Песнь песков

ГЛАВА 8

Роман открыл глаза, когда солнечный луч коснулся его лица, проникнув через брешь наверху. Он рывком сел и осмотрелся, чувствуя озноб и ломоту во всех мышцах. Половина седьмого. Другие еще спали, свернувшись во впадинах скалы. Слева зычно храпел Маттео, нервно подрагивал во сне Ян, у его ног распластался Д'Анкосс, как надгробный памятник, прямо перед собой он видел рассыпавшиеся в беспорядке светлые пряди Татьяны, рядом крепко спала Лейла… Все были на месте.

И живы.

Он прошел облегчиться, выбрав уголок потемнее, затем выпил немного воды, перед тем как погрузить голову и руки в холодную воду, чтобы развеять оцепенение. Веревка слегка покачивалась над их головами. Он дернул два раза и в ответ получил два коротких подергивания. Стало быть, Влад, чья очередь дежурить выпала под утро, находится на посту и все в порядке. Он выбрался на поверхность.

Рабочие и Омар покоились под грудой камней, которые они накануне вечером насыпали холмиками над их телами. Бедные парни, которые никогда уже больше не вернутся к себе домой. Несчастный Омар, который никогда не узнает любви. Птица продолжала молча кружить в небе. Влад курил, прислонившись к стволу тамариска, под глазами четко проступили темные круги.

— Я бы отдал все, что угодно, за чашечку паршивого кофе Уула! — проворчал он, делая большой глоток водки.

Роман кивнул, почесывая появившуюся за ночь щетину, которая неприятно кололась.

Он направился к небольшой кучке вещей, которые накануне они сняли с убитых: фляги обоих рабочих и Омара, две кепки, патронная сумка и старый мушкетон, нож с кривым лезвием, две синие хлопчатобумажные куртки и шарфы. Одежду, пропитанную кровью, они им оставили.

— Черт, я все равно никогда не поверю, что Ли мог прикончить этих несчастных парней и нашего мальчишку, — произнес Влад за его спиной. — И то, что он скрылся на «Серебряном Рейнджере», — этого просто не может быть!

Внезапно Роман резко поднял руку, призывая его к молчанию:

— Слушай!

Влад нахмурился:

— Что?

Непрерывный шум мотора, к которому он давно привык, водя машину, отнюдь не сделал его слух тоньше, между тем как Роман, научившийся в тюрьме пользоваться по максимуму всеми органами чувств, был весьма восприимчив к самым тихим звукам.

— Очень тихо, слева, похоже на гул мотора…

— Ничего не слышу.

Роман пожал плечами:

— Все! Похоже на мотоцикл. Я слышу его уже не в первый раз.

— Жаль, что это не автобус с удобными сиденьями! Потому что в восемь утра на мотоцикле может ехать только какой-нибудь бандит.

— Я тут подумал… — прервал их Ян, только что выбравшийся из пещеры. — Единственное здравое объяснение — это то, что Омар работал на черных торговцев антиквариатом. Он дал им знать, что мы нашли камни с надписями, и эти типы решили украсть наш образец, а свидетеля убить, чтобы он потом не смог их опознать.

— А жители деревни? А надрезы на теле у тех женщин?

— Возможно, тут замешана какая-нибудь секта, а мы, сами того не подозревая, украли их священные предметы, — в свою очередь предположила Татьяна с еще опухшими от сна глазами. — И чтобы заполучить назад драгоценность, они совершили ритуальное жертвоприношение.

Порывшись в многочисленных карманах своей фирменной куртки, Лейла вытащила пачку фотографий.

— Кстати, и чтобы попытаться хоть что-нибудь понять, теперь, когда вам вроде бы удалось расшифровать код этих надписей, вы, может быть, нам скажете, что все-таки означают насечки на трупах? — бросила она, явно обращаясь в Яну.

Тот вспыхнул. В самом деле, как это он об этом не подумал?! Он начал рыться в карманах, а Татьяна склонилась над фотографиями. Роман в очередной раз поразился способности ученых абстрагироваться от простых человеческих проявлений и полностью сосредоточиваться на решении стоящей перед ними задачи. Ни один мускул не дрогнул на лице Татьяны, когда она рассматривала искалеченные тела. И никто из них не проявил почти никакого сочувствия к этим убитым человеческим существам. Только Лейла, перед тем как закрыть глаза мертвому Омару, мягко провела рукой по молодому лицу. Роман отошел на несколько метров, глядя на слабые завихрения пыли, поднимаемые его собственными ногами, затем поднял голову и обвел взглядом огромное пустынное пространство, которое их окружало.

Вдалеке вновь раздался шум мотора. Он напрягся, приложив ладонь козырьком к глазам, внимательно всматриваясь в изрезанный рельеф, и, как оказалось, не напрасно: справа от него промелькнула вспышка. Солнце, попавшее на металл. Нет, ему не показалось. Кто-то наблюдает за ними. Незнакомец на мотоцикле? Зачем? И почему по этой дороге за все утро не прошла ни одна машина?

Словно отвечая на его вопрос, Лейла бежала к нему, потрясая маленьким транзистором, который висел у нее через плечо и с которым она не расставалась.

— Роман! Роман! Зона закрыта!

— Ты о чем?

— Только что сообщили по радио. Наш участок пустыни закрыт на неопределенный срок. Транспортное сообщение до Табаса осуществляется в объезд, через Фердос. Военные маневры.

Перед Романом на мгновение возник образ великолепного атомного гриба, распускающегося над пустыней. До сего дня, несмотря на сильные подозрения AIEA[21], Иран не считался ядерной державой и после терактов 11 сентября 2001 года находился под постоянным наблюдением, но…

— Что они сказали в точности?

— Что в четырехугольнике, ограниченном Мо'Аллеманом, Доранху на севере и Аусаном и Эш-Абадом на юге, проводятся военные маневры и что, следовательно, из соображений безопасности всякое передвижение запрещено.

— Учение или настоящие войсковые маневры?

— Похоже, учения: тон диктора был не слишком тревожным, и потом, это малонаселенная зона, так что ее изоляция не создаст особых проблем.

— Итак, если я правильно понимаю, нас подберет какой-нибудь военный грузовик.

Лейла пожала плечами:

— Это избавит нас от необходимости заниматься автостопом.

Он сделал долгий вдох и такой же долгий выдох. Запретная зона, набитая трупами, в самом центре Центральной Азии, готовой вот-вот взорваться… Право же, для оздоровительной прогулки можно было выбрать и что-нибудь получше.

Они медленным шагом вернулись к остальным, причем Роман тотчас же отметил отсутствие Маттео Сальвани и Д'Анкосса.

— Они опять внизу, — объяснил ему Влад. — Их невозможно оттащить от этого проклятого озера.

Роман тоже схватился за веревку и спустился, за ним последовала Лейла.

В пещере было пусто.

Они внимательно всмотрелись в прозрачную воду, удивленные, как это два профессора решились на такое, но там, кроме неподвижной тени корабля на дне, не было ничего.

— Маттео? Антуан?! — закричал Роман.

Он увидел, как Лейла вынула из кобуры «люгер», который постоянно носила под мышкой, несмотря на его немалый вес. Он повторил призыв, положив руку на свой «Тимберлайн», не особо надеясь на успех. Лейла кивнула на цепочку следов на узкой полоске белого песка, окаймлявшей озеро. Двое мужчин отправились по берегу в самую дальнюю часть пещеры. Лейла и Роман бесшумно, будучи все время настороже, прошли по следам до самой перегородки, наклонились, чтобы заглянуть за груду скал. Никого. Романа охватило отчаяние. Не хватало только, чтобы эти двое исчезли! Он обернулся к Лейле, которая рассматривала нависшие над их головами сталактиты, как будто двое ученых уцепились за них и повисли, чтобы подшутить над ними.

— Невероятно!

Они вскрикнули одновременно, и Маттео Сальвани оказался прямо перед черным дулом направленной на него винтовки.

— Эй! Что это вы тут делаете?

Маттео, с надетым на лоб фонарем, смотрел на них круглыми от удивления глазами, весь взъерошенный, со стереомикроскопом на ремне через плечо, с молотком в одной руке и пинцетом для сбора образцов в другой.

— Это у вас нужно спросить, что вы тут делаете, профессор, — проворчал Роман, убирая обратно нож. — Куда вы, к чертовой матери, подевались?

— Нет, вы не поверите! Идемте, идемте!

Не в силах избавиться от ощущения, что они следуют за сумасшедшим алхимиком, Роман и Лейла обогнули огромный розовый с зеленым сталагмит и углубились в узкий проход высотой метр двадцать, наполовину скрытый крупным сланцевым валуном.

Туннель природного происхождения, насколько мог судить Роман, тянулся на добрую сотню метров в полной темноте; они продвигались по нему согнувшись пополам при свете фонаря Сальвани. Затем, когда тот внезапно остановился, они, наткнувшись друг на друга, очутились в полной темноте.

— Приготовьтесь, — прошептал Маттео. — Вы сейчас будете потрясены.

Сальвани посторонился, чтобы пропустить их, театрально раскинув руки.

— Fiat luxe! [22] — воскликнул он, а Д'Анкосс, едва мелькнув перед ними, направил свой фонарь вверх.

Роман буквально окаменел.

Они оказались в другой пещере, меньшей по размеру, которую тоже омывало озеро с прозрачной водой. Но не это поразило его и Лейлу, застывшую позади. И даже не окаменевшая деревянная громада на песке, которая, судя по форме, когда-то была кораблем. И не предмет кухонной утвари, черный и круглый, — судя по всему, котелок, стоявший на широком плоском камне. Нет, это были рисунки. Пещера была покрыта ими полностью — и стены, и потолок. Сотни рисунков, желтых, красных, черных, изображающих людей и животных. Козлы, быки, пантеры, целый бестиарий, ощетинившийся когтями и рогами. Можно подумать, мы в Ласко[23], подумал Роман, только человеческие существа там были изображены не просто силуэтами, и не высокими, с длинными руками и ногами, а маленькими и приземистыми.

Люди на охоте. Люди у огня. Люди, стоящие в лодке. Люди с руками, поднятыми для молитвы. Первобытные Венеры с широкими бедрами, а вокруг — изображения ладоней с раздвинутыми пальцами. Ладони, широкие и крепкие, явно сделаны по трафарету.

— Фантастика! — пробормотала Лейла, приближаясь с фотоаппаратом наперевес.

— Нет, — остановил ее Д'Анкосс, — это может повредить живописи. Нам неизвестно, какие они использовали красители, и свет вспышки может ее испортить. Лучше попросим Яна зарисовать все, он уже руку набил.

Роман медленно передвигался вдоль скалы, восхищаясь оригинальностью рисунков и уверенностью руки тех, кто украшал эту пещеру. Среди изображений фигур людей и животных он заметил знакомые черные и красные точки и черточки.

И повторяющиеся геометрические узоры в виде горизонтальных параллельных линий.

Он подошел поближе, чувствуя, как внутри у него все сжимается. Нет, он не ошибся, это были именно они, изображения, вырезанные на трупах, и другое, которое позволило понять сцитал на глиняном сосуде и которое обозначало слово «человек».

Так вот как все сошлось: алебастровые камни, резня в деревне, затонувшее судно и убийство Омара и местных рабочих.

Он закрыл глаза, вновь их открыл, дыхание перехватило. Здесь, на этот раз нарисованный в натуральную величину, на него смотрел мальчик с сосуда, резко выделяясь среди прочих стилизованных изображений. Он приблизился, борясь с головокружением. Мальчик был изображен не один. Рядом с ним на коленях стояла женщина, и на руках у нее лежал ребенок. Череп у женщины был слегка вытянут, как у мальчика и у ребенка. На них не было ничего, кроме набедренных повязок и браслетов (медных?) на запястьях и лодыжках. А перед ними на плоском камне стоял котелок, в точности такой же котелок, какой сейчас рассматривала Лейла с таким выражением лица, будто это был предмет, приносящий несчастье.

Чувствуя дурноту, Роман отступил на шаг и натолкнулся на Д'Анкосса.

— Просто удивительно, правда? — сказал тот. — В этом подземном жилище явно обитало несколько поколений. Вот эта фреска, изображающая маленькое семейство, появилась, насколько я могу судить, в эпоху неолита, другие, без сомнения, относятся к раннему голоцену, около восьмитысячного года до нашей эры, а может, и раньше. Маттео скажет нам больше.

— Подтверждаю, подтверждаю! Перед нами страты многих человеческих сообществ, живших здесь в течение многих тысячелетий. Да ведь перед нами величайшее открытие двадцать первого века! — воскликнул он, пытаясь изобразить джигу. — Да-да! Дамы и господа, — продолжил он, делая комичный поклон, — восхищайтесь! Ecce Homo![24]

Потрясенный до глубины души, Роман не мог оторвать взгляд от живописных и резных изображений. Он внезапно почувствовал себя крошечным и в то же самое время частичкой неразрывной цепи, связывающей человечество. Миллионы людей жили, миллионы людей умерли, а он всего лишь крошечное звено этой цепи. Краткое мгновение плоти, наделенной даром слова. Голос Лейлы внезапно вырвал его из плена мечтаний.

— Он чистый!

Роман растерянно повернулся к ней. О чем это она?

— Он чистый, Роман. Котелок совершенно чистый!

Он увидел, как Д'Анкосс повернулся и бросился к котелку, за ним подбежал улыбающийся Маттео, не в силах отрешиться от увиденного.

— Чистый? — повторил Д'Анкосс, наклонившись над большим черным котелком.

Лейла подалась назад, с широко раскрытыми глазами.

— Не трогайте его! — прошептала она. — Его нельзя трогать! Он священный!

— Лейла, послушай! Ну что ты такое говоришь? — усмехнулся Маттео Сальвани. — Это всего-навсего котелок!

— Он принадлежит им! — воскликнула она, смертельно побледнев. — Там, внутри, еще осталось их дыхание!

— Дыхание? Чье дыхание, красавица моя? — добродушно переспросил Маттео. — Вот этих призраков, что на стенах?

— Они живые! Они еще живые! Они там! Народ, Народ вернется! — бормотала она и вдруг стала падать назад.

Роман увидел, как побелели ее глаза, и успел подхватить ее как раз перед тем, как она потеряла сознание.

— Она в обмороке! — закричал он двум другим. — Идите за Владом!

Он увидел, как Д'Анкосс побежал будто подстегнутый, а Маттео с беспокойством наблюдал за происходящим.

Он легонько похлопал по щекам Лейлу, которая, тяжелая и одеревенелая, будто поправилась на двадцать килограммов, по-прежнему стонала, закатив глаза и приоткрыв губы; пульс был неровным.

Роман несколько раз позвал ее по имени, но она так и не приходила в сознание. Ею завладели духи, подумал он и тотчас же осекся: не говори глупости, старик, духов не существует, даже если Лейла и верит в них. Ею завладели собственные страхи, и больше ничего!

Но ее быстро вращающиеся в орбитах глаза напугали и его.

Шаги.

Торопливые шаги за его спиной. Затем хриплый голос Влада:

— Что тут еще происходит?!

За этим восклицанием последовал залп звучных русских ругательств. Затем раздался глуховатый голос Яна:

— Фантастика! Затерянный мир!

И наконец, мелодичное сопрано Татьяны:

— Вы правы, Антуан, это потрясающе. А в чем дело? Лейле плохо?

— Она потеряла сознание, — сказал Влад, почему-то на своем родном языке.

— Странно, — произнесла Татьяна, приблизившись. — Ее глаза, то, как она скрипит зубами… Я уже видела такое однажды, в Сибири. Шаманы…

— Думаю, она впала в транс, — подтвердил Роман. — Она говорила о духах, о дыхании, а потом упала в обморок.

— Прямо история про волка, — заметила Татьяна. — Наверное, это ее тотем.

— Только не говорите, что вы верите во все эти глупости, дорогая Татьяна! — воскликнул Маттео. — Малышка просто переволновалась и испугалась, вот и все!

— Надо привести ее в чувство! — продолжала Татьяна, не обращая внимания на замечание Маттео. — Влад, водки!

Она быстро выхватила флягу и, влив глоток между бледных губ Лейлы, отдала приказание по-узбекски:

— Bunda! Hozir! Здесь, сейчас!

Из-за обжигающего алкоголя или повинуясь приказанию, Лейла вдруг начала кашлять и рывком села, глаза ее были широко открыты.

— Лейла? — позвал Роман. — Лейла?

Она не ответила, по-прежнему устремив взгляд в какую-то невидимую точку прямо перед собой.

Татьяна наклонилась над ней и два раза ударила по щекам. Молодая женщина моргнула, затем сделала глубокий вдох, словно внезапно вспомнив, что нужно дышать.

— Qalaysiz? Все в порядке? Уже лучше? — спрашивала Татьяна, теребя ее.

— Мне надо было бежать, — пробормотала Лейла. — Я испугалась. Они убивают все, что живое.

— Кто это «они»? — спросил Ян, нахмурив брови.

— Демоны, конечно, — вздохнув, ответила она. — Мне холодно.

— Демоны? Какие демоны? Те, которые убили жителей деревни? И Омара?

— Нет, демоны, которые сеют смерть, демоны, у которых веревки. Демоны-людоеды.

— Это состояние шока! — прошептал Маттео. — Нужен кусочек сахара.

— У меня есть шоколадный батончик, — вспомнил Роман. — Ян, ты можешь сделать несколько зарисовок настенных росписей? — спросил он, растирая спину Лейлы. — Мы же не можем оставаться здесь вечно.

— Такое ощущение, что у нее были видения, как-то связанные с доисторическими людьми, которые здесь жили, — задумчиво произнесла Татьяна. — Она, без сомнения, представила себя одной из жертв. Каким-нибудь животным. Эксперимент Короля Хищников! — добавила она с горечью.

— Мне уже лучше, — внезапно сказала Лейла уже вполне нормальным голосом. — Не так холодно. Но здесь есть что-то плохое, Роман. Поверь мне.

— Дух?

— Я не знаю. Здесь пролилась кровь, много крови. Много ненависти, много страданий.

— Но котелок и вправду чистый! — бросил Д'Анкосс, склонившись над посудиной.

— Нонсенс! — бросил Ян. — Это невозможно.

— Идите сами посмотрите.

Ян тоже наклонился над котелком.

— Чистый? That's a bit step![25] Не надо преувеличивать! Скажем так, за много веков остатки пищи просто распались. Их уничтожили бактерии.

Д'Анкосс, ничего не ответив, посмотрел на него. Ян уже удалялся, стиснув в руке свой блокнот для зарисовок, он что-то нервно в нем чертил, за ним в восторженном исступлении следовал Маттео, бормоча на ходу: «Морской мелкозернистый кальцит, стилотиты», будто читал псалом. Д'Анкосс повернулся и встал прямо напротив рисунка, изображающего мальчика и женщину, вынув из своей кожаной сумки череп, который с такой тщательностью обследовал накануне.

Лейла, которая, похоже, уже пришла в себя, спокойно прохаживалась по пещере. Татьяна присоединилась к Маттео, и они, любуясь живописью, принялись обсуждать сбросы горных пород, океанское дно, кристаллизацию и трещины, возникающие при сдвигах пластов. Влад, с винтовкой в руках, не спускал глаз с выхода из туннеля.

— Надо уходить, — обратился он к Роману. — Они совершенно забыли, что с позавчерашнего дня в этих местах убиты уже пятнадцать человек! И что мы находимся в зоне, оцепленной войсками. Если мы окажемся между двумя группами войск, ведущих тактические учения…

— Да, знаю, — мрачно согласился Роман. — Но они же как Гензель и Гретель перед пряничным домиком. Мечта их жизни — вот она, прямо перед ними! Неизвестная науке пещера, которая, возможно, кардинально изменит представление об этой части света.

— Представление о моем собственном мире меня интересует больше, Роман, — отозвался Влад. — Я просто хочу иметь возможность по-прежнему им любоваться, если ты меня понимаешь. Я не слишком тороплюсь превратиться в компост!

— Роман!

Он обернулся. Лейла из-за глиняной пирамиды делала ему знак приблизиться. Он подошел к ней.

Молодая женщина стояла перед круглым камнем, лежащим на песке.

— Надо приподнять его, — вполголоса произнесла она.

— Лейла, послушай, ну в самом деле…

— Подними. Ты что, не видишь, что на нем знак?

Она ткнула пальцем в крошечные насечки по диагонали.

— Да обычные царапины!

— Ты же прекрасно понимаешь, что нет. Подними его. Мне это слишком тяжело.

Вздохнув, Роман наклонился и выпрямился. Камень оказался тяжелым, и он почувствовал, как до предела напряглись мышцы, а на лбу выступили капли пота. Он откатил набок камень, под которым открылось отверстие около метра в диаметре, глубиной сантиметров пятьдесят.

Туда был засунут какой-то предмет серого цвета. Этот предмет был очень похож на большую прорезиненную сумку. Наверняка наркотики, тотчас же подумал он. Выходит, пещеру используют наркоторговцы. Он напрягся, чтобы подтянуть сумку к себе, и с помощью Лейлы, побледневшей от волнения, стал развязывать стягивающие ее веревки. Затем, перевернув сумку вверх дном, они вывалили ее содержимое на песок, белый, как время, что утекло с давних пор.

В сумке были не наркотики. В ней лежала надувная лодка ярко-оранжевого цвета.

— Спасательный плот! — бросил потрясенный Влад, опять по-русски.

Спасательная шлюпка. Лейла освободила насадку, закрывающую клапан, и, после того как в клапан подули, на их глазах лодка стала принимать форму. В шлюпке могло поместиться человек шесть. Два весла. И отделения для провизии, в которых была вода, какая-то еда, подвергшаяся вакуумной сушке, и витамины. Спасательная шлюпка. Чтобы плыть, но куда? Спасать, но кого?

— Что это с вами такое? О!

Рядом с ними застыла Татьяна, за ее спиной стоял Маттео. Профессор в течение нескольких мгновений пытался сосредоточиться и понять, что он видит. Он открыл было рот и быстро закрыл его, поднес руку к вискам.

— Простите, в голове немного шумит… столько волнений! — пробормотал он, тяжело оседая на песок.

Он побагровел и тяжело задышал. Роман испугался, как бы с ним не случился сердечный приступ, но Татьяна, оказавшаяся чрезвычайно полезной в этой ситуации, уже успела намочить свой шарф в холодной воде и промокала ему лицо и виски.

— Давление повысилось, — сказала она. — Ему нужно лекарство принять.

Маттео послушно показал на нагрудный карман рубашки, и Татьяна заставила его проглотить таблетку.

— Сейчас пройдет, не беспокойтесь, — сказала она ему, затем обернулась к Роману. — Что это за идиотская шлюпка, дорогой Роман?

— Я думаю, что все задают себе этот вопрос, дорогая моя Татьяна, — ответил он ей при всеобщем молчании.

— «Сделано в Гонконге», — прочитала Лейла на внутренней стороне левого борта.

Ян наклонился, чтобы лучше видеть.

— Китайская лодка в центре пустыни… Бред какой-то.

— Как и все, что с нами происходит вот уже три дня! — заметила Татьяна.

— Если есть лодка, значит, можно ею воспользоваться, — сказал Влад. — Я хочу сказать, что типы, которые спрятали ее здесь, спрятали ее не просто так. Значит, здесь, внизу, можно плыть! — сделал он вывод, всматриваясь в мрачные закоулки пещеры.

— Сеть подземных каналов, — прошептала Татьяна.

— Какая удачная находка для дилеров! — воскликнул Ян. — Можно перемещаться, не будучи замеченным, в самом центре Центральной Азии. Нет случайно гидрографических планов региона?

— Гидрографические планы недр пустыни встречаются очень редко, дорогой коллега, — сказала Татьяна.

— Я думал, что нефтяные компании исследовали все недра планеты!

— К счастью, они еще не могут делать все, что хотят! Особенно в политически нестабильной или закрытой зоне! Мы же не в Англии!

— А я и не заметил! — усмехнулся Ян. — Вы слишком уж подражаете нашим манерным дамам!

— А вы немножко, ну самую малость, переросли роль Тиля Уленшпигеля! — бросила Татьяна ему в ответ; было заметно, как порозовели ее скулы.

— Вам не кажется, что это слишком глупо: вы спорите, как дети неразумные, в то время как над нашими головами лежат трупы Омара и двух несчастных рабочих? — бросил Роман, которому все это уже начинало надоедать. — Вы хоть отдаете себе отчет, что мы все рискуем своими шкурами?

Молчание.

— Я думаю, это просто оттого, что все мы несколько взвинчены, — примиряющим тоном произнес Д'Анкосс.

По мере того как развивались события, он, как это ни странно, чувствовал себя все лучше и успокаивался.

Татьяна открыла рот, но Роман так никогда и не узнал, что она собиралась ответить, потому что внезапно их залил яркий свет и голос на фарси прокричал:

— Они здесь!

Потом, уже обращаясь непосредственно к ним:

— Руки вверх! Поднимайтесь и бросайте оружие!

Ослепленный светом и потрясенный, Роман успел лишь подумать, что все кончено, что они все сейчас умрут здесь, на берегах затерянного мира, как внезапно выстрел разнес прожектор на мелкие осколки и, словно в отлаженном ансамбле, все бросились на землю ничком.

Это Лейла, подумал он, тяжело падая на песок, это она стреляла, у этой девчонки поразительное хладнокровие!

Со стороны туннеля послышался шум неуверенных шагов, на этот раз стрелял Влад, стрелял не целясь, держа винтовку на бедре. Раздался стон. Нападавшие, должно быть, сообразили, что, находясь у входа в галерею, представляют собой идеальную цель. Нужно было воспользоваться их замешательством, чтобы улизнуть. Он похлопал по плечу Влада, указав ему на шлюпку. Ни слова не говоря, поддерживая дрожащего Маттео, Влад подтолкнул лодку к воде, под прикрытием скал.

— Это первое предупреждение! — вновь раздался чей-то властный голос, сначала на фарси, затем на английском. — Вам здесь нечего делать! Это военная зона.

Военные? У которых совершенно случайно оказался при себе мощный прожектор? Краем глаза Роман увидел, как Ян толкает Татьяну к воде, Д'Анкосс тоже соскальзывает с берега, пытаясь держать повыше свою драгоценную сумку.

— Уходим, — шепнул он Лейле, присевшей рядом с ним на корточки.

— Подожди! — ответила она.

Она достала портативную вспышку и зарядила ее, затем бросила в направлении туннеля. Вспышка упала на землю, вызвав шквал автоматных очередей, пули отскакивали от селитровых колонн. Воспользовавшись замешательством, они бросились в воду и поплыли, стараясь догнать удаляющуюся шлюпку. Течение было достаточно сильным, чтобы увлечь лодку. Странно. Подземная река? Топографические изыскания могут подождать, приказал себе Роман. Плыви! Он подхватил отставшую Лейлу и притянул к себе, одновременно стараясь уцепиться за лодку. Они старались держать головы как можно ниже, между тем как рядом сыпался град пуль и проклятия на фарси: «Tavaghof konig!» Стойте!

Их, конечно же, заденут, подумал Роман. Кто-то барахтался в воде рядом с ними. Он уже почувствовал, как сжимаются плечи в ожидании удара, когда внезапно наступила полная темнота.

Они по-прежнему плыли, прицепившись к шлюпке, которая, должно быть, пошла по соседнему туннелю, защитив тем самым от пуль нападающих. До Романа долетели досадливые возгласы. Вода была глубокой, и их преследователи, наверное, не решились плыть в темноте неизвестно куда, не говоря уже о риске водоворотов и опасных течений. Он слышал, как совсем рядом кто-то лязгает зубами, и узнал сухой кашель профессора Сальвани.

— Влад, — произнес он тихо, — помоги мне втащить Маттео в шлюпку. А потом мы тоже попытаемся забраться, только бы не опрокинуть ее.

— Такие лодки могут преодолевать большие расстояния, не бойтесь, она не перевернется! — бросила Татьяна.

Он чувствовал, как при каждом толчке ногами, которые она делала, в бок впивается ее каблук.

Ян забрался в шлюпку, и с помощью Влада и Романа ему удалось втащить задыхающегося и дрожащего от холода Маттео, которого он тут же закутал в найденное одеяло. Потом вскарабкался Д'Анкосс, затем Татьяна, Лейла, Влад и, наконец, Роман.

— Никто не ранен? — спросил он.

— Кажется, мне ногу задело, — ответил Д'Анкосс спокойным тоном. — Но из-за холодной воды я не чувствовал боли. А теперь стало жечь.

— Крови много? — спросил Влад.

— Хватает.

— Надо наложить жгут, — приказал русский. — Татьяна, дайте ваш шарф.

На ощупь он наложил не слишком тугой жгут над коленом, моля небеса, чтобы не была задета бедренная артерия. Он однажды видел, как его приятель-дальнобойщик истек кровью на пустынной дороге в Казахстане, рядом со своим потерпевшим аварию грузовиком, в ожидании помощи, которая из-за снегопада пришла лишь четыре часа спустя. Под телом друга лед сделался красным. Красное ледяное озеро. Каждый раз, когда он вспоминал об этом, ему нужен был глоток водки. А может, и не глоток, а больше.

— Это не военные, — внезапно произнесла Лейла. — Военные не стали бы стрелять без причины.

— Они открыли огонь, когда ты разнесла их прожектор и Влад стал стрелять, — поправил ее Роман.

— Лейла права. Это были наши давешние приятели, — вмешался Ян. — Я узнал голос их симпатичного начальника. Поверьте мне, эти интонации я не забуду никогда.

— И все-таки они открыли огонь только тогда, когда поняли, что мы будем сопротивляться! — не соглашался Роман. — Можно подумать, для них лучше было бы, чтобы мы оказались убиты, чем убежали.

— Они бы все равно нас убили, как только мы бы поднялись, — заметила Татьяна.

— Если только им не нужно что-то, что имеется у нас, — сказал Д'Анкосс слабым от навалившейся на него боли голосом.

— У них уже есть камень, — сказал Ян. — И сосуд.

— У них нет ваших рисунков и вот этого.

Он в темноте дал им потрогать какой-то предмет. Череп, извлеченный из озера.

— Неужели они готовы убить столько людей ради контрабанды? — удивился Маттео.

— Ежедневно людей убивают из-за гораздо меньшего, — ответил Д'Анкосс. — Крупные коллекционеры даже представить себе не могут, сколько невинных душ загублено ради того, чтобы они смогли заполучить свои безделушки, — сказал он спокойно, словно беседовал в гостиной, а не истекал кровью от пули в бедре в надувной лодке, уносимой в подземный лабиринт.

— Как только станет немного светлее, мы присыплем вашу рану сульфамидами, — сказал Влад. — В одном из отсеков я видел аптечку.

— Хорошо, — ответил Д'Анкосс без особой убежденности.

Роман продолжал слушать тишину. Куда впадает эта река? А если она внезапно вообще уйдет под землю? Нет, те, кто предполагал использовать шлюпку, знали, что делают. Тем не менее, чтобы быть готовым ко всем неожиданностям, он вооружился веслом и попросил Влада взять второе.

Было темно и сыро, пахло мокрыми камнями, лодка скользила по поверхности воды, уносимая сильным течением, семь ее пассажиров, вымокшие насквозь и растерянные, сидели, тесно прижавшись друг к другу.