Все летописи и данные указывали на одно и то же: за последние двести лет (что в контексте нашей долгой истории – не более чем мгновение) климат Эдревии изменился так, как никогда прежде.
За все время существования летописей – не менее пяти миллионов лет – ничего подобного по масштабу не было зафиксировано. Засухи, наводнения, повышение температуры, частота пожаров, сила ветров. Куда бы мы ни глянули, всюду видели одно и то же: за считанные годы все поменялось. И в гораздо худшую сторону. Казалось абсурдным, что никто не заметил этого раньше. Знакомясь с некоторыми отчетами, мы недоумевали: как вышло, что мы никогда об этом не слышали?
Лизетте потребовалось всего несколько минут чтения, чтобы найти первое упоминание об изменениях.
– Пожалуйста, послушайте. Невероятная история.
Уже больше недели от Мерцающих не поступает никаких сообщений через корневую сеть, и есть опасения, что с ними могло случиться что-то серьезное. Меня послали проверить, что происходит. Сегодня, 19 июля 352 года э.г.[2], после трехдневного путешествия, я наконец прибыл на холмы Мерцающих. Дождей не было уже четыре месяца, и шансы набрать воды по дороге были малы. Я боялся, что не дойду, несколько раз мне приходилось просить попутчиков передать мне немного воды из своих запасов. Вся Эдревия страдает от засухи, но здесь, на холмах Мерцающих… великий Иггдрасиль! Ничто не могло подготовить меня к такому зрелищу. Большие участки холмов лишены жизни: ни единого звука по пути, кроме шума ветра, яростно колышущего останки товарищей. Целый склон главного холма, на котором жили сотни Мерцающих, выглядит пересохшим, выжженным от недостатка воды. Бесплодным. Многие мертвы, иссушены, как будто из их тел удалили все капли влаги. Некоторых я смог спасти, передав им немного своей воды, но со многими, которых Иггдрасиль принял с миром, ничего нельзя поделать. Рассказы выживших сходятся в том, что после последнего дождя вода стала иссякать. Ручей уменьшился, а затем, после двух недель нестерпимой жары, исчез.
Некоторое время те, у кого оставались запасы, могли поделиться ими с товарищами через корневую сеть, но и эта последняя попытка спастись не сработала. Многие Мерцающие, перебравшиеся на более высокие склоны холмов в поисках воды и прохлады, выжили. Для всех остальных, кто не смог или не захотел уйти, это была настоящая катастрофа.
– Это повествование принадлежит некоему Тису из Летописцев, – продолжила Лизетта, – и написано оно в 352 году э.г., то есть сто восемьдесят лет назад. В то время уже родились Летописец, Юэн и многие другие товарищи. Почему же они никогда ничего не говорили нам?
– Я уверен, что никто не связал давнюю трагедию с тем, что происходит сегодня, – сказал я. – Трудно соединить события, произошедшие с разницей в столько лет. Кроме того, засуха, жара, лед, наводнения и прочие мыслимые экологические катастрофы всегда обрушивались на Эдревию с большей или меньшей регулярностью. Меняется частота этих явлений, их интенсивность. Мы далеко не первые, кто беспокоится, – я поднял том из стопки, которую изучал, и прочитал: – «Значительное увеличение частоты экстремальных погодных явлений за последние сто пятьдесят лет». Об этом написала Абелия из Крепкоспинов. Это сборник особо важных летописей и свидетельств. Послушайте. Вот эта датируется двумя сотнями лет назад, то есть сороковым годом нашей эры[3]. Абелия нашла его в дневнике летописца по имени Силен.
9 мая
Солнце, кажется, исчезло с нашей земли. Небо темное, насыщенно-серое, почти черное. Идет дождь. Около двух дней не было ничего, кроме дождя. Я не помню, чтобы когда-нибудь видел столько воды за такой короткий срок. Она бурно несется по склонам холма, увлекая за собой все на своем пути. Внизу, в долине, поток вздымается. Он опасен: он угрожает многим товарищам.
10 мая
Этой ночью дождь снова не прекращался. Ниже по течению поток превратился в бушующую реку, сметающую товарищей и все на своем пути к морю. Многих унесло потоками, и я тоже начинаю опасаться за свою судьбу. Корни обнажены: вода с силой подкапывает почву, поддерживающую меня. Сколько еще я смогу продержаться? Возможно, было бы неплохо перебраться дальше по склону. Но сейчас дождь льет со страшной силой. Я не смогу выбраться.
11 мая
Дождь идет не переставая. Солнце, похоже, навсегда покинуло Эдревию. Уровень реки со вчерашнего дня поднялся настолько, что ее стремительные воды теперь бьются о мои корни. Перебираться куда-то поздно. Нужно было сделать это еще несколько дней назад. Я решил рискнуть и проиграл. Я впитал столько воды, что корни больше не могут меня поддерживать. Мои дни подходят к концу. Река унесет меня далеко-далеко. Сегодня ночью я присоединюсь к Иггдрасилю в его небесной обители.
– Так заканчивается рассказ Силена. Абелия добавляет некоторые сведения о том мае двести лет назад: она пишет, что дождь шел непрерывно пять дней, и количество воды оказалось вдвое больше среднегодового по Эдревии. По ее подсчетам, в этой трагедии погибло более шестидесяти летописцев.
Мы были потрясены. Зловещая картина происходившего разворачивалась с драматической точностью. И все же оставался еще важный материал, который мои товарищи должны были прочесть. Это был доклад, написанный неким Нелумбо несколькими годами ранее о нашем историческом враге – огне. За последнее столетие частота, продолжительность и сила пожаров неуклонно возрастали.
– Помните ли вы великий пожар, который несколько лет назад, начавшись в Эдревском заливе, охватил почти всю Безымянную долину? Когда мы путешествовали по ней, вы, наверное, заметили, что нам встречались следы этого пожара, которые до сих пор видны… Что ж, послушайте, что рассказывает нам Нелумбо в своем безэмоциональном научном стиле:
Вряд ли в нашей истории, насчитывающей не одно тысячелетие, было много происшествий, сравнимых по масштабу с Великим пожаром Безымянной долины. Характер возгорания и прочие параметры делают его первым грандиозным пожаром, когда-либо зафиксированным в Эдревии.
Во-первых, из-за силы ветра и чрезвычайной сухости скорость распространения пламени была настолько стремительной, что за два часа фронт огня охватил более пяти километров. Высота пламени, накрывшего долину и унесшего жизни тысяч товарищей, превышала 60 метров, порождая такие метеорологические явления, как черный град, огненные вихри и пирокумулятивные облака, из которых вырывались молнии, что в отсутствие дождя приводило к новым пожарам.
Помимо гибели соратников, пожар стал причиной исчезновения десятков тысяч других жителей Эдревии, значительно сократив численность нашего племени. В целом повышение температуры усилило засуху, жар и силу ветра. В будущем нас ожидают дни повышенного риска: экологические условия будут благоприятствовать возникновению пожаров, число которых увеличится примерно на 35 процентов. В результате по изменениям экологических условий прогнозирую, что в Эдревии пожароопасный сезон начнется раньше, закончится позже и вызовет гораздо более интенсивные пожары.
Никто из нас не подозревал, что нашей любимой общине угрожает такая опасность. Если бы мы не отправились в путешествие, чтобы обнаружить данные и записи, о важности и серьезности которых даже не догадывались, то никогда не узнали бы, что уже некоторое время Эдревия платит столь высокую цену за изменение климата. Нужно было что-то предпринять, и как можно скорее. Но что?
Некоторое время мы молчали, с тяжелым сердцем листая каталог несчастий и смертей, который каждый из нас держал перед собой.
Тем временем Пино, которого, бог знает почему, с самого первого момента увлекла история цветных птиц, продолжал свои исследования, пытаясь понять, как и когда они начали мигрировать.
Он догадывался, что за появлением новых видов скрывается нечто важное для нашей истории. За последние несколько часов он сделал множество заметок, вставляя закладки между наиболее важными страницами разных томов. Выражение его лица, как у ищейки, идущей по важному следу, становилось все более серьезным и внимательным.
– Кажется, я обнаружил кое-что интересное, – наконец сказал он, подняв перед собой кипу бумаг, густо испещренную ссылками и датами. – Я хорошо помню, как эти птицы массово прилетели на холмы Мерцающих. Никогда не думал, что это совпадение, и начал изучать записи, особенно записи наших… эмм… коллег-натуралистов. Я искал новости о прибытии пестрых птиц или любых других видов в Эдревию примерно в то время, когда катаклизмы усилились. На самом деле две записи совпадают. По мере учащения катастроф в Эдревии росло и число новых видов.
– Что ты имеешь в виду? – вмешалась Лизетта, тряхнув листвой, словно не веря тому, что слышит. – Думаешь, именно новые виды – причина бедствий в Эдревии? По-моему, это безумная идея.
Я не мог не согласиться с ней.
– Конечно, я не сторонник подобной чепухи, – продолжил Пино. – Если вы дадите мне закончить, постараюсь говорить понятнее. Итак, прежде всего я хотел бы зачитать некоторые свидетельства, найденные в полевых тетрадях великого натуралиста Эскула. Он на протяжении веков вел… эмм… подробные записи о распространении различных видов, местных или иных, в Эдревии. Первая касается наших разноцветных птиц, которым, как мне кажется, давно пора дать точное название: это в основном принадлежащие к семейству Psittacidae (Попугаевые), наиболее яркому среди попугаев. Но давайте послушаем, что пишет Эскул.
24 апреля 162-го года э.р. я получил сообщение от одного из моих учеников, дорогого Олеа, о возможной встрече с попугаями между холмами Мерцающих и долиной Летописцев. Это не первое сообщение такого рода. Не будь оно от Олеа, я бы отнес его, наряду с другими, к явным нелепостям. Но Олеа – товарищ, заслуживающий доверия, и потому я сразу же прочел его послание. Попугаи? Двигаясь с трудом – возраст начинает брать свое – по пологому склону, ведущему к холмам Мерцающих, я не мог перестать думать, что это какая-то ошибка. Попугаи живут в совершенно другом климате: даже если бы они попали в Эдревию, у них не было бы шансов выжить…
Я увидел их сразу же, как только оказался на холме! Их невозможно не заметить: они перемещаются многочисленными пестрыми стаями, издавая крики. Местные жители сообщают, что птицы прилетели около месяца назад и, похоже, не собираются улетать. Прибытие попугаев вызывает сильное беспокойство среди Мерцающих из-за огромного количества помета на листьях. Только ради того, чтобы увидеть Мерцающих, полностью покрытых пометом, стоило проделать этот путь. Не забыть бы поблагодарить Олеа за сообщение…
Сегодня, 25 апреля, праздник. Я остался дома. Мне не нужно двигаться, чтобы следить за распространением попугаев в Эдревии. В некотором смысле это они следовали за мной. Сегодня они прибыли в долину Летописцев… и теперь в большом количестве сидят на моих ветвях, оказывая мне ту же медвежью услугу, что и Мерцающим.
– Попугаи, как вы знаете, теперь стали постоянными обитателями Эдревии. Но заметьте, далеко не только они. За последние несколько десятилетий… как сообщает Эскул, у нас поселилось множество новых видов. Насекомые, рептилии, птицы, рыбы, грибы и мириады микроорганизмов родом из далеких мест прекрасно приживаются в… эмм… широтах Эдревии. И давайте не будем забывать о товарищах. Мы тоже подчиняемся тем же правилам. Не удивлюсь, если изменения в составе… эмм… кланов, которые так беспокоят Летописца, связаны с теми же причинами, которые привели сюда попугаев. На практике, насколько я понимаю, нет ни одной области нашего существования, на которую так или иначе не влияли бы изменения климата. Например, вы ни за что не поверите, но существует неопровержимая связь между климатом, природной средой и количеством… эмм… болезней, которые в последние годы все активнее поражают товарищей. Вот что писал об этом Атропа всего несколько лет назад во введении к работе «О причинах недавних болезней в Эдревии».
Ежегодно более 45 % преждевременных смертей в Эдревии обусловлены двумя основными причинами: болезнями и вредителями. Быстрое изменение климата, особенно повышение температуры, влияет на распространение болезней и паразитов, увеличивая их распространенность и значительно повышая уровень смертности.
Грибковые инфекции, основная причина смерти в Эдревии, разрастаются при температуре от 20 до 30 °C. Поэтому необходимо всегда помнить, что повышение температуры всего на один градус Цельсия соответствует увеличению распространения большинства заболеваний на 15 %. Что касается насекомых-вредителей, то здесь дело обстоит иначе. Было подсчитано, что повышение температуры всего на один градус значительно увеличивает метаболическую активность насекомых, следовательно, повышает потребление пищи, скорость развития и способность к передвижению.
Не стоит забывать и о том, что изменение климата приводит к переменам в экосистемах, способствуя развитию вредителей. Дальнейшее повышение средних температур может иметь серьезные последствия для распространения патогенов и, следовательно, для самого сохранения Эдревии.
Вывод Атропы не оставляет сомнений: заболеваемость повышается, и это связано с изменением климата Эдревии.
Говоря, Пино перелистывал лежащие перед ним записи. Наконец он нашел то, что искал.
– Я размышлял о связи между распространением болезней и численностью кланов, когда наткнулся на исследование о формировании ветра. Сначала мне показалось, что оно не имеет к нам никакого отношения. Но поскольку несколько лет назад, во время одного из инцидентов, о которых рассказывается на этих страницах, я потерял нескольких дорогих друзей, которых вырвало с корнем, то решил, что, узнав больше о тех событиях, смогу почтить их память. Так, по чистой случайности, я набрел на рассказ, написанный Абелией (полагаю, той самой из Крепкоспинов, оставившей одно из предыдущих свидетельств). Ее попросили высказаться о том, почему эти события происходят все чаще. Послушайте, что она пишет.
Вчера, 4 марта 221 года э.р., после урагана, обрушившегося на Эдревию в ночь со 2-го на 3-е, по просьбе старейшины Симплекса я отправилась на холм Коллальто, расположенный на полпути между холмами Мерцающих и вершинами Гурров. Мне нужно было выяснить масштабы катастрофы, стоившей жизни стольким товарищам.
Я добралась до холма перед самым рассветом, и то, что увидела на восходе солнца, когда свет безжалостно осветил место трагедии, навсегда останется в моей памяти. Весь участок длиной не менее десяти километров и шириной около четырехсот метров был полностью стерт с лица земли. Ни один товарищ не уцелел: большинство лежали на земле, мертвые или в агонии. Рассказы немногих выживших, часто тяжелораненых, описывают погодное явление неистовой жестокости.
За три дня ненастья на холм обрушилось более восьмисот миллиметров воды – абсолютный рекорд для Эдревии, – что привело к переполнению многочисленных ручьев и сделало многие склоны неустойчивыми. Всю ночь на 2 марта дул ветер сирокко со скоростью, часто превышающей 220 км/ч, сея хаос в лесу. Только за эту ночь погибли многие тысячи деревьев, большинство были выкорчеваны или сломаны. После того как я своими глазами увидела масштабы разрушений, нанесенных ураганом, и услышала настоятельную просьбу выживших найти причины трагедии, чтобы ничего подобного больше не повторилось, это стало единственной моей профессиональной целью.
Сегодня, спустя два года, могу сказать, что происхождение той катастрофы больше не загадка. Скажу прямо: на протяжении примерно двух столетий в Эдревии становится все жарче и жарче. Это единственная причина, с которой мы должны связывать многочисленные трагедии, обрушившиеся на нашу общину в последние годы и далеко не ограничивающиеся холмом Коллальто, Если температура продолжит расти, то само существование Эдревии окажется под угрозой.
Так закончился доклад Абелии, к которому прилагался огромный массив данных в подтверждение ее слов.
– Интересно, правда? – спросил Пино.
– Интересно и драматично, – вмешалась Лизетта. – Но что-то во всей этой истории не сходится, что-то как будто ускользает от моего понимания. Итак, давайте подведем итог: в последние годы экстремальные явления – наводнения, ураганы, засухи, пожары – небывало участились, вызвав ряд беспрецедентных катастроф. То же касается распространения вредителей и болезней, многие виды начали масштабные миграции, переселяясь в регионы, более подходящие для выживания. Все это так или иначе сказалось и на численном составе различных кланов Эдревии. Верно?
– Да, мне тоже так кажется, – сказал я. – Не вижу в этом ничего странного. – Я верил в интуицию Лизетты и хотел понять, что ее беспокоит.
– Не могу понять, как получилось, что мы за полдня нашли такое огромное количество доказательств, в то время как все наши товарищи, включая Летописца и Юэна, отправивших нас сюда для расследования, продолжают оставаться в неведении. Эти свидетельства находятся в свободном доступе. И вы хотите, чтобы я поверила, что Мудрый Отец, которому известны все события, имеющие хоть малейшее отношение к жизни Эдревии, ничего об этом не знает? Почему тогда Абелия, Атропа и все ученые, чьи труды мы читали, поняв, какой опасности мы подвергаемся, не поспешили рассказать о ней?
– На этот последний вопрос, Лизетта, я думаю, ответ гораздо банальнее, чем тебе кажется: ученые просто публикуют свои… эмм… исследования исключительно для коллег. Никто не читает то, что они пишут, кроме тех немногих, которые, как ни парадоксально, уже и так в курсе. Чистый солипсизм науки. С этой точки зрения неудивительно, что их работы совершенно… эмм… неизвестны нашим товарищам. Что касается остального, ты права: здесь есть нечто непонятное. Не может быть, чтобы Примус и старейшина не знали.
Что могло побудить Верховного Летописца и Юэна сделать вид, будто они не замечают происходящих перемен, мы не можем себе представить.
Несомненно, у них должна быть очень веская и благородная причина. Никто не сомневался, что эти двое никогда не станут действовать во вред Эдревии.
Мы оставались в замешательстве. Асфодело, о существовании которого мы совсем забыли, решил, что настало время напомнить, что мы находимся в самой большой библиотеке, когда-либо построенной за всю историю планеты.
– Извините, но я не мог не подслушать, – вмешался он. – После трех тысяч лет молчания слышать, как товарищи обсуждают друг друга, настолько непривычно, что даже если бы ваш разговор касался таможенных правил, я не смог бы не прислушаться. Тем более такая интересная тема, как изменения окружающей среды, о которых, признаться, я даже не слышал. Видимо, мира, который я оставил, запершись здесь, больше не существует.
Он сделал небольшую паузу. Теперь, когда он снова заговорил, никто не собирался его перебивать.
– Однако, как я понимаю, одна из тем, по которой вам пока не удалось найти определенных данных, – это изменение численности различных кланов за последние два столетия. Это меня удивило, потому что, видите ли, знание точного числа товарищей в каждом из кланов – один из приоритетов нашего сообщества. Долгое время было так: если один клан увеличивался, то увеличивались и остальные. Если один из кланов становился менее многочисленным, остальные помогали ему восстановить равновесие. Теперь же, перед лицом беспрецедентной череды катастроф, глубоко изменивших состав кланов, я не слышал ни от кого из вас упоминаний о какой-либо работе по восстановлению баланса. Это настолько странно для истории Эдревии, что наводит на мысль: в библиотеке что-то пошло не так при составлении отчета о дисбалансах.
– Простите, главный библиотекарь Асфодело, – осторожно вмешался я. Несмотря на то, что теперь он разговаривал с нами гораздо мягче и дружелюбнее, нужно было стараться соблюдать дистанцию. – Но при чем же здесь библиотека? Не понимаю.
– Вы не понимаете, потому что, очевидно, вас, молодых людей, больше не учат элементарным правилам общественного воспитания… В мое время все знали, что библиотека также функционирует как центральная служба сбора данных. Поскольку Эдревия основана не столько на балансе, как принято считать, сколько на исправлении дисбаланса, а это совсем другое дело, своевременное выявление случаев нарушения равновесия всегда было одним из основных направлений деятельности библиотеки-лабиринта. О дисбалансе около 2 % автоматически сообщается Примулу, старейшинам и довольно большому количеству ребалансировщиков. Тот факт, что Летописец и Юэн не знают об изменениях в составе кланов, может быть вызван только сбоем в системе отчетности. Другой причины я не вижу.
Теперь все стало ясно. Оставалось выяснить, существует ли сбой на самом деле или это всего лишь блестящая гипотеза. Я спросил Асфодело, есть ли какой-нибудь способ это выяснить.
– Ну, достаточно пойти и проверить, работает ли автоматическая система сообщения о дисбалансе, АССД, или с ней что-то произошло.
– И где же эта система? – спросила как всегда прагматичная Лизетта.
– Недалеко. Сердце системы находится чуть ниже, на уровне У16.
– Чего же мы тогда ждем? Давайте спустимся и посмотрим.
Асфодело на мгновение замолчал.
– Я хотел бы помочь, но я уже слишком стар, чтобы спускаться туда. По правде говоря, я не спускался в глубины библиотеки по меньшей мере четыреста лет, и теперь, после разговора с вами, меня очень беспокоит, что из-за моей недостаточной бдительности о неполадках в работе АССД могли не сообщить своевременно. Но что я мог сделать? Мои корни уже не те, что раньше, и спуститься до уровня У16 для меня невозможно.
– Тогда, – заявила Лизетта, – спустимся мы. Только скажите, как это сделать и на что обратить внимание, чтобы убедиться, что АССД работает правильно. Нам нельзя терять время: чем быстрее мы проверим, тем быстрее поймем, что делать дальше.
Спуск на 16-й уровень занял около двух часов. Самые неглубокие уровни, с первого по одиннадцатый, обслуживались удобной системой спуска и подъема: это заняло несколько минут. А чтобы попасть еще ниже, пришлось спускаться по винтовой лестнице, вырубленной в скале.
Спуск с двенадцатого по пятнадцатый уровни с глубиной каждого более ста двадцати метров потребовал времени и осторожности, но то, что мы увидели, стоило усилий в тысячу раз больших. Наконец-то мы достигли сердца библиотеки-лабиринта: тех знаменитых уровней, которые мало кому доводилось посетить. Сложная система, автоматически включавшаяся по мере того, как мы проходили через вереницу залов, освещала их во всем их величии. Они были настолько просторны, что даже при переходе с одного уровня на другой можно было с трудом различить их границы.
Череда бесконечных проходов пронизывала пространство. Колонны из положенных друг на друга деревянных шайб – фрагментов тел наших ушедших товарищей – поддерживали своды. Куда ни глянь, все от пола до потолка завалено книгами. Создавалось ощущение, что мы погружаемся в само сознание Эдревии. Вокруг звучали голоса бесчисленных поколений. Ни одна минута истории нашего племени не исчезнет, пока в библиотеке остается хоть какой-то ее след.
Наши товарищи покидали нас, но то, что каждый из них чувствовал, о чем думал, их радости, горести, вся их жизнь – все это оставалось там, безошибочно сохраняясь в бесконечной череде томов, составлявших этот скрытый мир. Так что ничто не было потеряно.
Мы оставили эти чудеса позади и быстро направились к уровню 16. Нужно было спешить, если мы хотели вернуться на поверхность до наступления ночи. Асфодело дал очень подробные указания, как найти центр управления Автоматизированной системой, но даже если бы он ничего не сказал, пропустить его было бы невозможно. Надпись большими буквами АССД ярко сияла на стилизованной сосновой шишке – не знаю, как еще ее описать, – высотой около шестидесяти метров и шириной метров двадцать, возвышавшейся в самом центре шестнадцатого уровня.
Мы шаг за шагом следовали инструкциям, которые Асфодело записал на листке бумаги. Он заставил нас выучить их наизусть и только тогда дал разрешение на спуск. 1) Вошли в сосновую шишку через отверстие, расположенное сразу под аршинной надписью. 2) Прошли по короткому коридору, выглядевшему так, будто им не пользовались несколько веков. 3) Поднялись на два пролета по довольно крутой лестнице. 4) Вошли в огромный зал, который, по словам Асфодело, представлял собой внутреннее святилище Эдревии, хотя, откровенно говоря, не произвел на нас большого впечатления.
Согласно инструкциям, в этот момент мы должны были: 5) стать свидетелями некой бурной деятельности; и, главное, 6) услышать безошибочный гул, возникающий при передаче огромного объема информации.
На самом же деле все было тихо, и, судя по пыли, состояние бездействия длилось уже довольно долго. Буквально никогда не слышавшие о АССД, мы внимательно осмотрелись, чтобы убедиться, что от нас ничего не ускользает. До пункта 4 все происходило так, как предсказывал наш главный библиотекарь, а вот в пунктах 5 и 6, казалось, что-то не так. Мы решили подождать несколько минут: все выглядело застывшим, но, возможно, это просто небольшой перерыв в обработке? Кто его знает, как работает эта АССД.
Четверть часа спустя Лизетта выразила общее мнение:
– Похоже, она уже давно мертва. Если Летописец и Юэн рассчитывали, что их предупредит эта сухая сосновая шишка, то мы действительно в беде. В Эдревии могло произойти все, что угодно, с тех пор как эта штука сломалась, и никто ничего об этом не узнал бы.
– Безупречный анализ – если, конечно, тут есть что анализировать, – вставил Пино. – То, что АССД больше не работает, неоспоримый факт. В данный момент я сказал бы, что первоочередные задачи – восстановление работы сухой сосновой шишки, как ее метко назвала Лизетта, и сбор данных о происшедшем в Эдревии с тех пор, как шишка сломалась.
– Но как мы ее починим? До сегодняшнего утра мы даже не подозревали о существовании этой штуки, а теперь, надо полагать, сможем вернуть ее в строй? – комментируя предложение Пино, я бродил по комнате управления в поисках того, что могло бы помочь нам.
– А что для этого нужно? – вмешалась Лизетта. – Все, что вам нужно сделать – это найти буклет с инструкциями и следовать указаниям по перезапуску. Где-то должно быть что-то подобное.
– Сомневаюсь, что существует инструкция по АССД, – ответил я. – По словам Асфодело, чтобы хотя бы приблизиться к этой сосновой шишке, нужны годы обучения.
– Да ну? А это что? – Лизетта помахала перед нами неизвестно откуда взявшейся брошюрой. На обложке надпись: «АССД. Инструкция по применению». – Возможно, это не то, что мы думаем. Может, авторы написали это, чтобы сбить со следа злоумышленников.
– Ладно, инструкцию мы нашли. Заметь, как легко я признаю, что был неправ.
– Ну, судя по тому, как часто ты оказываешься в таком положении, у тебя должно быть достаточно практики.
– Так-так-так, – прервал нас Пино. – Может, оставим шуточки и проверим, не поможет ли нам брошюра?
Мы начали листать инструкцию: в ней было решение практически всех проблем АССД, кроме выключения шишки.
– Это работа Крепкоспинов, – сказала Лизетта, – могу поспорить. Они настолько самоуверенны, что думают: все, что они построили, никогда не сломается. Я притащила бы их сюда за ветки, чтобы показать, как хороша их проклятая шишка.
Пока Лизетта выплескивала гнев, понося Крепкоспинов (в чем я, кстати, мог с ней только согласиться), мы с Пино продолжили разведку. Комната, как и все помещения в управлении, была полна рычагов, кнопок и ручек, функции которых, хотя и были аккуратно указаны на специальных табличках, не говорили нам абсолютно ни о чем. Единственное, что привлекло наше внимание, это две огромные кнопки – зеленая и красная, диаметром около пятидесяти сантиметров, – расположенные друг напротив друга под куполом.
Расположение, яркие цвета, размер и то, что они парные, наводило на мысль: обе суперкнопки управляют включением и выключением шишки. Но, конечно, уверенности не было. Возможно, одна из кнопок предназначалась для стирания памяти шишки, а другая – для прерывания связи между Эдревией и ею. Мы не знали.
– Лизетта, есть ли в инструкции что-нибудь о большой красной или зеленой кнопке?
– Совсем ничего. Если тебе интересно, там рассказывается, как перепрограммировать систему, но о зеленых, красных или любого другого цвета кнопках нет ни слова. Почему?
Лизетта подошла к нам с Пино и тоже принялась разглядывать кнопки. И воскликнула:
– Молодцы! Вы их нашли. Это точно кнопки включения и выключения. Давайте попробуем все перезагрузить.
– Но мы не можем быть уверены, что это именно они. Что если это что-то другое?
– Что именно? Зачем размещать две громадные цветные кнопки друг напротив друга под куполом?
– Вообще-то, если так рассуждать, ты, наверное, права.
– Конечно, права. Перестань наконец сомневаться и давайте посмотрим, что произойдет. Жми на кнопки!
– Погодите, погодите. Мы предполагаем, что одна – «включение», а другая – «выключение», но не знаем, где какая.
– Прости, а чего ты хочешь? Если нажать кнопку «выкл», то ничего не произойдет: все уже и так выключено. Но если нажать правильную, и эта штука еще жива, то, возможно, она снова заработает.
Она убедила меня.
– Тогда я продолжу. Как думаешь, что может быть кнопкой включения?
– Зеленая кнопка, несомненно.
– Значит, если я сначала нажму на красную, ничего не произойдет.
– Правильно.
– Тогда пусть будет красная.
Я с силой нажал на нее, и мы все трое молча ждали.
– Никаких признаков жизни, – прокомментировал я через некоторое время.
– Все как и ожидалось. Теперь ты можешь, пожалуйста, наконец нажать на большую зеленую кнопку и перезапустить все это дело. Время уже позднее.
Я нажал на зеленую кнопку, и комната управления загудела. Каждая ручка, кнопка или рычаг, о назначении которых мы не знали, засветились каким-то красивым насыщенным цветом, а вокруг нас послышался типичный шум, вызванный наплывом информации. Сосновая шишка, до этого представлявшая собой массу инертной материи, за несколько секунд превратилась в полноценную АССД, зарегистрировав непомерное количество случаев нарушения равновесия, с которыми необходимо было разобраться.
Превращение оказалось настолько стремительным, что нам потребовалось немало времени, чтобы оправиться от шока. Конечно, мы догадывались, что это может быть последней предсмертной конвульсией. Но то, что веками копившаяся пыль слетела, как по волшебству, а сосновая шишка снова сияет как новенькая, казалось, давало нам право на умеренный оптимизм.
– Вот только не умеренный оптимизм. Мы поставили этот короб на ноги так, как не смог бы даже главный библиотекарь Асфодело, – радовалась Лизетта.
– Что ж, – рискнул я, – можно считать, что наша миссия выполнена.
– Хотелось бы, чтобы все было так просто. Нам еще предстоит определить список дисбалансов, о которых не сообщила сосновая шишка с момента сбоя.
– Теперь, когда она снова работает, нужно выяснить, как долго она была в отключке. Обычно при сбоях приборы Крепкоспинов выдают что-то вроде списка ошибок.
Лизетта указала своей веткой на экран:
– Ты говоришь о бесконечной бумажной ленте что выходит из этой щели?
Пино поспешил рассмотреть его.
– Да, именно. Это отчет о неисправности, технический смысл которого я почти не понимаю. Но я бы сказал, что дата определена однозначно. Сосновая шишка находится в таком состоянии уже двести шестнадцать лет.
Теперь нам стало ясно, почему Летописец не располагал информацией о дисбалансе между кланами. Он видел, что, например, в долине больше нет летописцев – этого нельзя не заметить, – но поскольку не получал никаких официальных сообщений, вынужден был полагать, что это лишь мимолетные колебания, не имеющие решающего значения.
– Нужно выяснить, что это были за колебания, и оповестить сообщество, – сказал я.
– Не думаю, – вмешалась Лизетта, которая тем временем придвинулась поближе к голубоватому экрану, на котором прокручивались сообщения о том, что делает система. – Шишка отправляет старейшинам и ребалансировщикам все отчеты за последние двести шестнадцать лет. Смотрите сюда: Летописцы, Мерцающие, Крепкоспины, Черноземы, Гурры… каждый клан в племени подвергся огромным изменениям, кто в лучшую, кто в худшую сторону.
– Нас ждут тяжелые времена, – вмешался Пино. – Этот поток информации, присланный после более чем двух веков молчания, сделает восстановление баланса… эмм… в Эдревии проблематичным, если не невозможным. Мы должны сообщить Юэну о результатах исследований и как можно скорее вернуться домой, чтобы протянуть… эмм… руку помощи. Нам понадобится помощь каждого, чтобы преодолеть кризис.
Пино был прав. Любое действие по восстановлению баланса имело бы фундаментальные последствия для всего населения Эдревии. Ох, как нелегко.
Мы быстро добрались до входа в библиотеку и уже собирались покинуть ее, но решили убедить Асфодело последовать за нами. Его знания об устройстве библиотеки-лабиринта в тот момент оказались еще более полезными: обеспечить доступ ко всей информации в библиотеке с одинаковой скоростью и простотой было крайне важно.
– Ни в коем случае, – ответил он, прервав меня на полуслове. – Я понимаю ситуацию, но после тысячи лет, проведенных здесь, о перемещении не может быть и речи. Мне ни за что не дойти до долины Летописцев. По правде говоря, я не пройду и нескольких десятков метров. Мои основные корни сплелись с библиотекой, и я не смогу разорвать их, не погибнув. Только самые молодые и нестабильные корни (чтобы ты понял, те самые, которыми я тебя пинал) еще способны двигаться. Я окончательно вернулся к сидячему состоянию наших почитаемых и мудрых предков. Вы должны найти другое решение.
– А если мы найдем простой маршрут, который вы, главный библиотекарь, могли бы преодолеть постепенно, день за днем, без особой усталости? – предложила Лизетта.
– Моя дорогая, мне льстит, что вы не можете расстаться со мной, но любой план, предполагающий мое физическое перемещение, невыполним.
– На данный момент остается только восстановить… эмм…. корневую сеть, главный библиотекарь, – начал Пино.
– Немедленно прекратите эту нелепую перепалку. Немедленно!
– Хорошо, главный библиотекарь.
– А еще перестаньте повторять «главный библиотекарь» через каждое второе слово. Неужели нельзя выражаться без навязчивого повторения?
– Я постараюсь, главный библиотекарь… Я постараюсь, – сдержался Пино.
– Когда у вас получится, буду рад пообщаться.
Я подался вперед:
– Нам очень нужно, чтобы вы восстановили связь с корневой сетью Эдревии, главный библиотекарь Асфодело, – интересно, почему, когда я или Лизетта обращались к нему по должности, это его не раздражало? – Таким образом вы сможете рассказать коллегам-библиотекарям, как снова запустить в работу библиотеку-лабиринт.
– То, о чем вы просите меня, Лорин, – большая жертва. С возрастом, как вы, наверное, заметили, я стал раздражительным и капризным. Подумайте, сколько бедствий я мог бы натворить, общаясь с какими-нибудь Мерцающими, если бы они не могли прекратить свои «эммы» – и он сделал как бы извиняющийся жест в сторону Пино.
Я настаивал:
– Уверен, что, проявив немного терпения, вы найдете способ смириться с раздражающими привычками.
– Надеюсь, у меня хватит сил. В любом случае, я согласен восстановить связь с корневой сетью Эдревии.
– Большое спасибо, главный библиотекарь Асфодело, – вмешалась Лизетта.
– Есть еще одна вещь, о которой вы должны позаботиться, – добавил я.
– Великий Иггдрасиль! Еще? И что же это?
– Если вы не можете двигаться, то должны быть готовы к визитам других библиотекарей Эдревии, которые хотели бы научиться у вас утраченному искусству пользования лабиринтом.
– Я не могу возражать против посещений библиотеки, они предусмотрены правилами: коллегам всегда буду рад.
Решен последний вопрос. Ничто больше не удерживало нас на вершинах Гурров. Мы собрали записи и, поблагодарив Асфодело за жизненно важную помощь, отправились домой.