Петля

Глава 4

Сигналом к нападению послужило не время, синхронизированное на всех часах боевиков, а начало вечерней молитвы в ближайшей мечети.

Как только первые слова муэдзина прозвучали из установленного на верхушке минарета громкоговорителя, четыре боевика откинули брезентовый полог на крышу грузовика. Их соратники вскинули автоматы «АК-47» и открыли огонь очередями. Даже в полумраке узких улочек Поляков распознал едва знакомые очертания местности. Грузовик стоял на улице, на которой шесть часов назад мальчишка отвлек его внимание. Поляков мгновенно определил обстреливаемую цель: это был дворец Раджабова.

Режущие слух выстрелы гремели в тесном пространстве, пустые гильзы летели во все стороны, звуки от залпов гранатометов непрестанно сотрясали грузовик. Олег Иванович, полузадушенный дымом, маялся в кузове «КамАЗа», алкая хотя бы глоток свежего воздуха.

— Товарищи, выпустите меня, выпустите меня! — Он непрерывно кашлял.

Один из боевиков услышал его вопли сквозь грохот пальбы, влез в машину и вытолкнул оттуда пленника. В это время его товарищи сделали рывок к главным воротам дачи. Ствол автомата упирался в спину, когда Полякова вывели на пыльную дорогу. Затем его направили туда, где слышались разрывы снарядов, выпущенных из гранатометов. Он увидел впереди проломы в дачном заборе, изломанные и искореженные ворота, полуразрушенные посты охраны. Кое-где валялись присыпанные обломками трупы. Слышались стоны раненых узбеков, притулившихся к стволам декоративных пальм.

Пламя от разрывов снарядов освещало картину, какую он и не предполагал увидеть за свое короткое пребывание в Узбекистане. Обширные зеленые лужайки, ухоженные клумбы, экзотические деревья, бассейн с фонтаном, а в глубине на холме — сам дворец, современный вариант резиденции великого монгольского завоевателя Тамерлана. Даже под разрывами снарядов и гранат вид этого дворца создавал у Полякова впечатление о Раджабове как истинном «крестном отце» мафии, который рассчитывал ныне на лавры нового покорителя народов и диктатора, способного возвыситься над множеством людей и попрать законы.

Огонь вели со всех четырех сторон и били только по даче. Каждый взрыв вышибал какую-то часть из раджабовской обители. Вот стена, вот крыша, вот часть купола. Оконные рамы вылетали из стен. Происходила жестокая схватка между личными гвардиями, похожая на те, что велись знаменитыми бандами в Палермо, в Чикаго, в Осака.

Минут через двадцать стрельба прекратилась. Она была столь интенсивной, что Поляков подумал: не осталось никого, кто мог бы теперь вести ответный огонь из горящего здания. И он оказался прав. Помимо случайных выстрелов, стонов и шипения горящих обломков, в которые превратилась теперь дача, здесь не оставалось иных звуков.

Спрятавшись за стволом дерева, Поляков насчитал на поляне семнадцать мертвецов, большинство из отряда нападавших узбеков. Он наблюдал, как немногие из оставшихся в живых перегруппировывались позади ореховых зарослей и командир что-то им неистово втолковывал. Командир дергал себя за бороду и хлопал по ляжкам. Потом обернул скривленное лицо в сторону Полякова и ухмыльнулся во весь рот.

— Ты мог бы стать одним из нас, товарищ. Ты умеешь обращаться с оружием. Я это знаю.

Каким образом этот крестьянского вида узбек так научился говорить по-русски?

— Борясь вместе с нами, ты будешь бороться за собственную жизнь. А предашь нас — умрешь ужасной смертью.

Узбек нагнулся и снял ремень автомата с плеча погибшего товарища. Он сунул оружие в руки Полякову и дружелюбно ухмыльнулся:

— Всего ты не узнаешь, товарищ русский. Но ты узнаешь достаточно, чтобы уцелеть во время нашей операции.

Полковник почувствовал облегчение. По крайней мере он мог теперь применить тренировку, полученную в КГБ, и весь свой опыт с пользой для себя, а не торчать пассивным наблюдателем или пленным. Он мог убедиться, что его избитое и израненное тело, которому насчитывалось уже пятьдесят четыре года, не подведет.

Узбеки поднялись и кивнули новобранцу — следовать за ними к тыльной стороне дачи, к оставшемуся целым тайному входу в подземелье. Поляков увидел, что стальная дверь неглубокого наклонного лаза уже взорвана. Это подтвердило его предположение о том, что он находится среди высококвалифицированных специалистов, прошедших подготовку в частях специального назначения, так называемых отрядов спецназа бывшей Советской Армии.

Олег Иванович перешагнул через искореженные створки двери в потайное помещение, которое ничуть не пострадало от пылающего наверху огня.

— Товарищ русский, — проговорил бородатый командир. — Проверь все, что находится в подвале. Мои люди помогут.

При скудном свете переносной лампы полковник и боевики начали осматривать содержимое ящиков и контейнеров. В задымленном углу узбеки затаили дыхание, потом засвистели от удивления. Ряды золотых слитков лежали там аккуратно сложенные на деревянных стеллажах. Блестящие желтые бруски, размером с обычный кирпич, в форме ржаной буханки…

Полякова охватил восторг. Это было как раз то, о чем говорил Марченко. Это было то золото, которое Раджабов украл у России. Все ловушки, охранные зоны, вооруженные засады, видеокамеры, поисковые отряды — все, что охраняло запретную зону Зарафшана, оказалось бесполезным. Олег Иванович вспомнил слова друга-генерала о том, что это золото — наивысшей, 99,99 пробы: «Такое золотишко, полковник, что из одного грамма можно вытянуть провод длиной в километр. И оно принадлежит России и вернется в Россию». Поляков не мог забыть широкой улыбки Марченко. И теперь, как и стоящие рядом узбеки, он не в силах был подавить в себе чувства удивления и восхищения всем найденным, увиденным.

Поляков начал подсчет, но его сразу прервали: обнаружены новые слитки, накрытые брезентом.

Да, вот это и было то самое: главная часть незаконного богатства Раджабова предстала перед ними. Не загрязненный песок, который мелкие жулики из мафиозных банд тащили по граммам из карьеров в Кызылкумах или же по крупицам с тайных плавильных заводов, управляемых прежней советской администрацией «Главалмаззолото» в сибирской зоне «Б». И не то, что вороватые рабочие на приисках прятали в подкладках брюк или в башмаках и потом продавали посредникам и дельцам. Нет, здесь, в раджабовском бункере, находилось настоящее, истинное золото. Сверкающее доказательство обширных возможностей, которыми располагала вся преступная система, созданная Раджабовым. Свидетельство того, как решительный и умный гангстер мог использовать подкуп, силу оружия, обман, чтобы проникнуть в строго оберегаемую систему государственной безопасности и использовать ее в собственных целях.

Поляков снова вспомнил характеристику, данную Марченко узбекскому мафиози как человеку «весьма особенному, головой выше других главарей гангстерских банд». Генерал был уверен, что нет никакого соперничества между преступными группировками ингушей и осетин. Он говорил, что каждая шайка имеет свое строго определенное поле деятельности в подпольном рынке золота. Но то нападение из засады, которое Поляков пережил в горах, и нынешняя схватка в Хиве наглядно свидетельствовали об ошибке генерала Марченко. Оба инцидента говорили о том, как мало еще известно об операциях, подобных раджабовским, даже созданному в московском Центре отделу по борьбе с организованной преступностью.

Один из узбеков вызвал по рации «КамАЗ» к хранилищу, в то время как его товарищи лихорадочно расчищали подъезд от обломков стальных дверей и других железок. Затем они приступили к погрузке слитков в кузов машины.

— Товарищ. Вот это стоит семнадцать миллионов рублей, — сказал полковнику молодой белозубый боевик. Он поглаживал блестящую поверхность слитка и пытался на руках определить его вес и в уме прикинуть стоимость. Но Поляков знал бессмысленность оценки в рублях. Цену имело само золото и его долларовый эквивалент.

К тому времени, когда все вышли из подземелья, пожар сам по себе затих. Остался обгорелый остов здания, и на траве валялись осколки и пустые гильзы. Мальчишки и прохожие стали собираться вокруг пожарища в надежде чем-нибудь поживиться. Многие спрашивали, что случилось. Поляков взял пример со стоящего рядом боевика, который молча пожимал плечами, и думал: а где же была милиция и силы безопасности, когда происходила атака? Оставалось предположить, что все были загодя подкуплены.

Примерно три четверти тонны золота за час погрузили. По цифрам, приведенным Марченко, Поляков прикинул, что находившееся в Хиве золото составляло двухдневную добычу на зарафшанских рудниках. Таким образом, стоимость этой части раджабовских сокровищ составляла на мировых рынках примерно восемь с половиной миллионов долларов. На Западе это было бы поистине значительным состоянием. А уж здесь, на диком востоке Центральной Азии, его можно было считать подлинным царством Эльдорадо.

Поляков уселся на золотые слитки, как на дрова. С ним находились шестеро охранников. Машина вырулила из раджабовского сада на улицу. Полковник ожидал, что отряд вернется в свой штаб. Но когда почувствовал, что «КамАЗ» набирает скорость и идет по шоссе, понял, что узбеки направляются куда-то еще. Он тщетно попытался определить направление. Командир продолжал трепать бороду, он ухмылялся и чистил ствол автомата. Грузовик проезжал мимо хлопковых плантаций и полей люцерны, возделываемых в оазисе Хорезма.[8]

Оказался ли Поляков достаточно полезным для них? Ведь боевики сохранили ему жизнь… Но он был русским и никогда не доверял узбекам.