Пленница генерала драконов (СИ)

16. Больше не твоя

Аурэлия.

Иду по коридорам в сопровождении фрейлин. Факелы на стенах отбрасывают тени, которые почему-то кажутся мне зловещими. В коридоре гуляет сквозняк и пахнет сыростью и пылью. Что такого срочного стряслось, что Мирантор вызывает меня в неурочный час?

Стук наших каблуков стихает возле стражи, застывшей у входа в императорский кабинет. Фрейлины остаются ожидать меня снаружи. Тихо приоткрываю дверь и переступаю порог.

Я уже была здесь однажды, и сейчас окидываю взглядом знакомую приёмную. Кресла шести личных секретарей Мирантора почему-то пустуют. На столах из красного дерева разбросаны листы пергамента, зияют чёрными горлышками незакрученные чернильницы. Такое чувство, будто всем пришлось в спешке покинуть рабочие места. Хм.

Дверь в кабинет Императора приотворена. Пожимаю плечами и иду вперёд, но замираю на месте, когда слышу своё имя.

— Аурэлия совсем юная, доверчивая, кто защитит её там? — голос Райгона, звенящий и злой.

Я сразу различаю мельчайшие оттенки его интонации, и сейчас он в тихой ярости.

Мирантор что-то бубнит в ответ, мне плохо слышно. Затаив дыхание, крадусь на цыпочках к двери.

— Ты сам говорил, что для того, чтобы взять золотые прииски Севера и его алмазные шахты, нам надо сначала заткнуть Юг. Решено! Красные драконы отныне наши союзники, а не враги. Дело за малым — собираем армию, и вперёд! Пока Север не успел, как следует, подготовиться мы в выигрыше!

— Не слишком ли высокая цена за шахты и золото? Мы и так их получим, я же предложил варианты…

— Твои варианты слишком долгие, а я устал ждать.

— Но этот больной ублюдок…

Дальше голос Райгона понижается, и я опять ничего не могу разобрать, хотя уже почти прижалась ухом к двери, бесстыдно подслушивая. Не дай Бог, сейчас кто-то войдёт, вот так картину увидит!

Но мне нужна правда, которую в лицо мне никто не скажет. Райгон уж точно, в последние дни он будто избегает меня. Его советы, подсказки незаметно на ухо, помощь — всё это есть, но исключительно по делу, чтобы я нигде не ошиблась и не навредила себе.

Когда он рядом, даже Крижария не смеет ко мне цепляться.

Но сейчас дело не в ней. Что-то надвигается, и я должна знать, что именно, чтобы быть готовой.

Вздрагиваю от резкого окрика Мирантора:

— Хватит! — резкий шлепок ладонью по чему-то твёрдому, наверное, по столешнице. — Это ничего не доказывает! Те девки были обычными шлюхами, а Аурэлия моя дочь! Её он и пальцем не тронет, не посмеет!

— А если посмеет?

На некоторое время в кабинете становится тихо. И я даже начинаю опасаться, что сейчас кто-то из них выйдет, и меня обнаружат. Но потом раздаётся голос Мирантора, усталый и тихий.

— Роквуд, ты же умный парень. Как не поймёшь? Ну, нельзя ставить личное выше интересов государства. Иначе, — тяжкий вздох. — Какой из меня правитель? Мне самому нравится эта малышка. Да, забавная, умненькая и личико милое. Жаль, что недолго общались. Но я должен думать, прежде всего, о народе. А народу будет хорошо, если мы быстро закроем вопрос с Югом и займёмся Севером. Всё просто.

Райгон начинает что-то отвечать, но я опять не могу разобрать его слов. Напрягая слух, подаюсь вперёд, ближе к проёму двери, и именно в этот момент у меня под ногой раздаётся громкий скрип половицы.

Гаргулья срань!

Разговор мужчин тут же стихает. Слышали.

Переступаю с ноги на ногу и вхожу в кабинет с невинной улыбкой. Нет, я не подслушивала, я только что подошла.

Смотрю на Мирантора, сидящего в большом кресле, обитом красной кожей, с резной позолотой наверху, и стоящего у окна Райгона. Последний сверлит меня прищуренным хмурым взглядом исподлобья. Понял, что подслушивала. Всегда всё понимает.

Ну, и что? Пусть докажет! Сжимаю ткань юбки и приседаю:

— Ваше Императорское величество, генерал Роквуд.

— Проходи, дочка, присаживайся. Генерал уже уходит, — произносит Мирантор с нажимом и выразительно смотрит на Райгона.

Райгон кланяется Императору, сухо кивает мне и идёт прочь быстрым шагом, сомкнув губы в плотную линию. Его брови сошлись на переносице, ноздри зло раздуваются. Кажется, кто-то не в духе. Знать бы, почему.

Прохожу через кабинет и опускаюсь на бордовый велюровый диванчик у стены. В воздухе висит напряжение. Нужно с чего-то начать, и я вспоминаю, с чего.

— Давно хотела спросить, можно?

— Спрашивай, дочка, — разрешает Мирантор.

— Я не вижу при дворе семейство Лингерли. Лорд и леди Лингерли всегда были добры ко мне, они старые друзья покойного лорда Роквуда. С Вайетом мы тоже дружим с детства. Кроме того, я обязана ему жизнью.

— Вот это меня и тревожит, — соглашается Мирантор. — Ваша чересчур близкая дружба. В общем, я удалил их от двора, на время.

— Не о чем тревожиться, Ваше Императорское величество, — качаю головой. — Совершенно не о чем. Думаю, Вайет уже и сам понял, что поторопился в тот день и очень об этом сожалеет.

— Что ж, — Мирантор начинает скучать. — Я обещаю подумать на этот счёт. И ещё. Я должен сообщить тебе кое-что важное, дочка.

Его голос напряжён, и я напрягаюсь тоже. Я ещё не свыклась до конца со всем тем кавардаком, что случился в моей жизни, и вовсе не уверена, что хочу добавить в него до кучи что-то «важное».

Ещё и странная реакция Райгона не идёт из головы. Что так вывело его из себя? Явно что-то серьёзное.

Вопросительно смотрю на сидящего за рабочим столом правителя, которого так до сих пор и не смогла называть «отцом» ни в мыслях, ни вслух.

— Завтра вечером на торжественном приёме будет объявлено о твоей помолвке с Крижером Харрийским, младшим сыном Императора Багровых песков. Красный дракон, отличная партия, твой ровесник, уже побывал в военных походах. Уверен, вы поладите.

— Мы воевали с красными драконами, сколько себя помню, — шепчу тихо, разглаживая розовую шёлковую юбку на коленях.

— Есть такое, — соглашается Мирантор, в его голосе сквозит наигранное веселье. — Тем более хорошо, что эта свадьба принесёт на наши южные границы долгожданный мир. Видишь ли, мы не можем ждать долго, иначе Север успеет как следует подготовиться, и наше преимущество будет потеряно.

Он продолжает что-то говорить, растолковывая мне нюансы их хитроумных военных задумок, а я кручу в голове новость о проклятой свадьбе, которая так некстати. Нет, я, в общем-то, не удивлена. Ожидала, что нечто подобное случится. Вот только не ожидала, что так скоро.

— И когда она? — спрашиваю тихо. — Свадьба.

— Через неделю, — отвечает Мирантор с явным облегчением в голосе.

Внутри будто коркой льда всё затягивает. И я сама — как тот лёд. Выпрямляю спину ещё сильнее и смотрю вперёд остановившимся взглядом.

Но Император, похоже, даже рад такой моей реакции. Наверное, боялся, что устрою истерику, откажусь наотрез, или ещё что-то. Но мне будто всё равно.

— Дочка, — он поворачивается ко мне вместе со стулом.

В его глазах тлеют золотистые искры.

— Ты будешь счастлива, вот увидишь! Это богатый и древний род, они правят всем Югом. Если мы объединимся с ними…

— Это позволит разгромить Север, — заканчиваю его фразу. — Я всё понимаю.

— Как же я рад, что ты у меня такая, — он улыбается, и лучики морщинок расходятся от уголков его глаз по всему лицу, — понимающая. Делегация красных драконов во главе с Императором и его сыном, твоим будущим супругом, прибудет совсем скоро. Нам придётся как следует постараться, чтобы всё успеть. Я настоял, чтобы брачная церемония прошла здесь. Ты успеешь привыкнуть к своему мужу, его обычаям, и уже после этого я со спокойной душой отпущу тебя в твой новый дом.

Сглатываю ком в горле и тихо спрашиваю:

— Кто-то поедет со мной?

— Конечно, твои фрейлины, кстати, насчёт них, возможно, стоит взять ещё кого-то? Две как-то мало, не находишь? Не слишком пристало принце…

— И всё? — смотрю на него, чувствуя, как в носу предательски начинает щипать. — Больше никто?

Бог с ней, со свадьбой, но есть ещё кое-что! Кое-что куда более важное! Кое-кто.

Райгон…

Сколько себя помню, чёрный дракон всегда был рядом.

Я привыкла к его присутствию, неуловимой заботе, постоянной поддержке, и даже смирилась с его приказами, которые он не забывал мне отвешивать время от времени.

В бущующем море придворных сплетен и интриг он оставался для меня ярким надёжным маяком, что помогал не сбиться с курса и всегда чувствовать себя в безопасности.

Он всегда был рядом, и разве могло быть иначе? Будет.

Дыхание учащается. Внутренняя паника нарастает, накрывает с головой, придавливает. Приходит ясное и чёткое понимание: через неделю мы с Райгоном расстанемся навсегда. Навсегда.

Пячусь назад, к выходу из кабинета, запинаюсь о ножку кресла, но удерживаю равновесие.

— Дочка? — Мирантор тянет ко мне руки.

— Пойду посмотрю, что из приданого нужно подготовить, прости…те.

Приседаю, разворачиваюсь и быстрым шагом спешу прочь. По коридорам, не разбирая дороги. Скорей в свою комнату. Бегу, подняв юбки. Прислуга и случайные прохожие испуганно жмутся к стенам.

Распахиваю дверь, радуюсь, что внутри никого и тут же закрываю её, хлопнув со всей дури. В спальню. На кровать. Плакать, плакать, плакать, пока покрывало не становится мокрым насквозь.

Раньше слёзы всегда приносили облегчение, помогали или принять неизбежное, или расставить всё по полочкам в голове. Но сейчас этого не происходит.

Сама не понимаю, что со мной. Что не так? Ведь я знала, что это случится, знала! Будущий муж — мой ровесник, не дряхлый старик с гниющими зубами, не гаргулья, в конце концов, а дракон. Правда, красный, а про них болтают всякое, но то лишь слухи, ведь да?

Всё ожидаемо. Ничего страшного не случилось.

Так почему в груди так дерёт и на сердце гранитный камень?

Но времени раздумывать и жалеть себя нет. Да и чего жалеть? Теперь у меня не жизнь, а сказка! Вновь обретённый отец, готовый выполнить все прихоти. Будущий муж, чьи военные подвиги признают все. А значит, он отважен и смел. Нет никого достойней и лучше.

Что до случайных слухов — разве можно верить всему, что болтают? И потом, какая разница, что было в прошлом и с кем-то другим? Со мной всё будет иначе.

Так говорит отец. Он повторяет это снова и снова, и я ему верю. Да и как не верить? Последние дни он так участлив и добр, а все остальные молчат. Райгона нет. Говорят, Император поручил ему привести армию в полную боевую готовность, и генерал теперь постоянно в военном гарнизоне.

Даже Крижария больше не достаёт меня. Правда, смотрит как-то странно, но вслух ничего не говорит.

И я запрещаю себе думать о плохом. Живу одним днём. Вместе с распорядителем выбираю оформление шатров, чехлы на столы и стулья, цветочные композиции, программу развлечений, карточки гостей, свадебный торт и, конечно, платье!

Это похоже на сон, на ожившую сказку, где главная роль — моя. И эта сказка всё не кончается.

Когда иду в белом платье с длинным шлейфом под руку с Императором в золотом камзоле сквозь людской коридор в храме Драконьего бога.

Когда впервые вижу коренастую фигуру незнакомца в конце прохода. Он ниже Райгона, но тоже широк в плечах. На нём бордовый камзол с золотой нашивкой в виде головы дракона, извергающего пламя. Длинные волосы цвета красного дерева заплетены в множество мелких косичек и убраны в хвост.

Когда после речи жреца он отбрасывает вуаль с моего лица и его тонкие губы растягиваются в хищной ухмылке, но глаза остаются холодными. Глаза цвета вина или крови. Жуткие. Никогда таких не видела. Хотя и красных драконов я не видела тоже.

Обмен кольцами.

Думаю о его пугающих глазах и о том, что почему-то не чувствую его запаха. Наш первый поцелуй сухой и краткий.

Громкие крики, радостные улыбки толпы, красные лепестки ульдеи, летящие прямо на нас. Ими усыпан весь проход из храма.

Путь во дворец по улицам, забитым восторженной толпой.

Я без конца улыбаюсь и машу рукой. Я в центре внимания. Это мой день.

Перед дворцом разбит целый городок из белоснежных шатров. Накрыты столы, играет музыка, вертятся барашки на гриле. Пахнет жареным мясом и розовыми цветами, которыми украшено всё вокруг. Каблуки проваливаются в зелёный газон. Сбросить бы их, как когда-то в прошлой жизни, но нельзя.

Наш стол ломится от угощений, и я даже успеваю съесть кусочек тающего мяса и парочку маленьких круглых картофелин. Крижер следит за тем, чтобы мой бокал не пустел. Он наблюдателен, но молчалив со мной. Зато охотно общается с нашими отцами.

Его голос отрывистый и грубый, говор непривычный и чужой. Привыкнешь — успокаиваю сама себя.

Очень быстро Мирантор устаёт кричать через меня и пересаживается поближе к Императору Багровых песков. Крижария с бокалом в руке обходит гостей.

Осторожно киваю лорду, леди Лингерли и Вайету.

К нашему столу бесконечной вереницей тянутся гости с подарками. Рядом со столом растёт гора разноцветных коробок и шелестящей бумаги.

Темнеет. Загораются гирлянды магических светильников, натянутые между шатрами. Музыка становится громче. Начинаются танцы.

Красные драконы не танцуют, никто из всей их делегации. Уперев подбородок в ладонь, смотрю с завистью на кружащиеся весёлые парочки.

Прошу позволения отлучиться в уборную. В ответ получаю пронизывающий взгляд багровых глаз и сухой кивок — разрешение.

Вместе с Кати и Лариэль идём прочь, огибаем большой шатёр. Едва не сталкиваюсь с Вайетом, который с трудом удерживает в руках пузатую бронзовую вазу, расписанную сюжетами о древних драконах.

Видно, что ваза тяжёлая, увесистая и добротная. Если такой приложить, мало не покажется — почему-то приходит в голову.

— Аурэлия! — улыбается Вайет, но тут же поправляется. — То есть, Ваше Высочество.

— Всё в порядке, здравствуй, Вайет.

После секундной заминки Вайет находится, хотя и чувствуется, что сильно волнуется.

— Я хотел поздравить тебя, то есть вас, — быстрый беспокойный взгляд мне за спину, не маячит ли где поблизости Император или мой грозный муж. — И сказать спасибо, за то, что замолвила за нас словечко. Его императорское величество так и написал — «приглашены по воле Её высочества». Так забавно. Это я должен был устроить тебя ко двору, а вышло вон как.

— Да уж, забавно не то слово. Я рада, что вы все здесь сегодня.

С мгновение мы смотрим друг на друга, и я убеждаюсь, что не чувствую ровным счётом ничего. Передо мной просто друг детства, не больше. Весь налёт романтики слетел, испарился, будто его и не было.

— Спасибо ещё раз, и прости за то, что было в Обители, — Вайет смотрит в сторону и нервно взлохмачивает гладкие пепельные волосы, одной рукой продолжая удерживать огромную белую коробку. — Не знаю, что на меня нашло. Это всё матушка с её навязчивой идеей о золотой драконице, вот я и погорячился, запутался…

— Всё в порядке, правда! Забудем. И, Вайет, — подхожу к нему ближе, заглядываю в спокойные голубые глаза, — я ведь так и не сказала тебе спасибо за то, что спас меня тогда. Ведь если бы не ты…

Услышав это, белый дракон нервно оглядывается по сторонам.

— А разве Райгон тебе ничего не говорил?

— Райгон? — хмурюсь я. — Нет, не говорил, мы мало общались, особенно в последнее время. А причём здесь он?

— Да так, просто вспомнил, — нервно улыбается Вайет. — Не буду вас задерживать. Спасибо ещё раз, и вот! Ценный артефакт времён драконлита, символ любви, семьи и верности. Надеюсь, вам понравится.

Недоумённо смотрю вслед Вайету, который просто сбежал, суетливо вручив свой подарок, который вместо меня приняла Лариэль.

Белая драконица едва не приседает с тяжёлой вазой в руках и вынуждена вернуться, чтобы поставить её на место. Мы с Кати идём дальше.

Отыскиваем уборную. Сходить по-маленькому в платье со шлейфом та ещё задачка!

С трудом и ругательствами, но это удаётся. Фух. Голова болит от шпилек. Стоя перед зеркалом, раздражённо вытаскиваю несколько, встряхиваю волосами. Так-то лучше.

Когда выходим наружу, вокруг совсем ночь. Небо усыпано множеством звёзд. Здесь, в стороне от основного веселья, намного тише и слышен стрекот цикад.

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Пахнет ночной прохладой, хвоей и чем-то до боли знакомым — нагретым на солнце кедром. Хм. Верчу головой по сторонам. Показалось.

— Вернёмся обратно через лабиринт? — спрашиваю, глядя с надеждой на зелёную изгородь, за которой то и дело исчезают парочки.

Этот путь длиннее, и можно будет дольше не возвращаться за стол.

Лабиринт заманчиво подсвечивается множеством круглых магических светильников.

— Как угодно, Ваше Высочество, сегодня же ваш день, — легко соглашается Кати.

— Кати! — раздаётся за спиной. — Вот ты где! Потанцуем? Ваше высочество.

Давний поклонник Кати, черноглазый брюнет в небесно-голубом камзоле, кланяется мне и протягивает руку моей фрейлине. Кати вопросительно смотрит на меня. Я улыбаюсь и киваю:

— Иди.

Смотрю им вслед, затем разворачиваюсь, подхватив юбки, и решительно направляюсь в сторону лабиринта.

Несколько поворотов, обхожу прогуливающиеся парочки и сворачиваю в безлюдный проход. Каблуки по-прежнему вязнут в газоне. Наконец-то я одна! Сбрасываю тесные туфли, подхватываю их рукой и с наслаждением переступаю ноющими ступнями по прохладной пушистой траве. О, да!

Бреду вперёд, задумчиво глядя под ноги. Радуюсь одиночеству. Останавливаюсь резко, потому что шлейф, кажется, зацепился за какую-то веточку. Тяну на себя юбку, она не поддаётся. Да что ж такое! Достало это платье!

— Гаргулья срань! — шиплю себе под нос и резко дёргаю на себя надоедливый шлейф.

Ткань поддаётся, но я слегка теряю равновесие и по инерции делаю несколько шагов вперёд. Упираюсь в зелёную стену. Ой. Тупик. И в этот самый момент за спиной раздаётся знакомый насмешливый голос:

— Хоть что-то в нашем мире неизменно. Манеры человечки-рабыни и её грязный язык.

Оборачиваюсь резко, уперев руки в талию. Райгон, кто же ещё посмеет разговаривать со мной ТАК? Задираю подбородок, смеряю его надменным взглядом, а у самой внутри всё разгорается, закипает и кровь бурлит, будто горячая лава.

Сколько мы не виделись? Несколько дней, а такое чувство, что месяцев.

Высокая фигура Райгона заслоняет собой весь проход. Даже при всём желании мне его не обойти, если не протискиваться слишком близко. От этой мысли к щекам приливает жар.

На нём чёрный форменный мундир с генеральскими погонами. Конечно, зачем наряжаться, подумаешь, повод! Скрестил руки на груди, взгляд угрюмый и исподлобья.

— И вам доброго вечера, господин генерал, — поджимаю губы и наклоняю голову набок. — Какими судьбами к нам?

— По срочному делу, уже улетаю обратно. Но раз уж здесь, решил заодно поздравить со свадьбой. Ты рада? Этого хотела?

Вопрос вдруг ставит в тупик. Его янтарные глаза в жёлтом свете магических светильников горят неестественным огнём, будто пламенем объяты. Гипнотизируют, подчиняют.

Но в них сейчас нет заботы и тепла, к которым я привыкла, и которыми он окружал меня совсем недавно, до своего отъезда из дворца, лишь злая насмешка, желание задеть, уколоть, как раньше.

Передо мной прежний Райгон, и я в ответ тоже выпускаю колючки.

— Конечно, хотела. Почему бы и нет?

— Ругаешься как рабыня, может, и другие привычки остались? Например, сбегать от хозяина? Просто хочу убедиться, что ты не выкинешь нечто подобное.

Вот ведь мерзкий гаргул! Знает, куда бить, чтобы уязвить меня посильнее! Решил напомнить, кем я была всю жизнь!

Сощуриваю глаза, сжимаю скользящий шёлк юбки, приподнимаю её и подшагиваю к Райгону. Задираю голову и шиплю, почти касаясь подбородком чёрного генеральского мундира:

— Если женщина ушла от тебя, Райгон, — тычу кончиком пальца в его стальную грудь, — это не значит, что она уйдёт и от другого, ясно тебе?

— Аха-хах! — он запрокидывает голову и смеётся, громко и искренне, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.

И чем радостней становится он, тем мрачнее становлюсь я. Закончив веселиться, Райгон наклоняет голову, заставляя меня всю съёжиться под янтарным пламенем его глаз, которое сейчас беспощадно жжёт мои щёки, губы, плечи и грудь.

— Это не ты ушла, Аурэлия, — рычит зло хриплым шёпотом мне в самые губы. — А я тебя отпустил. Чувствуешь разницу, м?

— Что? — пищу в ответ, следя за движением его губ.

В нос и рот забивается аромат нагретого солнцем кедра и чёрного перца.

Странно дурманит, ноги подкашиваются.

Кончики пальцев покалывает от острого желания схватиться за отвороты его мундира, чтобы устоять на ногах. Прячу руки за спину. Злюсь на себя за это глупое и неуместное желание.

Опять он за своё, будто ничего не изменилось, вот только теперь всё иначе!

— Ошибаешься, Райгон! Это я ушла! Я так решила! Никто не смеет держать другого против воли! Никто! Что угодно лучше, чем быть пленницей! И кто угодно другой лучше, чем ты!

Выкрикиваю всё это и замолкаю. Вокруг повисает звенящая тишина. Слышу лишь собственное дыхание и тихую музыку где-то вдалеке, там, где продолжается праздник. На соседней аллее шуршит гравий.

Во рту отчего-то горчит. Зря я всё это наговорила. Наваливается странное опустошение.

Райгон застыл неподвижно. Опускаю голову вниз. Тяжело дышу, рассматривая испачканный подол своего платья и его начищенные чёрные сапоги.

Вдруг сапоги приходят в движение и исчезают из поля зрения. Резко вскидываю голову. Райгон отступил в сторону, убрал руки за спину, открывая мне проход. Смотрит прямо перед собой нечитаемым взглядом.

Делаю шаг вперёд, и внутри такое странное чувство, будто между нами натягивается какая-то невидимая нить. И мне физически трудно сейчас уходить, но надо поторопиться, потому что моё долгое отсутствие могли заметить.

Встряхиваю волосами, отгоняя незнакомое чувство, и делаю несколько шагов вперёд.

— Я бы берёг тебя от всего мира и никогда бы не обидел, — раздаётся мне в спину, и я замираю, чуть повернув голову в сторону его голоса.

Это неожиданное заявление отдаётся в груди сотней мельчайших иголочек, которые вонзаются в меня, и по телу бежит холодок опасного возбуждения.

Мы ступаем на тонкий лёд, потому что подобный разговор сейчас запретен. Да и какой в нём смысл? Сейчас, когда всё уже решено.

— Всё, что было между нами, это ошибка, — отвечаю твёрдо, скорее убеждая саму себя в том, что говорю. — Я вообще не должна была оказаться в Драконьем утёсе, и мы не должны были встретиться.

— Главное, чтобы ты сейчас не ошибалась, принцесса, — раздаётся в спину, когда я иду прочь быстрым шагом.

Резко выскакиваю из лабиринта и шарахаюсь в сторону, едва не столкнувшись с Крижером. Багровые глаза красного дракона налиты кровью.

Пытаюсь натянуть на лицо вежливую улыбку, которая тут же сползает, когда он со всей силы сжимает моё плечо.

— Где тхы была? — хрипит непривычным говором.

— Я… я… — смотрю в его злые глаза и понимаю, что он не поверит сейчас ни единому моему слову.

— Ваше Высочество! — раздаётся позади, и запыхавшаяся Кати тут же приседает передо мной и красным драконом. — Простите, что задержала нас, мой ремешок на туфлях лопнул, никак не могу его починить. Моя вина, я такая растяпа!

Крижер даже не смотрит на мою фрейлину. Смеряет меня жутким взглядом и цедит всего одно слово:

— Похра.

Пора.

— Как? Уже? — только и успеваю промямлить, а меня уже тащат прочь, мимо шумных танцев, пьяных возгласов и громкого смеха.

Запинаюсь об одну из коробок и едва не падаю, но красному дракону до этого и дела нет. Его угрюмый взгляд направлен прямо вперёд.

Я едва поспеваю за ним, а насмерть перепуганные Кати и Лариэль — за мной. Замыкает процессию дюжина красных драконов. Зачем их столько?

Нас видит Мирантор. Кажется, замечает моё состояние. И даже приподнимается с места. Пусть вмешается, пусть позовёт меня, пожалуйста! Но нет, его отвлекает Император Багровых песков, и я мигом позабыта.

— Тхы и тхы, — Крижер тычет пальцем в моих фрейлин. — Здесь.

Оглядываюсь и растерянно смотрю на насмерть перепуганных Кати и Лариэль, чьи фигурки застывают у входа во дворец. Он не позволил взять их с собой. По спине бежит холодок.

После шумной улицы внутри дворца непривычно тихо. Коридоры погружены в полутьму. Слышен лишь громкий стук сапог красных драконов, чёткий и слаженный, топ-топ-топ-топ.

Крижер по-прежнему сжимает моё плечо. Чувствую себя овечкой, которую ведут на заклание.

Подходим к дальнему крылу, где обычно размещают важных гостей. Поднимаемся по лестнице, движемся дальше.

На протяжении всего пути красные драконы останавливаются и замирают то тут, то там. Сначала я не понимаю, зачем, а потом до меня доходит: по всему третьему этажу теперь расставлена чужая стража. Сбежать не получится.

— Быстхро, — рявкает Крижер, запихивая меня внутрь отведённых для нас покоев.

Сжимаю платье и послушно вхожу. Покои ярко освещены множеством канделябров. Диван, кресла, мини-бар с напитками, блюдо с фруктами. В углу огромная кровать с балдахином, слева от которой навалена гора подарков. Что-то в коробках, что-то нет.

Похоже, их перенесли с улицы в покои новобрачных.

Взгляд выхватывает из этой красочной пёстрой груды блёклую бронзовую вазу, подаренную Вайетом, которая стоит на тумбочке у кровати.

Вздрагиваю от звука хлопнувшей за спиной двери. Сглатываю и с опаской оборачиваюсь, готовая к чему угодно, кроме того, что случается в следующий миг.

Едва успеваю обернуться, лицо обжигает хлёсткой пощёчиной. В ушах стоит звон от удара.

Не сразу понимаю, что стряслось. Прижимаю две ладони к горящей щеке, хватаю ртом воздух и часто моргаю, чтобы убрать быстро копящиеся слёзы. Не столько от боли, сколько от обиды.

— За что? — мой вопрос повисает в воздухе, когда я отхожу подальше.

Комната незнакомая, я плохо в ней ориентируюсь, но инстинктивно пячусь, отступая к дивану и столику. Нужно найти препятствие, чтобы он не мог легко ко мне подойти.

Не успеваю. Вместо ответа пощёчина прилетает на вторую щёку. Голову отбрасывает в сторону, теряю равновесие и падаю неудачно, прикладываясь по касательной к чайному столику из красного дерева.

Тарелка с фруктами летит на пол. Краем глаза замечаю, как жёлтое яблоко катится к стене, а зелёное под диван.

Нож для фруктов, до которого можно дотянуться! Тяну руку, но не успеваю.

За спиной раздаются шаги, а затем голову обжигает острой болью. Боже! Поначалу мне кажется, что с меня сняли скальп! Но спустя миг я понимаю — он держит меня за волосы и тащит прямо по полу.

Настоящий дикарь!

Тяну руки вверх, нащупываю его предплечье, чтобы вцепиться ногтями, но толстая ткань его камзола не позволяет добраться до кожи.

— Схломаю рхуки, — доносится сверху, после чего кисть пронзает боль.

Закусываю губу до крови, чтобы не издать ни звука. Пытаюсь перебирать ногами, но они скользят и путаются в длинном платье. Никогда больше не надену платье со шлейфом — проносится в голове.

Меня резко дёргает вверх. Я оказываюсь лицом к лицу с багровыми глазами, налитыми кровью. Вертикальный зрачок Крижера пульсирует, на лице вздулись вены, по лбу пробегает алая чешуя.

Гаргулья срань. Что, опять? Серьёзно?

Но Крижер вздрагивает и возвращает контроль над драконом.

— Шлюха, — цедит он, раздувая ноздри и брызгая слюной. И в этом слове столько ярости, что я теряю дар речи от страха. — Дхумала посмеяться надхо мной? Дхумала, Кхрижер не узнает? Мне всё рхассказали!

— Что рассказали? Объясни же!

Но он не слышит или не желает слышать. Швыряет меня на кровать. Падая, я ударяюсь затылком об изголовье. Сознание плывёт. Балдахин то подлетает к глазам, то отскакивает обратно.

Как это стало возможным? Как волшебная сказка превратилась в кошмар? Что я здесь делаю? Как так вышло, что я не заметила, что моим мужем оказался настоящий монстр?

Кожа на обеих щеках горит, будто от ожога. По губе стекает липкая тёплая струйка. Слюна? Пытаюсь вытереть её, смотрю на алые кончики пальцев — кровь.

— Дхумаете с пхапашей, мне мхожно подсунуть пхорченный тховар? Тхы у меня даже смотреть на дхругих не сможешь! Запоминай своё место. Дхаже удобно, что ты тхакая слабая, отпхора не дхашь. Но к утхру всё заживёт, и мхожно ударить снова, и снова, и снова. Пхока не научишься смотреть тхолько в пхол!

Он задирает мне платье и грубо разводит колени. Рвёт на себе перевязь и дёргает ремень брюк. Поздно, но я понимаю, ясно и чётко.

Он. Мне. Противен.

Его жуткие глаза пугают, его красные косички омерзительны, будто клубок змей, от его близости выворачивает, после его касаний хочется помыться.

Не привыкну. Никогда. Не моё. Не мой.

Если тронет меня, останется одно — рухнуть на скалы. Потому что жить с ним я не смогу. Это ошибка. Ужасная ошибка. Ошибка.

Райгон был прав. Райгон…

Я не дам тебе упасть. Никогда.

Я бы берёг тебя от всего мира и никогда бы не обидел.

И вот ему я верю. Единственный, кто всегда был честен со мной — это Райгон. В ненависти, злобе, слепой одержимости и желании обладать. Как бы я ни бесилась на его слова, его поступки раз за разом спасали мне жизнь.

В детстве, во время моего побега и потом, у Драконьей обители — теперь я не сомневалась, что именно он прогнал гаргулий. У Вайета не хватило бы духа сделать это, да и слишком много Райгон знал о том дне. Потому что сам был там.

И если так, то его случайная фраза обретает новый смысл.

Это не ты ушла, Аурэлия. А я тебя отпустил.

Он догнал нас и спас. Видел, что я обратилась в золотую драконицу — предел мечтаний многих, того же Вайета, который не растерялся и мигом воспылал любовью. Видел, что чудом осталась жива. Понял, что это будет повторяться снова и снова, и я или погибну в очередной попытке сбежать, или добьюсь своего, третьего не дано. И Райгон выбрал второе. Решил отпустить.

Всё это доходит до меня только сейчас.

Виски пронзает болью. Морщусь и отворачиваюсь.

Открываю глаза как раз в тот момент, когда Крижер справляется со штанами и опускается на меня. Боже мой, только бы меня не вырвало!

Он думает, что я до сих пор в отключке и слишком занят тем, чтобы пристроиться поудобнее.

Быстро смотрю по сторонам. Взгляд цепляется за бронзовую вазу, подаренную Вайетом. Тянусь к ней изо всех сил. Кончики пальцев скользят по холодному гладкому металлу. Эх, не подцепить никак…

Есть!

Подцепляю её, сжимаю рукой, приподнимаю, и откуда только силы берутся! И ровно в тот миг, когда Крижер поднимает голову, прикладываю его как следует увесистым бронзовым подарком.

Затаив дыхание, смотрю, как он валится набок. Фух.

Всё. С меня хватит. Если в этом сумасшедшем мире кто-то непременно должен решать за меня, то я хочу сама выбрать, кто это будет! И глубоко внутри этот выбор я уже сделала.

Замираю на миг, оглушённая всей простотой этой мысли. Становится тепло и спокойно впервые за долгие дни, и я понимаю: всё правильно. А после того, как решение принято, остаётся только действовать.

Все проблемы и сложности отходят на второй план. У меня одна цель, которую нужно достичь любой ценой: выбраться отсюда.

Брезгливо отпихиваю Крижера и выбираюсь из-под его тяжёлой туши. На цыпочках подбегаю к двери, прислушиваюсь. Кажется, тихо, но я-то знаю, что на этаже повсюду чужая стража. Значит, выход один — через окно.

Благо, оно выходит на боковую часть, а не туда, где продолжается праздник. Под нами библиотека с удобной террасой, идеальное место, остаётся только добраться до неё. А уж на втором этаже стражи Крижера быть не должно.

Опыт детских проказ подсказывает проверенный способ. Стаскиваю с кровати покрывало, простыню, пододеяльник.

Туго скручиваю их между собой. Один конец привязываю к ножке кровати, второй подтаскиваю к подоконнику и сбрасываю вниз. Чуть-чуть не хватает до пола, но да ладно, допрыгну.

Всё это время Крижер лежит неподвижно. Крепко же я его приложила. Нет, мне его не жалко. И нужно будет при случае поблагодарить Вайета за полезный подарок.

Сажусь на подоконник, перебрасываю ноги на другую его сторону, болтаю ими в воздухе. Как же высоко! Так, ну, всё, другого выхода нет.

Ладони жжёт от усилия, с которым я сжимаю простыню, перебирая по ней руками. Проклятый шлейф! Развевается на ветру, будто парус! Надо было снять это платье!

Не верю своему счастью, когда ступни касаются холодного гладкого пола террасы. Я до сих пор босиком! Как потеряла свои туфли где-то, так и думать о них забыла. Ну, и видок у меня, должно быть.

Времени мало. Только бы не опоздать!

Из груди рвётся нервный смех, когда я понимаю всю иронию судьбы: история повторяется, вот только теперь всё наоборот. Я должна всё исправить.

Пустая библиотека с запахом пыли и застарелого пергамента. Тёмный пустой коридор.

Вот теперь всё правильно, я знаю, что делаю. Этот раз — последний. Уже навсегда.

В боку колет. Слух обостряется, как и запахи, и чувства.

Внутреннее чутьё ведёт меня, та самая невидимая нить. Необъяснимая, крепкая, незыблемая. Иду знакомой дорогой.

Проход, поворот. Пустой малый зал, непривычно просторный без столов и стульев, которые сегодня все вынесены на улицу. Углы и стены зала тонут в темноте. Но мне не сюда, мне дальше, прямо. На террасу.

Дверь, ведущая на неё, приоткрыта. Распахиваю её ещё сильнее и выскакиваю в ночь. Прохладный влажный воздух ударяет в лицо.

Громко стрекочут цикады и квакают лягушки. Над долиной зависла бледно-жёлтая луна. А на небе щедро рассыпаны звёзды.

Весь праздник и горящая огнями Рркария остались с другой стороны. А с этой — природа, ночь и души наших предков, что смотрят мерцающими звёздами.

На нас. Потому что на террасе я не одна.