Пленница генерала драконов (СИ)

10. Его пленница

Аурэлия.

Очень скоро вдалеке показывается чёрный силуэт замка со светящимися окнами. Верхушки смотровых башен пронзают низкие серые облака. Мы стремительно приближаемся к главной башне в виде плоской круглой площадки с зубчатыми ограждениями по краям.

От резкого снижения закладывает уши. Сглатываю и сильнее сжимаю бёдрами спину дракона, цепляюсь пальцами за его твёрдую чешую. Намозоленные за день работы в конюшне руки страшно саднят, но я стараюсь об этом не думать.

Нашу посадку мягкой не назвать, и что-то мне подсказывает, что Райгон нарочно так резко пикирует вниз.

Сказать по правде, я надеялась, что, пока мы летим, дракон немного успокоится, но похоже, надежды не оправдались. Сжимаю зубы, чтобы не издать ни звука и ничем не выдать, что мне неприятна жёсткая посадка, при которой всё тело ударяется о твёрдый драконий хребет, а воспалённые ладони пронзает острой болью. Ещё и спину сильно жжёт, похоже, когти гаргулий оставили на ней следы.

Едва под лапами дракона оказывается каменный пол, я перебрасываю ногу налево и сползаю животом вниз с его спины. Все конечности затекли, поэтому я шатаюсь, как пьяная, пока снова не начинаю чувствовать ноги, и вот тогда, встретившись с расплавленным янтарём драконьих глаз, пячусь к двери, ведущей вниз, потому что взгляд Райгона не предвещает ничего хорошего.

Самое правильное и безопасное, что я могу сейчас сделать — это как можно скорее убраться с его глаз, запереться в своей каморке и тихонько оценить масштабы ущерба спины, рук и вообще.

Да, определённо, это самый лучший выход! Скорее, пока Райгон не обратился.

Подхватываю юбку платья, которое после всех сегодняшних испытаний похоже на грязную и рваную половую тряпку, разворачиваюсь, и из последних сил припускаю к двери, ведущей из башни вниз по лестнице в жилые комнаты замка.

В ночи отчётливо слышен стук моих каблучков по каменному полу.

Резко торможу перед массивной дверью из чёрного дерева, хватаюсь двумя руками за металлическое кольцо, что есть сил, тяну его на себя. Один раз, второй, третий — без толку!

Мозоли на ладонях уже не получается игнорировать, кажется, там надулись пузыри. Дышу часто и шумно от волнения и усилий. С тихим стоном тяну ручку ещё раз. Проклятье, да что же за день-то сегодня!

За спиной раздаются глухие тяжёлые шаги. Они приближаются, медленно и неотвратимо. Я не успела убежать и спрятаться в своей комнатке. А Райгон успел обернуться и прямо сейчас надвигается.

Не нужно быть очень проницательной, чтобы понять его эмоции: ярость, ненависть и раздражение. Они прожигают мне спину. Я чувствую их каждой клеточкой тела.

Ярость за то, что посмела сбежать. Ненависть за очередную непокорность. Раздражение за то, что хотела оставить его в дураках. Думала, самая умная. Думала, что у человечки получится переиграть дракона. Не получилось.

И прямо сейчас настал час расплаты. Мне страшно! Страшнее, чем там в лесу с гаргульями, когда он орал на меня. Может, это абсурдно и странно, но его драконий облик пугает меня куда меньше, чем человеческий.

Чем он ближе, тем отчаяннее я тяну на себя дверь, рискуя вырвать с мясом металлическое кольцо. Стону с отчаянием:

— Давай же, ну!

Вдруг мои руки, сжимающие кольцо, накрывает горячая мужская ладонь. Пахнет нагретым солнцем кедром и костром, и от этого аромата у меня мурашки страха бегут по спине.

Со стороны жест Райгона мог бы показаться заботливо-нежным, если бы прямо сейчас его рука не сжимала до боли мои пальцы, по-прежнему удерживающие металлическое кольцо.

— Ну, что, принцесса, — произносит над ухом звенящий от злости низкий голос, от которого всё внутри сжимается. — Набегалась? Знаешь, что бывает с беглыми рабынями, м? Молчишь? Не знаешь? Сейчас узнаешь.

Медленно и с опаской поворачиваю голову вправо. Первое, что с облегчением замечаю — Райгон одет. Чёрный генеральский мундир, застёгнутый на все тёмно-синие пуговицы, чёрные брюки, обтягивающие мощные поджарые ноги и сапоги. А ты что ожидала — тут же злюсь на себя мысленно.

Любой уважающий себя дракон первым делом тратится на амулет трансформации одежды, благодаря которому вещи остаются целыми при переходе в истинную ипостась и обратно. Амулет изготавливается на заказ и стоит как среднего размера дом, но иначе никак!

Если этого не сделать — одежда будет рваться всякий раз, и никаких тряпок не напасёшься! А при переходе из истинной ипостаси в человеческий облик дракон предстанет перед всеми в неглиже, и может возникнуть неловкая ситуация. Вот как сейчас, к примеру, если бы рядом была девушка, как я, а Райгон бы не купил амулет, и тогда бы она увидела…

Драконий бог, о чём я сейчас думаю? Ну, вот о чём? Я нормальная, вообще? Или мне от жёсткой посадки все мозги пораскидало? При чём тут одежда Райгона, Боже!

Какое счастье, что он не может читать мои мысли! Иначе можно со стыда сгореть. Щёки всё равно предательски вспыхивают, я не контролирую это.

К счастью, Райгон больше не обращает на меня внимания.

Одной рукой он по-прежнему удерживает мои ладони, сжимающие кольцо на двери, а второй толкает это самую дверь… от себя! И та легко поддаётся!

Гаргулья срань! Всего-то и надо было — что толкнуть дверь от себя, а не на себя! И я бы уже была в безопасности в своей каморке на нижнем этаже! Ну, не бестолочь ли?

По инерции вываливаюсь внутрь замка, прямо на тёмную лестницу, ведущую вниз. Едва не теряю равновесие, но оно тут же восстановлено железным захватом Райгона на моём плече.

Дракон грубо дёргает меня назад, и именно это помогает мне не свалиться вниз с лестницы.

Происходящее дальше похоже на дежа вю. Снова Райгон тащит меня вниз по ступеням. Снова я вынуждена успевать за ним, чтобы не свалиться и не сломать себе шею.

Я настроилась на самое худшее. Ясное дело — опять проклятая темница в подземелье, что же ещё? Самое изощрённое и жестокое наказание для меня. Разве может что-то быть хуже этого?

Как я узнаю совсем скоро — может.

А пока что я удивлённо хлопаю глазами, когда мы выходим на этаж с жилыми комнатами. Моя бывшая комната тоже здесь. Что… происходит?

Райгон идёт вперёд, не оглядываясь и нисколько не беспокоясь о том, настолько мне удобно поспевать за ним. Дыхание сбилось, болит израненная спина, в боку начинает колоть, но разве волнуют моего тюремщика такие мелочи?

Коридор скудно освещён тусклым светом редких факелов.

Длинные тёмные волосы Райгона развеваются от быстрого шага. Его широкие плечи и стальной капкан руки не оставляют сомнений: любое сопротивление бесполезно. И я просто молча терплю, молясь про себя, чтобы эта дорога поскорее закончилась.

Изредка попадающиеся на пути слуги, завидев хозяина, испуганно жмутся к стенам и склоняют головы.

Мы останавливаемся перед дверью в мою бывшую комнату, и я окончательно перестаю что-либо понимать.

Райгон распахивает её без труда, заталкивает меня внутрь, входит сам, а затем я слышу звук поворачиваемого в двери ключа: он запирает дверь. Зачем?

Плечо, наконец, свободно. Досадливо морщась, тру его в месте захвата этого дикаря. Чуть руку мне не оторвал! Тупой гаргул! Разумеется, всё это — лишь сердитые мысли, сказать такое вслух — подписать себе приговор.

Удерживая взглядом мощную фигуру Райгона, занявшую полкомнаты, медленно отступаю назад, как можно дальше от него, к окну, увеличивая расстояние между нами. Эээ, может, кресло взять в качестве преграды? Спасёт? Нет? А то мало ли, что опять взбредёт в голову проклятому ящеру?

Бросаю быстрый взгляд на кресло у туалетного столика и кусаю нижнюю губу, решаясь. Райгон, тем временем, оборачивается.

Прищуривается, внимательно за мной наблюдая:

— Не поможет, — выдаёт с кривой усмешкой.

— Что? — строю из себя наивную простоту и хлопаю глазами.

— То, — передразнивает он, небрежно кивая в сторону кресла. — Стой, где стоишь.

Поджимаю губы: подумаешь! Больно надо.

Смотрю на дракона сердито и исподлобья. Я напряжена, словно струна арфы. Я готова защищаться любыми способами.

Райгон, наоборот, расслаблен. Наслаждается происходящим — вижу это по его довольной драконьей роже и кривой ухмылке. Без неё был бы намного красивее, хотя какое мне дело!

— Ну, и, — начинает дракон. — Что скажешь в своё оправдание? Я даже готов послушать твою версию, представляешь, какая неслыханная щедрость для беглой рабыни.

Сверлю его взглядом, полным ненависти. Райгон продолжает забавляться, расхаживая передо мной:

— Молчишь? Даже не будешь пытаться оправдываться? — наигранно вздыхает, разводит в стороны руками. — Может быть, напряжёшься для приличия? Сочинишь какую-нибудь чушь вроде того, что вовсе не сбежала, а просто каталась верхом? Или на ярмарку в соседний город решила наведаться? Ну же! Давай, развлеки меня!

— Катись в гаргулью задницу! — шиплю сквозь зубы, прожигая его взглядом. — Я сбежала, чтобы никогда больше не видеть твоей мерзкой рожи, от которой меня тошнит!

Усмешка медленно сползает с лица дракона, его глаза темнеют. Ох, Аурэлия, прикуси язык! Но куда там! Меня уже не остановить. Когда я вижу его злость, мне хочется лишь одного — вывести его из себя ещё больше!

Странное желание, если задуматься, но оно сильнее меня. Всегда было. Стараюсь думать о том, как ненавижу Райгона и не думать о том, что спину после когтей гаргулий жжёт уже совсем нещадно.

— Не забывайся, человечка, — в голосе дракона предостережение. — Думай, кто ты, а кто я. И где твоё место!

— Подальше от тебя! — шиплю зло, наслаждаясь тем, что вижу — как вспыхивают его глаза. Мои слова его бесят! Наконец-то!

Но Райгон на этот раз на удивление быстро снова владеет собой. Ухмыляется. Медленно проходит к креслу, на ходу расстёгивая на груди, одну за другой, тёмно-синие пуговицы. Это ещё зачем?

Настороженно слежу за тем, как дракон стаскивает с плеч чёрный мундир, оставаясь в одной белой рубашке, тонкая ткань которой обтягивает его рельефные бицепсы. Райгон небрежно бросает мундир на спинку кресла, затем поворачивается ко мне.

Против воли мои глаза спускаются вниз к вырезу его рубашки, в котором виднеется тёмная поросль волос. Чувствую, как предательски вспыхивают щёки.

Происходящее нравится мне всё меньше, ещё и потому, что слишком уж спокойным и расслабленным выглядит проклятый ящер. Явно что-то задумал. Но что?

Пячусь назад до тех пор, пока не упираюсь поясницей в подоконник. Хватаюсь за прохладное дерево дрожащими руками. Глаз не свожу с Райгона.

— Кстати, ты не ответила на мой вопрос, — усмехается дракон.

— Ккакой вопрос? — голос охрип от волнения.

— Что бывает с беглыми рабынями? Ты знаешь?

В его янтарных глазах, прожигающих меня насквозь, плещется опасная тьма. Вертикальный зрачок сузился до тонкой щели. Мне не нравится его вопрос.

Я хочу, чтобы он убрался и оставил меня в покое!

Но вместо того, чтобы убраться, Райгон вдруг щёлкает пряжкой ремня.

Расширенными в ужасе глазами я смотрю, как узкая лента чёрного ремня легко выскальзывает из брюк и оказывается в крепких мужских руках. Резким движением Райгон складывает ремень вдвое и выравнивает его по длине.

Искусственный свет отражается от золотой пряжки и слепит меня. Часто моргаю и прихожу в себя от странного наваждения.

— Что это значит? — бурчу, глядя на него сердито и исподлобья.

— Это значит, — вкрадчиво произносит дракон, делая шаг по направлению ко мне, — что тебя мало пороли в детстве, и пришло время исправить это досадное упущение. Раз отец не занимался твоим воспитанием, это придётся сделать мне.

Райгон продолжает:

— Итак, — ещё шаг ко мне, — Знаешь ли ты, что за побег рабыне полагается пятьдесят ударов плетью?

Дышу поверхностно и часто, следя за каждым его движением, за тем, как начищенные сапоги Райгона, раз за разом, безжалостно сминают пушистый ворс ковра цвета пыльной розы.

— Ты очень разозлила меня, Аурэлия, — в его янтарных глазах холодная тьма. — Я целый день рвал гаргулий, вернулся усталый как собака, и, представь себе, что узнал? — он театрально разводит в стороны руками, в одной из которых болтается ремень. — Что вместо того, чтобы закинуть ноги в потолок и отдохнуть, мне надо искать беглую рабыню.

Он задирает подбородок и смотрит на меня сверху вниз, пригвождая тяжёлым взглядом:

— Ведь именно так обычно поступает любой бережливый хозяин со своими вещами — следит, чтобы они были на месте. И если приходится их вернуть — возвращает. Всегда.

Сравнивает меня с вещью? Несмотря на усталость всё внутри закипает от его унизительных слов. Сжимаю край подоконника так сильно, что рискую сломать себе пальцы.

— Ты ведь не дура, и понимаешь, — продолжает измываться Райгон, — что я не могу оставить твою выходку безнаказанной. Ни камера, ни тяжёлый труд не добавили тебе смирения. Возможно, это сделает хорошая порка?

Вздрагиваю от резкого взмаха руки Райгона, когда ремень со свистом рассекает воздух. Заметив мой испуг, дракон ухмыляется:

— Предпочитаешь стоя или лёжа?

— Предпочитаю, — цежу сквозь зубы, глядя на него с ненавистью, — чтобы ты катился в гаргулью срань! Тронешь меня хоть пальцем — я расцарапаю твою драконью рожу.

Храбрюсь и стараюсь, чтобы голос не дрожал, но внутри всё сжимается от страха в ответ на каждый его шаг, потому что наивно думать, что я смогу дать отпор этой громадине, если он и впрямь вознамерится ударить меня.

Когда между нами остаётся пара-тройка шагов, я делаю попытку резко метнуться в сторону, но когда я оказываюсь недалеко от кровати, на запястье смыкается стальной капкан мужской руки, и меня отбрасывает назад.

— Пусти! Руки убрал, я сказала! — шиплю и отчаянно вырываюсь, но куда там!

Райгон уверенным движением перехватывает оба моих запястья, удерживая их своей огромной горячей ручищей.

— Видимо, стоять смирно ты не настроена, — рычит он и рывком разворачивает меня спиной, — значит, ляжешь!

С этими словами он швыряет меня на кровать, словно тряпичную куклу. Я утыкаюсь лицом в мягкое розовое покрывало, пытаюсь встать, но Райгон не даёт: придавливает поясницу коленом. Слышу глухой хлопок расправляемого для ремня.

Жмурюсь изо всех сил, впиваюсь нотями в мягкий ворс покрывала и сжимаюсь всем телом, готовясь к удару.

— Проклятье, — доносится сверху грубый голос Райгона, в котором мне мерещится неподдельный испуг. — Это ещё что?

Чувствую кончики его пальцев, скользящие по спине. Морщусь и сердито шиплю от дикой боли, когда он задевает места, в которых острые, как лезвие бритвы, когти гаргулий, разрезали ткань платья.

Бряцает пряжка отшвырнутого на пол ремня.

Ахаю от громкого треска — проклятый ящер-дикарь одним рывком разрывает платье у меня на спине.

— Совсем сдурел? — взвизгиваю и поворачиваю голову, пытаясь приподняться на руках.

Спину пронзает дикой болью — кровь на ранах засохла вместе с тканью, которую сейчас оторвали.

— Заткнись! — огромная ручища дракона вжимает мою голову обратно в кровать. — Откуда это? Я же видел! Они не успели тебя тронуть!

Мне зябко. По телу бегут мурашки не то от прохладного воздуха, окутавшего растревоженную спину, не то от кончиков пальцев Райгона, которыми он ведёт по ранам, едва их касаясь.

С его голосом что-то не так. Я никогда раньше не слышала в нём этой эмоции. Страх.

— Значит, успели, — ворчу обиженно.

— Почему сразу не сказала? — рявкает он.

Ещё отчитывать меня будет?

— А меня никто не спрашивал! — кричу в ответ. — На меня только орали!

Снова пытаюсь приподняться на руках, и снова Райгон грубо впечатывает мою голову в кровать.

— Лежи и не двигайся, бестолочь, — выплёвывает презрительно, затем цедит зло, словно учебник мне читает. — Когти гаргулий содержат парализующий яд, чтобы жертва не слишком сопротивлялась. Если не обработать раны противоядием, ты станешь овощем и через неделю подохнешь, когда откажут все органы. Этого хочешь?

Едва дышу, распахнув глаза от страха и ловя приоткрытыми губами ворсинки на розовом покрывале. Он шутит? Он ведь шутит? Но если шутит, тогда почему в его голосе страх? Значит, не шутит?

Словно в ответ на мои мысли дракон опускается вниз, оказываясь со мной на одном уровне глаз. Сейчас его лицо непроницаемо и не выражает ничего.

— Начнёшь скакать или выкидывать глупости, — произносит сухим деловым тоном, — только поможешь яду быстрее разнестись по организму, так что — лежи смирно и жди. Поняла?

Киваю, а что мне ещё остаётся?

Райгон поднимается на ноги и идёт к двери.

— А ты куда? За целителем? — спрашиваю у его широкой спины в белой рубашке, но дракон игнорирует мой вопрос. Ой, ну и ладно. Подумаешь!

Хлопает, закрываясь, дверь, и я остаюсь в комнате одна. Просто лежать скучно.

Если бы Райгон не напугал меня этими своими «станешь овощем» и «подохнешь», конечно, я бы уже скакала, как он выразился, по комнате и думала, что делать дальше. Но сейчас как-то боязно.

Почему срааазу не сказааала? Передразниваю его сердитый голос. У нас гаргулий в округе сто лет не видели! Откуда мне было знать про этот их яд в когтях?

Шкрябаю ногтем по покрывалу. Зеваю. Глаза начинают слипаться. Сегодня такой длинный день, ужас просто, я так устала… Хочется спа…

— Не спать! — раздаётся над ухом резкий голос, резко вырывающий меня из дремоты, за которым следует отнюдь не ласковый шлепок по щеке.

— Что б тебя! — морщусь словно от зубной боли.

Проклятый дракон снова здесь. Расфокусированным взглядом слежу за тем, как ноги Райгона, обтянутые чёрной тканью брюк, удаляются, затем возвращаются. Дракон несёт в одной руке круглый столик, на котором раньше стояла клетка с Харсом, а в другой стул, так легко их удерживая, словно они совсем ничего не весят.

С небрежным стуканьем опускает столик прямо у меня перед лицом. Кажется, я даже слышу жалобный треск дерева.

— Аккуратнее с моими вещами! — ворчу сердито.

— Ох, лучше молчи, человечка, — рычит дракон. — Просто закрой рот, и всё.

Раздаётся стук в дверь. Райгон уходит и возвращается с серым металлическим тазом, от которого поднимается пар, стопкой чистых полотенец и длинных ровных полосок ткани. Всё это дракон располагает на круглом столике прямо у меня под носом.

Стул Райгон сдвигает чуть дальше, примерно на уровень поясницы. Мне не нравится, что он у меня за спиной, и я не могу его контролировать. А поднимать голову дракон не даёт.

Всякий раз, когда пытаюсь сделать это, он грубо вжимает её обратно в кровать.

Мне не по себе от неизвестности. Что он задумал, что будет делать сейчас?

Слышу звук откручивающейся крышки. Шевелю ноздрями: что за странный резкий запах? Мяты, горьких трав и чего-то ещё… водорослей или рыбы?

— Чем это пахнет? — шепчу хрипло, активно принюхиваясь.

Слышу тяжкий вздох за спиной:

— Это лечебная мазь, человечка. На войне она есть у каждого, а у кого нет — тот не жилец.

Чего он так тяжело дышит? Словно на что-то решается? Что там происходит у меня за спиной? Не вижу…

— Сейчас придёт целитель? — спрашиваю с надеждой.

— Во всей округе лучше меня никто не знает, что делать с ранами от летучих тварей. Так что сегодня я — твой целитель, — глухо проговаривает Райгон и мне вдруг чудится, что в его голосе звучит скрытое сожаление.

Ну, конечно, не пристало дракону возиться с человечкой, ещё и рабыней! Вот и расстраивается, что вынужден делать это!

В поле зрения показывается рука Райгона с прозрачными чуть заострёнными ногтями, как у всех драконов, и перстнем с чёрным камнем на безымянном пальце. Двумя пальцами он удерживает баночку из чёрного камня с белыми вкраплениями размером с крупное яблоко. Внутри открытой баночки густая вязкая жижня тёмно-зелёного цвета.

Инстинктивно морщусь от резкого запаха, бьющего прямо в нос.

Сам Райгон исчезает из поля зрения, а в следующий момент я чувствую его горячие пальцы у себя на пояснице, рывок и треск рвущейся ткани. Ну, всё, платью окончательно конец: он разодрал его по всей спине… не слишком ли низко?

— Эй, там, — бурчу сердито, — на заднице у меня ран нет! Необязательно…

— Ещё поучи меня! — следует грубый ответ, после чего платье полностью стаскивают с моих плеч.

Прохладный воздух теперь щекочет не только спину, но и плечи, и бока. Интересно, если присесть вниз и заглянуть, там и грудь видно? Гаргулья срань! Что за ситуация? Хуже не придумаешь! Лежать беспомощной и полуголой перед Райгоном! Это же надо было так вляпаться! И что-то мне подсказывает, что это ещё далеко не конец всех моих мучений на сегодня.

Райгон опускается на стул чуть позади меня, на уровне поясницы.

Шея уже порядком затекла оглядываться на него, но я ни на секунду не могу расслабиться. Повернуться к врагу спиной? Ещё чего! Рискую свернуть себе шею, но продолжаю упрямо наблюдать за каждым его движением.

Райгон неторопливо закатывает рукава белоснежной рубашки, затем берёт одно из чистых белых полотенец, опускает его в таз. Звонко журчит вода, стекающая с мокрой ткани, когда сильные руки дракона её отжимают.

Запах ромашки усиливается, когда Райгон сворачивает вчетверо влажный кусок ткани.

— Будет щипать, — предупреждает он как раз в тот момент, когда спину обдаёт дикой режущей болью.

Уму непостижимо, как чувствительны и глубоки эти порезы. Проклятые гаргульи! Чтоб им всем крылья поотрывало! И их дурацкие когти — тоже! Драконий Бог!

Я уже не слежу за Райгоном. Утыкаюсь лицом в покрывало кровати и просто терплю мерзкую щиплющую боль на спине, словно сотни тысяч мельчайших иголок входят внутрь всякий раз, когда меня касается влажное полотенце.

Жмурюсь изо всех сил, но горячие слёзы всё равно прорывают плотину век и текут по щекам. Не хватало ещё доставлять Райгону удовольствие — рыдать у него на глазах. Стараюсь вести себя тише и плакать почти беззвучно, но приходится шмыгнуть пару раз, чтобы убрать сырость в носу.

К счастью, всему приходит конец, и моей экзекуции — тоже.

Понимаю это по характерному шлепку, с которым дракон швыряет под стол использованное полотенце.

— Надеюсь, уже конец? — сердито бурчу в покрывало.

— Только начало, принцесса, — отвечает Райгон с привычной издёвкой в голосе.

Резко вскидываю голову, приподнимаюсь на локтях и оборачиваюсь:

— По-твоему, это смешно? Забавляешься? Доволен собой, да?

Вот только дракону не до смеха. Прослеживаю мрачный взгляд Райгона, которым он смотрит… нет, не в глаза, а вниз, прямо на мою обнажённую грудь, которую отлично видно при развороте благодаря разодранному платью, про которое я напрочь забыла!

Вспыхиваю от стыда неожиданно для себя самой. Проклятый ящер! Вечно ему надо ставить меня в двусмысленные ситуации!

Плюхаюсь обратно животом на кровать, прижимаю локти к телу, пряча грудь, насколько это возможно.

Из-за спины доносится не то раздражённый вздох, не то рычание.

Краем глаза вижу, как Райгон берёт одно из чистых белых полотенец и скручивает его в тугой жгут. Хмурюсь, наблюдая за этими его приготовлениями, и ещё сильнее удивляюсь его приказу:

— Открой рот!

— Что? — приподнимаю голову. — Это ещё зач…?

Вместо ответа дракон одним уверенным движением засовывает мне в рот скрученную тряпку, ещё и плотненько так её утрамбовывает, чтобы сразу не выплюнула.

— Чтобы не сломала себе зубы.

Испуганно оборачиваюсь, наблюдаю за тем, как Райгон берёт банку с мазью. Его движения чёткие и уверенные, словно проделывал это десятки раз. Впрочем, наверное, так оно и есть.

Кончиками пальцев зачерпывает вязкую тягучую субстанцию тёмно-зелёного цвета, затем его рука исчезает из поля моего зрения, а спину пронзает такой дикой болью, что прежние манипуляции с ромашкой и полотенцем кажутся просто невинными развлечениями.

Чувство такое, словно раскалённый железный клинок входит в спину и пронзает её до позвоночника. Вгрызаюсь зубами в скрученный жгут полотенца и пытаюсь кричать от бессилия, обиды и боли.

— Я знаю! — голос Райгона каким-то чудом пробирается в бьющееся в агонии сознание.

Я хочу вскочить на ноги и бежать, но горячая рука дракона уверенно вжимает меня между лопаток в кровать.

— Я знаю, что тебе больно! — громко повторяет он. — Терпи! Терпи, если хочешь жить. А ты хочешь, я знаю, иначе кто будет трепать мне нервы, да, принцесса. Вот так, умница.

Кто придумал эту боль? Разве это возможно — вынести её и не сойти с ума? Пусть бы проклятые гаргульи прикончили меня ещё там! Что угодно, только не это!

— Умница, храбрая девочка, почти всё.

Шта? Райгон хвалит меня?! Говорит что-то нормальное? Видать, я при смерти, не иначе! Иначе бы он не стал!

В какой-то момент ощущения притупляются. Вся спина будто раскалённым кинжалом искромсана, но боль понемногу уходит. Вот только сил тоже не остаётся ни на что, даже не споры с Райгоном.

Я бы непременно высказала ему пару ласковых за то, что он мне только что устроил. Ещё бы запустила в него этой самой банкой с проклятой зелёной жижнёй! Так бы запустила — просто ух!

И обязательно сделаю это… потом… когда проснусь. Сознание уплывает, путается, и мне снится странный сон.

Сон, в котором меня укрывают чем-то пушистым и мягким, и так хорошо становится, так тепло и уютно. Нежное касание щеки костяшками пальцев, едва ощутимое, невесомое, и утробное звериное рычание:

— Никому не отдам. Моя.

Во сне я лечу на огромном чёрном драконе, и мне так хорошо, так радостно и надёжно! А потом он поворачивает свою огромную голову, и я узнаю в нём Райгона. Отшатываюсь назад и падаю, падаю, падаю вниз прямо на землю.

В момент удара вздрагиваю всем телом и открываю глаза.

Комнату заливает солнечный свет.

Я по-прежнему лежу на животе, в той же позе, в которой вырубилась вчера после пытки, которую мне без предупреждения устроил проклятый дракон.

Пытаюсь приподняться на руках. Сбрасываю со спины тёплое одеяло.

Ругаюсь, когда платье падает вниз. Спускаю ноги с кровати, пошатываясь, бреду к зеркалу на туалетном столике.

Мда уж, ну, и видок у тебя, подруга! На голове гаргулье гнездо, губы искусаны до крови и синяков. И так не особо красивое платье служанки теперь и вовсе выглядит как нищенские лохмотья.

Поворачиваюсь спиной к зеркалу. Мамочки! Едва заметные ниточки шрамов, и всё! Все эти ужасные пытки были не зря! Проклятая мазь сработала!

Шевелю ногами и руками — вроде бы, всё в порядке, никаких признаков паралича.

А это ещё что? Опускаю взгляд на поясницу. Так и знала! Проклятый ящер явно перестарался вчера с разрыванием платья. Это что, и вчера точно так же, как сейчас — ползадницы было видно? Гаргулья срань!

Ворча себе под нос самые грязные и недостойные леди ругательства, иду в ванную, где набираю воду и несколько минут отмокаю в горячей воде, смывая с себя вчерашнюю конюшню, скачки на лошади, ползанье по лесу и схватку с гаргульями.

Привожу себя в порядок, слишком тщательно выбираю наряд. Останавливаюсь на лиловом пышном платье с оборками. Интересно, Райгон надолго вернул мне комнату? Или только на день?

Ай, даже если на день! Так приятно снова оказаться в знакомой обстановке, где всё такое привычное и родное!

Расчёсывая волосы, улыбаюсь своему отражению в зеркале, аккуратно кладу деревянную расчёску на туалетный столик и иду к двери.

Привычным движением поворачиваю ручку и тяну на себя. Что? Заело, что ли? Пробую ещё раз и ещё, пока до меня, наконец, не доходит: заперто!

Меня заперли в собственной комнате! Я не могу из неё выйти!

Что за дурацкие шутки?

Ударяю по двери кулаком. Ещё раз и ещё! В таком огромном замке меня никто не услышит, поэтому я стараюсь усерднее.

Спустя время слышу, как в замке поворачивается ключ. Едва успеваю отпрыгнуть назад, как дверь открывается.

И порог переступает тот, кого я меньше всего сейчас хотела бы видеть.