Подари мне сказку

9

Салат с цыпленком был отменным. Вряд ли Синди доводилось пробовать вкуснее. Он был даже лучше салатов, которые делала ее сестра Джесс, а она готовила великолепно, как никто другой. Сочное мясо куриных грудок, приправленное сельдереем и еще массой ароматных специй, с дроблеными грецкими орехами и белым столовым виноградом было нежнейшим на вкус и таяло во рту. Кроме того, это было по-настоящему диетическое блюдо, так как практически не содержало холестерина.

Когда она увидела, как красиво сервирован стол, то пожалела, что не может позволить себе расслабиться и полностью насладиться ленчем. На гарнир был зеленый салат, тонко нарезанные помидоры, сваренные вкрутую яйца и блестящие маслины.

«Как можно наслаждаться едой, если от нервного напряжения в груди застрял ком, а руки вот-вот затрясутся?» – мрачно подумала она.

Покончив с едой, Синди выпила чашку мятного чая со льдом. Она тихо и безмолвно кипела от негодования из-за того, что не смогла по-настоящему насладиться вкусным завтраком. Кроме этого, у нее были и другие причины, чтобы злиться на Беннета.

Часом раньше, после того как приняли душ, переоделись и привели себя в порядок, они встретились у лестницы на втором этаже. Честно говоря, Синди не совсем поняла, что подразумевал Бен, когда сказал, что им нужно привести себя в порядок. Вот если бы она целый день работала, тогда – другое дело. Синди еще подумала, как можно устать, когда сидишь в машине, глазеешь по сторонам и ничего не делаешь? Что касается Бена, то она не могла вспомнить, когда бы он был не в форме. Он всегда хорошо выглядел, всегда был неотразимым и обаятельным.

Она засыпала его вопросами, но не получила ни одного ответа. Бен в свойственной ему манере, которая просто выводила Синди из себя, только улыбался с покровительственным видом.

– После. – Он взял ее под руку, и они начали спускаться вниз по лестнице. – Мы поговорим об этом после, хорошо?

Синди испытывала непреодолимое желание устроить скандал, причем прямо здесь, в столовой, на глазах его матери и зловредной тетки.

Сердце Синди оттаяло, только когда она вошла в столовую и встретилась взглядом с миссис Гэнстер. Его мать их встретила приветливой улыбкой и наговорила Синди кучу всяких милых и приятных слов, одним словом, приняла ее как давнюю, добрую знакомую или даже дочь и сразу же попросила называть ее Франциской.

Луиза, тетка Бена, приветствовала ее с холодной сдержанностью, граничащей с пренебрежением. Было ясно, что она считает Синди не парой ее единственному, горячо любимому племяннику, ведь она не их круга. Луиза держалась надменно и казалась Синди ужасно зловредной, настоящей ведьмой. Но с такими, как Луиза, ей доводилось встречаться, и она знала, как держать себя и вести с ними разговор.

Проблема была в другом, Синди не могла дать ей достойный отпор, поскольку переживала за миссис Гэнстер, которая еще не окрепла после инфаркта. Хотя Франциска выглядела расстроенной, так как сама видела, что Луиза почему-то невзлюбила Синди.

– Что ты там говорила, Синтия, в каком колледже ты училась? – сладким голосом произнесла Луиза.

Это был десятый, если не двадцатый вопрос за последние десять минут. Синди уже рассказала о своих близких, о доме, о том, как живется среди холмов. Единственное, что Луиза пока оставила в стороне, был вопрос о финансовом достатке ее семьи.

Однако Синди чувствовала, что скоро придет и его черед. Похоже, что Луиза просто ждет подходящий момент, чтобы застать ее врасплох. Сохраняя внешнее спокойствие, девушка собрала всю свою волю.

– Луиза, ну в самом-то деле, – с упреком произнесла Франциска, – ты задаешь Синди столько вопросов, что не даешь ей спокойно поесть. – Поведение Луизы ее всерьез раздражало. – Может, хватит приставать к человеку с вопросами?

– Приставать? – Луиза напустила на себя оскорбленный вид. – Франциска, как ты можешь так говорить? Мне просто интересно узнать побольше о новой невесте моего единственного племянника.

Луиза выделила голосом каждое слово последней фразы. Прежде чем ответить, Синди набрала полную грудь воздуха, чтобы успокоиться.

– Синтия не училась в колледже, – в наступившей напряженной тишине раздался голос Бена. Он отодвинул от себя тарелку, решив, что настал момент вмешаться в разговор. – Но у нее была такая возможность. Она запросто могла пойти в любой колледж, потому что за отличную учебу в школе ей дали студенческую стипендию.

– Неужели? – Луиза чуть стушевалась, но только на мгновение. Затем внимательно посмотрела на девушку. – Так почему же тебя не зачислили в колледж?

«Слово-то какое нашла – «зачислили»! – Высокопарный тон и чопорный вид этой дамы развеселил Синди. Она изо всех сил старалась не рассмеяться и сохранить серьезность. Внезапно в голову ей пришла интересная мысль.

Поскольку Синди любила мечтать, представляя себя то Золушкой, то принцессой, ей нравилось проводить аналогию между людьми и сказочными героями. Теперь она отвела Луизе роль злой мачехи, взамен роли коварной ведьмы. Чтобы картина выглядела законченной и полной, Синди решила, что Франциска будет доброй феей.

Довольная собой, она подняла голову и посмотрела на Луизу. В ее глазах все еще продолжали сверкать веселые искорки. Кем бы ни была Луиза в ее воображении, злой мачехой или ведьмой, она все равно была ужасно высокомерной.

«Неужели нельзя было сказать просто: «Почему ты не пошла в колледж?» – Синди вновь едва не прыснула со смеху.

Пока девушка боролась с душившим ее весельем, Бен решил вмешаться еще раз. Он колючим взглядом посмотрел на Луизу и ледяным тоном ответил:

– В то время Синтия решила, что с колледжем можно повременить. Когда она училась в школе, в последнем классе, умерла ее мать. Синтия – самая старшая из детей. Она не могла оставить отца одного, и кроме того, кому-то надо было работать в ресторанчике.

– Бедняжка! – воскликнула Франциска и сжала девушке руку. – Потерять мать в таком раннем возрасте! Ты, наверное, ужасно переживала?

Напряжение, которое не оставляло Синди ни на минуту с той самой поры, как Бен сказал, что собирается поселить ее в другой комнате, мгновенно исчезло. Ласковый голос Франциски, искренний и полный неподдельного сочувствия, тронул Синди до глубины души. Она даже забыла о придирчивых и въедливых вопросах, больше похожих на допрос, которые задавала Луиза.

Нежный и сострадательный взгляд матери Бена заставил сердце Синди сжаться, а когда она взяла ее руку в свою, девушка почувствовала, что готова разрыдаться.

На глазах у нее навернулись слезы. Перед тем как ответить, она опустила голову и, проглотив комок в горле, растерла слезы по щекам.

– Да, мне было тяжело, – откровенно призналась Синди. Она подняла глаза и попыталась улыбнуться: – Я… я… – ее голос дрожал, – я очень любила маму.

– Бедное дитя, – прошептала Франциска.

Синди закусила губу, чтобы не расплакаться.

Луиза словно превратилась в каменное изваяние. Во время этого разговора она сидела за столом, уставившись в свою тарелку.

Бен откашлялся.

– Мама, Синтия будет жить здесь у нас.

Его слова взволновали и мать, и Луизу.

– Так Синтия останется? – Мать радостно оживилась.

– Здесь, в доме? – побледнела Луиза.

– Да, – категорично подтвердил Бен. В его глазах горела решимость. – Осенью Синтия пойдет в колледж. Она останется здесь и составит тебе компанию. – Его голос потеплел, когда он обратился к матери.

– Чудесно!

– А как же я? – запротестовала Луиза. – Я ведь тоже могу побыть с твоей матерью.

Беннет нахмурился.

Франциска повернулась к сестре:

– Луиза, право, я тебя не понимаю. Только сегодня утром ты мне сказала, что уедешь, как только вернется Беннет.

– Ну… я думала, что… – Она не знала, что ответить.

– Так о чем же ты думала, Луиза? – Бен поднял брови. Синди уже видела не раз это насмешливое выражение его лица. – Ты раздумала уезжать?

Луиза, загнанная в угол, нервно заерзала на стуле.

– Нет, нет. Мне действительно пора возвращаться домой. Но ты только подумай, – она бросила взгляд на сестру, – как это будет выглядеть… Конечно, моральные принципы сегодня не такие строгие, как раньше. Тем не менее если Синтия останется здесь, то пойдут всякие разговоры, поползут слухи…

Синди подумала, что все женщины одинаково подозрительны и даже думают одинаково. Не она ли говорила Бену, что ее пребывание в доме вызовет пересуды соседей?

– Луиза, ради Бога, перестань! – Казалось, Беннет вот-вот взорвется от негодования.

– Я ничего предосудительного в этом не нахожу, – заметила Франциска.

– К тому же меня здесь не будет, – добавил Беннет.

– Не будет? – в один голос воскликнули Франциска и Луиза; первая – разочарованно, а вторая – радостно.

Беннет покачал головой и продолжил:

– Пока я наслаждался отдыхом, – тут он посмотрел на Луизу, – в офисе скопилось много нерешенных вопросов. И мне придется потрудиться, чтобы наверстать упущенное. Так что я не смогу возвращаться сюда из города каждый день.

– Ну, если надо, то надо, – печально вздохнула Франциска.

Луиза ничего не сказала, хотя по ее лицу было видно, что она озадачена.

«Итак, дорогая тетушка, вам – шах и мат», – обрадовалась Синди.

– А теперь, если вопросов больше нет и все закончили есть, то… – он взял руку Синди, -…то я собираюсь официально объявить о нашей помолвке.

Он разжал кулак, и Синди увидела на его ладони красивое колечко. От волнения она почувствовала внутренний трепет, и ее сердце радостно забилось.

– Ой! Беннет, ведь это же обручальное кольцо твоей бабушки. Ты его сохранил? Просто чудесно! – Франциска посмотрела на сына нежным, полным материнской любви взглядом. – Если честно, то мне показалось странным, что у Синтии нет кольца.

Руки Синди дрожали, когда Бен осторожно надел ей на палец кольцо, принадлежавшее когда-то его бабке.

– Невероятно, оно оказалось точно впору, – воскликнула Франциска. – Мне кажется, что это счастливый знак. Моя мать носила его более шестидесяти лет и очень им дорожила.

Синди опустила голову и удивленно посмотрела на свою левую руку, будто видела ее впервые.

Рассмотрев внимательно изящное колечко, она восхищенно выдохнула.

Благородный, мягкий блеск золота изумительно оттенял и гармонично сочетался с ослепительным сиянием бриллианта, в центре которого искрилась розовая точка, от которой звездочкой разбегались такие же розовые лучики. Камень засверкал, когда солнечный свет преломился в его многочисленных гранях. Бриллиант лежал на маленьком лепестке золотой розочки, как капля утренней росы.

Синди чувствовала себя просто ужасно. Ей хотелось закричать или разрыдаться. Но не от счастья, которое переполняет сердце влюбленной, получившей от жениха знак его признания в любви. Ей хотелось плакать от стыда и раскаяния, которые охватили ее в этот момент. Ей стало стыдно перед матерью Бена за их бессовестный обман. Франциска, милая, сердечная женщина, не заслуживала, чтобы ее так обманывали.

Из ее глаз закапали горькие слезы.

Франциска нежно улыбнулась и протянула ей бумажную салфетку.

В этот момент Луиза выглядела страшно разочарованной.

Беннет смог облегченно вздохнуть только после того, как закрыл за собой дверь спальни. Там внизу ему казалось, что восторгам матери не будет конца. Она то радовалась за него, то обнимала Синди, что-то приговаривая. Наконец ему удалось вырвать Синди из объятий матери, сославшись на то, что им надо разобрать чемоданы. Из столовой он вышел в самом радужном настроении.

Однако его эйфория длилась недолго.

– Мы поступаем подло, – начала Синди. Она посмотрела на Бена с упреком. – Это настоящее предательство. Твоя мать прекрасная женщина. Я не могу обманывать так низко ни ее, ни… оскорблять память твоей бабушки. – Она виновато посмотрела на сверкнувший бриллиант.

Глубокое раскаяние, звучавшее в ее голосе, испугало Беннета.

– Синтия, это смешно! О каком предательстве идет речь? – Он говорил громко и резко, даже грубо, пытаясь скрыть свое замешательство.

– Зови меня Синди, – тихо проговорила девушка. В ее глазах заблестели слезы. – Это совсем не смешно, Бен. Мы лицемеры и гнусные обманщики.

– Беннет, – поправил он, чувствуя себя не совсем уютно от уколов проснувшейся совести.

– Бен или Беннет – все равно, мы поступаем неправильно. – Она была непреклонна.

– Но мать счастлива, – неуверенно произнес Беннет. Неизвестно, кого он хотел в этом убедить, себя или Синди.

– Да, это так. Потому что она поверила нам. Но только представь, что будет, когда она узнает всю правду?

– Она никогда ее не узнает. – Ему очень хотелось в это поверить самому. Вспомнив о своем обещании, данном Синтии, он поспешил добавить: – По крайней мере, не всю правду.

Какое-то мгновенье Синди раздумывала. Она отвела взгляд в сторону, но затем, вызывающе вздернув подбородок, выпалила:

– Я думаю, нам надо все рассказать твоей матери, прямо сейчас.

Беннет заколебался. И у него промелькнула мысль, что именно так и стоило бы поступить. Но он тут же отказался от этой идеи, ясно представив себе картину, которая привела его в уныние: он рассказывает матери о том, что ее обманул, а Синтия, оставив ему на память о себе купленные для нее наряды, уезжает домой и навсегда исчезает из его жизни.

Он и сам не знал, почему такая развязка событий его пугала. Но в одном он ни капли не сомневался – это его не устраивало.

Для него состояние нерешительности было внове: обычно он всегда сохранял самообладание и способность здраво рассуждать. Он всегда точно знал, чего хотел и почему. Но в тот момент Беннет не стал копаться в себе и выискивать причину своих страхов, решив отложить это на потом.

– Нет, Синтия, я с тобой не согласен. – Он покачал головой. – Мы заключили деловую сделку, и я очень надеюсь, что ты сдержишь свое слово.

То ли ему показалось, то ли он действительно слышал, как Синтия сокрушенно вздохнула, но только от этого ему стало не по себе, и он почувствовал себя законченным негодяем. Однако менять свое решение Беннет не собирался.

– Ну как?

– Как? – рассеянно переспросила Синди, обводя взглядом комнату, в которой очутилась. – Мне здесь нравится. Немного мрачновато, но красиво.

– Да я не о комнате. – Он нетерпеливо взмахнул рукой. – Ты ведь не уедешь, правда?

Синди не знала, что ему ответить.

– Помни, Синтия, мы с тобой договорились.

– Черт! Сколько раз тебе повторять – не Синтия, а Синди. Не называй меня так больше.

Беннет не выдержал и рассмеялся.

– Какая разница – Синтия или Синди?

– Для меня есть разница. – Она заупрямилась, не желая сдаваться.

В этот момент она показалась Беннету необычайно привлекательной. Она так мило сжала губки, что он не мог отвести от них глаз.

«Что с тобой происходит? – Он нахмурился. – Девчонка – та еще упрямица. И даже думать об этом не смей», – приказал он себе, секундой раньше представив, как ее целует.

С трудом избавившись от мысленного соблазна, он хмыкнул: «Неужели ты хотел ее поцеловать? Вот уж не ожидал такого». – Беннет с трудом сосредоточился, вспоминая, на чем они остановились.

– Итак, – он откашлялся, – наша сделка по-прежнему в силе. Или нет? – Он насмешливо на нее посмотрел, пытаясь скрыть свое раздражение.

Однако в этот момент ему самому было непонятно, на кого он злится – на нее или на самого себя? Ведь это не ей, а ему лезли в голову всякие глупые мысли. Это не она, а он ни с того ни с сего взял и размечтался.

Думать над этим ему не хотелось, и поэтому он решил, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы уговорить ее не выходить из игры.

– Что скажешь?

– Скажу, что мне все это не нравится! – взвилась Синди, яростно сверкнув глазами.

– Но мы же договорились?

– А Луиза? Она сразу меня невзлюбила.

– Ну и что из этого? – Он пожал плечами. – Ты же сюда приехала не сердца покорять или завоевывать зрительские симпатии.

– Она считает, что я тебе не пара. Я чувствую, что она против того, чтобы я жила в твоем доме.

– Меня не интересует ее мнение, – разозлился Беннет, – как, впрочем, не должно интересовать и тебя.

– Она не очень-то приветливая особа, – обиженно пожаловалась Синди. В ее голосе чувствовались легкая горечь и досада.

К крайнему удивлению Беннета, ему вдруг нестерпимо, до боли в сердце захотелось стать ее защитником, оградить от всех волнений. Некоторое время он колебался, не зная, что предпринять, мучительно борясь с желанием подойти и обнять ее, прижать к своей груди и утешить, слабую и беззащитную.

Оскорбительное и вызывающее поведение тетки могло задеть ранимую душу Синтии.

«Что же мне делать?» – в смятении подумал Беннет и подавил тяжелый вздох.

– Синтия, я видел, что Луиза действительно вела себя невежливо. Но если честно, то она не такая уж и плохая.

Синди раздраженно хмыкнула:

– Ха, невежливо, говоришь? Слишком мягко сказано. Я бы сказала, что она вела себя как зловредная ведьма.

Беннет едва не рассмеялся, но в последний момент сдержался.

– Да нет же, она нормальный человек. Но как и у всех, у нее есть свои недостатки. – Ему пришлось отвести глаза в сторону, чтобы не выдать своего веселья. – Луиза заносчивая и немного важничает, ведь она считает себя совершенно незаменимым человеком в доме.

– Неужели? – съязвила Синди.

– Ладно, лучше я тебе все объясню по порядку. – Он тяжело вздохнул и жестом указал на два глубоких кресла, стоящих по обе стороны от камина: – Давай присядем.

Синди покачала головой:

– Нет, я не думаю, что…

– Вот и отлично. – Беннет словно ее не слышал. Он подошел к ней, и, взяв за руку, подвел и усадил в просторное кресло. – А ты ни о чем и не думай, а просто сядь, расслабься и слушай.

Синди обиженно на него посмотрела, словно хотела сказать: «Эй, полегче, приятель! Толкаться совсем не обязательно». Однако спорить не стала.

Беннет устроился в кресле напротив и несколько секунд собирался с мыслями, не зная, с чего начать. Положив ногу на ногу, Синтия откинулась на спинку и приготовилась слушать. Взгляд Беннета скользнул по ее соблазнительно сверкнувшим стройным ногам и коленям. Его мысли мгновенно спутались, он забыл, что хотел сказать. Во рту у него сразу пересохло, и ему нестерпимо захотелось прикоснуться и провести рукой по ее гладкой, нежной коже.

Он вспомнил о Дениз и пожалел, что последний раз они встречались так давно. Он удивился, поняв, что совсем позабыл о Дениз. Когда они приехали домой, то он даже не удосужился ей позвонить.

– Что ты хотел мне сказать? – Синтия нарушила затянувшееся молчание.

– Что? Ах да, поговорим о Луизе. – Беннет, застигнутый врасплох, расплылся в дурацкой улыбке. – Моя мать старше Луизы, поэтому та считает своим долгом всячески заботиться о своей старшей сестре, и иногда ее забота граничит с ревностью.

– Чушь какая-то! – заявила Синди. – Можно подумать, твоя мать в этом виновата.

Ее упрямая логика вызвала у Беннета улыбку.

– Конечно, нет, – согласился он. – Но как бы то ни было, Луиза не отказывает себе в удовольствии разыграть какую-нибудь маленькую сценку, чтобы подчеркнуть свою значимость и важность. Она всегда настаивает на своем мнении, как на единственно правильном. Обычно это касалось каких-нибудь мелочей. Мать с юмором воспринимала эти сцены и всегда относилась к капризам младшей сестры снисходительно. Иногда Луиза могла перегнуть палку, тогда мать ее осаживала. Но никогда между ними не было ссор или неприязни, и они всегда ладили друг с другом.

Синди вздернула подбородок и вызывающе спросила:

– Так ты думаешь, что твоя помолвка относится как раз к таким мелочам?

– Нет. – Нахмурившись, он покачал головой. – Ее сегодняшнее поведение озадачило меня, а в чем причина, я не знаю. Обычно она ведет себя как неисправимая оптимистка, смотрит на мир сквозь розовые очки. Более того, я заметил, что мать тоже расстроилась из-за ее поведения. Что это с ней?… – Внезапно он замолчал, словно его осенило. – Хотя, может быть…

– Продолжай! – потребовала Синди.

Он безрадостно усмехнулся и закончил свою мысль:

– Скорее всего она все решила за меня и сама нашла мне невесту.

– И кто бы это мог быть, как ты думаешь? – Синди подозрительно на него посмотрела.

– Не имею ни малейшего представления. – Он развел руками и подумал, что это не могла быть Дениз, поскольку Луиза никогда с ней не встречалась.

Синди не устраивал такой ответ, и она решила выяснить всю правду.

– В таком случае, почему она берет на себя смелость оспаривать твой выбор?

– Не знаю, честно, – признался Беннет. – Но это уже не важно – через несколько дней она уедет к себе домой, в Калифорнию, и мы с ней не скоро увидимся вновь.

– Это точно?

– Насколько я знаю – да.

– Мой приезд мог изменить ее планы, – криво усмехнулась Синди.

– Я надеюсь, что твои-то планы не изменились, а, Синтия? – Беннет поспешил выяснить ее намерения. – Ведь ты выполнишь то, о чем мы договорились?

– Все это мне не нравится.

– Это не важно, – отмахнулся Беннет. – Лучше представь себе, что ты получишь взамен. Тебе наверняка станет лучше.

Синди вздрогнула, как от удара.

Беннет понимал, что он поступает низко, торгуясь с девушкой и спекулируя на ее заветном желании получить образование. Он знал, что ведет себя как грязный шантажист, и это его угнетало, однако не столь сильно, чтобы он решил отказаться от задуманного.

– Подумай, Синтия, о колледже, книжных магазинах и музеях, библиотеках… – вкрадчиво напомнил он.

Синди кусала губы, раздумывая над его словами.

Внезапно Беннет, не отдавая себе отчета, стремительно сорвался с места, подлетел к ее креслу и опустился перед ней на колени. Протянув руку к лицу девушки, он коснулся кончиками пальцев ее губ.

– Не надо. Не делай этого.

– А что я делаю? – испуганно уставившись на Беннета, спросила Синди. Ее губы подрагивали.

Он еще сильнее надавил на них пальцами и беззвучно, судорожно вздохнул.

– Пожалей свои губы, – тихо произнес он, наклоняясь к ней все ближе. – Если ты хочешь, чтобы они у тебя болели, то предоставь это дело мне.

От изумления она не знала, что и сказать. Ее глаза потемнели.

– Синтия…

– Синди.

– Как скажешь, Синди, – прошептал Беннет. – Я хочу тебя поцеловать. – Он не сводил взгляда с ее губ. По дрожи в его голосе она поняла, что он действительно собирается это сделать.

– Это еще зачем? – Она холодно на него посмотрела, не выдавая своего волнения.

– Не знаю, черт меня побери!

Он нашел ее губы. Они были сухими и горячими. Беннет медленно провел по ним кончиком языка.

Синди тихо охнула.

– Бен?

Он даже не подумал ее поправить. В тот момент он вообще ни о чем не мог думать. Им овладело одно страстное, ненасытное и неистовое желание целовать ее мягкие, чуть припухлые губы, чувствовать их вкус.

Хотя в этот момент Беннет не мог здраво рассуждать, он все же понимал, что не должен так поступать. То, что он делал, было чистое безумие, но удовольствие, которое он получал от поцелуев, затмило его сознание.

Однако этого ему было мало. Его взбунтовавшаяся плоть требовала большего. Никогда прежде он не приходил в такое возбуждение от одного-единственного поцелуя. Он чувствовал то жар, то холод, его тело сотрясала дрожь нетерпения.

Их губы слились, и она ощутила нетерпеливые толчки его языка. Оглушенный страстью, он ничего не слышал, а только ощущал на щеке ее дыхание.

Нетерпеливыми, дрожащими руками он провел по ее телу, мягкому и податливому, отвечающему на его ласки. Взяв Синтию за талию, Беннет стащил ее с кресла и прижал к себе.

Синди сдавленно вскрикнула.

Она не сопротивлялась его настойчивым ласкам, и это еще больше возбуждало Беннета, хотя на самом деле его чувства уже были обострены до предела. Повинуясь непреодолимому желанию, он рукой коснулся ее упругой груди, ощущая под тонкой тканью блузки бугорок соска.

Беннет почувствовал, как от дразнящих прикосновений его пальцев сосок становится все более и более твердым. Острое желание пронзило все его существо.

Он оторвался от Синди, его легкие требовали воздуха.

«Господи! Кто бы мог сказать, чем это закончится?» – промелькнуло у него в голове. Глядя в ее широко раскрытые, ошеломленные глаза, он слышал, как она тоже с трудом переводит дыхание, и немного ослабил объятия, чтобы она смогла свободно вздохнуть.

Беннет скользнул по Синди взглядом. Она вся дрожала от охватившего ее возбуждения. Юбка на ней сбилась, обнажив стройные, округлые бедра. От вида трепещущего, горящего желанием женского тела у него вновь пресеклось еще не успевшее восстановиться дыхание, и, забыв обо всем на свете, Беннет жадно притянул ее к себе и нашел губами ее рот. Дрожа от возбуждения, он раздвинул ее ноги и втиснул между ними свое тело.

Синди испуганно вскрикнула и еще плотнее к нему прижалась, обняв за шею.

Его сотрясла невыносимо сладостная дрожь, он застонал от мучительного наслаждения. Почувствовав, как у него внутри вспыхнул огонь, он судорожно прижался к ее бедрам.

Беннет уже не мог остановить себя. Издав приглушенный стон, он повалил Синди на пол, застеленный пушистым ковром.