Плененное сердце

Глава VII

Золотистые лучи утреннего солнца незаметно пробрались сквозь резные решетки окон, заливая спальню чарующим светом. Озорной искристый лучик скользнул по шелковистым локонам спящей девушки, слегка коснулся румянца на нежных щеках и чуть задержался на длинных трепещущих ресницах. Каталина пробормотала себе под нос что-то неразборчивое, поморщилась и повернулась на другой бок, желая еще немного насладиться царством Морфея. Но оживленное щебетание птиц и мерный шелест листвы, доносившийся из сада, создавало досадную помеху понежиться всласть. Лениво покрутившись в постели, Каталина с сожалением вздохнула и с усилием разлепила непослушные веки.

И тут сон, как рукой сняло. Она приподнялась на локтях и торопливо протерла заспанные глаза. Новый дом, непривычная обстановка. Конечно! Она же замужем за самым таинственным маркизом во всей Андалусии! Что ж, ничего теперь не изменишь. Она вспомнила предыдущий вечер и подавила протяжный вздох, рвущийся из груди. Со всеми своими странностями, маркиз, по крайней мере, ведет себя благородно, он обходителен и учтив, что само по себе рисует его с положительной стороны. И это обстоятельство, несомненно, ободряло саму Каталину. Она немного успокоилась, но тут ее сердце вновь учащенно забилось.

На соседней подушке лежала белая роза, источая упоительное благоухание. Цветок совершенной формы со слегка загнутыми наружу лепестками и безукоризненно ровными краями. Тонкий стебель, почти без шипов, с крупными, темно-зелеными листьями, был перевит ниткой розового жемчуга с идеально круглыми бусинами, а рядом лежала записка. Дрожащими руками Каталина взяла в руки листок, где ровным размашистым подчерком было написано:

«Эта роза напомнила мне о вас. Она также безупречна, как вы, Каталина. Примите сей скромный дар в знак моей искренности.

Себастиан».

Каталина потянулась к розе и, прикрыв веки, вдохнула ее аромат. Это сразу напомнило ей о вчерашнем ужине, проведенном в обществе маркиза и тех необъяснимых ощущениях, которые она испытала рядом с ним. Она закусила губу. Знак внимания с его стороны она расценила, как попытку примирения после неловкого инцидента, произошедшего между ними. Он предлагал ей «узнать друг друга получше». Она была не прочь, тем более что его таинственность вызывала в ней не только праздное любопытство. Общение с Себастианом обнаружило его деятельную и в то же время утонченную натуру. Путешествия в далекие страны и на континенты, о которых она много слышала, но никогда там не бывала, возбуждали в ней интерес. Она хотела поближе познакомиться с культурой других народов, узнать их историю, заведенные обычаи.

Каталина, получившая довольно строгое, религиозное воспитание, стремилась к чему-то новому и неизведанному, тому, что помогло бы лучше разобраться в самой себе и той роли в жизни, кое уготовила ей судьба. А ее муж, с его незаурядным умом и врожденной интуицией мог значительно поспособствовать в том.

Из глубины мыслей ее вывел рой служанок, дружно влетевших в комнату пожелать доброго утра и помочь сеньоре с туалетом. Молодые девушки, оживленно щебеча, проворно засновали вокруг кровати. Одна подала Каталине легкое муслиновое платье, другая — домашние туфельки, третья принесла кувшин воды для умывания, а четвертая принялась возиться с ее волосами. Под веселую суету своих сверстниц Каталина быстро ополоснулась и, мгновенно почувствовав себя посвежевшей, позволила одеть и причесать себя.

Вскоре она сидела в трапезной за обеденным столом в гордом одиночестве и завтракала овсяной кашей с медом и корицей. Как выяснилось, ее супруг вместе с племянником еще засветло отправились осматривать обширные угодья маркиза. На днях в лесу был пойман браконьер, и хозяин Сент-Ферре решил лично разобраться с этим скользким и не совсем привычным для себя делом. Происшедшее считалось большой редкостью, браконьеров в этих местах не видели много лет, поэтому данный случай требовал тщательного выяснения всех обстоятельств. После суда над преступником дон Себастиан намеревался посетить виноградники, где должен был отобрать лучшие сорта для рассаживания.

— Его сиятельство вернется поздно, — подытожил Анселмо свой рассказ, с угрюмым видом подливая Каталине свежо выжатый апельсиновый сок. — Пепита вручила Джавиеру полную корзину еды. Дон Родриго вызвался сопровождать его сиятельство.

За доброжелательной улыбкой Каталина постаралась скрыть признаки разочарования, мелькнувшие было на ее лице. Она-то рассчитывала увидеться с мужем и сказать, что принимает его предложение, а заодно поблагодарить за неожиданный подарок. Она машинально дотронулась до нитки превосходного жемчуга, украшавшей теперь ее тонкую, лебединую шею, и как-бы невзначай поинтересовалась:

— Значит ли это, что… его сиятельство, — она запнулась на полуслове, ей еще трудно было называть супруга по имени, — и сеньор де Сильва вернутся только к ужину?

— Боюсь, что так, сеньора, — пробубнил дворецкий, с утра выглядевший несколько встревоженным.

— Тогда я пойду в библиотеку, ознакомлюсь с трудами Плутарха и Аристотеля, — тут же решила Каталина, отодвигая от себя пустую тарелку. — Скорее всего, я проведу там большую часть дня.

— Как будет угодно вашему сиятельству, — поклонился Анселмо. — Желаете чего-нибудь еще, донья Каталина?

Молодая маркиза улыбнулась краешками полных губ:

— Если можно, в библиотеке я выпила бы чашечку шоколада.

Анселмо чуть не подскочил на месте:

— Лишь Джавиер умеет готовить сей бодрящий напиток. Прошу прощения, сеньора, может вместо шоколада подать вина и фруктов?

— Благодарю, только фруктов, пожалуй.

— Сию минуту будет исполнено.

Служанка поднесла тазик с розовой водой и Каталина, ополоснув в нем руки, вытерлась белой полотняной салфеткой.

— Перед обедом я хочу посетить часовню, — добавила она, поднимаясь из-за стола. — Где это находится?

— В садах, ваше сиятельство, — обрадовано закивал дворецкий. — Я провожу вас, как только вы изволите. Отец Пио будет рад увидеться с вами.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — в трапезной появилось улыбающееся лицо Беатрис. Дородная женщина, тихо ступая по мраморному полу, вошла в залу совсем незаметно. — Я сама провожу донью Каталину в часовню.

Анселмо чуть заметно вздрогнул и метнул в сторону экономки рассерженный взгляд, но в следующий момент со свойственным ему спокойствием невозмутимо произнес:

— Донья Каталина намерена скоротать время в библиотеке. Сеньора пожелала шоколада, — при этом Анселмо выделил последнее слово, явно акцентировав на нем внимание, и Каталина уловила промелькнувшее на лице Беатрис беспокойство, — но Джавиера нет с нами, поэтому я предположил, что никто, кроме него не может приготовить этот напиток. Ведь так? Если я не прав, поправьте меня, Беатрис, недоразумений быть не должно.

Он буквально пронзил экономку взглядом, и женщина тут же сникла, опустив грузные плечи и невольно краснея, будто чего-то стыдясь. Слегка запинаясь, она закивала головой, избегая смотреть на гордую и неподвижную, словно статуя фигуру дворецкого:

— Да, это… так… Анселмо прав, ваше сиятельство. Джавиер мастер варить шоколад. Прошу прощения, сеньора, но он вернется только к вечеру вместе с маркизом и сеньором де Сильва. Я сразу сообщу ему о вашем желании.

Каталина только молча, кивнула, не понимая перекрестных взглядов прислуги и причины их размолвки. Она сделала вид, что ничего не замечает и, не медля, последовала за дворецким в библиотеку, находившуюся на втором этаже западного крыла дома.

Светлая, довольно просторная комната, с высокими сводчатыми потолками и стрельчатыми окнами в пол, состояла из двух помещений, соединяющихся меж собой фигурной аркой. В центре, на стене висел фамильный герб Сент Ферре, коршун, разрывающий когтями змею, и под ним был девиз «Верность и честь». Каталина осмотрелась по сторонам. Массивные стеллажи, доверху заполненные книгами, редкими рукописями и тугими свитками, аккуратно разложенные по полкам, располагались вдоль трех стен библиотеки и напоминали пчелиные соты. Некоторые, особо дорогие экземпляры были окованы золотом, серебром или железом, другие же покоились в тяжелых, обтянутых кожей переплетах.

Она прошла по мягкому персидскому ковру вглубь библиотеки, с интересом оглядывая ее убранство. Возле одного из окон стоял большой письменный стол, а рядом странный вращающийся шар на толстой ножке, обращающий на себя внимание своими необычайными размерами и рельефностью. Каталина никогда еще не видела ничего подобного. Весь шар был исписан латиницей и разрисован необычайными, непропорциональными фигурами, обведенными четкими контурами и испещренный непонятными знаками.

— Что это? — невольно вырвалось у Каталины.

— Земное Яблоко, — бесстрастно ответил дворецкий, проследив взглядом в том направлении, куда указывала ему сеньора. — Наш мир, ваше сиятельство, только уменьшенных размеров.

— Так это глобус? — в фиалковых глазах блеснуло любопытство. — Я никогда не видела сей удивительный предмет, только слышала о нем от отца.

Она с энтузиазмом принялась разглядывать маленькую копию земного шара, водя пальчиком по шероховатой поверхности и стремясь найти знакомые названия. Минуту спустя с радостью ребенка, получившего заветную сладость, она громко воскликнула:

— Ох, ну вот же, смотри, Анселмо, я нашла наш дом! Вот Кастилия, а вот Андалусия. Видишь маленькую точку? Это Гранада. А вот весь Пиренейский полуостров, омываемый бескрайними водами Атлантики и Средиземным морем. Как увлекательно, — она едва ли не захлопала в ладоши и, еще немного покрутив шар, обнаружила то, что искала, — а вот то место, куда плавал Колумб. Это Новый Свет.

— Стало быть, здесь побывал дон Себастиан, — дворецкий на мгновение позабыл привычную церемонность, склонившись вслед за маркизой над маленькой миниатюрой мира и увлеченно изучая непонятные знаки. — Как же далеко от Андалусии!

— Так и есть, — улыбаясь, согласилась Каталина, окидывая изумленным взором огромный континент, находящийся на другом конце света.

Ближе к вечеру, когда солнце начало клониться к горизонту и в предвечерних сумерках повеяло прохладой, Каталина подняла голову от очередного труда древнегреческого философа, повествующего о ратных делах былых времен, и бесцельно устремила взгляд за окно. Туда, где открывался живописный вид на зеленые холмы и поросшую лесом долину, за которыми раскинулись необъятные поля, обширные пастбища и ухоженные виноградники, веками принадлежавшие Сент-Ферре. Скользнув взглядом по пыльной дороге, ее сердце вдруг учащенно забилось. Вдалеке показались силуэты трех всадников, резво скачущих по направлению к дому. Она пригляделась. Нет, она не ошиблась, это могли быть только сам хозяин виллы, его камердинер и Родриго де Сильва.

Маркиз скакал на быстроногом вороном жеребце на полкорпуса впереди своих спутников. Его серый плащ свободно развивался на ветру, давая возможность рассмотреть контуры натренированного мускулистого тела, а широкополая шляпа, как обычно, была надвинута на лоб, закрывая обезображенное шрамами лицо в маске. Каталина не смогла сразу понять, почему не в силах отвести взгляда от этого мрачного всадника, лихо мчащегося к воротам виллы, будто какая-то неведомая сила гнала его вперед.

Тут она спохватилась, неожиданно сообразив, что время ужина неуклонно приближалось, а на ней до сих пор было муслиновое платье, в котором она находилась с раннего утра. Возвратившись в свои покои, она отдала распоряжение прислуге, что желает освежиться и выбрать вечерний туалет, а спустя всего три четверти часа в сопровождении дворецкого, Каталина, лучезарно улыбаясь, появилась на пороге трапезной. К ужину она облачилась в нежно-розовое шелковое платье, выгодно оттенявшее ее молочно-сливочную кожу, с кружевными оборками и бантами по линии декольте и на рукавах. Ее золотистые волосы были собраны в высокую пышную прическу, открывая взору соблазнительно округлые плечи и гибкую шею, на которой покоилась нитка розового жемчуга.

В полумраке столовой вновь горели восковые свечи и слышались отдаленные звуки лютни. Она осмотрелась, но, как и накануне, стол был сервирован на двоих. Родриго, очевидно, остался ужинать в своих комнатах. Возможно, на ее лице возникла мимолетная растерянность, потому что в следующую секунду послышался голос маркиза с плохо скрываемыми нотками недовольства:

— Рад видеть вас, Каталина. Как вы уже заметили, за столом нас будет только двое.

— Да, я поняла.

Ее голос звучал неуверенно, и он счел нужным продолжить:

— Вы разочарованы?

— Я? — неподдельно удивилась Каталина. — Нет, нисколько.

Она постаралась не выдавать своего нарастающего волнения, поэтому как можно шире улыбнулась в темноту, но тут услышала приближающиеся шаги и, едва успев опомниться, оказалась лицом к лицу со своим супругом. Его белая маска возникла из сумрака так резко, что она едва не отшатнулась от неожиданности, но усилием воли удержалась-таки на месте, а когда он протянул ей руку, без колебаний вложила в нее свою ладонь. Прикосновение горячих пальцев вызвало в ней странные ощущения, шквал ярких и необъяснимых эмоций. Она широко распахнула глаза и, запрокинув голову, безмолвно вглядывалась в того, кого послала ей судьбой.

Его угольно-черные волнистые волосы были стянуты на затылке в тугой хвост на манер «морских волков», он порывисто наклонился над ней и навис, словно скала, пронзив ее взглядом необычно светлых серых глаз. И почему она не разглядела их раньше, когда встречалась с ним в доме де Вилья и в тот, казавшийся далеким день, на дороге, во время утренней прогулки? Ответ был очевиден. В обоих случаях на нем была широкополая шляпа, скрывающая половину лица, а точнее безжизненную маску, неотъемлемый атрибут его образа и трагического прошлого. Но сейчас она ничего этого не замечала, находясь во власти немыслимого, невозможного притяжения этих полыхающих глаз, неотрывно наблюдавших за ней.

— Я снова напугал вас? — спросил он уже примирительнее и, не выпуская ее руку из своей, подвел к столу и галантно выдвинул перед ней стул.

От звука его бархатного голоса по ее спине пробежала легкая дрожь, она закусила нижнюю губу и с придыханием пробормотала:

— Только чуть-чуть.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он ответил:

— Постараюсь избегать этого впредь.

Усадив ее за стол, Себастиан направился к своему месту, и у Каталины появился отличный шанс разглядеть супруга со спины. Маркиз был одет в темно-синий камзол с золотистым шитьем, тесно облегающий мощное мускулистое тело, будто вторая кожа, и грозивший треснуть по швам от любого резкого движения. Он держался прямо, а походка его излучала уверенность и силу.

Неспешно обойдя стол, маркиз вскоре скрылся в полумраке зала. На какое-то время в трапезной воцарилась тишина. Но едва слуги подали горячее — рагу из телятины в пряном соусе, мясо ягненка, поджаренное до золотистой корочки и тушеных осьминогов в лимонном соке, приправленных свежей зеленью и луком, прерванный разговор вновь возобновился.

— Вам к лицу розовый цвет, — раздался тихий голос с другого конца стола. — Ваши глаза сияют ярче.

— Благодарю, — смущенно зарделась Каталина и легонько коснулась пальцами жемчужных бусин, — Благодарю за ваш подарок. Жемчуг прекрасен. Мне пришлось немного потрудиться, чтобы найти к нему подходящий наряд.

— Вы достойны намного большего.

Каталина мягко улыбнулась:

— Я… я прежде никогда не видела столь безупречных жемчужин. Откуда они?

— Я приобрел их у торговца драгоценностями в Бомбее.

— Вы были в Индии?

— Мне довелось немало поездить по свету, — с оттенком грусти отозвался маркиз. — Когда в пожаре погибли наши родители, на меня, как на наследника рода, взвалилось нелегкие обязанности. Мне пришлось многому научиться за короткие сроки, чтобы не потерять состояние… Конечно, тогда я был еще неразумным ребенком. Моя сестра Мария и ее муж Эмилио, отец Родриго, приняли на себя весь груз ответственности в делах, которые до этого вел наш отец. Со временем они помогли мне наладить старые связи и завязать новые. Я обязан им всем, что имею сейчас. Кое-кто из партнеров отца, узнав о его гибели, тут же захотели наложить руки на их общие предприятия, но Эмилио и Мария не позволили этому случиться.

— Мне очень жаль вашей потери и… других несчастий, — Каталина не знала, как выразить свои чувства, чтобы не показаться чересчур навязчивой, но в то же время и не ранить ледяным безразличием человека, являвшегося теперь ее мужем. Она хотела добавить, как ей нестерпимо жаль его не только из-за случившегося с родителями, но главным образом из-за последствий страшной трагедии, что продолжала по сей день отравлять ему жизнь. — Я право…

Однако маркиз не был склонен к сантиментам. Он шумно выдохнул и оборвал ее на полуслове:

— Благодарю за сочувствие, но если мне понадобится кому-то излить свою душу, я обращусь к семейному духовнику, — и он быстро перешел на другую тему. — Вы, кстати, успели побывать в часовне? Виделись с отцом Пио?

— О, да, конечно, — Каталина засуетилась, поджимая губы и неловко теребя в руках салфетку. Ее муж явно обладал феноменальной способностью приводить собеседника в замешательство. — Я встретилась с падре, мы немного пообщались, и я исповедовалась ему. Отец Пио отнесся ко мне с заботой и вниманием, он успокоил мои тревоги, — прибавила она, имея в виду историю, связанную с кузеном Луисом-Антонио, которой она не преминула поделиться со священником. — Думаю, мы нашли общий язык, — закончила она, вспоминая, как добродушный седовласый старичок принял ее с открытым сердцем и улыбкой, благословив напоследок.

— Я рад, — сдержанно отозвался Себастиан.

— Остальную часть времени я провела в библиотеке, — Каталина восторженно округлила глаза и захлопала ресницами, намеренно игнорируя недовольство супруга, искренне не понимая, чем оно было вызвано, поэтому самозабвенно продолжила делиться первыми впечатлениями от знакомства с новым домом: — Я не думала, что когда-нибудь смогу встретить столь обширную коллекцию рукописей и трактатов, не говоря уже о том, что меня просто заворожил необычайный предмет на полу возле стола…

— Вы говорите о глобусе?

— Да, — кивком хорошенькой головки подтвердила Каталина, и ее ищущий взгляд утонул в темноте трапезной, — именно о нем.

— Этот глобус я заказал в Португалии семь или восемь лет назад. Он наиболее точно указывает месторасположение всех известных материков и океанов.

— Очень интересно. А зачем он вам?

— Хм, как я уже упомянул, я много поездил по миру, открывая для себя новые города и страны. Глобус — незаменимая вещь для неутомимых путешественников вроде меня…

— …и торговца, не правда ли? — задала прямой вопрос Каталина. Для нее было необычным узнать, что потомственный аристократ, имеющий в своем распоряжении немало плодородных земель, обширных пастбищ, виноградников и сословных привилегии, в конце концов, станет промышлять торговыми делами, как заправский буржуа.

— Дражайшая Каталина, мне известно, что дворянин, ведущий торговые сделки, в свете имеет плохую репутацию, — Себастиана изрядно позабавила реплика его жены. — Но позвольте полюбопытствовать, как ваш отец справляется со своими делами?

— Ну, я… э-э… дела отца, сказать по правде, не очень хороши, — Каталина глубоко вздохнула и сложила руки на столе. Она совсем не хотела начинать серьезный разговор о затруднительном положении отца так скоро.

— Прошу прощения, — раздался голос из сумрака, — я не хотел ставить вас в неловкое положение. Не стоит утруждать себя излишними откровениями, мне и так все известно, — он немного помолчал, затем продолжил: — Многоуважаемый Кустодио Климако поведал мне о трудностях дона Педро еще несколько месяцев назад.

— Мастеру Климако следует научиться держать язык за зубами, а не выставлять напоказ личные дела своих клиентов! — уязвленная до глубины души Каталина порывисто выскочила из-за стола, случайно задев рукой тарелку, которая с глухим звоном упала на мраморный пол, запачкав белоснежную скатерть и подол ее платья.

В трапезную тотчас вбежали слуги, но Анселмо, стоявший все это время у стены возле окна, знаком приказал им удалиться, а затем вышел и сам. Размолвка молодых супругов не должна была касаться посторонних ушей, дабы не становиться поводом для злословия и сплетен.

Шелковистые ресницы дрогнули, но Каталина больше не пошевелилась, ожидая ответа, который не замедлил последовать.

— Позвольте объясниться, querida esposa. Не обижайтесь на мастера Климако, он честный малый. Он выложил о вашей семье все без утайки только потому, что кое-чем мне обязан.

— Значит, вы надавили на него? — с оттенком легкого презрения спросила Каталина.

— Я не ангел и не святой, — тон, которым были произнесены последние слова, не предвещали ничего хорошего.

Каталина внутренне сжалась, предполагая, что сейчас последует буря, но ничего подобного не произошло. Послышался глубокий вздох и звук отодвигаемого стула. Себастиан поднялся со своего места, но не стал подходить к ней, как она думала, а остановился у окна в пяти шагах от нее.

Вокруг давно все уснуло. На окрестные долины опустилась ночь. Повсюду сияли звезды, небо было чистое, ясное и прозрачное. Холодный полумесяц заглядывал в огромное стрельчатое окно, и на его серебристом фоне вырисовывалась высокая фигура маркиза. Он стоял к ней спиной с заложенными назад руками, а она затаила дыхание, невольно любуясь темным, притягательным силуэтом.

— Не будьте наивны, я должен был знать о вашей семье все или почти все.

— Для вас это было нечто вроде торговой сделки? Так ведь?

— Вы слишком нетерпеливы и напористы, — устало произнес Себастиан. — Я расскажу историю, а вы постарайтесь понять. — Не меняя позы и не поворачиваясь к ней, он вновь заговорил, но каким-то отстраненным голосом: — Мои предки пришли на Иберийский полуостров из Магриба еще при Альморавидах почти семь веков назад. Наша семья никогда не бедствовала. Мы занимались торговлей и мореплаванием, …чего впрочем, никогда не стыдились, — добавил он с заметным сарказмом. — Свои дела мы вели честно, искренне верили в халифат и являлись праведными мусульманами, однако от политики старались держаться как можно дальше. В расцвет Реконкисты, когда пришло время выбора, мой предок изменил убеждениям своего отца и деда и под давлением жены и ее семьи принял христианство. Это было нелегким решением, но от него зависело будущее нашей семьи здесь, в Испании.

— Так вы потомок мавров? — Каталина сцепила пальцы в замок и обвела глазами окружающую обстановку. — Это объясняет ваше увлечение восточным искусством и архитектурой.

— Наверное, это слишком бросается в глаза, — с тоскливой грустью хмыкнул маркиз и вновь направился в сумрак, чтобы налить себе вина. — Не хотите ли выпить, Каталина?

— Только горячий шоколад.

Себастиан хлопнул в ладоши, и через несколько минут перед Каталиной появилась чашка с ароматным дымящимся напитком, о котором она грезила целый день и о чем под угрозой расправы не могла признаться никому, в том числе своему супругу. Она не хотела, чтобы он узнал о ее маленькой слабости, возникшей сразу по приезду на виллу.

Тем временем слуги в мгновение ока убрали со стола все лишнее, вытерли полы, заменили скатерть, расставили блюда с ягодами и фруктами, вазочки с медовыми печеньями, хрустящими вафлями и орехами в черносливе. Вскоре супруги остались одни, и Себастиан продолжил рассказывать историю своей семьи.

— Моего предка, который перешел в католичество, звали Абд аль-Кабре. Именно он и стал основателем христианской ветви нашего рода. В отличие от своих предшественников, Абд был ученым, увлекался травами и лекарством. Однажды судьба забросила его ко двору кастильского короля Альфонса. По воле случая он спас дочь монарха, излечив ее от страшной и смертельной болезни. За спасение любимой дочери король пожаловал Абд аль-Кабре наследственный титул барона вместе с замком в Кастилии и взял обещание, что все его потомки будут верными вассалами короны Кастилии и Леона. Альфонс XI пожаловал также грамоту, разрешающую нашей семье владеть теми же землями, что у нас были при халифате. Единственное, чего мы навсегда лишались, были золотые прииски в Астурии, безвозмездно переданные короне, — Себастиан ненадолго приостановился, по-видимому, для того, чтобы сделать несколько глотков вина, и заговорил будничным тоном: — Позже, при Изабелле Кастильской и Фердинанде Арагонском другой мой предок получил титул графа, взяв на себя львиною долю расходов экспедиции Колумба, считавшуюся на тот момент весьма рискованным предприятием.

Слабая улыбка коснулась мягких губ Каталины:

— Как я понимаю, ваша семья в накладе не осталась.

— Как вы понимаете, торговля у нас в крови, — с той же интонацией ответил ей Себастиан. — Тот кусок земли в Новом Свете, что приобрел мой предок у индейцев за пару стеклянных бус и несколько теплых одеял, приносит неплохую выгоду и по сей день. На плантациях мы возводим табак и сахарный тростник, которые в Европе и Персии пользуются неизменным спросом последние пару сотен лет.

— Я заинтригованна. А при каких обстоятельствах вашей семье удалось получить титул маркиза? Такой высокий титул не раздают по желанию, его нужно заслужить, тем более что вы сами признались, вы всегда обходили стороной политику и королевский двор. Так за что же вам его пожаловали?

Раскатистый смех оглушил стены трапезной и примыкающие к ней залы.

— Мой прадед попросту купил его, mi cariño, когда король Филипп II крайне нуждался в деньгах.

— Вы шутите?

— Это чистейшая правда, — со смехом отозвался маркиз. — Моему прадеду пришлось продать обширные земли в предместьях Кордобы, коими семья владела несколько сотен лет, и отдать в казну весь наш годовой доход от других предприятий, в том числе расстаться с индийскими алмазами, приданым моей прабабки.

— По-видимому, товар стоил цены, которую за него заплатили.

— По правде говоря, выбирать не приходилось, — со вздохом признался Себастиан. — Король поставил жесткие условия, на которые пришлось пойти прадеду. Один из советников Филиппа каким-то образом раскопал сведения о том, что нашими предками являлись выходцы из Магриба. Внешне мы ничем не отличались от коренных андалусцев. Мы верили в Христа, почитали королевские законы и со временем воспоминания о нашем происхождении стерлись из памяти соседей, как нам казалось… По-видимому, тот редкий случай был уготован судьбой. Это стало началом конца. Наша семья долгие годы скрывала эту часть нашей родословной, чтобы избежать бесчеловечных отношений и гонений, коими подвергались мориски во время и после Реконкисты. Никакие искренние уверения в том, что мы давно не являемся приверженцами Корана, а наши женщины не закрывают лица и дома мы не говорим по-арабски, не подействовали. Прадеда хотели обезглавить за измену, а деда вместе с сестрами продать в рабство.

— Какое варварство, — не сдержалась Каталина, всплеснув руками. — Неужели с вами могли так бесчеловечно поступить?

— У Святой инквизиции всегда были длинные руки, — сухо отозвался маркиз. — Впрочем, благодаря торговой жилке прадеда, семья даже в роковые моменты жизни не упускала случая обернуть все в свою пользу.

— Зачем вы мне это рассказываете? Разве вас не беспокоит, что я сама могу стать причиной вашей погибели, если случайно кому-то сболтну лишнего?

— Вы моя жена и я хочу доверять вам, — последовало тихое объяснение. — В будущем все может произойти, но сейчас я стараюсь быть честен с вами… насколько это возможно.

— Что значат ваши слова?

— В свое время вы обо всем узнаете.

После минутной паузы Каталина кивнула головой:

— Теперь я понимаю, почему вы собирали сведения о моей семье непозволительным для благородного сеньора способом, и выбрали в жены именно меня. Отказавшись от моего приданого и тем самым выручив отца, вы хотели получить от нас определенные гарантии. Мы с отцом становимся вашими должниками, иными словами, зависимым от вас и вашей щедрости…

— Я не стал бы описывать жизнь в тех красках, что вы нарисовали для себя, mi querida, тем более что не это было главной причиной выбрать именно вас.

Каталина затаила дыхание, намериваясь услышать еще одно откровение супруга.

— Я очень богат. Поверьте, денег у меня столько, что и король мог бы позавидовать, но я далек от распрей двора, полного интриг и зависти. Мне нужно нечто больше, чем милая, послушная жена, готовая исполнять любую мою прихоть.

— Вы хотите сказать, что у вас была другая причина жениться на мне?

— Уже поздно, — внезапно прервался Себастиан. — Этот разговор мы можем продолжить в другой раз.

— Если вы так считаете, то я подчинюсь вам, — Каталина поднялась из-за стола, раздумывая над тем, как близко находилась к заветной разгадке. Но перед тем как уйти, она бросила беглый взгляд в сумрак столовой. — Спокойной ночи, mi señor.

— Называйте меня по имени, прошу вас, Каталина.

Это прозвучало скорее как мольба, нежели повеление и девушка, чуть поколебавшись, кивнула:

— Хорошо, мой сень… Себастиан.

Низкий, хриплый голос нарушил вмиг наступившую тишину:

— Благодарю, вы само очарование, Каталина. Не соблаговолите ли вы выполнить еще одну мою просьбу?

— Какую именно?

— Я хотел пригласить вас на утреннюю прогулку…

— Я согласна, — мгновенно откликнулась она и тут же смутилась собственного рвения.