Планета червей

Глава 19

Флэм стоял недалеко от ярко освещённой пристани и завороженно смотрел на Хладу, которая поочередно подходила к рыбакам и касалась рукой груди каждого. После прикосновения мужчины заходили на борт баркасов, начинали развешивать фонари с сиялками и готовиться к отплытию. Сильная усталость, накатывая волнами на Флэма после долгой дороги, чуть отвлекала его, но он, не замечая её, с огромным воодушевлением следил за каждым жестом Хлады. Все образы, что юноша рисовал, представляя «зовущую», вмиг рассыпались в прах. Потому что та хрупкая девушка на пристани с длинными светлыми волосами и тонкими кистями рук была настолько притягивающе-очаровательной, что у Флэма спёрло дыхание от восторга, бешено колотилось сердце и он просто не мог отвести взгляд от Хлады.

Много людей наблюдали за этим обрядом, столпившись на берегу. Флэма то и дело толкали с боков, на что он совершенно не обращал внимания, потому что видел, как тонкие, словно волос серебристые нити начинали тянуться в воду от груди рыбаков, после их касания Хладой.

– А что она делает? – услышал Флэм удивлённый возглас кого-то из толпы.

– Ты, что? Первый раз тут что ли? – ответил звонкий голос девчушки. – Так наша Хлада червей привязывает своим зовом в помощь рыбакам, чтобы от беды уберечь их в большой чёрной воде. Хоть и не видать той привязи, но она точно есть!

Флэм удивлённо обернулся на звонкий голос светловолосой девочки и негромко спросил её:

– Так что, никто никогда не видел этой привязи?

– Ну, может кто и видит, – улыбнулась девочка, – только ведь не всем дано самих червей видеть, а уж привязи – точно. Но, поверьте мне, она есть. Видите, вон того рыбака с жёлтой повязкой на голове под капюшоном? Это мой отец, Трюн. Он мне сам говорил, что когда раньше в большую чёрную воду выходил, то никогда такой уверенности не было, как сейчас, после касания Хлады. Она, своим зовом, ещё и дно в заливе подсвечивает. Ну, не она сама, а черви от её зова.

Флэм во время этого недолгого рассказа, пристально всматривался в Хладу, которая уже закончила обряд и сходила с освещённой пристани. Девушка вдруг подняла голову и, казалось, посмотрела Флэму прямо в глаза, словно чувствуя его пристальный взор. Юноша даже немного отшатнулся, но своего взгляда в сторону не отвёл. Длилось это всего пару мгновений, за которые, Флэм понял, что эти голубые глаза он не забудет теперь никогда.

Баркасы с рыбаками начали отчаливать и народ стал расходится по своим делам, увлекая в своём потоке Флэма, вместе с Дюгутем и Калиле, что вместе с ним смотрели на обряд.

– Вот, что парень, – догнал Флэма Дюгуть и прихватил за локоть, останавливая. – Нам с Калиле, чтоб остаться и обжиться здесь, посоветовали поперву переговорить со смотрительницей … Как её?...

– Вайза, мать Вайза, – пришла на помощь мужу Калиле.

– Да, да, с ней, – поспешно пробасил Дюгуть. – Уж, надеемся, что случится повидаться с ней побыстрее. Ты же пока можешь тут осмотреться, да и часть своего оставшегося стекла начать выменивать. Ещё на обед надо что-то раздобыть, и про ночлег разузнать.

Флэм смотрел на Дюгутя и не слышал ни единого слова. У него перед глазами стоял пронизывающий голубой взгляд Хлады и ничего больше.

– Ну, так что, займёшься этим, а? – откуда-то из далека донёсся голос Дюгутя.

Флэм перевёл ничего непонимающий взор на Калиле, которая стояла рядом и смотрела на него со своей детской улыбкой, с ямочками на щеках.

– Дю, он тебе не слышал, – привычно хохотнула Калиле, и, уже обращаясь к Флэму, повторила, – Мы сейчас пойдём искать смотрительницу, мать Вайзу. Опосля, если свезёт, то и с Хладой на разговор пойдём по поселению. И тебе Дюгуть говорил…

– Я пойду с вами! – чуть ли не крикнул Флэм, перебивая Калиле. – Я пойду с вами и к смотрительнице, и к Хладе. Мне надо к ней… Именно к ней!

Калиле игриво переглянулась с мужем, и тот, спрятав улыбку в бороду, пробасил:

– Ну, с нами, так с нами.

Втроём они вернулись к телеге, гружёной доверху пожитками. Тачка Флэма стояла рядом, с оставшимся товаром, в котором юноша стал быстро что-то разыскивать. Дюгуть с женой смотрели на суету Флэма, и Калиле разок пихнула мужа в бок, весело подмигнув. На что Дюгуть вяло отмахнулся, достал небольшой мешок с сушёными грибами и негромко спросил:

– Ты что найти то хочешь, парень?

Флэм резко обернулся, держа в руках небольшой свёрток гуттаперчевой ткани, и поспешно ответил:

– Всё! Нашёл. Это подарок.

– Так, тогда ж тебе надо два подарка готовить! – усмехнулась Калиле, – Мы ведь сначала мать Вайзу упрашивать будем о встрече с Хладой. Знать и ей в ручку нужно что-то положить.

– Ты, давай, не дури парня, – надломил бровь Дюгуть. – Я, вона, мешок с грибами на похлёбку взял. Их Вайзе и отсыпим, или весь пожалуем, коли понадобиться.

– Это что ж вы матери Вайзе собираетесь отсыпать? – услышали все трое за своими спинами.

Обернувшись, они увидели чуть полноватую женщину, держащую в руках большой фонарь с сиялками и смотрящую с доброй улыбкой.

– Так, подарок хотим вручить за помощь под встречу с Хладой, – быстро среагировала Калиле, и тут же спросила, – Чай, знаете как найти её?

Женщина улыбнулась шире, и в её глазах заиграли добрые смешливые искорки. Она перехватила фонарь и коснулась груди правой рукой:

– Рада видеть вас. Я мать Вайза.

Калиле потешно хлопнула себя по широким бёдрам и радостно воскликнула:

– Вот ведь удача-то! Прям сама нас нашла! Дюгуть! – повернулась она к мужу. – Что стоишь то? Давай дары, не задерживай!

Мужчина протянул небольшой мешок, прижал свободную руку к груди, поклонился и смущённо пробасил:

– Вот… И мы рады видеть Вас… Я - Дюгуть, а это жена моя – Калиле. Примите от чистого сердца особливых грибочков сушёных… От их навара хвори в раз уходят.

Мать Вайза коротко рассмеялась и приняла мешочек со словами:

– За это вам отдельное спасибо. Полезные отвары у нас всегда в почёте. Только вот как подарок – приму, а чтоб за это услугу оказать, то вряд ли стану. У нас тут так не принято. Мы люди открытые, искренние, и подкупом марать себя не станем.

-–Так разве это подкуп?! – весело возмутилась Калиле. – Муж мой ведь сказал, что это от чистого сердца! А раз дар так предлагается, то он никак с тёмными помыслами увязан быть не может!

Видя, что мать Вайза продолжает улыбаться, Калиле подхватила её фонарь, и так же весело добавила:

– Давайте подсоблю тяжесть эту донести куда надо. А там и с отваром грибным подсоблю и обучу, если ваши стряпухи не варили такого.

Мать Вайза отдала фонарь и снова негромко рассмеялась, обращаясь к Дюгутю:

– Бойкая жёнка у тебя, мил человек. По нраву тут такие.

Дюгуть взъерошил волосы и чуть запинаясь торопливо заговорил:

– Ну… раз по нраву, то это… мы-то за тем и пришли, чтоб просится на поселение, да уменья свои применить. Мы ж с Калиле собиратели, грибы да ягоды все знаем, и цветники новые в раз находим, да на рассаду умеем набирать кореньев их.

– Да много мы чего умеем! – подхватила мужа Калиле. – Не раз в лесу да болотах плотный тёплый мох находили, да зверьё добывали. Дюгуть мой, так вообще рыкуна один одолел.

Мать Вайза заинтересованно слушала и потихоньку шла по тропинке к большому навесу, незаметно увлекая за собой троицу вновь прибывших. На словах про рыкуна она остановилась и, удивлённо вздёрнув брови, спросила:

– Что, прям один рыкуна поборол?

– Ха! – усмехнулась Калиле. – Так вы ж только гляньте на него! Не мужик, а гора! А в ём не только силища отменная, да ещё и ум с хитринкой. Он же дичь враз ловит! Потому что повадки их все давно прознал да заучил.

– Ну, всё, всё! – недовольно пробурчал Дюгуть и дернул за рукав впередиидущую жену. – Остынь малька. Будет нахвалять-то. Неловко уж самому.

Мать Вайза обернулась к мужчине и с улыбкой сказала:

– Жена твоя гордостью делится о тебе, а не попусту нахваляет, как ты сказал.

Дюгуть смутился, приглаживая бороду, и негромко пробасил:

– Так я ж не в укор ей, а любя. Лучше уж делом покажем свои умения, чем просто о них говорить-то.

От слов мужа Калиле улыбалась вовсю и даже заметно приосанилась, неся тяжёлый фонарь, а Вайза ласково посмотрела на неё и добавила:

– Добрая вы пара. Одно сердце на двоих у вас. Это видно и без слов. Вот только про друга своего вы что-то ни звуком не обмолвились.

С этими словами мать Вайза внимательно посмотрела на Флэма, который шел последним, опустив голову и надвинув капюшон поглубже.

– Ну, знать, про него мы уже вместе с Хладой послушаем, – добавила она, входя под навес, к которому все вчетвером успели подойти, и приглашая жестом следовать за собой, добавила, – Заходите и осмотритесь пока.

От слов о предстоящей встречи с Хладой у Флэма бешено заколотилось сердце, и он вступил под навес, следом за Калиле и Дюгутем.