Плебейка

Глава 10

О происшествии решила никому не говорить. Случилось и случилось. Я осталась невредимой, и единственным желанием было поскорей забыть этот злосчастный инцидент. Только вот ни за какие коврижки я больше не соглашусь подойти к доминам даже на расстояние выстрела. На всякий случай поискала в библиотеке законы об изнасилованиях. Здесь за подобные преступления наказывали, и строго. Это немного успокоило.

Два следующих дня прошли тихо и спокойно. А на третий случилось неприятное событие – к нам пожаловали гости. Странную колонну из автомобилей, так я по привычке называла местный аналог – летающие на высоте полуметра от земли повозки, здесь их называли когами, я увидела рано утром, только-только встав с кровати. С третьего этажа, на котором находилась моя спальня, ее было хорошо видно. Как и застывших в оцепенении случайных прохожих, таращивших глаза на это чудо.

Впереди плыла длинная изогнутая кога белого цвета, похожая на египетскую ладью, такая же вычурная и роскошно украшенная. Сзади нее – две черные повозки стандартной ширины и длины. По-моему, в подобных ездят местные полицаи, магистратусы. Сердце испуганно екнуло. Неужели происшествие в клубе заимело последствия? Не хотелось бы принести в дом, приютивший меня, неприятности.

В ванной комнате я несколько раз умылась холодной водой и кое-как пригладила вьющиеся волосы. Из зеркала на меня смотрела бледная светловолосая девушка истинно славянской внешности – с лицом сердечком, голубыми глазами и курносым носом. В глазах плескался страх. Я надела очки – лицо стало чуть серьезнее и старше. Затем осторожно вышла в коридор и шагнула на лестницу, ведущую в гостиную. Внизу уже раздавались голоса. Сердце стучало так громко, что я понимала одно слово из трех. Потихоньку, стараясь не производить шума, я спустилась на первый этаж и выглянула за угол. В комнате стояли Клавдий с Авророй, изогнутые в низком поклоне, а перед ними…

Домина я узнала сразу. Нет, лица насильника в темноте я не разглядела, но не трудно было догадаться, кто пожаловал в гости. Высокий, широкоплечий, одетый в белое… урод.

Честно признать, до урода ему было далеко, как до луны. Вблизи домин выглядел как ожившая статуя Аполлона – мощное с одной стороны, с другой – изящное телосложение, породистые черты лица, скорее хищные, резкие, чем очаровательно-карамельные, острые скулы, классический римский профиль с горбинкой… и безграничное нескрываемое высокомерие на физиономии.

– Хватит, – он небрежно взмахнул ладонью и Аврора с Клавдием, наконец, выпрямились. – Меня зовут Аврелий Растус Лукреций. Я могу назвать две тысячи девятьсот двадцать прямых предков… – его голос был таким же, как и он сам – мерзким и самовлюбленным.

«Ничего себе, и память не подведет?» – пробормотала я под нос. Каким-то невероятным способом он услышал и повернул голову в мою сторону. Я быстро спряталась за угол.

– Кто еще проживает в доме? – громко произнес другой голос, наверное, один из магистратусов, мужчин в темной форме, стоящих за спиной домина.

– Две мои внучки – Авила и Ксения, – тихо ответил Клавдий. Поняв, что меня раскрыли, я вышла из укрытия, прошла в комнату и встала рядом с Авророй. – Это Ксения, Авила сейчас спустится, ей скоро в школу.

– Задержится, – фыркнул полицай. Выглядел он так, словно собирался нас арестовывать – воинственно и злобно. На лице Клавдия проступила обеспокоенность

– Кто отвечает за эту девушку? – магистратус ткнул пальцем в мою сторону.

– Я, – только и успел ответить Клавдий, как раздался шум – в гостиную вихрем влетела Авила.

– Дедушка, что слу… – увидев домина, она поперхнулась вопросом и застыла в проеме. А затем, опомнившись, низко поклонилась, почти в пол. Получается, я единственная, кто им не кланялся? Блин! Это обязательная процедура или просто дань уважения? Не помню, чтобы о таком я читала в книжках.

– Иди сюда, – Клавдий протянул руку Авиле, – у господ есть несколько вопросов к нам.

Не отрывая взгляда от предмета своего обожания, Авила подошла. Ее глаза горели восхищением. Думаю, так близко она своих кумиров не видела. Кумир же брезгливо осматривал комнату, поджав губы, как на мой вкус, просторную и богато украшенную. В его же глазах она, видимо, выглядела как лачуга. Вдруг в его ухе что-то сверкнуло. Я присмотрелась – в правую мочку был вставлен черный бриллиант. Оправы не было, камень словно врастал в кожу. Как я могла не заметить такой огромный булыжник, когда отбивалась? Может волосы скрывали? Они у него были густые, тяжелые, блестящие, цвета воронова крыла, длиной по скулы.

– Два дня назад в «Фламини» произошел возмутительный инцидент, – начал говорить магистратус, выйдя вперед, но все равно, стоя чуть позади домина, – на уважаемого Аврелия Растуса напали.

Я мысленно скривилась – как пафосно! Кто еще на кого напал! Сбоку поперхнулась воздухом Авила.

– Расследование привело нас в ваш дом, – продолжал вещать полицай, – мы обязаны допросить всех, кто был в «Фламини» тем вечером. С владельцем клуба мы уже поговорили.

В комнате разлилось напряженное молчание. Я скосила глаза – Клавдий напрягся, Аврора побледнела. Стало до жути страшно. Еще слабо ориентируясь в местных порядках и законах, я действительно могла что-то там случайно нарушить.

Мужчина обвел тяжелым взглядом нашу четверку, задержавшись на Авиле и мне. А он точно знает, кто был в клубе. Что ж, придется признаваться, рано или поздно меня выведут на чистую воду.

– Ах! – я театрально всплеснула руками, – неужели это из-за меня вся суматоха? Но я всего лишь отбивалась от насильника, и не видела никакого домина. Иначе, я бы себе никогда бы не позволила…

Мой бред грубо оборвали.

– Не мелите чушь! Как можно было не узнать домина?

Впервые за разговор я удостоилась пристального внимания самого «виновника торжества». До этого времени он стоял словно не при делах – скучающе рассматривал какой-то гаджет в руках, отличных от тех, которые были в ходу у Авроры и Авилы, иногда бросая презрительный взгляд вокруг, будто его напрягала вся эта нищенская обстановка и плебейское окружение.

– Очень даже можно! – ответила я магистратусу, глупо улыбаясь. – Я же ни разу их не видела. Две ноги, две руки, одна голова. Все как у нормальных… – я специально не добавила слово «людей». Пусть понимает, как хочет. – В коридоре было темно, а он не представился… – и почему я оправдываюсь? На моей же стороне закон. Наверное. Хотя, с этими доминами черт ногу сломит. Может быть они выше закона? Вон и полицейский смотрит, как на врага народа. Я повернулась к… как там его?… Растусу и язвительно произнесла: – Извините, я приняла вас за гнусного насильника и извращенца.

После этих слов уже вздрогнули все разом. Сбоку раздался кашель Клавдия, сзади потрясенно ахнула Авила. Магистратус застыл истуканом, а потом испуганно обернулся к «хозяину», словно спрашивая у того – что делать дальше? Лишь «хозяин» оставался спокойным, как глыба льда.

– Да и не собиралась я сильно ударить, – я дурашливо передернула плечами, – хотела дать пощечину, но промахнулась и ударила по носу. А в чем проблема? У вас же все в порядке?

Шагнув вперед, я демонстративно прищурилась, рассматривая со всех сторон мерзкое лицо.

– Ну вот – ни синяка, ни красноты.

«Зажило как на собаке», – добавила мысленно, отступая назад. Домину надоел этот цирк. Он изогнул свои идеальные губы и холодно произнес:

– Меня привела в ваш дом… – он назвал какое-то слово, похожее на одор или одорем, я покопалась в памяти и перевела его, как чутье, нюх. – Я еще в клубе почувствовал что-то… но был пьян… – он задумчиво склонил голову и уставился на меня, как энтомолог на букашку, с нездоровым интересом.

«Не пьян, а в дрова», – мысленно поправила я его.

– Покажите ваши карты, – вдруг произнес домин. – Все женщины! Может дело в этом.

Аврора послушно развернулась, подошла к комоду, стоящему в углу, и вытащила из ящичка, где Просперусы хранили документы, что-то похожее на водительские права или студенческий билет – небольшую прямоугольную карточку. Подошла ближе и повернула домину тыльную сторону. Тот бросил быстрый взгляд на мелкие едва различимые буквы и брезгливо скривился, словно увидел что-то гадкое.

– Где ваши карты? – Домин развернулся к нам. Я непонимающе приподняла бровь. Что еще за карты? Впервые слышу.

Вперед выступил Клавдий.

– Прошу нас извинить, но Авиле всего пятнадцать, карту она получит только через три года, – принялся оправдываться он.

– Но у второй же внучки она должна быть? – усмехнулся холодно домин, не отрывая взгляда от моего лица, – телу больше двадцати лет.

«Ничего себе! – подумала я, – они и такое умеют?»

– Ксения приехала из далекого севера, там порядки не такие строгие.

– Ясно, – прервал домин подобострастный лепет хозяина дома. – Завтра в муниципалитете сдашь анализы. – И повернувшись к стоящему рядом магистратусу, бросил: – проследи, чтобы не сбежала.

Потом развернулся и направился на выход, даже не попрощавшись. Я смотрела на удаляющуюся фигуру этой мрази и едва сдерживала рвущиеся наружу ругательства. Следом за ним вышли полицаи. Им хотя бы хватило воспитания коротко поклониться.

– А теперь рассказывайте. Что это за карта? – я развернулась к Клавдию и Авроре. Мужчина тяжело вздохнул, подошел к столу и упал в кресло.

– Авила, отправляйся в школу, ты уже опаздываешь, – внучка послушно кивнула и угрюмо поплелась к входной двери, бросив на меня выразительный взгляд. Уверена, что вечером она с меня не слезет, пока все не узнает.

– А ты присаживайся.

Рядом со мной села и Аврора. Она еще больше замкнулась после того, как показала документ домину. Логично, что карта связана с тем, что она пари, но как?

– Сначала расскажи подробно, что произошло в клубе, – мне стало стыдно. Я принесла неприятности в дом, что меня приютил. И неизвестно, чем они закончатся для всех его обитателей. Я уже поняла, что законы для доминов не писаны. Скривилась и правдиво описала свое недоизнасилование. Клавдий сокрушенно покачал головой, зато Аврора расщедрилась на скупую улыбку. Я даже заметила, как у нее яростно блеснули глаза.

– Я на следующий день прочитала, что за насилие полагается тюрьма, поэтому и не стала особо переживать за последствия, – закончила я растеряно.

– Это обычным людям полагается, – грустно улыбнулся Клавдий, – у доминов даже нет такого понятия, как изнасилование.

– То есть, им все дают добровольно? – я не успела прикусить язык. Покраснела и смущенно опустила голову.

– Что-то в этом роде, – хохотнул хозяин дома. – Но ты молодец. Постояла за себя.

Аврора порывисто протянула руку и сжала мою ладонь. На душе стало спокойнее. Значит, они не злятся? Я все сделала правильно?

– В карте записан твой генетический код, – начал говорить Клавдий, – все девушки обязаны получить ее в восемнадцать лет. Я надеялся, что тебе не придется столкнуться с необходимостью ее делать. Если бы не Авила, ты бы никогда не встретилась с домином. Я, например, за свои семьдесят четыре видел его лишь однажды, и то по работе.

– Не ругайте ее, я сама хотела посмотреть на этих загадочных существа, в нашем мире их нет. Кто знал, что все так случится? – я мило улыбнулась, – и для чего она нужна, эта карта?

Клавдий пожевал губами. Бросил короткий взгляд на Аврору и произнес:

– Твой код попадет в общую базу, он покажет, к какому домину ты подходишь, – я непонимающе смотрела на мужчину, он пояснил, – от кого из доминов сможешь родить ребенка.

– Но я не собираюсь никого рожать… – что за бред? – Я думала пари может стать любая.

– Увы, не любая… – скривилась Аврора. – Далеко не любая.

– Так, стоп, – я подняла ладонь, – значит, не каждая женщина может родить ребенка? – Аврора кивнула, – и дело это не добровольное?

– Добровольное, – горько подтвердила она, – только вот иногда бывают такие ситуации, что выхода нет, и приходится соглашаться.

Я молча ждала пояснений.

– Сложные операции, вроде той, которую пришлось сделать Авиле, стоят неоправданно дорого. Особенно проблематично для тех семей, где есть потенциальная пари. Им отказывают в кредите, не дают в долг, увольняют с работы. А так как банки, клиники, предприятия принадлежат доминам…

Да, сказкой здесь и не пахнет. Похоже на нашу действительность, только в более жестком ее варианте. Олигархи, считай домины, творят, что хотят и законы им не писаны.

– Расскажите все с самого начала, я запуталась, – произнесла просительно, – откуда взялись домины и почему им приходится заставлять рожать детей. Домины только мужчины?

– Нет, не только, – криво улыбнулась Аврора, – есть и женщины. Только вот рожают они все реже и реже. А вскоре и вовсе перестанут. Дедушка, – она повернулась к Клавдию, – расскажи ты, ты же раньше работал на «Альфу».

Еще одно незнакомое слово. Клавдий налил из графина воды, выпил целый стакан и задумчиво уставился в окно.

– Точной даты, когда появились домины, никто не знает, – начал рассказывать он. – Императорская семья и раньше жила обособленно, простой народ мог лицезреть их лишь на праздниках, да в театрумах. А слухи… Были разные. Семьсот семьдесят пять лет назад, на праздновании второго тысячелетия основания Рима, было совершено покушение на императора. Перед всем народом его телохранитель, как потом оказалось, предатель, ненавидевший Цезаря, воткнул тому в грудь меч. Но… Октавиан Цезарь шестнадцатый остался в живых. Даже руководил поимкой преступника с раной в груди. После этого случая слухи было не унять. Люди начали замечать странности, да и императорская семья перестала прятаться.

– И какие у них возможности? – не удержалась от вопроса я.

– Все, что связано с телом – отменное здоровье, слух, зрение, сила, усиленная регенерация, невероятная интуиция вплоть до предугадывания событий, задержка дыхания надолго, точного времени не знаю, не проверяли, облегчение или утяжеление тела в десятки, а то и в сотни раз, – я вспомнила, как один из доминов ходил по воде, – и так далее. До гибели детей я работал в «Альфе», это подпольная организация по изучению доминов. Ее штаб-квартира находится здесь, в Лютеции, – я вспомнила несколько подземных лабораторий, которые обнаружила в метро «нашего» Парижа, – однажды нам повезло и один из младшей ветви наследников, молодой парень, за большие деньги согласился стать нашим подопытным на некоторое время. Все, что мы знаем о них – оттуда. У нас, естественно, нет таких ресурсов, как у доминов, нет возможности проводить полноценные исследования, то, что есть, скорее полулегальное. Да и сама «Альфа» появилась недавно, после революции.

– У вас была революция?! – ахнула пораженно я.

– Да… была… сто пятьдесят лет назад. Погибло много доминов, но людей в тысячи раз больше. После нее приняли несколько неплохих законов, регулирующих отношения между ними и нами.

– А из-за чего она случилась?

Аврора хмыкнула.

– Все из-за того же… – произнесла безрадостно, – домины и сейчас не самые законопослушные граждане империи, хоть и называют себя стражами порядка, стараясь выглядеть честными в глазах общества. А раньше они упивались абсолютной безнаказанностью. Могли убить, изнасиловать, взять в рабство и ничего им за это не было. Первопричиной была девушка, которую домин схватил прямо на улице, сунул в когу и увез к себе, сделав рабыней. Девушка была из богатой семьи с влиятельными родственниками. Отец и братья разозлились, собрали толпу и пришли в дом, где ее держали. Даже домин ничего не смог сделать с сотней людей. Те освободили девушку, убили насильника и сожгли его дом. Когда семью девушки пришли арестовывать, за нее вступились соседи, знакомые и просто прохожие. Всем надоело терпеть произвол. Возмущение набирало обороты, как снежный ком и вылилось в настоящую революцию. Императору с трудом удалось утихомирить народ.

– Да, – прервал Аврору Клавдий, – именно после революции появился закон о пари. Теперь девушка рожает ребенка только после заключенного и подписанного с обоих сторон договора, заверенного в Ассоциации. Это людская организация, защищающая права простых граждан. За это домин выкладывает кучу денег. Для многих это выход из нищеты.

– А почему они сами не рожают? – поинтересовалась я. Клавдий пожал плечами.

– Думаю, виноваты мутации, – ответил он, – по статистике, которую «Альфа» начала вести чуть больше сотни лет назад, ДНК доминов все больше отличается от людской. Они живут все дольше и дольше, их способности растут, становятся сильнее. Например, наш император правит уже сто тридцать лет. – Я присвистнула, – но у него всего два прямых наследника. А у некоторых доминов вовсе нет детей.

«Природа сама регулирует численность, – подумала я, – естественно тех, кто живет дольше, должно быть меньше. Согласно гипотезам Вольтерра скорость гибели каждого вида животного пропорциональна его численности. На одного хищника, а доминов можно так назвать, приходится в сотни раз больше „травоядных“, считай обычных людей, а если умножить на разницу в длительности жизни, то…»

– Слухи ходят, что домины сейчас усиленно ищут возможность клонировать младенцев искусственно, – продолжал говорить Клавдий. – Но это не точно, вполне может быть, что слух пустили они сами, чтобы пари охотнее соглашались на контракт.

– А если это правда и домины добьются своего… – задумчиво произнесла я, – то ваш мир разделится на сверхлюдей и их рабов… Жуть какая.

В комнате разлилось напряженное молчание.

– Почему вы соглашаетесь на такие условия? – я нахмурилась, – почему не ставите условия в ответ? Ведь можно торговаться. От вас, простых женщин, зависит выживаемость доминов, их дальнейшее существование. Есть же что-то типа профсоюза, Клавдий говорил. Можно обговорить требования. Им придется, если они хотят продолжить свой род, идти на уступки.

– Всегда найдутся те, кому нужны деньги, кто попал в сложную ситуацию, как мы, например.

– Ладно. А взносы? В профсоюзе будут их платить и помогать тем, кто попал в эту самую ситуацию. Откажется одна, другая, третья, десятая. И домины задумаются. Тогда можно будет торговаться.

Аврора горько улыбнулась.

– Ты пойми, как раз таких, которые отказываются, единицы. Большинство рады и счастливы, – я ошарашенно уставилась в ее лицо, – наивные дурочки надеются на большую любовь, ведь они год будут жить в доме домина и, конечно, завоюют его сердце. Домины сами подогревают интерес. С их подачи выходят имагори о любви между наследником империи и простой плебейкой, книги той же тематики, распространяются слухи о том, что какая-то красавица вышла замуж за домина и сейчас живет на Родосе или Крите…

– А они женятся…?

– Нет! Никогда, – отрезала Аврора. – Договор предусматривает лишь рождение ребенка и передачу его отцу с отказом от всех прав для матери. Женщин выбрасывают как использованную тряпку и больше никогда о нас не вспоминают, только если захотят родить еще одного. Даже зачатие происходит искусственно, врачом на кресле, а никак не в постели. За год жизни на Родосе, я видела отца своего ребенка лишь два раза и то, мимоходом.

Я опустила голову. Смотреть на искаженное ненавистью лицо Авроры было неприятно. С другой стороны, хорошо, что она хоть начала высказываться об этом, выплескивать злость и горечь. Мама говорила, что это первый путь к исцелению.