Подставь крыло ветру

~~~

Я бросился к корзине. Я боялся, что из-за погони моя птица потеряла последние силы. Боялся, что найду ее мертвой, лежащей на подушке мадам Грасия. Я успокоился, когда увидел, что утка спит. Закрыл крышку и пошел осматривать другие вагоны.

Почти все они были пусты. Только в третьем вагоне я узнал пожилую женщину, которой кондуктор помог забраться в поезд. Она склонилась над вязаньем и медленно накидывала петли. Когда я проходил мимо нее, она даже не подняла глаз. Женщина не представляла угрозы ни для меня, ни для моей птицы. Когда я шагал через тамбур в четвертый вагон, то почувствовал огромную пустоту и все же был рад этому побегу, который по мере продвижения поезда становился настоящим приключением.

Я выбрал купе и поставил корзину на стол. Вдоль железнодорожной линии стояли желтые фонари, мы проезжали склады, похожие на гигантские коробки, и спальные районы. Дальние пригороды Парижа вскоре уступили место открытой местности. Я увидел огромные стальные решетчатые башни, соединенные между собой провисшими проводами. В ночной дымке эти башни походили на силуэты каких-то чертей. На колонну неподвижных и прямоходящих монстров, готовых маршировать по первому звуку трубы.

Вдруг в другом конце вагона раздался женский голос. Он доносился из тамбура, где иногда ставят телефоны. Мое дыхание участилось, и я поднялся. Я не осмотрел это место как следует, а может, мне так хотелось оказаться в одиночестве, что глаза просто отказались что-то подмечать. Что, если она увидела меня? А что, если она звонила в Париж и меня с уткой уже поджидала злобная толпа? Маршрут нашего поезда проходит через множество станций. Остановки не предполагались, но в каждом вагоне был стоп-кран. Мне оставалось только надеяться, что женщина не попытается дернуть его на следующей станции. Я боялся даже представить, что ждет меня, но было нетрудно предположить, что будет с моей птицей.

Закончив говорить, незнакомка вернулась на свое место, не обратив на меня никакого внимания. Чуть позже она встала, чтобы пройти в расположенный между вагонами туалет. Это была молодая женщина лет тридцати, довольно симпатичная. Я почувствовал на себе ее взгляд, когда она проходила мимо, и притворился, что смотрю в окно, хотя там была кромешная тьма. Мне показалось, что она пробыла в туалете подозрительно долго. С каждой секундой мое предчувствие подтверждалось: она откуда-то знала. Должно быть, она видела меня на платформе. Я не знал почему, но чувствовал, был уверен, что меня разоблачат. Я догадывался, что, когда она будет возвращаться на свое место, подойдет ко мне. Нет ничего более ясного и более загадочного, чем инстинкт.