Пламенные эвкалипты

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Шесть недель спустя…

— Могу я предложить вам к рыбе бокал белого вина, миссис Хокер? — спросил официант.

— Это было бы прекрасно, Андре! — промурлыкала Клементина. — Вы не видели моего мужа? Он собирался встретить меня здесь за обедом.

— А это не мистер Хокер разговаривает с мистером и миссис Ричардс возле поручней?

Клементина посмотрела в иллюминатор и нежно улыбнулась.

— Да, это он.

Она подумала про себя, что ее молодой муж очень хорош собой — особенно когда морской бриз ерошит его волосы. Взгляд Клементины задумчиво скользнул по линии горизонта, где лазурь Индийского океана встречалась с бирюзой неба, и Клементина подумала, что никогда не будет скучать по пыльной красной земле Южной Австралии. Они с мужем плыли в Англию, где собирались провести два месяца на озере Дистрикт, а затем отправиться в очередной круиз по Средиземному морю с долгой остановкой на медовый месяц в Южной Италии. На взгляд Клементины — жизнь просто не могла быть лучше, и путешествие в качестве новобрачной устраивало новоиспеченную миссис Хокер. Какое счастье, что ее муж больше не хочет быть фермером! Он продал свою землю братьям, а они поделили ее между собой…

— Прости, что заставил тебя ждать, дорогая!

Клементина очнулась от своих мыслей и улыбнулась.

— Нестрашно, дорогой. Я заказала нам рыбу и белое вино.

— Прекрасно!

И Том Хокер запечатлел на нежных губках своей жены долгий поцелуй.

Мысли Клементины вернулись к тому кошмарному вечеру в Мануре, когда Том впервые ее поцеловал. Это было сюрпризом для них обоих. Она так разозлилась на Джека, что у нее только что дым из ушей не шел, а Том — Том опрокинул несколько кружек пива подряд, чтобы снять стресс после безумной поездки в экипаже. Когда Клементина вбежала в зал после ссоры с Джеком, Том неожиданно сгреб ее в охапку и страстно поцеловал прямо в губы. Испугался, конечно же, сразу выпустил и долго извинялся. Говорил, что не мог больше сопротивляться своим чувствам и что она никогда еще не была так прекрасна. А она — хоть и была в ярости — неожиданно поняла, что поцелуй ей понравился.

В результате они провели чудесный вечер вместе. Почти сразу они решили, что хотят уехать из Австралии, и вскоре Том уже продал свою землю братьям. Формальности и приготовления заняли несколько недель, потом Джек благословил их, и они отправились в порт Аделаиды. Поженились прямо в порту и сразу после скромной церемонии взошли на борт «Ясной звезды», лайнера, идущего в Англию.

Клементина лениво подумала об иронии судьбы: Джек так и не нашел свое счастье с Эбби, зато Клементина вполне счастлива с его младшим братом…

Сибил вышла на балкон и увидела, что Джек сидит на скамье под голубым эвкалиптом, одинокий и несчастный, но разъяренная Сибил не испытывала к сыну ни малейшей жалости. Субботний вечер закончился тихим семейным ужином — очень тихим, надо сказать. С тех пор как Эбби уехала, дом напоминал кладбище при храме Святого Михаила. С Джеком она почти не разговаривала.

Сибил было страшно интересно, куда это Джек уходил. Единственное, что он сообщил во время ужина, — так это то, что на скотный двор не пойдет. За последние несколько недель он часто вот так исчезал — и любопытная Сибил потихоньку теряла терпение. Она позволяла Джеку практически все, но с нее довольно.

Сибил вышла в сад и направилась к сыну. Он смотрел в пространство, и мысли его витали где-то далеко, он даже появления родной матери не заметил.

— Джек!

Джек подпрыгнул.

— Мама! Никогда больше так не подкрадывайся!

— То, что я могу к тебе подкрасться, многое говорит о твоем состоянии!

— О чем ты?

— Ты прекрасно знаешь о чем и я молчала слишком долго. Это скорбное мыканье по поместью не может продолжаться вечно. Либо ты исправляешь ситуацию — либо за это берусь я!

Джек нахмурился.

— Ты мыкаешься не менее скорбно, мам.

За эти недели Сибил даже не заглядывала на кухню, и он несколько раз заставал ее сидящей и глядящей точно так же — в пространство.

— Я еще не так плоха, как ты! Тебе не кажется, что пора действовать? Сидя здесь и изображая брошенного щенка, ты ничего не добьешься.

Джек выглядел смущенным.

— Мам, я дважды был в Мартиндейл-Холле. Оба раза мне говорили, что она не хочет меня видеть. Больше я ничего сделать не могу.

— Значит, я туда поеду и добьюсь встречи!

Сибил собиралась сделать это уже давно, но Джек каждый раз отговаривал ее, настаивая, что Эбби надо побыть одной.

— Мама, Эбби знает, где нас найти. Если она захочет увидеться, она приедет.

С этим было трудно спорить. Сибил тихо застонала от бессилия и вернулась в дом. Вообще-то Джек был прав. Если Эбби захочет увидеть их, она приедет сама. Сибил, честно говоря, очень задевало, что девушка до сих пор этого не сделала. Джек все рассказал матери о наследстве, и Сибил понимала, что утратила компаньонку, но просто навестить-то можно? Наверное, она уже пришла в себя после всех потрясений — так почему не приехать?

В полдень воскресенья Эбби немного нервничала. Экипаж свернул к поместью Бангари. У Эбби было такое чувство, словно она возвращается после долгой разлуки, а не после нескольких недель отсутствия.

Алфи спрыгнул с козел и распахнул перед ней дверцу. Он увез ее отсюда на ужас и испытания, но теперь, по прошествии этих недель, искренне полюбил молодую хозяйку и зауважал ее за силу духа.

На вторую неделю пребывания в Мартиндейл-Холле Эбби вышла прогуляться и забрела к конюшням. Она первый раз вышла так надолго, и солнце приятно ласкало побледневшую кожу девушки.

Эбби вдруг подумала, что горечь и тоска понемногу отступают.

Алфи возился в конюшне, когда увидел молодую хозяйку, стоящую возле денника Горацио. Накануне Алфи вместе со всеми остальными работниками и слугами был вызван в господский дом, где им объявили, что поместье продается и их услуги больше не нужны. Это было паршиво — Алфи проработал здесь много лет. Но еще тяжелее было думать о судьбе лошадей. Особенно о судьбе Горацио. Алфи подозревал, что Эбби принесла дурные вести.

— Любите ездить верхом, мисс? — спросил он девушку.

— Люблю, но с таким громадным конем не справлюсь. Ты же видел.

Эбби с восхищением коснулась атласной шкуры великолепного жеребца.

— Горацио просто очень нервный — и очень сильный. Кроме меня, только старый хозяин мог на нем ездить.

Алфи не сердился на Эбби за продажу дома. Он — как и вся прислуга — знал, что девушке пришлось пережить из-за Эбенезера Мэйсона.

— Сколько ему лет, Алфи?

— Восемь лет, мисс. Он здесь вырос. Совсем махоньким жеребенком хозяин его взял.

Эбби уловила печаль в голосе Алфи и поняла, что это отнюдь не тоска по Эбенезеру.

Конюх беспокоился о судьбе коня… и о своей, наверное, тоже.

— У Хита были какие-то планы насчет Горацио?

Алфи на секунду отвел взгляд, и Эбби заметила болезненную гримасу, исказившую его лицо.

Хит пытался оседлать Горацио всего однажды — и был сброшен в пыль прямо на глазах у некой молодой леди, которую Хит обхаживал. С тех пор он коня терпеть не мог.

— Он хотел его на аукцион выставить, мисс. — Алфи грустно потрепал нос коня, и Горацио положил голову ему на плечо.

Эбби не понравилась эта идея.

— Алфи, а ты бы хотел забрать Горацио себе?

Конюх изумленно уставился на нее.

— Очень хотел бы, мисс, да только я никогда не смогу купить такого породистого коня. Он же кучу денег стоит. Породистый — родом из конюшни чемпионов.

— Алфи, я ломовую лошадь от осла не отличу! — Эбби оценила честность конюха. Он мог бы занизить ценность коня. — Но поскольку я хозяйка Горацио, я могу отдать его тебе.

Алфи глядел на нее в изумлении.

— Нет, вы можете, конечно, мисс, но…

— Тогда он твой, Алфи. Ты отлично за ним ухаживаешь, да и он, как я вижу, тебя любит.

Алфи обрел голос.

— Я не могу этого позволить, мисс!

Он очень хотел этого коня, но чувствовал, что это как-то неправильно.

Эбби показалось, что глаза конюха увлажнились, когда он посмотрел на громадного вороного жеребца.

— Ты меня не остановишь, Алфи. Конь твой, и никаких возражений я не принимаю.

— Спасибо, мисс Скоттсдейл! — хрипло сказал Алфи. — Вы даже не представляете, что это для меня значит.

— Думаю, что представляю, Алфи, — сказала Эбби, задумчиво гладя бархатные ноздри жеребца.

— А что с остальными лошадьми?

— Хочешь — всех забирай, — поддразнила его Эбби.

Алфи вспыхнул.

— Нет, мисс! Я просто беспокоюсь о них. Простите, я не должен был спрашивать.

— Не извиняйся. Думаю, тебя не только их будущее волнует, но и твое собственное. Я еще пока ничего в точности не решила, но пока поместье в состоянии лошадей прокормить, жить они будут здесь, а ухаживать за ними будешь ты.

— Отличные новости, мисс! — воскликнул Алфи, потом помолчал и добавил: — Я знаю, у вас нелегкие были времена, но теперь у вас все будет хорошо, мисс Эбби. Я просто уверен!

Алфи верил, что вселенная платит сторицей тем, кто добр, а значит, у мисс Эбби в этом мире проблем быть больше не должно.

Джек сидел в комнате, когда по дорожке перед домом зацокали копыта и перед самым крыльцом остановился экипаж. Джек распахнул дверь — и увидел Эбби. Дыхание у него перехватило — она была прекрасна.

— Эбби? — Джек старался, чтобы голос его звучал ровно.

— Привет, Джек! — Эбби думала только о том, как же она рада его видеть. — Я не вовремя?

— Нет, я был… — он едва не выпалил, что он совершенно один и очень без нее скучает. — Входи же!

Эбби вошла в дом и прошла в гостиную.

— Ты выглядишь… здорово, Эбби!

Она и вправду похорошела. Краски вернулись, лицо посвежело — Джек с облегчением увидел, что физически Эбби полностью восстановилась. Пожалуй, психически тоже, хотя ей и пришлось пережить не одну страшную душевную драму.

— Я стала лучше выглядеть, пожив в Мартиндейле.

Эти слова уже вырвались, когда Эбби о них пожалела. Прозвучало это так, словно в Бангари о ней не заботились и выглядела он здесь не так хорошо.

— Я не к тому, что здесь…

Не договорив, она покраснела, и Джек ощутил неловкость.

— Я очень рад, Эбби. Я… интересовался, как ты там.

Эбби хотела спросить, почему он ни разу не пришел ее навестить, но мешала гордость. Она видела, что Джек чувствует себя неловко, и гадала, не в наследстве ли дело — ведь теперь она от Джека не зависит.

— Думаю, ты был очень занят здесь, в Бангари.

— Да, дни у нас недостаточно долгие.

Бесконечными они ему казались, эти дни без нее, но сказать об этом Джек не мог. Он старался сохранить спокойствие, быть вежливым и бесстрастным, но сердце его не слушалось.

Эбби страдала. Джека явно тяготило ее присутствие. Она думала, что он выкроит время для визита к неб, но он был занят более важными вещами.

— Я приехала, чтобы вернуть ожерелье твоей матери.

— Спасибо.

— А где твоя мама?

Эбби скучала без Сибил и очень надеялась, что и Сибил скучает без нее. Но в доме было ужасающе тихо — она даже не помнила такой тишины…

— Она отдыхает. Дневной сон.

— О, очень жаль, что я ее не увижу. Как она? Готовит?

— Нет, эта фаза активности длилась недолго, — улыбнулся Джек. На самом деле, Сибил забросила все домашние дела после отъезда Эбби, но и об этом он не мог сказать прямо.

— Очень жаль.

Эбби чувствовала некоторую вину, бросив Сибил, но надеялась, она все правильно поймет — Эбби просто было нужно время, чтобы собраться с силами.

Джек не мог не заметить роскошное новое платье Эбби и новую прическу, заколотую драгоценными заколками.

Она выглядела как богатая женщина — и это напомнило ему, что она больше не была той девчонкой, которую он подобрал на улице городка Клэр…

Эбби заметила его взгляд и гордо разгладила юбку новым жестом — жестом собственницы, у которой раньше никогда ничего подобного не было.

— Я купила несколько новых вещей.

— Я вижу.

Джек скучал по прежней Эбби, девчонке в простом платье, бегущей посмотреть на овец… Он не представлял ее примеряющей роскошные наряды.

— Как идут дела в Бангари?

Эбби все меньше нравилось настроение Джека. Похоже, его действительно раздражает ее неожиданное богатство.

— Отлично.

— А как Макс? Он поправился?

Ей очень хотелось увидеть пса, но она боялась попросить об этом.

— Здоров — и уже приступил к своей обычной работе.

— Прекрасно. А как бараны? Освоились?

— Да. Скоро сведу их с овцами.

Джек вспомнил, что едва не наделала Клементина. Что ж, это тоже в прошлом…

— А как поживает Жозефина?

Джеку казалось, что Эбби просто болтает ни о чем, чтобы потянуть время и потом вежливо распрощаться по всем правилам этикета.

— Она очень выросла за последние недели.

Эбби улыбнулась, вспомнив симпатичную мордашку овечки.

— Лента не мала?

— Нет!

Он ответил резко, почти отчаянно. Ни к чему Эбби знать, что он уже поменял ту ленту на новую, подлиннее, чтобы Эбби узнала свою любимицу… если вернется домой.

Джек решил, что сегодня же снимет дурацкую ленту. Незачем.

Эбби хотелось спросить о Клементине, но она боялась.

Вероятно, дома Клементины не было, но это еще не значило, что их свадьба не состоится. А вот разговаривать Джек не хотел и совершенно явственно не мог дождаться, когда же она уедет.

— Прогуляемся по саду, Джек?

Возможно, он будет чуть разговорчивее на их любимом месте под голубым эвкалиптом.

Джек поднялся.

— Хорошо.

Энтузиазма в его голосе Эбби не расслышала.

Проходя мимо Алфи и экипажа, Джек нахмурился. Они с Эбби в полном молчании дошли до скамейки в глубине сада и уселись на нее — тоже молча.

— Я продала шахту, — сказала наконец Эбби.

— О! Да? И кто ее купил?

Его не удивило то, что она продала шахту, с которой связано столько горьких воспоминаний об отце.

— Шахтеры выкупили, — сказала Эбби.

Джек удивленно посмотрел на нее.

— Рабочие?

— Да, я решила, что каждый из них должен получить свою долю.

— Но каким же образом? — Джек ничего не понимал. Шахта в Берре стоила целое состояние, и даже самая маленькая доля была не по карману простому шахтеру.

— Я продала ее им за символическую цену, чтобы они могли позволить себе приобрести долю. В газетах было объявление коротенькое.

Джек был ошарашен.

— Я хотела, чтобы каждый из рабочих имел право голоса в управлении шахтой и обеспечении безопасности. Не хотела, чтобы еще кто-то погибал из-за жадности владельца и чтобы я сама стала таким владельцем… Они должны получать свою прибыль и иметь право распределять ее между собой. Если будут хорошо работать, все затраты окупятся.

Эбби ездила на шахту сама, чтобы объявить о своем решении рабочим. Первой реакцией было недоверие, а потом — потом они обрадовались. Некоторые даже целовали ее. Это был один из лучших дней в жизни Эбби, и она чувствовала, что отец ею бы гордился.

— Эбби, но это же замечательно, — воскликнул Джек. — Как тебе в голову пришла такая идея — или это идея Эдварда Мартина?

— Нет. Моя. Эдвард был категорически против, поскольку он же теперь мой поверенный и должен блюсти мои интересы. Но в конце концов и он сдался.

— Это замечательное решение. — Джек действительно гордился ею. Он очень хотел сказать об этом вслух, но боялся, что от этого неловкость только усугубится.

— А еще я много думала о том, что же мне делать с поместьем и фермой. Есть идеи — и я хотела поделиться ими с тобой, Джек.

Он был смущен, но старался это скрыть.

— Что же ты надумала сделать с Мартиндейл-Холлом? Останешься там жить?

Когда-то он и представить не мог, что она способна остаться в этом доме, но все с тех пор изменилось…

Эбби не хотелось признаваться, что Мартиндейл-Холл так и не стал ей домом.

— Теперь там будет приют для бездомных и незамужних матерей, — сказала она просто. — Молодые женщины, оказавшиеся в той же ситуации, что и я. Вдовы. Одинокие матери, которым негде жить.

Джек был потрясен.

— Уинстон останется дворецким, вместе с миссис Хенди и Луизой. Ферма будет обеспечивать приют. Я наняла управляющего. Три девушки уже поселились в доме — скоро у них родятся малыши. За ними будут ухаживать, и им не придется ничего стыдиться и скрывать. Большинство этих девушек стали жертвами жестокости и вероломства мужчин, как и я когда-то.

Эбби также попросила Эдварда Мартина разыскать сестер Нила — Эми и Эмили — и забрать их из сиротского приюта в Аделаиде. Щедрое пожертвование сняло все препоны на этом пути, и теперь миссис Хенди ждала своих новых воспитанниц.

— Отличная идея, Эбби, — сердечно сказал Джек.

Он подумал, что она приняла правильные и мудрые решения. Наверное, она нашла цель своей жизни. За Эбби он был рад и гордился ею, но к радости примешивалась грусть оттого, что больше ничего не будет, как раньше.

Эбби надеялась, что Джек будет гордиться ею, похвалит ее, но он выглядел все таким же отстраненным и безучастным. Она с горечью пришла к выводу, что виной всему ее богатство.

— Что ж, я, пожалуй, пойду.

Она была разочарована почти до отчаяния — Джек даже не спросил ее, что будет делать она сама… а ведь ей так хотелось поделиться с ним!

— Спасибо, что навестила, Эбби.

Джек собрал все свои эмоции в кулак. Он коротко взглянул Эбби в глаза, а потом отвернулся и пошел к дому. Смущенная и расстроенная, Эбби молча шла рядом. Долгожданная встреча обернулась жестоким разочарованием.

Когда они поравнялись с экипажем, Алфи распахнул перед девушкой дверцу.

— Я скажу маме, что ты приезжала. Она расстроится, что вы не повидались.

— Я тоже расстроена.

Эбби помедлила, надеясь, что Джек попросит ее остаться, но он опустил голову и медленно побрел к веранде. Мгновением позже экипаж тронулся, и Джек пропал из виду.

Сибил вышла на балкон, услышав, как отъезжает экипаж. Перегнувшись через перила, она окликнула Джека:

— Это ведь экипаж из Мартиндейла? Здесь была Эбби?

— Да, — коротко ответил Джек.

— Куда же она поехала?

— Обратно в Мартиндейл-Холл, мама. Это теперь ее дом.

Сибил не верила своим ушам.

— Но почему ты меня не разбудил, чтобы я могла поговорить с ней?!

Не дожидаясь ответа, Сибил исчезла с балкона, и Джек знал, что сейчас она сбежит по лестнице вниз. Он приготовился к гневной тираде.

Джек успел войти в гостиную, когда Сибил ворвалась в комнату.

— Мама, прежде чем ты начнешь, знай, Эбби счастлива там, где она сейчас есть.

— Это она сказала?

— Мама, она рассказала мне обо всем, чем сейчас занимается, и мне показалось, что ее вполне устраивает и радует ее жизнь в Мартиндейле, — сказал Джек, стараясь, чтобы его голос не звучал совсем уж отчаянно.

— Скажи, ты всерьез можешь представить, что она счастлива в этом мрачном и громадном доме?

— Она там не одна.

— Не думаю, что престарелый дворецкий — отличная компания для нее.

— Я не об Уинстоне. Эбби превратила Мартиндейл-Холл в приют для незамужних матерей, и похоже, совершенно захвачена собственными планами. Мне кажется, она нашла свою цель в жизни.

— Откуда такая дурацкая мысль?

— Но это было очевидно! Я ничего не придумывал!

— Она что, сама сказала тебе, что цель всей ее жизни — присматривать за матерями-одиночками?

— Она не сказала вот именно так! — Джек терял терпение. — Но она счастлива, понимаешь? Счастлива оттого, что делает.

— Так я и думала! — Сибил была в ярости. — Мужчины! Иногда вы делаете абсолютно идиотские выводы!

— Не желаю это слушать! — рассердился Джек, направляясь к дверям.

Он отправился к навесам для стрижки, надеясь хоть там найти покой и тишину. Овец и ягнят уже перегнали в паддоки, так что назавтра Эрни и Уилбур могут начинать стрижку…

— Останови, Алфи! — закричала Эбби посреди дороги.

Алфи натянул поводья.

— В чем дело, мисс? Что случилось?

Эбби выскочила из экипажа и встала посреди дороги.

— Все! Случилось — все!

Алфи ничего не понимал.

— Чем я могу помочь, мисс?

— Можешь потрясти Джека Хокера за шиворот? Неужели он не понимает, что богатство и счастье — не одно и то же?

— Мисс, я не пойму чего-то…

— Я тоже! Я была уверена, что Джек испытывает ко мне какие-то чувства, но он ведет себя очень странно. Он ни разу не приехал навестить меня в Мартиндейл. Я не понимаю! Мне казалось, он должен был прийти узнать, как я себя чувствую…

Алфи смутился еще больше.

— Вообще-то он два раза приезжал, мисс. Я его у конюшни видел.

— Что?! Ты его видел, Алфи?

— Ну да, мисс. Он в первую же неделю приходил, а потом и на вторую. Может, и потом приходил, но я уже с лошадьми был занят, так что видал его только два раза.

Эбби была растеряна, но душа ее пела от счастья.

— Уинстон ничего мне не сказал! Неужели Джек не набрался храбрости постучать и войти?

— Сомневаюсь я, мисс. Только Уинстон уж очень вас оберегал. Не удивлюсь, если он мистера Хокера отправил восвояси, потому как думал, что так будет вам спокойнее.

— О, Алфи! Что же мне делать?

— А вы его любите, мисс? Джека Хокера?

— Да! — Эбби не колебалась ни секунды. Было так радостно произнести это вслух, громко, не стыдясь и не сомневаясь. — Но они с Клементиной Фибл собирались пожениться.

Алфи снова смутился.

— А он это сам вам сказал, мисс?

— Нет, это сказала она.

— Мистер Хокер — он честный человек, мисс. И сдается мне, если бы он женился на мисс Фибл, он бы сам вам об этом и сказал.

Эбби улыбнулась.

— Ты совершенно прав, Алфи!

Она крепко поцеловала конюха в щеку, отчего Алфи зарделся, как маков цвет.

Эбби постучала, но ей никто не ответил, и она вошла в дом через заднюю дверь. Кухня была пуста, поэтому девушка прошла в гостиную. Здесь тоже было пусто, в доме царила тишина.

— Джек!

— Эбби, это ты?

Сибил спустилась со второго этажа и несколько секунд смотрела на Эбби.

— Добрый день, миссис Хокер! — немного нервно произнесла Эбби. Она очень надеялась, что Сибил рада ее видеть.

— Эбби! — На губах Сибил расцвела улыбка. Она шагнула вперед и нежно обняла девушку. — Ты вернулась!

— Да! — Эбби поняла, что Джек уже рассказал матери о ее визите. — Я ищу Джека.

После слов Алфи она буквально горела от нетерпения увидеть Джека Хокера.

— А его нет, — сказала Сибил.

Эбби не скрывала своего разочарования.

— Присядь, Эбби! Я думаю, нам нужно поговорить. Джек рассказал мне, что ты устроила в Мартиндейл-Холле приют для матерей-одиночек.

— Да, это так. — Эбби не понимала, к чему клонит Сибил.

— Эбби, а почему ты мне не сказала о своей беременности?

Девушка опустила голову и горячо прошептала:

— После всего, что вы для меня сделали… я полагала, что вы не заслуживаете такого позора.

Сибил даже заморгала от удивления.

— Это что еще за чушь? Ты была невинной жертвой этого ужасного человека. И ты нуждалась во мне, Эбби, так какого же дьявола ты возомнила, что я лишу тебя своей поддержки и всей возможной помощи?!

— Клементина сказала, что я унижу вас этим… — Эбби не хотела упоминать Клементину, но Сибил должна была знать правду.

Сибил присвистнула.

— Клементина ревновала, как кошка, потому что видела, насколько мой сын влюблен в тебя.

Теперь Эбби заморгала от удивления.

— Джек… влюблен… в меня?!

— О господи! Он мыкается по поместью уже которую неделю и сводит меня с ума. Я уже готова была приказать Элиасу заложить двуколку и отправиться за тобой! — внезапно Сибил посерьезнела. — Эбби, а ты? Ты любишь его? Скажи мне правду.

Глаза Эбби заблестели и она кивнула, но все-таки спросила:

— Он все еще собирается жениться на Клементине?

Сибил удивилась.

— Разве ты не знаешь? О, разумеется, не знаешь!

Сердце Эбби ухнуло в пятки.

— Они… уже поженились?

— Клементина вышла за моего сына, только не за Джека, а за Тома. Сейчас у них медовый месяц.

От сердца отлегло, но до конца Эбби не успокоилась.

— Так Джек поэтому такой… мрачный?

— Вот еще! Он и внимания на них не обратил, только благословил.

— Но он был так холоден со мной, когда я приезжала сегодня днем… Я думала, он хочет побыстрее от меня отделаться.

— Он мой сын, но это не мешает ему быть иногда круглым дураком. Он возомнил, что ты нашла себе цель всей жизни — заботиться о непутевых мамашах без мужей. К тому же, как и у большинства мужчин, гордости у него больше, чем здравого смысла, поэтому он и не попросил тебя вернуться домой.

Эбби улыбнулась и вытерла слезы.

— Я хотела сделать что-то полезное с наследством Эбенезера, поэтому продала шахту в Берре рабочим, а в Мартиндейле открыла приют. Я счастлива, что я это сделала, но сердце мое принадлежит этому дому.

Сибил улыбнулась.

— Добро пожаловать домой, Эбби. А теперь иди и найди моего сына, а я пока пожарю что-нибудь на обед.

Эбби встревожилась.

— Но Джек сказал, вы уже давно даже не заходите на кухню.

— Вообще-то да, но сейчас ко мне неожиданно вернулся аппетит, а у Сабу выходной. Теперь иди. Он не мог далеко уйти.

— Прежде чем уйти, я вам кое-что скажу, миссис Хокер.

Сибил нахмурилась, опасаясь плохих новостей.

— Что такое?

— Как вы знаете, я унаследовала от Эбенезера несколько зданий в Клэре — в том числе Масонский зал.

— Серьезно? — вежливо удивилась Сибил, гадая, зачем Эбби об этом говорит.

— Я осмотрела его изнутри — и думаю, что из него получится отличный театр. Кроме того, в церкви Святого Варнавы новые скамьи, а старые еще очень хороши. Святой отец разрешил их забрать.

— Так… — Сибил тщетно пыталась представить себе театр, в котором зрители сидят на церковных скамьях.

— Я подумала, что вы могли бы связаться со своими друзьями из Театральной компании и обсудить возможность спектаклей в Масонском зале. А может быть, вы наберете труппу из местных талантов. Что вы об этом думаете?

Глаза Сибил заблестели.

— Не уверена насчет местных талантов… но никогда не знаешь наверняка! Послушай, но ведь в Масонском зале нет сцены…

— Я поговорила с местным плотником, он сказал, что сколотит сцену и кулисы тоже построит, если вы дадите ему указания. Жена у него художница, так что нарисует любые декорации. А занавес мы закажем отдельно.

Лицо Сибил просветлело.

— Ты обо всем подумала, Эбби! — в полном восторге воскликнула она.

— Уверена, что не обо всем, но вы поправите и дополните. Я просто хотела сказать, что зал в вашем распоряжении. Если вы решитесь заняться нашим местным театром, работы будет много. Но если у кого это и получится — так только у вас. У вас же такой сценический опыт — им грех разбрасываться.

Сибил расцеловала Эбби в обе щеки.

— Ты сделала меня такой счастливой, Эбби!

Джек стоял возле изгороди паддока. Эрни и Уилбур недавно забросили сюда тюки люцерны, и теперь овцы неспешно кормились прямо возле изгороди. Жозефина была среди них — он видел ее красную ленту на шее. Джек собирался снять эту злосчастную ленту — ведь Эбби вряд ли вернется в Бангари. Она даже не захотела повидать свою любимицу…

Жозефина вскоре оказалась всего в нескольких футах от того места, где стоял Джек. Невинное выражение ее мордашки напомнило Джеку об Эбби и самой первой их встрече. Впрочем, он и не забывал о ней. Эбби всегда была в его мыслях, днем и ночью, с того самого момента, когда он увидел ее на улице Клэра и отвел в агентство по найму Шарпа. Эбби выглядела тогда как бродяжка, но он всегда знал, что она — особенная.

Джек попытался вспомнить тот момент, когда он влюбился… возможно, в тот день, когда она так эмоционально жалела Жозефину, разлученную со своей матерью.

— Жозефина! — громко произнес Джек. — Почему все не может остаться по-прежнему? Почему Эбби не может к нам вернуться? Я люблю ее, ты же знаешь, и ты любишь ее, правда? Но мы ей больше не нужны…

— Нужны!

Голос Эбби дрожал от переполнявших девушку чувств.

Джек резко обернулся и увидел, что Эбби стоит прямо позади него.

— Эбби! Что ты здесь делаешь?

— Я… я… Я хочу вернуться домой, Джек. Я люблю тебя и хочу остаться здесь, с тобой.

— Ты любишь меня?!

— Да, люблю.

— Но как же Мартиндейл и твоя новая жизнь?

— Я сделала для поместья все, что могла. Думаю, деньги Эбенезера таким образом принесут максимум пользы. Но быть хозяйкой Мартиндейла я не хочу, Джек. Если бы ты спросил меня, каким я вижу свое будущее, я бы сказала, что это — ты и Бангари. Но хочешь ли этого ты сам?

Джек подумал, что она беспокоится об их отношениях с Клементиной.

— Я порвал с Клементиной в тот самый вечер, в Мануре, перед тем как отправиться за тобой. Я люблю тебя, Эбби? Но я не был уверен, что и ты чувствуешь то же самое. Знаешь… я не представляю себе жизни… с кем-то другим!

Глаза Эбби сверкали от слез, но она улыбалась.

— Я люблю тебя, Джек Хокер!

Секунду спустя он уже сжимал ее в своих объятиях.

— Ты правду говоришь, Эбби? Ты меня любишь?!

— Да! И я так скучала по тебе! Я думала, что ты забыл меня, по Алфи говорит, что видел тебя в Мартиндейле.

— Я там был дважды, но Уинстон сказал, что ты не хочешь меня видеть.

Эбби расстроилась.

— Я не знаю, зачем он так сказал! Они с миссис Хенди очень оберегали меня… Думаю, Уинстон было уверен, что поступает правильно.

— Я не понимал, почему ты захотела там остаться, Эбби. Я хотел приглядывать за тобой, заботиться о тебе здесь, в Бангари. Ты даже не представляешь, как тихо стало в этом доме без тебя. Никто не приезжал… Уильям и Марта заняты с ребенком, а Том уехал…

— Твоя мама сказала, что они с Клементиной поженились и уехали в Англию?

— Мама?

— Да, мы с ней говорили. Джек, я должна была остаться в Мартиндейле, чтобы в одиночестве оплакать свое дитя, и я не думала, что ты это поймешь… из-за того, кто был его отцом. Мне многое надо было обдумать. Это может показаться странным, но со своими демонами я должна была встретиться лицом к лицу именно в этом доме. Теперь он совсем другой. Все вещи Эбенезера я вывезла и продала, а на эти деньги мы купили колыбели и детские вещи. Теперь это просто большой дом, но не мой дом. Бангари — вот мой дом, а ты — сердце этого места.

— Бангари не жил по-настоящему до твоего появления, Эбби. Ты сделала его домом, и я скучал по тебе больше, чем могу об этом сказать словами. Моя мать ругала меня, и если бы ты не приехала, она бы сейчас была уже на пути в Мартиндейл!

Эбби рассмеялась — это было бы очень в духе Сибил.

— Как я мог быть таким дураком, Эбби?

Она обвила руками его крепкую шею.

— Неважно. Ты — мой!

Их губы встретились… но несколько мгновений спустя возле них заблеяла Жозефина, требуя внимания.

— О, Джек, взгляни на нее! Она просто красавица!

— Настоящая красавица — это ты! — прошептал Джек, обнимая Эбби за талию.

Сразу после Рождества Джек и Эбби обвенчались в церкви Святого Михаила. Стоял погожий воскресный день. Эльза и Мария были подружками невесты, а Сибил вела Эбби к алтарю. Уинстон, миссис Хенди и Луиза, Уильям и Марта с малышом Джеральдом — все сидели в первых рядах, улыбались и поздравляли молодых.

Эбби надела подвенечное платье Сибил. Жозефина — с алой ленточкой на шее — важно вышагивала перед невестой. Джек улыбался от счастья. Он понятия не имел, что задумала Эбби, но заранее находил ее идею очаровательной, и велел Эрни и Уилбуру подготовить Жозефину.

— Ну, и что это значит? — строго вопросил отец Джон, не будучи уверен, что овце место в святом храме.

— Именно благодаря этой овечке я полюбил будущую миссис Хокер! — пояснил Джек.

— О! — Отец Джон кивнул. — Раз ты так говоришь, сын мой…

— Да! — твердо сказал Джек.

— Да! — вторила ему Эбби, посмеиваясь возле алтаря.

— Вы, двое, ведите-ка себя потише! — воззвал отец Джон. — Я еще не задал свои вопросы, вы рано отвечаете!

Отец Джон не пил уже целый месяц и немного нервничал перед такой ответственной церемонией. Он хотел, чтобы все шло по правилам…

Эбби подошла к Джеку, стоявшему перед алтарем, и он нежно поцеловал ее в губы. Отец Джон всплеснул руками.

— Мы еще не дошли до того момента, когда невесту целуют!

Однако новобрачные не обратили на него никакого внимания и продолжали целоваться. Отец Джон с треском захлопнул Библию.

— Я сдаюсь! — сообщил он, возводя очи к небесам и мысленно проклиная себя за месячное воздержание от выпивки.

Джек и Эбби рассмеялись — и священник тоже рассмеялся.

— Ну что, готовы? — спросил он.

— Конечно! — ответил Джек, не спуская сияющих глаз с лица Эбби…