Плач по царю Ироду

Требуется слуга народа

Один товарищ, по фамилии Баренбойм, приехал в Москву на теоретический семинар по национальному вопросу. Нельзя сказать, чтобы он представлял какую-нибудь крупную нацию — русскую, допустим, или украинскую. Он представлял маленький гагаузский народ, да и то лишь потому, что настоящий гагауз заболел и вместо него послали товарища Баренбойма.

Хороший город Москва, плохо только, что гостиницей не обеспечивает. И ходит представитель гагаузов по городу, любуется красотами, а глаза слипаются, живот в одном мосте подвело, а в другом вроде как бы и отпустило. В общем, срочно надо где-то останавливаться, только где?

И тут на одном из домов товарищ Баренбойм читает объявление: «Требуется слуга народа».

И хотя товарищ Баренбойм в слугах никогда не был, он всю жизнь проходил как хозяин необъятной родины своей, но, поскольку глаза слипались, живот в одном месте подвело, а в другом — и объяснять уже некогда, он подумал: переночую в слугах, а утром дальше пойду хозяином.

Заходит в дом, а там внутри дворец. И идет товарищ Баренбойм по паркету, по мрамору, по коврам, любуется красным деревом, карельской березой. Открывает массивную дверь, на которой по дереву вырезано то ли взятие Зимнего, то ли штурм гастронома.

За дверью ковровый кабинет, резной стол с инкрустированными телефонами. Дай, думает товарищ Баренбойм, посижу за этим столом, никогда не сидел за такими столами.

И только сел в кресло, появляется человек. В штатском костюме, но с военной выправкой. Товарищ Баренбойм, как говорится, струхнул стариной, сейчас, думает, будут брать, но предчувствие это не показывает, а говорит как ни в чем не бывало:

— Я от гагаузов. А вы от кого?

Тут человек пустил в ход всю свою военную выправку.

— Я, — говорит, — обслуживающий персонал. Из обслуги.

Ого, думает товарищ Баренбойм, персонал! И вдобавок из обслуги! Но если я, допустим, слуга, а он из обслуги, то кто же тут кого должен обслуживать?

На всякий случай говорит:

— Что-то я устал. Заработался в этом кабинете.

— В таком случае пожалуйте в комнату отдыха, — говорит человек из обслуги и открывает перед ним дверь. Сам, естественно, остается за дверью.

И выходит товарищ Баренбойм, можете себе представить, в огромный банкетный зал, в котором столы ломятся от выпивки и закуски. Видно, хозяин ждет гостей, но никого пока нет — ни гостей, ни хозяина.

Сел товарищ Баренбойм за стол, стал накладывать себе на тарелку. И тут входит хозяин. Во всяком случае, держится хозяином.

Подходит он к товарищу Баренбойму, здоровается. Что-то, говорит, лицо мне ваше знакомо, вы откуда будете?

— Я, — говорит товарищ Баренбойм, — от гагаузов. Такая национальность в Одесской области.

Хозяин сразу как-то подобрел.

— Это хорошо, что от гагаузов. А то я смотрю — что-то лицо мне ваше знакомое.

Наливает себе и товарищу Баренбойму. Со знакомством, говорит.

И тут сразу гости заполнили зал. Накладывают себе, наливают.

— Поскольку, — говорят, — мы все здесь слуги народа, выпьем за народ.

Так вот, оказывается, что! Оказывается, они тут все слуги. А едят и пьют, как хозяева. Это хорошо.

Постепенно стали замечать товарища Баренбойма.

— Что-то, — говорят, — лицо его нам знакомое.

— Все в порядке, — успокаивает Хозяин, — он от гагаузов.

Выпили за гагаузов. Никогда не знаешь, за кого пьешь.

Товарищ Баренбойм говорит:

— Я только что из Одесской области, так у нас таких продуктов нет. У нас вообще ничего нет, кроме преступности.

Маленький слуга народа с остренькой такой лысинкой говорит:

— Что это ты вдруг про экономику? У тебя, собственно, какой профиль?

Тут товарищ Баренбойм опять струхнул стариной, стал поворачиваться так, чтоб не было видно профиля.

— Я, — говорит, — от гагаузов.

Все рассмеялись, а рассмеявшись, выпили. Потом пошли закусывать во всю ширь стола. А ширь такая — глазом но охватить. Есть где разгуляться.

Набил рот до отказа товарищ Баренбойм и сквозь всю эту вкуснятину протискивает:

— У нас в Одесской области ничего такого нет. У нас за хлебом нужно стоять два часа, а за такими продуктами, может быть, целый месяц.

Остролысенький опять насторожился:

— Нет, ты все-таки скажи: какой у тебя профиль?

Завертел головой товарищ Баренбойм, не знает, как повернуться. У него такой профиль, что каждый кричит «фас!»

— Какой у тебя профиль, уважаемый? — спросил с другого конца стола Длинный слуга народа.

Такой вопрос можно задать по-разному. Можно спросить через запятую и с вопросительным знаком на конце, а можно без запятой и с восклицательным знаком: «Какой у тебя профиль уважаемый!» Вроде комплимента.

Но товарищ Баренбойм не ждал на этот счет комплиментов, поэтому скромно сказал:

— Я от гагаузов.

— Кстати, есть такой гагаузский анекдот, — говорит Щекастый слуга народа. — Умирает у себя на работе гагауз. Посылают к нему домой гагауза, чтобы он осторожно подготовил жену к печальному событию. Приходит гагауз, звонит: «Здесь живет вдова Рабиновича?» — «Я не вдова, я жена». — «Фига вы, а не жена: он умер.»

Долго смеялись над этим анекдотом. Кто-то вспомнил еще один гагаузский анекдот. «Что такое с Рабиновичем?» — «Он умер». — «То-то я смотрю — его хоронят!»

Пошли другие гагаузские анекдоты с очень высокой смертностью. А если и не смертность, то другие неприятности. Приходит домой муж, а тут любовник. Приходит к жене любовник, а тут муж.

Как раз когда смеялись, подходит к Хозяину человек из обслуги. Там, говорит, у центрального входа собрался народ. Какой-то шутник приклеил объявление: «Требуется слуга народа». Ну, они и повалили. Объявление удалось снять, но народ не расходится. Охрана пока сдерживает, но надолго охраны не хватит.

Хозяин говорит:

— Срочно уходим. Через запасный ход. Встречаемся у центрального входа.

Пока проходили мимо стола, он стал чистый, как стеклышко. Еле пробились к центральному входу. Длинный, стоя, как на трибуне, сказал речь. О том, что будем в слуги проходить только на альтернативной основе.

Проходили на альтернативной основе. Товарища Баренбойма не хотели пускать, но Длинный сказал:

— Это от гагаузов.

Когда все прошли, народ успокоился, стал расходиться.

А в банкетном зале опять ломятся столы. И сидят за столами те же самые слуги народа.

— Ну, вот мы и опять все вместе, — говорит Длинный слуга народа. — А где наш товарищ с гагаузским профилем?

— Я здесь, — говорит товарищ Баренбойм и по привычке прячет профиль, хотя теперь его прятать уже нечего. — Если не возражаете, я вспомнил еще один гагаузский анекдот. Едут в трамвае два гагауза. Один вздохнул, а другой говорит: «Кому вы рассказываете?!»

Ну что за народ, эти гагаузы! Всё они вздыхают в своих анекдотах, всё они умирают в своих анекдотах… И тяжело им, и не смешно в анекдотах, а люди — смеются!