Песнь далёких земель

Глава 12: Путь к деревне

Азек открыл глаза от звука удара молнии. Он сорвался с места и обнаружил, что находится в доме. Том самом, на острове, но на этот раз всё немного иначе. Мебель расставлена как-то не так. Всё должно быть иначе, на других местах. Стул за спинку вообще прижат к стене столом. А на тумбочке, которая сместилась на метр от кровати, лежит не та старая одежда, а новая, изготовленная в городе на заказ.

Это сильно насторожило парня, ведь этого здесь просто не может быть. Но, несмотря на это, он начал одеваться в то время, как за окном снова и снова бьют молнии, позволяя взглянуть на очертания того, что творится за окном. Это действительно тот самый остров. Гроза как в ту ночь. Или это она и есть? Но всё кажется каким-то неправильным и человек сомневается. Эта одежда доказательство того, что его нет. Но при этом всё слишком реально. И разум словно в тумане. Сложно о чём-то думать. Цепочка логики теряется в этом потоке мыслей и найти её не получается. Это заклинание? Есть же способы воздействовать на разум посредством маны. Или нет? Что вообще такое мана? Это жизненная энергия или что-то другое? Что такое жизнь и зачем ей мана? И чем тогда является жизненная сила? Сила? Зачем она? Точно, чтобы спасти Айрис. Но от чего? От… Себя? Нет же, от демонов. А они что-то сделали? Спасти сестру значит снова стать никем? Кто такой Азек Миризет? Почему Миризет? Что мама хотела этим сказать?

Поймав себя на том, что опять мысли уплывают куда-то не туда, чародей встряхнул головой и это, вроде, помогло. Он вышел из комнаты и увидел, что дверь наружу открыта. А из спальни сестры тянется какой-то мокрый след, словно кто-то неоднократно разлил воду, сформировав толстую линию. Что происходит?

Наследник престола впервые накинул капюшон и вышел наружу, где всё так же идёт гроза. Он осмотрелся и во время одной из вспышек молний увидел Айрис, которая стоит у обрыва. Она смотрит в пустоту.

Позабыв обо всём, младший брат бросился к дочери морей, сколько есть сил. Пусть этого не видно, ведь он полностью промок, но у него начали течь слёзы. Но это не грусть, а счастье.

— Айрис! Ты снова ты!

— Спаси… — пробормотала девушка, когда брат почти добежал, но внезапно упал на землю. — Помоги… Мне… — а затем она начала превращаться в дракона, а человека охватил ужас. Он едва успел встать и начать бежать прочь, как молния из пасти рептилии пронзила его тело.

— Хватит кричать, задолбал уже! — он почувствовал боль от пощёчины. А перед глазами, лицо, черты которого видно лишь благодаря тусклому огню костра, а также уши, которые окончательно дали понять.

— Э-эмилия? — растерянно спросил чародей. Он не может понять, что происходит.

— Ну, а кто же ещё? — вздохнула она и отпустила парня. Тот же только заметил, что до этого полукровка держала за одежду в районе шеи и приподняла. — Тебя ещё, оказалось, не так просто разбудить. Самому не страшно иметь такой крепкий сон?

— Это был кошмар, — только теперь человек осознал это. Он ударил себя ладонью по лицу и закрыл глаза.

— Да я заметила, что не бабочек ловил, — наёмница отошла и снова села на своё место у костра.

— Уже второй раз снится это, — Азек поднялся из спальника и сел, опёршись на дерево.

— Бывает. Мне однажды три раза приснилось, что нашла золотую монету. Но как просыпалась, то её у меня, ожидаемо, не было. Сплошные разочарования.

— Мне бы такое, — вздохнул.

— По тону голоса чую, что хочешь рассказать.

— Да нечего здесь говорить. Опять та ночь, когда Айрис обезумела и чуть не убила меня. Но в кошмарах у неё получается.

— Ну, на то это и кошмары, что в них всё плохо.

— Это не делает их более приятными.

— Нашёл из-за чего переживать. Просто сон, делов-то. Плохой, хороший, какая разница?

— Да не в том дело, — чародей прижал руку к груди. Он всё ещё ощущает связь с сестрой. И она словно во сне. Каждый день.

— Ну и ладно, — девушка пожала плечами. — Ты спать будешь?

— Не уверен, что смогу уснуть снова. В такой-то обстановке.

— Вот и славно, теперь ты на стороже. И смотри за мясом, — Эмилия пошла раскладывать свой спальник.

— Спокойной, — тихо ответил человек.

— А, что?

— Спокойной ночи говорю.

— Да, тебе того же.

Эмилия залезла в спальник и начала пытаться заснуть, повернувшись спиной к костру. Азек смотрит то на огонь, то на полукровку. Всё ещё необычно видеть у человека такие уши и глаза. Порой становится как-то не по себе, но потом голос разума говорит, что полукровки такие же люди. Это сказала и Эмилия. Поводов не доверять ей нет. Во всяком случае, сейчас. Может, всё не так плохо, как говорил Говард? Да, этот мир жесток и нелогичен, но есть же хорошие люди. Калисто, Ишэн, Рая и Эмилия совсем не кажутся такими плохими. Пусть они на первый взгляд пугают, но потом становится как-то спокойнее, когда понимаешь, что плохого не сделают.

Спустя какое-то время наблюдения за костром, парень встал и начал переставлять палочки местами. Полукровка нарезала мясо тонкими полосками, насадила их, словно на шампуры, но оставила место между кусочками, чтобы они нормально высохли. Ещё нужно подкидывать дрова, чтобы огонь не угас и еда нормально приготовилась.

Скучно. Смотреть за всем этим быстро надоедает. Да и спать хочется. Но не будить же Эмилию и просить её заменить. Хоть она поспит нормально. А то вдруг ещё один кошмар приснится в эту же ночь и по итогу никто не отдохнёт. Но вот из темноты к костру подошла демонетка и села недалеко от чародея, который просто молча и с лёгким безразличием проводил её взглядом.

— Хоть с демоном поболтаю — уже не так скучно.

— Быть того не может, ты рад меня видеть, — с иронией улыбнулась нечестивая.

— От скуки и не такому обрадуешься. Зачем пришла?

— Я всегда наблюдаю за тобой и вопрос не совсем правильный. "Зачем заговорила" будет получше, хотя вся эта формулировка, в корне, грубая. Но да ладно, ты более вежливый, если сравнивать со старшим братом.

— Что ты о нём знаешь?

— Разговаривала я с ним и это было весьма неприятно. Но это ведь не имеет значения.

— Что с ним?

— Не знаю. По его душу пошли скелеты-маги и лич. Не дело моей госпожи, как и кто лишит его жизни. Да и было то в тот же день, когда ты уплыл.

— Понятно, — вздохнул человек. Его волнует судьба брата, впрочем, всё это не имеет значения, как сказала бессмертная. — Обскурус, я подумал…

— М? Рассказывай, не томи.

— Вопрос, почему демоны не могут самостоятельно изучать этот мир, глупый.

— И как же ты пришёл к этому выводу? — демонетка в предвкушении чего-то аж прикусила губу и села прямо перед наследником престола, смотря в его глаза.

— Это мне ничего не даст, — Азек отвёл взгляд в сторону. — Пока я не знаю, кто такие демоны. Могу ли я изменить вопрос? Более рационально будет для начала узнать, кто вы. И могу ли я верить твоим словам?

— Мысль разумная, — в этот момент по её лицу расплылась ехидная улыбка от уха до уха, пусть это физически невозможно для человеческого лица. Вдоль всей деформированной челюсти ряды мелких острых зубов. — Мне нравится. Может, ты не такой безнадёжный. Хорошие идеи слишком поздно к тебе приходят, — она приложила обе ладони к щекам парня, но он ничего не чувствует, ведь это просто визуальная иллюзия. И звуковая. Лицо демонетки же стало снова более естественным.

— Я ещё не полностью освоился в этом мире и мысли путаются, — человек отодвинул голову и руки Обскурус просто прошли сквозь череп. — То, что тебе нравится, не самый внятный ответ.

— Не могу же я отказать в столь логичном вопросе. Главное — предоставь плату. А тогда уже спрашивай, что пожелаешь.

— А с гарантиями что?

— Никаких. Как ты себе представляешь? Скажу, что клянусь? Это же просто пустой звук для смертного, вроде тебя. И нет, это не оскорбление. У вас другие ценности, взгляд на мир. За это я не могу вас осуждать. Даже наоборот, это так любопытно. Если я скажу, что ввиду своей природы не могу врать, ты поверишь? Нет, ведь я — "демон".

— Хочешь сказать, что это не так?

— Предоставишь плату и узнаешь что-то новое.

— И насчёт платы… Раз я решил сотрудничать с тобой, то что ещё может быть принято? И какие расценки за ту или иную информацию?

— Расценки? Любая информация бесценна! И нельзя говорить, что что-то бесценнее другого. Это абсолютная величина! Вся информация одинаково важная. Меняется только её актуальность и востребованность, но не ценность.

— То есть, ты можешь что угодно выдать мне?

— Не что угодно. Есть то, что смертным не дано знать. Или нужно прийти к этому самим. Моей госпоже всё равно на планы тех, кто выше, ведь информация куда важнее чего-либо. Но всё же есть вещи, которые могут вызвать проблемы и их говорить не стоит, ведь это будет чревато потерей знаний, что просто недопустимо.

— У всего одинаковая ценность, но что-то всё равно выше, — подметил смертный.

— Это не так. Ценность равная, но есть вещи, за распространение которых будут негативные последствия для госпожи. Поэтому увы. Я сама считаю, что знания должны быть доступны в равной степени, как и моя госпожа, но приходится считаться с теми, кто не такой рациональный и одержим другими, абсурдными идеями, которые только мешают.

— Раскол среди демонов. Как интересно.

— Это не раскол. Конфликт интересов был всегда. Один из твоих путей подразумевает нахождение примера тому. По крайней мере, мне так кажется.

— Так, насчёт платы. Какая ещё? Не хочу терять знания о враге из-за того, что не предложил всё вовремя и теперь поздно испытать то же.

— Самая разнообразная. Пучина боли и чувство блаженства, горечь поражения и радость триумфа, тоска от потери близкого и счастье от обретения чего-то нового, отчаяние от переосмысления мира или разрушения своих принципов. Или отсутствие всего этого.

— То есть много что. Тогда вопрос следующий: а не будешь ли ты увиливать от ответа, когда получишь желаемое и просто соврёшь, что ценности в этом нет?

— За кого ты меня вообще принимаешь? — возмутилась Обскурус.

— За демона.

— Логично, — вздохнула она и встала. — Ты ощутишь, когда случится нужное. Соврать здесь не получится. Да и не могу я по самой своей природе.

— Это какой такой "природе"?

— Может, когда-то узнаешь. Всё в твоих руках.

— Хотелось бы думать так, — Азек подтянул к груди колени и просто лёг на них, смотря вниз.

— Как бы то ни было, моя госпожа получит больше информации в случае твоего успеха. Эксперимент не закончится, как только твоя цель будет достигнута. А что будет дальше? Это так интересно, ты не представляешь.

— А я-то умираю от любопытства. Ты без платы можешь что-то рассказать об этом мире?

— Я не располагаю информацией о нём, честно. Это нужно брать информацию у других.

— Понятно. А о себе?

— Не понимаю твою заинтересованность собой. Просто пытаешься таким образом выведать что-то о "враге"?

— Это тоже, но, в первую очередь, пытаюсь не уснуть со скуки.

— Ты считаешь "демонов" своими врагами, но при этом моя госпожа спасла тебя.

— В своих целях и приняв в плату всё королевство, — перебил человек. — Не выставляй за милость то, что Энигна сделала в собственных интересах и ещё с данью в виде душ. Причём именно что демоны стояли во главе нежити, разрушившей всё наше королевство, не так ли? От вас одни проблемы. И то, что я решил получить от тебя информацию, говорит лишь о том, что для меня благополучие Айрис важнее собственной жизни и неважно, что будет со мной, если всё получится.

— Ложь, — улыбнулась Обскурус. — Ты лжёшь сам себе.

— Конечно, какая-то демонетка знает обо мне больше, нежели я сам, — только это явный сарказм.

— Может, я и ошибаюсь в том, что у тебя творится в голове, но есть то, что я знаю наверняка, в отличие от тебя.

— И что же это? Давай, просвети меня, невежду.

— Так не интересно. Ты услышишь это от меня и не поверишь, а когда окажется правдой, то эмоции будут не те, а я хочу это всё ощутить и запомнить.

— Очень похоже на обман, не находишь?

— Надеюсь, твой младший брат будет куда вежливее, — тон голоса сильно изменился, он стал более безразличным и слышен дождь. Но как?

— Вот и говори с ним. И делай что хочешь, хоть убей. Ему не впервые, — послышался голос Ираэля.

— Что это было? — выкрикнул человек.

— Тише, ты же не хочешь разбудить свою спутницу, — голос нечестивой снова стал прежним.

— Что это было? — повторил.

— Мои слова и ответ твоего грубого старшего брата. Как он только меня не оскорблял, — пожала плечами. — это точная цитата, даже дождь, который шёл в то время, сохранён. И да, это в тот день, когда ты уплыл и нелогичности во времени здесь нет.

— Как это понимать? Он не мог сказать такое!

— Это тебе загадка, чтобы не уснул. Ты ведь хотел услышать что-то, для чего не нужна плата? Держи. А я, пожалуй, уйду за кулисы, — иллюзия начала растворяться. — Ах да, что-то я ведь знаю о мире. Келентар не единственный живой материк, но это когда-то исправится.

— Просто подтвердила догадку, — задумался человек, после чего сорвал с палочки кусок мяса и начал жевать. Оно приготовлено уже давно, но нужно совсем высушить. — Но можно ли верить её словам? Этот ответ кажется логичным и закономерным, но даже если это правда, то нет гарантий, что остальное тоже. А голос Ираэля могла просто подделать, как и дождь. Это же демон, чего ей стоит обманывать людей. Нужно найти способ проверить её слова. Только как? Не рассказывать же кому-то, что я разговариваю с демонами. Исходя из того, что говорила Эмилия, меня за такие слова бросят в тюрьму или придумают что-то ещё хуже. Сложно-то как, — упал на траву. Снова.

И всё же, если допустить, что Обскурус не соврала и это действительно слова Ираэля, то что он имел в виду? Нет, конечно же он не мог такое сказать и это просто обман. Но что этим хотела донести демонетка? Особенно последние слова. В смысле, "не впервые"? Или это просто отрывок из диалога и без первой части не понять? Тогда зачем было вообще что-то говорить? Сложно. Почему нельзя сказать в лоб… Или же это то, во что я не поверю, если услышу. Но какой тогда был смысл терять потенциальную плату и давать загадку? Это не логично. Разве что… Она была уверена, что разгадать не получится. Дала лишь загадку, а ключ нужно отыскать самому и тогда всё складывается. Это было для того, чтобы искал ответ самостоятельно? Но ответ на что? Ираэля здесь нет и у него ничего не спросить. В Келентаре нет никого, кто знал бы секреты королевской семьи. Неужели Обскурус рассчитывает на то, что, ведомый маниакальным желанием узнать что-то, вернусь домой? Нет-нет-нет, слишком далеко не нужно смотреть, ответ должен быть ближе. Домой не вернуться никогда и это не изменить.

Это действительно оказалось загадкой на ночь, чтобы не уснуть. И непонятно, благодарить демонетку за это или при следующей встрече послать её куда подальше за отсутствие ответа. Впрочем, Азек действительно продержался так до самого утра. Первые лучи солнца начали пробиваться сквозь немногочисленные листья, а костёр всё ещё горит, пусть дрова и кончаются. Но их получилось растянуть на всю ночь. Мясо уже, наверное, приготовилось.

— О, утро уже, — послышался тихий сонный голос полукровки, она перевернулась лицом к костру и увидела сидящего парня.

— Да, утро, — зевнул тот.

— С первой ночью в дозоре, получается, — она начала вылезать из спальника.

— Да, спасибо. Только дай часок отдохнуть, — после этих слов чародей упал на землю и просто отключился.

— Надо же, — Эмилия удивилась и подошла к человеку, после чего провела рукой над его лицом, но реакции никакой. — Блин, он реально спит. Ну, что поделать? — поднялась и пошла к рюкзаку, где взяла флягу и выпила немного воды. — Не я спешу в Морлено.

В этот момент ворон что-то каркнул. Он сидит на дереве над своим хозяином. Девушка вообще не обратила на это внимания и просто села завтракать. А мясо пусть ещё будет над огнём. Лишним не будет, да и неизвестно, сколько Азек будет валяться.

Но вот чародей проснулся от того, что его слегка подбивали по щеке.

— Проснись и пой, а то угробишь режим и будет совсем весело ходить с тобой, — заговорила Эмилия.

— Час уже прошёл? — он начал устало протирать глаза.

— Три, если вообще не четыре. Так что если бы и дальше валялся, то ночью не уснёшь. Впереди всё равно деревня и переночуем там.

— Дай пару минут собраться, — парень начал подниматься.

— Да сколько угодно: ты у нас за главного. Позавтракай что ли.

— Не нужно напоминать. Все ведут себя, словно я ребёнок и не могу ничего. Ты же всего на пару лет старше.

— Может, в цифрах оно-то так. Но будем честны, ты не сильно отличаешься от детей в своих познаниях о Келентаре.

— Но додуматься позавтракать же могу!

— Тебя сложно воспринимать взрослым со всеми этими инфантильными мыслями, — полукровка лишь пожала плечами и достала из своей сумки плетёную коробку. Открыла её, а там почти до краёв всяких сушеных фруктов и овощей. И это весь запас пищи, если не считать мешочек с хлебцами. Видно, что полагается больше на охоту, нежели собственные запасы.

— Извини уж, что моя жизнь до того, как попал в Келентар, была прекрасной, — слегка раздражённо ответил человек.

— Да не кипятись, я же не пытаюсь тебя оскорбить. У тебя запас еды в чём хранится?

— Мешок, а что? — теперь лиса начала рыться в рюкзаке своего нанимателя.

— Понятно. Значит, мясо будет у меня храниться, — она нашла нужный мешочек и пересыпала в него всё своё. Даже осталось ещё немного места. А после этого подошла к костру и начала снимать палку за палкой, плотно складывая сушеную пищу в коробку. Но всё не вместится. — У тебя есть что-то, во что можно сложить то, что не влезет?

— Да не особо, — Азек озадаченно потёр затылок.

— Ну, значит, придётся нести всё это в руках. Не думаю, что будет много, — продолжила заниматься делом, а как только коробка наполнилась, девушка начала снимать мясо с одной палки и плотно надевать на другую, чтобы занимало как можно меньше места. И по завершению всего этого остались два импровизированных шампура, длиной около полуметра. Но они пока что пусть постоят на всё той же конструкции. Эмилия отошла в сторону, где разделывала добычу, и начала по несколько раз складывать кожу сабленосца и кролика, образовывая более-менее квадратную форму. Но вечером она их не обрабатывала. Видимо, когда чародей вновь уснул, она занялась этим.

— Зачем тебе мех? — спросил человек, уже позавтракав и собравшись.

— Продать, очевидно же. Оставить для себя слишком расточительно. Всё равно идём же по большим городам, а там поменьше будут, где получится за адекватную цену скинуть на рынке.

— Логично. Не пропадать же добру, — согласился парень.

— А ты схватываешь на ходу. Кстати, что у тебя по деньгам? В монетах имею ввиду.

— Ну, печально. Три золотые, под сорок серебряных и чуть больше медных. Одна это сто более бедного металла ведь?

— Да, правильно. Сто медных это одна серебряная, а сто серебряных это одна золотая, — решила всё-таки озвучить, чтобы не было недоразумений. — Получается, тебе нужно будет обменять своё золото на наши деньги, верно?

— Да, думал, как будут заканчиваться, зайти куда-то и поменять.

— Лучше воздержаться от этого во всех этих больших городах, особенно Чентрале или Морлено. Готова поспорить, что торговаться ты не умеешь и тебя просто обдерут. А если будет рядом полукровка, то и того хуже.

— И что ты тогда предлагаешь? По голосу понятно, что есть альтернатива.

— Есть город под названием Тренцо. Там, в одном из ломбардов, работает мой должник. Да и там слово наместника ничего не значит, а это развязывает руки полукровкам.

— Как-то неохота связываться с криминалитетом, — с опаской отнёсся парень.

— А мы не будем. Просто зайдём в ломбард, а там по нормальному курсу обменяем. И я, в том числе. Так что я тебя не обманываю.

— И далеко этот Тренцо?

— Достаточно. Сначала нужно в Чентрале, а потом свернём в Тренцо и оттуда уже можно будет в Морлено, если нет других целей.

— Раз по пути, то можно зайти. Положусь в этом на тебя.

— Разумное решение. И спасибо за доверие.

Эмилия плотно обмотала кожу сабленосца чистыми бинтами, а затем привязала позади рюкзака. И, когда всё уже было готово, группа выдвинулась дальше в путь.

Лес совсем скоро сменился степью. Здесь всё преимущественно в прошлогодней жёлтой траве. Небо же в тёмных тучах и где-то вдалеке видно как идёт дождь. Птиц не слышно, только Анлаки сидит на плече хозяина. Он, видимо, уже привык к полукровке рядом.

— Мы, кстати, всё ещё на полуострове? — поинтересовался парень.

— Да, всё ещё. И ещё несколько дней будем. От этой деревни, в которую мы сейчас идём, должна быть дорога напрямик к Сэнтие. Это крупный город. А там уже ты будешь решать, сначала в Чентрале или Тренцо. Оно, конечно, дальше твоей цели, но у тебя же проблемы с деньгами, расплачиваться золотом не выгодно.

— Скажи честно, во сколько бы ты оценила сто альб? — чародей достал из портала золотую пластину.

— Не лучше просто сказать цену за одну штуку?

— Это и есть одна. Десять — другая пластинка: серебряная, поуже и без драконьей головы, есть две полоски. А один альб ещё более узкий и на нём всего одна полоска, — пояснил чужеземец.

— Хм, я не ювелир, конечно, но весит прилично. Это просто золото или нет?

— Вроде, чистое, а не сплав.

— Ну, знаешь, если учесть, что ценность золота выше аналогичных монет того же веса, то, наверное, пятнадцать-шестнадцать монет. Но в Тренцо можно будет скинуть их по семнадцать, думаю, — от этого на лице Азека появилась нервная улыбка и это заметила полукровка. — Что не так?

— Цена всей моей одежды двенадцать золотых, а я отдал две сотни альб, — вздохнул он. — Мы идём в Тренцо.

— Да уж, я так и знала, что ты не умеешь торговаться, — Эмилия отдала золотую пластинку владельцу. Воровать у собственного нанимателя, с которым она хочет работать подольше, очень глупая идея.

— Я даже не пытался. Не знаю местные расценки. Поэтому мне нужен кто-то из местных, кто всё понимает.

— Ну, ты незнающий, но не глупый. Вообще, если говорить грубо, то золотые монеты это всякое оружие, качественная одежда, различное редкое снаряжение, доспехи, зелья, животные, перевозки и тому подобное. Серебряные это более дешёвая одежда, всякие инструменты для хозяйства, мясо и всякое такое. Медные это переночевать, самая обычная еда, да и прочая мелочь. Для наёмников, по сути, нужно только золото и медь, а серебро почти не используется. Это я, конечно, со своей позиции всё рассказала. Да и то, что первое пришло в голову.

— Свитки и книги заклинаний, подозреваю, десятками или сотнями золотых исчисляются.

— Наверное. Я не интересовалась подобным. Первое слишком дорого и одноразовое, а второе для меня просто мусор.

— Справедливо, — рассудил Азек. — Но без денег лучше не идти, а то переплачивать больше, чем в два раза это совсем ужасно. Золота, конечно, у меня ещё много, но если думать в перспективе, не всё так хорошо.

— В перспективе — это как далеко?

— После того, как спасу Айрис. Я это обязательно сделаю, а если нет, то, вероятнее всего, просто умру на пути к этому. Конечно, понимаю, что сестра переживёт меня, и поэтому буду стараться, чтобы она как можно дольше могла жить счастливо.

— А ты? — Эмилия находит всё это забавным.

— А я? — задумался парень. — Буду рядом и делать всё возможное для Айрис.

— И ты сам этого хочешь? Быть в тени старшей сестры?

— Мне с рождения была отведена ещё меньшая роль, а ввиду гибели родины всё немного изменилось. Это куда лучше, чем быть никем и без цели.

— Ты действительно этого хочешь? — повторила полукровка.

— Да. Этого. Хочу просто помочь Айрис.

— Ты?

— Да, я. К чему всё это?

— Это больше похоже на желание родителей, а не твоё. И ты не крепостной, чтобы делать то, что велят.

— Здесь моё желание сходится с желанием мамы с папой.

— Или ты просто так думаешь? Не кажется, что такое тебе просто навязали? Твои родители, как ты говорил, мертвы, так зачем следовать их словам, раз они всё равно не увидят результат и даже сам процесс?

— Я всё равно спасу Айрис, чего бы это мне ни стоило. Самым коротким способом, который только найду.

— Прицепился же ты к сестре, — охотница пожала плечами. — Делай что хочешь, просто не думаю, что в первую очередь нужно думать о ком-то другом и жертвовать всем ради него. Кем бы этот человек ни был. Да и раз у тебя нет других целей, то в случае неудачи будет особо печально.

— У меня есть все шансы это сделать.

— Уверен?

— Так сказала Обскурус.

— И кто это? — в этот момент чародей понял, что взболтнул лишнего.

— Та, кто знает, что это за проклятие, но при этом не может на это повлиять: она очень специфический дух.

— Ещё и с духами разговаривать умеешь, — удивилась полукровка.

— Не умею. Она сама со мной вступила в диалог.

— Ну и ладно. Опять же, зла не держи: мне просто любопытно и говорю, как умею.

— Да я уже понял, что у нас совсем разные ценности.

— Есть такое, — Эмилия согласилась с этим суждением и лишь потянулась. Долго идти довольно-таки скучно. Вот и приходится разговаривать о всяком.

— Какой-то странный запах, — Азек почувствовал что-то странное и неприятное.

— Не обращай внимания, просто труп где-то рядом.

— Это нормально? — обеспокоился парень.

— Вполне. Вот там, впереди, — она показала рукой. Дорога слегка поворачивает и на обочине, в траве, лежит что-то.

— Прямо на дороге и это нормально? — начал нервничать и готовиться к тому, что на них могут напасть.

— Ну, шёл человек да и умер, кому до этого есть дело?

— Ну да, тащить к ближайшей деревне далеко и никому не нужно. Как и хоронить, — рассудил человек.

— Вот, ты всё понимаешь, — они уже подошли ближе и охотница остановилась, присела над мертвецом. Свежий ещё. По останкам ушей видно, что полукровка. Причём рюкзак ещё полон. А на животе одежда порвана. По всей видимости, набрёл на какое-то очень злое животное и был сильно ранен.

— Почему остановились?

— Посмотрим, что у него есть полезного, — девушка присела и достала нож, после чего начала срезать лямки рюкзака, чтобы ещё больше не расшевелить труп и тот не вонял сильнее.

— Мародёрство не наказуемо? — наследник престола уже понял, что говорить о моральной стороне вопроса бессмысленно.

— Как говорится: "Не пойман — не вор".

— Справедливо.

— В мародёрстве нет ничего плохого. Просто забираю то, что уже не понадобится владельцу ввиду его преждевременной кончины. А если его убила я, так это вообще сбор трофеев и даже солдат ничего не скажет, ведь армия тоже промышляет подобным. Правда, там на склад отдают, а не оставляют себе. Но наёмник это одиночка или, чаще, группа, а не организация.

— Кстати, почему ты одна?

— Во-первых, тогда все деньги мои. Во-вторых, напарники умерли.

— А… Извини.

— Умерли и умерли, что бубнить-то. С кем не бывает? — пожала плечами и открыла рюкзак этого полукровки. — Вот как этот. Не повезло встретить кого-то и получить серьёзное ранение, и умер, потому что одиночка.

— Да уж, мне бы твоё безразличие в разговорах про смерть.

— Приходит с годами, — пожала плечами, выкидывая всякое ненужное на траву. — Считай профессиональной необходимостью. Если всё принимать близко к сердцу, то будешь плохим наёмником. Да и когда эмоции берут верх, легко умереть. А это мне нужно? Ни чуточки, — выложила на дорогу какой-то мешочек, в котором слышен звон монет, и продолжила выбрасывать всё остальное.

— Да уж, это как всё должно быть плохо, что люди добровольно подаются в наёмничество? — задал риторический вопрос.

— Ну, мне, на самом-то деле, нормально. В моё мировоззрение всё хорошо вписывается, — Эмилия удивилась, когда нашла какой-то конверт с письмом. Она отложила его в сторону, рядом с деньгами, и продолжила рыться в вещах мертвеца.

— Не знаю даже, как это может кого-то устраивать.

— Всё познаётся в сравнении. Говоришь, был принцем? Вот тебе всё это дико. А тому, кто родился крепостным, свобода это большое счастье. А то, что ты можешь сдохнуть в любой момент, это уже детали.

— Тоже мне, детали.

— Всё же лучше, чем загнуться с лопатой, — рассудила Эмилия. — Да уж, ничего ценного, — после этого охотница перевернула труп и разрезала ремень по обе стороны от крепления ножен с полуторным мечом. Как и следовало ожидать, вонь усилилась и Азек пошёл вперёд, против ветра, чтобы не чувствовать всё это. А полукровка забрала всё, что представляет хоть какую-то ценность, и пошла следом.

— Деньги понимаю, но зачем тебе ещё меч и письмо?

— Ну, конверт просто любопытно. А меч тебе.

— Зачем мне меч? — удивился парень и высунул руку в сторону, после чего из ладони начали исходить золотистые линии, которые сформировали форму двуручного меча, а между непрозрачными линиями видно слабое желтоватое сияние, словно мембрана. — Он даже ничего не весит и я могу, в случае чего, даже одной рукой использовать.

— Затем, чтобы вопросов не было. Ты больше всего походишь на авантюриста, чем горожанина ввиду своей одежды. Поэтому просто носи с собой. Повесь на поясе и забудь, во избежание лишних проблем.

— Ладно. Но я всё ещё не понимаю, зачем такая тупая политика по отношению к магам, — чародей развеял меч и его словно изнутри разорвало, но все фрагменты нитей застыли в воздухе в нескольких сантиметрах от своего прежнего положения и затем окончательно растворились. После этого он взял полуторник и провёл второй рукой, собирая с поверхности растений и верхнего слоя почвы воду, и начал отмывать противный запах от ножен, выкинул кусок ремня.

— Однако, полезно.

— И не говори. Хотя так себе держать с собой что-то от мертвеца, — девушка же читает письмо.

— Ой да ладно, меч как меч. От того, что его владелец умер, ничего не поменялось.

— Оно-то так, но всё равно неприятно. Что написано, кстати?

— Ничего интересного. Завещание. Забавно, он думал, что кому-то не наплевать. Звать трупа, кстати, Диоментием. Наверное, много проблем с людьми было. "Слишком хорошо, как для полукровки". Не завидую, — пожала плечами. В общем, его дом недалеко отсюда, что забавно. Так и не смог уйти далеко и выплачивал ещё больше с прибыли в гильдию.

— Это почему?

— Потому что он не выкупил себя у наместника.

— Это как понимать?

— Ну вот так, если крепостной хочет стать свободным, то должен купить самого себя. Здесь цены адекватные, к слову, в отличие от Херришкайта. Ох, как я батрачила, чтобы мой великолепный хвост принадлежал только мне и больше никому, — под эти слова она выбросила письмо вместе с конвертом. — В Шелсо, если не ошибаюсь, вообще не выкупить себя и только бежать в другую страну. Но это не точно.

— Отлично. Просто великолепно, полукровки ещё себя покупать должны, помимо того, что рискуют жизнью.

— А ты чего хотел? В Шелсо, так-то, дела не самые плохие. Хотя кто его знает, я не работаю там. Да и, опять же, хуже Херришкайта не будет ничего. Хотя это для полукровок, а не людей.

— Кстати, я так понимаю, нежить у вас не устраивает полноценных нападений?

— Смешно. Раз в месяц где-то да и приплывут, а на северо-востоке вообще захватили полуостров и там война длится уже не первое столетие.

— Столетие? — удивился парень. — Как там личи ещё не снесли абсолютно всё?

— Личи? Да ты шутишь, такая тварь появится раз в двадцать лет и уползёт обратно.

— Раз в двадцать лет? — зрачки человека совсем расширились, а он остановился, не понимая, как это воспринимать.

— Да, проблем от этого, говорят, очень много, но справляются, — девушка тоже остановилась и вполоборота посмотрела на нанимателя. — Что, слишком часто? Понимаю. Но армия справляется, а, значит, хорошо снаряжена.

— Ты издеваешься?

— Что такое опять? — полукровка не понимает.

— Да только в атаке на столицу одновременно были задействованы десятки, слышишь, десятки личей! — выкрикнул чародей. — Ещё вся нежить была в латах! В латах для скелетов, а не человеческих! Неисчислимое количество магов и лучников, не говоря уже о тенях! И впереди всего этого недавно поднятые люди. А у вас один лич в двадцать лет это много?

— Тише-тише, ты понимаешь, что не сильно верится в такие заявления?

— Да, мне совсем не верится, что у вас один лич в двадцать лет это проблема!

— Нежить не производит что-то. Только разрушает.

— Что им, не знающим усталости, мешает день и ночь трудиться, создавая для себя доспехи и оружие?

— Они тупые.

— Отнюдь! Они мыслят логически и разговаривают. Половина людей тупее! — Азек не защищает нечисть. Он крайне оскорблён тем, что на его родину выпала сила куда страшнее, нежели на Келентар. — Почему? Почему у вас всё так хорошо? — и после этих слов наследник престола опустил голову и сжал руки в кулак. И совсем тихий голос: — А против нас орды высшей нежити и низшие демоны, — а на глазах показались слёзы. Но они не стекают по щекам. Всё начало расплываться.

— Успокойся, ради всего хорошего, — Эмилия вздохнула и подошла к чародею, после чего обняла его. Похоже, он даже не пытался врать, причём с самого начала их знакомства.

— Я… Я… — человек просто замер. Он не знает, что делать.

— Не бойся прикасаться ко мне, — тихо сказала полукровка, видя, что наниматель пытается держать руки в стороне.

— Они убили всех, а я не мог ничего сделать, только лечить маму, — Азек осторожно прикоснулся к спине Эмилии. Ей не то, чтобы жаль человека. Она просто стоит с безэмоциональным лицом и сделала это лишь для того, чтобы собеседник быстрее пришёл в порядок. Лисе вообще как-то всё равно, что это может значить для других, ведь для неё в этом мало смысла.

— Лучше? — спросила девушка. Они уже минут пять так стоят. И человек не отпускает.

— Да, — вздохнул парень.

— Тогда пошли дальше, а то к ночи такими темпами не успеем, — она уже просто начала пытаться идти и только тогда Азек отпустил её. — То, что твоему дому не повезло, это, конечно, грустно, но ты живой. Радуйся хоть этому немногому, что осталось.

— Тебе легко говорить, ты не пала так, как я.

— Конечно, мне легко говорить. Не со мной же произошло, — ехидно улыбнулась, но этого не увидел чародей.

К вечеру они всё же успели дойти к какой-то деревне. Она размером примерно как первая, в которой побывал Азек. Солнце ещё не зашло и на улице виднеются люди. Точнее, полукровки, как оказалось. Хотя здесь нечему удивляться. Было бы странно, если бы их не нашлось.

Эмилия предложила именно ей говорить с местными, парень оказался не против. Всё же она лучше понимает как находить общий язык с другими. А человеку осталось лишь стоять позади и слушать попытки наёмницы договориться с крестьянами насчёт ночёвки. Кто-то сразу отказывает, а кто-то лишь спустя какое-то время с начала диалога. Старшее поколение очень не любит пускать к себе всяких незнакомцев. Но повезло встретить более молодую полукровку, у которой нет родителей и живёт с мужем. От мёртвых предков всё ещё осталась кровать, которую просто незачем выбрасывать.

Эта пара крестьян согласилась на то, чтобы двое незнакомцев переночевали у них. Правда, кровать всего одна, что сразу же смутило чародея, но проводница убедила его, что с этим не возникнет проблем. Да и Азек просто понимает, что вряд ли те немногие, кто остались в деревне, согласятся. Раз повезло хоть так найти где переночевать, то уже хорошо. Пришлось согласиться и не испытывать удачу.

Чужаков провели в их комнату, где пришлось поначалу убраться. Кровать большая, на двух человек, и даже в хорошем состоянии. Эта комната, видимо, используется больше как склад всякой всячины, что не хотелось бы оставлять в сарае.

Они расположились и вскоре сели за стол ужинать. Хозяева предпочли пока что оставаться в стороне, получив деньги.

— Кстати, а спать-то как будем? — тихо спросил парень, доедая пшенную кашу. После мяса она кажется не очень, но выбирать не приходится. Кончилось время, когда он мог решать, что будет есть, и от понимания этого, опять же, становится грустно.

— Ну, раз клонит в сон после "весёлой" ночи, то можешь идти хоть сейчас. Я потом приду.

— Да уж, кошмары это очень весело, — вздохнул человек.

— Если хочешь, забирай всё одеяло себе. Мне-то всё равно, но, думаю, ты не захочешь лежать под ним рядом с кем-то ещё. Я же правильно думаю?

— Да, правильно, — Азек неловко почесал затылок. — Но всё же это как-то неправильно. В смысле… Ну, ты поняла.

— Ой, да хватит смущаться. Мне, в любом случае, будет нормально. Делай как сам того хочешь, — лисе же как-то всё равно на то, спать под одним одеялом или нет. Жизнь научила не обращать внимание на подобные мелочи. Хотя, наверное, внешний вид человека тоже влияет на этот "выбор".

— Точно?

— Да, — полукровка пожала плечами и продолжила ужинать.

Когда парень закончил, он пошёл в отведенную им комнату и закрыл дверь. После чего посмотрел на окно, за которым сидит Анлаки, и впустил друга внутрь. Ворон сразу занял место на одном из шкафов. Как обычно, выбирает где повыше.

После этого чародей посмотрел на кровать и начал снимать верхнюю одежду, аккуратно сложив её на стул. А затем расположился на кровати у стены и замотался в одеяло, словно гусеница в кокон. Ему очень странно понимать, что рядом, на этом же месте, будет ещё кто-то. Это как-то… Неправильно? У каждого должна быть своя собственная комната или хотя бы кровать, а одна на двоих это какой-то ужас. Кто в здравом уме на это согласится, если есть выбор? У хозяев дома он уж точно был.

Эмилия же после того, как поужинала, вышла на улицу и села перед домом на лавочку, развалившись на ней. Ещё не темно, но солнце скоро зайдёт за горизонт и будет уже совсем ничего не видно. Наёмницу, впрочем, ничего не волнует. Она просто насвистывает себе под нос простенькую мелодию, не думая о чём-то важном.

Пришлось зайти в дом лишь тогда, когда совсем стемнело и хозяева позвали, ведь будут запирать дверь. Лиса же без лишних слов встала, хорошенько потянувшись, и зашла внутрь, а затем и в комнату с Азеком, который уже уснул.

— Настолько боится? — удивилась девушка, увидев замотанного в кокон из одеяла Азека. А её голос едва уловим. — Тоже хочу одеяло, — вздохнула и опустила уши. — Договорилась, блин, дурочка.

После этих недовольных слов полукровка начала аккуратно снимать с человека одеяло так, чтобы не разбудить его. Но он спит как убитый. Его сказки о том, что он сын какой-то королевы с королём, кажутся правдоподобнее с каждой новой странностью.

— Ну, вот и славненько, — подумала Эмилия, смотря уже на то, как чародей лежит под одеялом как нормальный человек. — А ручки-то помнят, как аккуратно работать.