По старой дружбе

Глава 24. Влада

И снова никакого ответа. Иногда мама мне кажется поверхностной и капризной девчонкой, больше напоминающей сестру нежели мать. Но я не отстаю. На этот раз нет.

— Я хочу знать, кто мой отец. Ты мне скажешь!

Мама в очередной раз закатывает глаза и приглаживает волосы.

— Это неважно, — повторяет она, уставившись куда-то в сторону: она никогда не смотрит мне в глаза, когда я завожу речь об отце. — Мы ему не нужны.

— Назови мне имя.

Она молчит, крепко сжимая губы, как будто боится, что имя моего биологического отца может случайно выпорхнуть из ее рта. Ее щека подрагивает, а на переносице появляются две глубокие складки. Еще чуть-чуть и она расплачется. Мне тут же становится стыдно за то, что я расстроила ее. Мама частенько плачет. Это вроде как ее способ напомнить мне о том, что она растила меня одна, и что я должна быть ей благодарна. И это так. По идее я должна была привыкнуть ко всему этому, но, тем не менее, при виде ее слез у меня внутри все переворачивается.

— Знаешь, — вдруг говорит она, шмыгнув носом: глаза уже блестят, но щеки пока что сухие, — я так хотела, чтобы у тебя было всё, что тебе захочется. Когда твой отец меня бросил, я нашла ему замену через неделю. Нам с тобой очень повезло с внешностью, детка. Мой новый ухажер был богат и красив, и я правда думала, что он сможет заменить тебе отца, но ошиблась. Он отказался от нас с тобой без какого-либо сожаления.

Ну все, трубы прорвало. Мама размазывает соленые капли по щекам и качает головой.

— Так было со всеми, кому я открывала свое сердце. Таков этот мир: женщине с ребенком непросто наладить личную жизнь. Так что мне не оставалось ничего другого, кроме как заботиться о тебе в одиночестве. И, после всего, через что я прошла ради тебя, после всего, чем пожертвовала, ты будешь кричать на меня и требовать рассказать об отце?

Она отворачивается и прикрывает лицо ладонью. Маме свойственна некоторая театральность, и я переняла это от нее, но в данную минуту меня бесит эта показуха. Я наслушалась достаточно о том, какой несчастной сделало ее мое появление на свет, и с меня довольно! Я надеваю на себя броню, и все чувства, что во мне вызывают ее слезы (жалость, сочувствие, безнадежная печаль, тотальная любовь), отражаются от нее, и остается только шевелящееся где-то внутри раздражение.

Мне не нужно больше выслушивать все это, и я не собираюсь снова задавать ей вопрос, что меня мучает. Я докопаюсь до правды сама.

Я делаю шаг, опускаюсь на колени и обнимаю ее. Мама целует меня в макушку и отвечает на объятия. Я чувствую, как всё мое тело впитывает ее слезы, но не позволяю им проникнуть глубже.

Оказывается, я могла давно узнать ответ на свой вопрос. Нужно было всего лишь поступить по-свински. Перевернув всю нашу крохотную квартиру вверх дном, я нахожу письмо от моего отца. Я уверена, что это именно он из-за даты, написанной внизу. И я благодарю небеса за то, что мой папа рядом с датой настрочил свое имя и фамилию. Почерк уверенный и размашистый. Он пишет о любви к моей матери, и я перечитываю письмо несколько раз. Такие трепетные и нежные чувства исчезли в никуда спустя пять месяцев. Славно.

После того, как я бережно прячу письмо в свою сумочку, сажусь за компьютер и прочесываю интернет в поисках некого Владимира Венерина. Это занимает буквально полчаса. Нужный мне Владимир Венерин должен быть непременно богат, красив и возраста моей матери. Рассматривая фотографии, я останавливаюсь на одном мужчине. По описанию подходит. Оказывается, что он живет в четырех часах езды. Огромный бизнес, влияние и уважение коллег, крепкая семья: дочь моего возраста, жена — бывшая актриса и модель. Как типично.

Оглядывая перевернутую с ног на голову квартиру, мне приходит в голову безумная мысль: что бы сделала мама, если бы нас ограбили? Если бы забрали все накопленные деньги, украшения и эту скучную, но дорогущую картину, которую подарил маме какой-то из ухажеров?

Так как других родственников у нас нет, а мама завязала с мужчинами, у нее не останется другого выхода, кроме как связаться с моим отцом. А если она впадет в отчаянье и выберет неправильный путь, останется только осторожно подтолкнуть ее в правильном направлении.

— Мама! — я стою на балконе в одном белье, дрожащей рукой прижимая мобильник к уху: так мой голос звучит достаточно гнусавым и хриплым, а втягивание соплей — более чем реалистично. — Мама, приезжай срочно! Нас ограбили! Мама, наша квартира выглядит…

Я делаю драматическую паузу и шумно шмыгаю носом.

— …просто ужасно. Мама, я не знаю, что делать.

В тот же вечер, не без моих сетований на жизнь и горячих слез, пролитых по нашим деньгам, украшениям и даже картине (надежно припрятанным, кстати, в гараже моей хорошей подружки), мама удаляется в другую комнату, для того чтобы связаться с моим отцом.

Она считает, что находиться в этой квартире для меня будет настоящей травмой, а она хочет для меня лучшего. Она сомневается и говорит, что гордость не позволяет ей просить денег «у этого мужчины». Она не хочет ставить меня в такое положение.

Мне остается только пожалеть ее и напомнить о том, что она не обязана заботиться обо мне одна: будет справедливо, если мой биологический отец поучаствует в моем воспитании и нашем финансовом благополучии. Я уверяю ее, что пройду через это с гордо поднятой головой. Что я справлюсь и даже смирюсь с переездом в чужой город, если потребуется.

Она смотрит на меня с любовью и нежностью. Она гордится тем, что вырастила такую дочь. Она уходит в другую комнату с телефоном, и я знаю, что моя мама любит меня, пусть и не всегда справляется со своей ролью родителя. Для того, чтобы все было идеально, нам не хватает только моего отца. И я сделаю так, чтобы наша семья воссоединилась. Я больше не увижу ее слез. И я намерена добиться желаемого, чего бы мне это ни стоило.

Все, как я и предполагала. Семейство Венериных не в восторге от моего переезда. Кроме отца. Он выглядит более вымотанным и напряженным, чем на фотографиях, которые я нашла в интернете. Но по его взгляду на меня и неловкости, которую он испытывает, когда мы остаемся наедине, можно сделать вывод, что он готов прикладывать усилия, лишь бы узнать меня лучше. И это прекрасно.

Его другая дочь при знакомстве со мной невероятно мила, но я далеко не дура, и понимаю, что все это — притворство. Причем не самое удачное. Она ласково воркует со мной, но глаза остаются непроницаемыми. С ней однозначно будут проблемы. Но решаемые.

Жена Венерина заняла позицию «если закрыть глаза, проблемы не видно». Ее игнор мне только на руку.

Для меня мой богатый папочка выделил огромную комнату с плоским телевизором, бежевыми нейтральными обоями, раскладным диваном (который он пообещал заменить двуспальной кроватью с каким-то дорогущим, но дико удобным матрасом), темным гардеробом с зеркальными вставками, письменным столом и мягким круглым пуфиком. Похоже, одна эта комната по размеру, как наша с мамой квартира. Мне здесь будет просто отлично. А потом, когда мой план будет исполнен, он купит для нас с мамой квартиру побольше. Терпеть осталось недолго.

Папа предлагает мне пропустить школу и остаться дома, но я решаю поступить по-своему. Мне срочно нужно обзавестись друзьями. Ну или, если в этой школе все надутые капризные богатенькие детки, живущие в своем пузыре и не подпускающие никого без брендовых шмоток к себе, просто с кем-нибудь познакомиться. Желательно, с парнем. На мальчиков я произвожу неизгладимое впечатление. Правильно мама говорила: с внешностью мне повезло. Мне нужны союзники в этой борьбе. И пусть я для них обычная провинциалка, скоро они узнают, каково это — быть на моей стороне.

Первым человеком, подвернувшимся под руку, оказывается не парень, а улыбчивая девушка по имени Эльвира. Она оглядывает меня с головы до ног и хлопает в ладоши.

— Слушай, да ты — просто прелесть! — высказывается она, когда мы поднимаемся по школьной лестнице. — Новенькая?

Я смущенно киваю, и она продолжает бодрым голосом.

— Зови меня Элька. Похоже, мы будем учиться в одном классе!

Через несколько минут я уже знаю, что Элька — лучшая подружка моей сестренки. Вот так совпадение! Лена Венерина, или Венера (так ее здесь называют) выталкивает меня в коридор и в гневе сотрясает воздух. Я пользуюсь моментом, чтобы получше рассмотреть ее одежду. На ней короткая юбка в обтяжку, черные колготки, кофта с глубоким декольте. Значит, наряд я выбрала правильно. Полная противоположность ее вульгарному стилю: свитер и джинсы.

Она все разоряется. Бла-бла-бла, мне здесь не рады, никогда не полюбят и частью ее семьи я не стану. Угрозы. Приказ проваливать обратно в мой город. Самое время сделать испуганный вид и заплакать. Она должна быть уверена, что я слабая и беспомощная. Тогда мой план окажется для нее полнейшей неожиданностью. А кто не любит сюрпризы?

Я выбираю мужской туалет, чтобы спрятаться от чужих глаз и подумать. Ну и еще для того, чтобы «случайно» познакомиться с каким-нибудь парнем. Мне нужно мужское внимание, во-первых, чтобы, воспользовавшись собственным очарованием, вызнать побольше о Лене. Во-вторых, несмотря на мою решимость и целеустремленность, я нервничаю, и мне просто необходимо несколько старых добрых комплиментов.

На удивление мужской туалет выглядит чистым и аккуратным. Даже посторонних запахов нет. Вот как, оказывается, все устроено в частных школах. Сомневаюсь, что они меньше мусорят. Просто здесь чаще убирают, вот и весь секрет.

Я сижу, запершись в кабинке, около десяти минут, когда кто-то заходит в помещение. Я морщусь от мысли, что мне придется сидеть здесь и слушать, как кто-то справляет нужду, но мне несказанно везет. Парень проходит к окну и забирается на подоконник. Я наблюдаю за ним, прислонившись к щелочке между кабинками.

Вот он, мой герой. Слегка помятый и взъерошенный, но симпатичный. Я изображаю плаксивый приглушенный вопль.

— Э-э… — он слезает с подоконника и пытается понять, в какой именно кабинке нахожусь я. — Кто здесь?

Не отвечаю. Это было бы слишком просто. Мне хочется, чтобы он заставил меня выйти. Вместо этого он просто топает на выход. Какой бессердечный. Ну и черт с ним!

Не проходит и двух секунд, как он возвращается:

— Точно не нужна помощь?

Что ж, выходит не такой уж и бездушный. Сначала мы обмениваемся несколькими репликами через стенку, затем я выхожу. Реакция у него именно такая, как мне и хотелось. Парень поплыл. Глазки бегают, щеки краснеют. Мой беззащитный вид потерявшегося ребенка часто выручает меня.

Его зовут Даня. И он оказывается бывшим лучшим другом Лены Венериной. Джекпот!

Мы вместе сбегаем с уроков и идем в кино. Я задаю ему всего лишь несколько вопросов, он сам мне выкладывает почти что всю биографию моей сестрицы, особое внимание уделяя ее нелицеприятным поступкам. Ох, дружок, если бы ты знал, что я была готова сделать за эту информацию… А ты выложил мне ее за просто так.

Я заставляю себя оторваться от его глаз. Я хотела познакомиться с парнем, но не собиралась терять голову. А его голубые добрые глаза действуют на меня опьяняюще. Он неловок и явно не умеет вести себя с девушками, но что-то в нем цепляет меня. Я сосредотачиваюсь на себе и надеваю воображаемую броню. Мое сердце снова бьется размеренно.

На прощание я целую его в щеку. Это выходит само собой, мое тело мне больше не повинуется. Уверенной походкой я захожу в подъезд и, как только дверь за мной закрывается, прижимаюсь спиной к холодной стене. Я практически слышу отвратительный звук, с которым моя броня трещит по швам. Я заставляю себя абстрагироваться. Я говорю себе, что один человек, пусть и глядящий на меня, как на восьмое чудо света, ничего не изменит. Пусть даже у этого человека самые красивые глаза в мире.

Все складывается как нельзя лучше. Моя сестрица закатывает истерику на кухне и в присутствии нашего отца обвиняет меня в том, что я приехала, чтобы обокрасть их семью. Да, мы с мамой нуждаемся в деньгах, но это не секрет для папы. Лена Венерина сама себе роет яму и даже не замечает этого. Истериками и скандалами она вынуждает папу встать на мою защиту. Поэтому, выслушав ее обвинения, я вылетаю из кухни, извинившись за… честно говоря, не знаю, за что. Просто я вежливая. А Лена — нет. Лишнее напоминание для справедливого Владимира Венерина о том, кто здесь невинная жертва, а кто — кровожадный хищник.

Он пытается сгладить ситуацию, и мы большой семьей отправляемся играть в боулинг. Все проходит так, как я и ожидала. Всем неловко и неуютно, каждому хочется сбежать. Но, чтобы не обидеть папу, я веду себя как ни в чем не бывало. В отличие от его жены и другой дочери, которые даже не пытаются сделать вид, будто им нравится вся эта затея. Глядя на них, я думаю о том, что развалить эту семью будет гораздо проще, чем я думала. У них явно были проблемы и до моего вмешательства. Возможно, папе даже будет лучше с мамой и со мной. Мы хотя бы не принимаем все, как должное. Мы способны оценить чужие старания.

А вот встреча с Даней и его семьей для меня оказывается настоящим сюрпризом. Эти ребята выглядят сплоченными и любящими и с любопытством разглядывают меня. Я ловлю себя на мысли, что хочу понравиться родителям Дани, но сразу же переключаю внимание на собственного отца. Вот, что действительно важно. Я и он. Мы уже сблизились, я это чувствую. Но недостаточно, чтобы он оставил свою семью позади и стал полноценной частью моей. Для этого необходимо еще немного поднапрячься.

Когда Даня вызывается проводить меня до дома пешком, я знаю, что должна отказать. Но я соглашаюсь. По какой-то причине, рядом с этим пареньком я чувствую себя особенной. С остальными мне приходится притворяться, играть, вписываться, быть кем-то, кем я не являюсь. Мне кажется, что этот голубоглазый парень мог бы понять меня. Мне кажется, что я могла бы открыться ему, и он бы меня не осудил. В нас есть что-то похожее. Несмотря на финансовое положение его семьи, отнюдь не скудное, судя по их одежде, он не выглядит пафосно, у него нет привычки смотреть на других свысока. Возможно, мы могли бы стать идеальной парой. И эта мысль воодушевляет меня. Мой тщательно продуманный план вдруг меняется. Теперь Даня становится его частью. Мне хочется, чтобы он остался в моей жизни после всего.

Когда мы идём по улице, я гадаю, как бы он себя повёл, если бы узнал о том, что я задумала. Я знаю, что сейчас признаваться ему нельзя. Но я также знаю, что однажды, когда я найду правильные слова, и когда ситуация изменится в мою пользу, он выберет меня.

Даня рассказывает мне о теории своего отца. Он говорит о том, что все красивые девушки напоминают ему пироги. Но начинка, внутренний мир, остаётся загадкой до того момента, пока не будет сделан первый надрез. Звучит немного кровожадно. Я чувствую, что от него сложно будет скрывать правду и дальше. Он уже что-то подозревает. Рядом с ним мне всё сложнее и сложнее надевать броню.

Я уговариваю его зайти в мой подъезд, вернее, в подъезд квартиры Венериных. Он соглашается. Это мог бы быть романтический момент, переломный момент, наши отношения могли измениться, если бы не появление моей сестры. С одной стороны, мне предоставляется новый повод её побесить. И это неплохо. Но, с другой стороны, момент с Даней упущен.

Я замечаю её появление краем глаза. Она поднимается по лестнице. Я прикасаюсь к щеке Дани и приближаюсь к его лицу максимально близко. Он испуган и смущён одновременно. И в его взгляде есть что-то еще, что-то новое. Недоверие.

К моему удовольствию, Лена Венерина окончательно выходит из себя. Кричит на Даню и убегает в квартиру сломя голову. Судя по ее реакции, Даня Краснов для нее — не просто бывший лучший друг. Здесь что-то гораздо большее. Он бежит за ней, а я остаюсь на лестнице подъезда. Что-то мне подсказывает, что я скоро их снова увижу.

И я не ошибаюсь. Проходит не так уж много времени, когда они снова появляются. Лена тащит чемодан с моими вещами, торчащими из него. Я не могу скрыть улыбку. К счастью, они заняты друг другом и не смотрят на меня. Ленина эмоциональность ее погубит. Даня пытается ее отговорить. Он взывает к ней, просит успокоиться и вернуть мои вещи на место. Я почти уверена, что она его не послушает. Я надеюсь на это. Это было бы вишенкой на торте.

Но она, как назло, вдруг становится адекватной. Они разговаривают об отношениях друг с другом. Даня говорит, что ему не все равно. Меня это, как ни странно, задевает. Если ему так уж не все равно, получится ли у меня переманить его на свою сторону? Годы их детской дружбы на одной стороне весов, мое очарование и ангельское личико — на другой. Кто победит? Ну, что ж, это будет видно.

Лена собирается вернуть мой чемодан обратно. Я закатываю глаза и мысленно отдаю приказ папе выйти из квартиры. Если он застанет ее здесь с моими вещами, для нее это грозит крупными неприятностями. И еще пять баллов Гриффиндору. То есть, мне.

Вдруг случается неожиданная вещь. Сестрица не справляется с тяжестью моего чемодана и роняет его. Он летит по лестничному пролету и едва не сбивает меня с ног. Все-таки удача на моей стороне. Я возмущенно кричу, глядя на то, как мои вещи приземляются на грязные ступеньки. Ничего. Папочка купит мне новые. А вот тебе, Леночка, боюсь, что придется туго.