Пламенные эвкалипты

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Хотя в разговоре с Джеком Хиту удалось сохранить самообладание, внутри у него все кипело. Чтобы успокоиться, он направился в контору Эдварда, который как раз заканчивал работать с бумагами, касавшимися поместья отца Хита. Было уже поздно, и Эдвард собирался уходить домой.

— Добрый вечер, Хит! — устало поздоровался адвокат, понимая, что теперь ему вряд ли удастся завершить свою работу. Он торопливо закрыл папку — бумаги были конфиденциальными, читать их имели право лишь он да наследник Эбенезера, а Хит еще не вступил в права наследования официально. К счастью, время у адвоката еще было.

— Я только что из Бангари! — сообщил Хит, небрежно поздоровавшись с Эдвардом.

— И почему же вы в таком настроении? — Адвокат прекрасно видел, что Хит едва сдерживает гнев. — Мисс Скоттсдейл отказалась с вами встречаться?

— Я с ней не говорил. Она помогала невестке Джека Хокера — та рожает.

Эдвард вытаращил глаза.

— Правда? У мисс Скоттсдейл большое будущее в качестве повитухи.

— Очень смешно, Эдвард. Я совершенно разбит, а вы смеетесь.

— Извините! — покаянно опустил глаза Эдвард.

Действительно, время для шуток был выбрано неудачно, да и сама шутка была так себе. Если Хит не сможет заполучить поместье своего отца, женившись на Эбби или каким-то другим способом, то мисс Скоттсдейл вскоре станет неимоверно богата, и тогда ей больше в жизни не придется и пальцем шевелить, чтобы содержать себя…

— День был трудным и долгим. Расскажите же, что привело вас в мрачное расположение духа.

— Не что, а кто! И не кто иной, как Джек Хокер. Он мне нисколько не сочувствует. Только обругал из-за Эбби — я едва не вышел из себя. И это еще не все!

— Что же еще? — спросил Эдвард, складывая бумаги. Он торопился домой и надеялся, что визит Хита не будет долгим.

— Он вызвал меня на разговор.

— На разговор? Он что, подозревает, что у вас есть планы в отношении мисс Скоттсдейл?

— Да, но это не касается поместья. Ему, видите ли, не нравится моя репутация. Очевидно, он подозревает, что я хочу совратить ее, и ясно дал понять, что мне лучше держаться от нее подальше. Он зашел так далеко, что угрожал мне расправой, если я трону Эбби хоть пальцем. Псих!

— Но у вас действительно репутация ловеласа, вы не можете этого отрицать, — серьезно сказал Эдвард.

— Возможно, но это не его дело. И я не собираюсь слушаться его предупреждений. Вообще-то я думаю, что Джек и сам не прочь приволокнуться за ней.

Эдвард гадал, не ревность ли движет Хитом.

— Время не на вашей стороне, Хит. У меня для вас есть еще письма с рудника. — Адвокат взял пачку бумаг со стола. — Там нужно разбираться, принимать решение: нужны деньги на жалованье рабочим. Сейчас на руднике неспокойно. Поговаривают, что рабочие грозят забастовкой.

— Я не могу заниматься всем этим, пока не решится вопрос с поместьем.

Эдвард не мог предоставить Хиту права распоряжаться деньгами в банке, так что молодой человек был серьезно стеснен в средствах. Кроме всего прочего, адвокат был почти уверен, что план Хита ни к чему хорошему не приведет, но возражать следовало осторожно.

— Почему бы вам не открыться мисс Скоттсдейл и не объяснить ей ситуацию? Я мог бы подготовить бумаги, и если она их подпишет, все будет принадлежать вам на законных основаниях.

Хит вытаращил глаза:

— Вы с ума сошли? Она никогда не перепишет поместье на меня!

— Вполне может переписать. Она не особенно охотно выходила за вашего отца. В любом случае, попытка — не пытка, а такой путь был бы куда проще всех этих сложных комбинаций.

Хит пожевал губами.

— Я не могу рисковать — вдруг она откажется… А я уверен, что она откажется. Кто в здравом уме откажется от такой кучи денег, особенно если они причитаются вам совершенно законным образом?

— Иногда люди способны удивить нас, — философски заметил адвокат.

— А иногда они вполне предсказуемы, — возразил Хит. — Кроме того, даже если бы она и решилась все отдать, — Джек Хокер наверняка отговорит ее.

— Чем дольше это длится, тем дольше страдают… все! — сказал Эдвард. — Прислуге в Мартиндейле пора платить жалованье. Деньги, которые мы могли бы заплатить рабочим на рудниках, закончатся на этой неделе. Мы больше не можем тянуть, Хит.

— Мне нужно совсем немного времени, Эдвард. В этот уик-энд в Мануре будут танцы. Я собираюсь пригласить Эбби провести уик-энд в Мартиндейл-Холле… и потанцевать заодно.

— Что-то я сомневаюсь, что она сочтет для себя возможным гостить в Мартиндейле, — с сомнением протянул адвокат. Ему бы хотелось, чтобы Хит более трезво оценивал реальность.

— Существует вероятность, что она откажется — из-за Джека, но я уверен, что смогу ее уговорить пойти на танцы. Если это получится, у меня есть план, как заманить ее в поместье.

Так или иначе, но я собираюсь провести время с ней наедине. Если у меня получится, я заставлю ее полюбить меня.

Эдвард задумчиво покачал головой.

Джек и Эбби стояли в амбаре и смотрели на Макса, лежащего на одеялах.

— Эбби, он такой вялый! — сказал Джек. — Мне кажется, инфекция все же попала к нему в кровь.

— Дорис дала мне мазь от грязных ран. Думаю, она на эвкалиптовом масле.

— Сомневаюсь, что это поможет, — уныло сказал Джек. — Рана была слишком ужасна.

— Дорис она такой не показалась.

— Не хочу об этом думать, но сомневаюсь, что Макс поправится… — Эмоции захлестнули Джека, и он отвернулся.

— Ты же не хочешь… — Эбби не договорила, но Джек знал, что она имела в виду.

— Может быть, и придется… — сказал он мягко.

— Нет, не могу поверить! — Эбби содрогнулась при мысли о невысказанном. — Почему бы не попросить помощи у Эрни?

Это казалось ей вполне логичным, и она не понимала, почему Джек об этом не подумал.

— Эрни? — Джек не выглядел слишком воодушевленным. — Здесь он ничего не сможет поделать.

— Откуда ты знаешь? Он же помог Ральфу Фиблу, может быть, сможет что-то сделать и для Макса.

— То, что он знает рецепт мази от ожогов, еще не значит, что он может вылечить что угодно…

Эбби уже не слышала его ответа, она поспешила прочь из амбара на поиски Эрни.

Направилась она к конюшням, на задах которых Эрни делил с Уилбуром небольшую каморку. Аборигены нечасто пользовались этим жилищем, предпочитая спать под открытым небом, но в холодные ночи иногда ночевали там.

Джек пошел следом.

— Эбби, подожди! Если ты ищешь Эрни, то его нет в усадьбе.

Девушка обернулась.

— Где же он?

— Он вернулся к стаду.

— Значит, его надо найти, пока не поздно.

— Через час стемнеет, Эбби. — Он избегал ее взгляда. Хоть летние дни и были долгими, но сейчас уже было совсем поздно.

Эбби шагнула к нему.

— Ты хочешь помочь Максу?! — Настроение Джека возмутило ее.

— Разумеется, хочу! — воскликнул он.

— Тогда почему ты так легко сдаешься?

— Я не сдаюсь. Я просто трезво смотрю на вещи.

— А выглядит так, словно ты сдаешься! — Девушка рассердилась не на шутку.

— Ты не понимаешь, Эбби. Ты здесь недавно, а я прожил здесь много лет. Я знаю моих работников-аборигенов и их возможности.

— Разве ты не знал, что Эрни приготовил мазь от ожогов для Бена, и тот выздоровел за несколько дней?

— Конечно, знал.

— Почему же не попросить помощи сейчас, когда она нужна Максу?

Джек видел, что она не собирается отступать.

— Просто потому, что он умеет лечить ожоги, и это совсем не значит, что он умеет лечить и все остальное. Оставь это.

— А я-то думала, что ты любишь Макса и сделаешь все для его спасения! — Эбби боролась со слезами.

— Это нечестно, Эбби! — помертвевшим голосом сказал Джек и отвернулся.

Она знала, что сильно задела его, но не собиралась отступать. Джек уже уходил, когда она спросила:

— Эрни вернется сегодня ночью?

Джек остановился.

— Нет, они с Уилбуром переночуют на своей стоянке, на пастбище. А ты никуда не поедешь одна в темноте. Даже не думай!

Эбби понимала, что Джек сдался, но сама и не помышляла о сдаче.

— Тогда поехали вместе. Прямо сейчас — поедем и найдем его. Если даже ничего и не выйдет, мы будем знать, что хотя бы попытались!

Джек почувствовал, что спорить с Эбби бессмысленно; кроме того, он понял, что в противном случае она отправится искать Эрни сама.

— Хорошо! — вздохнул он. — Поехали.

— Почему ты так уверен, что Эрни не сможет помочь Максу? — спросила Эбби Джека, когда они бок о бок ехали по каменистой дороге. Он не знал, что сказать, и потому молчал.

— Неужели его познания ограничиваются ожогами? — настаивала Эбби. Сама она в это поверить не могла.

— Не в этом дело, Эбби. У аборигенов очень сложная система верований и суеверий. Так что не удивляйся, если Эрни откажется помочь Максу.

Эбби вспомнила странные вопросы, которые задавал ей Эрни, прежде чем согласиться приготовить мазь для Ральфа Фибла. Они до сих пор не давали ей покоя.

— А что может заставить его отказаться?

Джек пустил лошадь шагом, то же сделала и Эбби.

— Аборигены верят, что смерть и серьезные болезни — это результат порчи или сглаза. Что их насылают те, кто занимается колдовством.

Эбби была ошеломлена.

— Вы это серьезно?

— Да, вполне серьезно. Даже незначительное происшествие, вроде упавшего на голову дерева или небольшой раны, они считают результатом заклятия.

Эбби стало интересно, посчитал ли Эрни результатом заклятия пожар в доме Фиблов. Но разве можно было говорить о заклятии, наложенном на собаку?

— Эрни же не думает, что кто-то навел порчу на Макса? Это же смешно!

Джек пожал плечами.

Эбби натянула поводья, останавливая лошадь — и Джек был вынужден поступить так же. Они смотрели друг на друга…

— Не могу поверить, что ты так… безразличен к судьбе Макса! — выпалила Эбби.

Джек неожиданно разозлился, что она пришла к такому выводу.

— Ферма — это не сказочный домик, и жизнь здесь — не сказка со счастливым концом! Мы не знаем даже того, выживет ли Ральф… и просто чудо, что выжили Марта и ее ребенок!

— А я не надеялась на чудо, когда помогала Марте! Я понятия не имела, что может случиться, и боялась до ужаса, но внутренне собралась и просто сделала все, что в моих силах, а в результате Марта и ее ребенок живы и здоровы! Мы должны дать шанс Максу! Он его заслужил!

Мгновение Джек молча смотрел на девушку.

— Я почти завидую тебе, Эбби, — устало произнес он после паузы.

Эбби опешила.

— Почему?

— Несмотря на все, что тебе пришлось пережить, ты сохранила твердую веру в то, что все должно закончиться хорошо. — Судя по всему, он считал это чем-то удивительным. — В самом конце именно мне придется положить конец страданиям Макса, и я должен собрать всю свою храбрость. Поверь, это будет самым тяжелым решением в моей жизни. И мне очень больно, что ты решила, будто я сдался, только потому, что я не проявляю бурного участия в спасении Макса.

— Прости. Я так не думала, честно! — пробормотала Эбби в волнении. — Я знаю, что ты любишь Макса. Просто… давай испробуем последнюю возможность? Пожалуйста!

Джек думал, что и без этого знает, чем все закончится, однако кивнул, и они продолжили путь.

Уже совсем стемнело, когда они нашли Эрни и Уилбура, сидящих у небольшого костра. Овцы паслись неподалеку, поэтому Джек и Эбби старались не испугать их своим внезапным появлением. Эбби разглядела красную ленточку на шее одного из ягнят и радостно улыбнулась: Жозефина находилась рядом со своей матерью.

Пастухи были очень удивлены их появлением.

— Что-то случилось, хозяин? — спросил Уилбур.

Джек бросил взгляд на Эбби, слезавшую с лошади. Она видела, что Джеку отчего-то неловко обращаться за помощью, но не понимала почему.

Поскольку Джек молчал, заговорила Эбби:

— Эрин, Максу очень плохо! Ты можешь что-нибудь сделать для него?

Эрни посмотрел на Джека, потом на Уилбура, а затем уставился на пламя костра.

— Нет, мисс, я не буду помогать.

Эбби на мгновение онемела и смотрела на пастуха, не веря своим ушам.

— Его рана воспалилась, Эрни! Есть ли у аборигенов какое-нибудь лекарство от заражения?

Эрни снова посмотрел на Уилбура, и оба аборигена уставились на огонь в молчании.

Эбби не понимала, что идет не так.

— Поехали, Эбби! — тихо сказал Джек.

— Нет! — воскликнула она. — Мы должны помочь Максу! Эрни! Почему ты не хочешь помочь? Скажи мне, Эрни?

— Я не могу помочь, мисс. Собаку ранили люди буша.

— Я знаю, но по-прежнему не понимаю, Эрни!

— Я не могу исправить то, что они сделали. Меня убьют за это.

Эбби была шокирована, но Эрни выглядел совершенно серьезным.

— Тогда скажи, что нам делать, мы сами это сделаем.

Эрни упрямо потряс головой.

— Не могу, мисс. Я не могу мешать тому, что уже сделано. Собака умрет.

Услышав эти слова, Эбби разрыдалась. Трое мужчин переглянулись в смущении, а затем Джек шагнул вперед и обнял Эбби.

Сказать ему было нечего.

— Мы не можем дать ему умереть, Джек! — прорыдала она ему в грудь. — Он никогда никому не причинил зла. Он этого не заслужил.

Джек посмотрел на Эрни поверх головы девушки. При свете костра он видел страшное смятение на лице своего работника. Джек не мог обвинять Эрни. Он даже не сердился на него. Он успел узнать, что суеверия аборигенов очень сильны. Ему приходилось видеть, как умирали молодые, здоровые и сильные мужчины — только потому, что они верили, что на них наложено заклятие. Джек узнал за эти годы, что разум способен творить удивительные вещи, куда более сильные, чем человек может себе представить.

Внезапно Эрни шагнул вперед, к Эбби.

— Возможно… есть тот, кто может помочь, мисс! — нервно произнес он. — Я не знаю наверняка, но может быть!

Эбби торопливо вытерла глаза, в которых загорелась надежда.

— Кто, Эрни?

Голос Эрни упал до шепота:

— Кадаича.

Эбби с недоумением посмотрела на Джека.

— Это колдун племени, — тихо сказал Джек.

На самом деле он был несказанно удивлен предложением Эрни. Эрни и Уилбур принадлежали к племени клана Арабана, жившего в Центральной Австралии. Он не знал, насколько у них тесные отношения с местным кланом Коорис, не говоря уж о кадаича этого племени.

— Кадаича — единственный, кто может помочь Максу, но я не знаю, согласится ли он, — горячо прошептал Эрни.

Эбби снова посмотрела на Джека, ожидая объяснений. Он вздохнул.

— Эрни говорит о мудром человеке, занимающем высокое положение в племени. Он может просто не захотеть помогать… собаке.

Эбби не собиралась опускать руки.

— Эрни, ты можешь это выяснить?

Эрни в легкой панике посмотрел на Уилбура, и они принялись обсуждать что-то на родном языке. Их речь, полная гортанных гласных звуков, напоминала щелканье и плавное посвистыванье. Кроме того, они оживленно махали руками в разных направлениях, что-то показывая друг другу. Эбби предположила, что они спорят, в какой стороне следует искать колдуна.

— Вы должны предложить что-то на обмен, хозяин! — сказал наконец Эрни.

— Овцу, — быстро сказал Джек. — Одного из валухов.

Овцы были ценностью, но меньшей, чем Макс.

Хотя кланы аборигенов говорили каждый на своем языке, друг друга они понимали прекрасно.

— Люди этого буша сказали мне, что мяса у них много. Кругом много ру (кенгуру). Но из-за засухи мало ягод, плодов, ямса. Можно предложить кадаича фрукты-овощи в обмен на его помощь?

— Пожалуйста, конечно, Эрни! — Джек не особенно верил, что Эрни удастся договориться с местным кадаича, но он был благодарен пастуху за желание помочь.

— Возвращайтесь, хозяин. Надо ждать, — сказал Эрни. — Если кадаича согласится, я приведу его в амбар.

Эбби и Джек сидели возле Макса и ждали.

— Что ж так долго… — пробормотала Эбби. Ее терпение было на исходе.

— Ты бы особо не надеялась, что Эрни уговорит кадаича, Эбби. Аборигены не особо жалуют собак. Не то чтобы не любят, но они не представляют для них такой ценности, как для нас. В племени обычно можно встретить собак, аборигены спят с ними зимой, чтобы было теплее. Эти собаки довольствуются объедками и костями, которые остаются после того, как поедят люди.

— Не понимаю я этих суеверий! — прошептала Эбби рассеянно. — Прости, я тебя не слушала.

Она начинала понимать, что Джек был прав и надежда слишком призрачна — так что своим упрямством она просто заставила Джека страдать…

— Почему жизнь так жестока, Джек?

— Бывают хорошие времена и трудные времена, Эбби. С уверенностью можно сказать только одно: не бывает всегда только хорошо или только плохо.

— Это я знаю, — кивнула девушка, думая об отце и Ниле.

Джек легонько пожал ее руку.

— Почему бы тебе не пойти спать, Эбби? Я подожду здесь. Если что-то изменится, я тебя разбужу.

— Нет! — покачала она головой. — Это была моя идея, и я дождусь вместе с тобой.

В этот момент в дверях амбара появился Элиас.

— Все в порядке, Джек? Псу не стало хуже?

— Стало… — грустно откликнулся Джек.

— Вы не хотите, чтобы я…

Джек не дал ему договорить.

— Нет, Элиас. Иди спать. Эрни обещал привести людей из племени, так что не волнуйся и не начни стрелять, если увидишь аборигенов. Предупреди Бена, пожалуйста.

Элиас нахмурился и явно встревожился.

— Зачем Эрни потащит их сюда?

— Неважно. Я потом объясню, — отвечал Джек. — Не мог бы ты попросить Фрэнка Фокса приготовить большую корзину с фруктами и овощами и поставить ее возле амбара?

— Зачем?

— Все объясню утром.

Озадаченный Элиас кивнул и ушел.

Через некоторое время наконец пришел Эрни.

— Хозяин, вы можете вынести пса на улицу?

Эбби направилась за Джеком, но Эрни заступил ей дорогу.

— Вам нельзя, мисс! Это секретное дело людей буша, только мужчина может смотреть.

Эбби ничего не понимала, однако ни в коем случае не хотела помешать тому, что должно было произойти снаружи. Она отступила назад, и Джек бережно вынес Макса, завернутого в одеяло. Эрни закрыл дверь и припер ее для верности снаружи.

Эбби пыталась рассмотреть происходящее сквозь щели между досками, но они были слишком узки, чтобы что-то увидеть. Девушка огляделась по сторонам. В глубине амбара высилась громадная копна сена, а наверху виднелось небольшое окошко, проделанное для вентиляции. Эбби осторожно и с немалым трудом забралась на верх копны и устроилась возле окошка, приоткрыв его так, чтобы ее никто не мог увидеть.

Неподалеку от амбара был уже разожжен костер. Джеку велели положить пса возле огня. Эбби разглядела старика с белыми волосами; на нем была только набедренная повязка. Старик был так тощ, что напоминал живой скелет; его сопровождали две пожилые и тоже очень тощие женщины. Они напоминали тех женщин, которых Эбби встретила по дороге в Клэр, но вряд ли это были те же самые…

После того как Джек положил Макса на землю, ему велели отойти. Он явно не хотел оставлять Макса, однако повиновался и вернулся в амбар.

Войдя, он был немало удивлен, не увидев Эбби. Она попыталась привлечь его внимание, тихонько свистнув ему сверху. Джек растерянно оглядывался.

— Наверху, Джек! — громко прошептала Эбби.

Он быстро поднял голову.

— Что ты там делаешь?

Она жестами показала, чтобы он поднимался к ней.

Когда он оказался наверху, Эбби приложила палец к губам и кивнула на окошко. Джек прильнул к щели, в которую открывался прекрасный обзор того, что происходило перед амбаром.

— Может, нам не стоит смотреть? — неуверенно прошептал он.

— А как же еще мы узнаем, что происходит? — удивилась Эбби.

— Мы должны быть уверены, что нас не видно снаружи! — шепнул он, охваченный не меньшим любопытством.

Беловолосый колдун подбросил дров в огонь, и пламя яростно взревело. Женщины сели лицом к огню напротив Макса, положив перед собой какой-то сосуд, который они принесли с собой. Оранжевые сполохи делали их лица похожими на лица призраков. Старик взял сосуд и начал петь, окуривая сосуд дымом. Джек и Эбби завороженно наблюдали за ним.

— Что он делает, Джек?

— Точно не знаю. Но аборигены очень верят в очистительные свойства дыма. Я знаю, что они даже новорожденных окуривают дымом.

Эрни сидел возле Макса, следя, чтобы пес лежал спокойно. Кадаича велел ему снять повязки с раненой лапы. Когда это было сделано, колдун открыл сосуд, принесенный женщинами. Он рукой зачерпнул из костра немного золы и углей и смешал с содержимым сосуда, используя палочку.

Затем вылил смесь на ладонь и начал втирать в рану Макса, тщательно покрывая ею всю лапу. Закончив, он принялся окуривать Макса дымом, не прекращая пения.

— Ты когда-нибудь видел подобное раньше? — прошептала Эбби.

— Я видел, как Эрни втирает золу в собственные порезы и ссадины. Я пытался убедить его, что так он может занести инфекцию, но он меня не слушал.

— Интересно, что он поет?

— Скорее всего, отгоняет злых духов… — Джек досадливо покачал головой. — Эбби, ты не очень-то надейся. Шансы невелики.

Эбби доверчиво положила руку на его ладонь.

— Возможно, я и буду разочарована, но сейчас я верю в то, что происходит внизу. Мне рассказывали, что аборигены живут в Австралии сотни, а может, и тысячи лет. Если они выжили со своей медициной, значит, толк от нее есть.

— Но я знаю, сколько их болеет и умирает, Эбби.

— Один из друзей моего отца рассказывал, что это началось после того, как сюда пришли белые люди. Они принесли болезни — оспу, например, против которой аборигены ничего не могли поделать. Этот человек говорил, что они не могут справиться с нашими болезнями, поэтому и умирают.

Джек подумал, что Эбби, скорее всего, права… но в то, что Макс поправится, он не верил. Пес был слишком слаб.

Пение длилось несколько часов. Оно звенело в ночном воздухе, завораживая и пугая одновременно.

Джек и Эбби настолько устали, что сползли с копны и растянулись на соломе у ее подножия. Вероятно, они сразу заснули, а когда открыли глаза, в двери бил солнечный свет, над ними стоял Эрни, а Макс спал возле них. На мгновение обоим показалось, что они видели какой-то странный сон.

— С утречком, хозяин! — сказал Эрни. — Я пошел работать.

— Доброе утро, Эрни! — сонно ответил Джек. — А ты… ты не спал всю ночь?

— Я часок соснул перед рассветом. Аборигены больше не потревожат вас и ваших братьев.

— Откуда ты знаешь?!

— Кадаича дал слово. Он благодарен за фрукты-овощи. Собака поправится.

С этими словами Эрни вышел из амбара.

Джек ошеломленно посмотрел на Эбби. Девушка же смотрела на Макса, пытаясь увидеть изменения в его состоянии. За дверями амбара раздался шум — похоже, прибежали другие собаки. Макс неожиданно бодро поднял голову. Эбби оглянулась на Джека.

— Тебе не кажется, что Максу и правда лучше?

Она сама была в этом уверена, но боялась услышать, что Джек думает иначе.

— Он… он явно бодрее!

На лапе Макса еще виднелись следы глины, так что Джек знал, что все, происходившее ночью, сном не было.

Элиас появился на пороге вместе с Рексом и Джаспером. Собаки подбежали к Максу и обнюхали его, бешено виляя хвостами. Макс вильнул хвостом в ответ, явно радуясь встрече. Потом он неуклюже поднялся, осторожно опираясь на больную лапу. Эбби и Джек смотрели — и не верили своим глазам.

Элиас заметил в своей обычной сухой манере:

— Макс выглядит сегодня значительно лучше.

Джек взглянул на Эбби — и они оба расплылись в широкой улыбке. Девушка принесла мясо, которое так и стояло в амбаре со вчерашнего дня. Макс едва не отхватил ей руку вместе с угощением. Она скормила ему мясо буквально за пару секунд.

— Он снова прежний, Джек!

— Не могу поверить! — Лицо Джека сияло от счастья. — Я просто не могу поверить.

— Так что тут было, ночью-то? — недоуменно спросил Элиас.

— Чудо! — тихо ответил Джек.