Подставь крыло ветру

~~~

Утка была сосредоточена на полете, она ничего этого не заметила и укрылась на улице, ведущей к площади Контрескарп. Птица приземлилась на полпути к небольшому зданию, на подоконник окна с закрытыми ставнями — то были окна дома, где в прошлом веке жил со своей первой женой Эрнест Хемингуэй. Днем Хемингуэй ходил творить в соседний отель. Тот самый отель, где умер Верлен, рядом с квартирой, в которой некоторое время его жена жила с только что приехавшим в Париж Рембо. Хемингуэй знал это и не мог делать вид, что ничего такого не происходит. После окончания рабочего дня он отправлялся на прогулку по набережным, чтобы размять ноги. Он знал одного букиниста, который продавал ему по смехотворной цене книги, забытые богатыми посетителями ресторана «Тур д’Аржан», когда тот еще вовсю работал. Хемингуэй читал их дома, сидя у плиты, чтобы не думать о том, что он написал в тот день или что напишет на следующий. Но сегодня в это красивое переплетение улиц, в это небольшое скопление домов, таких тихих в обычное время, домов, где когда-то обитало столько великих умов, собиралась вторгнуться бушующая толпа, чьи крики уже были слышны.

Однако утка не могла их услышать, поскольку птицы плохо воспринимают грубые звуки. Их очень тонкий слух предназначен для улавливания низкочастотных волн. Шелеста, шепота природы. Тех самых звуков, которые люди за редким исключением никогда не слышат.

Дрон же застыл в небе в нескольких метрах над уткой. Птица этого не заметила. На пару мгновений все внимание птицы, казалось, сосредоточилось на окне на втором этаже небольшого здания напротив, ниже по улице. Ее привлекло серебристое свечение. Оно шло из консервной банки, прикрученной к болтающемуся проводу.

Утка не испугалась, а может, ее увлек этот странный свет, и птица, три раза взмахнув крыльями, приземлилась на подоконник. Но она был разочарована своей находкой. Внутри банки не было ничего, кроме сломанной надвое сигареты, стофранковой монеты и табачных крошек. Птица уже собиралась лететь обратно к окну Хемингуэя, когда почувствовала, что ее схватили. Она закричала, энергично замахала крыльями и сумела высвободиться.

Но, к несчастью, одно из крыльев зацепилось за проволоку, и утка оказалась в силках. Две руки снова сжали ее бока. Утку словно затянуло в дом. Вскоре после этого рука, длинная, белая и костлявая, с грохотом захлопнула окно.

Никогда прежде наша утка не испытывала такого страха. Даже когда месяцем ранее ее поймали на болоте егеря. Даже когда ее заперли в черном ящике. Утка стала резко кричать. Возможно, она звала на помощь? На этот раз никто не пришел на ее зов.

Длинные худые пальцы Элен впились, как когти, в бока птицы. Она не понимала, что причиняет утке боль или ее пугает. Она также не понимала, что именно попало к ней в дом, и просто хотела рассмотреть это что-то поближе. Элен целыми днями торчала у окна, и появление такого гостя стало для нее полной неожиданностью. Чтобы успокоить птицу, она попыталась ее погладить. Напрасно. Утка крякала и ерошила перья.

— Тише! Тише! — повторяла отрешенно Элен. — Сюрприз! Сюрприз!

Как и наша утка, Элен плохо владела человеческим языком, выражаясь исключительно с помощью звуков или обрывков фраз. Птица наконец успокоилась. Похитительница в конце концов ее отпустила…

Утка поступила верно. Как только она перестала сопротивляться, то почувствовала, что хватка Элен ослабла и женщина разжала руки. Взмахнув крыльями, утка взмыла на самый верх шкафа, усевшись между старой супницей и стопкой шляп. Оглядевшись вокруг, она поняла, что ее приключения на этом еще не закончились.