Пиранья. Алмазный спецназ

Глава четырнадцатая В чужом пиру похмелье

Из соседней комнатушки доносилось жизнерадостное гоготанье, ритмичные выдохи и тягучие Анкины стоны, словно бы сквозь зажимавшую рот тряпку – так что э т о т сектор пока не следовало принимать в расчет.

– А гарантии? – спросил Мазур насквозь деловым тоном. – Вы правильно подметили, сударь, – давненько живу на свете. Где гарантия, что после всех признаний, я не получу пулю в лоб?

– Я же тебе говорю: заложники – вещь в хозяйстве полезная.

– Это все слова...

Капитан тяжко вздохнул:

– Ну пойми ты, дурная голова, кто тебе будет рисовать гарантии на бланке с...

Мазур ударил, молниеносно и жестоко, напрочь выводя за рамки гуманизм. Прошло совершенно беззвучно. Капитан еще оседал с выпученными, гаснущими глазами, когда Мазур ушел влево, одним прыжком достиг старосты, п о г а с и л его в мгновение ока, выхватил из руки тяжеленный револьвер и его рукояткой д о с т а л третьего. Вырвал у него автомат и ворвался в соседнее помещение, где обнаружил довольно затейливую комбинацию из трех черных со спущенными штанами и белой девушки, используемой совершенно беззастенчиво.

Против столь беззащитного противника сам бог велел работать быстро и качественно. Мелькнул приклад, послышался едва слышный хруст шейных позвонков – минус один. Удар стволом под горло, добавочный ногой – минус два. Снова прикладом, ногой, рукой – минус три... Настала совершеннейшая тишина.

Не обращая на Анку ни малейшего внимания – не маленькая, сама справится, – Мазур выскочил, сгреб со стола отобранное у него оружие, быстренько отправил револьвер в кобуру, а нож – в ножны, прижался к стене возле окошка, прислушался.

У крыльца лениво разговаривали двое – тот пацан и еще один, постарше. Больше вроде бы не было рядом господ инсургентов, но не стоит забывать, что деревня-то на их стороне, верится покойному капитану, что по идейным причинам: по принуждению, под дулом, такую безмятежность три часа изображать не сможешь, тут искренность нужна...

Значит, автоколонна. Где-то поблизости в лесу. И рыщущие в окрестностях правительственные войска. В обычных условиях ринулся бы их разыскивать, как братьев родных, но сейчас, пожалуй что, треба поостеречься. Вряд ли это те, кто охотится персонально за Мазуром и Анкой, но все равно, мало ли какие ориентировки могли разлететься в сжатые сроки...

Рядом послышался легонький шум. Ага, Анка выбралась из комнаты, пошатываясь, потянулась к одежде. Оклемается, не асфальтовый каток переехал, в конце-то концов, забава тянулась не долее пяти минут, не раскрутившись в полную силу...

Мазур показал ей на пальцах: побыстрее, мать твою! Она спешила как могла, запрыгивая в штаны и застегивая пуговицы, благо половины недоставало, непроизвольно морщилась, но, в общем, выглядела не особенно умученной. Переживет... Перебросив ей нож и револьвер – на лету поймала, очухивается в хорошем темпе, – Мазур кивнул в сторону дальнего окна. И, хозяйственно прихватив «Калашников», двинулся следом.

Она вылезла первой, пригнувшись, страховала Мазура, когда он выпрыгнул следом, уже не обращая внимания на оставшихся внутри бывших людей. Перебежками, тихонечко двинулись ко второму домику из рифленки – Мазур, твердо помнивший свой маневр, успел обшарить старосту и забрал ключи от машины. Так что перспективы рисовались не самые унылые. За спиной двое с автоматами – это, в общем, не препятствие. У деревенских, вполне может статься, припрятано в хижинах, но это уж и вовсе не препятствие...

Истошный вопль справа. Дебелая матрона с голыми грудями, в полосатой юбке, отбросив длинный пест, орала с величайшим рвением, если не считать непонятного наречия, совершенно в стиле российской глубинки: гляньте, люди добрые, вона-вона убегают, супостаты, хвостом их по голове!

Моментально подключились еще с полдюжины визгливых бабьих голосов – мать их так, и точно, идейные... Мазур перехватил автомат поудобнее, прикидывая, с какой стороны выскочат те двое – чтобы сами напоролись на очередь...

Пронзительный душераздирающий визг обрушился с ясного синего неба – и метрах в ста, в поле, взлетел фонтан земли вперемешку с вырванными стеблями, знакомо свистнули осколки, горько пахнуло бездымным порохом...

Вторая мина легла еще ближе к деревне. Орущих баб как ветром сдуло, они взапуски кинулись к близкому лесу, должно быть, имея некоторый опыт. Почти сразу же Мазур увидел, как пацан в желтой майке и его приятель улепетывают в том же направлении. Стрелять им в спину он не стал – не из душевного благородства, а попросту оттого, что никакой опасности явно не представляли.

К лесу катилась орущая толпа, где перемешались старики и детишки, мужчины и женщины, врассыпную бежали собаки, козы и свиньи, мины падали одна за другой, свистящее жужжанье осколков было повсюду, Мазур прикинул, что по деревне работает не менее десятка стволов...

Какое там десяток... Тут будет поболее, и изрядно... Надрывный вой падающих мин обрушился с неба невероятно густо, весь мир, казалось, превратился в скопище визжащего железа, грохот, фонтаны перепаханной земли, дикие вопли. Минометчики ожесточенно лупили по квадратам, не было уже никаких сомнений, что началась крупномасштабная зачистка района, с махновской деревушкой решили разобраться всерьез...

На глазах Мазура желанный автомобиль окутался облаком дыма, взлетевшей земли, подпрыгнул и завалился набок. Мазур, увидев, что Анка – ну откуда у нее т а к о й опыт? – наладилась драпать следом за несущейся к лесу обезумевшей толпой, успел ухватить ее за шиворот и наладить в противоположную сторону, где разрывы вздымались гораздо реже. Сам он головы не потерял – бывало и похуже...

Она повиновалась, уже мало что соображая от страха, – ну да, необстрелянный человек в такой ситуации и в штаны наделает, и ничего тут нет позорного...

Они неслись зигзагами – то есть это Мазур выбирал направление, увлекая за собой ополоумевшую напарницу, петляя, порой падая наземь и ее сшибая с ног, вжимаясь в сухую землю, как будто это могло уберечь от свистящего повсюду зазубренного железа. Проломились сквозь кусты, уже не обращая внимания на колючки, не чувствуя боли. Подхватив оружие и пожитки, Мазур (во всем этом бардаке находя время присмотреться и прислушаться к окружающему) поволок напарницу прямехонько в болото.

Они в л о м и л и с ь в теплую стоячую воду, где в изобилии плавали мясистые толстые листья каких-то местных кувшинок. Ноги вязли в грязи и упругом переплетении корней. Высмотрев впереди нечто вроде островка из перепутанных корневищ, Мазур потащил туда Анку, грудью вспарывая воду, словно крейсер, идущий на полном ходу. Остановился. Воды было по самую шейку. Плюхнув рюкзаки на скопище корней и корявых веток, погрузился по самый рот, прикрыл голову автоматом, искренне жалея, что у «Беретты» нет солидного приклада. Анка, таращась на него глазами размером с серебряный доллар, все же опамятовалась настолько, что сделала то же самое.

Обзор отсюда был никудышный, но не подлежало сомнению, что в деревне продолжался ад кромешный, – с той стороны доносился слитный гул разрывов, сущая канонада. Мины стали ложиться левее, засыпая то место, по которому они совсем недавно улепетывали к болоту, – ага, минометчики переключились на подступы к деревне. То ли заранее наметили цель, то ли у них где-то поблизости разместился толковый корректировщик...

Взи-и-и-и-и-ууу! Надсадный вой ввинтился в воздух совсем рядом, послышался смачный всплеск, а вслед за тем глухой разрыв – огонь перенесли к болоту, вовремя успели, черт... Но на сей раз уже не слышалось свиста осколков, они все до единого увязли в воде.

Новый разрыв, казалось, под боком. Взлетел фонтан взбаламученной воды, Мазура с Анкой накрыло сущим ливнем, они едва проплевались. В лицо швырнуло пригоршню мокрых, ослизлых листьев, стегнуло по щекам кусками веток. Он невольно нырнул, уйдя в воду по самую макушку.

Мины падали там и сям, в опасной близости, Мазур зажмурился – еще прилетит прямо в глаза каким-нибудь суком... Вода вокруг словно бы вскипела, невозможно было сосчитать глухие, басовитые разрывы, превратившие болото в подобие кипящего на костре котелка. Но опасным было бы прямое попадание, а мины все же падали сюда не так обильно, как на сушу. Угнетающе, скверно, душу выматывает, сердце заходится в смертной тоске – но, если не случится прямого попадания, можно перетерпеть...

Уши залило водой, и оттого все окружающие звуки стали диковинно незнакомыми. Он стоял на полусогнутых, старательно прикрывая макушку итальянской трещоткой, время от времени открывал глаза, промаргивался, пытаясь осмотреться, хотя смотреть было особенно и не на что – взбаламученная вода. Среди окружающей какофонии успел подумать, какая будет неприятность, если мина влепит в островочек – разметает алмазы по всему водоему, вот будет сюрреалистическая картинка...

Не вытерпев, протянул руку, стащил рюкзак с островка и прижал его к боку локтем – так оно целее будет, если накроет, то ни перед кем уже не придется отчитываться, почему не уберег бесценный груз...

Канонада понемногу стала стихать. В болото уже не падали мины, а на суше разрывы звучали совсем редко. Намечался конец бомбардировки. У Мазура родились стойкие подозрения, что вскоре наступит следующий этап, логически закономерный: после интенсивной артподготовки войска пойдут в атаку. Вряд ли все это затеяно только ради того, чтобы засыпать минами сотрудничающую с партизанами деревню. Скорее всего, будет полноценная зачистка, прочесывание и прочие прелести контрпартизанских забав. Ну, точно, хотя и оглох наполовину, разобрал вдалеке жужжание вертолета. Вполне может быть, что о скрывающейся в лесу автоколонне власти кое-что прознали – и нет смысла, даже в целях устрашения, высыпать столько мин на убогую деревушку, тут пахнет oперацией помасштабнее...

Он оглянулся. Анка погрузилась по самые ноздри, что твой гиппопотам, лицо у нее было совершенно белое, глаза бессмысленные – ну да, есть потуги на суперменство, а есть в о е н н ы й жизненный опыт, коему у нее взяться было попросту неоткуда. «Ну, учиться никогда не поздно», – злорадно подумал Мазур, прочищая уши указательным пальцем, вытряхивая воду, моргая.

В отдалении раздалось еще несколько разрывов, но он уже определил тренированным ухом, что это последние, массированный обстрел кончился, и парочка самых азартных минометчиков не унялась сразу.

Не раздумывая, не мешкая, он, взбаламучивая воду грудью, добрел до Анки, и, поскольку руки были заняты рюкзаком и автоматом, без церемоний поддал ей «леща» коленом:

– За мной! Бегом! Твою мать! Не рассуждать, живо, бегом, за мной!!!

Очухавшаяся Анка без сопротивления повиновалась. Они неслись к берегу, напролом, словно пьяный водяной с обкуренной русалкой, оскальзывались, шатались. Оказались наконец на твердой земле, и Мазур распорядился тем же непререкаемым тоном:

– Бегом за мной!

И припустил в лес, словно за ним гнались черти со всего света – не теряя головы, однако, зорко наблюдая за окрестностями, а более всего глядя вперед, чтобы не пропустить ненароком какого-нибудь засевшего в кустах с пулеметом придурка. Самая поганая ситуация: и от партизан запросто можно получить пулю, и правительственные войска в таких случаях сначала палят взахлеб по любой движущейся цели, а потом задают вопросы и присматриваются – увы, сие нам прекрасно известно на собственном опыте, полученном в том числе и в этих примерно местах, разве что километров на сотню севернее... Как писали классики – поди доказывай потом, что шлепнули тебя незаконно...

Задача была простая и жизненно важная: как можно быстрее оказаться как можно дальше от деревни, двигаясь по прямой линии. Сейчас, к бабке не ходи, начнется прочесывание, доблестные защитники законной власти пойдут в атаку, и нужно успеть выскользнуть, прежде чем замкнется кольцо. С п л о ш н о й линии оцепления, вспоминая прошлое, вряд ли следует ожидать – чересчур уж много потребовалось бы войск. Но все равно, нужно побыстрее улепетывать. Многое зависит еще и от того, к т о займется деревней и партизанами. Иногда это бывают элитные части, на совесть подготовленные и натасканные, – этим пальца в рот не клади. А могут послать и обыкновенную сиволапую пехтуру, каковая здесь ниже всякой критики и вряд ли заучила толком, с какой стороны у автомата дуло. Впрочем, возможен к о к т е й л ь из крутых профессионалов и «сена-соломы» – иной стратег, намеренный брать не числом, а умением, стоит всех, кто ему только подчинен, вплоть до хлебопеков и обозных: чем масштабнее операция, тем красочнее ее можно расписать в реляциях наверх, выколачивая звездочки и ордена, – это нам знакомо, увы, не по одной лишь знойной, жаркой Африке...

Узенькая колея-однорядка посреди чащобы. Мазур преодолел ее одним прыжком, рухнул за куст. Туда же шлепнулась подбежавшая Анка. Затаились, как мышки. Мазур физически ощущал, как течет у него из кобуры мутная болотная водичка – да и итальянский автомат хлебнул аш-два-о под завязку, – немудрено после такой вот джакузи. Будь у него «Калашников», беспокоиться нечего, а вот западноевропейские изделия гораздо капризнее. Присесть бы на травку, не спеша, обстоятельно проверить оружие, разобрать, вытереть, смазать... Некогда.

По тропинке, отчаянно рыча мотором и раскачиваясь, прополз армейский грузовик без тента. В кузове, настороженно выставив во все стороны длиннющие автоматические винтовочки западногерманского производства, теснились оглоеды в хаки и в зеленых беретах. Эти головные уборы не имели ничего общего со своими штатовскими аналогами, просто-напросто были сшиты из той же второсортной ткани, что и униформа. «Сиволапые, ага», – с ноткой кастового превосходства определил Мазур. Деревня пскопская... Ну, это легче.

Следом за грузовиком, так же переваливаясь на колдобинах, проехал броневик «Фокс» и три джипа, битком набитые опять-таки обычными армеутами. Мазур прекрасно рассмотрел напряженные, встревоженные лица – салажня сопливая, не видно ни одного п р а в и л ь н о г о вояки, чтобы был в плечах пошире шкафа, а рожей в шрамах – пугать детей и коррупционеров...

Используя краткий момент тишины и безлюдья, они поднялись из-за куста и вновь припустили в прежнем направлении. Почти опустевший Мазуров рюкзак чувствительно колотил его по пояснице – единственным твердым предметом, от которого сплошное неудобство, могла быть только сумка с алмазами, от которой ни за что не избавишься, наоборот, придется терпеть все неудобства...

Раздалось несколько очередей – примерно в километре от них, со стороны деревни. Следом – пальба вразнобой, сразу слышно, из самого разнообразного оружия. Ага, началось...

Они снова залегли в кусты, пропуская несшиеся по дороге пошире грузовики с солдатами. Тоже обыкновенные, тоже не горят энтузиазмом положить животы свои на алтарь свободы, законности и всего такого прочего...

И еще несколько минут отчаянного бега. В конце концов Мазур решил, что они отдалились достаточно, пора подумать и о привале. Они забились в заросли высокого папоротника, долго прислушивались, но вокруг стояла покойная тишина. Порой раздавались выстрелы, но на самой границе слышимости, скорее угадывались, чем отмечались слухом.

Мазур быстренько проверил автомат, протер револьвер, насколько удалось с помощью подручных средств – не было достаточного количества доброй сухой ветоши. И все же немного приободрился. Оставалась вероятность осечек, но оружие, в принципе, не внушало опасений.

Анка, прилежно занимавшаяся тем же самым, сделала неловкое движение, сморщилась, ойкнула.

– Больно? – задал Мазур дурацкий вопрос.

Она огрызнулась:

– Бутылку в задницу вставь, будешь иметь некоторое представление... Не мог их положить пораньше?

– Момент не подворачивался, – кротко пояснил Мазур.

– Момент... Не тебе ж засаживали... Козлы поганые...

– Отставить эмоции, – распорядился Мазур без всякого сочувствия. – Пошли. Нужно сматываться, и подальше, подальше...

Он вытащил навигатор – прибор, сделанный в расчете на перипетии и покруче, был противоударный, влагонепроницаемый, а потому после нажатия соответствующих кнопок картинку выдал исправнейшим образом.

– Не так уж и далеко дорога, подходящая под категорию «магистрали», – сказал он. – Разумеется, с поправкой на местные условия – асфальтом и не пахнет. И все равно, большая дорога – это всегда приятно... Собственно говоря, до Инкомати можно добраться одним лихим рывком. Колеса бы нам путние...

– Подойдут? – фыркнула Анка, показывая вперед.

Мазур посмотрел – и тут же отшатнулся за дерево. Метрах в пятидесяти впереди чащобу прорезала очередная колея, там стоял броневик, очередной «Фокс», а вот других транспортных средств что-то не усматривалось.

«А почему бы и нет?» – подумал он со здоровым цинизмом. В некоторых отношениях это даже предпочтительнее...

Английский четырехколесный броник был годочков тридцати от роду и сюда угодил определенно как трофей – четверть века назад, во время «Полета ворона», юаровцы перли как раз на таких, и десятка два, Мазур помнил, целехонькими достались правительственным войскам. Ветеран выглядел вполне ухоженным и надежным – неплохая тачка из тех времен, когда с электроникой не баловались так, как сейчас. Нормальная рабочая лошадка. Военная техника, если не долбить ее снарядами и не корежить минами, способна прослужить долго...

Экипаж, три обормота в черных беретах, столпился у правого переднего колеса. Они развернули карту, тыкали в нее пальцами и оглушительно дискутировали, не обращая внимания на окружающее. То ли с дороги сбились, то ли позабыли поставленную задачу, разгильдяи, и теперь искали выход. Как бы там ни было, от этой перепалки веяло не суровыми военными буднями, а кухонной сварой. Несерьезный какой-то народец, не внушающий уважения...

– Ловим тачку, – распорядился Мазур. – Я займусь крикунами, а ты посматривай – вдруг внутри еще какой-нибудь черт, выпрыгнет в самый неподходящий момент...

Он в ы л о м и л с я из зарослей, поднял автомат и рявкнул по-звериному, подавляя нацеленным дулом и убедительной интонацией:

– Руки вверх, мать вашу!

Троица полностью оправдала его ожидания: шарахнулись, выронив карту, сбились в кучу, подняв руки над головой, с посеревшими лицами.

– Присмотри, – сказал Мазур, поменялся с Анкой местами, распахнул дверцу и заглянул внутрь.

Тесный отсек был пуст. Спрятаться там так, чтобы остаться незамеченным, было попросту невозможно. Удовлетворенно кивнув, Мазур стал разгибаться...

Длинная автоматная очередь затарахтела в двух шагах от него. Он отпрыгнул, пригнулся, готовый попотчевать свинцом любую двуногую неожиданность...

Не было нужды. Анка как раз опустила автомат, стоя с видом гордым и независимым, а трое бедолаг в черных беретах валялись тут же, не подавая признаков жизни.

– Зачем? – укоризненно спросил Мазур.

– Не тебя трахали эти павианы, вот и помалкивай, – отрезала Анка, зло глядя так, что любые дискуссии были бы бесполезны.

А впрочем, у Мазура не было никакого настроения читать ей мораль и углубляться в нотации: повод, цинично-то говоря, не особенно и внушительный. Есть более важные дела...

– Ну ладно, – сказал он хмуро, – Поехали.

Устраиваясь на водительском месте, он подумал, что не предусмотрел самое простое объяснение: они могли тут остановиться из-за поломки...

Нет, не настолько уж им сегодня не везет – двигатель исправно зарокотал. Антиквариат, конечно, тот еще, но тянет исправно, а комфортом можно пренебречь...

Мазур вел броневик по извилистой колее, газуя и порой задевая бортами деревья без малейшей жалости к машине, – он за нее не отвечал, так что не было смысла трястись над материальной частью... Горючего хватает, при нужде можно даже залепить двадцатимиллиметровым снарядом по какому-нибудь недоброжелателю – вот они, острые головки в железном ящике...

Справа открылась обширная пустошь. Мазур не сбавил скорости, хотя справа стояли три грузовика, парочка джипов, и вокруг раскладного дюралевого столика с картами и рацией столпилось человек десять в высоких фуражках. Как раз паниковать и не следовало – мало ли по какой надобности мог нестись сломя голову броневик? Там, куда сгоняют множество людей и кучу техники, обычно не бывает одного-единственного великого стратега, который держит в голове дислокацию абсолютно всех подразделений. Неразберихи полно. Так что следует давить на газ и не забивать себе голову пустыми условностями...

Наперерез, махая рукой, сделал попытку кинуться какой-то офицерик, но держался он неуверенно, и Мазур, не притормаживая, нахально пролетел мимо. Вряд ли этот тип успел заметить сквозь узкую щель – Мазур заблаговременно опустил броневую заслонку, – что управляет броневиком не черный пацан, а белый в солидных годах...

Он обогнал еще один грузовик, выскочив на обочину, прибавил газу, летел на максимальной скорости. Еще одно импровизированное штабное совещание, на сей раз слева, там, кроме джипов, и вертолет с выключенным движком расположился.

Ему пришло в голову, что существует еще одна нешуточная опасность: чего доброго, вылезут из чащобы партизаны и влепят со всей дури из гранатомета, в полной уверенности, что героически воюют с представителями прогнившего диктаторского режима. Гранатометов нынче, что грязи. Чертовски обидно было бы погибнуть в качестве верного защитника президента от повстанцев – тем более что сам-то президент твердо намерен намылиться с родины...

– А может, до Инкомати? – спросила Анка, перекрывая гул мотора. – Не задерживаясь? Вроде ничего он прет...

– Не стоит зарываться, – ответил Мазур. – Не дай бог, наткнется кто на тех жмуриков, пораскинет мозгами, сопоставит и начнут за нами охотиться со всем пылом. В этой коробке обзора никакого, вертолет вывернет на боевой заход – не услышишь...

– Тогда?

– Посмотрим, – сказал Мазур. – Авось попадется обычный джип, с ним проще – и мельче он, и внимание не так привлекает, и сигануть с него в джунгли гораздо проще, чем из этого гроба... Гляди в оба, вдруг да подвернется что-то подходящее...