Подземные тропы

Глава 13. Гванахэти

Фрисс очнулся, когда пролетающая мимо канзиса зацепила его жгучими щупальцами. Он лежал на спине Двухвостки, безмятежно щиплющей листья Агайла и Минксы. Вокруг цвели вьюнки, покачивалась Золотая Чаша и источала пряный запах дикая Усатка, а в воздухе реяли полупрозрачные канзисы с длинными щупальцами. Речник отмахнулся от летучих медуз, сел и достал карты Йудана.

Посмотрев на карту с разных сторон, Фрисс надолго задумался. Один лишь город, Шелрис, был на его пути, а дальше тянулись степи и леса до самых Гор Нингана и за ними, до границы с Кархеймом. Никаких намёков на дорогу там не было, зато в углу карты причудливым почерком Некроманта было написано: "Ищи проводника или попутный караван. Лигнессы живут повсюду, они помогут, но не бесплатно…"

Речник вздохнул. Да, придётся искать попутчиков! С Лигнессом он встретился однажды на Островах, могущественный демон Воды приехал туда, чтобы обсудить с магами новые заклятия и зелья, и все Речники собрались, чтобы его увидеть. Лигнессы — лучшие вызыватели дождя в Хессе, но на поверхности их магия не столь сильна. Интересно будет увидеть, как они живут и колдуют у себя дома…

Сегодня был какой-то массовый вылет медуз! Фрисс ехал, длинной соломиной отгоняя их от себя и Двухвостки, и высматривал какую-нибудь тропу на Шелрис. Ему повезло — вскоре впереди появилась земляная насыпь, по которой вилась мощёная дорога. Гранёные столбики были установлены вдоль неё через равные отрезки пути, они отмечали расстояние до Шелриса, жаль только, что цифры на них были хесские, а Фрисс их помнил плохо.

С насыпи Речник видел странные круглые холмы, разбросанные повсюду в полях. Каждый холм окружали посевы Эммера, и этот злак вырастал там выше, чем Высокая Трава на Реке. В вершинах холмов виднелись отверстия, из-за которых эти возвышения напоминали вулканы. Фрисс решил, что там живут какие-нибудь роющие демоны.

Стремительная тень мелькнула над головой и заставила Двухвостку замедлить шаг, а Речника — пригнуться. Но бояться было нечего — это летучий демон Фрасса промчался над дорогой по своим делам. Фрисс посмотрел ему вслед, удивляясь лёгкости и скорости его полёта. Змееподобное существо мчалось, прижав крылья к телу, и ввинчивалось в воздух, слегка шевеля кончиками крыльев.

Канфен, сведущий в демонологии, говорил, что Фрасса неуязвимы, стремительны и очень сильны в магии. Стоило остановиться, чтобы увидеть такое существо!

Фрисс подождал ещё немного — и не напрасно. На вершине одного холма полыхнуло синее пламя, и через миг над степью уже летел другой Фрасса, чуть поменьше первого. Пролетев немного, он распахнул крылья и повис над равниной, будто увидел внизу что-то интересное. А потом Двухвостка испуганно зафыркала и шарахнулась в сторону от хеска, рухнувшего в траву у дороги и зацепившего её крылом.

Фрасса вовсе не упал, как подумал сначала Речник. Он так приземлился — роющие демоны, лишённые лап, иначе не умели.

— Тьфу ты, полон рот земли! — проворчал хеск, осторожно складывая крылья. — Не наше это дело — садиться. Куда ты, маленький житель? Я только хотел посмотреть на тебя.

Речник подошёл к существу, скрывая замешательство. Фрасса, будь у него лапы, мог бы спокойно поднять в небо Двухвостку, а под его крыльями спряталось бы население целого участка. Он мог назвать Речника маленьким…

— Мне показалось, ты упал, — сказал Фрисс, разглядывая бирюзовую броню существа. — Не больно?

— Вообще-то я сел, — немного обиделся Фрасса. — У нас прочная чешуя. Ты простишь мне любопытство? На мой взгляд, ты похож на знорка…

— Я и есть знорк, — честно сказал Фрисс, догадываясь, что для хесков Гванахэти люди так же необычны, как для людей — эти хески.

— Ух ты! — искренне восхитился крылатый. — И такие маленькие и хрупкие существа умеют уничтожать и создавать миры?.. К нам в Шелрис заходила одна знорка, Чёрная Речница, а я тогда летал в Манхор и пропустил всё на свете. И Эсхельг, как назло, просидел в лаборатории и тоже её не видел! Знорк, послушай, ты же едешь в Шелрис? Можешь заглянуть к Эсхельгу ненадолго? Он будет рад…

— Могу, — Фрисс пожал плечами и подумал, что в Шелрисе он никого не знает, а этот любознательный Эсхельг, возможно, пустит его переночевать. — Кто он? И когда здесь была Речница?

— Она ушла дней десять назад, — подумав, ответил Фрасса. — А Эсхельг — алхимик, он из Лигнессов, а живёт в круглой башне. Я сейчас слетаю к нему и скажу, что ты здесь. Если на обратном пути разминёмся, скажи, что Некс послал тебя.

Он сверкнул в небе лазурной молнией и исчез. Речник поехал дальше, удивляясь тому, что дорога пустынна. Только Фрасса мелькали над головой, как стрижи, некоторые из них зависали в воздухе, чтобы рассмотреть путника, но никто не окликнул его.

Медленно приблизился Шелрис, с его четырёхугольными кирпичными башнями Лигнессов и невысокими холмами-гнёздами Фрасса. Строения будто прятались в тени друг друга. Некоторые башни были увиты лозами, но деревьев на улицах Речник не увидел. На первый взгляд, у Шелриса не было стены, но потом Фрисс заметил кольцо редко поставленных обелисков по периметру города и слабо светящиеся дуги между ними. Впрочем, магическая защита пропустила путника, ничем о себе не напомнив.

Фрисс остановился у фонтана, чтобы Двухвостка могла напиться, пока он выясняет дорогу у Лигнессов. Жуткие существа с алой кожей и шипами на всех суставах окружили его, осмотрели со всех сторон, как диковинного зверька, но путь к башне Эсхельга указали.

У круглой башни, лениво потягиваясь и разминая крылья, сидел на витом столбе Некс. Увидев Речника, он радостно захлопал крыльями. Лигнесс-алхимик удивлённо выглянул из башни.

— Настоящий знорк?! Не Йю и не Оборотень?!

— Ну вот, а ты не верил, — вильнул кончиком хвоста Некс. — И ему нужна еда и ночлег.

— Э-хм… — Лигнесс качнул головой из стороны в сторону. — У нас есть разные травы, наверное, среди них попадаются съедобные. Знорк, ты сможешь уснуть, если мы будем готовить зелья?

— Не из меня вы их будете готовить, надеюсь? — спросил Речник, радуясь, что у него достаточно припасов с Ойти. — Моё имя Фрисс, я издалека, и направляюсь далеко, и вас потревожу ненадолго. У тебя найдётся свободная комната для меня и прочный столб, чтобы привязать Флону?

У Эсхельга всё нашлось. Он даже пытался насыпать Двухвостке охапку трав, из которых варил зелья, но Фрисс побоялся, что некоторые из них не пойдут ей на пользу. В пустой комнате на чердаке башни были постелены циновки и шкуры, и Речник соорудил из них удобное гнездо. Всю остальную башню занимали кладовые для трав, минералов, зелий и порошков, несколько лабораторий и кристаллический источник энергии, вроде тех, которые росли под городом Ацолейтов. Эсхельг и Некс недавно взяли большой заказ на защитные эликсиры, колдовское пламя под котлами не гасло ни на миг, и у хесков было мало времени на разговоры с путешественниками. Ещё очевидно было, что эти хески не покажут Речнику дорогу к границе Кархейма…

— Я-то бывал в горах, и по ту сторону бродил, но времени нет, а дел много, — с сожалением сказал Лигнесс. — А за моими зельями караван прибудет нескоро, тебе долго придётся ждать!

— А с кем пошла через горы Чёрная Речница? — спросил Фрисс, думая, что какой-нибудь караван наверняка уходит в Кархейм в ближайшие дни, осталось только найти его.

— Говорят, что одна, — с большим сомнением в голосе ответил Эсхельг. — Но я толком ничего не знаю. Если правда, что она ходила в одиночку в Манхор, то горы ей нипочём. Там, в конце концов, есть дороги и нет пакостных демонов-гиен!

— Чёрные Речники со всеми говорят, даже с манхорцами, — с некоторым осуждением сказал Некс. — Я бываю в Манхоре, да, но я не говорю с манхорцами!

— А что такое Манхор? — вклинился удивлённый Фрисс. — И зачем там бывать?

Ему рассказывали вдвоём, долго и горячо споря, перебивая друг друга, и Речнику нелегко было понять, что так взволновало хесков. Выходило, что мёртвый город Манхор, частично разрушенный Лигнессами на заре времён, а частично растёртый в пыль временем, лежал чуть в стороне от Шелриса и ночами светился от магии. Она вызывала к жизни удивительные растения, незаменимые в алхимии, все городские маги время от времени собирали в руинах травы, но местность эта и её порождения не принадлежали Лигнессам. Там жили манхорцы, потомки строителей мёртвого города, и даже чародеи-Лигнессы их опасались. Чёрная Речница искала что-то в тех руинах, и Эсхельг очень удивился, когда она вернулась живой и невредимой…

"Схожу. Вдруг манхорцы её запомнили?" — подумал Фрисс. Ему уже не верилось, что эта Речница — Кесса Скенесова…

Он ушёл из башни Эсхельга утром, взял с собой Двухвостку, но попросил Лигнесса не убирать комнату — Речник подозревал, что задержится в Шелрисе ещё на сутки. Встречные хески, узнав, что он едет в Манхор, смотрели на него странно и вздыхали, когда Речник проезжал мимо.

Когда в траве начали попадаться обломки белого ракушечника, похожие на омытые дождями кости, Фрисс не сразу понял, что едет по древнему городу. Лигнессы-завоеватели, а после — беспощадное время, стёрли Манхор с лица Хесса, превратили в россыпь булыжников и невнятные остовы, затянутые мхами и оплетённые корнями трав. Деревья Ифи, пробиваясь сквозь мостовые и сокрушая стены, довершили разрушение. Магия Манхора подстегнула их рост, и их кроны вскоре сомкнулись над городом. Двухвостка осторожно перебиралась через корни, выбеленные временем ветви и вороха прошлогодних листьев. Тут же лежали сморщенные высохшие тельца погибших Ифи, которых ещё не поглотила земля, и тонкие розоватые волоски шелестели под ногами…

— Лес из Деревьев Ифи… Нигде я не видел такого странного леса, — тихо сказал Фрисс, разглядывая цветущие лозы и ползучие цветы под ногами.

Двухвостка остановилась, настороженно покрутила носом и вдруг с радостным фырканьем ломанулась сквозь заросли и бурелом. Речник из любопытства не стал её удерживать, и вскоре она остановилась у древней чаши из белого камня, наполовину погружённой в землю. Из холма над чашей вытекал искрящийся ручей, наполнял её и устремлялся дальше, вниз по каменистому склону. У ручья не было русла, он постепенно прокладывал себе дорогу по сырой листве и белым камням, и еле заметное магическое сияние поднималось над ним — как будто он совсем недавно был сотворён каким-то чародеем.

Двухвостка начала лакать воду, а Фрисс подошёл к чаше и с радостным любопытством стал рассматривать исток, воду и созданный водоём. Маг, поднявший из-под земли этот родник, был сильным, но ему не хватило опыта — и он заставил воду бить фонтаном, не узнав перед этим, много ли её внизу. Фрисс опустил руки в ручей и тихо запел, кое-как подбирая слова, о медленном пути сквозь пласты камня и песка, о щедрости и неисчерпаемости подземных вод, о возвращении влаги из облаков в глубокие чёрные озёра.

Вода потекла тише, неспокойная гладь водоёма-чаши выровнялась, и на её дне что-то блеснуло. Речник дотянулся до источника блеска, выловил его из родника и тут же упустил обратно, в изумлении глядя на дно. Эту нитку нанизанных кристаллов кварца и мраморных бусин он сам купил в Замке Астанена и своими руками отдал Кессе. Теперь эта нить сверкает в древней чаше и поддерживает течение нового ручья, как настоящий артефакт Реки.

"Мой отец был Речником, моя мать была Речницей, и мы с Кессой тоже будем Речниками — если только она не откажется выйти за такого недотёпу," — Фрисс, рассеянно улыбаясь, отвёл Двухвостку от ручья и медленно поехал к Шелрису. Мёртвый город ответил на все его вопросы, теперь можно было идти к Кархейму…

— Ничего сложного, чужестранец! Я поеду с вами до Нинганы, а оттуда вы пойдёте по цепочке дворов, и везде о вас будут знать заранее. Наши дворы есть повсюду, от Ойтиссы до Кархейма, и никаких проблем не будет, — заверил Речника Лигнесс по имени Корбет, вешая на шип Двухвостки бирку с хесскими письменами. Такую же получил Фрисс, и она означала, что он — один из странников, которых Корбет взялся довести до нужной местности. Караван собирался небольшой, но пёстрый, в нём даже был один манхорец. В основном путешественники оседлали белоногов, странных двуногих ящеров, или гигантских птиц Хана-хуу, один Фрасса думал лететь своим ходом, а манхорец и двое Лигнессов уселись на Двухвостку Речника. Корбет, посмотрев на это, уменьшил вдвое плату, которую собирался брать с Фрисса, и предупредил ушлых путешественников, что Речник не повезёт их никуда, кроме Кархейма.

И они поехали — сначала степью, потом — по широкой просеке, прорубленной в моховой чаще. Гигантский серебристый мох срастался всеми ветвями, и обходчики заново расчищали дорогу каждую неделю, а то и чаще. Корбет сетовал на живучесть серебристого холга, чьи споры выживали в земле даже после полива хаштом. Летающие медузы, рыбы и жгучие мохнатые гусеницы реяли среди ветвей, и покрытые перьями змеи перелетали с дерева на дерево, иногда падая на головы путникам. Демон-гиена из Манхора надеялся поймать одну и попробовать на зуб, пёстрые пернатые змеи казались ему очень вкусными.

Дважды в день караван останавливался у очередной деревянной башни — местного постоялого двора. Смотритель сообщал о них на следующий двор, отправляя стайку летучих мышей или ящериц, слуги приносили еду для птиц и белоногов, а Фрисс и манхорец вдвоём шли искать еду для себя. Смотрители дворов неизменно удивлялись — они были Лигнессами и не нуждались в пище — и найденное не всегда можно было назвать съедобным, но Речнику выбирать не приходилось. А демон-гиена мог съесть даже сырую медузу без соли.

Через два дня моховой лес поредел, сменился редкими зарослями гигантских хвощей, а над ними вознеслась зубчатая каменная стена. Путники поднялись в предгорья, и Фрисс, запрокинув голову, долго высматривал в облаках вершины.

Дорога в горах была проложена превосходно, мосты висели над каждой пропастью, а в каждой скале, преграждающей путь, Лигнессы пробили туннель. Ни опасных тварей, ни разбойников они к дороге не подпускали, а вот путешественников тут было много — то и дело кто-то нагонял караван или шёл ему навстречу. А в небе кружили крылатые патрули — иногда Фрасса, иногда Лигнессы. Лишь один раз караван задержался на полдня — случайная лавина повредила мост через пропасть, и хески восстанавливали его, а дорогу ненадолго закрыли.

Больше Фрисс ничего не мог рассказать о горах. На тропах, ползущих по склону между камнем и бездной, смелость покинула его, и он мог только смотреть на панцирь своей Двухвостки и ни в коем случае не поднимать головы. Манхорец тоже был хмур и по сторонам не смотрел, зато Лигнессы восхищались окрестностями во весь голос. Они-то были крылатыми, в отличие от человека и демона-гиены…

Когда караван покидал Нингану, Фрисс окончательно решил, что от гор он впредь будет держаться подальше и восхищаться ими со стороны — как восхищался он мощью, скрытой в сарматских установках, не испытывая ни малейшего желания в них забраться…

За горами большинство путешественников разошлось по своим тропам и просекам, и дальше караван уменьшался с каждой развилкой. Последним с панциря Двухвостки спустился манхорец, очень жалея, что Фрисс никак не хочет посетить столицу и заодно довезти его. Он посоветовал Речнику не переходить едкую реку Геланг вброд, а дойти по берегу до каменного моста, по которому над Гелангом протекает другая река. Такие перекрестья — обычное дело в Хессе…

Последний постоялый двор Речник посетил на опушке леса, у границы Кархейма. Здесь белесой стеной поднимался искривлённый гилгек, защищающий жителей от испарений айништа. Эта опасная щёлочь текла в Геланге вместо воды, и хотя пресные притоки сильно её разбавили, дышать ею боялись даже Лигнессы.

— Осторожнее с Инальтеками! — предупредили его на постоялом дворе. — Весь Кархейм от них стонет!

Речник продолжил путь, негромко насвистывая себе под нос. Вид лигнесской дороги порадовал его, и он уже прикидывал, как устроить нечто подобное на Реке. Разве там нет путешественников?! Вот вернётся он с задания, и закончится очередная нелепая война, а там…