Аурэлия.
С языка так и рвётся пара ласковых, но я заставляю себя попридержать язвительные колкости. Слишком уж хочу узнать, что просил передать Вайет.
Поджав губы, опускаюсь обратно на свой стул. Тарелку с едой отодвигаю: пока дракон трепал мне нервы, успело прийти ощущение сытости.
Подношу к губам бокал. Всё это под насмешливым взглядом Райгона.
— Итак, — дракон промокает губы салфеткой и швыряет её на стол. — Какие планы на ближайшую ночь у нашей принцессы?
— О чём ты? — я и вправду не понимаю.
— Короткая же у тебя память, Аурэлия, — усмехается Райгон, — на твоё счастье сегодня я добрый. Мы возвращаемся к тому, на чём остановились.
Он откидывается на спинку стула и скользит по мне откровенным взглядом. Хочется закрыться, что я и делаю. Скрещиваю на груди руки и вздёргиваю подбородок. Смотрю на него в ответ с холодным достоинством.
Нет, у него не получится вывести меня из себя. Не получится.
— Ближе к делу, Райгон, — цежу сквозь зубы.
— Склони голову, человечка, — тянет насмешливым тоном, будто разъясняет для меня очевидное. — Признай меня своим господином и склони голову, или…
— Или что? — подаюсь вперёд, впиваясь ногтями в гладкую скатерть и жалея лишь об одном: что на её месте не наглое лицо дракона.
— Тебе было мало? — глаза Райгона опасно сужаются. — Хочешь опять за решётку?
При упоминании подземелья по спине пробегает холодок. В памяти ясно встаёт капанье воды с потолка, мерзкий крысиный шорох и писк, запах мочи и сырости. Не выдерживаю тяжёлый взгляд дракона.
Опускаю глаза и откидываюсь на спинку стула.
Нет, я не хочу опять за решётку. Я просто не переживу ещё одну ночь там.
Райгон словно мысли мои читает:
— Так я и думал, — довольно усмехается он. — Наша принцесса слишком привыкла к мягкой постельке. Признавайся, отцовская была такая же удобная, м?
Сжимаю край стола до побелевших костяшек. Драконий Бог! Что должно быть внутри у человека, чтобы из его поганого рта могло выходить такое?! Как?! Ладно я — я не питаю иллюзий насчёт его ко мне отношения. Но как он может думать подобное про родного отца?
Обиду на несправедливые обвинения сменяет жгучая ненависть. Всепоглощающая, дикая, сметающая всё на своём пути.
Я злилась на него и раньше, но сейчас всё иначе. Райгон добился своего — он беспощадно растоптал грязными сапогами те остатки нежности и тепла, что хранила глубоко внутри маленькая девочка, которая бегала с задиристым мальчишкой за красными ягодами ульдеи.
Вот только девочка помнит и чтит память об отце этого мальчишки, а потому она молча встаёт и идёт прочь, не оглядываясь, решив не сотрясать воздух никому не нужными оправданиями. Пусть сказанное останется на его совести. Пусть подавится тем, что последнее слово за ним. Должно быть, он теперь очень доволен собой.
— Стоять! — раздаётся ледяной голос за спиной.
Замираю на месте — слишком явная угроза, слишком опасно сейчас вступать в открытое противостояние. Всё-таки Райгон дракон, а я всего лишь слабая девушка. И никто, совсем никто сейчас мне не поможет.
Глухой звук тяжёлых шагов по каменному полу. Мой мучитель не торопится, намеренно растягивает своё приближение, наслаждается моим трепетом и страхом. И я отчего-то уверена, что мои эмоции он ощущает так же явно, как и я — его.
Наконец, шаги за спиной стихают. Он близко. Очень близко.
Кажется, что поверни я сейчас голову — коснусь щекой грубой ткани его чёрного генеральского мундира.
Тонкий аромат нагретого солнцем кедра и пряного чёрного перца щекочет ноздри. Запах врага. Кажется, он будет сниться мне в кошмарах.
Напряжение в воздухе стремительно растёт, и достигает того момента, когда вот-вот рванёт. Закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.
Успокоиться. Мне нужно успокоиться. Мне необходим сейчас трезвый рассудок. Жизненно необходим.
Не вижу, но чувствую кожей, как правая ладонь Райгона скользит вдоль моего тела, на расстоянии сантиметра, не касаясь, от плеча вниз к сгибу локтя, затем застывает на уровне рабского браслета, надёжно скрытого рукавом платья.
Открываю глаза. Делаю шаг вперёд и резко оборачиваюсь:
— Зачем? — проговариваю устало.
Райгон приподнимает левую бровь. Я поясняю со вздохом:
— Зачем ты просишь склонить голову, если всё равно отпустишь меня?
— А с чего ты взяла, — усмехается Райгон, пряча руки за спину и начиная обходить вокруг меня, — что я тебя отпущу?
Глухие удары его каблуков по каменному полу эхом отдаются от стен и высокого потолка пустынного обеденного зала.
Я вынуждена поворачиваться вокруг себя, чтобы не дать ему оказаться за спиной. Чувствую себя мышкой, которую поймал огромный сытый кот. Он не слишком-то голоден сейчас, и это единственная причина, по которой бедная мышка до сих пор жива.
— В каком смысле — откуда? — лепечу беспомощно.
Мне не по себе от его вальяжной расслабленности и насмешки, застывшей в янтарных глазах. Это такая у него извращённая игра — заставить меня почувствовать себя глупо и понервничать?
Скорее всего! Потому что другой вариант совершенно немыслим!
— Я знаю, что ты отпустишь меня после того, как огласят завещание! Ты сам это сказал!
— Неужели? — Райгон останавливается в метре от меня.
Часть канделябров погасла, и половина лица дракона сейчас находится в тени, а вторая половина покрыта причудливыми тенями от горящих в зале свечей. Его лицо кажется устрашающим и нечеловеческим.
Конечно, нечеловеческим, глупая Аурэлия — одёргиваю себя мысленно — ведь он не человек, не забывай об этом!
— И что же за птичка, позволь узнать, — его чувственный рот хищно кривится, — принесла тебе на хвосте эту наглую ложь?
— Что? — я задыхаюсь от возмущения.
Сжимаю кулаки и шагаю к нему вплотную. Задираю голову и смотрю на него с ненавистью.
— Наглый лжец это ты, Райгон! Если у тебя хватит наглости отрицать обещание, данное отцу Вайета!
При упоминании белого дракона лицо чёрного мигом становится каменным, но уже в следующий миг на него ложится привычная гримаса презрения:
— Вайет! Ну, конечно, — тянет Райгон, — мог бы и сам догадаться. Верный рыцарь прибегал к принцессе, пока злой дракон был занят его папашей.
Внутри у меня холодеет: я понимаю, что сболтнула лишнего. Никто не должен знать о том, что мы с Вайетом виделись у меня в комнате наедине. Никто, тем более мой злейший враг. Но слово не феникс, улетело — и нет его.
— И как? — продолжает глумиться дракон. — Не вышло у верного рыцаря спасти принцессу? Так себе из него спаситель, да?
— Я не просила меня спасать! — рявкаю раздражённо. — А ты и пальца его не стоишь, ясно тебе?
— Куда уж мне! — Райгон вскидывает руки в шутливом жесте. — Тем не менее, принцесса по-прежнему со злым драконом, а принц сбежал. Такова суровая правда.
— Говори что угодно, Райгон. Развлекайся. Я всё снесу. Благо, до оглашения завещания осталось недолго!
Дракон вдруг серьёзнеет и подозрительно прищуривается:
— Что ты заладила про это завещание? Надеешься чем-то поживиться? Так я тебя разочарую: для тебя в нём пара тысяч ракн, ничего более.
— Я жду его, потому что после смогу уехать! Ты сам сказал это лорду Лингерли!
— Что за бред, человечка? — бросает через плечо Райгон, идя размашистым шагом к столу.
— Я сказал Лингерли, что ты останешься в замке до оглашения завещания, — со звонким хлюпающим звуком Райгон откупоривает бутылку, — чтобы они отвязались. Но я не говорил, — он салютует мне бокалом, — что после ты перестанешь быть рабыней и куда-то уедешь. Таковы факты.
Чувствую, как ноги словно врастают в пол. Робкий лучик надежды стать свободной стремительно гаснет.
— А теперь, — угрожающе рычит дракон, — немедленно подойди сюда и склони голову. Моё терпение на исходе.
Благодаря тому, что Райгон отошёл к столу, у меня есть короткая передышка, чтобы прийти в себя и постараться побыстрее найти выход, ведь не покоряться же ему, в самом деле?
Что тогда делать? Заболтать его? Переключить внимание? На кого или что?
Кого он любит? Никого!
Ненавидит? Хм, кажется, есть человек, которого Райгон на дух не переносит, как и меня саму.
Быстро стреляю глазами в сторону стола. Дракон набирает полную горсть красных ягод ульдеи из вазочки.
— Я поняла тебя, — вздыхаю и смиренно опускаю голову.
Из-под ресниц наблюдаю за тем, как рука Райгона, до этого отправлявшая в рот одну за другой, красные ягоды, замирает в воздухе. Я должна усыпить его бдительность, пусть расслабится, пусть перестанет видеть во мне врага. Пусть думает, что всё идёт так, как он хочет.
Но Райгона не так-то просто провести. Прищуривается подозрительно, отрывается от стола, на который до этого облокачивался спиной, и начинает неспешно ко мне приближаться.
Каждый его глухой шаг по каменному полу заставляет дышать более нервно и часто. В горле пересыхает. Я бы сейчас и сама не отказалась от сочной ульдеи. Инстинктивно облизываю губы, глядя, как одна за другой, красные ягоды исчезают за чувственными губами дракона.
Встряхиваю волосами, заставляя себя сосредоточиться на другом.
— Ты хочешь, чтобы я признала тебя своим господином, — быстро смотрю в потемневшие янтарные глаза, взирающие на меня из-под нахмуренных бровей.
Получилось ли притупить его бдительность?
Ага, щас!
Ни разу не получилось! Смотрит, опасно прищурившись, и не верит ни единому моему слову — всё это явно читается у него во взгляде.
Надо что-то сказать, срочно что-то сказать, и говорить, говорить, говорить.
— Это непросто для меня, пойми. Сначала расскажи, что просил передать Вайет для меня.
Поднимаю голову и смотрю на него глазами невинной лани, добавляю тихим смиренным голосом:
— Пожаалуйста, — жалобный вздох и взмах ресниц.
Проклятье, Райгон, давай же! Дай увести себя в сторону от ненавистного разговора, хотя бы на шаг! Прояви сочувствие к просьбе никчёмной человечки! Что тебе стоит?
Для меня сейчас каждая минута — это выигрыш! Я должна тянуть время любым способом и как угодно отодвигать момент, когда придётся отправляться обратно в подземелье. Потому что склонять голову я не собираюсь!
Лицо дракона нечитаемо. Он делает ещё один шаг ко мне. Между нами теперь всего несколько сантиметров. Он нависает надо мной, давит своим ростом, могучей властностью и силой.
Он может уничтожить меня одним движением руки. Мы оба это знаем.
Чувствую себя песчинкой рядом с ним. Время вокруг словно останавливается.
От его гнетущего присутствия начинает кружиться голова.
Молчание затягивается. Но я вдруг перестаю чувствовать от дракона привычную агрессию.
Затем и вовсе происходит кое-что нестандартное. Райгон слегка сжимает правую руку и ведёт костяшками пальцев снизу вверх по моему предплечью, а затем по плечу, прикрытому тканью платья.
Я не понимаю его поведения, и от этого мне вдруг становится страшно. Он явно что-то задумал. Что?
Райгон не даёт мне опомниться. Смещает свою огромную тёплую руку мне на подбородок и приподнимает его.
В полнейшем ужасе я вижу, как его лицо приближается. Но лучше бы в его глазах была привычная ненависть и тьма, чем то, что я вижу сейчас.
Вертикальный зрачок сужен и сфокусирован на мне. Моё испуганное лицо отражается в расплавленном янтаре. Всю меня с ног до головы окутывает ароматом нагретого солнцем кедра.
Щёки дракона тронуты однодневной щетиной. Красиво очерченные губы приоткрываются, и я слышу его низкий хриплый голос:
— Белый драконишка, твой дружок, просил тебе передать на прощание, — глаза дракона смещаются вниз на мои губы.
Всё, чего мне хочется — это оттолкнуть его сейчас, но желание узнать, что сказал Вайет, пересиливает. Сглатываю и терплю из последних сил:
— Что? Что он просил?
Привычная усмешка кривит губы чёрного дракона:
— Чтобы я поцеловал тебя за него.
Чувствую, как мои глаза расширяются в ужасе, того и гляди — выпадут из орбит.
Я настолько шокирована услышанным, что молча наблюдаю за тем, как лицо Райгона приближается.
Не выдерживаю. Морщусь и подаюсь затылком назад, чем вызываю усмешку на надменном лице дракона.
Губы Райгона останавливаются в сантиметре от моих.
— Но ведь ты не думаешь, что я стану это делать, — цедит он сквозь зубы, после чего небрежно меня отталкивает, разворачивается и идёт обратно к столу.
Первая реакция — облегчение. Выдыхаю от того, что дракон больше не нависает надо мной. Но следом за облегчением приходит злость. Что это было вообще? Не станет он этого делать! Можно подумать, я бы ему позволила!
— Конечно, не станешь! — выкрикиваю ему вслед, сжимая зло кулаки. — Потому что Вайет ничего подобного не просил! Он бы никогда так не сказал! Только в твоей больной голове мог родиться подобный бред! И вообще…
— Да что ты? — не дойдя до стола, Райгон резко разворачивается, хитро сощуривает глаза, смотрит на меня свысока и продолжает, коверкая интонацию белого дракона. — Обними и поцелуй за меня малышку Аурэлию, дружище. Тьфу просто!
Райгон презрительно сплёвывает в сторону, затем продолжает, глядя на меня исподлобья.
— Сначала отец с тобой возился, теперь Лингерли! Нравится ему играться в равных с муравьями — пусть развлекается, пока не надоест! Но я-то знаю, где твоё место, человечка! Твоё и тебе подобных! В пыли у наших ног, на ко-ле-нях! — рычит отчётливо, окатывая меня злобой и тьмой из своих глаз.
— Сколько же в тебе ненависти к людям, — шепчу потрясённая до глубины души. — Хорошо, что не все драконы такие, как ты, иначе этот мир был бы обречён!
— Ошибаешься, — в неясном свете гаснущих канделябров лицо Райгона напоминает хищный оскал. — У меня нет ненависти к людям. Ненавидят равных. Ненавидеть людей? Пфф! Много чести!
— Тогда что это? — вскидываю руки и повышаю голос. — Ты всякий раз унижаешь меня! Бросаешь в вонючую камеру за решётку! Издеваешься! Тебя злит каждое моё слово! Любой мой поступок! Тебя бесит даже то, что я просто дышу одним с тобой воздухом! Так дай мне уехать! Отпусти! И, клянусь, ты никогда больше меня не увидишь!
Дышу часто и рвано, чувствуя, как краска заливает лицо. Смотрю в упор на Райгона и жду ответа.
— Уехать, — повторяет он, лениво растягивая слова. — И куда же это тебе так не терпится уехать? Или вернее будет сказать — к кому?
Обнадёживаюсь тем, что разговор переходит в какое никакое мирное русло, и выкладываю ему всю правду.
— Для начала в Драконью обитель в Южном море, а там решу, что делать дальше. Если лорд Лингерли не передумает, то приму его предложение и поеду в Рркарию.
— Стоп, стоп, стоп, — раздражённо прерывает Райгон, подняв вверх руку. — Я не понял, зачем тебе тащиться в Драконью обитель? Кто там ждёт тебя — человечку?
— Но лорд Роквуд хотел…
Райгон вновь останавливает меня небрежным взмахом руки:
— И это лишний раз доказывает, что старик совсем спятил на старости лет, — хмыкает он. — Бедняга так мечтал видеть в тебе, жалкой человечке, драконицу, что сам поверил в это.
— Не говори так о старом лорде! — шепчу дрожащим голосом.
Райгон в пару шагов снова оказывается рядом, нависает надо мной.
— Я буду говорить о СВОЁМ отце так, как посчитаю нужным, и никто не станет мне указывать, особенно ты! — небрежно касается моего плеча указательным и средним пальцем, заставляя отшатнуться назад.
— А теперь слушай меня. Твоё нахальство меня утомило. Но взять и просто так отпустить тебя на свободу — с какой стати? А конюха мне тоже отпустить? А кухарку? Лакеев? Нет? Только тебя? А чем ты лучше остальных? Тем, что в постель к отцу пролезла? Тоже мне достижение!
Он кричит на меня, бросаясь этими чудовищными обвинениями. Никто и никогда на меня не кричал, ещё и такое! Прячу лицо в ладонях, чтобы не видел моих слёз. Райгон добился своего.
На какое-то время повисает гнетущая тишина. Слышу звук удаляющихся шагов и отодвигаемого стула.
— Значит, так. Вот, как мы поступим с тобой, — раздаётся его ледяной голос. — Ты сейчас уберёшься в свою комнату, и не будешь попадаться мне на глаза, до оглашения завещания отца. Если то, что ты говоришь насчёт твоего чудесного освобождения — правда, а не досадная оплошность выжившего из ума старика, об этом там явно будет сказано. Если так — уедешь в тот же день на все четыре стороны. Но если нет…
Шмыгаю носом, слышу его шумный вздох.
— Если нет — ты либо признаёшь своё место рабыни и склоняешь голову перед новым господином, либо он от тебя избавляется. Как? Вариантов масса. Продам тебя гномам на рудники, или в Дом утех. Так обычно и поступают с бракованными вещами — от них избавляются. Кивни, если поняла, что я сказал.
Киваю, так и не отняв ладоней от лица.
— Можешь идти, — цедит Райгон.
Разворачиваюсь на каблуках и выбегаю из обеденного зала. По дороге едва не сбиваю с ног Фосию и Жакара. Не останавливаюсь, пока не захлопываю за спиной дверь своей спальни. И только после этого сползаю спиной по двери вниз, роняю голову на согнутые в локтях руки и даю выход слезам.