По следу единорога

Глава 2

Мюргенштюрм пробормотал что-то на языке, даже смутно незнакомом Мэллори, и оба громилы вдруг замерли в полушаге.

– Какого черта ты с ними сотворил? – вопросил детектив, осторожно выбираясь из-за стола.

– Я просто видоизменил их субъективное взаимодействие со Временем, – ответил эльф, скромно пожав плечами. – По их понятиям. Время просто-напросто застопорилось. Это состояние продлится около пяти минут.

– Волшебство? – поинтересовался Мэллори.

– Высшая психология, – возразил Мюргенштюрм.

– Чушь собачья.

– Чистая правда, Джон Джастин. Я живу в том же мире, что и вы. Волшебство тут не действует. Происшедшее находится в полнейшем соответствии с законами природы.

. – Я же слышал, как ты произнес заклинание, – стоял на своем Мэллори.

– Это всего лишь древнеарамейский язык, ничего более. Он взывает к их наследственной памяти. – Мюргенштюрм понизил голос и доверительно сообщил:

– Перед самой смертью Юнг подошел к этому вплотную.

– Если уж на то пошло, то каким образом ты выудил деньги из воздуха? – осведомился Мэллори, помахав ладонью перед носом ближайшего громилы и не добившись ни малейшей реакции.

– Мановением руки.

Мэллори недоверчиво воззрился на эльфа, но промолчал.

– Пойдем же, Джон Джастин, – сказал Мюргенштюрм, направляясь к двери.

– Нас ждет работа.

– По-моему, он не дышит, – заметил детектив, указывая на одного из бандитов.

– Еще задышит, как только Время для него пойдет вновь, а до означенного момента осталось не более трех минут. Нам в самом деле следует удалиться до его наступления.

– Но первым делом надо сделать самое неотложное, – проговорил Мэллори, подхватывая пачку денег со стола и заталкивая ее в карман.

– Поторопитесь! – назойливо повторил эльф.

– Ладно. – Обогнув замерших головорезов, Мэллори вышел в коридор.

– Сюда, – бросил Мюргенштюрм, рысцой припустив к лифту.

– Лучше по лестнице, – предложил Мэллори.

– По лестнице? Но ведь вы на шестом этаже!

– Ага. Но из лифта придется выйти в центральный вестибюль, а с лестницы – нет. Совершенно не важно, сон это, белая горячка или реальность, потому что в любом случае зеленый эльф, вышедший из лифта и повернувший направо, к табачному киоску, будет выглядеть как-то не к месту.

– Не волнуйтесь, Джон Джастин, – улыбнулся Мюргенштюрм, – мы не станем выходить на первом этаже.

– Ты считаешь, что единорог прячется где-то между шестым этажом и вестибюлем. Под нами только два брокера-неудачника, спившийся одноглазый дантист, торговец марками и монетами, тип, занимающийся драгоценностями сомнительного происхождения и… дай-ка сообразить… портной, который по-английски ни бе ни ме, и старушка, делающая искусственные цветы.

– Знаю, – бросил Мюргенштюрм, ступая в кабину лифта.

– Лады, – пожал плечами Мэллори, входя следом. – Какой этаж?

– Просто нажмите «ВНИЗ».

– Тут нет кнопки «ВНИЗ», – возразил Мэллори. – Только номера этажей.

– Вон, – указал эльф на щиток.

– Ну, черт меня подери! – пробормотал Мэллори. – Первый раз вижу.

Он нажал на кнопку, и лифт начал понемногу разгоняться. Секунд через двадцать он проскочил второй этаж, и Мэллори вопросительно взглянул на эльфа.

– Пожалуй, стоит нажать на «СТОП».

– Нет.

– Мы разобьемся.

– Ни в коем случае.

– У этого здания нет фундамента, – с легкой паникой в голосе заспорил Мэллори. – Если не нажать на кнопку аварийной остановки, нас замучаются отскребать с потолка.

– Уж поверьте мне.

– Поверить тебе? Да я даже в тебя не верю!

– Тогда поверьте в десять тысяч долларов. Похлопав ладонью по карману, Мэллори убедился, что деньги не исчезли.

– Если они всамделишные, то все происходит на самом деле. Лучше остановлю-ка я лифт. – Он повернулся к щитку.

– Не трудитесь, – охладил Мюргенштюрм его пыл. – Мы проехали первый этаж десять секунд назад.

Бросив взгляд на лампочки, показывающие проезжаемые этажи, детектив обнаружил, что ни одна из них не светится.

– Великолепно! Мы застряли.

– Вовсе нет, – не согласился эльф. – Мы все еще движемся. Разве вы не чувствуете, Джон Джастин?

Тут Мэллори вдруг осознал, что лифт и в самом деле движется, и неуверенно предположил:

– Наверно, лампочка перегорела.

– Все лампочки в полном порядке. Просто досюда они не доходят. – Эльф помолчал пару секунд. – Ладно. Теперь можно остановиться.

Мэллори вдавил кнопку «СТОП» и уже собирался нажать на кнопку открывания дверей, когда те распахнулись сами собой.

– И где это мы? – поинтересовался он, выходя в унылый, лишенный обстановки, полутемный вестибюль.

– В вашем здании, разумеется, – ответил Мюргенштюрм. – Лифты не покидают своих шахт.

– Но они не опускаются ниже первого этажа в зданиях, возведенных на бетонных плитах.

– А вот как раз это дело наших рук, – улыбнулся эльф. – Однажды ночью мы навестили кабинет архитектора и внесли в проект кое-какие поправки.

– Разве их появление никого не смутило?

– Мы внесли их весьма особой тушью. Скажем так: никто из тех, кто их видел, не подверг их ни малейшему сомнению.

– И какая здесь глубина?

– Небольшая. Дюйм, фут, метр, сажень, миля… Это ведь зависит от того, откуда мерить, не так ли?

– Пожалуй. – Мэллори принялся озираться. – Ты надеешься найти единорога здесь?

– Будь это так просто, мне не понадобился бы сыщик.

– Но ведь ты поставил Время по стойке «смирно» и привез нас на этаж, которого вообще не существует. Если уж это просто, то мне просто тошно думать о том, что сложно.

– Сложно найти единорога, – вздохнул Мюргенштюрм. – Наверно, мне следует отвести вас на место преступления.

– Обычно это довольно подходящее место, чтобы начать расследование, – не без сарказма согласился Мэллори. – И где же оно?

– Пойдемте, – сказал эльф, уходя во тьму. Мэллори следовал за ним по пятам, и секунд через пятнадцать они подошли к двери, которая от лифта была не видна. Войдя в нее и прошагав еще футов двадцать, они вышли к бетонной лестнице, поднялись на два пролета и остановились на широкой лестничной площадке.

– Куда дальше? – осведомился Мэллори.

– Вниз, – сообщил Мюргенштюрм, пересекая площадку и спускаясь по новому лестничному маршу.

– Погоди-ка, – не понял Мэллори, – мы ведь только что поднялись на два пролета.

– Совершенно верно.

– Тогда зачем же опять спускаться?

– Это другая лестница, – сказал эльф, будто этим все объяснялось.

Они спустились на три пролета, вышли к следующей лестничной клетке и поднялись еще на пролет.

– Дай секунду передохнуть, – пропыхтел Мэллори, прислоняясь к перилам и отдуваясь. Оглядевшись, он не заметил больше никаких лестниц. – По моим подсчетам, мы находимся в исходной точке.

– Отнюдь, – усмехнулся Мюргенштюрм.

– Два минус три плюс один, – проговорил Мэллори, доставая носовой платок и утирая лицо. – Мы вернулись туда, откуда вышли.

– Оглядитесь. Разве это место похоже на те, где мы уже побывали?

Вглядевшись во мрак, детектив различил череду огоньков, уходящих вдаль по узкому сводчатому коридору.

– Может, мне все-таки не стоит записывать все это и посылать в какой-нибудь журнал, – в конце концов проговорил он. – Скорее всего меня просто упекут в желтый дом.

– Вы уже отдохнули, Джон Джастин? – справился эльф. – Вообще-то мы ограничены во времени.

Мэллори кивнул, и Мюргенштюрм двинулся по длинному коридору, эхом отзывавшемуся на каждый шаг.

– Чертовски неподходящее место, чтобы держать единорога, – заметил Мэллори. – Они ведь, наверно, нуждаются в солнечном свете, травке и всяком таком?

– Мы просто идем на транспорт.

– А-а! А то уж я гадал, чего это мы затеваем, – проворчал детектив.

Коридор внезапно резко свернул направо, а еще футов через пятьдесят вывел их на платформу метро.

– Это всего лишь станция метро, – констатировал Мэллори. – Сюда можно было добраться и более простым путем.

– Вообще-то нет, – возразил Мюргенштюрм. – По этой линии ходит не так уж много поездов.

– А что это за станция?

– «Четвертая авеню».

– Никакой «Четвертой авеню» в метро нет!

– Можете не верить мне на слово. – Мюргенштюрм указал на вывеску над платформой.

– «Четвертая авеню», – вслух прочел Мэллори. – Если вдуматься, так станция и с виду отличается от остальных.

– Чем?

– Хотя бы тем, что чище других. – Он понюхал воздух. – И мочой не воняет.

– Ею мало пользуются, – пояснил эльф.

– Да и стены не разрисованы, – оглядевшись, заметил Мэллори. И, помолчав, добавил:

– Жаль, что остальные станции не похожи на эту.

– Раньше были похожи.

– Наверно, еще до того, как я родился на свет. – Мэллори вдруг насторожился. – Что там?

– Что «что»?

– Что-то двигалось в тени. – Детектив пристально вглядывался во тьму.

– Наверное, вам почудилось.

– Это ты мне чудишься! – огрызнулся Мэллори. – А там что-то шевелилось. Что-то темное.

– А! Теперь и я их вижу!

– Их?! Но я вижу только одно существо.

– Их четверо, – сообщил Мюргенштюрм. – У вас есть жетоны на метро?

– Жетоны на метро?

– Монеты тоже подойдут, – кивнул Мюргенштюрм, – но жетоны метро лучше всего.

Пошарив в карманах, Мэллори выудил два жетона.

– Швырните их туда, – эльф указал туда, где Мэллори углядел движение.

– Зачем?

– Швырните, и все.

Пожав плечами, Мэллори метнул оба жетона в сумрак. Через секунду кто-то зашаркал, затем два раза послышалось громкое хрупанье.

– Ну? – спросил Мэллори, выждав пару секунд.

– Что «ну»?

– Я жду объяснений.

– А вы их не видите?

Вглядевшись в темноту, Мэллори потряс головой:

– Ни черта не вижу.

– Склоните голову направо, – предложил эльф.

– Чего это ради?

– Вот так, – продемонстрировал Мюргенштюрм. – Может, поможет.

– От этого здесь не станет ни капельки светлее.

– А вы все равно попробуйте.

Пожав плечами, Мэллори наклонил голову – и вдруг увидел четыре темные, громоздкие фигуры с волосатыми ручищами, едва не волокущимися по земле. Они сидели на корточках у кафельной стены, таращась на детектива красными немигающими глазищами.

– Видите? – оживился Мюргенштюрм, заметив его реакцию. – Это сущие пустяки.

– Это что еще за черти? – спросил Мэллори, уже второй раз за вечер пожалев, что не обзавелся пистолетом.

– Это метрогномы, – пояснил эльф. – Не волнуйтесь, они вас не потревожат.

– Они уже тревожат меня.

– Они не привыкли видеть здесь людей. С другой стороны, я тоже не привык видеть здесь их. Обычно они толкутся на «Таймc-сквер», «Юнион-сквер» или на станции «Восьмая авеню» в Гринвич-виллидж.

– Наверно, не без причины.

– Так ведь жетоны на метро – их единственное пропитание, вот они, само собой, собираются в тех местах, где наблюдается изобилие оных. Наверное, они просто решили поразведать трущобы.

– Что за существа способны питаться жетонами на метро?! – Мэллори так и впился взглядом в гномов.

– Вот эти самые. Вас разве никогда не занимал вопрос, почему Нью-йоркское транспортное управление продолжает ежегодно штамповать миллионы жетонов? Как ни крути, они ведь не приходят в негодность и ни на что другое не годятся. Теоретически в обращении должны находиться миллиарды жетонов, каковых, естественно, не наблюдается. Метрогномов можно считать своего рода санитарами подземки: они не дают Манхэттену затонуть под весом жетонов и дают работу сотням человек, круглый год занятых производством новых.

– А что они делают, когда не едят? – поинтересовался Мэллори.

– О, они совершенно безобидны, если вы об этом.

– Именно об этом.

– Вообще-то говоря, они пасутся от пятнадцати до двадцати часов в сутки. Чтобы насытить одного из них до отвала, нужно довольно много жетонов. – Мюргенштюрм доверительно понизил голос. – Я слыхал, какая-то часть метрогномов эмигрировала в Коннектикут, когда там начали делать сходные жетоны на автобус, но, должно быть, те оказались не так питательны, поскольку большинство гномов вернулось на родину.

– А как они поступили бы, если б я не швырнул им жетоны? – спросил Мэллори, поглядывая на них с опаской.

– Это как посмотреть. Мне говорили, что они чуют жетон за двести ярдов. Если б их у вас не было, гномы оставили б вас в покое.

– Но жетоны у меня все-таки были. А что, если б я их не отдал?

– Вот уж не знаю, – признался Мюргенштюрм. – Пожалуй, можно спросить у них.

Он уже шагнул было к гномам, но Мэллори остановил его, положив ладонь эльфу на плечо:

– Это несущественно.

– Точно? – переспросил Мюргенштюрм.

– Как-нибудь в другой раз.

– Может, оно и к лучшему. Времени у нас в обрез.

– Пожалуй, тебе стоит известить об этом транспортное управление. Поезда пока что-то не видать.

Мюргенштюрм высунулся за край платформы, вглядываясь в тоннель.

– Не представляю, отчего он задерживается. Он должен был подойти минуты две или три назад.

– Я его вызову прямо сейчас, если хочешь, – предложил Мэллори.

– Вы? Как?

– Тебе под силу тормознуть Время. Что же, а мне по силам его подстегнуть. – Он вытащил из кармана сигарету и закурил. Не успел он сделать даже основательной затяжки, как раздался гудок и поезд подкатил к платформе. – Срабатывает безотказно, – констатировал Мэллори, швыряя сигарету на пол и растирая ее подошвой.

Двери распахнулись, и они вошли в первый из четырех вагонов поезда. Вместо привычных Мэллори рядов истертых, неудобных сидений на диво чистый вагон был оборудован полудюжиной полукруглых кожаных диванчиков, смахивающих на отдельные купе. Пол покрывал ковер с затейливым узором, а стены – тисненые обои из бархатной бумаги.

– На линии «Четвертой авеню» сервис более высокого класса, – прокомментировал Мюргенштюрм, заметив, какое это произвело впечатление на детектива.

– Однако что-то пассажиров не видать.

– Они наверняка в вагоне-ресторане.

– Тут есть вагон-ресторан? – удивился Мэллори.

– И коктейль-бар тоже, – кивнул Мюргенштюрм. – Мне нужно, чтоб вы протрезвели.

– Да если я протрезвею, ты растворишься в воздухе, а я снова окажусь у себя в конторе.

– Вы бы перестали твердить это, а? – жалобно взмолился эльф. – А то очень скоро уверите себя, что это правда.

– Ну и что?

– А то, что когда мы столкнемся с какой-нибудь опасностью, вы не поверите в нее и не примете соответствующих предосторожностей – С какой это опасностью? – осведомился Мэллори.

– Если б я знал, то с радостью бы вам поведал.

– Хотя бы приблизительно.

– Честное слово, не знаю, – развел руками эльф. – Просто у меня такое ощущение, что когда мы настигнем Лютика, его похититель вряд ли придет в восторг.

– Какого Лютика?

– Так зовут единорога.

– А на черта ты брал единорога, который тебе даже не принадлежал?

– Ради его защиты.

– От чего?

– От того, кто его похитил.

– А зачем кому-то понадобилось похищать единорога?

– То ли из-за жадности, то ли из вредности, то ли от безрассудной ненависти ко мне… Кто знает?

– Да, толку от тебя маловато.

– Если бы я знал все ответы, сыщик мне не понадобился бы, разве не так? – огрызнулся Мюргенштюрм.

– Хорошо, попробуем зайти с другой стороны. Кому единорог принадлежит?

– Отлично, Джон Джастин! – с энтузиазмом воскликнул эльф. – Это куда более удачный вопрос.

– Тогда ответь на него.

– Не могу.

– Ты не знаешь, кому принадлежит единорог?

– Совершенно верно.

– Тогда с чего ты взял, что владелец убьет тебя, если ты не заполучишь единорога до рассвета?

– О, как раз он-то меня не убьет. У него не будет такой возможности.

– А кто же?

– Моя гильдия.

– Гильдия? Эльф кивнул.

– Мы храним ценное достояние – драгоценные камни, светозарные рукописи и всякое такое, а если не справляемся со своими обязанностями, то платим собственной жизнью. – Он скривился. – Потому-то я вас и нанял. Я не могу вот так вот запросто заявиться в гильдию и рассказать о случившемся. Меня изрубят на котлеты.

– Когда единорог был украден?

– Около полудня. Это первый единорог, которого вверили под мое попечение. Я подумал, что ничего страшного не случится, если его оставить на пару минут одного.

– И куда же ты направился? – уточнил Мэллори. Мюргенштюрм залился темно-зеленым румянцем.

– Об этом я бы предпочел умолчать.

– Значит, даже эльфы не чужды соблазнов.

– Я попрошу! – вспылил эльф. – Это было чудесное, крайне трогательное рандеву! Я не позволю вам низводить его до пошлой дешевки.

– Главным образом оно являло собой невероятную глупость, – кислым тоном заметил Мэллори. – Тебе не стали бы платить за охрану чертова зверя, если бы не считали, что его могут похитить.

– Эта мысль приходила мне в голову, – с несчастным видом повинился Мюргенштюрм.

– Наверняка уже после случившегося.

– На обратной дороге к Лютику, – признался эльф.

– Глупо.

– Да откуда мне было знать?! Ведь за первые шесть раз, когда я отправлялся ответить на зов сирен любви, ничего не случилось.

– И долго ты распоряжался единорогом? – поинтересовался Мэллори.

– Неполных пять часов.

– И за это время ты побывал на любовных свиданиях семь раз?!

– Может, с виду я кажусь неприступным и внушительным, – пробормотал миниатюрный эльф, – но у меня такие же потребности, как и у всякого другого.

– У тебя такие потребности, как ни у кого другого, – подивился Мэллори.

– Ладно! – вспылил Мюргенштюрм. – Я не идеален! Подайте на меня в суд!

– Не ори, – поморщился детектив. – День выдался долгий, а я порядком выпил.

– Тогда прекратите меня унижать.

– Я могу сделать кое-что получше. Только допеки меня, и я перестану тебе помогать.

– Нет! – взвыл эльф, заставив Мэллори скривиться от боли. – Пожалуйста, – продолжал он уже потише, – простите меня за несдержанность. Дело просто в моей страстной натуре. Я больше не буду.

– И меньше тоже.

– Обещаю, – настаивал Мюргенштюрм. Внезапно поезд затормозил и остановился.

– Приехали? – осведомился Мэллори, как только двери открылись.

– На следующей.

Повернувшись к двери, Мэллори принялся наблюдать за пассажирами, входящими в вагон. Среди них было трое эльфов, румяный человечек с рыжими моржовыми усами, длинное пальто которого не могло скрыть извивающийся змеиный хвост, и элегантно одетая пожилая дама с маленькой чешуйчатой, гривастой тварью на поводке. Когда двери уже закрывались, в вагон вбежал метрогном. Пренебрегая кожаными диванами, он привалился к дальней стене и медленно сполз на пол, не сводя глаз с Мэллори.

– Жаль, что им не запрещено ездить первым классом, – вполголоса пожаловался Мюргенштюрм, указав головой в сторону гнома. – Нарушают обстановку.

– С другой стороны, – заметил Мэллори, – старушка выглядит совершенно нормально.

– А чего ж тут странного?

– Она выглядит как обитательница моего Манхэттена, а не вашего.

– Это миссис Хайден-Финч. Раньше она разводила карликовых пуделей, – прошептал Мюргенштюрм и горестно вздохнул. – Двадцать шесть лет, и даже голубой ленточки не получила. – Тут его лицо просветлело. – Сейчас она разводит карликовых химер и пользуется большим успехом. Более того, прошлой зимой она завоевала чемпионский титул на выставке в Гардене.

– Что-то я не помню, чтобы писали о химерах в Вестминстере, – сказал Мэллори.

– Нордминстере, – поправил его эльф. – Он куда старше и престижнее.

– Откуда возникает любопытный вопрос.

– О химерах?

– О единорогах. Что делает таким ценным именно этого единорога? Он что, выставочный экземпляр, производитель или что?

– Еще один отличный вопрос! О, я нанял того человека, которого нужно, никаких сомнений!

– Из чего следует, что ответа ты не знаешь.

– Боюсь, нет, Джон Джастин. Не будь он ценным, его бы не вверили под мою опеку… но кроме этого, я знаю о нем не больше вашего.

– А что ты знаешь о единорогах вообще?

– Ну, – заелозил Мюргенштюрм, – они обычно белые и имеют рога, говорят, очень ценные. И гадят в стойлах с потрясающей регулярностью.

– Что еще?

Эльф покачал головой.

– Обычно я охраняю камни, амулеты и всякое такое. Если совсем честно, я даже не знаю, чем единорогов кормят.

– А тебе не приходило в голову, что Лютик просто забрел куда-нибудь, чтобы перекусить?

– Вообще-то приходило, – признался Мюргенштюрм. – Тогда найти его будет гораздо проще, правда? То есть когда мы выясним, что единороги едят?

– Да, я бы сказал, что это ускорит дело. – Мэллори помолчал. – Ты не очень-то хорошо справляешься с работой, а?

– Осмелюсь сказать, не хуже вашего. Будь я сыщиком, преступники, которых поймал я, оставались бы под замком.

– Тебе не приходилось сталкиваться с нью-йоркским муниципальным судопроизводством, а?

– А какое это имеет отношение к поимке преступников?

– Никакого, черт побери, – с отвращением буркнул Мэллори.

Поезд снова начал тормозить. Мюргенштюрм встал и направился к двери, бросив детективу:

– Пошли.

Тот последовал за эльфом, сделав изрядный крюк вокруг химеры, заухавшей на него со странным выражением на морде, и подошел к двери в тот самый миг, когда поезд остановился и двери распахнулись.

– Где это мы? – спросил Мэллори, окидывая взглядом платформу без единой вывески.

– На площади Единорога.

– В Нью-Йорке нет площади Единорога.

– Знаю. Это я ее так перекрестил. – Эльф вдруг хихикнул. – Вот так каламбур – перекрестил площадь!

– Обхохочешься, – буркнул Мэллори, озираясь в поисках лестницы. – Как отсюда выбраться?

– По эскалатору.

– Его же тут нет.

– Появится с минуты на минуту, – заявил Мюргенштюрм. – Попытайтесь закурить. Да, а заодно можете сделать три шага влево.

– Зачем?

– Затем, что вы стоите у него на дороге. Детектив отошел в сторону.

– У кого на дороге?

– У эскалатора.

Не успел эльф договорить, как сверху опустилась серебристая сверкающая лента эскалатора, остановившись как раз там, где перед тем находился Мэллори. Послышался механический гул, и ступеньки поехали вверх.

– Куда он везет? – поинтересовался детектив, ступая на эскалатор вслед за Мюргенштюрмом.

– Вверх, конечно.

Пару минут они ехали в молчании.

– Далеко ли? – в конце концов осведомился Мэллори.

– До поверхности.

– Мы едем уже три или четыре минуты. С какой глубины мы едем?

– С глубины метро.

– Спасибо.

Примерно через минуту они вышли под открытое небо, с которого сеялся холодный дождик, и Мэллори поднял воротник пиджака, заметив:

– Как-то тут пустынно. Где это мы?

– На перекрестке Пятой авеню и Пятьдесят седьмой улицы. Мэллори огляделся. Здания казались смутно знакомыми, но все углы были как-то перекошены. Он склонил голову направо, но это не помогло.

– А где все машины?

– Да кто ж ездит на машине в такую погоду? – вопросом ответил Мюргенштюрм, заметно дрожа.

– А как насчет такси?

– Да вон идет. – Эльф указал на юг вдоль Пятой авеню, по которой шагал большущий слон в пышном наряде с блестками, несущий на широкой спине будку с балдахином. В будке сидел эльф с мегафоном, расписывавший достопримечательности Манхэттена другим эльфам; те слушали его с пристальным интересом. Вдруг заметив Мэллори и Мюргенштюрма, слон распростер уши, вытянул хобот и затрубил.

– Я имел в виду Желтое такси. – Мэллори отошел за угол, прочь с глаз слона.

– Желтое такси к вашим услугам, сэр, – прокричали сзади, и Мэллори обернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от столкновения с ярко-желтым слоном, тоже увешанным сверкающими побрякушками. – Без остановок до Пятой авеню и Центрального парка, – продолжал эльф, восседавший на спине слона.

– Гарантируется прибытие до полуночи.

– Да это же всего в двух кварталах отсюда! – заметил Мэллори.

– Но только не для старины Джумбо, – возразил таксист. – Он выписывает зигзаги и петляет, как ненормальный. Не слишком быстро, учтите – никакой тряски, как в этих современных, обшарпанных моделях, – зато целенаправленно. На углу Пятьдесят восьмой и Бродвея есть фруктовый киоск, так Джумбо за двадцать лет еще ни разу его не прозевал. Великолепная память!

– А почему бы вам не выдрессировать его получше?

– Сломить его дух?! – возмутился таксист. – Да мне бы такое даже в голову не пришло!

– Сдается мне, что должна быть и золотая середина. Не обязательно ломать его дух, но и тратить два часа, чтобы преодолеть двести ярдов, тоже не годится.

– Мы преодолеваем многие мили! – запротестовал таксист. – Конечно, мы не придерживаемся прямого пути… но, с другой стороны, путь к цели доставляет больше удовольствия, нежели ее достижение. – Он свирепо воззрился на Мэллори. – Нынче новогодняя ночь, а я человек занятой, ужасно занятой. Ну, так вы едете или нет?

– Прогуляемся пешком, – ответил детектив.

– Вам же хуже. – Таксист наддал слону крохотной пяткой. – Поехали, Джумбо, н-но!

Слон взвизгнул, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал трусцой, не обращая внимания на отчаянные уговоры седока.

– У вас что, все тут мелют такой же вздор, как вы с погонщиком слона? – поинтересовался Мэллори.

– А я полагал, что он рассуждает вполне здраво, – возразил Мюргенштюрм.

– Еще бы! Пошли уж.

– Верно, – согласился эльф, собираясь пересечь Пятую авеню.

Отойдя от стены, Мэллори увидел, что широкая улица вдруг стала весьма оживленной – вверх и вниз по проспекту двигались слоны, лошади и громадные псы, все без исключения ярко окрашенные, сверкающие мишурной сбруей, впряженные в открытые экипажи веселеньких расцветок или несущие пассажиров на собственных спинах.

Перейдя улицу, Мэллори с Мюргенштюрмом двинулись по хитроумному маршруту, петляя между зданиями и ныряя в переулки, поднимаясь по извилистым эстакадам и спускаясь по спиральным лестницам, входя в подвалы, наполненные диковинными запахами, и выходя из них. В конце концов Мэллори, пытавшийся запомнить дорогу, запутался окончательно. Наконец эта дорога привела их в тесный, заросший бурьяном домик.

– Пришли, – сообщил эльф.

– А какой тут адрес? – поинтересовался Мэллори.

– Угол Пятой авеню и Пятьдесят седьмой улицы.

– Да ну тебя! – раздраженно бросил Мэллори. – Мы прошли не менее мили с тех пор, как вышли оттуда.

– Я бы сказал, милю с четвертью, – поддержал Мюргенштюрм.

– Тогда как же мы оказались там, откуда пришли? Где улицы и магазины?

– Здесь. Мы просто подошли к ним с другой стороны.

– Это безумие.

– А почему все вокруг должно выглядеть одинаково со всех сторон? Разве обе стороны двери выглядят одинаково? Разве торт «Темный лес» изнутри такой же, как снаружи? Поверьте мне, Джон Джастин, мы в самом деле на углу Пятой и Пятьдесят седьмой. Мы просто за кулисами.

– А где же тогда сцена?

– А-а, – улыбнулся эльф. – Чтобы увидеть ее, надо вернуться той же дорогой.

– Я даже не представляю, откуда начать.

– С самого начала, конечно.

– Знаешь, – признался Мэллори, – я начинаю испытывать к тебе сильнейшую неприязнь. У тебя всегда находится уклончивый ответ, и все твои речи без исключения лишены логики подчистую.

– Она придет, – заверил Мюргенштюрм, – вот только пообвыкнете здесь немножко.

– Я не намерен здесь обвыкать. – Мэллори сосредоточил внимание на дворе – футов пятидесяти в поперечнике и невероятно заросшем бурьяном. – Это здесь ты держал единорога?

– Совершенно верно, – подтвердил эльф, открывая калитку. – Осторожно, смотрите под ноги.

– Что, опять метрогномы? Мюргенштюрм покачал головой.

– Лютика к разряду домоседов никак не отнесешь. – Он осторожно двинулся к скрюченному деревцу, и детектив последовал за ним. – Я привязал его вот тут.

Мэллори бросил взгляд на побитый непогодой дом из красного кирпича в дальнем конце двора. Многие окна были забиты досками, света не было ни в одном из них, а дверь подъезда с громким скрипом покачивалась взад-вперед на единственной ржавой петле.

– Тот дом относится к этому двору? – осведомился детектив.

– Да.

– А там кто-нибудь живет?

– Он пустует больше года, – ответил Мюргенштюрм. – Потому-то я и воспользовался этим домом. Я знал, что поблизости никого, так что и возмущаться некому.

– Почти некому, – сухо поправил его Мэллори, затем присел на корточки и принялся осматривать землю.

– Что-нибудь нашли? – поинтересовался эльф через минуту.

– Только следы единорога.

– А нет ли там следов борьбы? – предположил Мюргенштюрм.

– А по-твоему, кто-то зашел сюда, чтобы пару раз положить Лютика на лопатки, а уж потом повел его прочь? – огрызнулся Мэллори.

– Я только стараюсь помочь, чем могу, – извиняющимся тоном откликнулся Мюргенштюрм.

– Тогда можешь начать с того, что заткнешься. – Мэллори выпрямился и принялся систематически обследовать двор.

– А что вы ищете?

– Не знаю. Следы, которые не принадлежат Лютику, клок ткани – что-нибудь эдакое, что здесь не на своем месте. – Мэллори еще с минуту побродил по высокой – по колено – траве, потом тряхнул головой, скривился и вернулся к дереву.

– Что, вообще никаких улик? – спросил эльф.

– У меня возникает жуткое ощущение, что нам придется идти по следу единорожьего дерьма, чтобы распутать это дело. – Мэллори осторожно двинулся к калитке. Мюргенштюрм следовал за ним по пятам. – А теперь подумай хорошенько, кто еще знал, что Лютик здесь?

– Никто.

– Кто-то должен был знать. Кто-то же украл его! Кому принадлежит этот участок?

– Понятия не имею. Пожалуй, я мог бы это выяснить. – Эльф вдруг ссутулил и без того узенькие плечи. – Но только после открытия муниципалитета завтра утром, а тогда будет слишком поздно.

Мэллори выстрелил взглядом во тьму и тут же снова уставился на Мюргенштюрма, негромко бросив:

– Продолжай говорить.

– О чем? – осведомился эльф.

– О чем угодно, не важно. За нами следят.

– Вы уверены?

Мэллори молча кивнул.

– А я и не догадывался. Должно быть, сказывается ваш обширный опыт детектива.

– Сказывается мой обширный опыт увиливания от налоговой инспекции, – возразил Мэллори. – Начинай говорить о единорогах. Неизвестный приближается.

На лице Мюргенштюрма появилось выражение полнейшей растерянности.

– Я не знаю, что говорить.

– Десять минут назад я не мог заставить тебя заткнуться! – прошипел Мэллори. – А теперь говори!

– Я как-то глупо себя чувствую.

– Ты почувствуешь себя не в пример хуже, если не скажешь что-нибудь!

– Ну, хоть намек какой-нибудь дайте, – в отчаянии вымолвил эльф.

Мэллори чертыхнулся и вдруг метнулся во тьму.

– Есть! – торжествующе выкрикнул он и через миг появился с царапающейся, изворачивающейся, фыркающей девицей в руках.

– Пусти! – зарычала она.

Ощутив, что она вот-вот вывернется, Мэллори разжал хватку. Девица зашипела на него и легко вспрыгнула на ограду, присев там на корточки.

– Кто ты? – решительно спросил Мэллори.

– Я ее знаю, – подал голос Мюргенштюрм. – Это Фелина.

– А что ты здесь делаешь? – не унимался Мэллори.

– У меня не меньше вашего прав находиться здесь! – вскинулась Фелина.

– А то и побольше!

– Да небось просто шныряла по дому в поисках всякого мусора, – предположил Мюргенштюрм.

– Тогда чего ж она пряталась?

– А я людей на дух не переношу!

Приглядевшись к ней повнимательнее, Мэллори, к собственному удивлению, обнаружил, что Фелина вообще-то не совсем человек, во всяком случае, не слишком похожа на остальных девушек: молодая и стройная, но конечности покрыты нежным рыжим мехом с тонкими черными полосками, хотя лицо, шея и грудь, виднеющаяся над вырезом платья, – телесного цвета. Глаза оранжевые, с вертикальными зрачками, как у кошки, клыки выражены очень явно, а на верхней губе растут усы – только не человеческие, а кошачьи. Уши чересчур круглые, лицо слишком овальное, длинные ноги выглядят довольно угрожающе. Единственное одеяние Фелины – короткое бежевое платьице – выглядело так, будто она нашла его во время одной из своих мусорных экспедиций.

– Кто ты такая? – спросил Мэллори с искренним любопытством.

– Felinis majoris, – с вызовом бросила она.

– Одна из человекокошек, – пояснил Мюргенштюрм. – Их осталось не так уж много.

– А почему ты не любишь людей? – продолжал Мэллори.

– Они никого не любят, – сообщил Мюргенштюрм, прежде чем она успела ответить. – Собаки на них охотятся, люди от них шарахаются, настоящие кошки не обращают на них ни малейшего внимания.

– Я могу сама за себя ответить, – высокомерно бросила Фелина.

– Тогда начинай, – проговорил Мэллори. – Что ты здесь делаешь?

– Ищу чего поесть.

– А человекокошки едят единорогов?

– Нет. – Вдруг ее глаза широко распахнулись, и Фелина очень по-кошачьи ухмыльнулась. – Так это вашего единорога тут сперли!

– Его. – Мэллори ткнул большим пальцем в сторону эльфа. – Я только помогаю его найти.

Фелина обернулась к Мюргенштюрму, сказав:

– Тебя на рассвете прикончат, – таким тоном, будто это ее весьма забавляет.

– Нет, если мы найдем его прежде, – возразил Мэллори.

– Не найдете.

– С чего ты взяла?

– С того, что знаю, кто его украл, – заявила девушка-кошка.

– Кто же?

Она с мурлыканьем лизнула запястье:

– Я голодна.

– Скажи мне, кто его украл, и я куплю тебе любой обед, какой только ни пожелаешь.

– Я никогда не покупаю обедов. – Она томно потянулась. – Это не так весело, как охотиться за ними.

– Тогда назови свою цену.

– Цену? – переспросила Фелина, словно эта идея была ей в диковинку. И вдруг усмехнулась. – Моя цена такая: я хочу видеть его физиономию, – она указала на Мюргенштюрма, – когда скажу.

– Отлично, – согласился Мэллори. – Смотри на него хорошенько.

– Твоего единорога, малютка эльф, – произнесла Фелина, следя за Мюргенштюрмом, как кошка за мышкой, – похитил Гранди.

Мюргенштюрм стал бледно-салатным. Его будто обухом огрели.

– Нет! – шепнул он, обессиленно съезжая спиной по ограде, пока не оказался сидящим на земле, скрестив ноги по-турецки.

Фелина ухмыльнулась и склонила голову.

– Да в чем дело? – не утерпел Мэллори. – Кто такой этот Гранди?

– Это самый могущественный демон в Нью-Йорке! – простонал Мюргенштюрм.

– А то и на всем Восточном побережье, – подкинула Фелина, восхищенная реакцией эльфа.

– Он пользуется колдовством? – испытывая мрачные предчувствия, поинтересовался Мэллори.

– Никакого колдовства на свете нет, Джон Джастин, – тусклым голосом проронил Мюргенштюрм. – Вам это прекрасно известно.

– Так что же делает его демоном?

– Ничего не делает его демоном. Просто он и есть демон.

– Ну ладно, – проронил Мэллори. – А что такое демон?

– Злокозненное существо, обладающее несравненным могуществом.

– То же самое можно сказать о налоговом инспекторе, – раздраженно буркнул детектив. – Нельзя ли поконкретнее? Как он выглядит? Есть ли у него рога? Хвост? Выдыхает ли он дым и изрыгает ли пламя?

– Все вышеперечисленное и даже более того, – вымученно исторг из себя Мюргенштюрм.

– Намного больше, – жизнерадостно подсказала Фелина.

– А ты уверена, что это именно Гранди украл единорога? – обернулся к ней Мэллори. – Ты сама видела, как он это сделал? – Она кивнула, ухмыльнувшись от уха до уха. – Может, изложишь мне, что именно тут случилось?

– Гранди и Липучка Гиллеспи подошли к забору…

– Минуточку! – перебил Мэллори. – Гранди и кто?

– Липучка Гиллеспи, – повторил Мюргенштюрм. – Это лепрехун, работающий на Гранди. А прозвали его так, потому что вещи буквально липнут к его рукам.

– Какого рода вещи? – уточнил Мэллори.

– Портмоне, драгоценности, ювелирные украшения и всякое такое, – сообщила Фелина.

– Продолжай.

– Гранди открыл калитку, указал на единорога и сказал: «Вон он. Ты знаешь, что делать», – а Липучка Гиллеспи сказал, что еще бы, он знает, что делать, а потом Гранди исчез, а Липучка Гиллеспи отвязал единорога и повел его прочь. – Фелина помолчала. – Вот и все.

– Ты уверена? – настойчиво осведомился Мэллори.

– Да.

– А где ты была все это время?

Она молча указала на окно второго этажа.

– И что же ты там делала?

– Искала.

– Что искала?

– Что-нибудь вкусненькое.

– Ты сказала, что Гранди исчез, – подчеркнул Мэллори. – Может, он просто ушел, пока ты смотрела на единорога?

– Он исчез, – твердо повторила Фелина.

– Расскажи мне побольше об этом Гранди, – повернулся Мэллори к эльфу.

– А что вы хотите знать?

– Все.

– Никто не знает о нем настолько много, кроме того, что он злокозненное существо, являющееся причиной большинства несчастий и горя в моем Манхэттене. Он появляется, и происходит нечто ужасное.

– Какого рода нечто?

– Нечто ужасное! – повторил Мюргенштюрм, содрогнувшись.

– Например?

– Не спрашивайте!

– Спрашивать – моя работа.

– Он повинен во всем плохом, что здесь случается. Если грянул природный катаклизм – его вызвал Гранди; если есть неразгаданное преступление – его совершил Гранди; если разразилась эпидемия – ее распространил Гранди.

– Зачем?

– Он же демон. Такова его природа.

– А как он испаряется в воздухе?

– Он мастер по части иллюзий и отвода глаз.

– Но не магии?

– Нет. Хотя, – добавил эльф, – он обладает дарованиями, каковые даже для опытного глаза неотличимы от магии.

– А каковы его слабости? – справился Мэллори.

– Не знаю, имеются ли у него таковые.

– Должны иметься, иначе он давно бы подмял под себя весь город.

– Пожалуй, что так, – с сомнением промолвил Мюргенштюрм.

Мэллори снова обернулся к девушке-кошке.

– Фелина, подумай хорошенько, не сказал ли Гранди еще чего-нибудь? Он не сказал Липучке Гиллеспи, куда отвести единорога? – Фелина потрясла головой. – А не сказал, когда они встречаются?

– Нет.

– Кстати, просто для сведения, как единорог выглядит?

– В точности как лошадь, только по-другому, – поведала Фелина.

– Как «по-другому»? Только из-за рога?

– Только из-за рога, – согласилась она. – И, наверно, из-за ног, и морды, и боков, и хвоста.

– Он выглядит, как лошадь, если не считать головы, туловища и рога? – саркастически переспросил Мэллори.

Она с улыбкой кивнула.

Мэллори пару секунд свирепо таращился на нее, потом пожал плечами:

– Ну ладно. Кто-нибудь из вас может рассказать хоть что-нибудь о Липучке Гиллеспи?

– Он лепрехун, – изрек Мюргенштюрм.

– Да знаю я, что он лепрехун! – вскинулся Мэллори. – Ты уже говорил!

– Это полностью его определяет, – заявил Мюргенштюрм. – А что еще вы хотите знать?

– Я почти не решаюсь спросить, но все-таки как лепрехуны выглядят?

– Они вроде бы как… ну, маленькие… и еще у них курьезные уши, хотя вообще-то незаостренные… и э… – начал Мюргенштюрм, мучительно подыскивая определение.

– И жутко любят твидовые вещи, – услужливо встряла Фелина.

– В общем, вы его сразу узнаете, как только увидите, – уверенно заключил Мюргенштюрм.

– А как насчет поведения? – настойчиво вопросил Мэллори, одолевая искушение схватить эльфа и как следует тряхнуть. – Чем лепрехуны занимаются?

– Грабят, воруют и пьянствуют, – ответил Мюргенштюрм. – По большей части налегают на ирландское виски.

– И врут, – подхватила Фелина.

– О да, – известил эльф. – Они нипочем не скажут правду, когда могут соврать. – Он бросил взгляд на Мэллори. – Вы кажетесь огорченным, Джон Джастин.

– Даже не знаю, с чего бы это? – проворчал Мэллори. – Ладно, попытаемся еще разок. Где я вероятнее всего смогу отыскать Липучку Гиллеспи?

– Не знаю, – промолвил Мюргенштюрм. – Извините, если мои ответы выглядят неадекватными, но суть дела заключается в том, что прежде никто ни разу не попытался найти Гранди или Липучку Гиллеспи. Обычно народ удирает в противоположном направлении.

– Это уж я понял. Правду говоря, по-моему, настало время пересмотреть контракт. У меня возникло ощущение, что за такую работу мне недоплачивают.

– Но вы же согласились взяться за дело!

– Когда я соглашался, в деле не фигурировал чертов демон!

– Ладно, – смиренно вздохнул эльф. – Двадцать тысяч.

– Двадцать пять, – отрезал Мэллори.

– По рукам.

Мэллори уставился на эльфа:

– Тридцать пять.

– Но вы же сказали «двадцать пять», и я согласился! – запротестовал эльф.

– Ты согласился чертовски быстро.

– Ну, на тридцать пять тысяч долларов я определенно не соглашусь – быстро ли, медленно или еще как-нибудь.

– Это твоя привилегия, – парировал Мэллори. – Ищи Лютика сам.

– Двадцать восемь с половиной, – поспешно предложил эльф.

– Тридцать три.

– Тридцать.

– Сойдемся на тридцати одной, и по рукам.

– Обещаете? – недоверчиво спросил Мюргенштюрм.

– Слово чести.

Эльф с минуту поразмыслил над предложением, затем кивнул.

– Ты и вправду собираешься найти единорога? – поинтересовалась Фелина.

– Совершенно верно, – подтвердил Мэллори.

– Даже зная, что за этим стоит Гранди?

– Даже так.

– Почему?

– Потому что Мюргенштюрм платит мне ужасную кучу денег. – Мэллори помолчал. – Кроме того, в последнее время я был не слишком везуч в роли мужа, игрока на скачках, и все такое прочее. По-моему, настала пора снова взяться за что-нибудь такое, что мне удается.

– Ты мне нравишься. – Фелина потерлась своим бедром о бедро Мэллори и замурлыкала. – Ты не такой, как другие.

– Спасибо, – сказал Мэллори. – Пожалуй.

– Ты совершенно не такой, как другие, – повторила она. – Ты чокнутый! Вообразить только, чтобы кто-то хотел сразиться с Гранди!

– Я не говорил, что хочу, – возразил Мэллори, – я сказал, что за подходящую плату готов. Она снова потерлась об него.

– А можно мне с вами?

– А я думал, Гранди тебя пугает.

– Пугает, – заверила она. – Я брошу тебя в конце, но до того все будет очень забавно.

Мэллори пару секунд разглядывал ее.

– А ты можешь взять след единорога?

– Наверно.

– Ладно, ты нанята. Что ж, пошли. Мы не найдем его, болтаясь здесь и болтая языками.

Фелина уставилась в землю, раздувая ноздри, потом двинулась к калитке, открыла ее и зашагала по извилистой, пустынной дороге.

– Я сожалею, что события приняли столь неожиданный и огорчительный оборот, Джон Джастин, – молвил Мюргенштюрм, вместе с детективом шагая вслед за Фелиной.

– Могло быть и хуже. По крайней мере теперь мы хоть знаем, кого ищем, а впереди у нас почти целая ночь.

– И вправду, – заметил эльф. – Но пока вы активно ищете Гранди, он так же активно обороняется. – Он помедлил. – И все-таки вы рискуете своей жизнью ради меня, и я вам искренне благодарен.

– Ты сгущаешь краски. Гранди ведь даже не знает, что я здесь.

Внезапно громыхнул гром, ночное небо на миг озарила вспышка молнии.

«Не рассчитывай на это, Джон Джастин Мэллори!» – возразил утробный голос из ближайшего двора.

Мэллори припустил в ту сторону, но не обнаружил ничего, кроме жутковатой пляски теней на каменных химерах, таращившихся на него с балкона, нависшего над пустынной улицей.