ГЛАВА 22


Синяя с зеленым лодка, качнувшись в последний раз, застыла у подножия гигантской ярданги, этих отложений соли, гипса, глины и песка, обточенных временем и ненастьями. Скрытый под слоем камуфляжного брезента черный кожух. Нея указала на него Уулу, который разбил его резким ударом приклада, так что от него пошел дымок. Грузовой подъемник больше функционировать не будет.

Странное ощущение: будто опираешься на леер посреди моря песка, подумал Роман. Небо быстро темнело, на нем загорались первые звезды, точно так же, как они загорались для моряков, чтобы те не сбились с пути. Вот только их лодка никуда не поплывет. Увязнув в постоянно повторяющемся кошмаре, как в песке, она качалась на водах виртуального океана параллельных миров.

Он повернулся к Уулу:

— Как тебе удалось освободиться?

— Моя сильно похож на них, — стал объяснять монгол, демонстрируя свой мощный торс и развитые мускулы. — Охранник со мной добрый. Его тоже жил в Ханхе, это там, Монголия. Знает про яков. Мы говорить о прошлом. Он смягчился. Моя сказать, что хочу курить последняя сигарета. Его опустить автомат, чтобы искать пачка в кармане.

— И что дальше? — спросил Ян.

— Тогда моя его убить, — ответил Уул. — Взять голова в две руки и повернуть. Вот так, крак! Его удивиться и умереть, жалко, добрый. Моя надеть форма и фуражка и пойти вас искать, xurdan, быстро!

Он убил охранника, как убивают насекомое, но ведь он мог сбежать, не заботясь о нас, подумал Роман, горячо благодаря повара. Как мы бросили Влада.

Роман закрыл глаза, запрещая себе думать про Влада и его мучения. И почувствовал сильную руку Неи на своем плече.

Шесть дней, шесть дней назад они нашли Пророчество, шесть дней длится это безумие! Доведется ли им увидеть седьмой день? И если да, то при каком Возобновлении придется им присутствовать?

Нея сильнее надавила ему на плечо:

— Нам нельзя здесь оставаться.

— Но куда, по-твоему, мы можем отправиться пешком и без воды? — отозвался Роман.

— Сейчас никак нельзя опускать руки! Идя по бывшему караванному следу, мы придем к оазису.

— Реза окажется там раньше нас.

— Я сказала «след», а не «дорога». Это просто след в песке, недоступный машинам с мотором.

— След без следов? — пробормотал Ян.

— Это дорога — путь, — которую узнают, ориентируясь по очертаниям рельефа и неба. На земле ничего нет. Если вам угодно, внутренняя дорога, как та, по которой передвигаются аборигены.

— Я думаю, впутывать сюда аборигенов все-таки не стоит, — заметил Роман.

— Ну и где она, эта заасфальтированная изнутри дорога? — усмехнулся Ян.

— Она проходит в десяти метрах слева от вас. Только хорошо бы избавиться от этого, — добавила она, кивнув на свои наручники, прикованные к кольцу, связывающему их всех троих. — Сложно участвовать в партизанской войне, будучи трехглавым чудовищем.

— Если выстрелим из автомата, чтобы взорвать замок, будет дьявольский шум, — заметил Ян.

— Разве что зарыть кольцо в песок и туда же засунуть дуло, чтобы заглушить детонацию, — сказал Роман, запустив пальцы в отросшую бороду.

— Да, но от наручников это избавиться не поможет, в них стрелять нельзя, там же наши руки… — возразил Ян.

— Моя могу… — предложил Уул.

— Минуточку, Уул, ты же видишь, мы думаем вслух!

— Думать хорошо, делать лучше! — решительно произнес тот.

— То есть?

— Вас не ломать голову! Моя умеет открыть.

— Чем? — недоверчиво переспросил Ян. — Острием ножа?

Уул снисходительно посмотрел на него.

— Ключ! — провозгласил он. — Моя украсть ключ у охранника.

— Прекрасно! — засмеялась Нея при виде вытянувшихся лиц своих спутников.

Он довольно быстро освободил их и довольно воскликнул: «Вуаля!»

— Идем, — сказала Нея, осторожно обходя корпус лодки. — Постарайтесь не слишком отставать.


Как ей удается держаться со своей раненой рукой? — думал Роман, с трудом передвигаясь по иссохшей земле. За ними на солнце ярко блестела лодка, как раскрашенный мираж. Раскаленная пыль угасающего дня клубилась маленькими облачками под их стоптанными ботинками. Через каких-нибудь два часа взойдет луна, умрет Влад, Царь отдаст приказ к нападению и привычный мир взорвется. И что они будут делать в оазисе? Дожидаться, пока запылают небеса от выпущенных в нескольких местах ядерных зарядов? Жарить шашлык из ящерицы под шляпкой огромного гриба? Плескаться в грязных водах вместе с шакалами, вспоминая старые добрые времена?

— В оазисе есть вертолет, — сказала Нея. — Он окрашен в цвета военных санитарных служб. Существует приказ держать его в постоянной готовности. Очень удобно, чтобы перемещаться, не привлекая внимания.

— И я полагаю, вы умеете управлять вертолетом одной рукой или даже ногами? — пробормотал Ян.

— А я-то рассчитывала на вас! В конце концов, вы ведь профессионал.

— Моя уметь, — вмешался Уул. — У нас много использовать «Эр тундра», чтобы перевозить больные или провизия. Моя учился у пилота, очень симпатичный. Много пить, много петь.

— «Эр тундра»? — повторил Ян.

— Это название, чтобы смеяться. Старый гнилой вертолет.

— Очень впечатляет. И что мы, интересно, будем делать, когда ниспосланный нам Провидением Уул-веселый-пилот сядет за штурвал этого не менее чудесного вертолета? Перехватим на лету атомную бомбу?

— Какой же вы все-таки пессимист, старина! — бросила ему Нея. — Мы нападем на Мюиртобар, дезорганизуем силы Реза и спасем мир.

— Ты будешь стрелять в своих? — спросил потрясенный Роман.

— Я буду стрелять в банду безумных фанатиков, в сотни тысяч раз более опасных, чем ваши психи в белых балахонах из ку-клукс-клана.

— Атаковать с вертолета подземный город — это не слишком просто… тебе не кажется?

— Бросать бомбы в вентиляционные колодцы — это не очень сложно. Сейчас нужно повернуть направо.

Они продолжали двигаться молча, Нея вела их, ориентируясь по скалам, колючим кустарникам и ярдангам.

Так они шли не меньше получаса, погруженные каждый в свои мысли, защищенные от взглядов возможных преследователей неровностями рельефа. Нея объяснила им, что тропинка, по которой они сейчас идут, — это тропинка Магов. Привычный путь был короче и проще, им пользовались, когда нужно было провести верблюдов или проехать на автомобиле.

Решительно, Маги просто жить не могут без тайн, подумал Роман, в очередной раз споткнувшись о камень. Хотя, похоже, они давно предвидели конфликт, который однажды растерзает Народ.

Он смотрел на широкие плечи Уула, который двигался без особого труда, крупными шагами, словно не заботясь заранее, куда поставить ногу. А что, если это ловушка? Если Уул на самом деле один из них? И сейчас просто уводит их в какое-нибудь спокойное место, чтобы ликвидировать без свидетелей, не шокируя сторонников Неи и Магов? Нет, Уул — это Уул. И все-таки…

Нея подняла руку, и все остановились. Рощица тамарисков, несколько чахлых пальмочек, и чуть дальше — настоящая пальмовая роща. Оазис.

Они медленно подошли и встали под прикрытие деревьев. Новая остановка.

Нея слегка склонила голову набок, внимательно прислушиваясь к едва уловимым звукам пустыни. Потянула носом воздух: не чувствуется ли случайно запах сигареты или человеческого пота. Сделала знак осторожно продвигаться дальше.

Без особого труда они добрались до ангара в скалистом выступе, замаскированного густыми колючими ветками. Они разобрали завал из ветвей, которыми был замаскирован вход. Металлический заслон, выкрашенный черной краской, чтобы не было отблесков, кодовый замок, высвобождающий внушительную стальную балку. Тщательно смазанный заслон поднялся бесшумно. Внутри пахло мазутом, моторным маслом, металлом. Запахи цивилизации, подумал Роман, внимательно разглядывая большой вертолет цвета хаки, знамя исламской республики, изображенное на его бортах. Странно, но этот вертолет выглядел куда менее реальным, чем Мюиртобар с его живописными особенностями.

Уул обошел вертолет вокруг и, вскарабкавшись в кабину, с удовлетворенным видом осмотрел приборную доску, потрогал педаль управления, повертел ручку управления. Действительно ли он способен взлететь?

Шум мотора заставил Романа сделать прыжок назад, и он увидел, как за ветровым стеклом Уул в знак одобрения поднял вверх большой палец, а затем вырубил газ. Все тоже поднялись в кабину и стали рассматривать, что находится внутри.

Три аккуратно сложенных парашюта. 12,7-миллиметровый пулемет с четырьмя вращающимися стволами. Реактивный бомбомет. Противотанковые и противовоздушные баллистические ракеты. Два дымовых снаряда. Спасательное оборудование и инструкция к нему, с аварийным маячком, сигнальным пистолетом, аптечкой, ножом с выскакивающим лезвием, набором для ремонта, мини-фонарем и аварийным пайком, рассчитанным на четырех человек.

— Вот это кстати, — обрадовался Ян, раскрывая коробку. — Здесь на всех хватит!

После секундного колебания Роман последовал его примеру. Необходимо есть, чтобы еще немного продержаться. Продержаться для чего? А это уже второй вопрос. Скажем так, продержаться, чтобы иметь силы ставить одну ногу впереди другой, как в тюремной камере; не надо задумываться, что будет дальше, просто ставить одну ногу впереди другой.

Уул закончил изучать приборную доску, топливный бак, уровень масла и гидравлической жидкости и в задумчивости остановился перед передатчиком радионавигации.

— Не уметь пользоваться это, — в конце концов признался он. — Моя только взлетать и лететь.

Ян вздохнул:

— А план полета? Вы не боитесь наткнуться на другой самолет?

Уул расхохотался:

— Монголия — миллион пятьсот шестьдесят семь километров, шесть городов! Не упасть. Мы летать высоко, спокойно. Нет проблем!

— Ну конечно, никаких контрольно-диспетчерских пунктов, — вздохнул Ян. — Ну что ж, вперед, будем спокойно летать до конца света! — добавил он, поднимая тепловатую бутылочку содовой с апельсиновым сиропом.

Роман склонился над рукой Неи. Импровизированная шина держалась хорошо. Он порылся в аптечке и протянул ей две таблетки, затем проверил повязку, смочил ее антисептиком и сделал ей две инъекции: противовоспалительную и болеутоляющую.

— Вот я и готова, — улыбнулась она. — Который час?

— Восемнадцать двадцать. Каков твой план? — спросил Роман, устраиваясь на одном из весьма неудобных пассажирских сидений.

— Задымить парочку вентиляционных колодцев, в другие бросить ракеты. И когда поднимется переполох, мы как раз успеем спуститься в большой зал, захватить Реза и заставить его привести нас туда, где хранятся боеголовки.

— Ты знаешь, где он их прячет?

Она отрицательно покачала головой и терпеливо объяснила:

— Нет, именно для этого мы его и захватим.

— Захватить этого типа, сильного, как бизон, и заставить его слушаться нас? Ни хрена себе, ребята, ну вы даете! — бросил Ян, усаживаясь в кресло второго пилота.

— Не ругайся при дамах! — возмутился Уул.

Нея улыбнулась ему:

— У нас тоже имеется свой бизон.

— Я отказываюсь управлять вертолетом, пока Супер-Уул будет захватывать Большого Реза с помощью лассо! — вскричал Ян. — Кто-нибудь хочет содовой?

— Мы хотим, чтобы ты заткнулся! — огрызнулся Роман. — Ну ладно, как мы доберемся до Реза?

— С помощью двух кабелей, которые соединены с подъемником этого замечательного вертолета; они нужны для подъема грузов или в санитарных целях.

— Итак, мы спускаемся, угрожаем всем нашими замечательными автоматами, и никто не сопротивляется? Ваши громилы стоят, скрестив руки, пока мы хватаем их любимого начальника?

— В освященных местах ношение огнестрельного оружия строжайше запрещено. Какое-то время назад Богиня в принципе согласилась на их использование, но что касается присутствия этих металлических фаллосов сапиенс в ее храме…

— Счастлив, что ваша Богиня до такой степени целомудренна и что она верна своим принципам! — бросил Ян. — Ну ладно, а как мы увезем Реза?

— Это частности. Мы его усыпляем, связываем ремнями и сматываемся. Для коммандос это элементарно. В общем, в ваших фильмах все это делают.

— В фильмах — да, — устало отозвался Ян.

— Вы можете предложить что-нибудь другое, о юная надежда тайных спецслужб?

— Могу… Долететь до Тегерана, если получится, снять номер в отеле с кондиционером и сидеть на террасе, попивая гранатовый сок.

— Ну конечно, вид у вас как у человека, который пьет гранатовый сок.

— В таком случае согласен на стакан виски…

Он нервно тискал пальцами бутылку.

— Так уж и быть, доверяю вам свою юную бесценную жизнь, миледи. Роман? Ты «за» или «против» воздушного рейда?

Роман пожал плечами, затягивая ремень безопасности:

— Я полагаю, что ты все понял, старина. Нашего мнения никто не спрашивал!

— Точно. Подвинься-ка, — сказала Нея Яну. — Я буду помогать Уулу.

Ян подошел к Роману сзади, отцепил два автомата, один повесил себе через плечо, второй протянул Роману. Тот покачал головой.

— Не надо, я им не воспользуюсь, — сказал он.

— Оставь себе на всякий случай. Вдруг передумаешь.

Тяжело вздохнув, Роман попытался накинуть узкий ремень на плечо. Прикосновение оружие было ему неприятно, он чувствовал, как сильнее начинает колотиться сердце. Фобия. Страх, несоразмерный причине. Необходимость нажать на спусковой крючок этой штуки пугала его куда сильнее, чем игра в водное поло с сиренами.

Уул запустил турбинный двигатель, и шесть лопастей из стекловолокна медленно завертелись.

— Поехали! Получилось, — прошептал Ян, крепко стискивая в руках приклад своего автомата.

Несущие винты завертелись быстрее, внезапно аппарат медленно стал отрываться от земли, равномерно покачиваясь, в то время как Уул, насупив брови, пытался обеспечить ему устойчивость. Роман видел, как сжались губы Неи и как она здоровой рукой вцепилась в подлокотник. Через плексигласовое стекло в опасной близости он увидел пальмы, затем они стали удаляться. Аппарат дал крен, потом выпрямился и стал неровно, толчками, набирать высоту. При каждом сотрясении Ян становился еще бледнее. Но внезапно они оказались в воздухе, вертолет повернулся другим бортом и с потушенными огнями устремился в сумерки, а Уул в полном восторге нацепил очки ночного видения.

Ян с облегчением выдохнул.

— Мы все время забываем, до какой степени путешествия формируют юношество, как сказал Бодлер, — бросил ему Роман, разглядывая землю под ними.

— Кстати, ты обратил внимание, что здесь только три парашюта? — ответил на это Ян. — Вообще-то я моложе и быстрее. Ее безумный план может сработать, — после секундного молчания вновь заговорил он. — Они, разумеется, не ожидают нападения, они, конечно же, уверены, что мы попытаемся добраться до очага цивилизации.

— Надеюсь, — мрачно ответил Роман.

— Приближаемся, — предупредила Нея, а Уул в это время насвистывал какую-то мелодию, которая смутно напоминала что-то знакомое, но исполненное вне правил музыкального лада и тональности.

Быстро темнело. На небо высыпали звезды, и оно стало похоже на усыпанное бриллиантами покрывало.

В самом деле, свечение Млечного Пути окутывало пейзаж молочно-белым светом. Краем глаза Роман заметил металлический отблеск большого соленого озера, отпечаток-фантом давно высохшего моря.

Их героический порыв, без сомнения, был обречен на неудачу, но он почему-то не чувствовал, что ему грустно или тревожно. Его собственная смерть занимала теперь свое, отведенное ей место в его судьбе, и мысль о ней не вызывала возмущения. Как если бы, благодаря перенесенным испытаниям, он примирился с самим собой и как будто исход битвы, в сущности, не имел значения.

Интересно, а солдаты, которым предстоит подниматься в атаку, они испытывают такое же странное спокойствие? — думал Ян, обводя взглядом небо, на котором светилась часть Вселенной. Вавилоняне смотрели на те же звезды, а до них — отцы их отцов. Но с тех пор как десять миллионов лет назад появились первые представители семейства людей, многие из этих звезд, как и люди, жили и умерли, равнодушно взирая друг на друга.

Уул спокойно смотрел перед собой. Ему нравилось парить в небе среди этих милых, приветливых душ. Дед учил его, что на небе столько звезд, сколько людей. Каждый из нас связан со своим астральным двойником невидимой нитью энергии, которая пульсирует с регулярностью времен года. Он отыскал свою звезду, Альдебаран, в созвездии Тельца, и решил, что это хорошее предзнаменование. «Альдебаран добавит мне мужества перед лицом врага, зажжет мне сердце своей храбростью, зажжет мою душу своим могуществом».

Нея заметила падающую звезду. Падающая звезда или астероид? Near Earth Asteroid, или околоземный астероид, из тех, чьи орбиты иногда пересекают орбиту нашей планеты, и тогда происходит столкновение. NEA. Реза часто подшучивал над ней из-за этого. «Астероид NEA, попавший к нам из шестого измерения, измерения ДНК, который пронзит планету Земля и породит новое человечество! Людям остается только стиснуть зубы: дети Богини возвращаются!» Теперь, когда смотришь на него, трудно себе представить, что он был способен смеяться и шутить.

У Романа тоже характер скрытный и сдержанный. Но в нем чувствуется жажда счастья. Может быть, если им удастся выжить, они смогут насладиться несколькими мгновениями счастья, несколькими годами. Ему осталось так мало времени…

Она знаком велела Уулу сбавить скорость и, вынув из отделения перед собой бинокль, некоторое время внимательно разглядывала, что происходит на подступах к Мюиртобару.

На первый взгляд ничего особенно не происходило. Затем она заметила несколько джипов, которые бороздили пустыню, небольшая вереница светящихся муравьев. Она велела Уулу описать в небе большой круг, чтобы рассмотреть получше, но было непохоже, чтобы город находился в состоянии боевой готовности. «Что могут сделать четверо несчастных беглецов без еды и питья?» — наверняка думали те. Умереть где-то в уголке, высохнуть, как камешки или пыль, тщетно ожидая избавления?

Но Реза прекрасно знал ее. Должно быть, он догадывался, что она собирается сражаться до конца. Их единственным шансом на успех было то, что город готовится к Обряду. Этим вечером Царь непременно должен объявить свое решение. Это был священный день. Пять форм Пророчества сойдутся вместе в час, когда взойдет Луна и откроет двери новому миру. «Единый Ключ, но Составленный из Пяти, Вечером священного Дня, Дня Великого Возвращения». Когда-то она бормотала эту формулу вместе с другими учениками Магов, нетерпеливо посматривая на часы на стене классной комнаты.

В тринадцать минут девятого все будет кончено.

Она попросила Уула зависнуть над скалистым отрогом и подождала несколько секунд. Затем, стиснув в кулак свои длинные, чуть расплющенные на кончиках пальцы, стала отдавать приказания.


Вертолет повернулся другим бортом. Уул, вцепившись в рукоятку, испускал какие-то гортанные звуки на своем языке, очевидно восклицания, с которыми мужчины его клана шли в атаку. Вооруженные до зубов, готовые скользнуть в колодец, ведущий в ритуальный зал, Ян и Роман молча ждали у открытой боковой дверцы.

— Колодец номер один, — сообщила Нея. — Я выпускаю сигнальную ракету.

В воздухе словно взорвалось несколько светлячков. Джипы вдалеке развернулись.

— Колодец номер два, дымовые снаряды.

Они увидели, как две бомбы упали в узкое отверстие, откуда почти сразу же повалил густой дым.

— Колодец номер три! Вперед!

Они стали скользить вниз вдоль тросов, сначала медленно, к узкому отверстию шахты, по которой можно было спуститься в город, потом стремительно, выставив вперед оружие, в то время как Нея пристроилась за пулеметом, готовая в случае необходимости прикрыть их отход. Уул, которому трудно было усидеть на месте, вытирал пот, заливающий ему глаза, руки и ноги затекли от неподвижности.

Роман не мог бы сказать, холодно ему или жарко, день сейчас или ночь. Он видел, как одна за другой мелькают гипсовые перегородки, в мгновение ока они оказались внизу, повиснув под сводом большого зала. Они воспользовались карабинами, позволяющими затормозить спуск, и застыли метрах в десяти от пола, словно огромные серебристые осы, готовые напасть.

Ни один человек не поднял головы. Грохот барабанов, шум металлических тарелок и труб перекрыли едва слышный шелест их возни. Они обменялись взглядами, затем Ян поднял руку, призывая Романа немного подождать.

Лейла и Реза возле котла — она в чем-то красном, он в белой тунике — стояли по обе стороны от Влада, который медленно вращался на своей веревке.

Несчастный Влад, которого бросили, которого обрекли на позорную смерть. Роман ощутил приступ тошноты, когда увидел, как Лейла погружает в ведро ложку с длинным черенком и, вытащив ее, наполненную какой-то темной массой, подносит к губам, чтобы попробовать. Она покачала головой, передала ложку Реза, который в свою очередь тоже попробовал содержимое и одобрительно кивнул. Да, да, Влад как ингредиент кровяной колбасы был вполне удовлетворителен.

Барабаны резко сменили ритм, и вошли люди, несущие золоченые носилки, на которых лежали камни Пророчества. Толпа издала вопль. Реза поднял руку. Все замолчали.

Шестеро мужчин, одетых в фиолетовые одеяния, разложили алебастровые блоки вокруг котла, гранью с надписями вверх. Двое стражников отцепили Влада и бросили его в угол, словно пустую бутылку. Роман увидел, как тело тяжело упало на землю и осталось там, не подавая признаков жизни. Третий охранник оттолкнул его ногой к перегородке и вернулся на свой пост.

Ритмично били барабаны, трубы выдавали всего лишь одну-единственную ноту, очень низкую, а тарелки замолчали вовсе.

— Царь! — вскричал Реза.

Все бросились на колени, уткнув лицо в землю. В пещеру вступил Царь.

Он был одет в черную тунику без рукавов, обтягивающую мощные плечи, на голове медный шлем, увенчанный двумя огромными «бычьими рогами» из слоновой кости, причем забрало, наподобие греческих шлемов, закрывало глаза и нос; черная борода была подстрижена на ассирийский манер, на ногах золоченые котурны, а руки в серебристых ажурных перчатках. На боку болтался меч с выгравированными на нем непонятными знаками, а еще гусиное перо. На шее блестел золотой торквес[53], украшенный драгоценными камнями.

Лейла приблизилась и, распростершись ниц, приветствовала его. Он быстро дотронулся рукой до ее лба, слегка коснулся носа и губ и заставил подняться. Реза согнулся пополам почти под прямым углом, и вновь Царь поднял его, коснувшись плеча. Старинный приятель его величества. Не притаилось ли где-нибудь поблизости несколько саблезубых тигров и парочка гладиаторов, чтобы еще больше оживить зрелище? Но нет, это отнюдь не был фильм на античный сюжет, и Влад действительно умер после того, как из него по капле выпустили всю кровь.

Положив руки в перчатках на дымящиеся края котла, Царь стоял не шевелясь. Лейла, что-то напевая вполголоса, начала танцевать медленный, затейливый танец, продвигаясь вдоль камней Пророчества, слегка касаясь их пальцами и тонкими, как паутинки, покрывалами. Помощник протянул ей флакончик с каким-то черным порошком, и она принялась сыпать его струйкой на петроглифы.

Роман посмотрел на часы. Шесть минут девятого. Получается, что каждая часть танца должна была длиться ровно минуту, чтобы апофеоз наступил ровно в восемь двенадцать.

Они вновь обменялись взглядами с Яном. Ян держал в руке привязные ремни, который взял с собой, спускаясь. Вертолет не мог висеть над пещерой слишком долго, оставаясь незамеченным. С помощью указательного и большого пальцев он изобразил колечко. Роман моргнул. Но прежде чем они бросились на приступ, в пещеру, в клубах дыма, вбежала группа солдат, бурно жестикулируя и что-то крича. Царь выпрямился, ответил им на том же языке, в то время как Лейла с ужасом смотрела на них. Реза поднес руку к автомату, скрытому под туникой, а присутствующих охватило смятение.

Царь сделал нетерпеливый жест, велев Лейле продолжать. Ритуал нельзя прерывать, а не то ничего не получится! Он не мог позволить, чтобы Народ ждал еще двадцать шесть тысяч лет минуты славы!

Охранники отдавали непонятные приказы, пытаясь сдерживать толпу, которая непременно хотела пойти посмотреть, что происходит, Лейла неслышно продолжала свой танец, а Реза явно колебался: выйти или остаться.

Сейчас или никогда.

Они упали прямо на него. Какая-то женщина, увидев, как они появляются в облаке зеленоватого дыма, быстро заполнившего пещеру, испустила пронзительный крик. Реза поднял автомат, но Ян, напружинив мускулы, не помня себя в пылу битвы, набросился на него и разбил ему нос резким ударом приклада. Второй удар пришелся в висок, и Реза упал без сознания. Тем временем Роман ударил ногами Лейлу, опрокинув ее на пол; а сам метался, пытаясь увернуться от сабель охранников. После первого замешательства Царь выхватил из-за пояса меч и, размахивая им, угрожающе стал надвигаться на Романа, которого тщетно пытались поймать его приспешники.

Он вот-вот перерубит его своим мечом, выпустит ему внутренности. Краем глаза он видел, как Ян подпрыгивает в воздухе, рядом с ним висит Реза, а три охранника пытаются ухватить его за лодыжки. Он услышал, как трещит автомат. Увидел, как с угрожающими криками надвигаются охранники, неясные, трепещущие силуэты в едком дыму.

В последнее мгновение он успел уклониться от меча и ударил Царя ногами по бокам так резко и сильно, что услышал, как трещат ребра. Царь, задохнувшись, согнулся пополам. Но стражникам удалось вцепиться в его сапоги, и один из них, самый сообразительный и проворный, стал карабкаться по тросу, как пират на мачту, держа саблю в зубах. Если вертолет, который опасно вибрировал, не разобьется вдребезги о скалы, охранник перережет пеньковый трос Яна, который упадет на землю, заберется в кабину, где находится Нея и, ни о чем не подозревая, ожидает их возвращения, и убьет ее.

Стрелять! Надо стрелять, Роман, или ты сам умрешь, что не так уж и важно, но Ян, Нея и Уул… По твоей вине. Как Влад. Из-за твоей идиотской фобии. Стреляй!

Он почувствовал, как внутри у него все сжалось, желудок свело судорогой, и организм извергнул струю едких рвотных масс прямо на охранников, которые, растерявшись, инстинктивно ослабили хватку.

Роман вцепился в автомат и выпустил град пуль, которые вонзились в мягкую, податливую плоть охранников; некоторые из них упали, другие отступили.

Он три раза подергал трос, сигнал подъема, и сразу же почувствовал, как взлетает вверх вместе с двумя охранниками, уцепившимися за его ноги. Он увидел, как поднимается Царь, с лицом, серым от боли, и бежит к нему с мечом наперевес, словно специально подставляя грудь под жестокую атаку пороха и свинца.

Он не имеет права стрелять в бегущего человека. Никто не имеет права с такой легкостью нести смерть, просто нажав на гашетку.

Он выстрелил.

Очередь пронзила грудь Царя, простреленная плоть взорвалась гейзером крови.

По-прежнему выставив вперед меч, он упал на колени, покачиваясь, словно сам не веря в происходящее. — Царь! — закричал кто-то. — В Царя попали! Все замолчали.

Царь по-прежнему стоял на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону. Роман карабкался вверх по тросу, который тянули в вертолет. Лейла подбежала к Царю, который все еще сжимал в руках меч, коснулась его плеча. Он повалился на бок, его шлем с бычьими рогами покатился по пыльной, задымленной земле, стало видно его лицо и густая седая шевелюра.

Роман вытаращил глаза. На какое-то мгновение ему показалось, что он узнал… Но нет, он же умер вот уже тридцать лет назад! Одно из самых известных лиц на планете, чье изображение украшало сотни постеров, футболок, бейсболок… Это невозможно.

Ой! Он больно ударился плечом о перегородку, поднял голову и увидел над собой массивный силуэт вертолета.

Нея подавала ему знаки. Не дожидаясь, пока он поднимется на борт, вертолет сделал поворот, и сквозь оглушительный рев заработавших моторов Роману удалось различить выстрелы. В них стреляют! Охранники еще не знали, что они захватили Реза. Они находились у них на мушке, словно мишени в тире.

За холмом вертолет развернулся на девяносто градусов и стал набирать высоту, трясясь и подпрыгивая, виляя между горных хребтов. Роман висел, раскачиваясь, на тросе под днищем машины, испытывая невероятное головокружение, время от времени слыша выстрелы. Картинка на мониторе в компьютерной игре. Наконец Нея помогла ему подняться в кабину. Она помогла ему снять жилет, увидела запачканную рвотой рубашку и осторожно погладила по руке, той самой руке, которая до сих пор еще сжимала приклад автомата и была словно сведена судорогой, так что ей пришлось один за другим разгибать ему пальцы, пока он смотрел на нее, не произнося ни слова.

Наконец он поднялся, чувствуя, что под ним подгибаются ноги. Реза, очнувшийся уже в наручниках, сидел на одном из пассажирских кресел. Вся правая часть его лица посинела, из сломанного носа текла кровь, пачкая белую тунику. Ян держал его на мушке.

— Ну что? Каковы последние новости из преисподней? — бросил он Роману.

Тот открыл бутылочку содовой и залпом опустошил ее.

— Царь мертв, — сообщил он. — Я убил его.

Нея вздрогнула от неожиданности, широко распахнув глаза, но не произнесла ни слова. Реза злобно плюнул на пол кабины:

— Богиня раздробит твои кости одну за другой, перемелет их челюстями и потом выплюнет, как виноградные зернышки, а истерзанную плоть твою выбросит, как ненужную тряпку.

— Наш межгалактический корабль, похоже, находится в неплохом состоянии, — ответил на это Ян, — и злобному визирю остается только повиноваться.

Реза повернулся к нему.

— Вонючее дерьмо! — бросил он. — Вы только что опять погрузили Народ в клоаку истории на двадцать шесть тысяч лет! И вы думаете, что я вам скажу, где находятся боеголовки? Какое значение имеет моя смерть?!

— Ваша, возможно, и никакого, но ваши домочадцы в городе… Мы могли бы вернуться и разбомбить эту подземную жемчужину Востока.

— Вы что, и впрямь собираетесь вернуться на вашем немощном вертолетике и напасть на Мюиртобар? — рассмеялся тот. — Теперь, когда тревога объявлена, эту машину собьют меньше чем за три минуты.

— Вы абсолютно правы, — сказал Роман, — но разыгравшееся сражение может привлечь внимание армии исламской республики и положить конец двадцати шести тысячам лет вашего инкогнито.

Реза бросил на него злобный взгляд.

— Теперь, когда Царь мертв, ты будешь управлять Народом, — продолжала убеждать его Нея. — И для этого тебе необходимо остаться в живых.

— Как ты смеешь?! — взвился тот. — Он умер из-за тебя! Из-за тебя и твоей пустоголовой марионетки!

Здесь сказали о марионетке, должно быть, это я, я всегда был марионеткой, подумал Роман.

— «Только лишь платье Офиура с мечом на поясе могло распутать кольца змея», — процитировала Нея. — Я не знала, что именно Роман станет инструментом. Все случилось так, как было предначертано, но без моего ведома, поверь мне.

— Вы можете объяснить? — спросил Ян.

Она вздохнула:

— Наше существование, вся наша жизнь обусловлена вращением звезд и планет. То, что ваши древние неумело пытались отразить в астрологии. Что до нас, то мы не верим, что их движение влияет на человеческий характер и поступки, мы верим, что сами функционируем подобно им. Вот почему у Пророчества всегда есть Антипророчество, в противном случае будущее было бы одномерным, ведь оно вращается вокруг оси времени, как Земля вращается вокруг своей оси. События происходят лишь тогда, когда эклиптика нашей души пересекает небесный экватор материи. Это наша точка весеннего равноденствия, она отмечает начало посева, когда зерно деяния попадает в почву реальности.

— Ладно, ладно! Дальше не надо, я не силен в эзотеризме! — воскликнул Ян, воздев к небу руки. — Насколько я понял, остановите меня, если я ошибаюсь, для того, чтобы Народ вернулся, нужно, чтобы во время месяца Офиура, в полнолуние, когда Солнце завершило свой Великий Год, длившийся двадцать шесть тысяч лет…

— Двадцать пять тысяч семьсот восемьдесят, — невозмутимо уточнил Реза.

— …когда Солнце совершило свой круг по эклиптике, вернувшись в ту самую точку, где оно находилось, когда Народ явился в Мюиртобар, нужно, чтобы в тот час, когда взойдет луна, состоялся обряд пяти измерений Пророчества.

— Именно так, — согласилась Нея, а Реза демонстративно вздохнул.

— Но, с другой стороны, — продолжал Ян, четко выговаривая слова, — Маги предвидели появление антиколдовства на случай, если окажется, что возвращение Народа ввергнет планету в кровавую бойню и придется этому помешать. Пока все правильно?

— Продолжайте, — подбодрила она его.

— Вы, Нея, с самого начала являлись частью этого антиколдовства, но вы владели лишь половиной его мощи. Вам нужно было найти другую половину. Вашу вторую половину. Платье и меч.

Нея улыбнулась:

— Вы схватываете на лету — как выражаются у вас. Вторая половина. «Марионетка» — это ты, старина Роман. И «вторая половина» — это тоже ты. Вторая половина человечества. Трудно представить, как ты со священным мечом в руках спасаешь планету от резни, ну да ладно…

— У вас ничего не получилось! — внезапно завизжал Реза, резко выпрямляясь на своем кресле. — Вы, кровожадные недочеловеки!

Ян оттолкнул его назад дулом своего автомата, но Реза не отодвинулся ни на дюйм, он сидел, выпятив грудь, его вены набухли.

— Давай, стреляй! Стреляй, дерьмо собачье, а не то я сам размозжу твою голову!

Так они переговаривались на повышенных тонах, как вдруг вертолет резко качнулся. Настолько резко, что Реза на своем кресле опрокинулся назад, Ян ударился о корпус кабины, а Нею бросило на Романа.

— Простите! — воскликнул Уул, крепко сидящий в своем кресле.

— В нас попали? — спросил Ян, потирая плечо.

— Простите, нет керосин! — ответил монгол с жалкой извиняющейся улыбкой.

— Керосин закончился? — побледнела Нея.

— Да. Простите!

— Черт побери, «простите», что нам твое «простите»! — воскликнул Ян, бросившись в кабину пилота.

Указатель уровня керосина был на нуле. Вертолет качало. После того как оказался перекрыт газ, машина автоматически перешла в режим автовращения, винт свободно проворачивался, приводя в движения лопасти. Обычно подобная ситуация позволяла опытному пилоту установить машину против ветра, найти ровную площадку и с помощью педали и ручки управления посадить вертолет без особого ущерба. Но при виде физиономии Уула и остроконечных пиков внизу в такой возможности приходилось сомневаться. Роман взглянул на альтиметр. Шесть тысяч футов. Время терять нельзя.

Он схватил парашют, протянул его Нее, заранее предвидя возражения.

— Или ты его берешь, или я прыгаю без него, прямо так.

Она послушалась, между тем как Реза поудобнее устраивался в кресле, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к опасности. Они обменялись последним взглядом, от которого внутри у Романа все перевернулось.

— Уул, давай! — сказал Ян, протягивая ему второй парашют.

Уул пожал плечами, он не терял надежды как-то стабилизировать вертолет.

— Не надо большой зонт. Мой тотем орел, он мне помогать улететь и соединиться с предками.

— Глупости, Уул, через пару минут мы все разобьемся! Мы столкнемся с острыми камнями, а не с твоими чертовыми предками.

— Твоя не надо грубые слова, твоя прыгать, быстро! Молодой, надо жить!

Роман схватил Яна за плечо:

— Ян, ты прыгнешь вместе с ней!

— Но…

— Ты прыгнешь прямо сейчас! — приказал он и быстрым движением прицепил карабин жилета, который Ян так и не снял, к жилету, который только что надела Нея.

— Черт, да подожди ты! — пытался тот протестовать.

— Вперед! — крикнул Роман, выталкивая их в пустоту.

Они вывалились из раскрытой дверцы вместе. Ян продолжал протестовать, но свирепый ветер, который трепал вертолет, заглушал его голос. Их силуэты удалялись стремительно, как брошенные в пропасть камни, затем открылся зеленый купол парашюта.

Шум винтов заглох. Казалось, вертолет парит в невесомости и в полной тишине.

— Черт, черт, — бормотал Уул.

— Шайка дилетантов! — злобно бормотал Реза. — Я могу выпрямить эту машину и нормально посадить, развяжите меня!

— Заткнись! — бросил ему повар.

— …Твою мать, ублюдок! — орал Реза.

Свободное падение.

Стянутый ремнями парашюта, Роман колебался. Смогут ли они прыгнуть втроем? Он этого не знал, он не прыгал с парашютом никогда в жизни. Затем быстрым поворотом ключа он отомкнул наручники.

— Ну ты и кретин! — бросил Реза и послал ему короткий боковой удар левой, который чуть было не отправил его в нокаут.

Голова Романа резко запрокинулась назад и ударилась о перегородку, упав, он наполовину вывалился в пустоту.

Ему казалось, что он видит все происходящее со стороны. Уул бросается ему на помощь, но Реза бьет его ногой в грудь, и Уул опрокидывается на спину. Теперь вертолет по-настоящему начинает падать. Реза кидается на него…

Умереть, но не бросить этого упрямого осла Уула. Или жить.

Обрести Нею. Обрести будущее. Жить.

Он опрокинулся в пустоту, тяжелый ботинок Реза прошелся всего в каком-то сантиметре от его лица.

Роман увидел, как вертолет падает вправо, вонзается в ночь, кренясь набок, словно черный камень с неподвижными крыльями.

Он ощупал свое снаряжение. Одно кольцо возле плеча, другое на груди. Ну что, Роман, какое выбираешь? До того, что на груди, добраться легче. Неужели это случайно? Вряд ли. Он потянул за кольцо на груди.

Парашют раскрылся, затормозив падение. Роман глубоко вздохнул. Через несколько минут он окажется на земле. Он попытался расслабиться, насколько это было возможно.

Роман внезапно почувствовал резкую боль в спине.

Быстрый поворот, кувырок, руки и ноги молотят воздух, пытаясь сбросить что-то, что громоздится на нем верхом, но это что-то цепляется за него, и Роман чувствует его запах, пот, его гнев, его безумие. Он лягнул ногой, ударил локтем в бок чужака, который упорно цепляется за ремни, стягивающие бедра. Он видит смуглую руку, ударяет по ней, и они кружатся под звездами, странные танцоры во мраке, а вертолет тем временем спешит на встречу с землей в пронзительной тишине, под непроницаемой улыбкой Луны.

Едкое дыхание Реза.

— Знаешь, сколько раз я совершал прыжки в свободном падении, когда служил в коммандос? Думал, что дешево отделался? Найдешь Нею, заберешь ее у меня навсегда?

Пальцы. Сосредоточиться на пальцах. Это все лишь пальцы, Реза всего лишь подобие человека.

Напружинив мышцы, Роман сумел приподнять указательный палец и потянул изо всех сил. Палец сломался с сухим треском. Он взялся за средний.

Реза не произносил ни звука, устремив на врага взгляд, жгучий, как раскаленная лава. Роман закрыл глаза. Он сломал ему все пальцы правой руки. У Реза не было сил, чтобы держаться только левой рукой. Он соскользнул еще немного. Роман принялся ломать ему пальцы левой руки. Скорость падения возрастала. Все чувства словно умерли. Понятия «сострадание» не существовало.

Мизинец. Сухой щелчок.

С криком ярости Реза отпустил ремни, причем это не был крик боли, нет, именно ярости. Роман открыл глаза. Под ними вертолет резко ударился о землю. На какую-то долю секунды поверилось, будто машина всего лишь немного помялась, но потом она превратилась в огненный шар, плюющий во все стороны металлом, в раненого дракона, изрыгающего грохочущее пламя.

Совершенно оглушенный взрывом, Роман чувствовал, что плывет.

Тихо плывет.

Под Млечным Путем.

Должно быть, Реза разбился о землю, восковой альбатрос, расплавившийся под ночными светилами. Все было кончено.

Наверняка все кончено.

Загрузка...