Плотское желание

23

ДАНТЕ

Я никогда не испытывал такого гнева, как при виде Эммы на руке Альтьере. Я вижу, что она там не по своей воле, как бы ему ни хотелось, чтобы я в это поверил. Я знаю ее лучше и понимаю, что она ни за что на свете не сбежала бы из моих рук в руки Альтьере.

Я едва выжил на вечеринке. Всю ночь я следил за ней по залу, наблюдая, как Альтьер таскает ее за собой. Может, он и думает, что устраивает хорошее шоу, но любому ясно, что его "спутница" не желает этого. Просто ни у кого не хватает смелости что-либо с этим сделать.

В одном он прав: Фонтана был бы в ярости, если бы между донами произошел открытый конфликт на публике. Завуалированные угрозы и оскорбления, это одно, но, если бы я напал на него с применением силы, это было бы совсем другое. Мне приходится сдерживать свой гнев по ходу вечеринки, и предостерегающий взгляд Лоренцо напоминает мне об этом, пока мы движемся по галерее, ведя светскую беседу, которую я почти не замечаю.

Но Альтьер не знает, что Фонтана уже хочет, чтобы он ушел. И хотя Фонтана никогда не одобрил бы конфликт из-за женщины, не имеющей связей с Семьей, он одобрит мою попытку убрать Альтьере.

Для этого мне придется пойти на уступки. Но для Эммы и моего ребенка все стоит их безопасности. Что бы ни попросил Фонтана, я сделаю. Я не намерен сообщать ему об этом, я буду вести переговоры настолько узко, насколько смогу, но я не остановлюсь ни перед чем, чтобы Эмма, мой ребенок и моя семья были в безопасности.

Альтьере это с рук не сойдет.

— Что бы ты ни думал, ты не должен этого делать, — предупреждает Лоренцо, сидя напротив меня в машине, пока мы едем домой. Рядом с ним сидит Кармин, без дела листающий свой телефон. — Не начинай войну из-за какой-то девчонки.

— Эта девушка — мать моего ребенка, — огрызаюсь я, сузив глаза. — И Фонтана уже хотел, чтобы я что-то сделал с Альтьере. Это дает мне повод.

Лоренцо поднимает бровь.

— Более выгодные деловые возможности для нашей семьи и более тесные связи с Сицилией не были достаточно веской причиной?

— Ты знаешь, что это прямо противоположно тому, чего я хочу. Но я пойду на компромисс, если это означает возвращение Эммы.

Лоренцо фыркнул.

— Значит, ты пойдешь на компромисс ради нее, но не ради того, чего хочет твоя семья.

— Это то, чего хочешь ты. Это другое.

— Правда? — Лоренцо поднимает бровь, и я резко выдыхаю.

— Хватит спорить. — Голос Аиды прорезает напряжение в машине. — Данте прав. Он не может оставить Эмму в лапах этого человека. Особенно если она беременна. — Она поворачивается и смотрит на меня. — Ты не говорил об этом раньше.

— Я не хотел об этом говорить. — Я провожу рукой по волосам, чувствуя себя все более взволнованным с каждым мгновением. — Мне придется оказать кое-какие услуги. Поговорить с Фонтаной утром. Но этого нельзя допустить.

— И что тогда? — Лоренцо пристально смотрит на меня. — Ты сделаешь то же самое? Заставишь ее остаться с тобой, хотя она явно не хотела этого, раз сбежала из города?

— Лоренцо, — шипит Аида, но он лишь пожимает плечами.

— Что? Это справедливый вопрос. Чего ты хочешь добиться, забрать ее у Альтьере или оставить с собой? Потому что разница есть.

Моя челюсть сжимается. Моя немедленная реакция — разозлиться на Лоренцо, но в глубине души я понимаю, что он прав. Все во мне бунтует при мысли о том, чтобы снова позволить Эмме уйти от меня. Но если, в конце концов, это то, чего она хочет…

Я буду не лучше Альтьера, если не отпущу ее.

— Я знаю, как важна для Эммы ее свобода, — тихо говорю я, откинув голову на спинку кресла. — Я не буду ее ни к чему принуждать. Но я также не оставлю ее в его руках. Когда она станет свободной, она сможет сделать свой собственный выбор. А до тех пор я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить ее.

Лоренцо испустил долгий вздох.

— Только время покажет, я полагаю. Я не знаю, правильный ли выбор ты делаешь, брат. Но я вижу, что тебя не переубедить.

Как только я возвращаюсь в свой пентхаус, я звоню в Фонтане. Там уже утро, но даже если бы это было не так, меня бы это не волновало. Я не собираюсь оставлять Эмму там ни на минуту дольше, чем нужно.

— Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я убрал Альтьера, — резко, без предисловий, говорю я, как только он отвечает на звонок. — Так скажите мне, что ты надеешься получить от этого и что тебе нужно для того, чтобы это было санкционировано.

Фонтана усмехается.

— Я вижу, ты наконец-то пришел в себя. Могу я спросить, почему?

Я стиснул зубы.

— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал.

На мгновение мне кажется, что Фонтана собирается возразить на это. Но вместо этого он испускает долгий вздох, и молчание затягивается.

— Ты хочешь перестать участвовать в сделках с наркотиками, — наконец говорит он. — Если ты не хочешь торговать более тяжелыми наркотиками, поступающими от картелей, это прекрасно. Но наркотики для вечеринок, ты должен продолжать поставлять их. Твое новое казино в Вегасе должно стать отличным каналом для этого.

— Я хотел, чтобы это было отдельно от семейного бизнеса…

— Ты хочешь вернуть свою женщину или отделить свой личный бизнес от моего? — Фонтана делает паузу, давая понять, что он точно знает, что задумал Альтьер. Мое нутро сжимается от этого, гнев охватывает меня, но я не смею его выпустить. Фонтана может захотеть использовать меня, и убрать меня будет сложнее, чем кого-то вроде Альтьера, но он не будет выше этого, если решит, что это необходимо.

— Отлично. — Это слово прорезало воздух. — Наркотики для вечеринок можно поставлять через Вегас. Но мне нужны союзники. Если я собираюсь вести дела в Вегасе, то тамошнему дону придется сотрудничать со мной. Скажи ему, чтобы в знак доброй воли прислал мне несколько человек для решения проблемы Альтьера. Я хочу, чтобы они были здесь к утру. И все люди, которые у тебя еще есть в Лос-Анджелесе, пусть тоже будут здесь. Я приду с демонстрацией силы, которая сожжет Альтьера дотла. Никакой пощады.

Мой голос холоден и тверд, и я знаю, что Фонтана слышит его. Он долго молчит, словно обдумывая мои требования.

— Хорошо, — говорит он наконец. — Но мои условия остаются в силе. Ты заберешь территорию Альтьера, а наркобизнес останется функционировать. Позже мы обсудим возможность расширения, и ты будешь открыт для этого разговора. Понятно?

Все во мне восстает против этого. Это противоположно тому, что я пытался сделать с момента вступления в должность. Но я готов на все ради Эммы. Возможно, со временем я смогу найти способ вернуться к этим целям, отстраниться от того, во что я не хочу быть вовлеченным.

Но нет такой жертвы, на которую я не пойду ради нее и ради нашего ребенка.

— Понятно.

Линия разрывается. Я сжимаю телефон в кулак и стискиваю зубы, пока не чувствую, как они скрежещут. Я хочу забрать Эмму сегодня вечером, чтобы вывезти ее до того, как Альтьер успеет прикоснуться к ней. Но я знаю, что это приведет лишь к тому, что мы оба погибнем, а может, и к другим последствиям.

Я поднимаюсь наверх, в свою постель, но это мало помогает успокоить мое беспокойство. Кровать полна воспоминаний об Эмме, и я лежу там без сна, обдумывая план, который сформировался в моей голове. Я знаю, что завтра мне будет лучше, если я отдохну, но расслабиться настолько, чтобы сделать это, невозможно. Она так близко, но так далеко. Я не могу представить, что она тоже спит, и закрываю глаза, желая рассказать ей о своих планах.

Завтра я сделаю все необходимое, чтобы вернуть ее домой.

Утром мне звонит начальник службы безопасности и сообщает, что люди из Вегаса и люди Фонтаны уже здесь и ждут выезда. Через минуту раздается стук в дверь, но когда я иду открывать, то поражаюсь тому, кого вижу.

Лоренцо стоит у моей двери, одетый в черные чиносы и черную футболку, выражение его лица серьезное. Он заглядывает через мое плечо в пентхаус, приподняв бровь.

— Могу я войти?

— Конечно. — Я отступаю назад, проводя рукой по волосам. — Пришел, чтобы отговорить меня ехать за Эммой?

— Нет. — Лоренцо подходит к одному из барных стульев и опускается на него. — Я пришел помочь. Я не позволю своему брату одному войти в логово льва, независимо от того, что я думаю о причинах этого. Я прикрою тебя, Данте. Что бы ни случилось.

Эта маленькая речь значит для меня больше, чем все, что я когда-либо слышал от него раньше.

— Я благодарен тебе за это, — тихо говорю я ему. — Это очень много значит, что ты здесь, со мной.

Лоренцо пожимает плечами.

— Мы же семья. Я знаю, что, если бы дело дошло до этого, ты бы сделал то же самое.

— Я бы сделал. — Я бросаю взгляд в сторону двери. — Люди здесь. Мы скоро выходим.

— Я видел, что там было довольно много людей из твоей охраны. О чем вы договорились с Фонтаной?

Пока мы собираем необходимое оружие и патроны, я быстро рассказываю ему о том, что мы с Фонтаной обсуждали. По выражению лица Лоренцо я понимаю, что ему приятно слышать, что я пошел на уступки в вопросе торговли наркотиками и что я более тесно сотрудничаю с Фонтаной, но он не говорит об этом ни слова. Я ценю хотя бы то, что он не держит меня за дурака в этот момент, когда мне меньше всего это нужно.

Я выпрямляюсь, засовывая пистолет в карман брюк, и смотрю на него прямо.

— Сначала мы заберем Эмму. Потом поговорим о делах. Позже.

Лоренцо кивает.

— Согласен.

Так быстро он еще никогда со мной не соглашался. И для меня это тоже что-то значит.

Для перевозки сил, которые мы ведем на территорию Альтьере, требуется несколько машин. После обсуждения плана мы загружаемся, и я молча сажусь на пассажирское сиденье одного из внедорожников, стиснув челюсти и сосредоточившись на предстоящей задаче.

Я не уеду без Эммы. Ни за что на свете.

Мы паркуем внедорожники в нескольких кварталах от особняка Альтьере, расставляя их так, чтобы его охрана не заметила. Лоренцо остается со мной, пока мы расходимся, окружая его владения, когда мы начинаем въезжать. Он может заподозрить, что мы собираемся сделать что-то подобное, но он не будет полностью готов. А мы придем с огневой мощью, которая разнесет все, что у него есть, в клочья.

Я не намерен изощряться в этом. Я намерен послать сообщение.

Первыми уходят охранники у главных ворот. Мы с Лоренцо занимаем позицию, за нами стоят несколько человек из моей охраны, и я даже не жду, пока они заговорят. Я стреляю дважды, по одному разу в каждого из двух охранников, и они падают, даже не успев прицелиться.

Лоренцо присвистывает, когда я нажимаю кнопку, чтобы отпереть ворота.

— Ты не шутишь.

— Нет. — Я проверяю, перезаряжены ли мои пистолеты, и мы идем вперед.

Я уже слышу звуки атаки, когда мы направляемся к передней части дома. Мои силы наступают с боков и сзади, разделяясь. Я не сомневаюсь, что у Альтьера сильная охрана, но ее недостаточно, чтобы защитить все части дома в любое время. Я слышу грохот выстрелов и звон бьющегося стекла, а потом мы оказываемся достаточно близко к входу, чтобы увидеть его охранников, и наша собственная стрельба заглушает все остальное.

Давненько я так не поступал.

Вокруг меня было так много крови, так много смерти. Это не то, что я смакую или желаю, не то, что некоторые мужчины в моем положении, и я думаю, что это хорошо. С каждым падением тела мне становится тесно в груди. Эти люди — наемные охранники, они не работали на Альтьера десятилетиями. Скорее всего, они не испытывали к нему особой преданности, кроме той, что он платил. Но у меня не было времени, чтобы определить, кто из них верен ему, а кто готов убить ради него.

Я не мог рисковать, ведь на кону стояла жизнь Эммы и нашего ребенка.

Мы с Лоренцо прорываемся сквозь охранников, пригибаясь, когда один из них выстрелом из пистолета убивает двух моих людей. При виде того, как падает моя собственная охрана, во мне вспыхивает гнев, горячий и жгучий, и я поворачиваюсь, пуская пулю прямо в лоб тому, кто убил моих. Он падает, как мешок с кирпичами, а я перешагиваю через его тело и вхожу в парадную дверь особняка.

Я прижимаюсь к стене, когда мы входим внутрь, Лоренцо со мной, наша охрана протискивается вперед. Люди Фонтаны и силы из Вегаса уже внутри, пробиваются через охрану, но меня это не волнует. Их задача — справиться с основной частью сил.

Мне нужно добраться до Эммы.

— Прикройте меня! — Я зову своих людей, направляясь к лестнице. Я вижу кивок согласия на периферии, и Лоренцо пристраивается рядом со мной, пока мы поднимаемся по двое, держа головы наготове, чтобы не пропустить никого, кто идет на нас. В коридоре стоят два охранника, и я стреляю в них, пока Лоренцо снимает еще двоих, направляющихся к нам слева. В ушах звенит от выстрелов, в носу горит от едкого запаха пороха, но я не сбавляю темпа. Мне нужно выяснить, в какой комнате находится Эмма.

И тут я слышу ее тонкий высокий крик и бросаюсь к двери, из которой он доносится.

Шаги Лоренцо следуют прямо за мной. Я не пытаюсь открыть ее. Я пинаю дверь изо всех сил, раскалывая дерево возле ручки, когда она распахивается, и от открывшегося передо мной зрелища у меня стынет кровь.

Альтьер стоит у кровати, Эмма прижата к его груди. Его рука обхватывает ее шею, крепко прижимая к себе, а в другой руке — нож, направленный прямо ей в живот. Острие упирается в ткань футболки, чуть ниже пупка.

— Отпусти ее. — Мой голос мрачен и опасен так, как я никогда раньше не слышал. Но и то, что я чувствую, тоже не похоже на то, что я чувствовал раньше. Горячая ярость превратилась в нечто холодное и жесткое, в то, что сделает все возможное, чтобы убрать руки Альтьера от женщины, которую я люблю.

Неважно, что для этого потребуется.

Я уничтожу его к чертовой матери.

— Опусти оружие. — Его голос холодный, почти издевательский. — Ты молодец, что зашел так далеко. Но теперь мы закончили эту игру. Опусти оружие, или я вскрою ей живот и заставлю тебя смотреть, как я выливаю все, что в ней есть, на этот пол.

Я не колеблюсь. Я не дрогну. Я знаю, что я быстрее, чем он, потому что я знаю, что я лучше. Он пришел из ничего, и это может придать ему бравады, но я прожил всю свою жизнь в этом мире.

То, что я хотел уйти, не значит, что это не в моей крови.

Прежде чем он успевает дернуться, я целюсь ему в локоть и стреляю.

Эмма вскрикивает от выстрела. Я вижу, как она вздрагивает от ножа, но ей это не нужно. Альтьер испускает крик боли, пальцы, держащие нож, слабеют, и он, пошатываясь, отступает назад.

Лоренцо делает шаг прежде, чем я успеваю произнести хоть слово. Он обходит меня с другой стороны, делает выпад в сторону Эммы и хватает ее за руку, чтобы оттащить с дороги, пока я наступаю на Альтьера. Я вижу, как он прижимает ее дрожащее тело к своей груди, и слышу, как он успокаивает ее, когда отступает назад, отворачиваясь, чтобы она не видела. В этот момент я благодарен ему за то, что он здесь. Что у Эммы есть кто-то, кто утешит ее, пусть даже незнакомый, пока я закончу это.

Альтьер пятится назад к окну, хватаясь за руку. Кровь капает из его разбитого локтя, но я почти не обращаю на это внимания. Вместо этого я целюсь в его коленную чашечку.

Следующая пуля попадает в колено, отправляя его на бок. По его щекам текут слезы, лицо побелело до костей, слова, которые он пытается вымолвить, срываются с его губ, превращаясь в невнятную тарабарщину.

— Данте! — Кричит Эмма позади меня, но я еще не закончил.

— Дон Фонтана хочет, чтобы я передал тебе привет. — Еще одна пуля, на этот раз в плечо. Альтьер испускает стон, его тело дергается, и он падает на пол, истекая кровью, глаза его расширены от агонии. — Но даже если бы он сказал мне оставить тебя в покое, я все равно был бы здесь.

Я приседаю и прижимаю ствол ко лбу Альтьера.

— Давай. Попроси меня пощадить тебя.

Его глаза сужаются, в них вспыхивает вызов даже в этот момент, даже при всей этой боли. Будь это кто-то другой, я бы почти восхитился этим.

— Иди в жопу, — шипит он, сплевывая кровь, и я смеюсь.

— Ничего страшного. Я бы все равно не оставил тебя в живых.

А потом я нажимаю на курок.

Тело Альтьера дергается назад и падает на пол. Я слышу, как Эмма издает низкий, задыхающийся звук, и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как она обмякает в руках Лоренцо. Она встречает мой взгляд, и на ее лице отражается одновременно ужас и облегчение.

— Данте. — Шепчет она мое имя.

И тут же теряет сознание.