Под прицелом - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Том Лео Клэнси (ч. 7)

Внизу, в подвале, он получил ответ. Он вошел в комнату в конце каменного коридора, затем прошел мимо длинного ряда маленьких камер с железными прутьями слева. Заглянув в тускло освещенные клетки, он насчитал семерых заключенных. Одним из них был западный молодой человек, который не произнес ни слова, когда Дрисколл проходил мимо. Еще двое были азиатами; они лежали на веревочных койках и тупо смотрели на него.

Остальные заключенные были афганцами или пакистанцами. Один из этих людей, плотный пожилой мужчина с длинной седой бородой, лежал на спине на полу своей камеры. Его глаза были полуоткрыты и остекленели. Даже при слабом освещении было очевидно, что жизнь скоро покинет его тело, если он не получит медицинской помощи.

Новым домом Дрисколла была последняя камера слева. Там было темно и холодно, но там стояла веревочная койка, которая удерживала его на бетонном полу, и охранники сняли с него цепи. Когда железные прутья с лязгом захлопнулись за ним, он перешагнул через помойное ведро и опустил свое измученное тело на койку.

Для бывшего армейского рейнджера, привыкшего к суровой жизни, эти раскопки были не самыми худшими из тех, что он когда-либо видел. Они были чертовски лучше, чем там, откуда он только что приехал, и тот факт, что, похоже, он мог пробыть здесь какое-то время, хотя это определенно не было его первым выбором, заставил его настроение заметно улучшиться по сравнению с тем, что было днем ранее.

Но больше всего, что касалось его собственного затруднительного положения, Сэм Дрисколл думал о своей миссии. Ему просто нужно было найти какой-то способ донести до Кампуса информацию о том, что генерал Рехан работал с агентами сети Хаккани над чем-то, что он очень хотел сохранить в тайне.

Пол Ласка очень хотел бы летом посетить это прекрасное французское поместье девятнадцатого века. Бассейн был изысканным, пляж внизу - частным и нетронутым, а по всей задней части огромного огороженного участка были разбросаны шезлонги на открытом воздухе - идеальные естественные уголки в садах и на прилегающей территории, где можно расслабиться, пообедать или насладиться коктейлем на закате.

Но сейчас был конец октября, и хотя здесь, в саду за домом, все еще было довольно красиво, температура днем колебалась в районе шестидесяти градусов, а по вечерам опускалась выше сорока, для семидесятилетнего мужчины не было особых возможностей для отдыха на свежем воздухе. Бассейн и Средиземное море были холодными.

И в любом случае у Ласки не было времени на легкомыслие. Он был на задании.

Сент-Айгульф был развитым приморским городом, без всего этого беспорядка и толпы людей Сен-Тропе, расположенным чуть южнее, на южной оконечности залива. Но он был так же красив, как и его более знаменитый сосед; на самом деле, изысканная вилла, холмы за ней и вода перед ней были, мягко говоря, раем.

Эта собственность принадлежала не ему, а знаменитому голливудскому актеру, который проводил время между Западным побережьем Соединенных Штатов и южным побережьем Франции. По звонку помощника Ласки людям актера вилла была забронирована на неделю, хотя Пол рассчитывал пробыть здесь меньше суток.

Было далеко за девять вечера, когда дородный француз лет пятидесяти пяти вошел в задний дворик через раздвижные стеклянные двери библиотеки. На нем был синий блейзер с расстегнутым воротом, обнажавшим его мощную шею. Он приехал из Канн и двигался как человек, которому нужно где-то быть.

Ласка встал со своего кресла у бесконечного бассейна, когда мужчина приблизился.

— Как чудесно снова видеть тебя, Пол.

— Взаимно, Фабрис. Ты выглядишь здоровым и загорелым.

— И у тебя такой вид, будто ты слишком много работаешь там, в Америке. Я всегда говорю тебе: "Приезжай на юг Франции, ты будешь жить вечно".

— Могу я предложить тебе коньяк перед ужином?

— Мерси.

Ласка подошел к тележке, стоявшей на колесиках рядом с его столиком у бассейна. Пока двое мужчин обсуждали прекрасную виллу и прекрасную подругу актера, которому она принадлежала, чешский миллиардер налил коньяк в пару коньячных бокалов и передал один из них своему гостю. Фабрис Бертран-Морель взял бокал, отхлебнул и одобрительно кивнул.

Ласка жестом пригласил француза занять место за столом.

— Ты всегда ведешь себя как джентльмен, мой дорогой Пол.

Ласка с улыбкой кивнул, согревая бокал в руке.

Затем Бертран-Морель закончил свою мысль:

— Что заставляет меня задуматься, почему ты позволяешь своим телохранителям обыскивать меня на предмет прослушивания. Это было слишком интимно.

Пожилой мужчина пожал плечами.

— Израильтяне, - сказал он, как будто это каким-то образом объясняло обыск, который только что произошел в доме.

Бертран-Морель промолчал. Он подержал бокал над открытым пламенем чайной свечи на столе, чтобы согреть его.

— Итак, Пол. Мне нравится видеть тебя лично, даже если это сопровождается требованиями поднять мою рубашку и ослабить ремень. Это было так давно. Но я задаюсь вопросом, что может быть настолько важным, что нам нужно встретиться вот так?

— Может быть, это дело подождет до окончания ужина?

— Выслушай меня сейчас. Если это достаточно важно, тогда ужин может подождать.

Ласка улыбнулся.

— Фабрис, я знаю тебя как человека, который может помочь в самых деликатных делах.

— Я, как всегда, к твоим услугам.

— Полагаю, ты знаешь о деле Джона Кларка, о котором много говорят в новостях в Соединенных Штатах?

Ласка воспринял это утверждение как вопрос, но он почти не сомневался, что французский следователь знал все об этом деле.

— Да, господин Кларк. Личный убийца Джека Райана, по крайней мере, так пишут французские газеты.

— Это ничуть не менее серьезный скандал, чем этот. Мне нужно, чтобы ты и твои оперативники нашли мистера Кларка.

Брови Фабриса Бертрана-Мореля слегка приподнялись, и он пригубил свой напиток.

— Я понимаю, как меня могли попросить принять участие в охоте на этого человека, поскольку мои люди разбросаны по всему миру и у них очень хорошие связи. Но чего я совершенно не понимаю, так это почему ты просишь меня сделать это. Каков твой интерес?

Ласка посмотрел на залив.

— Я - неравнодушный гражданин.

Бертран-Морель усмехнулся; при этом его крупное тело заерзало на стуле.

— Прости, Пол. Мне нужно знать больше, чтобы согласиться на эту операцию.

Теперь американец чешского происхождения повернул голову к своему гостю.

— Хорошо, Фабрис. Я заинтересованный гражданин, который позаботится о том, чтобы вашей организации заплатили столько, сколько вы пожелаете, за поимку мистера Кларка и возвращение его в Соединенные Штаты.

— Мы можем это сделать, хотя, насколько я понимаю, ЦРУ в настоящее время выполняет ту же миссию. Я беспокоюсь, что есть вероятность наступить друг другу на пятки.

— ЦРУ не хочет ловить этого человека. Они не встанут на пути такого целеустремленного детектива, как ты.

— Ты делаешь это, чтобы помочь Эдварду Килти?

Пожилой мужчина кивнул, потягивая коньяк.

— Теперь я понимаю, почему люди президента Килти не обратились ко мне по этому поводу.

Француз кивнул.

— Должен ли я предположить, что у него есть информация, которая поставила бы кандидата Райана в неловкое положение?

— Само существование Джона Кларка ставит кандидата Райана в неловкое положение. Но без его захвата, без видеозаписи в новостях о том, как его тащат в полицейский участок, президент Килти выглядит импотентом, и этот человек остается загадкой. Он нам не нужен как загадка. Он нужен нам как заключенный. Преступник.

— "Нам", Пол?

Я говорю как американец и сторонник верховенства закона.

— Да, конечно, ты прав, друг мой. Я немедленно начну работу по поиску этого вашего мистера Кларка. Я полагаю, ты сам будешь оплачивать счета ? Не американские налогоплательщики ?

— Ты предоставишь мне смету лично, и я попрошу мой фонд возместить твои расходы. Никакого счета.

Pas de problème. У тебя всегда хороший кредит.

В такой момент богатство и связи Джерри Хендли очень пригодились. Через четыреста метров воды от дубайской конспиративной квартиры Риаза Рехана на Пальме Джумейра находился пятизвездочный отель "Кемпински Резиденсис", а бунгало на воде с тремя спальнями принадлежало другу Джерри - англичанину, работавшему в нефтегазовом бизнесе. Хендли сказал, что ему нужно занять его квартиру, и американский финансовый менеджер предложил за недвижимость огромную сумму, выплачиваемую еженедельно. Было бы слишком идеально, если бы дом опустел в тот момент. Вместо этого "друг Джерри" был там со своей женой и маленькой дочерью. Но нефтяник и газовик был только рад собрать свою семью и переехать в роскошный "Бурж Аль-Араб", изысканный шестизвездочный отель в форме паруса, который выдавался в Персидский залив.

Все за счет Джерри Хендли, разумеется.

Нефтяник и газовик покинул свой дом как раз вовремя. "Гольфстрим G550" приземлился в международном аэропорту Дубая, прошел таможенный контроль, а затем припарковался в огромном море корпоративных самолетов, расквартированных в ОФБ прямо у трапа.

Когда Райан, Карузо и Чавез начали выгружать свое снаряжение из багажного отделения, капитан Рид и первый помощник Хикс стояли с остекленевшими глазами на горячем асфальте - не от усталости после долгого перелета, а от изумления при виде того, что, по их мнению, было оборудованием стоимостью около пяти миллиардов долларов, разложенным вокруг них.

Роскошные реактивные самолеты и высокотехнологичные вертолеты выстроились в ряд вплотную друг к другу, и Хикс с Ридом планировали поближе рассмотреть каждый из них.

У трех операторов самих были планы поближе познакомиться с одним из аппаратов. Самолет Белл Джет Рэйнджер, принадлежащий отелю Кемпински, ждал их, чтобы доставить багаж прямо к месту жительства.

Через двадцать минут после высадки из "Гольфстрима" Дом, Динг и Джек снова были в воздухе, поднимаясь в лучи великолепного утреннего солнца. Сначала они летели низко вдоль Дубай-Крик, широкой водной артерии, отделяющей Старый Дубай с его перегруженными улицами и низкими каменными строениями от небоскребов Нового Дубая вдоль побережья.

Вскоре они оказались над водой, пролетая над самим Пальмовым островом шириной в пять километров, над проложенными над водой дорогами в форме ствола дерева и пятнадцати пальмовых листьев, и все это было окружено островом в форме полумесяца, который служил волнорезом.

На этом волнорезе располагался "Кемпински Отель Резиденсис", и здесь же приземлился вертолет.

Трех агентов «Кампуса» провели в их собственность, роскошное бунгало рядом с тихой лагуной. В четырехстах ярдах от них, на краю одной из пальмовых ветвей, располагалась конспиративная квартира Рехана. Они могли бы разглядеть это отсюда в бинокль "Липоулд", который захватили с собой, хотя планировали рассмотреть поближе, когда наступит ночь.

В половине третьего ночи Райан, Чавез и Карузо сидели в резиновой лодке на полпути между отелем Кемпински и "пальмовой ветвью", на которой располагалась конспиративная квартира Рехана, и наблюдали за темным комплексом через ночную оптику. Они были рады обнаружить, что, за исключением небольшого постоянного отряда безопасности — человека в переднем караульном помещении и пары пеших часовых на патрулировании, — территория за главным домом казалась необитаемой. Там были камеры, детекторы движения и, возможно, даже акустическое оборудование для мониторинга, но Чавес, Карузо и Райан были готовы к этому, поэтому сегодня вечером они выполнят самую опасную часть своей операции.

Они гораздо меньше беспокоились об оборудовании, которое могло их выдать, и гораздо больше о людях, которые могли в них выстрелить.

Они взяли напрокат лодку и снаряжение для подводного плавания в дайв-магазине ПАИПП недалеко от их бунгало. Все трое мужчин имели значительный опыт подводного плавания, хотя Доминго напомнил им всем, что за шесть месяцев службы в качестве "морского котика" на счету Джона Кларка было больше погружений, чем у Чавеса, Райана и Карузо за всю их прошлую жизнь. Тем не менее, вода была спокойной, и они не планировали заходить очень глубоко или оставаться под водой слишком долго.

Маленькая резиновая лодка не подходила для этой операции, как и снаряжение для подводного плавания, которое они носили. Но это было доступное им снаряжение, поэтому, когда Райан пожаловался, что вещички могли бы быть и получше, Чавес просто напомнил ему, что всем им придется адаптироваться и преодолевать трудности.

Если бы им нужно было по-настоящему скрытно проникнуть под воду в саму базу, они предпочли бы использовать регуляторы, которые не выпускают пузырьки, а вместо этого перерабатывают выдыхаемый газ в свежий кислород. Ребризеры были необходимы для скрытной работы с аквалангом, но даже несмотря на то, что базовое снаряжение, которое они взяли напрокат в магазине любительского дайвинга, при плавании под водой в изобилии пускало пузыри, они не планировали подходить к комплексу достаточно близко, чтобы привлечь внимание, прежде чем выйти из воды.

Они бросили якорь и бесшумно соскользнули в воду. Райан передал утяжеленные и водонепроницаемые коробки через борт двум другим мужчинам, прежде чем вылезти из резиновой лодки и прикрепить к ногам ласты для плавания. Вскоре все трое мужчин, каждый с коробкой в руке, заплыли на глубину десяти футов, проверили свои водолазные компьютеры, определили направление к цели и подровнялись по размытой линейке своих компасов. Они направились к выходу во главе с Чавесом.

Райан замыкал шествие. Его бешено колотящееся сердце создавало странную ритмику в стиле техно в сочетании с шипящим шумом его дыхания через клапан регулятора. Теплая черная вода окутывала его, пока он продвигался вперед, давая ему ощущение полного одиночества. Только легкие ритмичные движения плавательных ласт его двоюродного брата Доминика, брыкающегося примерно в десяти футах перед ним, напоминали ему, что его коллеги были с ним, и это успокаивало его.

Наконец, пробыв под водой десять минут, Джек мягко ткнулся лбом в маску Доминика. Дом и Динг остановились; они находились на песчаной террасе на склоне, который выходил из воды к узкой полоске пляжа у Аль-Хисаб-роуд. Глубина на террасе составляла всего восемь футов, и здесь Чавез воспользовался слабым красным фонариком, чтобы показать двум другим, где они должны оставить свои акваланги. Мужчины сняли свое снаряжение, связали его вместе и привязали к большому камню, а затем каждый сделал еще один долгий вдох на своих регуляторах. Сделав это, трое мужчин вышли из воды, одетые с ног до головы в черный неопрен и неся с собой водонепроницаемые коробки.

Через десять минут после того, как океан остался позади, Дом, Динг и Джек перешли на затемненный участок в четырех участках от поместья Рехана. Этот дом не был ни обнесен стеной, ни патрулировался, поэтому они рискнули, там также не были установлены датчики движения. За большим домиком у бассейна американцы начали устанавливать оборудование, которое они вытащили из водонепроницаемых ящиков. Подготовка заняла добрых пятнадцать минут, каждый работал над своим проектом, но вскоре после трех часов ночи Чавез молча поднял большой палец, и Райан сел, прислонившись спиной к стене домика у бассейна. Он надел на глаза видео-очки и достал из коробки пульт дистанционного управления размером с обувную коробку.

С этого момента и до завершения установки оборудования наблюдения за этой миссией отвечал Джек Райан-младший.

Хорошо отработанным щелчком переключателя на контроллере очки Райана спроецировали изображение, передаваемое инфракрасной камерой, подвешенной на вращающейся турели в нижней части миниатюрного радиоуправляемого вертолета, который стоял на складной пластиковой посадочной площадке в нескольких футах от него. Расположенные сверху и снизу пропеллеры крошечного летательного аппарата были всего четырнадцати дюймов в диаметре, и внешне устройство мало чем отличалось от дорогой игрушки.

Но это была не игрушка, о чем свидетельствовал звук, который она издавала, когда Джек заводил двигатель. Его двигатель производил лишь тридцать процентов шума обычного радиоуправляемого вертолета такого размера, и устройство также несло полезную нагрузку от фиксирующего механизма, который снимался оператором на брюхе.

Немецкая компания, производившая минивертолёты, продавала их как устройства для удаленного просмотра и транспортировки ядерных и биологических отходов, что давало оператору возможность самостоятельно просматривать опасные зоны и доставлять удаленные камеры и испытательное оборудование. Поскольку в прошлом году «Кампус» стал скорее конторой по сбору разведданных, нежели командой убийц, они были в поиске новых технологий, которые могли бы послужить приумножением силы в их начинаниях. В конце концов, у них было всего пять полевых операторов, поэтому они делали все возможное, чтобы усилить свои усилия с помощью высокотехнологичных решений.

Джеку предстояло сегодня вечером задействовать в общей сложности пять единиц полезной нагрузки на своем вертолётике, поэтому он не стал терять ни минуты, прежде чем поднять его в ночное небо.

Когда крошечный аппарат Райана завис в пятидесяти футах над посадочной площадкой, его ловкие пальцы переместились к тумблеру на правой панели пульта управления. Воспользовавшись этим, он наклонил камеру на башенке ниже носа и, наклонившись на девяносто градусов, увидел себя и двух своих коллег, плотно укрывшихся в самой темной части двора за домиком у бассейна. Затем он тихо позвал Дома:

— Установи путевую точку «альфа».

Карузо сидел рядом с ним с открытым ноутбуком и выводил на экран передачу с камеры крошечного вертолета. Одним нажатием кнопки Дом создал путевую точку в памяти минивертолёта, так что когда его вызовут обратно на «альфу», GPS и автопилот корабля сразу же вернут его обратно в позицию над базой.

Нажав необходимые клавиши своего компьютера, Дом сказал:

— «Альфа» установлена.

Затем Джек поднял вертолёт на высоту двухсот футов. Как только эта высота была достигнута, он пролетел над тремя объектами недвижимости между отправной точкой и поместьем Рехана, летя с небольшим наклоном вниз к башенной камере, чтобы также следить за небом перед собой.

Когда он разместил свой вертолет с грузом прямо над плоской частью крыши поместья, он крикнул Дому:

— «Браво».

Мгновение спустя последовал ответ:

— Путевая точка «браво» установлена.

Целью Джека было большое вентиляционное отверстие кондиционера на крыше здания, но он спустился не сразу. Вместо этого он воспользовался камерой своей турели, переключился на инфракрасное излучение и начал искать отряд охраны Рехана. Он не очень беспокоился о том, что устройство будет видно в темноте над крышей, но вместо этого его беспокоил шум. Потому что, хотя двигатель минивертолёта действительно работал тихо, он определенно не был бесшумным, особенно при работе над затемненным участком на тупиковой улице посреди ночи. Райану нужно было абсолютно убедиться, что на крыше нет охранников или что они не патрулируют сады в северо-восточной части здания.

У технологии были и некоторые другие ограничения, о которых Джек должен был помнить, поскольку небольшой вес устройства делал его восприимчивым к морскому бризу, дующему с залива. Даже с внутренним гироскопом для контроля устойчивости Джеку приходилось следить за тем, чтобы ветер, сбивший его с курса, не дезориентировал и не отправил в стену или пальму. Он мог бы бороться с этим, попытавшись набрать высоту или позвав Дома, чтобы тот отправил вертолет обратно к путевой точке «браво», но он знал, что у него будет не так много времени на принятие этого решения, как только он опустится ближе к земле.

Он медленно осмотрелся; в свои видеообъективы он видел собственными глазами только то, что снимала крошечная камера на высоте двухсот футов над землей и в ста пятидесяти ярдах от него. И он, и Дом были вовлечены в то, что они делали, так что работой Чавеса было обеспечивать безопасность команды. У него не было ноутбука для наблюдения, никаких очков, закрывающих обзор. Вместо этого он опустился на колени у домика у бассейна, используя инфракрасный прицел своего пистолета-пулемета ХК MP7, для поиска угроз.

Сквозь свои защитные очки Джек разглядел тепловизор мужчины у главных ворот и второго мужчину, стоявшего возле караульного помещения и болтавшего с ним. Вернувшись к зданию, он обнаружил третью цель: часовой, лениво прогуливающийся у теннисного корта и вертолетной площадки. Райан решил, что все трое должны находиться вне пределов слышимости его минивертолёта.

Наконец он позволил себе секунду, чтобы вытереть со лба крупные капли пота, прежде чем они попали ему в глаза. Все — вся их миссия, их самый большой шанс получить полезную разведданную о генерале Риазе Рехане — зависело от его пальцев и от того, как он примет решение в ближайшие несколько минут.

— Иду на посадку, - тихо сказал он и осторожно коснулся джойстика на пульте управления по оси Y, снижая скорость своего жужжащего аппарата до 150 футов, затем 100, затем 50 футов.

— Установи путевую точку «Чарли», - прошептал он.

— «Чарли» установлена.

Он быстро перевел камеру на переднее помещение охраны, затем обратно на вертолетную площадку. Он увидел трех охранников по периметру; они были именно там, где и должны были быть, чтобы он мог продолжить свою миссию. Он снова осмотрел крышу, и все стало ясно.

Ветерок с океана заставил его аппарат качнуться влево. Он отреагировал на это движением джойстика контроллера, расположенного по оси X. Джек не чувствовал дуновения ветерка на своем теле у домика у бассейна, но на высоте пятидесяти футов он был очень близок к тому, чтобы сбить его вертолет с курса. У него был запасной микрогело в одном из водонепроницаемых футляров, но подготовка его к использованию означала бы потерю драгоценного времени. Они решили, что если потеряют вертолет при посадке, то воспользуются вторым летательным аппаратом, чтобы попытаться вернуть первый, поскольку не хотели оставлять радиоуправляемый вертолет с высокотехнологичной камерой и передатчиком на территории своей цели, чтобы тамошние силы безопасности не узнали о миссии наблюдения против них.

Карузо наклонился к уху кузена.

— Всё в порядке, Джек. Просто попробуй еще раз. Не торопись.

Теперь глаза Райану заливало еще больше пота. Это было не на крыше и не на парковке компании "Хендли Ассошиэйтс". Это было поле боя, реальный мир, и он не имел никакого сходства с его тренировками.

Теперь Джек позволил себе обильно вспотеть, сосредоточившись на посадке своего удаленного самолета.

Он мягко приземлился рядом с вентиляционным отверстием кондиционера на крыше. Он немедленно выключил вертолет, затем отложил контроллер и нащупал на траве второй. Это устройство представляло собой ручной модуль в треть размера обычного пульта дистанционного управления минивертолёта. На этом втором портативном устройстве он нажал единственную кнопку, и теперь его видеочасы проецировали новое изображение ему в глаза. Это было изображение с камеры при слабом освещении, на котором была видна одна из стоек над посадочными салазками вертолёта, а за ней - узкие планки вентиляционной шахты.

Эта вторая камера была прикреплена к роботу длиной четыре дюйма, шириной два и высотой один дюйм, который был прикреплен к нижней части вертолета с помощью магнита. По команде контроллера Райана он ослабил магнитное удержание, и когда Райан включил его, два ряда крошечных ножек вытянулись, как у сороконожки, и он оторвался от крыши.

Ноги были двигательной системой этого наземного робота-жука, и Райан протестировал устройство, приказывая ему двигаться вперед и назад, а затем поворачивая видеокамеру 1080p во всех направлениях. Убедившись, что робот работает штатно, он выключил его, затем снова переключился на контроллер вертолета. Он приказал минивертолёту достичь трёх контрольных точек и вернуться на вертолетную площадку.

Пять минут спустя он уже летел на втором жучко-боте на крышу дома Рехана, приземлив его рядом с первым. Между вылетами ветер немного усилился, так что второй вылет занял почти вдвое больше времени, чем первый.

— Готов к третьей, - прошептал Джек, когда вертолет вернулся на свою площадку.

Чавес загрузил жучок-бот в самолет.

— Вертолёт готов к запуску третьей полезной нагрузки.

— Как у нас со временем, Динг?- спросил Райан.

После минутного колебания Чавез сказал:

— Неплохо. Не спеши, но и не валяй дурака.

— Вас понял, - сказал Джек и снова переключил свои видеоочки на камеру во вращающейся турели под носом минивертолёта.

После того, как третий и четвертый жучки-боты были доставлены к вентиляционному отверстию над чердаком здания, Джек вернул вертолет к путевой точке «альфа», расположенной в двухстах футах над его головой, готовясь к посадке. Чавес был готов с пятым грузом и новым аккумулятором для вертолета, поскольку они определили, что он не сможет летать более часа на одном заряде.

— Хорошо, - сказал Джек. — Я его опускаю.

Как раз в этот момент ветер подхватил вертолет, оттолкнув его от берега. За последние сорок пять минут Джек имел дело с полудюжиной подобных инцидентов, поэтому он не запаниковал. Вместо этого он снова вывел вертолет над водой, потребовалась секунда, чтобы он выровнялся, и он подумал, что у него все под контролем. Но его снова занесло, а затем и в третий раз, когда он начал свой спуск.

— Черт возьми, - прошептал он. — Кажется, я его теряю...

Карузо следил за трансляцией на своем мониторе.

— Просто опускай его чуть быстрее.

— Хорошо, - сказал Джек.

На высоте ста пятидесяти футов аппарат дернуло вперед, и Райану пришлось отвести его назад.

— Я теряю связь с GPS. Возможно, садится аккумулятор.

— Динг, ты это видишь? - спросил Карузо.

Чавез посмотрел в ночное небо над головой.

— Отрицательно.

— Продолжай искать, возможно, тебе придется ловить его.

Но было уже слишком поздно. Джек увидел, как его видеокамера отвернулась от воды и огней отеля "Кемпински", когда минивертолёт начал медленно вращаться, и скорость его снижения резко возросла.

—Черт! - сказал он, немного громче, чем следовало, учитывая их скрытую позицию.

— Он сдох. Он падает.

— Я ни хрена не вижу, - сказал Чавез.

Он ходил, подняв глаза к небу.

— Как быстро он опускается?

В этот момент вертолет рухнул в траву в десяти футах от стартовой площадки. Он разлетелся на дюжину осколков.

Джек снял защитные очки.

— Вот же сукин сын. Подготовь запасной вертолёт.

Но Чавез уже двигался к обломкам.

— Отрицательно. Мы отправимся с четырьмя ботами, которые у нас есть. Этого должно хватить. У нас нет времени посылать наверх еще одну птичку.

— Вас понял, - сказал Джек с тайным облегчением. Он был измотан стрессом от полета крошечного вертолётика к месту назначения и с нетерпением ждал возвращения по воде, где Карузо будет отвечать за работу с жучками-ботами в вентиляционных отверстиях.

Время приближалось к пяти утра, когда тройка вернулась в свое бунгало. Джек был невероятно измотан. Пока Доминго и Доминик устанавливали дистанционное оборудование для жучков-ботов, Райан плюхнулся на диван, все еще мокрый после купания. Дом рассмеялся; он прошел через все физические нагрузки, которые перенес его кузен, но умственное напряжение от запуска, полета и приземления легло на плечи Джека-младшего.

Теперь настала очередь Карузо вести машину.

Доминик изучил архитектурные планы застройщиков нескольких объектов недвижимости Палм Джумейра, чтобы найти наилучшие точки входа для их жучков-ботов. Вентиляционные отверстия на чердаке были признаны лучшим выбором, и когда бывший агент ФБР загнал своего первого маленького робота в вентиляционное отверстие, он был рад, что на его пути не оказалось металлических решеток или проволочной сетки.

Крошечные ножки робота могли быть намагничены для перемещения вверх и вниз по металлическим поверхностям, точно так же, как в воздуховодах системы кондиционирования воздуха, поэтому у него не было проблем с перемещением по осям X и Y по мере продвижения вглубь конспиративной квартиры Рехана.

Качество видео было удивительно хорошим, хотя колебания скорости передачи иногда приводили к ухудшению качества. Дом и другие операторы в Кампусе также протестировали тепловизионную инфракрасную камеру, аналогичную, но превосходящую ту, что установлена в носовой части тепловизионной камеры минивертолёта, но в конечном итоге они решили, что эта функция не понадобится для работ внутри помещений, которые они планировали здесь, в Дубае, к тому же инфракрасные камеры потребляют больше энергии аккумулятора, и это нанесло бы ущерб их миссии, поэтому они не были прикреплены к наземным дронам.

После двадцати минут работы он установил своего первого робота на место у канала возврата кондиционера в главной спальне. Дом отрегулировал наклон камеры и убедился, что ничто не мешает панорамированию. Затем он установил баланс белого и сфокусировался.

Ноутбук в бунгало отображал почти идеальное цветное изображение комнаты, и хотя в данный момент ничего не было слышно, поток воздуха через вентиляционное отверстие убедил его, что звук работает номинально.

Доминик Карузо повторил этот процесс еще дважды в течение следующего часа. Второго жука-бота он поместил в воздуховод, выходящий в большую комнату. Камера давала лишь узкий обзор диванной зоны и прихожей — отнюдь не идеальный снимок каждого уголка комнаты, — но Карузо был уверен, что микрофон расположен правильно, чтобы записывать все, что говорилось в комнате внизу.

Третий жучок-бот запустился нормально и продвинулся на несколько дюймов, но остановился в футе от входа в вентиляционную систему. Дом и Джек потратили несколько минут на устранение проблемы, но в конце концов сдались, так как не смогли определить, было ли какое-то аппаратное повреждение передатчика или проблема была вызвана программным сбоем. Они объявили устройство неработоспособным, и Карузо перешел к последнему роботу. Этого робота он без проблем разместил в офисе на втором этаже.

К семи утра операция была завершена, и Доминик выключил все камеры. Оборудование для наблюдения, камеры и микрофоны, были пассивными системами, что означало, что они не работали постоянно — вместо этого их нужно было включать удаленно. Это значительно экономило заряд батареи, но также было бы невероятно полезно для операции, которая, как ожидалось, продлится неделю или больше.

Карузо позвонил Грейнджеру в Мэриленд, и тот подтвердил, что они смогли получить информацию с трех камер и звук с трех микрофонов, точно так же, как Дом, Джек и Динг могли из бунгало. Запись должна была быть немедленно отправлена в Кампус, поскольку предполагалось, что большая часть аудиозаписи, которую они поймают, будет на родном языке Рехана, а у Рика Белла круглосуточно наготове был аналитик, говорящий на урду.

Карузо спросил Грейнджера, есть ли какие-нибудь новости о Кларке, но Джон не звонил. Сэм Грейнджер также сказал, что Сэм Дрисколл тоже еще не зарегистрировался, но у них не было причин подозревать, что что-то не так.

Повесив трубку, Чавез плюхнулся на диван рядом с Райаном. Оба мужчины были измотаны.

Сначала Джек-младший был удручен успехами миссии.

— Столько работы, и только три из пяти камер и микрофонов подключены? Вы серьезно? Насколько нам известно, Рехан любит сидеть за кухонным столом, когда работает. Если это так, то нам крышка, потому что мы не услышим ни черта, чего нет в офисе, большой комнате или хозяйской спальне.

Но Доминго успокоил своего младшего коллегу.

— Никогда не забывай,браток, реальный мир не такой, как в кино. Насколько я понимаю, три из пяти - это уже удача. Мы в деле. Неважно, одна камера или сто. Мы, бля, в деле! Мы достанем товар, уж поверь мне.

Чавес настоял, чтобы двое других отпраздновали вместе с ним, заказав обильный завтрак. Сначала Райан отпросился, сказав, что ему нужно немного поспать, но как только принесли шампанское, огромные омлеты и слоеную выпечку, у Райана открылось второе дыхание, и он побаловал себя двумя другими.

После завтрака они почистили свои акваланги.

А потом уснули.

У Кларка ушло несколько дней на то, чтобы найти свою цель в Германии. Человеком, которого он искал, был Манфред Кромм, и найти Кром оказалось чрезвычайно сложной задачей. Он не работал под прикрытием и не предпринимал активных мер для того, чтобы оставаться в тени. Нет, Манфреда Кромма было трудно найти, потому что он был никем.

Тридцать лет назад он играл определенную роль в восточногерманской разведке. Он и его напарник совершили что-то незаконное, и Кларка привлекли, чтобы разобраться в этом. Теперь этому человеку было за семьдесят, и он больше не жил в Берлине, больше не был государственным служащим и больше не был кем-то, о ком кто-то заботился.

Кларк знал, что он все еще жив, потому что вопросы, которые ФБР задавало Хардести, могли быть вызваны только Манфредом Кромом. Да, вполне возможно, что Кромм мог записать свою версию событий много лет назад и тем временем скончался, но Кларк не предполагал, что это был документ, который Кромм написал бы добровольно, и он не предполагал, что была какая-либо причина, по которой информация должна была всплыть прямо сейчас, если только Кромм не рассказал свою историю совсем недавно.

Сейчас Кромм жил в Кельне, Германия, в земле Северный Рейн—Вестфалия, на реке Рейн. Кларк наконец нашел своего человека после того, как отправился по его последнему известному адресу - двухэтажному зданию в районе Хазельхорст в Берлине, а затем притворился давно потерянным родственником. Женщина там знала, что Кромм переехал в Кельн, и она знала, что он носил бандаж на ноге из-за повреждения нерва в результате диабета. Кларк воспользовался этой информацией и направился в Кельн, где провел три полных и очень долгих дня, выдавая себя за сотрудника компании по производству медицинского оборудования из Соединенных Штатов. Он распечатывал визитные карточки, счета-фактуры и отправлял фальшивые электронные письма почти каждому поставщику медицинского оборудования в городе. Он утверждал, что у него есть специальная ортопедическая система для голеностопа и стопы, заказанная человеком по имени Кромм, и просил помочь найти текущий адрес этого человека.

В некоторых магазинах ему отказали, пожав плечами, но большинство оперативно проверили свои базы данных, и в одной из них оказался человек по имени Манфред Кромм, семидесяти четырех лет, адрес Тибольдгассе, тринадцать, квартира 3А, которому ежемесячно присылали тест-полоски и шприцы для анализа на инсулин.

И вот так Джон Кларк нашел этого человека.

Кларк нашел дом своей цели в кельнском альтштадте. Номер тринадцать по Тибольдгассе представлял собой четырехэтажное белое оштукатуренное многоквартирное здание, которое было точной копией пятидесяти или более домов, тянувшихся по обе стороны дороги, с единственным деревом перед входом. В почти идентичных домах были крошечные травяные лужайки, разделенные пополам пятнадцатифутовыми дорожками, ведущими к единственным стеклянным дверям в вестибюли.

В течение часа Джон прогуливался по окрестностям под послеполуденным ливнем, который позволял ему пользоваться зонтиком и высоко поднимать воротник плаща над ушами, маскируя таким образом лицо. Он определил возможные пути отступления на случай, если его встреча пройдет неудачно, нашел дорогу к автобусной остановке и к Штрассенбану , а из трамвая высматривал полицейских, почтальонов или любых других лиц, которые могли бы доставить беспокойство, если бы проходили по улице в неподходящее время. Это были арендуемые здания, и в них было достаточно пешеходов, чтобы он не беспокоился о привлечении внимания прохожих, и после часа периферийного наблюдения он сосредоточил свое внимание на здании номер тринадцать.

Здание не было старым в европейском смысле этого слова; очень немногое в Кельне можно было считать старым, поскольку город был полностью стерт с лица земли во время Второй мировой войны. Проведя несколько минут на другой стороне улицы, разглядывая сквозь пелену дождя дом номер тринадцать по Тибольдгассе, Кларк обнаружил, что здание такое же невыразительное, бесцветное и лишенное очарования, как сама холодная война.

Тогда, во время холодной войны, которая никогда не была достаточно холодной для таких острых людей, как Джон Кларк, Кларк прибыл в Германию для проведения специальной операции. В то время он служил в ЦРУ/ОСМ, в отделе специальных операций.

Его отозвали из тренировочного лагеря в Северной Каролине с военнослужащими недавно созданного армейского подразделения первого уровня подразделения "Дельта", посадили на самолет ЦРУ 35A "Лерджет" и отправили в Европу. После остановки на авиабазе Милденхолл в Саффолке, Англия, для дозаправки Кларк снова был в воздухе.

Никто не сказал ему, куда его везут и что он будет делать, когда доберется туда.

Кларк приземлился в Темпельхофе в Берлине и был доставлен на конспиративную квартиру на расстоянии пистолетного выстрела от Берлинской стены.

Там он встретил старого друга по имени Джин Лилли. Они вместе работали во Вьетнаме, и теперь Лилли был начальником берлинского отделения ЦРУ. Лилли сказала Кларку, что он нужен для простой операции по переброске багажа через границу, но Кларк учуял всю чушь этой истории. Он знал, что им не нужен агент ОСМ для переброски багажа. Он поделился своими сомнениями со своим начальником, и тогда Джин Лилли разрыдался.

Джин сказал, что его поймала в медовую ловушку проститутка, работавшая с парой агентов Штази, которые пошли на мошенничество, чтобы подзаработать. Они вымогали у него все сбережения, и ему нужно было, чтобы Джон отдал сумку, набитую наличными, и забрал папку с негативами. Кларк не стал спрашивать, что было на негативах — он был чертовски уверен, что не хочет этого знать.

Лилли дала понять Кларку, что больше в Агентстве нет никого, кому он мог бы доверять, и тридцатитрехлетний агент ОСМ согласился помочь своему старому другу.

Через несколько минут Джону вручили сумку, набитую немецкими марками, и отвели к метро, затем он втиснулся в поезд, наполовину заполненный местными жителями.

Обмен мнениями между Кларком и вымогателями из Штази должен был состояться в сюрреалистическом месте, уникальном для Берлина и холодной войны. В западногерманской системе метрополитена было несколько подземных железнодорожных линий, которые, что было довольно неудобно, проходили под Восточным Берлином. До раздела города это не имело никакого значения, но после возведения Берлинской стены в 1961 году на линиях, проходивших под стеной, больше не разрешалось останавливаться на станциях по другую сторону. Восточные немцы заколачивали или запирали на засов двери на уровне улицы, в некоторых случаях они даже строили жилые комплексы над подъездами к ним, они стерли все упоминания о станциях метро с железнодорожных карт Восточной Германии. Внизу эти темные, пустые и похожие на лабиринт залы стали известны как Geisterbahnhöfe — станции-призраки.

Через несколько минут после полуночи Джон Кларк выпал из последнего вагона поезда У8, который проезжал под районом Митте в Восточном Берлине. Пока поезд, щелкая и лязгая, продвигался по туннелю, американец достал фонарик, поправил сумку на плече и пошел дальше. За считанные минуты он добрался до станции-призрака Вайнмайстерштрассе У-Бан и стал ждать на затемненной бетонной платформе, прислушиваясь к шорохам крыс внизу и летучих мышей над головой.

Через несколько минут на лестничной клетке появился луч фонарика. За ним появился одинокий мужчина, направил свой луч на Кларка и сказал ему открыть сумку. Кларк сделал, как ему сказали, а затем мужчина опустил пакет на пыльный бетон и передал его американцу.

Кларк взял пакет, проверил его, чтобы убедиться, что это негативы, а затем оставил сумку.

Это могло бы, должно было закончиться прямо на этом.

Но мошенники из Штази были жадными и хотели вернуть свои негативы для нового раунда шантажа.

Джон Кларк повернулся и направился к краю платформы, но тут услышал шум на противоположной платформе, по ту сторону рельсов. Он посветил туда фонариком как раз вовремя, чтобы увидеть человека с пистолетом, направленным на него. Кларк нырнул и покатился по грязному бетонному полу, когда прогремел пистолетный выстрел, эхом разнесшийся по лабиринту туннелей и открытых залов.

Американский офицер ЦРУ поднялся на ноги, держа в руках кольт 45-го калибра модели 1911 года. Он дважды выстрелил через рельсы, оба раза попал стрелявшему в грудь, и человек упал там, где стоял.

Затем Кларк повернулся к мужчине с сумкой для денег. Агент Штази отступил обратно к лестнице. Кларк выстрелил, но промахнулся, после чего тот исчез из виду. Он подумывал о том, чтобы преследовать этого человека, это была естественная тенденция такого эксперта прямого действия, как Кларк, поскольку он не мог быть уверен, что выживший сотрудник Штази не поменяется ролями и не придет за ним. Но как раз в этот момент подошел следующий поезд, проходящий через станцию-призрак, и Кларку пришлось быстро спрятаться за бетонную колонну. Яркие огни поезда отбрасывали длинные тени на пыльную платформу. Кларк соскользнул на кафельный пол и рискнул взглянуть в ту сторону, где исчез восточный немец. Он ничего не видел в движущихся огнях и знал, что если опоздает на этот поезд, ему придется ждать здесь еще десять минут следующего.

Кларк идеально рассчитал время своего прыжка на заднюю машину; он ухватился за поручень у задней двери, а затем обошел машину сзади. Несколько минут он ехал обратно в темноте, пока не оказался в Западном Берлине, где растворился в потоке машин на светофорах.

Тридцать минут спустя он ехал в трамвае, набитом западными немцами, домой после ночной смены, а еще через тридцать минут передавал негативы Джину Лилли.

На следующий день он вылетел из Германии коммерческим рейсом, уверенный, что ничто из случившегося никогда не попадет в архивы ЦРУ или восточногерманского государственного управления.

Теперь, стоя под холодным дождем в Кельне, он стряхнул с себя воспоминания и огляделся. Сегодняшняя Германия мало походила на разделенную нацию тридцатилетней давности, и Кларк напомнил себе, что сегодняшние проблемы требуют его безраздельного внимания.

В четыре часа пополудни дневной свет покинул серое небо, и в крошечном вестибюле дома номер тринадцать по Тибольдгассе зажегся свет. Внутри он увидел пожилую женщину, державшую на поводке свою собаку у подножия лестницы. Кларк быстро пересек улицу, повыше натянул воротник на шею и подошел к боковой стене здания как раз в тот момент, когда женщина вышла из парадной двери, ее глаза уже были устремлены на улицу впереди. Когда дверь за ней закрылась, Джон Кларк по траве поднялся по стене и бесшумно вошел.

Он был уже на полпути к лестнице с пистолетом "ЗИГ-Зауэр" в руке, когда за его спиной щелкнула дверная щеколда.

Манфред Кромм отреагировал на стук в дверь стоном. Он знал, что это будет Герта из дома напротив, он знал, что она снова захлопнула дверь, выгуливая своего маленького серого пуделя, и знал, что ему придется взломать ее замок, как он делал десятки раз до этого.

Он никогда не рассказывал ей, где научился взламывать замки. Она и не спрашивала.

То, что она намеренно заперлась, чтобы он обратил на нее внимание, только еще больше раздражало его. Ему было наплевать на старуху. Она была вредительницей высшей пробы, лишь немного менее раздражающей, чем ее тявкающая псина Фифи. Тем не менее, Манфред Кромм не подал виду, что давно раскусил эти хитрые уловки с запиранием. Он был одиночкой и социальным отшельником, он интересовался людьми не больше, чем расправлял крылья и летал, поэтому внешне улыбался, а внутренне стонал и отпирал проклятущую дверь старой суки каждый раз, когда та стучала.

Он поднялся со стула, прошаркал к двери и взял отмычки со стола в прихожей своей квартиры. Пожилой немец взялся за дверную щеколду, чтобы войти в холл. Только старая привычка заставила его посмотреть в глазок. Он привычно выглянул в коридор, начал отводить глаз после того, как посмотрел, чтобы открыть дверь, но затем его глаз расширился от удивления и снова устремился к крошечной линзе в двери. Там, на другой стороне, он увидел человека в плаще.

Автоматический пистолет из нержавеющей стали с установленным глушителем в руке человека был направлен прямо на дверь Манфреда Кромма.

Пришедший заговорил по-английски, достаточно громко, чтобы его было слышно через деревянную дверь.

— Если только ваша дверь не из бронестали или вы не можете двигаться быстрее пули, вам лучше впустить меня.

— Кто это, черт возьми? прохрипел Кромм. Он говорил по-английски, он понимал человека с пистолетом, но сам много лет не пользовался этим языком. Нужные слова никак не сходили с его губ.

— Кое-кто из твоего прошлого.

И тогда Кромм понял. Он точно знал, кто этот человек.

И он понял, что вот-вот умрет.

Он открыл дверь.

— Мне знакомо твое лицо. Оно старше. Но я помню тебя, - сказал Кромм.

Следуя указаниям Кларка, он пересел в свое кресло перед телевизором. Его руки лежали на коленях, медленно разминая опухшие суставы.

Кларк стоял над ним, его оружие все еще было направлено на немца.

— Ты один? - Кларк задал вопрос, но обыскал крошечную квартирку, не дожидаясь ответа.

Манфред Кромм кивнул.

— Конечно.

Кларк продолжал оглядываться, держа "ЗИГ" направленным в грудь старика. Он сказал:

— Не двигайся. Я сегодня выпил много кофе, ты не захочешь видеть, какой я нервный.

— Я не сдвинусь с места, - сказал старый немец. Затем он пожал плечами.

— Пистолет в твоей руке - единственное оружие в этой квартире.

Кларк проверил остальную часть крошечной квартиры. Это не заняло много времени. Она никак не могла занимать четыреста квадратных футов, включая ванную и кухню. Он нашел на кухне дверь на пожарную лестницу, но ничего такого, что касалось бы предметов роскоши.

— Что, тридцать пять лет в Штази, и это все, что ты получил?

Теперь немец в кресле слегка улыбнулся.

— Судя по комментариям вашего правительства в отношении вас, герр Кларк, не похоже, что ваша организация вознаградила ваши усилия намного больше, чем моя организация вознаградила мои.

Кларк сам выдавил кислую усмешку, когда с помощью ног придвинул маленький столик вплотную к входной двери. Это может на мгновение задержать кого-то, входящего из холла, но не более того. Кларк стоял рядом с дверью, держа "ЗИГ" направленным на дородного мужчину, неловко сидевшего в кресле с откидной спинкой.

— Ты рассказывал сказки.

— Я ничего не говорил.

— Я тебе не верю. И в этом-то и проблема.

Держа оружие наготове, Кларк боком двинулся вдоль передней стены комнаты в угол. У соседней стены стоял высокий антикварный фарфоровый шкаф. Он подтолкнул его к открытой двери в крошечную кухню, чтобы перекрыть вход в квартиру с задней пожарной лестницы. Внутри покачнулись тарелки, и несколько из них опрокинулись, когда большая деревянная панель встала на место, закрыв дверной проем. Теперь единственным входом в комнату была спальня за спиной Манфреда.

— Расскажи мне что ты сказал им. . Подробно.

—Мистер Кларк, я понятия не имею, что вы...

— Тридцать лет назад три человека зашли на вокзал Гейстер-банхоф. Двое из этих людей вышли живыми. Ты работал на Штази, как и твой напарник, но вы двое играли не по правилам Штази, что означает, что вы вымогали эти деньги для себя. Мне было приказано отпустить вас двоих, но твой напарник Лукас Шуман пытался убить меня после того, как вы получили деньги.

— Я убил Лукаса Шумана, и ты сбежал, и я знаю, что ты не побежал обратно к Маркусу Вульфу и не рассказал ему о том, как твоя нелегальная работа по совместительству обернулась скверно. Ты бы держал рот на замке, чтобы тебе не пришлось возвращать наличные.

Кром ничего не сказал, а только вжал руки в колени, как будто месил жирные блинчики перед тем, как поставить их в духовку.

— И у меня был приказ не включать это дело в официальные отчеты моего агентства, - сказал Кларк. Единственным человеком, кроме тебя, меня и бедного покойного Лукаса Шумана, который знал о том, что произошло на станции-призраке той ночью, был мой начальник, и он умер пятнадцать лет назад, никому об этом не сказав ни слова.

— У меня больше нет денег. Я их потратил, - сказал Кромм.

Кларк вздохнул, словно разочарованный комментарием немца.

— Верно, Манфред, я вернулся тридцать лет спустя, чтобы забрать курьерскую сумку, полную ничего не стоящих немецких марок.

— Тогда чего ты хочешь?

— Я хочу знать, с кем ты разговаривал.

Кромм кивнул. Он сказал:

— Я думаю, что это клише из американского кино, но это правда. Если я расскажу тебе, они убьют меня.

— Кто, Манфред?

— Я не ходил к ним. Они пришли ко мне. У меня не было никакого интереса выкапывать похороненные кости из нашего общего прошлого.

Кларк поднял пистолет и посмотрел в его тритиевый прицел.

— Кто, Манфред? Кому ты рассказал о восемьдесят первом?

— «Общак»! - в панике выпалил Манфред.

Голова Кларка склонилась набок. Он опустил оружие.

— Кто такой Обчак?

— «Общак» - это не "кто", а "что"! Это эстонская преступная организация. Иностранный офис русской мафии, так сказать.

Джон не скрывал своего замешательства.

— И они спрашивали тебя обо мне ? По имени?

— Нет, они спрашивали не в обычном смысле. Они ударили меня. Они разбили бутылку пива, приставили разбитую бутылку к моему горлу, а потом они спросили меня.

— И ты рассказал им о Берлине?

— Натюрлих! Конечно! Убей меня за это, если должен, но почему я должен защищать тебя?

Кое-что пришло в голову Кларку.

— Как ты узнал?

Кром пожал плечами.

— Они были эстонцами. Они говорили по-эстонски. Если кто-то бандит и он эстонец, то я предполагаю, что он в «Общаке».

— И они пришли сюда?

— Ко мне домой? Найн . Они назначили мне встречу с ними на складе в Дойце. Они сказали мне, что для меня есть деньги. Работа в охране.

— Охранником работаешь? Не вешай мне лапшу на уши, Кромм. Никто не собирается нанимать тебя для работы в службе безопасности .

Руки немца быстро поднялись, когда он начал спорить, но ствол "ЗИГа" Кларка снова был направлен в грудь Кромма в течение одного удара сердца. Кром опустил руки.

— В прошлом я выполнял кое-какую... кое-какую работу для членов сообщества иммигрантов из Восточной Европы.

— Какую? Подделки ?

Кром покачал головой. Он был слишком горд, чтобы промолчать.

— Замки. Взлом замков.

— Машины?

Теперь старый немец улыбнулся.

— Машины? Нет. Машин много. Дилерские центры. Это помогает увеличить мою крошечную пенсию. В любом случае, я знал нескольких эстонцев. Я знал человека, который попросил меня пойти на склад, иначе я бы никогда не согласился пойти.

Кларк сунул руку в карман своего плаща, вытащил блокнот и ручку и бросил их старику.

— Мне нужны его имя, адрес, любые другие имена, которые ты знаешь - эстонцев, работающих в «Общаке».

Кром обмяк в кресле.

— Они убьют меня.

— Так уходи. Уезжай прямо сейчас. Поверь мне, тот, кто расспрашивал тебя обо мне, давно ушел. Вот за кем я охочусь. Люди, которые это устроили, просто местные головорезы. Убирайся из Кельна, и они не будут к тебе приставать.

Кром не пошевелился. Он только посмотрел на Кларка.

— Я убью тебя прямо здесь и прямо сейчас, если ты не сделаешь, как я скажу.

Кром медленно начал писать, но потом поднял взгляд поверх ствола пистолета, как будто хотел что-то сказать.

— Пиши или говори, - сказал Кларк, - но сделай это сейчас, или я всажу пулю в одно из твоих больных колен.

Немецкий пенсионер сказал:

— После того, как меня забрали, я провел день в больнице. Я сказал врачу, что на меня напали. А потом я вернулся домой, злой и полный решимости отомстить этим людям. Лидер, человек, который задавал вопросы, не был местным. Я мог сказать это, потому что он не говорил по-немецки. Только эстонский и русский.

— Продолжай.

— У меня есть друг, который все еще в Москве, он знает, что к чему.

— Ты имеешь в виду, насчёт мафии?

Кром пожал плечами.

— Он предприниматель. В любом случае, я позвонил ему и попросил информацию об «Общаке». Я не сказал ему настоящей причины. Я уверен, он предположил, что у меня было дело. Я описал человека, который меня допрашивал. Пятидесятилетний, но с волосами, выкрашенными так, словно он двадцатилетний певец панкрок-группы.

— И твой друг дал тебе имя?

— Он так и сделал.

— И что ты сделал?

Кром пожал плечами. Он униженно уставился в пол.

— Что я мог сделать? Я был пьян, когда думал, что смогу отомстить. Я протрезвел.

— Назови мне имя этого человека.

— Если я сделаю это, если расскажу вам о человеке в Таллине, который пришел сюда и приказал другим избить меня, обойдете ли вы стороной людей здесь, в Кельне? Может быть, если вы поедете прямо в Таллинн, они не узнают, что это я сообщил.

— Меня это вполне устраивает, Манфред.

Зер гут , -сказал Кромм и назвал Кларку имя, когда последние лучи послеполуденного солнца покинули небо.

Подобно правительственным агентствам, разыскивающим международного беглеца Джона Кларка, расследования Фабриса Бертрана-Мореля оплачивались человеко-часами, поэтому они привлекали много людей, работавших много часов.

И только этот интенсивный поиск по труднодоступным местам всей Европе помог им найти свою добычу. Бертран-Морель сосредоточил свою охоту в Европе, потому что Олден через Ласку передал французу копию досье на бывшего сотрудника ЦРУ. ФБМ решил, что недавняя работа Кларка в Европе в организации НАТО "Радуга" означает, что у него будут сочувствующие контакты на континенте.

Таким образом, на каждой из шестидесяти четырех железнодорожных станций по всей Европе было размещено по одному сотруднику ФБМ, которые работали четырнадцатичасовую смену, раздавал листовки и показывал фотографии Кларка сотрудникам станций. За несколько дней ожидания и наблюдения они ничего не обнаружили. Но, наконец парень, торговавший крендельками на кельнском вокзале, мельком заметил фигуру в проходящей мимо толпе. Он взглянул на фотографию на маленькой карточке, которую ему вручил три дня назад лысый француз, а затем быстро набрал номер, указанный на обратной стороне карточки.

Француз предложил ему крупное вознаграждение наличными.

Двадцать минут спустя первый сотрудник ФБМ прибыл на Кельнский вокзал, чтобы опросить продавца кренделей. Мужчина средних лет обладал ясной головой и был убедителен; он был уверен, что Джон Кларк прошел мимо него, направляясь к главному входу в Гауптбанхоф.

Вскоре еще трое бойцов ФБМ, все силы в радиусе часа езды, были на станции, работая над планом действий. У них мало что было, кроме сообщения о том, что их человек проник в город; они не могли просто рассредоточиться, отправив четырех человек в четвертый по величине мегаполис Германии.

Поэтому они оставили человека на вокзале, пока остальные трое проверяли близлежащие отели и гостевые дома.

Это был агент на участке, который получил удар. Холодным и дождливым вечером, сразу после девяти, сорокалетний частный детектив из Лиона и сотрудник компании "Фабрис Бертран-Морель Инвестигейшнс" Люк Патен стоял у входа и курил сигарету, время от времени бросая взгляд на невероятный Кельнский собор, расположенный слева от железнодорожного вокзала, но его основное внимание по-прежнему было приковано к пешеходам, которые текли мимо него к железнодорожным путям позади. Там, в большой группе пешеходов, человек, имевший разумное сходство с целью, шаркая, прошел мимо, высоко подняв воротник плаща.

Люк Патен тихо сказал: Приятного просмотра, друг мой. . Он полез в карман и достал мобильный телефон.

Доминго Чавес организовал более низкотехнологичный мониторинг конспиративной квартиры рехана в Дубае, чем у двух молодых операторов с их роботизированными камерами и микрофонами. Одна из трех спален в бунгало выходила окнами на лагуну, на водный путь между волнорезом в форме полумесяца, на котором стоял "Кемпински", и полуостровом в форме пальмовых листьев, где располагалась конспиративная квартира Рехана. Расстояние между двумя точками составляло около четырехсот метров, но это было не слишком далеко для Чавеса, чтобы воспользоваться игрушкой, которую он привез с собой во время перелета из Штатов.

Он установил оптический прицел "Цейс Виктори FL" с регулируемой мощностью на треногу и укрепил её на письменном столе в спальне перед окном. Со своего стула за письменным столом он мог видеть заднюю часть обнесенного стеной дома Рехана и несколько окон второго этажа. Жалюзи оставались закрытыми, как и задняя калитка, но он надеялся, что дом может немного приоткрыться, когда в нем действительно будут жить Рехан и его окружение из Исламабада.

Когда он понял, что у него хороший обзор всего комплекса, ему в голову пришла еще одна идея. Если Рехан действительно был так опасен, как им внушало их расследование, не может ли «Кампус» решить, скорее рано, чем поздно, убрать его? И если они действительно отдали приказ операторам убить генерала, не было бы намного проще сделать это прямо здесь, с дальнобойной винтовкой и хорошей оптикой, в отличие от необходимости искать какую-то другую возможность подобраться к этому человеку поближе, либо здесь, в Дубае, либо, не дай Бог, в Исламабаде?

Чавес решил, что сможет выстрелить в генерала Рехана, если этот человек выйдет на балкон его квартиры на втором этаже или даже появится в окне верхнего этажа конспиративной квартиры, и он поделился своими мыслями с Райаном и Карузо. Оба мужчины поддержали идею быть готовыми к приказу об увольнении от Хендли и Грейнджер, поэтому Чавес позвонил Сэму Грейнджеру и попросил доставить ему кое-какое оборудование, чтобы он был готов на случай, если что-то во время их наблюдения даст зеленый свет на увольнение Рехана.

"Гольфстрим" должен был прибыть с оборудованием через два дня, а это означало, что у Динга будет готов пистолет для выстрела задолго до того, как он ожидает прибытия своей потенциальной цели в город.

Кларк увидел наблюдателя сразу после девяти вечера, он только что закончил свою вторую за вечер химчистку, прежде чем вернуться на вокзал; он не видел, чтобы кто-нибудь следил за ним во время его визита в Кельн, но когда он встал в очередь в киоске, чтобы купить билет купе до Берлина, плавный поворот головы во все стороны показал, что один человек наблюдает за ним с расстояния тридцати пяти ярдов. Повторный взгляд несколько секунд спустя подтвердил это.

Его заметили.

Джон вышел из очереди у киоска. Это было бы заметно, но, черт возьми, намного лучше, чем ждать прибытия подкрепления наблюдателя. Он прошел через станцию к северному выходу и через несколько секунд понял, что к охоте присоединились двое новых людей.

Они напали на него еще до того, как он вышел из участка, и он знал это, потому что замечал за собой хвосты еще до того, как родились эти трое головорезов. Двое мужчин с короткими бородами и темными волосами, примерно одного возраста, одинакового телосложения, в плащах одинакового фасона. Они входили на станцию, когда он выходил двумя минутами ранее, и теперь шли в тридцати ярдах позади и немного справа, когда Джон поворачивал перед собором.

Когда Кларк направлялся на юг, на них всех обрушился мокрый снег.

Джон не был слишком взволнован тем, что обзавелся "хвостом". Он не собирался позволять небольшой слежке выбить его из колеи. Он мог потерять этих людей в темноте и пешеходном движении города, а затем в мгновение ока снова отправиться в путь. Он повернул налево у южной окраины собора и направился к западному берегу реки Рейн. Миновав участок дороги со стертыми камнями, выложенными римлянами, он попытался разглядеть отражение в стекле отеля "Доринт". Двое были там, вместе, не более чем в двадцати пяти ярдах друг от друга. Он подумал, не пытается ли сейчас третий опередить его.

Кларк повернул на юг, прошел по Маутгассе, полной ресторанов, столики которых были расставлены от фасадов зданий к берегу реки, а посетители смеялись и общались друг с другом под навесами с подогревом. Он был так же обеспокоен своим статусом преступника, находящегося в международном розыске, как и опасался людей, идущих за ним по пятам. Местные жители и туристы представляли определенную опасность. Он предположил, что его лицо показывали в новостях не только в Штатах, но и в Европе, хотя сам он на прошлой неделе не смотрел телевизор. Проявив крайнюю осторожность и желая не столкнуться с добродушным официантом с черным поясом, он поглубже надвинул на лоб кепку с часами и свернул на тихую улочку.

Джон прошел по середине мощеного булыжником переулка, который поднимался вверх и поворачивал налево. Его хвост последовал за ним, все еще в двадцати пяти ярдах позади и справа от него. Он оказался на Хоймаркте, еще одной открытой площадке, полной людей, прогуливающихся под зонтиками и электрическими фонарями, и снова повернул на север. Все это время он сканировал отражения, оценивая расположение людей позади себя всякий раз, когда ему удавалось их мельком увидеть. Он начинал думать, что, возможно, эти парни не ждали подкрепления, прежде чем арестовать его, хотя они пока и не предприняли никаких попыток сократить дистанцию.

Он прошел через Альтер-Маркт, по-прежнему направляясь на север и параллельно Рейну в нескольких кварталах справа от него. Быстрый взгляд в дорожное зеркало на слепом углу улицы показал ему, что один из его преследователей выбыл из игры, но другой приблизился еще больше. Этот человек теперь был не более чем в пятнадцати ярдах от него. Пробираясь сквозь толпу пешеходов, Джон начал беспокоиться. Двое мужчин, которые могли прямо сейчас занять позицию перед ним, готовые попытаться схватить его на следующем углу. Ему нравились его шансы в любом столкновении один на один, но близость гражданских и копов могла легко сделать любую ситуацию неуправляемой.

Кларк ускорил шаг, обнаружил, что проходит мимо музея пива и крытого дворика, полного поющих немцев, и снова повернул направо, двигаясь теперь вдоль берега реки. Он подумал о том, чтобы остановиться, развернуться и встретиться лицом к лицу с человеком, который приблизился на расстояние тридцати футов, этот парень ни за что не собирался задерживать Кларка в одиночку, но любая стычка перед толпой была бы почти гарантией того, что кто-нибудь заметит его, узнает и вызовет полицию. Человек, стоявший позади него, внезапно стал угрожающим своей явной близостью, своими неизвестными намерениями и своей способностью привлекать нежелательное внимание к американскому беглецу.

На Фишмаркте Джон снова повернул направо, подальше от толпы, в тускло освещенный переулок.

Перед ним был короткий поворот налево. Также темно и тихо. На указателе было написано "Ауф дем Ротенберг", и Джон ускорил шаг, поворачивая.

Второй мужчина, тот, что снял наблюдение, стоял перед ним в темноте. Пистолет он держал низко в правой руке.

— Мсье Кларк, пожалуйста, подойдите тихо, чтобы вам не причинили вреда.

Джон остановился в двадцати футах от человека с пистолетом. Он услышал, как человек позади него тоже остановился в переулке.

Американец кивнул, сделал шаг вперед, затем развернулся на каблуках и выбежал через заднюю дверь пиццерии, оставив преследователей в переулке.

Джейсон не был быстрым. Он знал, что скорость - удел молодых. Но он использовал свои годы работы в этой области.

На улице перед пиццерией он не повернул ни налево, ни направо. Вместо этого он рывком пересек улицу и вбежал в открытую дверь многоквартирного дома, построенного после Второй мировой войны. Он не был уверен, видели ли преследователи, как он вошел, но он взбежал по лестнице в прихожей, перепрыгивая через три ступеньки за раз, хрипя и кряхтя от усилий.

Здание было четырехэтажным и соединялось с другими зданиями по обе стороны. Кларк подумал о том, чтобы подняться на крышу и попытаться увеличить расстояние между собой и теми, кто преследует его, двигаясь по крышам других зданий, точно так же, как он и его товарищи делали в Париже. Но когда он добрался до третьего этажа, то услышал шум наверху, большая группа людей на лестничной клетке четвертого этажа направлялась в его сторону. Судя по их голосам, они могли быть просто группой молодых людей, направляющихся на ночную прогулку по городу или вечеринку; судя по их высоким голосам и смеху, они не были похожи на группу захвата из ФБР. Но сейчас Кларк был один, и он не хотел врываться в группу людей, которые могли бы опознать его или сказать агентам, сидящим у него на хвосте, в какую сторону он направляется.

Кларк покинул лестничную клетку, пробежал по коридору и увидел окно в дальнем конце. Снаружи, при тусклом электрическом освещении, он разглядел пожарную лестницу. Он бросился к окну, наполовину обессиленный и почти запыхавшийся, и распахнул его.

Через несколько секунд он снова оказался под дождем. Пожарная лестница дребезжала и скрипела от его движений, но, казалось, она выдержит его спуск по пролетам в переулок. Он как раз отвернулся от окна, ухватился за перила, чтобы спуститься по первой шаткой лестнице вниз, когда появился поднимающийся мужчина. Кларк не слышал, как он поднимался со всем тем шумом, который производил сам Кларк, вылезая из окна на пожарную лестницу.

— Нет! - воскликнул Джон, когда тот самый человек, которого он видел наблюдающим за ним на вокзале у билетного киоска, вытащил серебристый автоматический пистолет и попытался наставить его на свою жертву. Но парни стояли слишком близко друг к другу на крутых и мокрых железных ступеньках, и Кларк выбил пистолет ногой из руки стоявшего ниже мужчины. Оружие перелетело через край пожарной лестницы, и мужчина соскользнул назад, спустившись на две ступеньки на площадку всего в нескольких футах под Кларком.

Секунду двое молча смотрели друг на друга. У Джона на бедре висел пистолет, но он не потянулся за ним. Он не собирался стрелять в агента ФБР, или французского детектива, или офицера ЦРУ, или немецкого полицейского. Кем бы ни был этот человек, Кларк не планировал его убивать.

Но когда мужчина сунул руку под плащ, Кларк бросился к нему. Ему пришлось сократить расстояние, прежде чем появилось другое оружие.

Люк Патин испугался, когда Кларк выбил у него оружие. Он потянулся за ножом, который носил в ножнах на шейной цепочке под рубашкой. Он выдернул клинок и полоснул по воздуху.

Джон заметил это движение, поднял руку и отразил удар, но получил хлесткий порез на тыльной стороне ладони. Он вскрикнул от боли, затем выбросил правую руку ладонью вверх и наружу и ударил французского частного детектива под подбородок.

Голова Люка Патена откинулась назад от удара в челюсть, и он отшатнулся назад, а затем поскользнулся, сильно ударившись бедрами о низкие перила позади себя, и он скатился назад с пожарной лестницы. Его ноги взлетели в воздух, когда он падал. Кларк прыгнул вперед, чтобы схватить нападавшего за пальто, но ливень и скользкая кровь на его левой руке заставили его ослабить хватку, как только он схватил ее, и француз упал с третьего этажа на булыжники.

Его голова ударилась со звуком, похожим на удар бейсбольной битой по дыне.

Блин, подумал Кларк, он не собирался убивать его, но ему придется побеспокоиться об этом позже. Теперь он споткнулся о пожарную лестницу на втором этаже, взломав толстую деревянную дверь в квартиру на кухне. Он нашел рулон бумажных полотенец, обернул ими руку, возвращаясь в коридор, а затем сбежал вниз и снова вышел на улицу.

Три минуты спустя он прошел мимо входа в метро, а затем поспешил обратно к нему. Спускаясь по лестнице, он случайно оглянулся. В двадцати пяти метрах позади он увидел двух преследователей, мужчин в плащах, бегущих под дождем через перекресток. "Пежо" вильнул и посигналил им вслед. Кларку не показалось, что эти люди заметили его, но, похоже, они получили известие, что их коллега мертв.

Джон купил билет и поспешил на платформу следующего поезда. Он задержал дыхание, чтобы не задохнуться. Изображай хладнокровие, сохраняй спокойствие. Он стоял у края пути, ожидая вместе с дюжиной других пассажиров следующего поезда.

Джейсон не мог поверить в свою удачу. Каким-то образом ему удалось спуститься по ступенькам незамеченным преследователями, и пока он пытался наполнить свои ноющие легкие кислородом, он еще раз проверил, нет ли за ним слежки. Нет. Он мог сесть на поезд куда угодно, а затем добраться до безопасного места.

Ну, относительно безопасного.

Он почувствовал прохладный ветерок из туннеля слева от себя, указывающий на приближающееся прибытие поезда. Он подошел к краю платформы, чтобы первым пройти через двери. Последний раз проверил лестницу слева от себя. Чисто. Он рассеянно оглянулся через правое плечо, когда поезд выехал из туннеля слева от него.

Они были там, двое. Новенькие, но определенно из той же команды. Они подошли к нему с суровыми лицами.

Он знал, что облегчил им задачу. На краю трассы им нужно было лишь слегка подтолкнуть, и он ушел бы. Если они не планировали убить его раньше, он почти не сомневался, что смерть их коллеги изменит их миссию, независимо от их первоначальных приказов.

Он отвернулся от них и посмотрел на рельсы. Поезд был в пятидесяти футах от него и быстро приближался, слева направо. Джон спрыгнул с края платформы, спустившись на четыре фута к рельсам.

Остальные на платформе вскрикнули от шока.

Джейсон перескочил через рельсы прямо перед мчащимся поездом метро. Черное сетчатое ограждение отделяло восточную линию от западной, и он должен был перелезть через него до того, как пройдет поезд. Он запрыгнул на забор, подтянулся с окровавленной рукой, которая все еще болела от огнестрельного ранения месячной давности, затем перекинул ноги через забор, когда поезд позади него заскрипел и завыл. Первый вагон задел его правую ногу, отчего возникло ощущение, будто по пятке ударили бейсбольной битой, и Кларк слетел с верхушки ограждения, упав на четвереньки рядом с другой трассой. Как олень в свете фар, он уставился на другой локомотив, более удаленный, но несущийся на него с запада. Он слышал крики с соседней платформы. Он поднялся и прыгнул вперед, опираясь для этого на поврежденную лодыжку, и добрался до края платформы, не коснувшись ни одного из рельсов пути. Он попытался подтянуться на бетоне до прибытия поезда, но мышцы его рук дрогнули. Он рухнул обратно, обессиленный.

Кларк повернулся и посмотрел на поезд, который его убьет.

Ахтунг!

Двое молодых людей в футболках пришли ему на помощь. Они опустились на колени у края платформы, схватили его за воротник и рывком перевалили через край. Они были большими и молодыми и намного сильнее Кларка; его натруженные руки пытались помочь, но они просто висели по бокам.

Три секунды спустя поезд пролетел по месту, которое только что покинуло его тело.

Джон лежал на спине на холодном бетоне, обеими руками держась за ноющую лодыжку.

Парни что-то прокричали и грубо хлопнули его по плечу. Джон разобрал слово "старик". Один из них рассмеялся, помог Кларку подняться и снова похлопал его по плечу.

Пожилая женщина сердито ткнула его зонтиком в лицо, отчитывая.

Кто-то еще назвал его аршлохом. То есть мудаком.

Джон с трудом перенес вес тела на поврежденную ногу, затем с улыбкой кивнул людям, которые спасли его, и, пошатываясь, забрался в поезд, который чуть не раздавил его. Войдя внутрь, он рухнул на скамейку. Никто больше на платформе не следовал за ним. Поезд тронулся, и он посмотрел в окно на восточную платформу. Двое его преследователей все еще были там.

Наблюдая, как он вырывается из их силков.

Пресс-служба Белого дома быстро собралась в зале для брифингов. Было объявлено, что Президент выступит с коротким заявлением.

Через пять минут, в мгновение ока для тех, кто привык прислуживать Килти, президент вошел в комнату для брифингов и подошел к микрофону.

— Я только что разговаривал с официальными лицами как Госдепартамента, так и Министерства юстиции. Мне сообщили с достаточной степенью уверенности, что скрывающийся от правосудия Джон Кларк был причастен к убийству французского бизнесмена, совершенному прошлой ночью около десяти часов вечера по местному времени в Кельне, Германия. У меня пока нет всех подробностей по этому поводу; я уверен, что офис генерального прокурора Брэннигана получит больше информации по мере развития событий. Это событие подчеркивает, насколько важно, чтобы мы заключили этого человека под стражу. Я получил немного взбучки от многих моих политических оппонентов, многих из лагеря Райана, которые обвинили меня в преследовании мистера Кларка только из-за помилования Райана и его отношений с Джеком Райаном.

Что ж,… теперь вы видите, что это вообще не политика. Это вопрос жизни и смерти. Я сожалею, что мое оправдание решения, которое я принял в отношении Джона Кларка, обошлось мне такой дорогой ценой.

Мистер Кларк бежал из Соединенных Штатов, но я хочу заверить всех, включая наших друзей в Германии и во всем мире, что мы не успокоимся, пока мистер Кларк не вернется под стражу в США. Мы продолжим работать с нашими способными партнерами в Германии, в Европе, куда бы он ни поехал, и мы найдем его, под какой бы скалой он ни прятался.

Репортерше ЭмЭс-ЭнБиСи удалось перекричать своих коллег:

— Господин президент, вас вообще беспокоит, что в этой охоте на человека есть ограничение по времени? Другими словами, если вы не выиграете на следующей неделе и вам не удастся поймать Кларка до истечения вашего срока полномочий, президент Райан прекратит розыск?

Килти начал отходить от микрофона, но теперь вернулся к нему.

— Меган, я собираюсь победить на выборах во вторник. Тем не менее, какой бы поддержкой ни обладал Джек Райан, американский народ не доверял ему определять виновность или невиновность отдельных лиц. Он пытался это сделать раньше, когда помиловал этого убийцу, и... что ж… посмотрите, где мы сейчас находимся. Это работа нашего Министерства юстиции, наших судов. Мистер Кларк - убийца. Я могу только представить, что нам еще предстоит узнать об истории Кларка. Его преступления. Лицо Килти слегка покраснело. Итак, всем вам, представителям средств массовой информации, я хотел бы сказать, что если Джек Райан попытается замять прошлые и настоящие преступления этого человека... Что ж, вы - четвертая власть. Вы несете ответственность за то, чтобы этого не произошло.

Килти отвернулся от прессы и покинул комнату для брифингов, не ответив ни на один вопрос.

Час спустя Джек Райан-старший сделал собственное заявление на подъездной дорожке своего дома в балтиморе. Его жена Кэти стояла рядом с ним.

— У меня нет никаких подробностей о конкретных обвинениях против Джона Кларка. Я не знаю, что произошло в Кельне, и я, конечно, не знаю, был ли к этому причастен мистер Кларк, но я знаю Джона Кларка достаточно долго, чтобы понимать, что если он действительно убил мистера Патина, то мистер Патин представлял реальную угрозу для Джона Кларка.

Репортер Си-Эн-Эн спросил:

— Вы хотите сказать, что Люк Патен заслуживал смерти?

— Я говорю, что Джон Кларк не совершает ошибок. Теперь, если президент Килти хочет преследовать кавалера Медали Почета, внести его в список десяти самых разыскиваемых лиц ФБР, что ж, я не могу помешать ему сделать это. Но я могу пообещать всем, что Джон заслуживает большего, чем эта страна когда-либо могла бы дать ему в качестве вознаграждения за его услуги. И он, конечно, не заслуживает того обращения, которое он получает от нынешнего президента.

Репортер Си-Эн-Эн вмешался:

— Похоже на то, будто вы говорите, что ваш друг выше закона.

— Нет, я этого не говорю. Он не выше закона. Но он выше этого политического цирка, замаскированного под закон. Это отвратительно. Моя жена в прошлом совершенно справедливо отчитывала меня за то, что при упоминании Эда Килти у меня на лице появлялось выражение, будто я только что откусил лимон. Я пытался скрыть это, как мог. Но прямо сейчас я хочу, чтобы все увидели, насколько меня отталкивает то, что происходит по отношению к Джону Кларку.

Как только Райан вернулся в дом через кухню, Арни ван Дамм повернулся к нему лицом.

— Господи, Джек!

— То, что я сказал, было правдой, Арни.

— Я верю тебе. Верю. Но как это будет выглядеть?

— Мне насрать, как это выглядит. Я не собираюсь стесняться в выражениях по этому поводу. У нас там американский герой, за которым охотятся, как за собакой. Я не собираюсь притворяться, что происходит что-то еще.

— Но...

Райан огрызнулся в ответ:

— Но ничего! Теперь следующая тема. Что дальше на повестке дня?

Арни ван Дамм долго смотрел на своего босса. Наконец он кивнул.

— Почему бы нам не взять выходной, Джек? Я и мои люди предоставим тебе, Кэти и детям дом в полное распоряжение. Возьмите напрокат фильм. Съешьте пиццу. Вы это заслужили. Ты работал, как проклятый.

Джек успокоился. Он покачал головой.

— Ты работал усерднее меня. Прости, что я набросился на тебя.

— И в обычной кампании много стресса. А это не обычная кампания.

— Нет, это не так. Я в порядке. Давай вернемся к работе.

— Как скажешь, Джек.

Джерри Хендли жил один. После гибели его жены и детей в автокатастрофе он с головой ушел в работу, продолжая работать сенатором, прежде чем уйти с государственной службы, а затем возглавив самую закрытую контору в мире.

Работа в Хендли Ассошиэйтс, как на стороне белых, так и на стороне черных, занимала у него добрых шестьдесят часов в неделю, и даже дома он следил за зарубежными рынками по каналам Эф-Би-Эн и Блумберг, чтобы не упускать из виду белую сторону своей работы, а также читал "Глобал Секьюрити", "Форин офферс", "Джейнс" и "Экономист", чтобы быть в курсе событий, которые могли повлиять на его работу по надзору за тайными операциями.

У Джерри были проблемы со сном, что вполне объяснимо из-за сильного давления, связанного с его профессией, а также из-за потерь, которые он пережил в своей жизни: самое главное, потеря его семьи, хотя смерть Брайана Карузо годом ранее и нынешняя ситуация с Джоном Кларком также оказали личное влияние на Хендли.

Хендли жаждал сна, это был дефицитный и драгоценный продукт, поэтому, когда посреди ночи зазвонил его телефон, это наполнило его гневом еще до того, как размышления о предстоящих новостях наполнили его ужасом.

Было три двадцать утра, когда зазвонил телефон, оторвав его от сна.

— Да? - он ответил грубым и раздраженным тоном.

— Доброе утро, сэр. Это Найджел Эмблинг из Пакистана.

— Доброе утро.

— Боюсь, тут возникла проблема.

— Я слушаю.

Хендли сел на кровати. Теперь гнев исчез, появилось горе.

— Я только что узнал, что ваш человек Сэм пропал без вести недалеко от Миран-Шаха.

Теперь Джерри встал и направился в свой кабинет, направляясь к своему столу и компьютеру.

— Что значит "пропал"?

— Подразделение солдат, с которым он находился, подверглось нападению боевиков сети Хаккани несколько дней назад. Как мне сказали, обе стороны понесли тяжелые потери. Сэм и другие пытались скрыться на автомобиле; мой связной, майор аль Даркур, был впереди, ваш человек был сзади. Возможно, он выпал из машины по пути в безопасное место.

На первый взгляд Джерри Хендли это звучало как полная чушь собачья. Его первым побуждением было подумать, что офицер УМР, которого Эмблинг назвал надежным, обманул своего человека на местах. Но у него пока не было достаточно данных, чтобы выдвинуть такое обвинение, и он, безусловно, нуждался в помощи Эмблинга сейчас больше, чем когда-либо, поэтому он был осторожен, чтобы не набрасываться с какими-либо обвинениями.

Он был сенатором достаточно долго, чтобы знать, как говорить обеими сторонами рта.

— Я понимаю. Значит, нет сведений о том, жив он или мертв?

— Мой человек вернулся к месту перестрелки с тремя вертолетами, полными солдат. Людей Хаккани там уже не было.

Хендли стиснул зубы. Он чувствовал, что смерть в бою вполне могла быть предпочтительнее для Дрисколла, чем то, что приготовили для него талибы.

— Что ты предлагаешь мне сделать со своей стороны?

Эмблинг поколебался, затем сказал:

— Я очень хорошо знаю, как это выглядит. Похоже, майор не был честен с нами. Но я занимаюсь этим достаточно долго, чтобы понимать, когда мной играют. Я доверяю этому молодому человеку. Он пообещал мне, что работает над установлением местонахождения вашего человека, и обещал держать меня в курсе ситуации несколько раз в день. Я прошу вас разрешить мне передавать вам эту информацию по мере ее получения. Возможно, втроем мы сможем что-нибудь придумать.

Джерри не видел, какой у него выбор. Тем не менее, он сказал:

— Я хочу, чтобы мои люди встретились с этим майором.

— Я понимаю, - ответил Эмблинг.

— В данный момент они находятся в Дубае.

— Тогда мы оба придем к ним. Пока мы не выясним, каким образом была сорвана операция в Миран-Шахе, я не думаю, что посылать сюда кого-то еще - хорошая идея.

— Я согласен. Ты принимай меры, а я сообщу своим людям.

Хендли повесил трубку, затем позвонил Сэму Грейнджеру.

— Сэм? Это Джерри. Мы потеряли еще одного агента. Я хочу, чтобы все старшие сотрудники были в офисе через час.

Второе нападение Риаза Рехана на Индию произошло через две недели после первого.

Хотя его бангалорская атака была кровавой, ее можно было быстро и легко приписать одной ячейке Лашкар-э-Тайба. И хотя ЛэТ, несомненно, была пакистанской террористической организацией, и практически все знающие люди понимали, что ее в той или иной степени поддерживают бородачи из пакистанской УМР, Бангалорская резня не кричала о "масштабном международном заговоре".

И это было продумано Реханом. Начать с большого мероприятия, которое откроет глаза всем, но не придаст слишком большого значения его организации. Это сработало - возможно, сработало слишком хорошо, но Рехан еще не заметил каких-либо пагубных последствий массового количества погибших, таких как массовые аресты его сотрудников ЛэТ.

Нет, все шло по его плану, и теперь пришло время приступить ко второй фазе этого плана.

Нападавшие прибывали по воздуху, суше и морю. Самолетом четверо оперативников из Лашкара, путешествовавших по поддельным индийским паспортам, приземлились в аэропорту Дели, а затем встретились со спящей ячейкой из четырех человек, которая находилась там более года, ожидая активации их кураторами УМР в Пакистане.

По суше семеро мужчин успешно пересекли границу с Джамму по суше и добрались до самого Джамму-сити, где поселились в пансионе, полном рабочих-мусульман.

И по морю четыре надувные лодки с жестким корпусом причалили в двух разных местах на индийском побережье. Два судна в Гоа на западном побережье Индии и два в Ченнаи на востоке. На борту каждой лодки находилось восемь террористов и их снаряжение, то есть по шестнадцать вооруженных человек на каждое место.

Таким образом, в общей сложности сорок семь человек оказались в четырех разных точках по всей Индии, и у всех сорока семи были мобильные телефоны с приобретенными в магазине системами шифрования, которые замедлили бы действия индийской разведки и военных в ответ на атаки, хотя Рехан не сомневался, что передачи в конечном итоге будут расшифрованы.

В Гоа шестнадцать человек разделились на восемь групп, и каждая группа атаковала отдельный пляжный ресторан на пляжах Бага и Кандолим с ручными гранатами и автоматами Калашникова. Прежде чем полиция смогла убить всех нападавших, погибли 149 посетителей и работников ресторана.

В Джамму, городе с населением более четырехсот тысяч человек, семеро бойцов, перебравшихся по суше из Пакистана, разделились на две команды. В восемь часов вечера команды взорвали аварийные выходы в кинотеатрах на противоположных концах города, а затем боевики, трое в одном месте и четверо в другом, выбежали через сломанные двери, встали перед киноэкранами и открыли огонь по огромной толпе в кинотеатрах в пятницу вечером.

Сорок три индийца погибли в одном кинотеатре, двадцать девять - в другом. Ранены были свыше двухсот человек.

В крупном прибрежном городе Ченнаи шестнадцать террористов совершили нападение на международный турнир по крикету. Безопасность турнира была усилена после теракта в Бангалоре, и это, несомненно, спасло сотни жизней. Шестнадцать террористов уничтожили после того, как было убито двадцать два мирных жителя и полицейских и ранено чуть менее шестидесяти.

В Дели ячейка из восьми человек проникла в отель "Шератон Нью Дели" в центре района Сакет, убила охранников в вестибюле, а затем разделилась на две группы. Четверо из них воспользовались лестницей, чтобы переходить с этажа на этаж, из комнаты в комнату, стреляя во всех, с кем сталкивались. Остальные четверо ворвались в банкетный зал и открыли огонь из автоматов по участникам свадебного банкета.

Восемьдесят три невинных человека были убиты, прежде чем восемь оперативников ЛэТ были выслежены Силами быстрого реагирования полиции Центрального резерва Индии.

Руководителем проекта всего нападения был Риаз Рехан, он и его лучшие люди работали на конспиративной квартире в Карачи, использовали интернет-телефоны с голосовой связью, подключенные к зашифрованным компьютерам, чтобы оставаться на связи с командами людей, чтобы помочь им максимизировать смертоносность своих действий. Трижды в течение вечера Рехан, известный террористам в Индии как Мансур, молился вместе с отдельными членами ячейки, прежде чем мужчины ворвались под ружья полиции. Он объяснил всем сорока семи бойцам Лашкара, что вся операция, все будущее Пакистана зависят от того, не будут ли они взяты живыми.

Все сорок семь человек сделали, как им было приказано.

Риаз Рехан намеренно спланировал эту операцию так, чтобы она выглядела невероятно запутанной и проходила мимо руководства Лашкара, поскольку он хотел, чтобы индийцы увидели доказательства пакистанского заговора против них. Это сработало так, как он и предполагал, и к рассвету 30 октября индийское правительство приказало своим военным привести войска в полную боевую готовность. Премьер-министр Индии Приянка Пандиян и президент Пакистана Харун Захид провели утро вместе со своими военными лидерами и членами кабинета министров, а к полудню Пакистан повысил боеготовность своих вооруженных сил на случай, если Индия воспользуется неразберихой из-за нападений, чтобы перейти границу в отместку.

Риаз Рехан не мог быть более доволен тем, как развивались события, потому что операция "Сапсан" требовала такого ответа для продвижения вперед.

Как только атаки в Индии были завершены, Рехан, его офицеры и штаб направились в Дубай, чтобы избежать пристального внимания группировок неисламистов в УМР.

Объединенные Арабские Эмираты были страной, основанной на коммерции.

Эти люди также обладали влиянием во всех сферах деятельности правительства, были шпионами в коридорах власти, информаторами во всех сферах жизни Эмиратов. Если Рехан искал информацию о ком-либо или о чем-либо в ОАЭ, то это была его сфера.

Именно так он узнал, что майор Мохаммед аль-Даркур и британский эмигрант, путешествующий по голландскому паспорту, приземлятся в международном аэропорту Дубая в 21:36 вечера

Рехан и его группа сотрудников службы безопасности и переодетых в штатское сотрудников УМР должны были прибыть в Дубай рано утром следующего дня, поэтому пакистанский генерал предположил, что аль-Даркур и английский шпион прибыли в город, чтобы получить информацию о нем. Очевидно, что операция аль-Даркура в Миран-Шахе, операция, которая совпала с его обучением бойцов Джамаат Шариат в лагере Хаккани, указывала на то, что молодой майор расследовал дело Рехана. Не было никакой причины, по которой он появился бы здесь и сейчас, если только это не было связано с каким-то дальнейшим интересом в Директорате ОРС.

Риаз Рехан не беспокоился о расследовании, проводимом майором в отношении него. Напротив, он считал невероятной удачей то, что этот человек и его коллега приехали в Дубай.

Потому что, хотя противостояние назойливому майору и его иностранному союзнику в Пакистане могло стать проблемой для малозаметного генерала УМР, здесь, в Дубае, Риаз Рехан мог, в буквальном смысле, избежать наказания за убийство.

Эмблинг и аль-Даркур отправились на личном автомобиле в свои апартаменты в невероятном "Бурдж-Халифе", самом высоком здании в мире. Они были в городе, чтобы встретиться с сотрудниками Кампуса, но по соображениям безопасности Джерри Хендли запретил своим агентам сообщать Эмблингу или его подозрительному информатору УМР какую-либо информацию о том, где они остановились во время пребывания в Дубае, поэтому аль-Даркур сам позаботился о размещении. Массивный иглообразный небоскреб со 163 жилыми этажами (и сорокачетырехэтажным шпилем на вершине) был для них быстрым и легким местом для поиска жилья. Эмблинг и аль-Даркур делили квартиру с двумя спальнями на 108-м этаже.

Мохаммед доверял большинству сотрудников УМР не больше, чем Джерри Хендли. Он воспользовался личной кредитной картой и обработал информацию о поездке на компьютере в интернет-кафе в Пешаваре, чтобы его собственная организация не пронюхала о его планах поездки.

Устроившись в их квартире, Эмблинг позвонил по номеру, который дал ему Хендли. Это соединило его со спутниковым телефоном одного из двух операторов Кампуса, с которыми он познакомился год назад в Пешаваре, американца мексиканского происхождения сорока с чем-то лет, известного под именем Доминго.

Они договорились встретиться у Эмблинга в Бурдж-Халифе как можно скорее.

В тот самый момент, когда рейс Рехана и компании "Пакистанские международные авиалинии" из Исламабада приземлился в международном аэропорту Дубая, Джек Райан, Дом Карузо и Доминго Чавес стояли в лифте небоскреба "Бурдж Халифа". Лифты в самом высоком здании в мире не случайно самые быстрые в мире, и они подняли троих американцев выше, в гигантскую башню, со скоростью более сорока пяти миль в час. Их впустили в квартиру, и они оказались в большой открытой комнате с зоной отдыха в углублении перед видом на Персидский залив от пола до потолка с высоты, почти равной высоте Эмпайр-стейт-билдинг.

Найджел Эмблинг стоял в современной гостиной, отделанной темным деревом, металлом и стеклом, перед невероятным панорамным видом. Это был крупный англичанин с жидкими белоснежными волосами и окладистой бородой. На нем был слегка помятый блейзер поверх рубашки с открытым воротом на пуговицах и коричневых слаксов.

— Мой дорогой друг Доминго, - сказал Эмблинг с выражением сочувствия. — Прежде чем мы перейдем к другой катастрофе, постигшей вашу организацию, я должен сказать вам, как мне жаль слышать об этом деле, связанном с Джоном Кларком.

Чавез пожал плечами.

— Мне тоже. Это поправимо.

— Я в этом уверен.

— Просто не верьте всему, что слышите, - добавил Динг.

Эмблинг махнул рукой.

— Я не слышал ни одной чертовой хреновины, которая не звучала бы как очередной рабочий день человека такой профессии, как мистер Кларк. Может, я уже стар и мягкотел, но я не забыл, как устроен мир.

Чавес просто кивнул и сказал:

— Могу я представить своих коллег? Джека и Доминика.

— Мистер Эмблинг, - сказал Джек, пожимая руку пожилому мужчине.

Конечно, англичанин узнал сына бывшего и предполагаемого будущего президента Соединенных Штатов, но никак не намекнул, что уловил связь.

Затем он подвел троих американцев к единственному обитателю квартиры, подтянутому пакистанцу со смуглой кожей цвета корицы, в рубашке с короткими рукавами и черных джинсах.

Они были удивлены, узнав, что это майор УМР.

— Мохаммед аль-Даркур, к вашим услугам, - привлекательный мужчина протянул Чавесу руку, но Чавес не протянул свою.

Все три агента «Кампуса» считали этого человека лично ответственным за потерю их друга. В то время как Хендли был осторожен, чтобы не приподнять шляпу перед Эмблингом за то, что у него были подозрения, Доминго Чавес не собирался любезничать с сукиным сыном, из-за которого, вероятно, убили его коллегу в дебрях беззаконного племенного региона Пакистана.

— А скажите-ка мне, майор аль-Даркур, почему это я не должен разбить вашу башку о стену?

Аль Даркур был захвачен врасплох, но Эмблинг вмешался:

— Доминго, пожалуйста, пойми. У вас мало причин доверять ему, но я надеюсь, что у вас есть несколько больше причин доверять мне. В последние месяцы я поставил перед собой задачу проверить майора, и он один из хороших парней, уверяю вас.

Дом Карузо обратился к пожилому англичанину:

— Ну, я не знаю вас, и я определенно не знаю этого мудака, но я знаю, чем УМР занималась последние тридцать лет, поэтому я не собираюсь доверять этому ублюдку, пока мы не вернем нашего человека.

У Райана не было возможности повторить это мнение, прежде чем пакистанец ответил:

— Я полностью понимаю вашу точку зрения, джентльмены. Я пришел сегодня, чтобы попросить вас дать мне всего несколько дней для работы с моими контактами в регионе. Если мистера Сэма удерживает сеть Хаккани, я потяну за все возможные ниточки, чтобы либо освободить его, либо начать операцию по его спасению.

— Вы были с ним, когда его похитили? - спросил Чавез.

— Именно что был. Он сражался очень храбро.

— Я слышал, это была адская бойня.

— Много убитых с обеих сторон, - признал аль Даркур.

— Не могу не заметить, что выглядишь ты не слишком пострадавшим.

— Я ?

— Куда ты ранен? Пулевые ранения? Осколочные?

Мохаммед аль-Даркур покраснел и опустил глаза. Это была хаотичная ситуация.

— Я не был серьезно ранен, но люди слева и справа от меня погибли.

Чавез фыркнул.

— Послушайте, майор. Я не доверяю вам, моя организация не доверяет вам, но мы действительно доверяем мистеру Эмблингу. Мы думаем, возможно, вам удалось каким-то образом очаровать его, но не думайте, что ваша поездка сюда очарует нас. Мы положительно отнесемся к результатам, а не к обещаниям. Если вы и ваши коллеги сможете найти нашего человека, нам нужна эта информация немедленно.

— И вы получите это, я обещаю. У меня есть люди, которые работают над этим, точно так же, как у меня есть люди, которые изучают связь Хаккани с УМР.

— Еще раз : результаты - вот что меня впечатляет.

— Понятно. Однако у меня есть один вопрос.

— Какой же?

— Я понимаю, что вы находитесь в Дубае, чтобы следить за генералом Реханом. Остальная часть вашей команды сейчас следит за ним?

Никакой "остальной части" команды Чавеса не было, но он этого не сказал. Вместо этого он ответил:

— Поверь мне, когда он приедет в Дубай, мы проследим за ним.

Теперь брови Мохаммеда аль-Даркура поползли вверх.

— По моей информации, он прибыл в Дубай сегодня утром. Я предполагал, что помогу вам переводить любые разговоры, которые он ведет на своей конспиративной квартире.

Чавез посмотрел на Карузо и Райана. Их пассивные устройства наблюдения бездействовали в воздуховодах комплекса Рехан. Если их цель была здесь, в Дубае, то им нужно было вернуться в отель "Кемпински" и начать наблюдение.

Динг медленно кивнул.

— У нас есть переводчики. Моя команда узнает об этом, как только Рехан доберется до своего места.

Аль Даркур, казалось, был удовлетворен этим, и вскоре Чавес покинул квартиру вместе с Карузо и Райаном.

Перед лифтами Джек сказал:

— Если Рехан здесь, мы, возможно, уже пропустили что-то важное.

Чавез сказал:

— Да. Вы, ребята, бегите обратно в бунгало и займитесь этим. Мне нужно съездить в аэропорт и встретить самолет, чтобы забрать оборудование, но сначала я собираюсь увести Эмблинга от майора и тщательно допросить его. Увидимся на месте через несколько часов.

Чавез провел три часа в дискуссиях в квартире на 108-м этаже. Первый час прошел исключительно в комнате с Найджелом Эмблингом. Британский эмигрант потратил подавляющую часть этого времени на то, чтобы обдумать все, что он узнал о Мохаммеде аль-Даркуре за последние полтора месяца. Другие контакты Эмблинга в СБ убедили его, что ни 7-й батальон Группы специальных служб, называемый "Заррар коммандос", с которым аль-Даркур был связан, ни Объединенное разведывательное бюро, к которому аль-Даркур был приписан в УМР, не были захвачены исламистскими радикалами или находились под сильным влиянием, как многие секторы СБ. Кроме того, собственные действия аль-Даркура, возглавлявшего подразделение ССГ против террористических группировок в долине Сват и Читрале, принесли ему похвалы, которые сделали бы его мишенью для "бородачей" из СБ.

Наконец, Эмблинг заверил Динга Чавеса, что он сам был в комнате, когда Сэм Дрисколл настаивал на участии в операции "Миран Шах". Майор аль-Даркур был против участия американца и лишь неохотно позволил ему поехать.

На это ушел целый час, но, наконец, Чавез был убежден. Он потратил еще два часа на разговоры с аль-Даркуром об операции, в ходе которой исчез Сэм, и расспросил его о своих сотрудниках и контактах, которые, по его словам, он выяснял, чтобы получить информацию о местонахождении пропавшего американца. Наконец, где-то около полудня Чавес оставил парней в их квартире и направился в аэропорт, чтобы забрать снайперскую винтовку и другое снаряжение, доставленное рейсом "Гольфстрим".

Райан и Карузо вернулись в свое бунгало в отеле "Кемпински" и активировали свое оборудование пассивного наблюдения над водой. Все три камеры ожили. В доме царила определенная активность, хотя поначалу ни одна из камер не зафиксировала присутствия Рехана. Пока они ждали, смотрели трансляцию с камер и слушали, как несколько мужчин, говорящих на урду, прогуливаются по вестибюлю и большой комнате, они позвонили Рику Беллу. В Мэриленде было всего два часа ночи, но Рик пообещал, что он, технический аналитик и переводчик, говорящий на урду, прибудут на станцию "Хендли Ассошиэйтс" в течение сорока пяти минут. До этого Райан и Карузо записывали все полученные изображения и аудиозаписи и отправляли их на анализ.

Было уже больше одиннадцати утра по дубайскому времени, примерно через два часа после того, как Дом и Джек вернулись в бунгало, когда среди охраны дома, казалось, поднялась волна возбуждения. Мужчины затянули галстуки и заняли позиции по углам комнат, через парадную дверь появились еще мужчины с багажом, и, наконец, в парадную дверь вошел крупный мужчина с аккуратной бородкой. Одного за другим он поприветствовал всех стоящих там охранников поцелуем в щеку и рукопожатием, а затем он и еще один мужчина, который, по-видимому, был высокопоставленным офицером, вошли в большую комнату. Мужчины были погружены в беседу.

Карузо сказал:

— Здоровяк - это Рехан. Выглядит примерно так же, как в сентябре в Каире.

— Я напишу Беллу по электронной почте и сообщу ему, что ты подтвердил участие Рехана.

— Мне следовало пристрелить этого ублюдка еще тогда.

Райан обдумал это. Его съедали опасения за Сэма в Вазиристане и Кларка в Европе, и он знал, что для его кузена это было еще хуже. Годом ранее брат-близнец Доминика был убит в ходе спецоперации в Ливии. Мысль о потере еще двух агентов, должно быть, была для Карузо очень тяжелой.

— Мы вернем Сэма, Дом.

Доминик рассеянно кивнул, наблюдая за трансляцией.

— И Кларк либо сам исправит свою ситуацию, либо будет тусоваться, пока мой отец не вступит в должность, и папа будет присматривать за ним.

— На твоего отца будет оказано большое давление, чтобы он не вмешивался.

Джек фыркнул.

— Папа пустил бы пулю в грудь за Джона Кларка. Несколько кровожадных конгрессменов его не остановят.

Дом усмехнулся, и они больше не обсуждали это.

Вскоре Доминик позвал Райана из спальни, разглядывая в подзорную трубу конспиративную квартиру Рехана.

— Эй! Похоже, все собираются сваливать.

— Занятой ублюдок, не так ли? - сказал Райан, возвращаясь к монитору.

Рехан снял пиджак, который был на нем, и теперь был одет в простую белую рубашку и черные костюмные брюки. Он и мужчина, который начинал походить на его заместителя, стояли в холле с группой примерно из восьми человек, большей частью охраны, которая прибыла с ними из Пакистана, а также с парой лиц, в которых Райан узнал постоянных посетителей дома.

Звук был хорошим, Доминик и Райан слышали каждое слово, но ни один из мужчин не говорил на урду, поэтому им пришлось подождать переводчика из Западного Одентона, штат Мэриленд, который переведет разговор, чтобы придать сцене некоторый контекст.

Через несколько секунд Рехан со свитой вышел через парадную дверь.

— Я полагаю, шоу на данный момент окончено, - сказал Дом. — Я собираюсь сделать сэндвич.

Через двадцать минут после того, как Доминго Чавес покинул квартиру Эмблинга и аль-Даркура, раздался стук в дверь. Пакистанский майор разговаривал по телефону со своим штабом в Пешаваре, поэтому Эмблинг пошел открывать. Он знал, что в здании есть система безопасности, которая не пустит на этот этаж частных резиденций никого, у кого не было разрешения от одного из жильцов, поэтому он не беспокоился о своей безопасности. Посмотрев в глазок, он увидел официанта в белом смокинге, держащего ведерко со льдом и бутылку шампанского.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? - спросил он через дверь. Затем он пробормотал себе под нос: Забрав у тебя из рук эту чудесную бутылку "Дом Периньон".

— Презент от управляющего, сэр. Добро пожаловать в Дубай!

Эмблинг улыбнулся, открыл дверь и тут увидел других людей, спешащих по коридору. Он хотел захлопнуть дверь, но официант отшвырнул ведерко с вином в сторону, выхватил автоматический пистолет "Штайр" и приставил его ко лбу Найджела Эмблинга.

Эмблинг замер.

Сбоку от дверного проема, скрытый от глазка, появился генерал Риаз Рехан из Объединенной разведывательной службы. У него самого был небольшой автоматический пистолет.

— В самом деле, англичанин, - сказал он. — Добро пожаловать в Дубай.

В квартиру мимо Найджела ворвались еще девять бойцов с высоко поднятыми пистолетами.

Карузо доел свой сэндвич, и они с Райаном были в процессе отключения устройств наблюдения с жучками-ботами, чтобы сэкономить заряд аккумулятора. Они подождут до вечера, чтобы снова запустить их, надеясь, что к тому времени Рехан вернется.

Зазвонил спутниковый телефон на столе, и Карузо снял трубку.

— Да?

— Дом? Это Белл.

— Что случилось, Рик?

— У нас проблема. Когда мы пришли в офис, то начали с начала вашей передачи аудиозаписи, так что с переводом мы опоздали примерно на пятнадцать минут.

— Без проблем. Рехан уехал некоторое время назад, поэтому мы выключаем...

Нет, проблема есть. Мы просто перевели то, что он сказал перед тем, как выйти за дверь...

Доминго Чавес застрял в пробке всего в четверти мили от выезда из аэропорта. Возвращаясь после того, как забрал свою снайперскую винтовку и патроны из "Гольфстрима" компании "Хендли Ассошиэйтс", он попал в серьезное дорожно-транспортное происшествие на мосту Бизнес-Бэй, и теперь он сидел в "БМВ", очень довольный на тот момент, что кондиционер спасает его от зверской жары, потому что, похоже, поедет он ещё не скоро.

Перед собой, примерно в трех милях, он мог видеть вздымающийся в небо небоскреб "Бурдж-Халифа". По другую сторону от него, на всем пути к побережью, находилась Пальма Джумейра, его пункт назначения.

В этот момент зазвонил его мобильный.

Это был Райан, его голос был резким и напряженным.

— Рехан знает, что Эмблинг и аль-Даркур в "Бурдж Халифе" ! Сейчас он направляется туда с командой головорезов.

— Черт! Позвони Найджелу.

— Я звонил. Никто не отвечает. Попробовал позвонить и по городскому телефону к нему домой. Никто не брал трубку.

— Сукин сын! - сказал Чавез.

— Отправляйся туда как можно быстрее. Я застрял в пробке.

— Мы выдвигаемся, но это займет не меньше двадцати минут.

— Тащи свою задницу, парень! Они - наша единственная ниточка к Сэму! Мы не можем их потерять!

— Я в курсе!

В "БМВ", расположенном к западу от моста Бизнес-Бэй, Доминго Чавес в отчаянии ударил руками по рулю.

— Черт возьми!

И Мохаммед аль-Даркур и Найджел Эмблинг были связаны пластиковыми стяжками, их руки были заведены за спину, лодыжки стянуты вместе. Рехан приказал своим людям поставить мужчин спиной к стеклам у окон от пола до потолка в гостиной. Генерал Рехан сидел перед ними на длинном диване, скрестив ноги и откинув руки на подушки. Он пребывал в своей стихии, ему было комфортно здесь, с пленниками, находящимися в его власти.

Люди Рехана — полковник Хан и охрана из восьми человек - стояли вокруг комнаты. Еще один часовой остался снаружи, в коридоре. Каждый из них носил пистолет по своему выбору — "Штайр", "ЗИГ" и "ЧЗ" были оружием спецназа, а Рехан и Хан оба носили "Беретты" в наплечных кобурах.

Если у Найджела Эмблинга все еще оставались какие-то слабые сомнения относительно надежности майора УМР Мохаммеда аль-Даркура, то эти сомнения были развеяны. Люди Рехана несколько раз ударили аль-Даркура лицом об оконное стекло, и тридцатипятилетний пакистанец выкрикивал проклятия в адрес своего старшего соотечественника.

Найджелу не нужно было иметь сорокалетнего опыта работы в Пакистане, чтобы понять, что эти двое пакистанцев не заботились друг о друге.

Аль-Даркур закричал на Рехана по-английски :

— Что ты сделал с американцем в Миран-Шахе?

Спокойный генерал улыбнулся и ответил также по-английски.

— Я встречался с этим человеком лично. Ему нечего было сказать. Я приказал подвергнуть его пыткам, чтобы получить информацию о ваших планах. Полагаю, ваши планы на будущее сейчас не так важны для меня, как они были, когда я отдавал этот приказ, учитывая, что теперь у вас нет будущего.

Аль Даркур высоко поднял подбородок.

— Другие за тобой следят. Мы знаем, что ты работаешь с организаторами переворота, мы знаем, что ты обучал иностранные силы в лагере Хаккани недалеко от Миран-шаха. За мной придут другие, и они остановят тебя, иншаллах!

— Ха, - рассмеялся Рехан. — Иншаллах ? Если на то будет воля Аллаха? Давай посмотрим, желает ли Аллах успеха тебе или же он желает успеха мне.

Рехан посмотрел на двух своих охранников, стоящих возле заключенных у окна:

— В этой претенциозной квартире душно. Открой окно.

Двое охранников выхватили пистолеты, повернулись как один и несколько раз выстрелили в толстое оконное стекло размером десять на десять футов от пола до потолка, напротив которого стояли двое заключенных. Оно разлетелось вдребезги не сразу, но по мере того, как количество отверстий в стекле увеличивалось с пяти до десяти-двадцати, между пулевыми отверстиями появлялись белые трещины.