Пленница

Глава 8

Макс, отшатнувшись от Куша, наткнулась на край низкой кровати и остановилась. Она инстинктивно посмотрела на большую выпуклость в его штанах. Нет. Определенно не евнух.

— Ладно, я верю, что ты не один из них. Э-э-э... крестиксов. — Ее щеки вспыхнули, и она быстро отвела взгляд. — Вы, ребята, действительно не любите друг друга, да?

Куш снова сбросил плащ, и Макс задалась вопросом, все ли дотвеки питают отвращение к одежде, или только тот, с кем ее заперли в комнате, предпочитал оставаться полуголым.

— Мы заклятые враги, — сказал он. — Наши кланы разделились более тысячи солнечных оборотов назад. У нас больше нет ничего общего, кроме взаимной ненависти.

Макс тихо присвистнула.

— Черт. Это весьма неприятно, учитывая, что у вас общие предки.

Куш поправил тонкие кожаные ремешки на запястьях и перекинул плащ через руку.

— Они олицетворяют все, что мы презираем: мягкость, зависимость от техники вместо земли, обман.

После общения с крестиксами она с ним согласна. Что-то в них, даже в старике, который слишком много улыбался, вызывало у нее мурашки. Но почему-то этот здоровенный парень, покрытый племенными татуировками, не пугал ее. По крайней мере, не в этом смысле.

— Думаешь, они врут? О том, что корабль взорвался?

Он посмотрел на неё, сжал губы, затем быстро издал горлом щелкающий звук.

— Это не было ложью.

Макс опустилась на кровать.

— Как же нам теперь отсюда выбраться? Я ученый. Мне нужно вернуться к своим исследованиям. Я не могу оставаться на планете, где почти нет технологий, не говоря уже о функционирующих лабораториях.

Он склонил голову набок, и Макс подумала, что она сказала кучу всего, что для него не имело смысла. Тем не менее, она знала, что парень не был каким-то безмозглым животным. Если она чему-то и научилась, так это тому, что технологии не всегда делают людей цивилизованными.

— Крестиксы не помогут тебе уйти, — сказал он.

Маленький цветок надежды в ее груди завял.

— Ты этого не знаешь. Они сказали, что передадут сообщение в космос.

— Они солгали. — Его голос прозвучал так спокойно и уверенно, что она поверила ему и захотела заплакать.

— Они не обманули насчет того, что вы варвары, да? — спросила она, услышав резкость в своем голосе и мгновенно пожалев о своих словах.

Куш встретился с ней взглядом, скрестив руки на груди.

— Ты думаешь, я варвар?

Он подошёл к кровати, на которой она сидела, и его впечатляющая промежность оказалась на уровне ее глаз.

Ну, это ничем не помогало.

— Прости, — сказала она, запрокинув голову и стараясь не смотреть. — Я не хотела назвать тебя варваром. Просто очень устала и расстроена.

— Я прощаю тебя, малышка. — Он улегся на ковер посреди комнаты и подложил плащ под голову, как подушку. — Для них мы — варвары, потому что никогда не отказывались от обычаев наших предков и мудрости богинь. Они же больше не следуют этому пути.

Она не успела сказать ему, чтобы он не называл ее малышкой, поскольку он растянулся на полу, заняв почти весь ковер. Макс старалась не глазеть на перекатывающиеся мышцы живота и груди, когда он поднял руки и запрокинул их за голову. У него что под животом гребни? Они, казалось, имели форму буквы V и исчезали под поясом его брюк. У нее участился пульс, и она отвела взгляд.

«Сосредоточься, Макс. Тебе нужно сосредоточиться на том, как покинуть планету, чтобы продолжить свои исследования. Ты не должна пускать слюни на какого-то инопланетного варвара, который здесь только для того, чтобы спасти тебя».

— Значит, ты все еще думаешь, что мы варвары?

Она резко подняла голову и увидела, что он смотрит на нее с едва заметной улыбкой.

— Что? Как? Разве я сказала это вслух?

Он усмехнулся, и этот теплый звук заставил ее улыбнуться, несмотря на смущение.

— Нет. Ты не говорила вслух.

Макс прищурилась, глядя на него.

— Ладно, не знаю, как у тебя это получилось, но я так не думаю.

Он приподнял бровь, глядя на нее.

— Нет?

— Нет, — настаивала она. — Но ты же инопланетянин, по крайней мере, для меня. И я должна выбраться отсюда и улететь с этой планеты.

— Именно поэтому я здесь, — сказал он. — Увести тебя от крестиксов и вернуть к твоим друзьям.

— Но если они могут послать сообщение, тогда они — единственная надежда на спасение. Я знаю, что вы, ребята, смертельные враги и все такое, но если смогу использовать их, чтобы помочь нам...

— Они никогда не позволят тебе уйти, — сказал он, садясь и перебивая ее. — Ты слишком ценна.

Она покачала головой.

— Они не знают, кто я или что я ученый, или что за мою голову назначена очень большая награда. Они даже не знают моего имени.

Куш поднялся на ноги, его движения были быстрыми и плавными, как у одной из больших кошек, которых она видела на Пантарос Прайм.

— Все это для них не важно. Ты — женщина. Это все, что имеет значение.

— Ладно, теперь ты снова говоришь, как варвар. Эти крестиксы — не пещерные люди, которые утащат меня, чтобы оплодотворить.

Он бросил на нее выразительный взгляд.

— Оба наших вида страдают от нехватки женщин. — Его лицо омрачилось. — В течение многих лет крестиксы настойчиво экспериментировали, стараясь улучшить свой вид с помощью биологических достижений, которые должны были сделать их жизнь более долгой. К сожалению, эти результаты имели свою цену — болезнь, которая унесла многих из их женщин и в конечном итоге распространилась на наш клан через случайный контакт. Они уничтожили крестиксов, вызвавших вспышку, но было уже слишком поздно.

— Они убили всех ученых? — спросила Макс, у нее пересохло во рту.

— Это то, о чем ходят слухи.

Черт. Вот вам и крестиксы, более открытые для технологий. Это объясняло, почему дотвеки так ненавидели крестиксов.

Куш хмыкнул, не глядя ей в глаза.

— Если они решат, что ты совместима с ними — с нами — то очень быстро окажешься в паре с одним-двумя крестиксами.

Она открыла рот и снова закрыла, ее пульс внезапно участился.

— Двумя?

Выражение его лица стало грозным.

— Опять же слухи. Как думаешь, почему они имеют агаси? Почему они должны охранять своих женщин?

Он верно подметил. В каком обществе еще остались евнухи? Она слышала о них только в истории древний цивилизации Земли, которую легко назвать варварской и сексистский.

— Они не могут так поступить, — сказала она, вскакивая и расхаживая по комнате — А что, если я не согласна?

Он плотно сжал губы.

— У крестиксов нет чести, как у нас.

Макс остановилась и глубоко вздохнула.

— Не могу в это поверить. Я ни хрена в это не верю. Сначала меня захватывают охотницы за головами, и мы разбиваемся в гигантской пустыне, а потом меня похищают инопланетяне, которые, вероятно, хотят сделать из меня секс-рабыню

Она закрыла глаза и ощутила руку Куша на спине.

— Я не допущу этого, малышка.

Она выпрямилась.

— Перестань меня так называть. Может, я и маленькая, но только потому, что ты огромный. — Она замахала на него руками и повысила голос. — Я имею в виду, что любой человек рядом с тобой будет выглядеть маленьким. Ты как будто принимаешь гормоны роста и стероиды. И то, что я маленькая, вовсе не означает, что не могу о себе позаботиться. Черт возьми, я же ученый. Мои исследования нацелены на освоение нового источника энергии, который могут освободить всю галактику от зависимости от топлива. — Она топнула ногой. — Если бы только я смогла убраться с этой гребаной планеты!

Она закрыла лицо руками, судорожно глотая воздух, чувствуя, как слезы отчаяния щиплют ей глаза. «Не плачь, — приказала она себе. — Последнее, что тебе нужно это рыдать перед большим инопланетянином, который, вероятно, уже считает тебя слабой и истеричной».

Макс закрыла ладонями глаза и почувствовала, как Куш притягивает ее к себе, обнимает мощными руками. Она была слишком измучена, чтобы оттолкнуть его, и от тепла его кожи по ее обнаженным рукам пробежала легкая рябь удовольствия. Ощущение спокойствия нахлынуло на нее, как будто она приняла таблетку счастья. Макс знала, что ей не следует наслаждаться его объятиями — особенно после ее грандиозной речи о том, что она может сама о себе позаботиться... но она чувствовала себя так хорошо, прижавшись к его широкой груди. Впервые с момента, как ее увели из лаборатории, она почувствовала себя в безопасности.

Конечно, это полный абсурд. Они оба не находились в безопасности, если слова Куша о крестиксах были правдой. Они заперты в комнате без окон на самом верху здания и охраняются по меньшей мере двумя инопланетянами с бластерами. Все, что имелось у Куша, — это кривые клинки, свисающие с его пояса, и слишком много дерзкой самоуверенности. Она убрала руки от лица и прижала их к его твердой груди. Не говоря уже о его мышцах.

Макс запрокинула голову, встретившись с ним взглядом.

— Итак, я правильно расслышала, когда ты сказал, что у обоих представителей твоего вида мало женщин?

— Все верно. Именно так я и сказал.

Она сделала маленький шаг назад, все еще находясь в его объятиях.

— Так откуда мне знать, что ты не хочешь того же, что и крестиксы?

Его лицо помрачнело.

— Я бы никогда не взял женщину, которая не принадлежит мне. В этом нет ни чести, ни удовольствия.

И ему не нужно говорить очевидное. Что он слишком сексуален для чокнутого ученого.

У него сверкнули глаза.

— Зачем мне так говорить, малышка?