Победителей не судят

Глава 19

Фок ошибся — все время обеда, весьма роскошного, с обилием блюд, великий князь Владимир Александрович говорил обо все на свете, но ни слова не проронил касательно нужных дел. И лишь после поданного кофе, с коньяком и сыром, предложил еще сигары. Однако генерал, поблагодарив за оказанную ему честь и великолепный обед, достал свои папиросы, понимая, что за прошедшее время наместник тщательно обдумал ситуацию и сейчас последую расспросы. И они начались, вот только совсем с иной стороны, чем Фок ожидал — он думал в первую очередь о китайских делах.

— Позвольте спросить вас, Александр Викторович, касательно нынешней кампании. Бои на реке Ялу стали монотонными, что ли — обстрелы идут постоянно, но нужно нашей армии переходить к активным действиям, как советует мне Алексей Николаевич.

— Ни в коем случае это нельзя делать, Владимир Александрович, по крайней мере, до середины января, — Фок ответил негромко, но категорично, и тут же добавил. — Но высказанное сейчас решение есть мой взгляд, и я могу обосновать свое видение войны.

— Было бы интересно узнать, — глаза великого князя сузились, и Александр Викторович понял, что нужно быть как можно убедительнее. И начал также негромко говорить, но постарался сделать свои доводы как можно более внушительными, ведь он не знал, что предлагает генерал Куропаткин, ратующий за наступление.

— Войну ведут массовые армии, набранные по военной повинности. В сибирских корпусах много запасных, также как в прибывших пехотных дивизиях. Набранные в Казанском военном округе четыре резервные дивизии «сырые», и их нужно доводить до нужной степени боеспособности. А у японцев еще не задействованы все кадровые пехотные дивизии — к Ялу сейчас стянуты четыре полевых армии, и атаковать их означает без всякой пользы обескровить собственные войска. И что самое печальное — сломить вражескую силу за одно-два сражения невозможно — морскими перевозками тут же прибудет пополнение, поступят новые пушки, винтовки и боеприпасы. И все начнется сначала — атаки на подготовленные позиции, да еще с форсированием реки, под пулеметным и орудийным огнем противника не сулят ничего хорошего, даже видимости успеха. Просто таково положение дел в позиционной войне, а ведь она началась, хотим мы этого, или не хотим!

— Позиционная война — вы подобрали интересное слово, Александр Викторович. Действительно, и мы, и японцы, сейчас окапываемся в землю на всем протяжении реки, а там свыше сотни верст. Дальше идет гористая местность и леса, дорог мало, и те раскисли, и одна грязь вокруг. И так будет до конца декабря, как мне сказали, а там наступят морозы, пусть и не такие крепкие как в Сибири.

— Да и то это временно — может прийти тайфун и обрушится на береговую полосу — наступать в это время невозможно, да и потом нужно ожидать какое-то время. Надо надеяться, как только река в верхней части замерзнет, атаковать именно там, и большими силами. Но для этого нужно провести ряд подготовительных мероприятий.

— Интересно было бы узнать каких именно мероприятий? Будь вы на посту наместника и главнокомандующего, чтобы вы сделали?

— Отдал бы приказ 2-й и 3-й Маньчжурским армиям создать полноценные полевые позиции по всей линии боевых действий. Причем на главной оборонительной линии находятся два батальона от каждого полка, а другая половина из пары оставшихся батальонов в резерве, на отдыхе. Сидеть в окопах, по уши в грязи — то еще незабываемое удовольствие, и солдаты должны иметь полноценный отдых. Полмесяца службы, и сразу же смена — ротация должна быть планомерной, тогда личный состав не будет вымотан.

Фок говорил медленно, но сейчас остановился, сделав короткую паузу, и закурил папиросу. Просто он увидел, как великий князь делает пометки карандашом на листке бумаги, а потому перекур был обоснован — пусть успеет записать то, что считает важным.

— На позиции отправить все пехотные и резервные дивизии, прибывшие на войну. Последние можно свести по две в корпуса — нижние чины и офицеры в «окопном сидении» постепенно втянутся в боевую работу и получат необходимый опыт и навыки. Привыкнут, а это нужно, к смерти и обстрелам, приобретут к ним привычку и хладнокровие. А вот все сибирские корпуса немедленно отвести к линии ЮМЖД, дать полноценный отдых и готовить их к маневренной войне после форсирования Ялу — до февраля времени хватит, чтобы все наши войска «втянулись» в учения, и подготовились к предстоящему наступлению.

— Вполне логично, но вот только меня постоянно теребят телеграммами из военного министерства — требуют незамедлительно пресечь «своевольство» прежнего наместника и вернуть сибирские дивизии на установленный штат. А то части получились слишком слабыми, а дивизии представляют по числу рот обычную пехотную бригаду восьми батальонного состава. И как мне тут быть прикажите? Есть ли необходимость сохранить корпуса в существующем виде, или вернуть их в прежнее состояние?

— Не думаю, ваше императорское высочество. На этой войне отрабатываются как новые виды оружия — скорострельные пушки, пулеметы, магазинные винтовки — так и тактические приемы ведения боя. А последнее и обуславливает штатную структуру частей и соединений. Хотели мы этого, или нет, но современная война диктует свои правила.

Фок говорил осторожно, прекрасно осознавая, что сейчас он вступит на «зыбкий лед» — внесенные им новшества с точки зрения генералов, с опытом турецкой войны четверть вековой давности, действительно были крайне «сомнительными», как еще мягко выразился августейший наместник. На самом деле в ходу были совсем иные оценки.

— По ходу боев вынес твердое убеждение — огневая мощь действует губительно на густые массы пехоты. Шрапнель и пулеметы заставляют войска действовать в «разжиженных» порядках, а потому незачем наполнять батальоны «пушечным мясом», лучше им придать пулеметы. Ведь один станковый «максим» остановит атаку пехотной роты, а команда из шести таких пулеметов сорвет наступление батальона. Поверьте — если применить пулеметы массированно, а не поштучно, то любая дивизия, пусть даже из 16-ти батальонов, живо умоется кровью.

— Уполовиненная сибирская дивизия будет обескровлена гораздо быстрее, — вполне резонно парировал наместник, и с интересом посмотрел на Фока, ожидая, какие тот найдет аргументы в ответ. Тот только усмехнулся, прикуривая папиросу, благо, что великий князь сам баловался табаком. И что не говори, но процесс раскуривания дает отнюдь не вымученную и заметную паузу, к которой прибегают в случае долгого поиска ответа, а вполне понятную всем курильщикам заминку.

— Сибиряки уже действуют не только развернутыми цепями, но и группами как принято у егерей — в охотничьих командах, сведенных в батальоны. И умелых стрелков много, что в первую очередь выбивают офицеров, пулеметчиков и артиллеристов. Полкам придано по четыре старых 87 мм пушки, которые достаточно легки, чтобы их перетаскивали расчеты на поле боя — и в обнаруженное пулеметное «гнездо» сразу летит граната. Кроме того, скорострельные трехдюймовки прокладывают путь для наступающей пехоты. И они имеют достаточную огневую производительность, так что батареи лучше держать в четырех орудийном штате. Такой не уступит привычному для нашей армии составу батарей в восемь старых пушек, даже лучше — большая дальность стрельбы, позволяет накрывать вражеские резервы и огневые позиции, а уменьшившееся число пушек повышает маневренность батареи, что в наступлении немаловажно.

Фок вздохнул, проделав долгий спич, у него перехватило дыхание. Но видя, что великий князь пребывает в задумчивости и молчит, продолжил говорить дальше — доводов было много. Не объяснять же, что такая структура будет принята позднее, в середине мировой бойни, когда ужасающие потери заставили генералов думать.

— Да, сибирская дивизия в людях уступает японской в полтора раза, а нашей армейской вдвое, являясь, по сути, серьезно усиленной бригадой. Пушек как у японцев, а если насытить батальоны станковыми и ручными пулеметами, да еще с хорошо обученными расчетами, то по своей пробивной силе она будет господствовать на поле боя. А с ручными бомбами или гранатами, которых пока ничтожно мало, могут прорывать и позиционную оборону, но при поддержке тяжелой артиллерии…

— Мне говорили об «огневом вале» генерала Никитина, хотелось бы его увидеть воочию, — живо отозвался великий князь, и Фок тут же пошел ему навстречу в этом вполне уместном желании.

— Надо провести учения 3-го Сибирского корпуса — генерал-лейтенант Кондратенко умело обучает свои войска этому приему. К тому же меньшая по штатной численности дивизия более подвижна на поле боя, тылы не отстают, все части собраны в кулаке, нет необходимости дробить их на бригады — ведь дополнительные командные инстанции невольно затрудняют и замедляют управление в бою.

— Резонно, — негромко сказал великий князь, слушавший уже несколько отстраненно. Или устал, а может просто был хорошо ознакомлен с доводами, ведь все реорганизации шли через Алексеева. И сейчас наместник просто решил проверить Фока.

— Хорошо, все привезенные на «Урале» пулеметы «Мадсена» я прикажу передать исключительно в сибирские дивизии, вместе со всеми «максимами», какие только соберем. Обучать расчеты будут в Дальнем, там еще генерал Стессель организовал особую школу по вашему настоянию, как мне доложили, — великий князь показал свою осведомленность. И после небольшой паузы неожиданно спросил:

— Что еще нужно сделать, чтобы январское наступление, о котором вы сказали, увенчалось успехом?!

— Привлечь корейцев, ваше императорское высочество. Они тяготятся японским владычеством, и если их вооружить, и правильно мотивировать, то они развернут в тылу японской армии партизанское движение, а нападения на японские гарнизоны и диверсии настоятельно необходимы для нашего наступления. Да и при будущем заключения мира тут есть определенные перспективы для того, чтобы эта страна перешла под наше покровительство, хотя бы частью, или опосредованно.

— Вот как?! Опосредованно, — Владимир Александрович надолго задумался, и негромко произнес:

— Это означает, что корейцы за манджурами, а те под нами?! Так ли это я понял, правильно?!

— Да, ваше императорское высочество, — произнес Фок, понимая, что тонкости сейчас объяснять незачем.

— Хорошо, — хмыкнул великий князь. — Пойдете ко мне начальником штаба… Хм, вы академию не заканчивали, все в столице на дыбы встанут. А если я вас назначу своим помощником, и подчиню вам начальника штаба?

— С Алексеем Николаевичем не сработаемся. Но с генерал-лейтенантом Кондратенко дела пойдут — у него поразительная работоспособность, великолепный знаток строительства укреплений.

— Хорошо, Алексея Николаевича я поставлю на тыл армии, он хороший администратор, там генерал Волков устроил бардак!

— Без действий флота ничего не получится…

— А вот это мы и обсудим, благо адмирал прибыл!