Плотское желание

5

ЭММА

После встречи с Данте у меня два выходных, и я рада этому. Во-первых, я знаю, что у Брендана будут вопросы — как же иначе? А я не чувствую себя способной ответить на них, не покраснев после того, что произошло этой ночью. Во всяком случае, не без некоторого отстранения от случившегося, и эти два дня дают мне именно такое отстранение.

Утром я удаляю номер Данте из своего телефона. Быстро и легко, без лишней суеты, и после этого я чувствую себя на порядок лучше. Я могу выбросить из головы всю нашу с ним встречу и ее последствия.

По крайней мере, я так себе говорю.

На практике это оказывается сложнее, что приводит в ярость. Мои мысли возвращаются к нему чаще, чем мне хотелось бы. Я бы предпочла вообще не думать о нем, но постоянно вспоминаю, как напрягаются его мышцы, как озорно смотрят его зеленые глаза, как щетина на его челюсти заставляет меня протянуть руку и коснуться его лица.

И дело не только в физическом притяжении.

Казалось, он искренне интересовался мной, моим искусством, моей работой. То, о чем я люблю говорить и делиться с другими. Это было совсем не то, чего я ожидала от такого человека, как он, главаря мафиозной семьи, такого жесткого, сурового мужчины, который, как мне казалось, не ценит искусство. Я всегда думала, что такие богатые и влиятельные люди, как он, интересуются искусством только для того, чтобы списать налоги и отмыть деньги через художественные галереи, и не более того.

Я не решилась открыться ему, но не могу не задаться вопросом, куда бы мог завести разговор, если бы я это сделала? Если бы я только была более раскованной…

С боссом мафии?

Не смешите меня.

Я оглядываю свою маленькую квартиру во время уборки, пытаясь представить Данте здесь. Это смешно. Мысль о том, что человек с таким богатством, живущий в пентхаусе в Западном Лос-Анджелесе, возглавляющий преступную организацию, может оказаться в моем маленьком и скромном доме, просто смешна. Я представляю, как он будет смотреть на это — на столешницы из пластика вместо гранита, на кухонную плитку, которая местами сколота, на ковер, который нужно заменить. Тесное пространство, которое я люблю, которое уютно для меня, но для него, вероятно, воняло бы бедностью по сравнению с тем, где он живет. То, что для меня является удобным и приятным местом для жизни, для любого среднестатистического жителя города, для него, покажется убожеством.

Мы принадлежим к двум совершенно разным мирам. Они несовместимы.

Разве что на одну-две ночи.

Эта мысль не покидает меня до следующего вечера, когда я собираюсь на работу. Я надеваю потертые черные джинсовые шорты и еще одну майку, поверх которой накинута свободная сине-черная клетчатая рубашка от вечерней прохлады, и собираю волосы в привычный хвост. Я постоянно задаюсь вопросом, как заживает татуировка Данте, доволен ли он ею, и поздравляю себя с тем, что мне хватило предусмотрительности удалить его номер. Если бы я этого не сделала, у меня было бы слишком много соблазнов воспользоваться этим предлогом, чтобы позвонить ему, даже после неловкости, возникшей прошлой ночью.

Конечно, именно на это он и рассчитывал, когда вводил свой номер в мой телефон.

Я не против перепихонов. Я прокручиваю эту идею в голове, пока иду к своей машине, вертя в пальцах ключи. Номер Данте наверняка есть в записях салона, я могла бы позвонить ему, если бы захотела. Но что хорошего из этого выйдет? Ночь или две с ним, это весело, но это может привести к осложнениям, которые мне не нужны в моей жизни.

Что, если я захочу покончить с этим раньше, чем он? Что, если я сделаю что-то, что его расстроит? Что, если он узнает о моих проблемах и использует их как способ заставить меня делать то, чего я не хочу? Его приятная манера поведения и дразнящее отношение на встрече позволяют забыть, кто он и что он. И все же, когда я начинаю движение в "Ночную орхидею", я напоминаю себе, что это было бы ошибкой. Данте — опасный человек, и как бы привлекательно это ни было с определенной точки зрения, мне не нужны ни опасность, ни интриги.

Мне нужен чертов покой. А он мне его не даст.

Когда я прихожу, Брендан уже в салоне, выбирает музыку на вечер, какую-то высокоэнергетическую популярную радиостанцию, которая не является моей любимой, но сойдет. Мне нравится ретро-волна или рок, когда я делаю татуировки, но мы переключаемся в те вечера, когда здесь только мы, когда Рико нет в салоне, чтобы перечить нам со своим выбором.

— Эмма! — Брендан машет мне рукой, когда я вхожу, и маленький колокольчик на двери звякает за моей спиной. В магазине приятно пахнет винилом, зеленым мылом и чистящими средствами — запах, который стал для меня почти ностальгическим. — Рико все еще болеет, так что у нас тут все в полном распоряжении. Тайская еда?

— Может быть, позже. Я еще не голодна. — Я прохожу за стойку и смотрю на свой лист назначений. У меня есть два клиента, которые перенесли прием, когда мне пришлось подменить Рико для Данте, и еще несколько свободных, что означает, что я буду принимать посетителей. Беглый взгляд на лист Брендана говорит мне, что у него все занято. Я не возражаю, это займет меня. И я рада любой возможности подзаработать.

Я также рада, что Рико еще не вернулся, у меня есть время решить, что делать с чаевыми. Они все еще лежат в конверте на моей книжной полке, и я хочу использовать их для оплаты счета. Но меня беспокоит, что если я это сделаю, он узнает, и тогда я окажусь в положении должника, который не может позволить себе отдать ему денег.

Я стараюсь не думать об этом, настраиваясь на вечер. Сейчас в салоне нет ни подмастерья, ни администратора, поэтому мы с Бренданом сами расставляем свои посты и убираемся в конце вечера. В этом есть своя рутина, которая расслабляет, и мне удается ненадолго выкинуть из головы и финансовые заботы, и Данте, пока я готовлюсь к первому клиенту, и сосредоточиться на предстоящем вечере.

Все проходит гладко — хороший вечер, все дела. Оба моих клиента — люди, с которыми я уже работала раньше, которые хорошо сидят и точно знают, чего хотят. Я погружаюсь в процесс, веду непринужденные светские беседы, пока делаю наброски и тени, а в промежутках между моими встречами к нам заходят несколько человек. Одна девушка хочет сердце со стрелой на лодыжке, другой парень просто хочет узнать цену за полный рукав и обсудить дизайн, и вносит предоплату перед уходом, что просто замечательно, а третий, с которым я в итоге встречаюсь, хочет символ "трифорс" на шее. К тому времени, как я закончила с ним, татуировка оказалась сложнее, чем я ожидала, поскольку он явно не понимал, насколько больно может быть делать татуировку на шее, я проголодалась и была готова к тайскому блюду, которым Брендан соблазнил меня ранее.

— Чего ты хочешь? — Спрашиваю я, облокотившись на край его стола, чтобы посмотреть, как он работает над татуировкой на ноге в стиле "Звездных войн", которую он делает на парне уже несколько сеансов. — Я схожу возьму нам еды.

Брендан не поднимает глаз, когда отвечает, полностью поглощенный своей работой. Он типичный калифорнийский парень: лохматые светлые волосы, пронизанные более светлыми полосками от солнца, голубые глаза, стройные мышцы и загорелая кожа с веснушками повсюду. Он одет в то же самое, что и всегда, — обрезанные шорты-карго, яркую майку и сандалии.

— Просто что-нибудь с лапшой, — говорит он, заполняя белое пятно на платье принцессы Леи. — Мне все равно, что.

— Хорошо. — Я забираю немного наличных с его тумбы. — Вернусь через минуту.

Ночь прохладная, небо бархатистое и полное звезд, которые едва видны на фоне огней города вокруг нас. Я пересекаю гравийную парковку и иду к тайскому ресторану, вдыхая аромат еды, и мой желудок урчит. Последнее, что я ела, был жареный сыр на обед, и я голоднее, чем я думала.

Я оглядываюсь на ресторан в ожидании нашего заказа, чувствуя себя более расслабленной, чем в последнее время. Это не новость, в любой вечер, когда Рико нет, мы можем немного расслабиться. На мгновение меня охватывает тоска по возможности иметь однажды свой собственный салон, место, где я могу устанавливать правила и определять атмосферу, но я быстро отгоняю ее. Эта идея настолько далека, что остается лишь несбыточной мечтой, рискованным и дорогостоящим предприятием, которое я не могу себе позволить по целому ряду причин. Мечта, которую, даже если бы я нашла способ сделать ее возможной, Рико мог бы разрушить в одно мгновение, если бы ему не понравились обстоятельства моего ухода, или моего ухода из "Ночной орхидеи" вообще.

Рико — исключительный художник, он заслуживает тех похвал, которые имеет. Но он так же хорошо умеет заводить связи, как и делать татуировки. Он сделал себе имя в Лос-Анджелесе и за его пределами — тату-знаменитость. За пару лет до того, как я начала учиться, в "Ночной орхидее" даже снимали эпизод шоу о знаменитых татуировщиках по всей стране, посвященный ему. Год или около того назад появились разговоры о возможном реалити-шоу, единственный раз, когда я действительно подумывала об уходе, невзирая на ущерб, который это нанесет моей карьере. Я не заинтересована в чем-то подобном.

В то, что говорит Рико, верят. Другие художники, клиенты, все, чье мнение может иметь значение для моего будущего. Он может покончить со мной так же быстро, как сделал из меня что-то. Меня это злит, я ненавижу, когда кто-то дергает меня за ниточки по любому поводу, но сейчас я ничего не могу с этим поделать. И даже если он может быть засранцем, высокомерным и жадным, я благодарна за то, что многому научилась у него и за те возможности, которые я получила. Я не могу игнорировать тот факт, что мне лучше, чем многим художникам в этом городе, да и во многих других местах, если честно.

Женщина за прилавком приносит мне пакет с едой на вынос, подталкивая его ко мне, и я благодарю ее и даю чаевые. Я оставляю пад-тай для Брендана на стойке регистрации, чтобы он закончил с текущим клиентом, и возвращаюсь на свое место с супом из лемонграсса и пенопластовым контейнером с салатом из ларба. Мои чаевые лежат в конверте рядом со мной, и я сортирую их, выдыхая, когда понимаю, что заработала почти вдвое больше, чем рассчитывала. Это, помимо платы за татуировки, выведет меня в плюс на этой неделе.

— Эй, Эбенезер Скрудж. Хочешь пойти со мной поесть или так и будешь всю ночь сидеть и считать свое золото? — Брендан высовывает голову из-за стены, отделяющей его участок от моего, когда его клиент уходит.

— Твой ужин на стойке регистрации. Иди сюда, я уже ем. — Я засовываю деньги обратно в конверт.

— Конечно. — Брендан идет по магазину, немного приглушает музыку, берет свой пенопластовый контейнер и садится на мой стул.

— Теперь мне придется снова его вытирать. — Я морщу нос, глядя на него, его ноги стоят на нем, босые и подтянутые под себя, когда он садится.

— Это займет пять минут. Не драматизируй. — Брендан заглатывает лапшу. — Похоже, ты неплохо подзаработала этим вечером.

— Это не поможет, это точно. — Я зачерпываю немного острого салата и достаю свою бутылку с водой. — Налоги на недвижимость выросли. Это и ипотека…

Брендан прислонился к спинке стула, вертя вилкой в лапше.

— Не осталось ничего, что могло бы помочь? Совсем ничего?

Я качаю головой, прикусывая нижнюю губу. Мне не нравится говорить об этом, но я знаю, что Брендан спрашивает из лучших побуждений. Возможно, он единственный человек, с которым я могу об этом поговорить.

— Мой отец не умел экономить. Того, что у него было, хватило на оплату оставшихся медицинских счетов и похороны, и все.

Брендан сочувственно хмурится.

— Черт, это тяжело, Эм. Хотел бы я еще чем-то помочь…

— Ты хороший друг, и этого достаточно. — Я принудительно улыбаюсь и возвращаюсь к своему супу. Я не люблю жаловаться другим на то, что происходит в моей жизни. Лос-Анджелес — тяжелый город для жизни. Я знаю, что Брендан снимает крошечную однокомнатную квартиру, в которой даже нет кухни и которая стоит лишь немного меньше, чем моя ипотека. Мне повезло, что не приходится иметь дело с арендодателем или повышением арендной платы, хотя, полагаю, ТСЖ и налоги на недвижимость ненамного лучше.

— Если тебе понадобится кто-то для ремонта квартиры…, — пожимает плечами Брендан. — Мой парень довольно рукастый. Уверен, он сможет прийти и помочь со всем, что тебе нужно.

— Я обязательно буду иметь это в виду, — говорю я ему, но по тому, как Брендан смотрит на меня, могу сказать, что он знает, что я несу полную чушь. Я всегда не любила просить об одолжениях. Мне не нравится чувствовать себя так, будто я кому-то что-то должна. Это не самая лучшая черта характера, мой отец быстро заметил это, когда был жив, но я не знаю, как это изменить. С самого детства я была яростной независимой, и я так и не выросла из этого. Эта черта передалась мне по наследству, и я всегда указывала на нее, когда отец меня за это ругал.

При этой мысли у меня перехватывает горло, и я немного поперхнулась супом и закашлялась. Я смаргиваю слезы, выступившие на глазах, не желая плакать в присутствии Брендана. Я не знаю, какой срок давности у горя, но я надеялась, что оно начнет утихать через шесть месяцев. Но вместо этого оно по-прежнему свежо, как новая рана. Я все жду, что услышу шаги отца в квартире или почувствую запах дыма с балкона, где он всегда курил свои сигареты.

Что в конце концов и погубило его, с обидой думаю я, быстро моргая, когда ем очередную ложку супа и стараюсь не подавиться им на этот раз.

— Тебе лучше не болеть. — Брендан игриво отшатывается от меня, явно пытаясь разрядить обстановку. — Я не могу позволить себе остаться без работы. И ты же знаешь, что Рико наплетет нам всякого дерьма, хотя именно из-за него любой из нас, возможно, заразится тем, что у него есть.

— Я тоже не могу себе этого позволить. Но я в порядке. Просто немного пересохло в горле, вот и все. — Я тяжело сглатываю, даря Брендану еще одну вынужденную улыбку.

— Ага. — Он смотрит на меня так, будто знает, что происходит на самом деле, но не лезет дальше. Это одна из тех вещей, благодаря которым мы так хорошо ладим, Брендан не слишком настойчив в разговорах о личном, и он знает, когда отступит, если попытается. Я вообще не люблю говорить о своих личных проблемах, так что это взаимовыгодное сотрудничество.

Мой телефон вибрирует, напугав меня, и я хватаю его. На экране высвечивается номер, которого нет в моем телефоне, но я все равно узнаю его. Я не могу забыть его с тех пор, как он был введен в мой телефон несколько ночей назад.

Черт возьми, Данте. Я открываю сообщение, стараясь не думать о том, что он, несомненно, слышал, как я мастурбировала менее семидесяти двух часов назад. Я надеюсь, что он не пишет мне об этом, но если и найдется мужчина, у которого хватит смелости сделать это, то, полагаю, это будет такой человек, как Данте Кампано.

ДАНТЕ: Привет, Эмма. Хочу записаться на следующий сеанс.

Я стискиваю зубы, выпуская медленный вдох через сжатые губы. Как будто он не слышал ни слова из того, что я сказала ему именно на эту тему. Или, что более вероятно, он просто решил, что все это к нему не относится, потому что он мужчина, который может делать все, что захочет.

Деньги и власть, похоже, так влияют на людей. Это одна из причин, по которой я никогда не стремилась ни к тому, ни к другому, и не держалась рядом с теми, у кого они есть. Мне достаточно, чтобы оплачивать счета и, возможно, брать отпуск.

Дав себе время успокоиться, я отправляю ему ответное сообщение.

ЭММА: Рико все еще нет. Напиши ему и узнай, когда он будет свободен для частного сеанса. Сегодня его нет в салоне, и я не знаю, когда он вернется.

На этом все должно закончиться. Но через секунду мой телефон вибрирует от очередного сообщения.

— Ты популярна этим вечером, да? — Брендан вытягивает шею, пытаясь заглянуть в мой телефон, и я бросаю на него взгляд, отворачиваясь, чтобы он не мог видеть мой экран.

— Не твое дело, — говорю я ему резко, и он смеется.

— Ты выглядишь ужасно раскрасневшейся для человека, который не хочет сплетничать о том, кто именно взрывает твой телефон.

— Здесь жарко — отвечаю я. — И два сообщения, это вряд ли взрыв моего телефона.

— Ммм. Посмотрим, как долго будет продолжаться этот разговор. — Брендан спрыгивает с моего стула, закрывая крышку с остатками еды. — В любом случае, тебе бы не помешало хорошенько полежать. Я слышал, это чудесно влияет на нашу личность.

— Так вот что с тобой не так? Мне казалось, ты говорил, что с Ники нет проблем в постели. — Я пытаюсь переключить внимание на экран, слыша, как затихает смех Брендана, когда он заходит в комнату отдыха, которую мы на самом деле никогда не используем, чтобы оставить там свою еду, пока он не уйдет домой. Мы всегда устраиваем друг другу разнос, но сейчас я не в таком настроении, как обычно.

ДАНТЕ: Я передумал насчет Рико. Меня устраивает твоя работа, и я предпочел бы, чтобы ею занималась ты.

Моргнув, я перечитала текст Данте, потом еще раз. Во мне поднимается шквал смешанных эмоций, слишком быстро, чтобы я могла разобраться во всем сразу.

Моя первая реакция, думаю, на моем месте так было бы у всех, это восторг. Если отбросить все остальное, Данте — важный клиент. Клиент, к которому меня направили неожиданно, и который выбрал меня, а не Рико, потому что ему очень понравилась моя работа на его первой сессии. Это очень важно. Это важно для меня, это важно для моего будущего, если Данте передаст мое имя другим. Это очень важно для моей репутации в этом городе как художника, к которому такой человек, как Данте, вернулся бы после того, как я сделала ему татуировку.

Это может изменить очень многое для меня.

Но сразу же за восторгом следует разочарование, потому что я знаю, как это работает. Рико не собирается просто так отдавать Данте мне в качестве клиента, даже если он сам виноват в том, что мне пришлось присутствовать на первом сеансе. Не может быть и речи о том, чтобы согласиться на то, что хочет Данте, и в итоге не сделать все еще более проблематичным для меня.

ЭММА: Прости, но я не могу. — Я быстро отправляю ответное сообщение, прежде чем успеваю подумать о том, что предлагает Данте и от чего я отказываюсь. Даже если бы расценки на его сеансы были приведены в соответствие с моими, это все равно стало бы для меня огромным притоком средств. Так не пойдет. Ему придется обсудить расписание с Рико.

Несколько минут ответа нет, и, собирая в пакет мусор от ужина, чтобы выбросить его, я думаю, что Данте, возможно, действительно принял отказ за ответ.

И тут звонит мой телефон.

Мне даже не нужно смотреть на него, чтобы понять, что это он. После этих сообщений кто еще может быть? Не то чтобы у меня было так много людей, которым вообще есть смысл мне звонить. Я подумываю о том, чтобы просто отправить сообщение на голосовую почту, но у меня такое чувство, что он не сдастся. Если я не буду осторожна, он в конце концов приедет сюда лично, чтобы все уладить, а это последнее, с чем я хочу иметь дело.

Правда? Ты уверена, что не хотела бы получить повод увидеть его снова?

Предательский голосок шепчет у меня в затылке, когда я выхватываю телефон и направляюсь к задней двери магазина, отвечая на звонок на ходу.

— Алло?

— Эмма. — Ровный, богатый, с легким акцентом голос Данте звучит в трубке, и я ненавижу мгновенный толчок, который я чувствую при его звуке. Это как будто тебя окунули в шоколад, окружили шелком, и слишком легко представить, как он бормочет мне непристойности тем же голосом, которым только что произнес мое имя. Или даже просто продолжает произносить мое имя таким образом. Шепчет его мне на ухо. Стонет…

— Эмма?

Черт! Я выныриваю из этого потока мыслей, пытаясь сосредоточиться на том, что он говорит. Что, черт возьми, со мной не так? Мужчины не влияют на меня так. И никогда не влияли. Но Данте, похоже, отвлекает меня легче, чем мои собственные мысли.

— Я просто выхожу, чтобы слышать тебя. В чем дело, Данте? — Я не пытаюсь скрыть раздражение в своем голосе. Если это отобьет у него желание работать со мной или видеть меня снова, тем лучше.

— Я не приму отказ, Эмма. Я хочу, чтобы ты закончила татуировку. Она заживает лучше, чем все остальные, которые я уже сделал, и твоя работа безупречна. Я узнал имя Рико от подруги, которая делала у него татуировку, но, на мой взгляд, твоя работа лучше.

Услышав эти слова вслух, я испытываю шок. Мне хочется сказать ДА, и плевать на последствия. Но та часть меня, которая всегда была осторожной, сдерживается.

Я выдыхаю, прислонившись к задней стене здания. Снаружи пахнет тайской едой, сигаретным дымом с парковки и выхлопными газами от проезжающих мимо машин. Это не самая приятная смесь, но она успокаивает. Это мой мир. Мое безопасное место. И Данте сюда не вписывается. Я напоминаю себе об этом, прежде чем звук его голоса снова заставит мои мысли разбежаться.

— Я ценю это. Правда, ценю. Но я не могу просто переманить клиента у своего босса. У меня будут неприятности, если я скажу тебе да.

— Ты хочешь сказать, что твой босс предпочел бы, чтобы я вообще не заканчивал работу в вашем салоне? — Говорит он недоверчиво, и я чувствую, как мое сердце на мгновение замирает в груди. Я не подумала о том, что он может предпочесть, чтобы татуировку делал кто-то другой, если я откажусь, не Рико, кто-то из другой мастерской.

Меня вряд ли можно обвинить в том, что я не делаю хорошую работу, но мне почему-то кажется, что Рико все равно найдет способ сделать это моей виной.

— Работы Рико ничуть не хуже моих. Даже лучше, — быстро добавляю я. — Ты не пожалеешь, если поручишь ему закончить ее. Я просто не могу взять на себя то, что с самого начала должно было быть его.

— Ты не переманиваешь меня, Эмма. — Выдыхает резко Данте, как будто этот разговор расстраивает и его.

Отлично, с горечью думаю я. Это не ты можешь потерять работу.

— Я говорю, что хочу, чтобы ты выполняла работу, — продолжает Данте. — Я сам скажу это Рико. Я бы предпочел, чтобы один и тот же художник работал над ней от начала и до конца, и я думаю, что это вполне разумно. Если бы он присутствовал на первой сессии, мы бы сейчас не разговаривали. Ему некого винить, кроме себя.

Трудно спорить с его словами, потому что он прав. Именно Рико в первую очередь передал мне назначение. Желание, чтобы только один художник работал над вашим произведением от начала и до конца, вполне разумная просьба. Ничто из того, о чем он просит, не выходит за рамки разумного. И если бы обстоятельства сложились иначе, я бы прыгала от радости, получив такую возможность.

К сожалению, я знаю, что это невозможно. Мое влечение к Данте еще больше усложняет ситуацию, но я бы даже попыталась с этим справиться, если бы у меня был хоть какой-то шанс, что это не аукнется мне в профессиональном плане.

Но это не так.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — тихо говорю я Данте, и правда понимаю. Очень, очень понимаю. — Но это не имеет значения. Рико будет зол на меня за то, что я взяла тебя, даже если это то, чего ты хочешь. Тебе придется остаться с ним. Я не могу позволить себе потерять работу.

— Тебе хорошо заплатят. Какими бы ни были твои обычные расценки, я заплачу столько, сколько взял бы Рико, плюс чаевые. — Тон Данте резкий, деловой — голос человека, привыкшего вести переговоры и добиваться того, чтобы сделки шли в его пользу. — Ты все еще собираешься сказать мне нет?

— Да. То есть нет. Я имею в виду… — Я делаю глубокий вдох, ненавидя все, что связано с тем, что я оказалась в таком положении. — Мне жаль, Данте. Но мой ответ в силе. Мне льстит, что ты хочешь, чтобы я его закончила, и я ценю это предложение, но один хорошо оплачиваемый клиент не компенсирует того, что я могу потерять, если разозлю Рико.

— Эмма…

Он произносит это одновременно с тем, как Брендан выкрикивает мое имя изнутри салона, на мгновение заглушая Данте.

— Эмма! Ты нужна мне здесь…

— Мне нужно идти, — резко говорю я Данте. — Еще раз извини. Поговори с Рико о том, что ты решил сделать.

И прежде, чем он успевает сказать еще хоть слово или я успеваю передумать, я вешаю трубку.