Петр Романов. Клирик

Глава 11

На море мы пробыли ещё три дня. Все эти дни дед позволил нам побыть в чисто мужской компании. Не появлялся сам в течение всего дня. Сам же он опекал Наташку, которая, как только надела купальник, сняв юбку, потеряла всякую осмотрительность. Даже я оценил точеную фигурку сестры. Не говоря уже о толпах парней, которые и хотели бы подойти, вот только высокая фигура деда враз отбивала эти порывы.

А Наташка, вот зараза такая, ещё и кокетничала напропалую, а когда дед к ней поворачивался, корчила невинную гримаску. Как же хорошо, что мне за ней следить не поручили.

И хотя мы постоянно были в окружении девушек, ничего, выходящего за рамки приличий не позволяли себе. Кроме оборотня. Петька оторвался на полную катушку. В последнюю ночь перед отправлением домой, он ушёл с пляжа сразу с тремя распутницами. При этом, манипулируя знакомством с нами, привлекал тем самым внимание больше половины свободных девиц к своей персоне. Весть о том, что мы с Артёмом клирики разлетелась со скоростью звука, причем, как мне показалось, даже чайки облетали наш пляж стороной. В отличие от девушек, которых, как магнитом притягивало к тому месту, где мы наслаждались солнцем.

Домой Петька заявился тогда под утро, еле держась на ногах, но абсолютно довольный жизнью и собой, и нами, что не подвели в трудный для него час.

Нам же со Снегирёвым, было не охота. Почему-то не привлекал больше блуд, просто, чтобы плоть потешить. Словно в монастыре магию какую применяют. И, вроде бы не давали мы обетов, но вот погляди же, не нужны нам были легкодоступные девушки, хоть ты тресни.

Петька не преминул выступить, глядя на нас.

— Меня с вас просто уносит, — сказал он, поглядывая с нескрываемым отвращением. — Вы это, смотрите, держитесь от меня подальше. А то ещё покусаете. Буду с кислой миной бродить, и нагонять на всех тоску своими пренебрежительными отказами. Бр-р-р, — он передёрнулся, видимо, представив, что вокруг много девушек, а он проходит мимо с гордо поднятой головой.

Но, в целом, мне поездка понравилась. Там, в прошлой жизни, я никогда не загорал специально, но всегда был очень смуглым. Особенно иностранцы считали это чуть ли не вульгарным. Кожа у Петюни была такой же, поэтому загар ложился ровно без ожогов и пятен. И это, несмотря на то, что я блондин.

А вот Петька обгорел. Он-то был не в привычном теле. К счастью, для него это проявилось уже в Москве, куда мы отправились напрямик из пляжного дома клана Романовых. Хотя, назвать полноценную виллу пляжным домиком… Это только дед мой Пётр Алексеевич мог до такого додуматься.

Но я так до конца и не понял, как оборотень мог обгореть. Меня уже смутные сомнения стали посещать, а не болен ли наш волчонок часом. Но на просьбу показать зубки, он реально прикусил Артёма, только в человеческом теле, и не разговаривал с нами больше часа. Чтобы Петька столько терпел и ни с кем не заговорил, говорило о многом, например, о смертельной обиде. Но, к счастью, для всех нас, парень он отходчивый и, как оказалось, не заразный.

А вот заставить себя купаться я так и не смог. Нет, в море меня уже Снегирёв затащил. Но я зашёл по пояс в приятно-прохладную воду, да так там и простоял, пока Артём с Петькой вокруг меня дельфинами резвились. Ну, не люблю я море. Вот хоть тресни. И это, несмотря на то, что основная стихия моей магии — вода. И я, в общем-то, вполне комфортно чувствую себя, находясь в родной стихии.

Почему-то к реке этой неприязни у меня нет. Я и в родном мире мог спокойно окупнуться. И в этом мире тоже, вон в озере спокойно плавал. Надо всё-таки пересилить своё неприятие морского простора. А то я половины удовольствий сам себя лишил.

Переместились домой мы порталом. Уже вечером. Сил ни на что не было, только отдохнуть после отдыха. По крайней мере, сон был крепким и без сновидений. А с утра отправились в Академию ремёсел.

Во внутреннем дворе собралась довольно большая толпа учащихся. Все шумели, стараясь перекричать друг друга. Вот только стояли они хаотично только на первый взгляд. Приглядевшись, я увидел, что большинство учащихся стоит в пределах очерченных границ, словно по секторам. А напротив каждого сектора прямо на земле расположена эмблема. Разглядеть, что было нарисовано на эмблемах, не представлялось возможным. Может быть, если подойти поближе, что-то и проявиться. Но пока приходилось довольствоваться малым.

— Это факультеты, — шепнул мне Петька. У него болели обожжённые плечи и спина, и оттого настроение оставляло желать лучшего.

— Я уже понял, — прошептал я, оглядываясь по сторонам. Хорошо быть высоким и возвышаться над остальными. И тут я увидел Щедрова, который стоял чуть в стороне в толпе парней и девушек, среди которых многие были мне знакомы по школе. — Нам туда, — и я потащил Петьку к машущему мне рукой Славке.

Наталья с мрачным Снегирёвым прошли к другой группе новых учащихся. Я сегодня чуть ли не силой заставил его снять слишком узнаваемую куртку и спрятать не менее узнаваемый кинжал так, чтобы он не бросался в глаза.

Проблему с моим кинжалом, с которым я так же не желал расставаться ни на секунду решили просто: мне сделали под него специальные ножны, которые под одеждой были практически незаметны. Мастер по поручению деда наложил на них какое-то заклятие, еще когда я был в монастыре, чтобы проблемы в ношении оружия больше не возникало. Предусмотрительности Петра Алексеевича я мог только завидовать и учиться у него. Не делал этого в прошлой жизни, так хоть в этой дурью перестал страдать.

Наталья и, соответственно, Артём были записаны на факультет боевой магии. А вот мне, Петьке, тому же Щедрову ещё предстояло выяснить, куда будем распределены. Мне, если честно, было всё равно, как и оборотню. Слава же заметно нервничал.

— Я не знал, что вы уже приехали. Так бы утром дождался. — Сказал он, когда мы поздоровались. — Тут много наших, даже вон, Назарова в общем потоке стоит. А Наташка уже распределилась? — он кивнул на сестру, которая старательно не смотрела на Артёма.

— Она не распределялась. Сразу попросила её к боевикам определить. Так тоже можно, но лучше пройти распределение. То, к чему у тебя склонность и изучать проще, — ответил я, улыбаясь.

— А кто-нибудь знает, в чем суть этого распределения? — продолжал пытать нас Щедров. — Мне никто не говорит.

— Наверняка, что-то жуткое и чертовски болезненное, — отмахнулся Волков и повел плечами, в которых от резкого движения, судя по всему, возникла боль. Вот же упрямый, нет, чтобы обернуться и избавиться потом от этого недуга. Теперь будет несколько дней ходить и страдать, хотя, он это любит, наверное, первое после вдовушек и вкусной еды.

— Да, ладно тебе так шутить надо мной, я и так на нервах, — натужно рассмеялся Слава.

— А я не шучу. Я вообще парень очень серьезный, — усмехнулся Петька и демонстративно отвернутся от нас, насвистывая какую-то траурную мелодию. Я если честно не узнавал, что действительно представляет собой это распределение, но после полугода обучения в монастыре не думал, что меня можно чем-то удивить.

— Ребята, привет, — к нам пробился Карамзин и встал рядом. — Сколько тут девчонок…

— А ещё больше парней, у которых к тебе неприязнь только из-за факта твоего существования, — заметил я. — Которые спят и видят, как половчее разбить тебе лицо.

— А почему именно мне? — возмутился Дмитрий.

— Потому что мы, в отличие от тебя, на девчонок местных не заглядываемся, — хохотнул Щедров, понимая, что Петька его разыгрывает и ничего страшного с ним произойти не должно было.

Пока они шутливо перепирались, я отделился от основной группы и подошёл к Назаровой.

— Привет, — она вздрогнула и посмотрела на меня.

— Привет, — слабо улыбнувшись, осмотрела с ног до головы. — Тебе идёт быть клириком. — Сказала она.

— И что это теперь общеизвестный факт? — поморщился я, вновь оглядывая толпу, которая на меня, в общем-то, внимания не обращала.

— В определенных кругах, — уклончиво ответила он, — наверное. Мать в курсе, по крайней мере. Но, если тебе будет так лучше, то я буду молчать.

— Буду премного благодарен, — решил проявить вежливость. Я не знал, как относился к Ольге теперь. Да, правы многие, я точно уже не тот человек, которым был раньше.

— На море был? — спросила Назарова, прищурившись. После того, как заговорила со мной, она будто бы расслабилась.

— Да. Дед настоял. Сказал, что хочет устроить семейный отдых. — Ответил я.

— У тебя волосы выгорели. Ты сейчас похож на светлого паладина из сказок. — Она подняла руку, словно хотела отвести прядку упавших на лицо волос, но передумала.

— Пошли к нам. Что ты здесь стоишь? — я решительно взял её за руку и потащил к нашей компании.

— О, вы опять вместе? — глянув на нас, спросил Карамзин. Ольга вздрогнула, но быстро успокоилась. Потому что Дмитрий не язвил, не издевался, а просто констатировал факт.

— Мы опять вместе? — спросила девушка, поворачиваясь ко мне.

Я только пожал плечами. Да кто же его знает. Поживём-увидим.

— Тишина! — вперёд вышел мужчина. У него было суровое гладковыбритое лицо, ёжик седых волос. Одет он был в строгий деловой костюм. — Как обычно, в первый учебный день мы проводим распределение по факультетам учеников, выбравших свободное распределение. В большинстве своём наши новички — бывшие ученики Императорской школы, помещенной не так давно в карантин. Сейчас каждый из вас будет выходить сюда, становиться в этот круг и артефакт определит наивысшую предрасположенность.

Мы переглянулись. Почему-то никто не хотел идти первым. Хоть это и было просто, но нагоняло какой-то жути, словно от этого артефакта завесила вся будущая жизнь. Но у меня-то все просто. Пусть хоть в лекари определят, буду действительно паладином. Это, как клирик, только более надменный и может исцелять. По крайней мере, мне казалось это определение более правильное. Прошло около минуты, но никто так шага вперед и не сделал. Лучше бы было, чтобы по списку просто вызывали, и не было бы такой неловкости. Наконец, мне это надоело, и я вышел вперед. Встал в круг, и вопросительно посмотрел на ректора.

— Назови имя. А потом направь неоформленную волну силы в центр круга, — тихо подсказал мужчина.

— Пётр Романов, — представился, после чего сосредоточился, и волна чистой силы ударила точно в центр площадки, на которой я стоял. Во все стороны полетели брызги. А в том месте, куда попала сила, начала формироваться фигура из белого дыма. Вот она отделилась от земли и повисла в воздухе. Это был череп и два скрещенных меча.

— Выбирай, факультет некромантии, или боевая магия, — спокойно произнёс ректор.

Я задумался. Вряд ли на факультете боевой магии мне могут дать больше, чем давали в монастыре. Как бы вообще все знания не свели на корню, заменяя только теми, которые помогут сдать экзамены. Не просто же так, Артём как изгнание воспринимал факт обучения здесь. Он всё-таки признался мне накануне вечером, почему такой смурной ходит, и взял с меня слово клирика, что буду с ним спарринговаться не реже одного раза в два дня. А вот некромантия… Клирики не сильны в этой дисциплине. А мне ещё преподаватель этой Академии, как там его, Семён Яковлевич, кажется, сказал, что у меня есть склонность к магии смерти.

— Факультет некромантии, — чётко произнёс я. Фигура из дыма распалась, и мне на руку упал жетон, на котором было указано, что я студент третьего курса факультета некромантии.

— Странный выбор, — коротко бросил ректор, отмечая что-то на листке. — Расписание получите чуть позже. Следующий…

— Постойте, но, я же не знаю основ, — я повернулся к ректору. — Почему сразу третий курс?

— Не волнуйся, нагонишь. На первых курсах много общих предметов. И ваша школа давала их очень хорошо.

— Но…

— Петр Романов, не задерживайте всех нас. Мне и так кажется, что я проведу здесь остаток дня, пока все переборют свои страхи и поймут, что от их желания ничего не зависит. По крайней мере в моей Академии. Уровень необходимых навыков определяется так же артефактом. И здесь четко сказано, что знаний у вас вполне хватает на третий курс. Теперь все понятно? — Отрезал ректор. Мне пришлось кивнуть, соглашаясь с ним, хотя вопросов было больше, чем ответов. — Следующий.

Я направился к сравнительно небольшой группе учащихся, напротив которых был изображен такой же череп, как и на моём жетоне. Как же их мало. В несколько раз меньше, чем на всех других факультетах.

— Пётр, привет, — меня сразу же с двух сторон взяли под руки девушки. Комарова и Климова. И, если Комарову зовут Анна, то Климова так и не представилась тогда.

— Здравствуйте, девушки. Ну вот, мы будем учиться на одном факультете. Надеюсь, у вас третий курс? — я улыбнулся.

— Да, — они продолжали прижиматься ко мне с двух сторон. Каково же было моё удивление, когда к нам подошли пара парней и совершенно искренне поздоровались. По-моему, они были на кладбище, когда мы с Щедровым с этим факультетом столкнулись. Я внимательно осмотрел всех собравшихся, понимая, что действительно видел уже многих из них.

— Так, тебе вот эти цветы не интересны, ты свою судьбу определил, — к нам протиснулся Петька. — Он решил вести аскетический образ жизни, всячески усмиряя плоть жуткими тренировками. Я однажды поучаствовал на одной из них, до сих пор периодически заикаюсь. Пётр Волков, — представился он, под смех девчонок, которые все равно не смотря на такое представление от меня не отлипли. И вряд ли сильно поверили Петьке. Он же прямо не орал, что я клирик. А тренировки, так многие парни тренируются. — Видите, нас зовут одинаково, вы не запутаетесь. А на этого не тратьте своего драгоценного времени, девчонки. Он почти монах.

— Я не монах, — спокойно поправил я болтливого оборотня.

— Я сказал, почти, ты чем слушаешь?

— Значит, тебя распределили сюда, — я задумчиво посмотрел на него.

— Вообще без вариантов. У тебя хотя бы выбор был. — Петька тяжко вздохнул. — Но, ты знаешь, я не в претензии. Вот честно. Не имел никогда такого опыта, как с трупами возиться. Всё, как говорится, случается в первый раз…

Тут к нам подошёл ошарашенный Щедров, перерывая очередной монолог Волкова, не несущий никакой смысловой нагрузки.

— Я не понимаю, как так получилось, — он растерянно смотрел на свой жетон. — О, привет, девчонки.

— Это неожиданно, — проговорил я, глядя на Вячеслава. — Какие-то предпосылки к магии смерти должны быть.

— В том-то и дело, что у меня никогда никаких дел с потусторонним миром не было. Это ты с кельпи как-то договаривался. Что уже указывает на склонность к этому разделу магии. — Сказал Щедров, почесав затылок. — И вообще, я покойников…

— Боишься, что ли? — спросил оборотень. — Да, нелегко тебе, приятель, на нашем факультете придётся.

— Ну, не то, чтобы боюсь… Петь, ты же помнишь, как мы на стригу нарвались. Я думал, что всё, окочурюсь прямо там. И теперь, вы хотите сказать, что я буду всё это изучать? — Щедров снова недоумённо посмотрел на жетон. — Я в шоке, — пожаловался он не понятно кому. — Прав ты был, чёрт языкастый. Это было действительно очень интересное распределение, где за несколько секунд я ощутил весь спектр чувств, которые ты описал ранее, — не стал уточнять он в присутствии остальных студентов факультета про боль и страдания. Многим ведь это могло было даже нравиться.

— Всем привет, — радостно ответил Карамзин, подходя к нам. У меня на выбор было аж три факультета, но я решил не отставать от коллектива, тем более, сам думал о чем-то подобном, — улыбался он широкой улыбкой, похлопав по плечу Волкова, нарвавшись после этого на злобное шипение.

— Да, а что там за парень рядом с Наташкой? — Щедров уже вроде бы пришедший в себя указал на Снегирёва, который стоял, сложив руки на груди, и с суровым выражением лица слушал, что ему говорит Наташа.

— Петькин друган, — ответил оборотень. — Жуткий тип. К тому же параноик. Чуть что, сразу за ножичек хватается. Нервный очень. Не советую с ним общаться.

— Петя, а я тоже сюда попала, — я резко развернулся вместе с хихикающими девушками, всё ещё держащими меня под руки. — Это так странно. Среди нашей семьи не было некромантов.

— Тот год очень сильно на всех нас повлиял, — ровно ответил я. Почему-то мне начало казаться, что все из наших, кто рискнул бы пройти распределение, оказались бы непременно на этом факультете. Это аномалия, и подобного точно не должно было быть. Я посмотрел на Снегирёва, который, поймав мой взгляд, кивнул довольно сосредоточенно. Надеюсь, он понял, чем были вызваны мои опасения. Но Артём не дурак, сам должен был догадаться, учитывая, как пристально он следил за распределением. Следует ли сообщать об этом наставнику монастыря? Или я просто накручиваю себя больше меры. Ладно, обсудим с ним это позже.

— Олечка, ты даже не представляешь, какая большая у меня на сердце радость от того, что ты будешь учиться с нами, — Петька приложил руки к сердцу. — Вы только представьте, какие плюшки и шоколадки сейчас посыплются на наш маленький, но такой важный факультет, — и он закатил глаза, видимо, представив все эти плюшки.

— Тишина! — громкий голос ректора заставил его заткнуться. Впрочем, как и всех остальных. — Я рад приветствовать всех учащихся в новом учебном году. Надеюсь, этот год пройдёт мирно, без особых потрясений для нашей славной Академии. Ещё раз хочу поприветствовать новичков. Очень надеюсь, что вы быстро освоитесь. А теперь пройдите в закреплённые за вашими группами на этот год аудитории. Номера аудиторий, как обычно сейчас проявятся на ваших жетонах. Сегодня ознакомительный день. Ваши преподаватели расскажут, чем же вы будете заниматься в этом учебном году и введут в курс дела новичков. Надеюсь, что я с вами буду видеться редко. Расходимся по аудиториям!