По следу единорога

Глава 10

Дождь усилился.

Они отшагали уже больше мили, следуя указаниям Грязнули Макмерзока, выбиравшего переулки и боковые улочки, наверняка даже не существующие в Манхэттене детектива. В какой-то момент Мэллори проникся уверенностью, что лепрехун гонит их по кругу; они четырежды свернули налево под прямым углом, но когда добрались до точки, которую Мэллори считал отправной, здания оказались вовсе не знакомыми, да и улицы такой он ни разу не видел.

Обстановка мало-помалу, почти неуловимо менялась, и через какое-то время их уже окружали трущобы; дома из красного кирпича и гостиницы явно знавали лучшие времена. В конце концов они остановились перед высоким узким кирпичным зданием, наружные стены которого нуждались в основательной чистке пескоструйным агрегатом, а фрагмент внутренних, видневшийся сквозь пару грязных окон, выглядел ничуть не лучше. Ступени каменной лестницы, ведущей на крыльцо, потрескались, а три буквы в неоновом транспаранте «МЕСТА ЕСТЬ» не горели.

– Здесь, – заявил Макмерзок. – Теперь отпустите меня.

– Только тогда, когда буду знать, где живет Гиллеспи, – возразил Мэллори, поднимаясь на крыльцо, и обернулся к Фелине. – Подожди здесь вместе с ним.

– Эй! – возмутился лепрехун. – Уговор есть уговор!

– Верно, – согласился Мэллори, – так что лучше тебе не нарушать свою половину уговора.

– Надеюсь, он ее нарушит, – алчно заурчала Фелина. Войдя в здание, Мэллори оказался в тесном, затхлом вестибюле. Мебель – два кресла и софа, все с протертыми на углах подушками – была куплена крайне дешево и давно пережила свой век. Стены, истертые на уровне талии спинками стульев, являли глазу всевозможные оттенки серого, зависящие от распределения грязи по ним. Ковер, протоптанный до дыр, почти сохранил намек на первоначальный узор, видневшийся не одно поколение назад. В углу спокойно стояла пластмассовая елочка, выцветшая от времени, украшенная гирляндой без доброй половины лампочек и увенчанная серебряной звездой – некогда пятиконечной, но сохранившей лишь два луча.

За побитой, исцарапанной стойкой сидел лысеющий мужчина среднего возраста с аккуратными усиками и зубочисткой в уголке рта, делая фломастером пометки в сводке бегов. Он, как и вестибюль, знавал лучшие времена. Пиджак его протерся на локтях, на рубашке не хватало пуговицы, а галстук-бабочка чуточку перекосился. Наконец заметив присутствие Мэллори, он со вздохом отложил сводку и устало поднялся на ноги, тоном безмерной скуки проговорив:

– Хо-хо-хо. Мэллори оглянулся:

– Это вы мне?

– В самую точку, командир, – подтвердил портье. – Хо-хо-хо, добро пожаловать в «Кринглово воинство» [19], лучший пансион в Нью-Йорке. Дождь еще идет?

Мэллори кивнул.

– Вот дерьмо! – Портье подхватил сводку и перечеркнул имя лошади длинной чертой. – Это снимает с повестки дня третий заезд, хо-хо-хо.

– На кой вы все время хохохокаете? – поинтересовался Мэллори.

– По работе положено. Если я это не скажу, меня уволят.

– Почему?

– Кабы я знал, черт возьми! – признался клерк. – Наверно, принадлежность к «Кринглову воинству» имеет к этому какое-то отношение.

– Ни разу не слыхал о «Крингловом воинстве».

– Ничего удивительного. Мы самый специализированный пансион, какой только может быть на свете. – Портье указал на белобородого старца, вышедшего из античного лифта и зашаркавшего на улицу. – Видали того старого чудика?

Мэллори кивнул.

– Так вот, у нас их двести шестьдесят четыре.

– У вас дом престарелых?

– Дом безработных Санта-Клаусов. – Портье издал невеселый смешок. – У нас забито под завязку сразу же после Рождества и не пустеет аж до ноября. – Он поморщился. – Но что у меня в печенках сидит, так это то, что большинство старых пердунов даже не платят за постой.

– Как же вы не разоряетесь?

– Нами владеет какой-то старый пень, живущий на севере. Содержит заведение на благотворительных началах. – Портье пожал плечами. – Наверно, жалеет всех этих старых Санта-Клаусов. Но все ж таки он настоящий мот, раз способен позволить сдавать эти комнаты задарма.

– А как его зовут?

– Ник.

– Случаем, не Ник Грек [20]?

– Ник Святой, – покачал головой клерк. – Хоть раз слыхали про такого?

– Не уверен, – уклончиво ответил Мэллори.

– Ну, это который как раз и ввел правило насчет смеха. – Портье презрительно фыркнул. – Вот погодите, пока «Кристема» начнет окупаться. Вот тогда-то я посмеюсь, уж будьте покойны, насмеюсь до упаду, когда скажу ему, что ухожу с этой вшивой работенки.

– Кто такая Кристема?

Улыбнувшись, портье доверительно сообщил:

– Я сам ее изобрел. Это совершенно новая, революционная методика анализа бегов. Не то что эта старая чушь насчет лидеров, родословной или порядка на финише. Нет, сэр! Тут в учет принимается абсолютно все: положение Марса и Венеры, валовой национальный продукт, среднегодовой уровень осадков в Бьюте, штат Монтана, расходная часть бюджета Замбии… Словом, все!

– А почему вы называете ее «Кристемой»? – полюбопытствовал Мэллори.

– Потому что меня зовут Крис и я ее изобрел. – Он подмигнул детективу. – Небольшая игра слов. Классно, а?

– Наверно, – пожал плечами Мэллори.

– А самое лучшее, что она железно гарантирует шестьсот процентов ежедневного дохода, если всего лишь следовать формуле.

– Не хочется задавать самоочевидный вопрос, – произнес Мэллори, – но почему вы до сих пор работаете здесь?

– В системе еще осталось несколько проколов, – неохотно признался Крис. – О, на бумаге она работает безупречно. Я могу сесть тут со сводкой и назвать вам семерых победителей из девяти завтрашних заездов.

– Неужели? – заинтересовался Мэллори.

– Работает, как часы. Каждый раз, – заверил Крис. И тут же по лицу его промелькнуло озадаченное выражение. – То есть пока я на них не поставлю. Не знаю почему, но стоит мне выложить денежки, как в ту же секунду все летит к чертям. Любопытно, правда?

– А давно вы трудитесь над устранением проколов?

– О, лет пятнадцать или двадцать. Но как только устраню, я уж такой куш сорву! Может, даже начну продавать себя. – Он вдруг бросил на Мэллори настороженный взгляд. – А вы не от Бенни Гроссбуха, а? Я же говорил ему, что деньги у меня будут к следующему вторнику.

– Нет, – отрицательно тряхнул головой Мэллори, – я просто ищу кое-кого.

– Какое облегчение! – заметно расслабился Крис. – Кого же вы ищете?

– Лепрехуна по имени Липучка Гиллеспи. Он здесь живет?

– А черт его знает!

– Но вы же портье, – возразил Мэллори. – Посмотрите в регистрационной книге.

– Мы не сдаем комнат лепрехунам. Мы что, притон, что ли, по-вашему?

– Значит, его тут нет.

– Этого я не говорил. Я сказал, что не знаю, живет он тут или нет.

– Но если вы не сдаете жилье лепрехунам… – начал Мэллори, но Крис не дал ему договорить.

– Послушайте, командир, существует громадная разница между сдачей жилья лепрехунам и их нашествием. Мышам мы тоже не сдаем.

– У вас кишмя кишат лепрехуны?

– Он уж точно кишит, – сообщил Крис. – Я уже чуть не год ставлю на него ловушки, но пока без толку.

– А приманка какая?

– А, обычная – банка пива, журнальчики с девочками, маленькие бутылочки спиртного вроде тех, что дают в самолетах, ну и всякое такое. – Он помолчал. – Утром от приманки не остается и следа, но он умный сукин сын. Однажды я даже нашел в ловушке его порванный твидовый пиджак, но никакого лепрехуна. – Крис нахмурился. – Я бы с удовольствием свернул шею маленькому ублюдку. Это были мои собственные журналы!

– А откуда вы знаете, что у вас один лепрехун, а не два?

– Потому что я никогда не клал более одной банки пива.

– Что-то я не улавливаю.

– Будь их двое, утром я бы нашел рядом с ловушкой мертвого лепрехуна. Они не их тех, кто делится.

– Я понимаю, что мой вопрос покажется дурацким, – промолвил Мэллори, – но вы, случаем, не видели здесь единорога нынче вечером?

– Кого вы ищете, – покачал головой Крис, – лепрехунов или единорогов?

– И тех, и других, по одному. Вы не против, если я тут огляжусь?

– Это против правил гостиницы, – заявил Крис с улыбкой предвкушения, сотни раз виденной детективом в ходе предыдущих расследований.

– Насколько большой вклад в «Кристему» уладит наши отношения с гостиницей?

– О, пятидесяти зеленых вполне хватит.

– Только не просадите их все на одну лошадь, – посоветовал Мэллори, протягивая купюру.

– Ни в коем разе. На этой малышке просто клеймо стоит «дубля дня». – Портье понизил голос. – Парикмахер моей жены говорит, что там все схвачено.

– А как же «Кристема»?

– Конечно, «Кристема» безупречна, – сказал Крис, прикарманивая купюру. – Но когда имеется надежная информация из абсолютно достоверных источников…

Подойдя к двери, Мэллори дал Фелине знак внести Макмерзока внутрь.

– Ну и ну! – воскликнул Крис, когда девушка-кошка вошла в вестибюль со своей ношей. – Ваша напарница уже поймала его!

– Это не Гиллеспи, – возразил Мэллори и повернулся к лепрехуну. – Но он собирается отвести меня в комнату Гиллеспи, не правда ли?

– Это в условия сделки не входило! – вскинулся Макмерзок.

– В условия сделки входило, что ты покажешь мне, где Гиллеспи живет, – отрезал Мэллори.

– Я и показал! Он живет прямо здесь!

– Я его не вижу.

– В этом здании. Таков уговор!

– Вот этот джентльмен, – Мэллори указал на Криса, – обыскивает здание почти год и Гиллеспи пока не нашел.

– Так это ж не моя вина!

– Да, но зато твое несчастье, – невозмутимо процедил детектив. – Это означает, что тебе придется сперва отвести меня в его комнату, а уж после я тебя отпущу.

– Бейте меня, морите голодом, пытайте, выкалывайте мне глаза, вгоняйте бамбуковые щепки под ногти, все равно ничего не добьетесь! – с вызовом бросил Макмерзок. – Друга я никогда не предам!

– Фелина, как тебе понравится бить его, морить голодом, пытать, выкалывать глаза и загонять щепки под ногти?

Облизнув губы, девушка-кошка издала нетерпеливое урчание.

– С другой стороны, – поспешно затараторил Макмерзок, – Липучка мне вообще-то и не то чтобы друг, а так. С какой стати я должен страдать, когда единорога украл он?

– Мудрое решение, – согласился Мэллори.

– Нет, как у этого Гиллеспи только наглости хватило так меня подставить! – продолжал распалять себя Макмерзок. – Меня – милого, невинного, возвышенного. Миролюбивого, богобоязненного лепрехуна, не умышлявшего зла ни против кого!

– Довольно, – осадил Мэллори, и Макмерзок смолк. – Где его комната?

– На тринадцатом этаже.

– Брешет он, – встрял Крис. – Нет у нас тринадцатого этажа.

– А сколько у вас этажей вообще? – поинтересовался Мэллори.

– Шестнадцать. Да только я не знаю ни единого дома в Нью-Йорке, где есть тринадцатый этаж. В «Крингловом воинстве» за двенадцатым этажом сразу идет четырнадцатый, точь-в-точь: как во всех остальных домах.

Мэллори устремил взгляд на лепрехуна:

– Макмерзок, я тебя в последний раз спрашиваю: где он живет?

– Я уже тебе сказал: на тринадцатом этаже, – упрямо повторил лепрехун.

– А мне подвернулись пятьдесят долларов, на которых написано, что в этом доме нет тринадцатого этажа, – заявил Крис, доставая купюру, только что полученную от Мэллори.

– Спорим! – откликнулся Макмерзок. – Отнесите меня в лифт!

– Фелина, пошли с нами, – сказал Мэллори, поднимая лепрехуна. – Если Гиллеспи и в самом деле наверху, мне будет нужно, чтобы ты его заметила.

Она вошла в лифт вслед за мужчинами и лепрехуном.

– Нажмите кнопку пятнадцатого этажа, – распорядился Макмерзок.

Мэллори нажал на указанную кнопку, и допотопный лифт со скрипом потащился вверх черепашьим шагом. Минуты три спустя все четверо вывалились из лифта, едва не врезавшись в пухлого белобородого господина, дожидавшегося лифта, чтобы спуститься.

– Всех с Новым годом, с новым счастьем! – сверкая глазами, провозгласил бородатый. – И доброй ночи всем!

– Как же я ненавижу этих престарелых чудиков! – пробормотал Крис, когда лифт повез старика в вестибюль. – Вечно чертовски жизнерадостны! Неужто они не знают, что Акведук завтра превратится в болото?

Мэллори приостановился, чтобы оглядеться. Лежащая в коридоре дорожка выгорела и обтрепалась по краям, обои отстают от стен, а из ванной в дальнем конце коридора доносится неумолчное «кап-кап-кап». Двери большинства комнат украшены пыльными рождественскими венками и гирляндами, а на стене у лифта доска для объявлений с приколотой к ней запиской: «Для закупок к Рождеству осталось только 358 дней!»

– Куда дальше? – спросил Мэллори у Макмерзока.

– Мне будет куда легче показать вам дорогу, если вы поставите меня на ноги, – предложил лепрехун.

– Ничуть не сомневаюсь, – согласился Мэллори. – Куда дальше?

– На лестницу.

Оглядевшись, Мэллори заметил дверь с прикрепленной сверху табличкой «ВЫХОД» и справился у Криса:

– Сюда?

Портье кивнул, и детектив распахнул дверь.

– Теперь спускайтесь на два этажа. Мэллори пошел первым, и вскоре они стояли перед дверью с номером 12.

– Пожалуйте пятьдесят долларов, будьте любезны! – возликовал Крис.

– Фиг тебе! – огрызнулся Макмерзок. – Мы еще не закончили.

– Только не вздумай шутить подобным образом! – зловеще предупредил детектив.

– Я не шучу! – заспорил Макмерзок. – Теперь поднимитесь на четырнадцатый.

– Зачем?

– Если хотите увидеть, где живет Гиллеспи, делайте, как я вам говорю! – буркнул Макмерзок.

– А если хочешь дожить до рассвета, лучше не гоняй нас взад-вперед, – проворчал Мэллори, успевший взмокнуть от беготни и усилий. – Ты ведь не пушинка, знаешь ли.

Поднявшись на один этаж, они оказались на четырнадцатом.

– А теперь на этаж вниз, и вы на месте, – пообещал лепрехун.

Они снова спустились, но на сей раз обнаружили дверь с номером 13.

– В чем дело?! – вытаращился Крис. – У нас нет тринадцатого этажа!

– Он есть в каждом доме, надо только знать, как к нему подобраться, – самодовольно изрек Макмерзок и осклабился. – Пожалуйте пятьдесят долларов, будьте любезны.

– Тысячу раз тут бывал, но еще ни разу не видел этой двери! – недоумевал Крис.

– Тут уж я не виноват, – отрезал лепрехун. – Лады, крутой мужик, выполняй свою часть уговора.

– Через пару минут. – Мэллори подергал за ручку двери.

– В чем дело? – возмутился Макмерзок. – Уговор дороже денег!

– Я не собираюсь выпускать тебя в доме, а если отнесу тебя на улицу, то не так уж уверен в том, что смогу снова отыскать дорогу сюда.

– Но если Гиллеспи в комнате, он меня прикончит! – запротестовал лепрехун.

– Как скажешь. – Мэллори открыл дверь.

– Ты уверен, что в твоих жилах не течет ни капельки лепрехуновой крови? – пробубнил Макмерзок.

Переступив порог, Мэллори оказался не в коридоре, а в тесной, забитой хламом комнатушке без окон.

– Фелина! – шепнул детектив. – Он здесь?

– Нет, в комнате пусто, – тряхнула она головой.

Включив свет, Мэллори вошел.

В углу стояла незастеленная кукольная кроватка; простыни выглядели так, будто их не меняли годами. На крохотном столике рядом лежали кассеты «Бетакам», «Ви-Эйч-Эс» и «Юма-тик» с записью фильма «Дебби покоряет Даллас», но во всей комнате не сыскалось ни одного видеомагнитофона хотя бы одного из стандартов. Пол покрывали порнографические журнальчики, большей частью раскрытые на центральных разворотах. Наличествовал также древний комод без единого ящика, стул с ножками, отпиленными до половины первоначальной длины, а на электроплитке грелся кофейник с жиденьким кофе. На небольшом столике лежало полдюжины «Больших малых книжек о Флэше Гордоне», дюжины две рыболовных крючков и ладно просроченный библиотечный учебник по анатомии единорогов. По всему полу и полкам были раскиданы сотни две клубков бечевки, каждый с рукописной этикеткой с надписью на неизвестном языке, нацарапанной как курица лапой. В большой коробке в изножье кровати лежали бриллианты, мраморные шарики, еще множество крючков и красный мячик для гольфа.

– Вот тебе и горшок с золотом, – проговорил Мэллори. – Да ему понадобится полсотни горшков, чтобы вместить весь этот хлам.

Прихватив клубок бечевки, Фелина уселась в дверях, чтобы поиграть с ней, а мужчины приступили к обыску.

– Мы разминулись с ним самую малость, – сообщил Крис. – Тут полчашки кофе, он еще не остыл.

Положив Макмерзока на пол, Мэллори подошел взглянуть и вдруг воскликнул, подхватив чашку:

– Сукин сын!

– В чем дело? – не понял Крис.

– Этот маленький ублюдок обворовал даже меня! Это моя чашка «Нью-Йорк Мете»!

Поглядев на чашку, Крис пожал плечами:

– Вы уверены? Эти чашки спортивных команд похожи друг на дружку как две капли воды. Их можно купить в любом супермаркете.

– Уверен, – настаивал Мэллори. – Пару недель назад я отбил у нее ручку и приклеил ее обратно.

– Вы не единственный, кто склеивает чашки.

– Но там не хватало одного осколка, так что я восполнил нехватку кусочком сигаретного фильтра, – стоял на своем Мэллори, указывая на фильтр. – Разрази меня гром! Интересно, что он еще у меня стибрил?

– А у вас много такого, что стоило бы украсть?

– Да нет, я бы не сказал, – признался Мэллори и начал обход комнаты.

– Попробуйте найти карту города или что-нибудь такое, где надписан адрес.

– Поторопитесь, парни! – надрывался Макмерзок. – Мне еще надо успеть вернуться к Кудряшке Мэлони!

– Заткнись, – оборвал детектив, останавливаясь перед письменным столом, заваленным почтовыми каталогами женского белья, и приступая к осмотру ящиков. Первый наполняли безвкусные блестящие галстучные булавки, запонки и зажигалки – некоторые довольно дорогие, но все до единой, несомненно, ворованные; во втором обнаружился еще десяток клубков бечевы; третий содержал два перстня с сапфирами, крутое яйцо и сломанный кубик Рубика; а в четвертом и последнем лежали бланки двух десятков лучших манхэттенских отелей да груда погашенных трехцентовых марок.

Затем Мэллори открыл сундучок, где находилось с полсотни шерстяных узорчатых носков, все до единого непарные, все до единого слишком большие для лепрехуна, из чего следовало, что они похищены из полусотни разных пар.

– Я нашел записную книжку, если это что-нибудь вам даст, – объявил Крис, шаривший под кроватью.

– Хорошо! – одобрил Мэллори, подходя к нему. – Дайте-ка взглянуть.

Открыв книжку, он пролистал ее. Там обнаружилось шесть имен: Кудряшка, Калачик, Щечки, Веснушка и две Вельмы. Каждое имя сопровождалось какой-нибудь припиской; две гласили: «Большие буфера!», еще три «Грандиозные сиськи!», а одну Вельму сопровождало: «Фантастические арбузы!», заставив Мэллори гадать, какое же описание стоит выше всего по десятибалльной шкале ценностей Гиллеспи. Ни фамилий, ни адресов, ни телефонов в книжке не приводилось. Мэллори еще раз просмотрел ее страничку за страничкой на случай, если что-нибудь прозевал, после чего отшвырнул книжку на кровать.

– Не годится, а? – поинтересовался Крис, поднимая голову от стопки журналов, снова попавших к нему в руки, но вдруг резко наклонился. – А это что?

– Что там у вас? – спросил Мэллори.

Портье выпрямился, держа в руке кожаный ремешок.

– Смахивает на собачий поводок. Взяв ремешок, Мэллори внимательно осмотрел его, сосредоточенно сдвинув брови. Потом окликнул:

– Фелина!

Оставив свой клубок в покое, девушка-кошка подняла глаза:

– Да?

– Здесь недавно были какие-нибудь собаки?

Потянув воздух носом, она отрицательно качнула головой.

– Проклятие! – буркнул Мэллори.

– Вы как будто огорчились, – заметил Крис.

– Еще бы мне не огорчиться, если это то, что я думаю. – Мэллори сунул ремешок в карман, окинув комнату прощальным взглядом. – Ладно, я видел тут все, что заслуживает внимания.

И, подхватив Макмерзока, направился к двери.

– Одну минуточку! – попросил Крис, взял журналы, подошел к картонной коробке и отобрал пару бриллиантов, с ухмылкой пояснив:

– Для «Кристемы».

– Я ничуть не против, – согласился Мэллори. Они вернулись на лестницу, спустились на двенадцатый этаж и лифтом съехали в вестибюль.

– Спасибо за помощь, – бросил Мэллори, направляясь к входной двери.

– А мои полсотни зеленых? – потребовал Макмерзок.

– Мы же не ударили по рукам! – отмахнулся Крис.

– Как я мог ударить по рукам?! Мои руки связаны!

– А, какого черта! – пожал плечами Крис. – Теперь, когда я знаю дорогу в комнату Гиллеспи, что мне полсотни зеленых? – Вытащив купюру, портье сунул ее лепрехуну в карман.

– А вы уверены, что сможете найти обратную дорогу? – поинтересовался Мэллори.

– Все просто, – ответил портье. – Пятнадцатый, двенадцатый, четырнадцатый, тринадцатый. – Он вдруг нахмурился. – Или так: двенадцатый, пятнадцатый, четырнадцатый, тринадцатый?

– Зависит от погоды и дня недели, – радостно хихикнул Макмерзок.

Мэллори вынес лепрехуна на улицу, после чего развязал ему руки и ноги.

– У тебя тридцать секунд, коротышка.

– Па что? – осведомился Макмерзок, скакавший туда-сюда, размахивая руками, чтобы восстановить кровообращение в конечностях.

– На то, чтобы убраться отсюда к чертям, пока я не натравил на тебя Фелину!

– Что ты городишь?! – возмутился Макмерзок. – Ты получил, что хотел!

– Я не люблю лепрехунов.

– Вы что, религиозный маньяк или кто? – заверещал Макмерзок, попятившись от него. – Всем известно, что лепрехуны – богоизбранный народ!

– А еще они избранная кошколюдьми закуска, – многозначительно возвестил Мэллори.

Бросив напоследок взгляд на Фелину, Грязнуля Макмерзок во весь дух припустил по улице, всю дорогу изрыгая проклятия.

– Подожди меня здесь минуточку, – сказал детектив Фелине. – Мне надо позвонить.

Вернувшись в «Кринглово воинство», он позвонил в Патологиум, чтобы выяснить, не подоспел ли Мюргенштюрм. Оказалось, что нет.

– Что ж, – промолвил Мэллори, вернувшись к девушке-кошке. – По-моему, пора нам отправляться к бирже.

– Ты как будто озадачен, – заметила Фелина, сидевшая на тротуаре, играя с клубком бечевки, позаимствованным в комнате Гиллеспи.

– Я и в самом деле озадачен.

– Чем?

– Происходит нечто странное, – наморщил он лоб.

– Знаю. Гранди украл единорога.

– Не только это, – покачал он головой. – У меня сложилось впечатление, что теперь у меня вполне достаточно фрагментов головоломки, чтобы составить из них целостную картину, но что-то никак не могу подогнать их один к другому. – Он помолчал. – Я знаю, что происходит, но не знаю почему!

– Я не знаю, о чем ты таком толкуешь. – Фелина внезапно расплылась в улыбке. – Зато я знаю одну вещь.

– О? И что же именно?

– Ты должен мне ту серебряную вещицу.

– Какую еще серебряную вещицу? – переспросил поставленный в тупик Мэллори.

– Ты обещал мне купить ее, если я найду комнату Гиллеспи.

– А, это! Обещал, – вздохнул он. – Ладно, пойдем на юг по Бродвею. Если это мишурная дешевка, то обязательно будет там продаваться.

Он начал отыскивать какую-нибудь знакомую улицу. Как только ему удалось сориентироваться, им с Фелиной потребовалось менее пяти минут, чтобы добраться до сверкающего неоновыми огнями «Великого Белого пути». Там детектив вошел в магазин сувениров и вскоре появился, неся расшитую серебристыми блестками повязку. Фелина тотчас же обернула ее вокруг предплечья.

– Вообще-то ее носят не здесь, – уточнил Мэллори.

– Я хочу видеть ее, – возразила Фелина, поднося руку к свету и гордо демонстрируя ее детективу, не обратившему на нее ни малейшего внимания. – Ты все еще насуплен.

– Я все еще пытаюсь разобраться, что к чему, – рассеянно отозвался он.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Вряд ли. – Он негромко выругался. – Проклятие! Я так чертовски близок к разгадке, что буквально носом ее чую! – Посмотрев на часы, он глубоко вздохнул. – Лучше пойдем-ка к бирже. Может, Виннифред или Мефисто повезло больше, чем нам.

Но, еще не договорив, он уже знал, что искания его компаньонов окажутся столь же бесплодными. В глубине души детектив был абсолютно уверен, что выяснил все, что необходимо знать, и если бы только удалось отыскать способ перетряхнуть и сложить воедино накопленные обрывки сведений и информации, картина сразу же обрела бы смысл и значение.

Он все еще мысленно перекладывал фрагменты мозаики так и эдак без особого успеха, когда дорога вывела его на Уолл-стрит.