ПГТ Крапивное. Том второй

В ночи, кого я обману,

Приносит кашу Кенуну.

Её и грудь, и габариты,

От раздражения, шутя ли,

Всегда объятиям открыты,

Но я лишь родинки считаю.

Где шли наверх её лосины,

Напоминало место силы,

Но нас не взять обычной ей,

Кто носит кашу медсестрицей,

И габариты есть — жирней

И даже грудь — на полстраницы,

Пока расписываешь, упс,

Она — на целую, клянусь.

Не надо этих нам обычных,

Где только б родинки плюс/минус

Ни хоть кого, ни медсестричек,

Мы б лучше там повеселились,

Где позади регистратуры

За прочной дверью кабинет,

Едятся сочные гриль-куры

Там персоналом на обед.

Уж точно тайны не открыл,

Что притягают куры-гриль.

(а персонал — не привлекает,

он от болезни отвлекает,

мешает жизненному циклу

и прибегает к мотоциклу,

порою на работу ездя,

не подобает грили есть им

о, в лягушат, о, в лягушат

пущай на мотыках скачат)

Огрев беднягу сковородкой,

И намахавшимся отвёрткой,

Во исполненье, скажем, долга,

Над не делившимся врачом,

Тем хорошо, кому не плохо

От тех, кому не хорошо.

Я так и так не в адеквате,

О чём и надпись на палате,

И знаю правило мучений,

Пускай не долгих, но пока

Он не достиг окоченений,

С отвёрткой двигалась рука,

Пусть восприимчивым слегка

Нам от мучения подонка

Теперь неловко, но не рад

Никто из тех, кому неловко

Вершить безнравственный обряд.

Однако крестишься в иконку,

И постигаются скорей,

Спиной похрустывая громко,

Объекты грилевых курей.

А перекрестишься назад,

Еще существенней хрустят,

Они как если б страусят.

О, Кенуну! О, Кенуну!

Как мало ты приносишь кашек,

И в твой когда-нибудь-ский ящик

Из погремушки погрему.