Подкрутка

Глава 35

Тэд Криспин скоро ушел.

Майрон и Уин снова сели на диван. Они поставили диск с «Бродвеем Денни Роуз» Вуди Аллена – малоизвестным шедевром. Классная лента. Возьмите как-нибудь в прокате.

В тот момент, когда Миа потащила Вуди к гадалке, появилась Эсперанса. Она откашлялась в кулак.

– Я… кхм… ни в коем случае не хочу показаться назойливым или претенциозным, – начала Эсперанса, копируя знаменитую манеру Вуди. Она так же корчила физиономию, растягивала слова, делала те же жесты руками, даже изобразила нью-йоркский акцент. В общем, ее лучшая роль. – Но у меня есть важная информация.

Майрон поднял голову. Уин продолжал смотреть на экран.

– Я нашла человека, у которого Ллойд Реннарт двадцать лет назад купил бар, – продолжила Эсперанса. – Реннарт заплатил ему наличными. Семь штук. Кроме того, я проверила его дом в Спринг-Лейк-Хайте. Куплен в то же время за двадцать одну тысячу. Не заложен.

– Большие расходы, – заметил Майрон, – для безработного кэдди.

– Да, самое забавное, что он нигде не работал и не платил налогов с тех самых пор, как его уволил Джек Колдрен.

– Может, получил наследство?

– Сомневаюсь, – усмехнулась Эсперанса. – Я проверила все архивы с 1971 года и не обнаружила никаких налогов на наследство.

Майрон взглянул на Уина:

– Что ты думаешь?

Уин не отрывал взгляда от экрана.

– Я не слушаю.

– Ах да, я забыл. – Майрон снова повернулся к Эсперансе: – Что-нибудь еще?

– Я проверила алиби Эсме Фонг. Поговорила с Мигелем. Она не выходила из отеля.

– На него можно положиться?

– Думаю, да.

Одной версией меньше.

– Я отыскала офис местной газетенки в Нарбете. Они хранят подшивки своих старых изданий. Завтра я в них покопаюсь и попробую что-нибудь найти насчет той аварии.

Эсперанса прихватила с кухни поднос и пару палочек для еды и устроилась на свободном диване. На экране мафиози обозвал Вуди «сучьим потрохом». Тот ответил, что не понимает, о чем он говорит, но это явно что-то несъедобное. Ох уж этот Вуди!

Десять минут спустя на «Любви и смерти», в том эпизоде, где Вуди удивляется, как «старый Нахампкин» может быть моложе, чем «молодой Нахампкин», на Майрона навалилась внезапная усталость. Он заснул прямо на диване. Глубоким сном. Без сновидений. Словно долгое падение в бездонный колодец.

Майрон проснулся в половине девятого. Телевизор был выключен. Часы на стене громко тикали. Пока Майрон спал, кто-то накрыл его одеялом. Наверное, Уин. Он заглянул в другие спальни. Ни Уина, ни Эсперансы.

Майрон принял душ, оделся и выпил кофе. Зазвонил телефон. Майрон взял трубку.

Это была Виктория Уилсон.

– Линду арестовали, – бесстрастно сообщила она.

Майрон нашел Викторию Уилсон в комнате для адвокатов.

– Как она?

– Ничего, – ответила Виктория. – Вчера я отвезла Чэда домой. Теперь она счастлива.

– Где Линду держат?

– В камере предварительного заключения. Скоро мы ее увидим.

– Что у них на нее есть?

– Довольно много, – ответила Уилсон таким тоном, словно восхищалась данным обстоятельством. – Сторож видел, как она выходила с поля для гольфа в момент убийства. За всю ночь сторож не заметил там больше никого, кроме Джека.

– Отсюда еще не следует, что там действительно никого не было. Поле очень большое.

– Верно. Но с точки зрения полиции, у Линды имелась возможность совершить убийство. Они нашли на теле Джека и вокруг него волосы и фрагменты ткани, которые, по предварительным анализам, принадлежали Линде. Конечно, мы легко отбросим эту улику. Джек – ее муж, на нем вполне могли быть волосы и нитки из одежды Линды. Так же, как и вокруг его тела.

– К тому же она сказала нам, что ходила искать Джека, – добавил Майрон.

– Полиция этого не знает.

– Почему?

– Потому что в данный момент мы ни о чем не говорим и ничего не признаем.

Майрон пожал плечами:

– Что еще?

– У Джека был пистолет двадцать второго калибра. Вчера ночью полиция обнаружила его в лесу между «Мэрионом» и домом Колдренов.

– Он просто лежал на земле?

– Нет, был закопан в свежий дерн. Его нашли с помощью металлоискателя.

– Это точно оружие Джека?

– Серийные номера совпали. Полиция немедленно провела баллистическую экспертизу. Джека убили из этого пистолета.

Майрон похолодел.

– А отпечатки пальцев?

Уилсон покачала головой:

– Тщательно стерты.

– Они провели парафиновый тест?

Так полиция проверяет руки подозреваемых в убийстве, стараясь отыскать на них частицы пороха.

– Это займет несколько дней, – объяснила Виктория, – и, очевидно, результат будет отрицательным.

– Вы попросили ее вытереть руки?

– И хорошенько их обработать.

– Значит, по-вашему, Линда это сделала.

Голос Уилсон не изменился.

– Не говорите так, прошу вас.

Она права. Но все это начинало скверно пахнуть.

– Есть что-нибудь еще? – спросил Майрон.

– Полиция обнаружила записывающее устройство, подключенное к телефону. Им показалось странным, зачем Колдренам понадобилось записывать все входящие звонки.

– Они нашли записи разговоров с похитителем?

– Только один, там, где преступник называет Эсме Фонг «косоглазой сучкой» и требует сто тысяч. Предупреждая следующие вопросы, могу сказать, что нет, мы не стали говорить о похищении, и да, это их здорово взбесило.

Майрон задумался над тем, что услышал. Что-то не так.

– Это единственная пленка, которую они нашли?

– Вот именно.

Он нахмурился:

– Но если записывающее устройство было постоянно подключено к телефону, там должна остаться запись последнего звонка похитителя Джеку. После которого тот выскочил из дома и помчался в «Мэрион».

Виктория Уилсон посмотрела ему в лицо:

– Полиция не нашла других пленок. Ни дома, ни на теле Джека. Нигде.

Майрона опять пробрала дрожь. Намек ясен: если запись с разговором не нашли, значит, звонка просто не было. Линда Колдрен его придумала. Если бы она хоть слово сказала об этом копам, ее поймали бы на противоречии. К счастью для Линды, Уилсон запретила ей рассказывать свою историю.

Хороший адвокат.

– Вы сможете достать мне копию пленки, которую обнаружила полиция? – спросил Майрон.

Виктория кивнула.

– Есть кое-что еще, – добавила она.

Болитар почти боялся слушать дальше.

– Возьмем тот палец, что вы нашли в машине Линды, – произнесла Уилсон таким тоном, точно заказывала рюмку аперитива. – Он лежал в конверте из манильской бумаги. Такие конверты продаются только в магазинах «Стэйплс» – на них фирменный знак и надпись «Размер номер десять». Записка сделана красной авторучкой фирмы «Флэйр». Пару недель назад Линда заходила в «Стэйплс». Судя по чеку, который полиция вчера нашла в ее доме, она купила там кое-какие канцелярские принадлежности, в том числе конверты номер десять и красную авторучку «Флэйр».

Майрон не верил своим ушам.

– Однако эксперт по почеркам не подтвердил, что запись на конверте сделана Линдой.

Но Майрона беспокоило иное. Линда долго ждала его в «Мэрионе». Потом они вместе направились к ее машине. И вместе обнаружили палец. Окружной прокурор непременно вцепится в данную деталь. Зачем она ждала Майрона? Прокурор объяснит: ей был нужен свидетель. Она сама подбросила палец в свой автомобиль – это легко сделать, не вызвав подозрений, – а затем отыскала доверчивого простофилю, который заметил его вместе с ней.

Встречайте Майрона Болитара, короля простофиль!

Разумеется, Виктория Уилсон позаботилась о том, чтобы прокурор не услышал от него эту историю. Майрон – адвокат Линды. Теперь он не может говорить. Никто ничего не узнает.

Да, Уилсон – отличный адвокат. За исключением одной детали.

– Отрезанный палец, – пробормотал Майрон. – Вот ключ ко всему. Кто поверит, что мать могла отрезать палец собственному сыну?

Виктория взглянула на часы:

– Пора пообщаться с Линдой.

– Нет, подождите. Вы уже второй раз пытаетесь увильнуть от ответа. Почему вы ничего мне не рассказываете?

Она перекинула сумочку через плечо.

– Идемте.

– Послушайте, мне надоело, что меня дергают за ниточки.

Виктория Уилсон кивнула, но не ответила и даже не замедлила шага. Майрон проследовал за ней в камеру. Линду переодели в ярко-оранжевую тюремную робу. На руках блестели наручники. Она бросила на Майрона отчужденный взгляд. Ни приветствий, ни радости, ни объятий.

– Майрон хочет знать, почему я думаю, будто отрезанный палец нам не поможет, – заявила Виктория.

Линда посмотрела ему в лицо. На ее губах появилась грустная улыбка.

– Я полагаю, это понятно.

– Да что здесь происходит, черт возьми?! – вскипел Майрон. – Я знаю, что ты не могла отрезать палец своему сыну.

Линда продолжала грустно улыбаться.

– Я этого не делала, ты прав, – произнесла она. – Но только наполовину.

– Что значит «наполовину»?

– Ты сказал, что я не отрезала палец своему сыну, – промолвила Линда. – Но Чэд не мой сын.