Под бархатным плащом

Глава 11 Воплощения

Нокс создала несколько тысяч собственных подобий и отправила их узнавать все главные тайны человечества. Она управляла всем так, как посоветовал Гавриил, и разработала технику записи секретов, согласно которой в базу данных каждую секунду дня и ночи добавлялось по одному секрету. Но даже так работа заняла тридцать лет, прежде чем они добрались до каждого живого человека. Потом Нокс и её подобия смогли расслабиться, просто вписывая секреты новорожденных. Теперь можно было заняться тайнами Природы и других инкарнаций. Это обещало занять их ещё на несколько десятилетий. Всё было открыто Ночи, но Верена старалась делать всё так, чтобы другие воплощения не замечали её деятельности. Её могущество представляло собой познания в том, что не было известно им.

В то же время она поддерживала связь с несколькими мужчинами, включая Ворли в пещере, Кермита в будущем и Гавриила. Первого она любила, Кермит просто был очень мил, а Гавриил — весьма полезен. Иногда она передавала тело Молли, потому что мужчинам нравилось разнообразие. Молли из всех трёх предпочитала Кермита и делала всё, что было в её силах, чтобы удовлетворить его. Ворли был хорош для интеллектуальных дискуссий между раундами секса, а за плечами Гавриила имелся богатейший практический опыт, которым тот любил делиться. В целом, на личную жизнь Верена и Молли не жаловались. За исключением того, что Верена скучала по ифриту: невероятно мужественному тайному любовнику, который посещал её лишь дважды и заинтриговал, как никто иной. Она любила Ворли и сэра Гавейна, и ей нравились остальные, но только демонический любовник полностью удовлетворял сексуальные потребности Верены. Молли он не нравился, а Джоли ему не доверяла, но разве это имело значение, когда дело касалось чистого вожделения? Она мечтала о нём. Если бы только он приходил чаще.

Время от времени казавшиеся вполне обычными мелочи заставляли временную линию расплыться и отойти в сторону от основной, и Джоли возвращала её на место. Однажды Верена из любопытства проверила альтернативное будущее и убедилась в том, что в его скором конце всем светит разрушение мира, которому предначертано было столкнуться с метеором. Никто не мог понять, каким образом к этому привело неосторожно сказанное слово, но, тем не менее, так оно и случилось.

Ворли, который всё ещё занимался своими астрономическими изысканиями, предложил наиболее вероятное объяснение:

— Расхождение зависит не только от человеческих поступков или даже от действий всего мира, но от вселенных, к пониманию сути которых мы только подходим. Каждая из них — отдельная реальность. Некоторые вселенные во многом отличаются от нашей. В некоторых происходят разрушительные столкновения. Такую ты и видела.

Ни Верена, ни Молли не поняли, о чём он толкует, однако Джоли, которой довелось видеть больше альтернативных вселенных, почти ухватила мысль. Дело было не в причине и её следствии, а в перемещении в неправильный космос. В любом случае, это подтверждало необходимость вести временные линии одним курсом. Иначе миру угрожала катастрофа.

У Верены было две основных цели: отомстить отказавшимся ей помочь инкарнациям и вылечить своего сына, Гавейна, неважно в каком уже поколении, от психического заболевания, которому она подвергла его по недосмотру. К сожалению, ни одной из этих целей нельзя было достичь напрямую; в качестве Нокс девушка узнавала и хранила все тайны, но не могла воспользоваться ими лично. Могущество её должности имело свои ограничения. Требовалось действовать через других, таким образом, заметая следы. Верена не являлась призраком, и всё же её влияние можно было назвать призрачным. Это усложняло её проекты.

Первым делом месть. Девушка исследовала бесчисленные ответвления будущего при помощи своих подобий, которым уже не нужно было проникать в тайны. Одно из ответвлений ей подошло. Там она достигнет максимальной эффективности с минимальными усилиями со своей стороны. Затем она призвала демонессу Лилу.

— Никто не смеет меня вызывать, — запротестовала Лила, когда материализовалась. — Я пришла просто из интереса. Что может быть на уме у полусмертной?

— Я нашла в цепочке времени звено, где ты можешь предать ещё одного важного человека и чудовищно повлиять на последующие мировые события.

— Я, конечно же, заинтересована. Со времён предательства Самсона прошли столетия, и мне не хватает чего-нибудь остренького. Что ты хочешь в обмен на эту информацию?

— Ничего. Ты всё ещё в долгу передо мной за демоническую субстанцию; это дело покроет старый долг.

— Должен быть подвох. Зачем тебе предлагать мне такое приятное дельце да ещё и говорить, что оно покроет долг?

— Потому что ты будешь действовать в моих интересах.

— И всё же…

— Я хочу, чтобы ты послужила Воплощению Зла.

— Служить Люциферу? Я не хочу оказаться запертой в Аду.

— В качестве помощницы и любовницы. Он только что выгнал весь старый персонал и, если уж на то пошло, нуждается в новом. В ком-то, кому смог бы доверять.

— Но мне нельзя доверять.

— А ему обязательно знать об этом?

Лила задумалась.

— Если ты не скажешь, я тоже оставлю это при себе.

Верена улыбнулась.

— Ступай… Очаруй его, сучка.

Лила испарилась. Верена проследила за её карьерой на протяжение следующих шести веков. Демонесса верно прислуживала Люциферу, разделяя его постель, пока тот не отправил её соблазнить смертного монаха по имени Пэрри в 1242-ом году, с чем она и справилась весьма эффективно.

— Пэрри! — воскликнула Джоли. — Любовь моя!

— С момента твоей смерти прошло тридцать четыре года, — напомнила ей Верена.

— И всё же я люблю его, в этом мире, точно так же, как в моём собственном. Ненавижу снова видеть, как это развратное создание портит его душу, — Но, разумеется, необходимо было придерживаться уже проложенного курса. Джоли пришлось смотреть, как Лила пользуется своим хаотично плотным телом и возможностями, чтобы искушать его, доводя до безумия. Это было почти так же больно, как и наблюдение за своей короткой жизнью, любовью и смертью, и она постаралась отвлечься от зрелища. Это была не её история, а Верены.

Пэрри доблестно сражался, отрицая влияние суперсоблазнительного тела и поведения демонессы, но Лила нашла слабое место в его защите: «Каждая произнесённая тобой ложь приближает тебя к Аду». Он неизбежно уступил; слишком много у неё было опыта и сексуальной привлекательности. Мужчина беспомощен перед зовом плоти.

Однако на этом история не кончилась. После искушения Пэрри она влюбилась в него, к собственному огорчению, и в конце концов предала Люцифера, когда помогла Пэрри занять его место в качестве Воплощения Зла, теперь сменившего имя на «Сатана». После этого Лила стала верно служить новому хозяину Ада.

Верена мрачно улыбнулась. С одной инкарнацией покончено. К тому же, в новую должность вступил именно этот человек, к которому остальные инкарнации отнеслись с презрением, что привело его к мысли об отмщении — так же, как в своё время Верену. И Пэрри, в отличие от неё, мог действовать более прямо, чтобы достичь своей цели.

Сначала он пытался быть честным, как она узнала от Гавриила на одном из последующих свиданий. Он пришёл поговорить с архангелом насчёт свержения Бога и замены его другим. Они заключили сделку: если Сатана сможет развратить обычного смертного человека или потомков этого человека, Сатана победит. Иначе ему придётся отказаться от замысла сменить Бога.

— Согласен, — наконец, сказал Пэрри. — Назови имя.

— Ниоба Кафтан, — которой суждено было родиться лишь через пять столетий. Гавриил, вспомнив о подсказке Нокс, перехитрил Отца Лжи.

— Благодарю тебя, Ангел, — сказала Верена.

— Ну, это даёт мне ещё пять столетий относительного спокойствия.

— Как будто эта реальность способна оставаться спокойной.

— Подозреваю… но это тайна… что Бог устал от вечных ссор, неизбежных в человеческих отношениях, и с отвращением отвернулся от них.

— Не могу Его винить, — сказала она, и, к её изумлению, это было правдой. Нокс давно уже стала испытывать отвращение от дешёвого эгоизма и мелочности, которыми пропитались тайны обычных людей.

Пять веков пролетели достаточно быстро, отмеченные несколькими памятными событиями. Верена всё ещё собирала тайны смертных и вносила их в свою базу данных. Оба — Гавриил и Пэрри — нашли её очень полезной для оценивания жизни душ, направляющихся в Рай или в Ад. Верена всё ещё создавала по необходимости свои многочисленные подобия и объединяла их с собой, когда исчезала нужда. Каждое подобие сохраняло индивидуальность, но имело представление обо всех остальных; они разделяли одно общее сознание на всех. При их появлении не возникало конфуза, а при исчезновении — печали; все они были Нокс, и она тоже была ими всеми.

С течением времени девушка свыклась со своей ролью и стала всем, чем только Нокс может быть. Она вышла далеко за границы понимания Джоли; призрака теперь можно было сравнить с мошкой на плече великана. Но она всё ещё обладала знаниями, которых недоставало Верене: только Джоли точно знала, как должна идти эта временная линия.

Ифрит появлялся каждый год или что-то в этом роде. Каждое его посещение радовало Верену, однако она не не могла вытянуть из него никакой информации. В свою очередь, она не рассказывала о Джоли и её миссии, несмотря на его усилия заставить её открыть секрет. Он явно что-то подозревал, но не мог доказать. Между тем, секс оставался выше всяких похвал.

Ещё одна странность заключалась в том, что ифрит совсем не казался удивлённым её новой должностью. Он понял, что она превратилась в Нокс, Воплощение Ночи, но никак не отреагировал на это. Ни почтения, ни благоговения. Он воспринял её статус, как должное.

— Я наслаждался тобой целое тысячелетие, — сказал он.

— Но я прожила всего столетие, может, чуть больше или меньше, — запротестовала она.

— И это пока что делает тебя привлекательней. Теперь в тебе есть строгость, которой мне раньше не хватало.

— Он занимался сексом с Нокс ещё до твоего появления, — сделала вывод потрясённая Молли, когда они остались одни. — Может, он и не ифрит вовсе. Я бы не доверилась ему ни на вот столечко.

Джоли разделяла её мнение. Тем не менее, загадочный мужчина оставался частью жизни Верены.

Занимаясь выравниванием временной линии, когда это было необходимо, Джоли удивлялась лёгкости, с какой происходило расхождение. И любой пустяк, если вовремя его не предотвратить, вёл к неминуемой катастрофе. Это выглядело так, будто данная реальность хотела покончить с собой. Любопытная точка зрения.

Затем, резко и внезапно, пропал Ворли. И не он один; в разрушенной пещере не осталось ни единого вампира. Верена вернулась с одной из приятных встреч только для того, чтобы обнаружить Ванью, которая смотрела на руины с глубокой печалью.

— Я немного задержалась, — сказала та. — И увидела вот это.

Пещера была полностью уничтожена. Вход завален. Вампиры не оказались в ловушке внутри; их тела — жутко изуродованные — свисали с ветвей деревьев. Многие считают, что убить вампира можно, только проткнув его сердце колом. Это всеобщее заблуждение; достаточно разорвать его на части, что и было проделано.

Верена отправилась назад во времени, чтобы увидеть происшедшее своими глазами. Один из крестьян вышел на охоту и наткнулся на вход в пещеру. Он залёг в засаде, выслеживая, и высмотрел входящих и выходящих вампиров, о чьей природе догадался. Крестьяне собрались всей деревней, чтобы напасть в полдень, когда вампиры были наиболее беспомощны. Люди ворвались внутрь с ножами и факелами, ослепляя, кромсая обитателей пещеры, выволакивая их наружу. Затем они воспользовались взрывчатыми веществами и устроили обвал, завалив вход. Это было настоящее массовое убийство, хорошо спланированное и исполненное.

— Почему они нас ненавидят? — спросила Ванья. — Мы никогда не причиняли им вреда.

— Суеверие, — сказала Верена. — Они ненавидят то, чего не понимают и не хотят понять.

Она задыхалась от горя. Ворли оставался её любовью в течение столетий.

Девушка отвезла Ванью в новый дом, где устроила всё так, чтобы вампирессе было удобно, и позаботилась о смене её личности. В роли Нокс она имела право на подобные мелочи. Ванья теперь была её единственной наполовину бессмертной подругой из той, старой жизни.

Когда Верена закончила необходимую работу, она отправилась в укромное местечко, где могла постепенно преодолеть свою боль. Ворли первым увидел в ней дар Видения, подобный его собственному. Ворли, ранний астроном и химик. Тот, кто научил её мыслить рационально. Научил сексу. С кем всегда можно было обсудить что-либо интеллектуальное. Как она сможет без него существовать?

Верена оплакивала возлюбленного почти неделю, в это время не создавая своих подобий и не собирая никаких тайн. Все её копии сейчас оказались бы так же удручены горем, как и оригинал. Она скорбела по Ворли в одиночестве, не заботясь ни о чём другом. Молли и Джоли не вмешивались; у них были свои горести, призраки знали, что нет лекарства лучше времени.

Постепенно её печаль сменилась гневом. Эти невежественные крестьяне уничтожили того, кто не желал им зла. Почему они должны жить после того, как убили его? Их надо заставить заплатить.

— Верена, — начала Молли. — Я не думаю, что это моё дело, но…

— Тогда не лезь, — огрызнулась Верена.

Джоли тоже молчала, потому что временная линия оставалась чёткой. Что бы ни случится, этому предназначено было случиться. И ей придётся смириться с этим. Тем не менее, замысел Нокс обещал быть достаточно чёрным. Впервые Верена использовала возможности инкарнации для личной мести. Она отправилась в деревню, как только стемнело, разделившись на сто или больше подобий, и навестила каждого спящего человека. В их сны она вложила соседские тайны — да так, чтобы, пробудившись, все помнили о них. Затем она отступила в тень и стала наблюдать. Она собиралась вершить наказание их собственными руками.

Мать узнала, что брат насиловал её дочь. Мужчина узнал, что его сын издевался над животными. Женщина узнала, что её робкий любовник предпочитал мужчин. Бедняк узнал, что двоюродный брат обманул его насчёт наследства. Богач узнал, что жена замыслила его отравить. Женщина узнала, что её женатый любовник занимался сексом не только с ней, но также и с её сестрой, и с лучшей подругой. Дед узнал, что и сын, и внук — оба появились на свет в результате измены; его род прервался на нём самом.

Когда пришёл день, наступило короткое затишье, пока крестьяне размышляли над открывшимися им тайнами. Они знали, что всё это правда, потому что каждый секрет Нокс сопроводила абсолютной верой в его искренность… и потому что они на самом деле были правдой. Люди допросили друг друга, люди убедились, люди отреагировали. Затем последовало возмездие.

В первый же день несколько крестьян покончили с собой, когда их грязные тайны открылись миру. Ещё несколько были убиты в приступе ярости. Другие испытывали такой ужасный стыд, что оставили деревню и никогда туда не вернулись. На второй день люди мстили за то, что произошло в день первый. День за днём продолжалась резня — до тех пор, пока деревня не превратилась в бледную тень того, чем была раньше.

И всё же Верена не чувствовала удовлетворения от мести. Как и секс, после кульминации она казалась менее разумной.

— Думаю, мне пора, — сказала Молли. Верена знала, что её оттолкнуло уродство этой мести, хотя та была слишком вежлива, чтобы признаться в этом прямо.

Верене ничего не оставалось делать, кроме как смириться с желанием подруги отныне жить по отдельности. Это было частью её наказания за злоупотребление могуществом Ночи. Она решила больше никогда так не делать. Девушка всё ещё тосковала по Ворли, но слишком поздно поняла, что это был плохой способ почтить его память. Он не принёс облегчения и стоил ей Молли.

Верена подыскала для Молли новую хозяйку: очаровательную молодую женщину в ирландском городе Дублине, которая потеряла разум и вскоре умерла бы, если бы они ей таким образом не помогли. Она торговала морскими продуктами: моллюсками и мидиями, на городских улицах, прямо со своей деревянной тележки. Скучная, тусклая работа, но кое-какие деньги приносила.

Молли заняла свободное тело, вызывая его обратно к жизни.

— Но знаешь, проклятье будет преследовать меня и здесь, — напомнила она Верене.

— Но, может, пройдут годы, пока оно сбудется. Тем временем ты сможешь пожить, как следует, так же, как и это тело.

Днём торговка морепродуктами, Молли катила свою деревянную тележку по улицам города, выкрикивая названия товаров. Ночами она возвращалась к другой торговле, которой занималась во времена своей юности, становясь дорогой куртизанкой и зарабатывая на этом гораздо больше денег. Она наслаждалась последним, зная, что в сексе всегда была хороша.

Однако десятилетие спустя проклятье сработало, и Молли жестоко убили. Верена, оставаясь в курсе её дел, прибыла за её душой немедленно. Молли снова стала призрачной компаньонкой. Она относилась к этому философски и ценила годы второй жизни, которую, пусть даже ненадолго, обрела.

Тем не менее, на этом её история не закончилась. Городские чиновники, ошеломлённые фактом двойной жизни девушки и смущённые тем, что многие из них являлись её ночными гостями, сделали всё возможное, чтобы уничтожить о ней всякую память. Они притворялись, будто её никогда не существовало, и даже легенда о её двойной жизни была ложью.

— Как будто может существовать фальшивая легенда! — со смехом сказала Верена. В самом деле, народ помнил, и легенда отказывалась угасать. Со временем её слова даже положили на музыку, и легенда стала песнью.

Затем американо-ирландский городок под названием Кильваро в поисках туристических аттракционов предложил Молли работу в качестве призрака. В заклинание для Молли вкралась ошибка, и она могла замечать лишь тех людей, которым суждено было скоро умереть. Но это было лучше, чем ничего, и девушка-призрак завоевала особое, хотя и мрачное, признание. Верена изредка навещала её; Молли казалась довольной.

После этого тревожную новость принёс ифрит.

— Я изучил тебя, Нокс, и кое-что обнаружил. Твоя реальность непостоянна. Она отклоняется от верного курса.

— Я не понимаю, — сказала Верена. Разумеется, на самом деле она прекрасно знала, что его наблюдения были правдой; не понимала она, как он до этого докопался. Может, он, наконец, созрел, чтобы всё ей рассказать?

— Я исследовал временные линии, — сказал он. — Их множество, и каждая следует предназначенным ей курсом. Но не твоя; она меняется, становясь похожей на одну из альтернативных. У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счёт?

Верена не хотела, чтобы он узнал правду. Ифрит был великолепным любовником, но его истинные цели всегда пребывали в тени. Её Видение ничуть не помогало их раскрыть; всё, что его касалось, оставалось для неё раздражающей тайной. Поэтому она прикинулась невинной овечкой.

— Что такое временная линия? Выстроенные в ряд часы? Не думаю, что видела нечто подобное.

Его губы растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными и настороженными.

— Ты госпожа тайн, конечно же, и ты прекрасно хранишь их. Прости, что не вызываю у тебя доверия, достаточного для того, чтобы ты сказала правду.

Джоли пришла в ярость. Это незнакомое существо, которое не озаботилось рассказать что-либо о себе, претендовало на доверие? Вот высокомерный наглец!

— Я не знаю, кто ты! — вспыхнула Верена. — Ты даже имени своего никогда не называл, не говоря уже о своей истинной природе. Как я могу тебе доверять?

— Может быть, когда-нибудь, — и он растаял в воздухе. Она попыталась применить Видение, чтобы проследить за ним, но бесполезно. Он не оставлял следов.

— Ифрит не тот, кем кажется, и он знает больше, чем говорит, — сказала Джоли. — Ему известно, что я привожу эту временную линию в соответствие со своей. Но я не понимаю его мотивов. Знает ли он, что произойдёт с теми временными линиями, которые никто не трогал?

— Не знаю, — отозвалась Верена. — Он такой превосходный любовник, что даже мне с ним не сравниться, но тот факт, что он держит Нокс на расстоянии, заставляет меня нервничать. Кто или что на это способно?

— Воплощение, — предположила Джоли. — Ангел. Демон. Призрак.

— Никто из них, как утверждает моё Видение. Однако он и не ифрит; теперь я в этом уверена.

— Как и я, — сказала Джоли.

Верена продолжала наблюдать и увидела, как на сцену вышла знакомая ей женщина, Ниоба. Пришло время снова менять человеческую сущность инкарнаций, но от Ниобы она оставалась в стороне, совершенно с ней не пересекаясь. Она и так повлияла с её помощью на будущее всего мира, благодаря Гавриилу.

В 1917-ом году Ниоба передала своего сына в семью брата своего умершего мужа и превратилась в Клото, одним из Ликов Судьбы. Вообще-то в промежутке успели сменились все трое, так что отмщение пренебрегшему просьбой Верены аспекту уже состоялось. В любом случае, к мести как таковой она подостыла. Месть отвлекала её от главной личной цели: снять проклятье с рода своего сына.

Через сорок лет Ниоба вышла из роли Клото и вступила в брак со смертным, Пасианом Кафтаном, человеком средних лет. Физически Ниобе всё ещё было двадцать три года, в этом возрасте она впервые стала Судьбой. В следующем году она родила дочь, которую назвали Луной; малышке предназначена была карьера политика. В 1980-ом Зейн пристрелил Смерть и занял его должность. Теперь к нему обращались не иначе как «Танатос». Когда Луне исполнилось двадцать два, её отец познакомил молодых людей, так началась их любовь.

В 1981-ом году, после смерти Пасиана, Ниоба вернулась к должности Судьбы, на сей раз в качестве другого аспекта, Лахесис. Теперь физически ей было сорок шесть лет: не слишком красивая, но весьма ответственная женщина. Она, наконец, получила опыт, которого ей так не хватало, вырастив своего ребёнка.

Между тем, проявила активность внучка Ниобы по имени Орб. Обретя мировое признание в области музыки, она отправилась на поиски Ллано, мощного набора мелодий, которые применялись в управлении вселенной. На востоке Орб полюбила Миму, но его королевская семья разрушила их связь, не подозревая о её беременности. Своим чередом она родила дочь, Орлин. Мима узнал об этом, только вступив в должность Воплощения Войны. К тому времени и у него, и у Орб уже были свои интересы. Она заняла место Воплощения Природы и влюбилась в Пэрри, который физически оставался молодым. Когда она поняла, что он в то же время является Сатаной, то в приступе ярости уничтожила человечество. В этом Верена её понимала. Однако Хронос, Воплощение Времени, живущий в обратном направлении, обратил поступок Орб вспять и спас мир. Пэрри встречался с ней, добиваясь поставленной Гавриилом цели, но в процессе тоже влюбился, хотя союз Природы со Злом был невозможен. Несмотря на это, они поженились. Любовь есть любовь, ей побоку правила или одобрение/неодобрение остальных.

Орлин выросла и приняла главное предложение в своей жизни: она вышла замуж за призрака из рода потомков Верены и сэра Гавейна, который умер от проклятия ещё до встречи с будущей женой. Перед ней поставили задачу: выносить и родить наследника рода Гавейна, который унаследует имя и состояние призрака. Гавейн нашёл мужчину по имени Нортон и послал его заделать ребёнка своей наречённой. Результатом их совместной жизни и любовных игр стал энный по счёту маленький Гавейн, которого нарекли Гэв Второй. Его нетерпеливый отец-призрак добился встречи с Геей и попросил, чтобы на генетическом уровне малыш действительно стал его сыном, не думая при этом о последствиях. Таким образом Гэв Второй тоже унаследовал общее проклятье рода и умер во младенчестве.

Обезумевшая Орлин покончила с собой в отчаянном желании следовать за сыном после смерти и, возможно, спасти его. Покинутый ею Нортон позже принял Песочные Часы и вступил в должность Хроноса.

Замена инкарнаций закончилась — всех, за исключением Воплощения Добра. Бога. Джоли ощутила облегчение; она провела Верену практически до самого спасения её временной линии.

Потом кое-что изменилось.

Причиной перемен стал ифрит. После чудесного секса он застиг её врасплох фразой:

— Я исследовал изменения этой временной линии. Всё происходит из-за злостного призрака, и это дорого тебе обходится.

— Вот как, — сказала Верена, полная решимости не дать ему себя обмануть и раскрыть карты.

— Её зовут Джоли. Она намеревается привести тебя к грандиозному провалу.

Джоли, фигурально выражаясь, подпрыгнула. Как ему удалось установить её личность?

— Как тебе могут быть известны подобные вещи? — спросила Верена.

— Я посетил её родную временную линию и увидела, как она перебралась сюда. Она вмешивается в твою жизнь достаточно долго.

— И ты говоришь, что этот призрак источает зло? Почему?

Он мрачно улыбнулся.

— Потому что это из-за неё ты потеряла своего любовника, Морли. А перед этим — ребёнка — вплоть до проклятия.

Теперь подпрыгнула Верена.

— Не верю!

— Я с удовольствием объясню. Она меняет твою реальность, делая её своей. В оригинале с тобой не произошло ни одного из этих кошмаров.

— Этого не может быть!

Он пожал плечами с нарочитой небрежностью.

— Вернись во времени, Нокс, и убедись сама.

И исчез.

— Я не злобная, — сердито сказала Джоли.

— Я в этом абсолютно уверена, — согласилась Верена. — Но я должна проверить.

Она проверила. Замерцала и отправилась назад в прошлое — взглянуть туда, куда раньше посмотреть не догадывалась: на связь между выправлениями Джоли и убийством вампиром. Верена позволила Видению притянуть себя к последнему такому исправлению перед резнёй, затем проследила за альтернативной — незатронутой — временной линией.

Это была обычная встреча Верены и Ваньи. Верена в качестве Нокс отсутствовала в пещере большую часть времени, но старалась часто видеться с Ворли и Ваньей. В этот раз Ванья отправилась на поиски овцы для обязательной порции крови. День был облачным, с подступающим дождём, поэтому солнце ей не угрожало. Перед ней возникла Верена, уплотнилась, обняла вампирессу, спросила о Ворли, затем вспомнила, что видела овцу неподалёку.

Джоли вмешалась и стёрла её слова, как отклонение. Поэтому Верена не упомянула об овце, и они расстались. Ванья забралась намного дальше, нашла другую овцу и своим чередом вернулась в пещеру. Это было всё. Перемена заключалась только в выборе другой овцы. Больше ничто не было затронуто.

Тем временем охотник притаился у входа в пещеру, наблюдая за ним, а потом поднял крестьян, и те устроили резню.

На сей раз Верена последовала по другой временной линии: той, которая отклонилась. В этой реальности Ванья пошла к ближайшей овце, указанной Вереной, отведала её крови и собралась возвращаться. Овца, как обычно, ничего не заметила и продолжала пастись. Ванья направилась домой.

И столкнулась с охотником. Осознав, что он находится в опасной близости от пещеры, она сделала всё для защиты дома. Притворилась невинной древесной нимфой, что не представляло для неё никакой сложности, потому что Ванья вышла наружу голой, а её формы вызывали восхищение. Она робко отступала от охотника, якобы в девичьей скромности, а тот преследовал девушку, стараясь поймать. Когда они отошли от входа в пещеру достаточно далеко, она позволила ему поймать себя ради стремительного секса, который ей даже понравился. Охотник оказался довольно приятным и мужественным. Обрадованный своей победой, охотник нашёл в себе силы и на следующий раунд, прежде чем вернуться домой к жене. Разумеется, он ни словом не обмолвился жене о своём маленьком лесном приключении, а на следующий день крестьяне просто не поверили ему. Все знали, что древесную нимфу поймать невозможно, если только она сама не захочет быть пойманной, и с какой стати этому прелестному созданию понравится такой мужлан, как он? Таким образом, охотник никогда не нашёл вход в пещеру. Ванья отвлекла его, элемент случайности сыграл свою роль. Сама того не подозревая, она спасла пещеру и её жителей от уничтожения.

Этого Верене хватило. Она знала, что на каком-то этапе временной линии последует уничтожение мира, в целом, пусть даже спустя века, но это неизбежно произойдёт. Её мир оказался спасён ценой массового истребления вампиров.

Всё из-за того, что Верена сказала или не сказала о таком пустяке, который направил или не направил Ванью на путь охотника в нужный момент. Это была вина Верены. Ифрит отчасти оказался прав, и это знание принесло боль.

Она ощутила новый приступ тоски и скорби по Ворли и другим, на мгновение перестав сожалеть о своей мести крестьянам. Затем она возобновила путешествие во времени.

На сей раз она вернулась к отклонению, которое случилось последним до её обращения в вампира. Этим действием она навлекла на своего ребёнка проклятие. Конечно же, отклонение произошло во время диалога, когда она сказала что-то, что заставило Ворли подумать о последствиях для ребёнка. Джоли стёрла это, и тема больше не поднималась. Если бы Верена обдумала этот вопрос, она бы отложила обращение до тех пор, пока не родится ребёнок. Но Джоли направила её другим курсом, и самый большой ужас в её жизни всё-таки произошёл.

— Я ничего не знала! — запротестовала Джоли. — Я не хотела причинить тебе вред.

Верена понимала это. Также девушка понимала, что, не начни она тот долгий тридцатилетний квест ради сына, она бы так и не стала Воплощением Ночи, и не помогала бы позже спасти временную линию, в целом. Гэв Второй поднял цену этого спасения.

Но если бы она всё знала ещё тогда и избежала бы препятствий, она бы чувствовала себя намного более счастливой матерью. Какой бы Верена сделала выбор, если бы он у неё появился? Она не знала. В конце концов, её жизнь всё равно бы истекла задолго до окончания временной линии. Не пришлось бы терять ничего личного.

— Я заплатила серьёзными последствиями за спасение временной линии, — сказала Верена. — Не уверена, что хочу продолжать этим заниматься. Кого в мире вообще заботят мои жертвы?

— Прошу прощения, — глупо сказала Джоли. — Это единственный путь, который мы знаем. Я и не подозревала, что он обойдётся тебе так дорого.

Верена не ответила, но она сомневалась, что этого достаточно.

Несколькими днями позже началось ещё одно расхождение. На этот раз Верена не приняла всё так просто.

— Я хочу знать последствия каждого выбора.

— Спасение против гибели мира, — сказала Джоли. — Не мгновенно, но в будущем — неизбежно.

— Кратковременные последствия, — мрачно уточнила Верена. Точка расхождения казалась абсолютно безобидной, как и любая из них. Верена собиралась нанести рутинный визит Ванье, которая обосновалась в Кильваро с мужчиной-вампиром, встреченным там же, и работала ночным клерком. Ей удалось наладить свою полу-жизнь, и во многом она уже оправилась от ужасов массовой резни. Они с Вереной остались близкими подругами, и Верена частенько проводила ночь, ублажая её мужа. Он напоминал ей Ворли, разумеется, это не было совпадением; она закрывала глаза и притворялась. Они все это понимали.

Девушка возникла в дневной комнате Ваньи ранним вечером.

— Привет, — позвала она. — Есть кто-нибудь?

Появилась Ванья, облачённая в соблазнительную ночную рубашку.

— Верена!

Подруги собрались было обняться… и временная линия заколебалась. Джоли моментально отпрыгнула назад, в момент, пока Верена ещё не успела заговорить.

— Подожди, — сказала ей Верена. — Я должна знать.

Она проследила за линией по тому курсу, которым собиралась пойти. Он вёл к объятиям и дружескому диалогу двух подруг, затем к любовным играм, в течение которых они выясняли, как часто могут заставить Хабби кульминировать на протяжение часа.

Верена провела ночь у них, а утром направилась обратно, довольная встречей. Проблем не возникло.

Затем она просмотрела альтернативную ветвь. В этой девушка мгновение помедлила, прежде чем позвать Ванью. Появившись на пороге, та обрадовалась. Они подбежали друг к другу, обнялись и поцеловались.

— Я как раз собиралась заняться любовью с Хабби. Присоединяйся к нам.

Верена так и сделала, и Хабби высоко оценил любовную игру. Это было почти как в старые добрые времена, с Ворли. Ей нравилось расслабляться с теми, кто разделял её природу, сохраняя необходимые тайны. Никто в Кильваро не знал, что они трое были вампирами, а Хабби не знал, что Верена на самом деле — Нокс. Это было для его же безопасности, чтобы он не мог выдать её случайно и привлечь опасное внимание. Он считал её обычной вампирессой с дорожными чарами.

И здесь ничего нет. Верена проследила дальше… и увидела, как через два дня Ванью и Хабби арестовали, обвинили в вампиризме и казнили.

— Этого не может быть! — сказала она Джоли, которая хранила молчание. — Ванья — моя последняя подруга с древних ещё времён.

Верена ещё раз проверила первую линию. Нет ареста. Значит, вот каковы кратковременные последствия расхождения: жизнь или смерть её друзей.

Но почему такая незначительная разница, простая пауза, ударит так больно? Верена отправилась назад, в точку расхождения, и простёрла Видение. Вот оно: в соседнее окно выглянула женщина — как раз в тот момент, когда Верена пробегала мимо навстречу Ванье. Соседка явно заинтересовалась вопросом, как гостья проникла в дом без того, чтобы сперва показаться на дорожке перед ним? Соседка занималась своим садом и наверняка бы заметила девушку. Из любопытства она начала расследование… и обнаружила, что с её соседями творится что-то странное. Потом пожилая дама позвонила в полицию, те проверили записи, обнаружили вампиризм Ваньи и Хабби, и…

Мгновенная пауза обрекла Ванью на смерть.

— Нет, — покачала головой Верена. — Я отказываюсь предпринимать действия, которые приведут к смерти моей последней подруги.

— Но альтернатива погубит всю временную линию, — напомнила ей Джоли.

— Мы не можем быть в этом уверены.

— Проверь.

Верена проверила и нашла, что выживание пары вампиров действительно окольными путями вело к разрушению временной линии. Но она всё ещё отказывалась это принять.

— Если маленькое отклонение от моей оригинальной линии ведёт к смерти друзей, такое же крошечное отклонение от другой линии может привести к её спасению. Мне просто потребуется найти другой способ. Мы сейчас так близко к твоему «настоящему», что к спасению должно вести много дорог.

— Не советую этого делать, — предупредила Джоли. — Я понимаю, почему ты хочешь спасти Ванью; благодаря тебе, я тоже знала её столетиями. Но обменять жизнь целого мира на её жизнь неразумно.

— Я рискну, — сказала Верена. Она заблокировала Джоли и продолжила первый вариант временной линии, спасая подругу. Друзья так и не узнали о грозившей им опасности; она просто должна была это сделать.

Когда Верена вернулась домой, её ждал гость.

— Значит, ты, наконец, решилась, — сказал ифрит.

Верене почувствовала к нему неприязнь.

— Что тебе известно?

— Что ты отказалась от поправки. Теперь ты обрекла эту временную линию на гибель.

— Ничего подобного! Я найду способ привести её к спасению, но мои друзья останутся в живых.

Он улыбнулся; снова больше ртом, чем глазами.

— Когда ты убедишься, что не можешь его спасти, позови меня.

— Почему?

— Потому что, возможно, способ всё-таки отыщется, если ты достаточно умна и находчива.

— Я обладаю этими качествами, — его самонадеянность раздражала, но не отменяла того факта, что он был лучшим из её любовников. — Ты только за этим пришёл?

— Какое милое приглашение, — ифрит подхватил её на руки, и они предались той страсти, которую только он мог вызвать. После этого Верена пустилась на поиски способов спасения временной линии. Она обнаружила, что ключевых отклонений было мало; ничего путного не попадалось. Курс линии оставался удивительно стабильным. Он медленно, неуловимо, но неизбежно вёл к полному её уничтожению.

Способ должен быть! Разрушение было не мгновенным; мелочам понадобится столетие, чтобы стать очевидным для всех проклятием. Поэтому пока она продолжала другой проект в надежде на то, что вместе с этим выработает и план по спасению человечества. Если же её ждёт провал, ну, придётся обратиться за помощью к ифриту, всюду сующему свой длинный нос. Верене не хотелось делать этого; любовником он был превосходным, однако его отношение к ней раздражало. Выглядело оно так, словно ифрит считал женщин неспособными добиться того, чего легко достигнет мужчина.

Джоли держалась от всего этого подальше. Она во многом соглашалась с Вереной и симпатизировала её желанию спасти друзей. Но и очень боялась за временную линию. Женщина-призрак искренне надеялась на то, что способ вернуться к правильному курсу действительно существует. Казалось, что несмотря на решения, постоянно принимаемые людьми, только решения Нокс и Верены, прежде чем она вступила в должность, могли влиять на будущее. Скрытые возможности Ночи были потрясающими и невидимыми для остальных, даже для воплощений.

— Я собираюсь оставаться настолько близко к твоей линии, насколько возможно, — сообщила Верена Джоли. — Может, я больше и не следую ей в точности, но если постоянно за ней присматривать, рано или поздно найдётся способ «перепрыгнуть» обратно. Надеюсь, ты дашь мне знать о дальнейших отклонениях.

— Я попытаюсь, — согласилась Джоли. В данных обстоятельствах это казалось разумным. Так получилось, что её активное участие в жизни этой линии только должно было начаться; это облегчит задачу. Но был тут один каверзный нюанс.

Орлин, внучка Ниобы, потеряла ребёнка, Гэва Второго, и покончила жизнь самоубийством. Орлин являлась подругой Джоли, и та немедленно поспешила молодой женщине на помощь. Это означало, что Джоли этой временной линии была здесь, с Орлин, а Джоли главной временной линии придётся столкнуться с собой же.

— Это несложно, — утешила её Верена с ноткой веселья в голосе. — Думай об этом, словно о разделении себя надвое. У вас обеих похожий разум и опыт, поэтому она быстро поймёт тебя и с готовностью поверит.

Потом она передумала.

— Но ваша встреча нарушила бы равновесие между линиями?

— Если это случится, я об этом узнаю, — но Джоли тут же поняла, что это не так. Временные линии больше не были идеально совместимыми. — Нет, не узнаю. Лучше мне спрятаться от неё, чтобы избежать любого влияния.

— Нет нужды. Мы и так далеки от идеала. Худшее, что ты можешь сделать, это способствовать росту отклонения нашей линии… а если она и так обречена, большого значения это иметь не будет. Может, твоё вмешательство, наоборот, сблизит линии. Это избавит нас обеих от серьёзного вреда.

Возможно. Но Джоли решила пока оставаться в стороне. Они присоединились к только что выплывшему из тела призраку Орлин незамеченными.

Вторая Джоли уже была там.

— Орлин, отпусти своё тело! Ты полетишь прямо в Рай!

Душа Орлин терзалась.

— Нет, нет, мне не следует уходить.

— Орлин, это Джоли, твоя подруга из снов. Я не дам тебе плохого совета. Ты хороший человек; тебе нечего бояться в Загробной Жизни.

— Я не должна, — запротестовала душа, цепляясь за тело.

Появился Смерть в виде скелета. Он увидел Джоли и помедлил в изумлении.

— Тебе известна эта клиентка?

Джоли, которая часто наведывалась к инкарнациям по различным поручениям Геи, знала их всех. Как и они — её.

— Она моя подруга, почти как дочь. Я не знаю, почему она умерла.

Танатос прояснил вопрос: ребёнок Орлин умер слишком рано из-за недуга. Орлин хотела помочь ему, даже после смерти.

— Позволь мне попытаться ей помочь, Танатос, — сказала Вторая Джоли. — Ей действительно нужно сейчас же отправиться в Рай?

— Не обязательно, — отозвался Смерть. — Её баланс близок к этому. Она родилась вне брака, изменила мужу и совершила суицид. Этих трёх грехов было бы достаточно, чтобы отправить её в Ад, но в остальном она — сама доброта. Я передаю это дело тебе.

— Спасибо, Танатос.

Череп под капюшоном кивнул, и фигура Смерти удалилась сквозь стену. Ответственность за душу оказалась переложена на Вторую Джоли.

Первая Джоли тоже кивнула.

— Я помню это, — сказала она Верене. — Эта ситуация почти идентична моей. Возможно, линии находятся достаточно близко, чтобы всё исправить.

Верена простёрла своё Видение.

— Этот младенец сейчас в Чистилище. Я должна забрать его оттуда.

— Ты откажешь в этом скорбящей матери даже после смерти? — Потом Джоли вспомнила. — О, конечно. Ты же Нокс!

— Ты забыла? — кисло поинтересовалась Верена, когда они отбыли.

— Да, всего на миг. В той линии я не понимала твоих мотивов.

— И какова же моя цель?

— Наконец-то, вылечить своего ребёнка, а также предложить призрака Орлин на должность Воплощения Добра. Если тебе удастся добиться этого здесь, мы всё ещё можем спасти твой мир.

— Ты забыла и о том, что моё исследование будущего показало успешное достижение цели и разрушение временной линии, даже несмотря на это.

— Да, я снова забыла, — печально согласилась Джоли. — Я начинаю путать перспективы теперь, когда мой двойник опять появился на сцене.

Они отправились в Чистилище, где Нокс забрала душу Гэва Второго. Ей никто не помешал; архангел Гавриил понимал, зачем она это делает. Как призрак, мальчик не нуждался в кормлении или купании. Верена приложила его к груди, где он и заснул со всем комфортом.

— Теперь, наконец, я спасу моего ребёнка, используя его настоящую мать для того, чтобы воззвать к воплощениям в процессе её подготовки к своей невероятной судьбе.

— Сначала она отправится на твои поиски, Нокс, — сказала Джоли.

— Да. Это только повод, а не причина, для чего я якобы забрала ребёнка.

И только кажущаяся причина, знала теперь Джоли. История Верены с проклятьем уходила на полторы тысячи лет назад.

Жилище Нокс находилось внутри горы, которая ассоциировалась с Чистилищем, и было обустроено в качестве временной резиденции ещё несколько веков назад, чтобы заявить о её законности её присутствия здесь. За исключением этого, она держалась в отдалении от остальных инкарнаций. Она гордилась тем, что остаётся таинственной даже для них. Теперь она собиралась взаимодействовать с ними гораздо теснее.

Призраки Орлин и Джоли сохранили видимость своих настоящих тел и здесь, и казались плотными как горе, так и друг другу. Это было частью их испытания.

Формой гора напоминала огромный алмаз, и её материя в Загробной Жизни тоже представляла собой алмаз. По пути были разбросаны несколько препятствий, роль которых заключалась в том, чтобы отвлечь призраков, создать подобие сопротивления их вторжению, но не помешать им пройти. Объектом настоящего вызова являлась Орлин: чем дальше она взбиралась по крутому склону, тем в большей степени превращалась в грубого мужлана. Непривычная к новому телу и действующим на мужчин силам, она попыталась изнасиловать свою компаньонку, Джоли.

— Я помню, — поморщилась Первая Джоли.

Затем перед ними возникла Нокс в виде сотканной из тумана прекрасной и желанной женщины.

— Приди ко мне, мужеподобное создание, — сказала она. Нокс посылала им мысли, которые те воспринимали. «Приди ко мне»… Но теперь Первая Джоли поняла, что и эта форма диалога была иллюзорной, с использованием перспективы. Верена говорила вполне обычными словами, вслух.

Орлин-мужчина так и сделал. Она/он заключил/а в объятия очаровательную фигуру и продолжил/а попытки заняться с ней сексом. Затем Нокс вернула ей женскую сущность. «Помни», — сказала она. Потому что то был урок: основное отличие между мужчиной и женщиной, за которое женщина не должна осуждать мужчину, не осознав до конца его сущности. Поражённая Орлин только теперь это поняла.

— Как мне вынести этот позор? — спросила Орлин и упала в обморок.

Вторая Джоли подбежала к ней, но слова её были обращены к Нокс.

— Почему ты играешь с нами, Воплощение Ночи?

«Тебе нужно многому научиться», — отозвалась Нокс. Огромное преуменьшение.

— Всё, чего она хочет, это её сын, Гэв Второй. Пожалуйста, верни его теперь, когда ты унизила нас достаточно.

Первая Джоли снова поморщилась. Она не понимала сути происходящего тогда, когда принимала участие в этой сцене. Теперь — да: предыдущее Воплощение Добра, как и многие другие инкарнации, являлось самовлюблённым и пренебрегало людскими делами. Нокс хотела, чтобы следующий Бог понял, что такое унижение, и никогда о нём не забыл. Это, и немного сострадания, в значительной степени предотвратят безразличие по отношению к человеческим проблемам в будущем.

«У меня её ребёнок, — согласилась Нокс. — Его недуг продолжается и в Загробной Жизни». Как хорошо она знала, о чём говорит!

— Отдай его ей! Мы его как-нибудь вылечим.

И вот им брошен новый вызов. Орлин могла добиться того, что не получилось у Нокс, потому что Орлин могла действовать прямо в обыкновенной вселенной, неважно, живая или мёртвая. Она была необходимым инструментом. Нокс произнесла это вслух:

— Возьми у Смерти чистую душу, песчинку времени — у Хроноса, нить жизни — у Судьбы, семя жестокости — у Войны, слезу — у Природы, проклятье — у Зла, и благословение — у Добра. Принеси мне эти предметы, и я возвращу тебе ребёнка.

Прежде чем они смогли ответить, Нокс исчезла.

Требование казалось непосильным, и тем не менее, Первая Джоли знала о его необходимости: как ради спасения ребёнка, так и для подготовки Орлин к роли Воплощения Добра. Она также знала, что Орлин пробьётся, страдая от боли, к судьбе, о которой и не мечтала, и в итоге отдаст своё дитя Воплощению Ночи. Эту кульминацию Нокс спланировала с особой осторожностью.

Теперь они отправились побеседовать с Воплощением Злам. Верена, в роли Нокс, навестила его в Аду; она была, конечно же, неподвластна адскому пламени и его нежеланию пропускать любую душу.

— Сатана.

— Нокс, — приветственно кивнул он. — А я полагал, ты предпочитаешь ангелов.

Он, разумеется, был в курсе её отношений с архангелом Гавриилом, так что одновременно поддразнивал и интересовался, не носит ли её визит сюда сексуального подтекста.

Это был чисто случайный вызов.

— У меня своеобразные вкусы, — сказала она, уплотняя своё очаровательное тело. — Как ты расслабляешься в отсутствие Геи?

Она, в свою очередь, поддразнивала его по поводу любовной связи с Воплощением Природы.

Позади него возникла Лила в роскошном нижнем белье.

— Что думаешь, госпожа тайн?

— Как, ты его ещё не предала?

— Не совсем, — согласилась демонесса. Они обнялись. Не подруги, но в их долгом знакомстве были свои преимущества. Лила также считалась любовницей Воплощения Войны; она получила, что хотела.

— Эй! — запротестовал Сатана, будто бы ревнуя. — И кого это ты пришла соблазнить?

— Тебя, конечно же, — сказала Верена, размыкая объятия и двигаясь к нему. — Я пришла вместе с Джоли.

Джоли была его первой любовью, и эти двое ещё сохраняли чувства друг к другу. Разумеется, он её вожделел. Тем не менее, возразил:

— Ты ничего не делаешь просто так, вампиресса. Чего мне это будет стоить?

— Простого разговора о сделке.

— Диалог, — согласился он. — Не сделка.

— Пока нет, — добавила Верена. Она передала тело Джоли.

Затем они занялись любовью. В сексе Сатана был хорош, благодаря более чем частым упражнениям с Лилой; а Джоли многому научилась за время пребывания в теле Воплощения Ночи. Но движущей силой оставалась любовь. Сатана считался хозяином ненависти, однако одним из его секретов была любовь: тайна, которую — он знал, — Нокс сохранит.

Когда оба удовлетворили свою страсть, Джоли вернула тело Верене, а Сатана внутренне приготовился к диалогу.

— Ты предлагаешь сложные сделки, искушение ночи. Что тебя заботит?

— Я хочу получить своего ребёнка, — Она потянулась и достала из складок Плаща Гэва Второго, который сладко спал безо всякой субстанции.

Сатана улыбнулся:

— Я должен был догадаться.

— Ты хочешь достичь власти, согласно сделке с Гавриилом, путём развращения внучки Ниобы по имени Орлин. Она твой последний шанс, а времени осталось мало.

— Её невозможно развратить. Твой ангельский любовник перехитрил меня в этой сделке.

— Надеюсь на это, но я должна быть уверена. Существует лишь один способ, которым её можно развратить: через её больного ребёнка. Орлин умерла, чтобы последовать за сыном, и хочет его спасти. Своим чередом она придёт и к тебе с просьбой о проклятии. Вот сделка, которую я тебе предлагаю: ты можешь использовать ребёнка Орлин для её развращения, если сможешь, и таким образом добиться власти в этой реальности. Если же ты не сможешь её развратить, ты поддержишь мою кандидатуру для замены Воплощения Добра.

Сатана поразмыслил.

— Это интересно. Ты предлагаешь мне последний шанс победить. Если я его упущу, я буду способствовать твоей победе.

— Да. Как ты знаешь, я действую не прямо. Только через посредников. Я хочу, чтобы в этом случае ты им стал.

— Любопытно: Сатана будет нести добро. Не уверен, что это переварю.

— Ты забыл, что мне подвластны все тайны. Твоя заключается в том, что в глубине души ты хороший человек.

— Будь она проклята, твоя информированность! — выругался он, а изо рта вылетел огненный шар.

— Ты очень мил, когда сердишься.

— Отрицательная страсть во многом похожа на положительную. А теперь помолчи, пока я думаю.

— Что, я? — спросила она невинно.

— Ты ведь хочешь, чтобы я воспринял твоё предложение всерьёз?

Она придвинулась к нему, по-прежнему контролируя тело.

— Способна ли Природа на такое? — поинтересовалась она, пока её руки гладили его с особенным опытом.

— Ух-х! Пока нет, как мне кажется, — он реагировал должным образом, и вскоре они достигли взрыва обоюдной кульминации. Всё это было не более чем игрой; они оба этого хотели, и оба знали об этом. Как мужчина, он обладал заложенной с рождения страстью; как женщина, она должна была избегать его страсти. Предлоги служили чем-то вроде украшений на принятых заранее обязательствах.

Потом они снова вернулись к разговору.

— Кто станет твоей кандидатурой?

— Та самая, которую тебе нужно развратить: Орлин.

— Ух-х! — повторил он. — Внучка Судьбы, дочь Природы и Войны, любовница Времени, племянница любовницы Смерти…

— И твоя приёмная дочь, — подытожила Верена. — Кто из вас посмеет наложить вето… если ты выдвинешь её кандидатуру?

— Но она хорошая женщина. Как могу я, Воплощение Зла, поддержать её в качестве кандидата?

— Она родилась вне брака, прелюбодейка, насильница и совершила суицид. Кем ещё она должна быть, чтобы подходить тебе по всем параметрам?

Сатана кивнул.

— Из тебя бы получился грозный враг, Нокс. С удовольствием посмотрю на их лица, когда эти определения зла прозвучат вслух. Я заключу с тобой эту сделку.

Верена испытала облегчение. Она полагала, что он согласится, но не была уверена до конца. Временная линия отличалась от той, откуда пришла Джоли, они больше не шли бок о бок.

— Пожмём руки?

— Ну, уж нет! Лучше трахнемся!

— Ох, — сказала она с притворной неохотой. — Так скоро. И что за выражения!.. Как мне перенести этот позор?

Лила разразилась смехом, держась за бока и плавая поверх кровати. И, разумеется, они занялись сексом снова. Надо бы навещать Сатану чаще; он пребывал в отличной форме.

Вторая Джоли взяла с собой Орлин, чтобы вдохнуть новую жизнь в малолетнюю проститутку, зависимую от адской пыли, худшего из известных наркотиков. Они занялись этим в рамках помощи Луне, которой нужно было спасти девочку ради её матери, самой толковой из сотрудниц, а также — чтобы временно предоставить Орлин живое тело. Таким образом двое призраков оказались внутри девочки по имени Вита и помогли ей избавиться от наркозависимости и профессии, в то же время выполняя миссию Орлин.

Получить у Смерти чистую душу было нелегко. Он отвёз их к новорожденному младенцу в мусорном баке. Малыш был обречён, и Танатос предложил Орлин после его гибели забрать чистую душу для своей цели. Орлин воспротивилась. Она не могла оживить своего ребёнка ценой смерти чужого, невинного и беспомощного младенца.

— Я не могу! — в ужасе воскликнула она.

Смерть наградил её внимательным взглядом пустых глазниц.

— Я прошу тебя подумать, насколько серьёзно ты относишься к квесту ради спасения собственного ребёнка, — сказал он. — Если ты не хочешь сделать то, что должна…

— О, Танатос, я бы отдала свою собственную душу! Но не могу пожертвовать невинной душой ребёнка ради личной цели.

Вместо этого она отнесла его в больницу, где и оставила под присмотром медсестры. Она спасла ребёнка, и Судьба должна была мгновенно изменить Нить его Жизни. Орлин считала свой шанс упущенным в первом же задании. Однако Смерть, удовлетворённый её глубоким пониманием важности жизни, согласился предоставить ей другую чистую душу.

— Я бы не вручил душу человеку, который не понимает её ценности.

Таким образом, она прошла проверку, благодаря своему характеру. Первая Джоли знала, что у неё всё получится.

Орлин побывала у Времени, Судьбы, Войны и Природы. Их задания оказались ничуть не легче, по разным причинам. Хронос был её любовником до того, как принял Песочные Часы, и хотел, чтобы она вернулась к нему, даже в другом теле. Но он жил в обратном направлении, а она — в обычном, так что это было невозможно. Судьба оказалась её бабушкой, но весьма занятой поиском нового лика Атропос, поэтому всё усложнилось. Война был её отцом, но и он организовал проверку для понимания сути того, чем занимался. Гея была её матерью и тоже потребовала от Орлин ответной услуги. Все они так или иначе приняли участие в её импровизированном жестоком обучении.

А Сатана обращался с ней хуже всех, показывая все мерзости Ада и предлагая оживить её ребёнка в тот же момент, если она выполнит легчайшее его задание. Он не блефовал; одним из его секретов было то, что он всегда честно выполнял свою часть сделки. Вновь Орлин пришлось колебаться, и вновь она отклонила его предложение. Затем она выполнила другую услугу для Сатаны в общем на его проклятье, надеясь на то, что сложным путём всё-таки вернёт своего ребёнка к жизни.

Но в случае с Богом она потерпела неудачу, потому что Он не отозвался на её молитву. Орлин не получила благословения.

Воплощения объявили должность Воплощения Добра свободной. Но они не могли согласиться насчёт того, кто должен занять это место. Тогда Сатана, помня о сделке с Нокс и свои предпочтения, выдвинул Орлин, к её собственному изумлению. И Орлин стала Богом. Так она не смогла забрать с собой Гэва Второго и позволила Нокс оставить его себе со всеми предметами, которые получила от воплощений, включая божественное благословение от себя. Ужасное проклятие, наконец, поддалось излечению.

Вскоре после этого Бог отправил Джоли во Время Два, чтобы попытаться спасти и его. Они, наконец, добрались до настоящего момента.

— Но я вижу разницу, — сказал ифрит, возникнув в покоях Нокс. — Время Один выживет. Время Два обречено на гибель. Разница между ними на данный момент незначительная, но она будет расти до тех пор, пока не случится неизбежное.

Верена и Джоли знали, что он говорит правду. Они сделали всё, что было в их силах, но одно изменение свело все их старания к нулю.

— И ты пришёл заключить сделку, — ровно сказала Верена. — Ну, давай, говори.

— Для начала я должен открыть лицо. Подозреваю, ты всегда знала, что я не простой демон.

— Мы знали, — согласилась Верена. — Кто ты?

— Я Воплощение Мрака.

Они непонимающе воззрились на него.