Племя деревьев. О чем говорят корни и кроны

Глава 5. Библиотека-лабиринт

Следует помнить, что библиотека-лабиринт – это, если хотите, лабиринт, но все же библиотека. Совершенно особое место. По ряду причин – которые я сейчас попытаюсь объяснить, – оно окутано аурой сакральности.

Прежде всего, это нечто среднее между библиотекой, архивом, музеем и – не знаю, как еще назвать – местом поклонения, где мы вспоминаем предков. С другой стороны, это обычная библиотека, разве что необычайно богатая, хранящая миллионы и миллионы томов, написанных товарищами на протяжении тысячелетней истории. В ней заключен неизмеримый архив данных, значимых или не очень, о среде обитания племени с первого года его основания.

Уникальность безграничного архива – в физическом носителе, на котором записана информация. Это наши собственные тела. Точнее, тела наших предков.

Попробую объяснить получше.

На протяжении всей нашей жизни, каждый год, на каждом из нас, товарищей – я уверен, вы поймете, о чем я, – на наших стволах образуется новое кольцо роста за пределами прошлогоднего. По одному за каждый год, без исключения. Таким образом, с незапамятных времен, чтобы определить свой возраст, мы просто считаем количество колец внутри ствола. Каждое из них обладает качеством, шириной, размером и строением. Они позволяют тому, кто знает, куда смотреть, собрать множество данных о том, где, когда, в каких условиях было образовано то или иное кольцо.

Поэтому после смерти каждого товарища мы всегда сохраняем небольшой участок его ствола. Он служит как памятью для всего сообщества, которое знало и любило покойного, так и физическим носителем данных об окружающей среде, собранных за его жизнь. За исключением случаев, когда болезнь или серьезные повреждения вроде пожара делают невозможным считывание данных, от всех умерших отделяется кусочек ствола толщиной ровно 10 см. Он обрабатывается так, чтобы сохраняться тысячелетиями, а затем помещается в библиотеку-лабиринт.

Как можно себе представить, совмещение библиотеки, мольбища и центрального архива экологических данных иногда приводило к некоторой путанице. Нередко, например, через несколько месяцев после кончины останки товарища переносили с первоначального места, где, как ожидалось, они должны были оставаться значительное время, в другие помещения библиотеки (часто далеко и непонятно куда), просто чтобы соблюсти новые условия хранения. Добавьте к этому, что иногда эти системы основывались на данных, содержащихся в журнальных шайбах, а иногда отвечали историческим или клановым интересам, чем и объясняется одна из первых причин путаницы, затруднявшей ориентацию в библиотеке. Но это еще не все.

Некоторые товарищи, по каким-то причинам чтимые в истории общины, сохранены целиком – в том числе благодаря особенностям наших тел – со всей чудесной структурой корней-стволов-ветвей, так что товарищи будущих поколений смогут любоваться этой восхитительной архитектурой. Эти тела также находились в хранении библиотеки-лабиринта, и потому она мало чем отличалась от музея восковых фигур или чего-то подобного.

Очевидно, что значение библиотеки-лабиринта в истории Эдревии огромно. Среди нас не было никого, кто не посещал бы библиотеку-лабиринт в детстве, для учебы или просто чтобы почтить память близкого.

На первый взгляд попасть туда совсем несложно. Настолько, что доступ в библиотеку может получить любой, почерпнув в ее недрах массу полезного и приятного. Но если нужно не просто посетить, а, например, поискать данные, допустим, об историческом событии древних времен, тогда проблемы действительно могут оказаться непреодолимыми. Библиотека-лабиринт называется так не случайно. Ее длина составляет сотни, а может, и тысячи километров. Кроме молчащего веками Ранды, никто во всей Эдревии не знал, как там ориентироваться. Найти в бесконечных коридорах то, что ищешь – подвиг. Многие – я считаю, что это одна из многочисленных легенд, которые всегда завораживали население Эдревии, – верили, что кое-кто из товарищей так и не смог выйти из хаоса и продолжает блуждать по туннелям.

Парадокс: наше сообщество ревностно фиксирует и сохраняет каждое, даже самое незначительное событие, но где именно хранятся данные и летописи – никто не имеет ни малейшего представления.

К некоторым данным, фундаментальным для сообщества – регистрация закатов, количества воды или свойств света, – легко получить доступ. Однако место хранения других сведений, интерес к которым глубже, выяснить невозможно. Дата рождения товарища, например. Где он родился? Переехал ли в племя и откуда?.. Информация об отдельных членах племени не считалась важной.

И в самом деле, как с этим не согласиться? Жизнь каждого из нас, товарищей, зависела от качества света или количества воды: малейшее колебание приводило к серьезным последствиям. Что мы могли извлечь из основных данных? Мы были сообществом – это следует помнить, – и жили, процветали, страдали сообща. Отдельного члена не существовало, существовала Эдревия.

Однако в тот раз мне следовало обратиться именно к данным лишь о некоторых из здешних обитателей. Юэн и Летописец совершенно ясно и категорично дали понять, насколько срочно мне нужно выяснить причины различий в численности кланов.

Библиотека-лабиринт – то самое место, с которого следовало начать, если я хочу иметь хоть какой-то реальный шанс понять, что происходит. Без цифр, без знания масштабов явления и, самое главное, без знания того, когда оно возникло, не имело смысла даже разрабатывать план действий. Эти данные где-то существуют, и их нужно найти.

Конечно, я бывал в библиотеке-лабиринте. Собственно, благодаря посещениям и рассказам сотрудников во мне еще в детстве зародилось желание когда-нибудь поработать там. Теперь это желание исполнялось с лих вой: все указывало на то, что я проведу в библиотеке-лабиринте столько времени, что после не захочу возвращаться туда до конца своих дней.

Я еще не успел пролистать ни одного из бесконечных томов, а оптимизм насчет быстрого решения проблемы уже угас.

В любом случае, нужно с чего-то начинать, а что может быть проще, чем идти по главной дороге? Как поступил бы любой нормальный пользователь библиотеки-лабиринта, я попытался разыскать какие-нибудь данные, связанные с феноменом численного кланового дисбаланса.

Процедура столь же простая, сколь и, к сожалению, малоэффективная. Всем товарищам был разослан открытый вопрос: видел ли кто-нибудь (и если да, то где) в библиотеке-лабиринте что-нибудь по этой теме? Я стал ждать ответов. Это была система, разработанная поколениями Крепкоспинов и Летописцев. Так можно было прояснить всю живую память Эдревии. На первый взгляд, необычный ресурс: вся община – виртуальное хранилище данных. На самом деле все работало хорошо, пока речь шла об информации из памяти живого сообщества. Но как только настал черед прошлого, живых свидетелей которого не осталось, или исчезнувших товарищей, мгновенно наступал хаос. Результаты, относящиеся к прочитанному, увиденному или услышанному где-то и неизвестно кем, часто оказывались совершенно случайными.

Иными словами, чтобы вы понимали, одно дело – спросить, какая температура была на холме Мерцающих в определенный день в мае 1984 года, и совсем другое – установить численное постоянство Крепкоспинов за последние четыреста лет. В первом случае вы получите данные, записанные в живой памяти Эдревии, во втором – если повезет – сборную солянку из предложений, где искать информацию в библиотечных лабиринтах.

В любом случае попытаться стоило. Поэтому, не особо надеясь на результат, я отправил в общую сеть свой смелый, хотя и весьма общий запрос: «Я ищу данные о любых аномалиях или дисбалансах, зафиксированных в Эдревии за последние двести лет».

Я отталкивался от возраста Верховного Летописца, рассудив так: что бы ни происходило в Эдревии, причины не могут уходить слишком далеко в прошлое. Как я и ожидал, на столь расплывчатый вопрос последовали столь же путаные или, в лучшем случае, не имеющие отношения к делу ответы.

Однако всегда можно обнаружить нечто интересное – если знать, что ищешь. Пытаясь прийти мне на помощь и осознавая, какая трудная и важная задача передо мной поставлена, каждый обитатель Эдревии счел своим долгом внести посильный вклад, напрягая память в поисках возможных аномалий. Таким образом, среди тысяч и тысяч полученных ответов можно было найти либо заумные рассуждения об изменении химического состава воды в ручье Пьян-ди-Меццо за последние пятьдесят лет, либо, и гораздо чаще, бесполезные заявления вроде: «Качество алоиса не такое, как тридцать лет назад». Или эпатирующие высказывания молодежи: «Конечно, Черноземы становятся все уродливее и уродливее».

Чтобы просеять огромную массу информации и не упустить ничего полезного, я попросил помощи у Лизетты и Пино. После первого прочтения мы приступили к изучению множества сообщений.

– Нам ни за что не просмотреть их все, – сказала Лизетта, глядя на огромное количество данных, которые нам еще предстояло отсеять. Она выбрала сообщение наугад. – Взгляни-ка сюда: «Еще каких-то лет двадцать назад Гурры были меньше, чем сейчас…» Товарищи сошли с ума, если думают, что эта чепуха может хоть как-то нам пригодиться. Не хватало еще, чтобы они начали писать, что сегодняшняя музыка не такая, как пятьдесят лет назад. – Она взяла еще одно сообщение из стопки отобранных и прочитала: – «Помнится, лет двадцать назад я видел данные об аномальном присутствии цветных птиц на холме Мерцающих. Данные должны быть где-то у У35-ВГ-Н121-К426». – Лизетта отбросила письмо в сторону: – Что мы будем делать с этим мусором… цветные птицы! Наверняка ты, Лорин, нашел эту ерунду полезной.

– Вообще-то… Лизетта, это я выбрал это сообщение. Мне показалось интересным упоминание о значительных изменениях на территории клана, даже если они не касаются непосредственно товарищей. А потом я хорошо помню прилет этих пестрых птиц: они так хорошо прижились на холме Мерцающих, что так и остались с нами. На самом деле, мне кажется, сегодня они повсюду, не только на холме – быстро размножились и расселились от долин Летописцев до вершин Гурров, – Пино посмотрел на нас с улыбкой, прежде чем продолжить. – Правда, местоположение их весьма туманно. Около У35-ВГ-Н121-К426 может означать, что придется потратить несколько дней, чтобы найти эту единственную информацию. Однако… думаю, оно того стоит. Появление птиц может быть каким-то образом связано с причиной, по которой нарушается и числовое равновесие между нашими кланами.

– Если ты действительно так считаешь, чего же мы ждем? – Лизетта, не желавшая продолжать чтение кучи сообщений по большей части абсурдного содержания, была готова на все. – Идем в библиотеку-лабиринт искать разноцветных птиц. Немного полевой работы – вот что нам нужно. Мы никогда не найдем ничего полезного в куче чепухи. Давайте что-нибудь сделаем!

То, что поиск данных о разноцветных птицах подсказан нам той самой «кучей чепухи», похоже, нисколько ее не смущало.

– Прежде чем продолжать, – вмешался я, – нам следует понять, что именно означает У35-ВГ-Н121-К426. Ведь какими бы заумными и запутанными ни были системы архива, аббревиатуры почти всегда имеют объяснение. Полагаю, и у этой тоже есть какой-то смысл, хотя понятия не имею, что это может быть.

– В этом, эмм, думаю, я могу помочь. Чтобы понять систему размещения основной части библиотеки-лабиринта, нужно знать немного о ее истории и архитектуре, эмм… в целом.

Пино собрался прочитать нам лекцию об истории библиотеки.

– Ладно-ладно, – остановила его Лизетта, напуганная такой перспективой. – Можешь продолжить рассказывать, пока мы будем двигаться внутри библиотеки.

Я попытался убедить ее проявить немного терпения:

– Подожди, пожалуйста. Думаю, узнать больше о системе размещения очень важно. Многие из тех, кто не изучил структуру библиотеки, так и не выбрались из подземного хаоса.

Лизетта расхохоталась:

– Только не говори, что веришь в эти россказни. Я тебя умоляю, Малютка! Представляю себе толпы ученых, навсегда затерявшихся в лабиринтах, беспрестанно бродящих из одной комнаты в другую в созерцании миллионов томов! – Она прервалась, озорно глядя на нас: – Если кто-то и не вернулся, то наверняка какой-нибудь чудак вроде тебя. Он предпочитает жить среди книг.

– В любом случае, – настаивал я, – немного больше знаний нам не повредит. Пожалуйста, Пино, продолжай.

Тот только этого и ждал:

– Итак, полагаю, вы знаете, что библиотека-лабиринт создана с целью найти место, где можно было бы хранить многочисленные тома, касающиеся истории нашего племени, созданной Летописцами. Хотя всем известно, – уж прости меня, Лорин, – что Летописцы, эмм, не отличаются краткостью. Всего за несколько лет они произвели и накопили такие огромные объемы, что вскоре понадобилось их где-то хранить. Поначалу наиболее подходящим местом для размещения библиотеки считались недра долины Летописцев, как из-за… эмм… близости к месту написания томов, так и потому, что необъятная корневая система Летописцев, развитая для облегчения общения со всеми остальными товарищами Эдревии, уже выполнила большую часть работы по выемке грунта. Затем тома … эмм… перенесли в подземные уровни, которые становились все глубже и глубже всякий раз, когда возникала необходимость расширить библиотеку. В течение первых тысячелетий истории Эдревии система работала очень хорошо. Древние тексты и данные находились на поверхностных уровнях, которые были созданы первыми, в то время как самые последние тома… эмм… располагались более глубоко.

Он перевел дыхание, желая убедиться, что объяснение до этого момента достаточно ясно.

Мы оба утвердительно кивнули.

– Очень хорошо. Итак, в то время все еще существовала связь между подземным уровнем, на котором хранился… эмм… тот или иной том, и годом, когда этот том был составлен. Поэтому обозначение У35, которое вы видите в аббревиатуре, касающейся данных о цветных птицах, относится именно к тому подземному уровню, где мы можем… э-э-э…. найти документ, о котором идет речь.

Пино еще долго рассказывал, как с течением тысячелетий в какой-то момент стало ясно, что нельзя копать до бесконечности. Поэтому было решено расширить уже имеющиеся уровни, чтобы они фактически охватили почти всю подземную часть Эдревии.

В течение долгого времени подземные уровни продолжали расширяться: из долины Летописцев они раскинулись на Пьян-ди-Меццо, затем под холм Черноземов, под холм Мерцающих, под вершины Гурров и так далее, пока не заняли все подземелье нашей общины. На этом этапе расширения библиотеки связь между возрастом документа и уровнем подземелья, на котором он хранился, перестала действовать автоматически. Однако по-прежнему можно было определить, где хранится тот или иной том, выпущенный в определенном году. Достаточно было знать точную последовательность расширения подземных уровней.

Таким образом, пара букв «ВГ» после указания уровня означала: чтобы найти искомый том, придется отправиться на 35-й уровень расширения библиотеки под вершиной Гурров (ВГ). Хотя библиотека уже занимала линейную площадь в несколько сотен километров, в то время, о котором рассказывал Пино, ориентироваться в ней было не так уж сложно. Поэтому тогда о библиотеке-лабиринте еще не говорили. Чтобы прийти к нынешнему названию, нужно расшифровать два сокращения – Н и К.

На протяжении многих тысячелетий коллекции томов и деревянных шайб – хранилищ данных, записанных в течение жизни всех наших прошлых товарищей, – хранились раздельно: тома – в библиотеке, шайбы – в общинном архиве. Затем, около четырех тысяч лет назад, Крепкоспинам, которым нужно было быстро перейти от работы с томом к изучению конкретных данных на шайбах, пришло в голову: будет проще, если обе коллекции разместятся в одном помещении.

Вы же знаете, какими убедительными могут быть ученые, когда им нужно. Они настаивали, что это гарантирует эффективность исследований, и никто не хотел им перечить. В конце концов, Крепкоспины и Летописцы стали самыми активными пользователями томов и данных, поэтому было решено объединить обе коллекции. Но, как можно представить, разместить сотни миллионов деревянных шайб в библиотеке, изначально предназначенной для хранения томов, – непростая задача. Товарищи долго ломали голову, пытаясь придумать, как сделать структуру пригодной для двойной функции. Пока кто-то не подсказал: если увеличить высоту и разделить огромные пространства каждого уровня пролетами, можно поставить деревянные шайбы друг на друга, чтобы создать бесчисленные колонны, разделяющие эти пролеты. Чтобы вместить миллиард шайб толщиной 10 см, необходимо было создать 1660 пролетов, каждый из которых ограничивался 500 колоннами высотой 120 метров.

Пино был неутомим, а нам с Лизеттой оставалось только слушать эту бушующую реку:

– Вот чудовище, перед которым мы окажемся, как только войдем в библиотеку-лабиринт. Череда уровней, каждый высотой более 120 метров, разделенных на сотни переходов, ограниченных высоченными колоннами. Каждая образована тысячами деревянных шайб, и с полками для томов, расположенными внутри… эмм… пролета. Итак, если мы хотим найти данные о цветных птицах, нужно отправиться на тридцать пятый подземный уровень под вершиной Гурров и отыскать 426-ю колонну пролета 121.