Подземелье

6

Оставив позади посадочные хлопоты, промокнув под холодным осенним дождем у трапа самолета, Сергей наконец пристегнул ремни и блаженно откинулся в кресле.

Несмотря на побочные явления, выпивка оказала таки свое целительное воздействие.

Расстояние до соседнего с Октябрьском районного центра — пункта пересадки — АН-24 одолел за час. Весь недолгий полет Сергей дремал и открыл глаза лишь от удара шасси о посадочную полосу.

Пройдя в деревянный барак, гордо именуемый «аэровокзалом», он зарегистрировал билет на рейс до Октябрьска. Рейсов было всего два в неделю. До отлета времени оставалось навалом.

Чистенький из-за малолюдности, допотопно оборудованный зал ожидания перегораживали несколько рядов садовых скамеек, на которых парами и врозь сидели будущие Сергеевы попутчики. От нечего делать он стал разглядывать публику.

Ближе всех к Репину клевал носом ханыга в рваной штормовке, облезлой солдатской шапке и кирзовых сапогах, между которыми покоился внушительных размеров вещмешок. По характерным очертаниям предметов, выпирающих из-под выцветшей парусины, Сергей безошибочно определил содержимое мешка. Пойло. Это в городе сто лет, как забыли про винный дефицит. А «на северах» с выпивкой по-прежнему туго.

Никакая коммерция не спасает. Завозить дорого, потому цены ошеломительные. А откуда деньги у народа в полумертвых поселках, отрезанных от «большой земли»?!

Догадку подтверждало также мало соответствующее воздушным путешествиям состояние будущего пассажира. Он едва удерживался в сидячем положении.

Двое хозяйственного вида мужиков, закусывающих возле груды мешков и чемоданов, не заинтересовали Сергея. Зато его внимание привлек высокий молодой абориген, расположившийся у окна. Лет тридцати, аккуратно подстриженный, в темном костюме и рубашке с галстуком, в начищенных штиблетах, он выглядел несколько нелепо в окружающем интерьере. Для коренного обитателя здешних мест человек этот был удивительно высок, ростом, почти не уступая Сергею. Ноги имел длинные и прямые, чем также вызывающе отличался от большинства соплеменников. На ухоженном, смуглом лице поблескивали очки в массивной оправе. Рядом с аборигеном примостился потертый портфель.

«Что у него там? Не водяра, надо думать» — решил Сергей, устремляясь взглядом в неисследованное еще пространство зала и обнаруживая объект, изучением которого стоило заняться подробней.

Схоронившись в тени разросшегося фикуса, в единственном здесь драном кресле расположилась молодая особа, вся из себя заметная — короткая черная кожанка, оранжевая блуза, модные брючата в обтяжку.

Забросив ногу на ногу, особа покачивала туфлей и с видом досадливой скуки перелистывала «Космополитен». Рыжеватые, со знанием дела взлохмаченные волосы, умелый макияж, раскрепощенность позы, журнал в руках и яркая спортивная сумка подсказали Сергею, что перед ним не бухгалтерша, возвращающаяся из областного центра с грузом канцелярско-бланочной продукции.

Кто же такая? Наверняка, командировочная. Не чиновница и не коммерсантка. Не тот имидж. Но что-то неуловимо знакомое чудилось Сергею в облике дамочки. Он прикинул: что ж, очень даже похоже…

Репин, как истинный профессионал, терпеть не мог журналистов. Он их просто не переваривал. Гоняясь за «жареным» и «чернухой», они ни черта не смыслили ни в криминале, ни в борьбе с ним. А всякое сказанное тобой слово умудрялись так переврать, что впору было либо хохотать до упаду, либо морду бить. Если, конечно, не какая-нибудь очаровательная журналюшка…

Командировка по заданию редакции? Тра-ля-ля-ля шагать, тря-ля-ля-ля не спать ради нескольких строчек в газете. Исследовав взглядом незнакомку, Репин подумал, что неплохо бы по прибытии не потерять ее из виду.

Дверь со стороны взлетной полосы отворилась, и в барак вошел некто в телогрейке, перепачканных машинным маслом «техсоставовских» штанах и кирзовых сапогах.

Нечесаную шевелюру новоприбывшего венчала на удивление крохотная шапчонка военного образца.

— Кто в Октябрьск, прошу на посадку, — возвестило сомнительного вида должностное лицо.

Вскоре куцая цепочка пассажиров брела к нахохлившемуся у края летного поля «кукурузнику».

Рыжеволосая проворно перебирала походными туфельками в затылок кудлатому поводырю, и Сергей, глядя сзади на ее округлые, в меру подвижные ягодицы, перекатывающиеся под тонкой тканью брюк, вдруг ощутил себя угрюмым бобылем, день за днем остервенело мечущимся между работой и выпивкой. Он глубоко вздохнул, сдерживая неожиданно подкатившую дурноту.

В салоне «кукурузника» по обеим сторонам вдоль бортов тянулись жесткие скамьи.

От сидения на них моментально начинала деревенеть спина и ныла шея. Сергею досталось место рядом с рыжей особой, и нельзя сказать, что это вышло случайно.

Наконец по трапу поднялся замешкавшийся провожатый, проследовал к пилотской кабине и отворил дверь. Там в кресле развалился другой такой же субъект в ватнике и замасленных штанах. Провожатый угнездился в кресле перед штурвалом, и тогда выяснилось, что это летчик.

Двигатель заработал, из двери пилотской кабины в салон повалил сизый дым. Сергей опасливо отметил, что некоторые части летного оборудования подвязаны алюминиевой проволокой, явно не предусмотренной конструкцией аэроплана.

Однако от земли они оторвались благополучно, хотя знакомство с соседкой пришлось отложить из-за поднявшегося грохота и лязга.

До Октябрьска тащились, как с повинной. Небесный тихоход жался к земле, его тень путалась в верхушках кедров и лиственниц, которыми ощетинились невысокие округлые сопки, разбегавшиеся из-под крыла во все стороны до самого горизонта. С высоты ландшафт напоминал сплошь покрытое кочкой болото, и если бы не яркое разноцветье осенней тайги, могло показаться, что самолетик медленно скользит в нескольких метрах над нескончаемой марью. Поблескивающая в падях серая гладь многочисленных речек и озер усиливала этот обман зрения.

Аэродром Октябрьска проступил желтовато-бурой проплешиной в мохнатой шкуре тайги. Сергей, всматриваясь с высоты в грунтовое покрытие, представил, что могут натворить здесь дожди. Заряди они, и дату обратного вылета смело можно откладывать до заморозков.

Посадка тоже прошла благополучно. Летающая рухлядь, судя по всему, давно израсходовала свой технический ресурс, но, вопреки физическим законам, умудрялась не развалиться на ходу, что, в представлении Сергея, очень роднило ее с жизнью в целом.

Октябрьская милиция не больно-то расстаралась по части встречи. Из «аэровокзала», совсем уже смахивающего на сарай, Сергей тщетно пытался дозвониться до райотдела, но то ли связь была ни к черту, то ли местные сотрудники дружно подались на передний край борьбы с преступностью — телефоны, включая не знающий отдыха «02», глухо молчали. Работница аэропорта, толстая добродушная тетка в черном заштопанном халате сочувственно взирала на безуспешные старания городского, которому предстояло топать до поселка несколько километров.

Чтобы не задавать глупых вопросов, о рейсовых автобусах Сергей спрашивать не стал и вскинул на плечо ремень увесистой сумки.

В этот момент телефоном завладела рыжеволосая. Дождавшись, когда и ее постигнет неудача, Сергей, ни к кому конкретно не обращаясь, высказался в том смысле, что самый надежный вид транспорта — это собственные ноги. Незнакомка неприязненно покосилась на него: высокий, широкоплечий, на вид ничего себе, хотя вроде слегка поддатый, с дурацкой ухмылочкой оторвавшегося от дома, от семьи блудоискателя.

Короче — командировочный. Знаем, видали.

Тетка в халате, широко жестикулируя, растолковала приезжей дорогу. Сергей проводил взглядом удалявшиеся в сторону выхода брючки и направился следом.

От дверей аэросарая начиналась грунтовая дорога, прорезанная вдоль двумя глубокими колеями, и метрах в двадцати исчезала в зарослях. По словам тетки, тракт сей вел прямо в райцентр.

— Дела командировочные? — осведомился Сергей, догоняя рыжую.

Она глянула искоса, неопределенно кивнула, не проявляя особого дружелюбия.

— Пресса?

— С чего вы взяли?

— Догадался.

— Вы ясновидящий?

— Я внимательно смотрящий.

— Всех рассматриваете?

— Ну, на вас не засмотреться…

Она поморщилась.

— Все ясно. Умеете.

— Что?

— Подклеиваться.

— И в мыслях не имел!

Хоть какое-то начало. Сергей зашагал рядом.

— Письмо позвало в дорогу? — И не дождавшись ответа, продолжал: — Да уж. В этих краях эпохальные темы вьются в воздухе, как комары. Кстати, как вас зовут?

— Зовут меня Раиса Петровна, — ответствовала незнакомка, поворачивая лицо к настырному попутчику и ослепительно улыбаясь. — Областное радио, двадцать восемь лет, рост сто шестьдесят восемь сантиметров, вес шестьдесят пять кэгэ, гетеросексуальна, ненавижу маленьких собак и приставучих мужиков. Занимаюсь у-шу. Размер лифчика… Или это пока лишнее? Еще вопросы?

«Ого, — на секунду растерявшись, подумал Сергей. — А насчет размера как раз бы неплохо. Хоть и так видно…»

Однако она зря надеялась смутить оперуполномоченного.

— Репин Сергей Павлович, тридцать четыре года, рост сто восемьдесят семь, вес… не знаю, давно не взвешивался. Группа крови вторая, резус фактор… опять же не помню. Насчет собак согласен. Приставать не собирался. Но скучно же одному в такую даль. Да и лес, все-таки, мало ли что…

Повисло молчание. Она, похоже, раздумывала, послать его к черту или вдвоем, действительно, веселей.

— Ладно, не обижайтесь. Просто я злюсь. Командировка эта так не кстати, да еще и не встретили. А вы сюда по каким надобностям? От супруги отдохнуть?

— Тоже, однако, в командировку. — Замечание насчет супруги Сергей пропустил мимо ушей. — Мало-мало тайга ходи, здешний люди смотри, проверяй, умный бумага пиши.

— И про что бумага пиши, если не секрет?

— Зачем, однако, секрет? Один люди воруй, другой — лови, тюрма сажай. Моя смотри, как дела идут.

Раиса Петровна усмехнулась.

— Прокурор, он и в Африке прокурор?

— Прокуроров я сам побаиваюсь.

— Кто же тогда?

Он залихватски свистнул и пропел:

— Прра-арвемся, опера!!!

— Ой, — Раиса Петровна скривилась. — До чего я милицию не люблю.

Сергей сокрушенно развел руками.

— Вот беда! А я журналистов не перевариваю.

— Значит, объяснились.

— Но не всех, — поспешил добавить он.

— А я…

Он предостерегающе поднял руку.

— Вы имеете право хранить молчание. Всякое ваше слово непременно будет использовано против вас.

— В наручники станете ковать?

— Использование спецсредств строго регламентировано законом. Вы не подпадаете…

— О, боже! — скривилась Раиса. — Где вас такому учат?!

Вскоре они уже непринужденно болтали. Сергей то и дело порывался взять журналистку под локоть на очередном ухабе, но она грациозно уклонялась от его галантностей.

Он рассказал, что в поездку отправился не по зову сердца, но ежели носишь погоны — изволь действовать согласно полученного указания, а разносторонний подход к командам не поощряется.

— Указанию.

— Чего? — не понял Сергей.

— Согласно указани-ю, — Раиса Петровна сделала ударение на окончании. — Так по-русски.

— А-а, — он сделал глупое лицо. — Так это в ры-дакциях документы в портфель кладут, а у нас доку’менты в по’ртфель ложат. В конце ква’ртала. Вы, кстати, где собираетесь остановиться?

— Зачем вам? Честное слово, воровать и грабить не стану.

— Я не в том смысле. Может, чем-то помочь…

— Постового для охраны пришлете? — вдруг раздражилась Раиса. — Не нужно. Я уж сама себя поберегу.

— Вот те раз, — сказал Сергей, картинно кручинясь. — Хотел как лучше, а получилось, как всегда. Глупо как-то. Я от чистого сердца. Чего же сразу кусаться?

— Так, — покачала головой репортерша. — Глупо, значит, кусаться? Всякое, бывало, но чтоб меня сразу и дурой, и собакой обозвали!.. Отменный тон, гражданин начальник.

— Это почти, как в анекдоте…

— Да, вы весьма забавный человек.

Сергей поднял руки.

— Сдаюсь. Чепуху говорю от смущения. Вы красивая женщина…

— Еще одно слово и оно будет использовано против вас!

— Ладно, могу идти сзади. Но тут медведи попадаются.

— А вы медведей голыми руками?

— Нет, я их подавляю психологически, благодаря профессиональных навыков… навыках… тьфу!

Раиса Петровна рассмеялась.

— Шут с вами, разрешаю идти рядом. Смотрите, какая красота. Не то, что городская морилка. — И похоже передразнила Сергея. — Свежий воздух мало-мало, однако. Давай на ты, без отчеств. Не полковник, надеюсь?

Лесная терпкая свежесть и покой окружали их. Сергей вскоре узнал, что Раиса на радио работает второй год, а до этого, окончив филфак в областном «педе», чем только ни занималась. На последнем курсе вышла замуж. Но брак оказался недолговечным. Не зря говорят: хорошее дело таким словом не назовут. Муж, тренер хоккейной команды, здоровенная, красивая скотина… да что там объяснять, пил, бил, не любил, а если любил, то не жену, и пришлось разбежаться, благо чилдрен не смастерили. Такие вот получились гименеи.

В редакции полно бабья — амбиции, кудахтанье, склоки. Есть, правда, одна особенность: хоть дерьмом плыви, но в струе. Начнешь возникать, курятник объединяется и клюет. Инстинкт стаи.

Делом никто всерьез не занимается. Деньги, вроде, все хотят зарабатывать — паблик рилэйшн, спонсоры, коммерческое вещание, то, се… Хотят, да не могут — те еще специалисты. У главного на планерках одна песня: глубже, девочки, глубже…

Бабы по углам хихикают: нам хоть глубже, хоть как; может, у самого проблемы?

— Так и живем, навоз жуем. Трепещем, чтоб не разогнали. Инда и тявкнем на вражину-управдома какого-нибудь. От них, от управдомов, все зло, да еще от стрелочников. Велено позитив гнать, так что давно никого не трогаем, починяем примусы… Ну, да, извини, насчет примусов — это для тебя, конечно, загадка. Вам, ясное дело, не до примусов. С криминалом боретесь — никак его, сердешного, не одолеете. Зарплата маленькая, а на джипах рассекаете!

— Нету у меня никакого джипа, — обиделся Сергей.

— Плохо работаешь, наверное. Никто под твою крышу не просится.

— Я не кровельщик. Я по другой линии.

— Хватать? Стрелять? Ты, вот, кстати, в людей стрелял? Всегда хотела узнать, что человек в таких случаях испытывает?

— Который стреляет, или в которого?.. — без выражения спросил Сергей.

— А в тебя что, стреляли? — Раиса живо обернулась к нему и осеклась. — Извини, я кажется лишнее болтаю…

Он усмехнулся.

— С преступностью — это да. То она нас, то мы от нее. А вообще работа, как работа, как в любой конторе, только матов побольше.

— С матами у нас тоже не дефицит, — сообщила журналистка.

Из-за поворота дороги выскочил облупленный «уазик» с мигалкой на крыше.

— Лучше поздно, чем никогда, — покачал головой Сергей.

«Уазик» со скрипом затормозил, из кабины вылез высокий чернявый парень в кожаной куртке антрацитового колера, замысловато простроченной вдоль и поперек.

— Здравствуйте. Вы Репин? Извините за опоздание. Гвоздя в колесо поймали, а запаску пришлось подкачивать. Логинов Николай, начальник розыска.

Сергей пожал протянутую руку.

— Ничего, мы тут пешочком по свежему воздуху.

…Октябрьск врос в котловину между трех сопок. Именно про такие места в эпоху покорения всего на свете пели: «…только самолетом можно долететь». Вылететь, кстати, тоже, что Сергея основательно беспокоило.

О приближении человеческого селения напомнили остатки строений, то ли сараев, то ли времянок, черно проступивших сквозь прозрачные осенние заросли. Потом началось подобие улицы с пустоглазыми остовами брошенных, полуразвалившихся домов по обеим сторонам и утонувшими в грязи досками тротуара.

«Кладбищенская» дорога, как окрестил ее Сергей, снова ушла в подлесок, сбежала в неглубокую падь и вскарабкалась по другому ее склону на взгорок. У его подножия, словно стадо больных животных, грудились покосившиеся халупы. Оглядев сверху просевшие крыши и сиротливо курящиеся дымками голые огороды, Сергей присвистнул.

В ответ «кожаный» начальник угрозыска виновато пожал плечами, словно его рук делом было раскинувшееся впереди запустение.

— Просперити, — хмыкнула Раиса и достала сигарету.

На Сергея неожиданно навалилась дурнота, должно быть выветрились последние целебные пары. Нехорошим мороком потянуло вдруг из низины, в которую неотвратимо скатывался тряский «уазик», словно там, среди распадающегося жилья притаилось что-то злое. Пришлось напрячься, чтобы загнать внутрь высунувший змеиную головку страх.

Миновав мрачные бараки, поколесив между сгнивших заборов по заросшим травой полупроезжим улочкам, машина, наконец, достигла центра. Он состоял из кирпичных и деревянных двухэтажек, в которых гнездилась административная верхушка района, мозг и сердце обитаемого островка, затерянного в замшелой, таежной глухомани.

Судя по виду поселка, мозгу этому и сердцу требовалось неотложное медицинское вмешательство. Такой диагноз поставила Раиса, покидая автомобиль возле здания администрации. Она попрощалась, сообщив, что найти ее можно по телефону редакции районной газеты.

— Ну, а он у меня западет. Кровушку пить. — Логинов кивнул на гостя и назвал свой номер.

— Ладно, запомню, — Раиса изобразила рукой общий привет и зашагала к крыльцу.

«Уазик» прополз еще метров сто и вырулил на стоянку райотдела милиции.