Поэзия вагантов

1. О Фортуна,

Лик твой лунный[69]

Вечно изменяется:

Прибывает,

Убывает,

Дня не сохраняется.

То ты злая,

То благая

Прихотливой волею;

И вельможных,

И ничтожных

Ты меняешь долею.

2. Мощным лётом

По высотам

Колесо катящая,

Неминучесть,

Нашу участь

Так и сяк вертящая,

Жил я славно,

Но злонравно

Ты меня покинула:

Скрылось благо,

Тело наго,

Вся отрада минула.

3. Случай правит,

Случай травит

Нас с жестокой страстию:

В твоей власти

Наше счастье

И в твоей — несчастие.

Гряньте в струны

Песнь Фортуны,

В лад со мною сетуя —

Все, что ложно,

Ненадежно,

Слейте с песней этою!

В мире шумном

И безумном

Нет надежной радости!

Все, что зреет, —

То истлеет,

Словно в поле лилии!

Суета и

Честь мирская

Злой достойны гибели:

Ибо рушат

Наши души

В тартаровы пропасти.

Наше тело

Ждет удела

Всякой мимолетности:

Словно тени

И виденья,

Исчезает в вечности.

Что имеем,

Чем владеем

В нашей смертной участи —

Все умчится,

Словно листья

Под напором осени.

Одоленье —

Лишь в презренье

К здешней бренной сладости:

С ним в грядущем

Мы обрящем

Подлинные благости.

Так задушим

В наших душах

Зовы плотской похоти, —

Чтоб за это

В сфере света,

В том небесном царствии

Вечной славой

Величаво

Господа мы славили!

1 а. Оттон, славный кесарь,

в честь коего

Названа эта песня

Оттоновой,

Как-то ночью

спал спокойно,

отдыхая,

Как вдруг вспыхнул

Его дворец

Жарким полымем.

1 b. Слуги стоят в страхе,

уснувшего

Не решаясь коснуться,

и в звонкие

Струны разом

ударяют

во спасенье,

Возвещая:

«Восстань, Оттон!» —

Песнь Оттонову.

2 а. Восстал наш кесарь,

неся надежду ближним,

И без страха

пошел врагам навстречу,

Ибо приходят вести:

злые венгры

На него войною ополчились.

2 b. На речном бреге

военным стали станом;

Грады, замки,

села лежат во прахе;

Сын о матери плачет,

мать о сыне,

От края родного в отлученье.

3 a. Молвил Оттон кесарь:

«Знать, меня ленивцем

Мнят парфяне[70]

за то, что долго медлю?

Миг промедления

множит избиения —

Отбросьте же робость

и за мною

Встречу злым парфянам

поспешите!»

3 b. Молвил герцог Конрад,

из всех самый храбрый:

«Да погибнет

всяк, кто убоится!

Руки к оружию —

враг уже поблизости:

Сам я вскину знамя,

и клинок мой

Первым вражьей кровью

обагрится!»

4 а. Все пылают

волей к бою,

Мечи в руки,

рвутся в битву,

Вьются знамена,

трубят трубы,

Крик взлетает к небу,

и воины

Сотнями несутся

на тысячи.

4 b. Бьются насмерть,

редкий дрогнет,

Франки ломят,

венгры — в бегство,

Трупы горою

прудят реку,

Лех, от крови красен,

к Дунай-реке

Весть несет о славном

сражении.

5 а. С малым войском

разбив парфян,

Многократный

победитель,

К общему горю

опочил он,

Имя, царство, славу

Сыну милому

Завещавши.

5 b. Оттон юный

за ним следом

Государил

многи лета,

Кесарь справедливый,

кроткий, сильный,

В едином лишь меньший:

Победителем

Был он реже.

6 а. Но его же

славный отпрыск,

Оттон, краса

юношества,

Был и отважен,

был и удачлив:

Даже тех, кто был мечу его

Недоступен,

Слава его имени

Побеждала.

6 b. В войне храбрый,

в мире мощный,

Ко всем он был

милостивым;

И, торжествуя

в войне и мире,

Всех, кто скуден был и бедствовал,

Призревал он,

Прослыв отцом истинным

Неимущих.

7. На том кончим песню,

да не упрекнут нас,

Что дар наш убогий

доблести Оттонов

Сверх меры

принизил,

Между тем, как оных

подстать лишь Марону[71]

Славословить.

1. Пророчество псалма Давидова

Сбывается[72]

Воочию волею господа,

Чей гроб святой глумленью предали

Неверные!

Кто кровь точил сквозь раны гвоздные,

Кто нес за нас горести скорбные,

Кто к горьким нам явился подлинно

Всемилостив,

За род людской взойдя на крест святой, —

Да воскреснет бог!

2. Да воскреснет бог на горе ворогу,

Которому

Днесь отдал он святыню гробную,

Кто к горьким нам явился подлинно

Всемилостив,

За род людской взойдя на крест святой!

Двух древ, двух дров лишась в дни оные,

В тоске о том плакалась вдовая

Сарептянка,

И длится скорбь,[73] доколь не снищет вновь.

Да воскреснет бог!

3. Мать, стонучи над мертвым отроком,[74]

Ни в посохе Гиезия не знала помощи;

Но се взошел муж Елисей-пророк

И к матери

Усопшего из гроба поднял вновь.

О, вновь бы, вновь муж Елисей-пророк

Взошел помочь роду греховному,

Да крест святой

Воротится в дом церкви божией!

Да воскреснет бог!

4. Да бодрствует в Христовом воинстве

Всяк муж честной,

Упрочивший крестом плечо свое!

Пришел тот срок, в который господу

Угодно есть

Того спасти, кто примет крест святой.

Да вспомнит всяк, в коей порочности

Простерт наш род, ко скорби господа,

И вскаявшись,

Да примет крест и в нем спасение!

Да воскреснет бог!

5. Воскрес, воскрес! и се повелено

Воскреснуть нам

И смелостью ему последствовать!

Не с тем ли он и предал нехристям

Ерусалим,

Чтоб с нас наш грех сняли мы, ратуя?

Он сам, он сам в праведной ярости

Попрал бы в прах полчища вражии

Без наших сил,

Но нам он дал знамя спасения —

Да воскреснет бог!

1 а. Се светильник иссякает —

Был недолог век его!

Славословье умолкает —

Славословить некого!

Свет светлейший жизни нашей,

Цвет цветов краснейших краше

Под косою клонится;

Лучший в рыцарственной славе,

Царь достойных гибнет въяве —

Скорбью кто не тронется?

1 b. Ныне царственные домы

Лучший блеск утратили!

Ныне английские громы

Мощь свою попятили!

Без великого норманна[75]

Меркнет светоч славы бранной,

В мире — запустение;

Скрыто солнце тучей черной,

Холод смерти необорной

Пал на землю тению.

2 а. Днесь оплачь, Британия,

Славного властителя,

Днесь оплачь, о Галлия,[76]

Доблести блюстителя,

Благочестья чтителя,

Бедных благодетеля,

А богатств радетеля,

Воинов отраду,

Светоч добродетели,

Услажденье взгляду!

2 b. Днесь оплачь, о воинство,

Горькое лишение —

Царского достоинства

Смертное крушение!

Плачь без утешения:

Ждет тебя попрание,

Ждет тебя страдание

По его кончине —

Так удвой рыдание

В таковой кручине!

3 a. Смерть слепая, смерть слепая,

В слепоте разящая,

Что казнишь нас, отымая

Нашу славу вящую,

Доблесть настоящую,

Божьим слугам в здешнем крае

Дождь щедрот струящую?

3 b. Смерть, ты — мачеха живущих,

Смерть, умри, всезлобная!

…………………

……………………

Казнью неподобною

Самых лучших и могущих

Сводишь в сень загробную.

1. Встал господь возмездия ныне на пороге,

Грозен меч разительный, грозно трубят роги, —

Да обрящет праведный утешенье в боге,

Да оплачут грешники прегрешенья многи.

2. В справедливой ярости род людской карая,

Дланью наказующей судьбы размеряя,

Страшный Тартар он разверз от края до края,

Тартара копытами грешных попирая.

3. В мировых окраинах просвистев осою,

Саранча надвинулась черной полосою,

Выкосила пастбища смертною косою,

Жалами язвящими изготовясь к бою.

4. Тартара с татарами

Разимые ударами,

Стонем мы от оного

Воинства Плутонова!

5. Царства опрокинуты, вытоптаны грады,

Под кривыми саблями падают отряды,

Старому и малому не найти пощады,

В божиих обителях гибнут божьи чада.

6. Через Русию, Венгрию, Паннонию,

Сквозь Туркию, Аварию, Полонию,

Сквозь Грузию, сквозь Мидию, Персиду[77]

Легла дорога горя и обиды.

7. Дальний свет и ближний свет кровию облиты,

Женщины и отроки мучимы и биты,

Реки полноводные нынче не защита —

Для плывущих на мехах все пути открыты!

8. Коцита воды слезные

И Стикса пламя грозное

Дохнули эфиопами,

Проклятыми циклопами!

9. Тьмой Тартара изрыгнуты,

Геенною воздвигнуты,

Свирепствовать подвигнуты,

И мы от них настигнуты!

10. Племя Тартара, татары,

Зверский род кровавой кары,

Словно волки и гиены,

Коих манит запах тлена!

11. Снедь — не жарена, не варена;

Реки — пойло для татарина;

Вместо хмеля — сласть им пущая

Кровь, из жил живущих бьющая.

12. Племя кровожадное,

Громадное и гладное,

В коварствах беззаконное,

В набегах необгонное!

13. Орда многотабунная конями знаменита,

В них ратная и мирная опора и защита.

Они в сраженье, ратуя, недругов сражают,

На них в сраженье взятые пожитки нагружают.

14. С кремневыми копытами,

Подковами подбитыми,

Кореньями питаются,

Со стойлами не знаются!

15. Лук натянет, рот оскалит,

Дальним выстрелом ужалит,

Трижды важного умалит,

Трижды стойкого повалит!

16. От стрелы его проклятой

Не спасут ни щит, ни латы;

Дик, неистов люд косматый,

Как бежать от супостата?

17. Их копья — просмоленные,

Огнем воспламененные,

Их стрелы пролетают вдаль,

Их стрелы пробивают сталь,

18. Их стрелы бьют, а наши нет,

И недруг, лют, за нами вслед,

Как барс на жертву, прядает,

Дождем каленым падает!

19. Женщины с мужчинами

С оружьями едиными

Мчатся, скачут, ратуют, метят и пронзают,

Хищными волчицами грабят и терзают!

20. Сразишь копьем татарина — стрелой в тебя уметит.

Помилуешь, пожалуешь, — изменою ответит.

Рубаха толстокожаная —

Защита им надежная,

21. Ни меч не поразит ее,

Ни дротик не пронзит ее.

К граду подступается, хитростью вникает,

С яростью врывается и смертей алкает!

22. Могуч коварной выучкой, пред городом предстанет,

С таранами подступится, с валов окружных грянет,

И будет меч под корень сечь: разящий не устанет,

Ни здешнего, ни пришлого пощадой не поманит.

23. Сохраняют избранных — тех, кто храбро бьется,

Небрегут с презрением теми, кто сдается.

О пощаде вскрикнувший кровью обольется;

Дева, изнасилована, жить не остается.

24. Бойцу, борцу, десятнику, пентарху,

Вождю, вельможе, князю, хилиарху,

Отряду, строю, полчищу, экзарху[78]

Нестись, разить, молчать; царить — монарху.

25. Пролетит и скроется рать передовая,

Устрашая саблями, но не задевая,

А на ободрившихся мчится рать вторая,

И тогда-то нет резне ни конца, ни края.

26. Летит орда ревущая,

И гнущая, и мнущая,

Как туча, град несущая,

Как буря, в берег бьющая,

Летит с горы в долину,

Разливом чрез плотину;

27. Как тигров стая сущая,

Рычащая, грызущая,

Плоть рвущая, кровь льющая

Рекой, рекой невинной

В свирепости звериной,

Бесчинной, беспричинной;

28. Объята злобой пущею,

Гнетущею, не чтущею

Ни молодость цветущую,

Ни старости седины, —

Летит на нас лавиной

И губит в миг единый.

29. Увидев в небе молнию, пускают в небо стрелы;

Услышав гром грохочущий, грохочут в бубны смело, —

Затем, что мнят: от веку так размерены уделы:

Земные — им, а господу — небесные пределы.

30. Татары ходят ордами на брань орда с ордою,

Поля межуют пламенем и буйствами разбоя.

Закона им неведомо суждение святое:

Схизматики,[79] отступники, берут добычу с бою.

31. Чудище рогатое в мир дохнуло смутою;

Миролюбцы глупые гибнут смертью лютою;

Дьявол миром властвует, сетью смертных путая,

И волна стигийская[80] ждет их, скорбно вздутая.

32. 33. Чтоб от ярости господней,

Чтоб от зева преисподней

Нам избавиться сегодня, —

Вознесем наш дух восходней

34. К господу спасителю,

Милости гласителю,

Света источителю,

Всех грехов целителю!

1. «Кто ты, о представшая вдруг передо мною?

Мрачен лик и облик твой, меченный бедою;

Тело — изнуренное, темное, худое;

Мне твое явление предвещает злое».

2. Я — та, пред коей в трепете все сущее на свете,

Что было, есть и будет впредь — передо мной в ответе;

Я — судия карающий, и казнь в моем обете;

Мой суд — превыше всех судов у мира на примете.

3. «Откуда ты, не ведаю, кто ты есть, не знаю;

Твой нос пугает впадиной, твой рот — дыра сквозная;

О, если бы узрел тебя в ночи на ложе сна я, —

Я тотчас бы вскочил с одра, от ужаса стеная».

4. Я — из края, полного казни и мученья,

Стоноизлияния и слезоточенья;

Омывает тело мне Стиксово теченье,

Гады преисподние чтут мое реченье.

5. «Отчего являешься видом столь ужасна,

Безволоса черепом, худобой несчастна?

Все твое обличие предвещает ясно:

За тобою некий мор следует опасный».

6. Будь я не уродлива, будь я не ужасна —

К вам мое явление было бы напрасно;

Я, исход ваш и конец, утверждаю властно:

Станете такими же, сколь вы ни прекрасны!

7. «Отчего оскалились выпуклые зубы,

И пугает ужасом полый рот безгубый?

Слышу смрад гниения, никому не любый,

Вижу: черви точат плоть мукою сугубой».

8. По себе уведаешь то, что это значит:

Отлетит душа твоя, люд тебя оплачет,

В плоти обескровленной кости замаячат,

И червивый гроб тебя обоймет и спрячет!

9. «Неужели подлинно люди не способны

Вымыслить спасение от судьбины злобной,

Чтобы жить на сей земле, божествам подобно,

Не страшась разверзнутой черной пасти гробной?»

10. Праздно бьешься мыслию, тщетно испытуя:

Не вопьешь ты в зелиях силу столь большую;

Все, землей рожденное, на земле скошу я,

Чашей погубительной смертных не миную.

11. «Для чего иссохшими ты перстами сжала

Нечто полукруглое, острое, как жало,

Изнутри отточенней лучшего кинжала?

Что ты за орудие для себя стяжала?»

12. Оное орудие зришь ты не впервые —

Жнет им земледелатель злаки полевые,

А мои суть пажити все края земные,

Восточные, закатные, дневные и ночные.

13. «Селянину надобен колос полнозрелый,

Жатвы он не трогает, если не доспела;

Худо же ты делаешь дело земледела —

Жнешь ты не по-доброму, жнец ты неумелый».

14. Быть меня разборчивой молишь ты бесплодно:

Жнет мой серп казнительный все, что мне угодно;

И за толстою стеной, и в пучине водной

Явное и тайное я гублю свободно.

15. «Умоляю, смилуйся, отврати свой взор ты —

Видел я, сколь многие, от серпа простерты,

Под могильной насыпью цепенеют, мертвы —

И трепещет плоть моя, и дыханье сперто».

16. Не щажу, не милую, отврати моленье:

Редко вам даруется малое продленье

Отстрадать тягчайший грех мукой искупленья;

Смерти час неведом есть — бдите в вечном бденье!

17. «О владычица владык, ты, что столь сурова

Ко всему, что рождено на земле живого, —

Если есть продление бытия земного —

Снизойди к молящему, умоляю снова!»

18. Речь моя окончена — будь же безутешен,

И не сетуй, якобы мой приход поспешен:

Всякому удел его вымерен и взвешен,

Ибо род земных людей бесконечно грешен!

1. Се роса нектарная источилась в чаши,

Услащая горести бедственные наши.

Радуйся, Хрисополис, Златоград[81] преславен:

Ныне целой Франции стал ты в Розе равен.

2. Первым чином Францию восславляет Роза,

А вторым тебе дана честь апофеоза;

Будь же щедр щедротами! Ты ведь знаешь, что за

Тяготеет грозная над тобой угроза:

В дланях сребролюбящих Роза есть не Роза.

3. Ты, о Петр достойнейший,[82] коему природа

Мудрость зрелую дала во младые годы,

Коему даровано в ранние годины

Все, чем украшаются мудрости седины,

4. Вскормленный и вспоенный во благозаконье

Древними уставами, чтимыми в Болонье,

Ты возрос и ты окреп искушенным духом

Раньше, чем уста твои опушились пухом.

5. Дабы твой высокий дух не скудел бесплодно,

К Розе, к Розе обрати острый ум природный,

Тайный смысл ее познай, доброе значенье —

Так благоговейное нам гласит ученье.

6. Два суть в Розе качества, оба видом разны,

Оба к постижению таинства не праздны:

Первое — субстанция золота-металла,

И второе — атрибут, цвет, горящий ало.

7. Злато над металлами властвует всевластно,

В злате образ мудрости видим мы согласно;

В притчах Соломоновых внемлющий да слышит:

Прочих добродетелей мудрость много выше.

8. Цветом Розы пламенным, краскою горенья

Означается любовь, щедрая в даренье.

Те, кто с Розою в руке к нищим неприветны, —

Зваться Розоносцами притязают тщетно.

9. Кто желает истинно Розоносцем зваться,

В том щедроты с мудростью да соединятся!

В мудрости разборчивый, он узрит меж нами

Тех, кого уместнее наделять дарами.

Пусть же будет мудрою щедрая десница,

Дабы лишь к достойнейшим с даром обратиться.

10. Мотовства постыдного избегай пучины,

Но и в мерзкой скупости не имей почина:

Среднего пути держись, среднего и чина,

Зная всем даяниям цели и причины.

11. Лишь любовь с премудростью в купном единенье

Смысл и благость сообщат всякому даренью.

Зри на одаряемых! Ибо худа хуже,

Если худшего, чем я, одаришь ты мужа.

12. Вот знаменование нравственное Розы!

Но иного знания срок скрывают лозы:

Чтобы стать сочастником виноградосбора —

Выслушай, что вымолвлю, чинно и без спора.

13. Злато, образ мудрости, — вспомни это слово, —

Есть и означение естества Христова:

Ибо не воистину ль мы провидеть можем

Божией премудрости образ в сыне божьем.

14. Оною премудростью твердь имеет целость,

Оною премудростью утвердился Делос,[83]

Оной же премудрости сладостное чудо

Сквозь ушко игольное проведет верблюда.

15. Роза есть господь Христос в лепестках багряных

И напоминание о Христовых ранах,

Ибо дух, принявший плоть, чтоб предать расправам,

Кровью алою истек на кресте кровавом.

16. Под покровом смертности, в плотском теле тесном,

Розы цвет ниспосланный даром стал небесным.

Плоть его, раздранная под копьем злодея,

Истекает таяньем кроткого елея.[84]

17. Кто пороком скупости множит нищих слезы, —

Тот прими помазанье благодатной Розы:

Роза крестная, Христос, источеньем сока

Исторгает из души тление порока.

18. Щедрость паче щедрости, дар превыше дара —

Добровольно господом принятая кара!

Он заклал себя за всех жертвенным закланьем,

Разгоняя силы тьмы роз благоуханьем.

19. Нам, слепым, его елей дарует прозренье

Здесь, в юдоли горьких слез, здесь, под смертной сенью.

К милосердью отчему благостно взывая,

Он в грехе томящимся свет откроет рая.

Радуйся, славная наша,

что солнца светлейшего краше,

Что воссияла во славе,

как перл в златоцветной оправе,

Блеском своим затмевая

всех женщин подлунного края:

Меркнут они пред тобою,

как звезды, встречаясь с зарею.

Ах, твое лицезренье

в груди возжигает горенье,

Весь о тебе я пылаю,

иных помышлений не знаю,

Ты всего мне дороже

[с Софией, премудростью божьей;]

Пусть от тебя далеко я,

но сердцем вечно с тобою.[85]

Даже пищу вкушая,

к тебе я душой поспешаю,

Дни безотрадные числю

и скорбными мыслями мыслю:

«Ах, ужели, ужели

в любви не достигну я цели?»[86]

В этом желанье — отрада,

в тщете его — пагуба ада.

1. Всякий род бесов злых,

Слепых,

Хромых,

Равно и всяких иных,

Внемлите слову уст моих,

Внемлите зову уст моих!

2. Вся зыбкая тварь,

Над коею царь —

Змий перевитый,

Ядовитый,

Каковой совратил

Треть небесных светил,

Гордан,

Ингордин, Ингордан, —

Я печатью Соломона

И волхвами фараона

Заклинаю вас,

Изгоняю вас

Во имя Каспара,

Мельхиора, Валтасара

И царя Давида,

Коего пектида

От души Саула

Бесов отпугнула!

3. Заклинаю,

Проклинаю

Вас господним именем:

Не томите,

Не давите

Душу вашим бременем!

Повинуясь Слову,

Обратите снова

След ваш окаянный

В хаос всеслиянный!

4. Заклятие,

Проклятие

Вам возглашаю,

Вас устрашаю

Судом конечным,

Мученьем вечным,

Днем скорбным,

Плачем загробным,

Днем, который вас низринет

В бездну преисподней

И который нас не минет

Милостью господней!

5. Именем священным

И неизреченным,

Четверогласным,

Над вами властным

И вам опасным,

Повелеваю:

Изыдите бесславно,

Ларвы, фавны,

Нимфы, сирены, паны,

Пенаты, инкубы, маны,

Повинуясь слову,

В бездну мрака злого,

От сосуда святого

Истины Христовой!

6. Ты нас, господи, сохрани

И от недругов оборони!

Аминь.

— Идите, не медлите,

Приготовьте седалища,

Пиру подобающие,

Сердце услаждающие.

— Мира обольщение — всем сердцам услада!

К миру приобщение — лучшая отрада!

Мир своим причастникам обещает счастье!

Мир пленяет юную жаром сладострастья!

За мирские радости жизнь отдам охотно!

Мне всего желаннее то, что мимолетно!

О душе не думая, тело возлелею,

Щеки нарумянивши и возлив елея.

— Дай, торговец, выложи лучшие товары,

Коими умножатся женственные чары!

Дай для умащения сладкого елея,

Чтобы тело нежное сделалось нежнее!

— Вот вам притирание, вот вам умащенье,

Чтоб лицо пригожее сделать совершенней!

Если вам понравится это благовонье, —

Станете, красавицы, лучшими в Сионе.

— Дай мне, разносчик, дай мне румян,

Что нежные щеки румянят!

Тот, кто юн и страстью пьян,

Втрое пьянее станет!

Посмотри, моя душа,

Ужели я не хороша?

Ах, мужчина рожден любить,

Женщина — быть любимой!

Без любови нам жить и быть

Больно и нестерпимо.

Посмотри, моя душа,

Ужели я не хороша?

Здравствуй, мир, ясный мир,

Радостный и прекрасный!

Я — твоя, и радуюсь я,

Власти твоей подвластна!

Посмотри, моя душа.

Ужели я не хороша?

— Мне, подруги, разносчик мил

И весь товар его тоже!

Купим румян и купим белил,

Чтобы стать лицом пригожей!

Тот, кто мой обнимет стан,

Должен быть любовью пьян!

— Дай нам, разносчик, дай нам румян!

— Вам, девицы, мой ларь хранит

Лучшие румяна:

Ими прелесть ваших ланит

Станет для всех желанна!

Вот румяна, нежнейший цвет,

В целом свете подобных нет!

— О Мария, внемли слову,

Слову обновления!

Здесь, под Симоновым кровом,

Обретается в застолье

Иисус из Назарета,

Светоч божиего света,

От грехов дающий разрешение.

Он — спаситель, он — целитель:

Таково суждение!

— Мира утешение!

— Жизнь моя порочная, жизнь моя былая!

О, пучина мерзости, гибельная, злая!

Грешнице, исполненной скверны черной, смрадной,

Мне ли ждать спасения в доле безотрадной?

— Прочь, уборы, полные суеты греховной!

Прочь, друзья, палимые похотью любовной!

Грешница, смердящая в пагубе и тлене,

Чаю к жизни истинной нового рожденья!

— Молви, молви, купец нескаредный,

Сколько стоит товар твой меряный —

Благовонье, на мирре варено?

Горе! горше горя нет!

— Я продам сие благовоние

За талант, отнюдь же не менее,

Ибо нет мастей драгоценнее,

Слаще мирры в мире нет.

— Иисусе, бремя сними с души!

Иисусе, от мерзости разреши!

Под сень десницы меня прими!

Скверну мирскую с меня сними!

Иисусе, страждет моя душа!

Иисусе, дай мне жить, не греша!

В ноги пав, я молю, стеня:

Скверну мирскую сними с меня!

— Были два безденежных и один богатый;

Дал он им денариев, ждал от них возврата.

Одному дал пятьдесят, и пятьсот другому, —

Но опять они ни с чем возвратились к дому.

Бедняков богач простил, денег не жалея;

Кто из двух простившего возлюбил сильнее?

— Тот, кто должен более, в том и чувство живо.

Л 7, 41–43 — Истинно реку тебе: судишь справедливо.

— Увы мне, худшей меж жен и дев!

Увы, на мне господень гнев!

Бог дал мне душу и дал мне плоть,

А я прогневила тебя, господь!

Увы мне, худшей меж жен и дев:

Меня пробудил лишь господень гнев!

Блюдитесь, люди: настанет срок,

И суд господень будет строг!

— Предам его покорно я

За плату договорную;

Пошлите стражу многую,

Да будет мне подмогою.

— Вот стража, будь водителем,

Предай Христа учителя;

Будь тверд в твоем решении,

Быстрей сверши свершение.

— О, Иуда, зачем поспешаешь?

Грех великий ты совершаешь:

Ты пред суд меня привлекаешь,

Крестной смерти меня обрекаешь.

— Жжет меня раскаянье,

Что за тридцать сребренников

Продал я спасителя.

Возьмите ваши сребренники:

Я жить не хочу, умереть хочу,

Казниться казнью смертною,

Предав себя повешенью.

— Увы мне, увы мне и днесь и впредь!

Увы мне! как я могу смотреть,

Как милый сын мой, рожденный сын

На крестном древе томится один!

Я вижу, я слышу, как страждет он!

Кто сжалится из мужей и жен,

Взглянув, увидит смертный недуг,

Помыслив, постигнет всю бездну мук?

Какая мука этой злей?

Какая кара этой страшней?

О черный час, о смертный пот,

О красная кровь, что из ран течет!

Верните мне мое дитя!

Пускай за него погибну я!

Ах, для Марии вся жизнь темна:

Зачем, зачем я жить должна?

1 а. Плачьте, плачьте, верные,

Плачьте, сестры бедные!

Всем, кто жив и мучится,

Должно в нашей участи

Слезы лить плачевные!

1 b. Плачь, утроба скорбная,

Умножай рыдания!

Я слыла блаженною,

В матерях почтенною, —

Днесь терплю страдания.

2 а. Страшное зрелище

Дерева крестного

Сердце, вместилище

Разума женского,

Мне уязвляет!

Все, что предсказано,

Явью показано:

Меч обнажается,

В сердце вонзается,

Душу терзает!

2 b. Лик запрокинутый,

Терны торчащие,

Руки раскинуты,

Кровоточащие, —

Видя, немею!

Казни свершение

В оцепенении

Зрю я, и вскрытые

Раны пробитые

Сердцу больнее!

3 а. Нету сил!

Свет не мил!

Жаждут очи

Смертной ночи

От кручин,

Милый сын!

Ни явить,

Ни сдавить

Жар душевный!

Горько длить

Жизни нить

Сей плачевной!

3 b. Скрыт во мрак

Солнца зрак!

Грудь земная

Бьется, зная

Смертный грех

Смертных всех,

Кто, мечи

Наточив

На святое,

Жив, тебя

Погубя

Смертью злою!

— С Иоанном, Иоанном,

Новым сыном богоданным

Вознесем рыдания,

Общие стенания!

Время днесь кручине:

В слезном сокрушении —

Наше приношение

К Христовой кончине!

1. К плачу непривычная,

Плачу, горемычная,

В горькой скорби ныне!

Света свет лишается:

Матерь сокрушается

О любимом сыне!

2. Сын, дитя любезное,

Жизни украшение,

Взглянь на матерь слезную

Взглядом утешения!

Душу раны злобные

Мукой мучат страстною!

Есть ли мать подобная,

В счастии злосчастная?

3. Цвет цвета,

Свет света,

Сладости сиянье!

Сколь грозно

Язв гвоздных

Смертное зиянье!

Мрет тело,

Лик — белый,

Терны — остриями!

Кровь льется,

Кровь бьется

Красными струями!

4. Истинно речение старца Симеона —

Под мечом пронзающим испускаю стоны!

Слезные вздыхания, скорбные рыданья —

Глас души, томящейся о душевной ране!

5. Даруй пощаду

Милому чаду,

Смерть, и в награду

Матерь убей!

В смертной разлуке

Чаю поруки

Воле от муки,

Сын мой, твоей!

6. Грех без искупления!

Узы, заушение,

Плоти сокрушение

Он, приняв мучение,

Без вины выносит!

Сына пусть помилуют,

Мать — возьмут могилою;

Иль казните крестною

Казнию совместною —

Сердце смерти просит!

— О Мария, в злом унынье

Не рыдай, молю, о сыне:

Побори страдания,

Мне оставь рыдания!

— Умечу в сердце копья острие,

Дабы сей скончал мученье свое.

— Он дал мне знак, проливши кровь,

Что я узрю пронзенного вновь.

— Сей муж не ведал, что есть грех,

Сей муж был плотью бога.

Он принял смерть за смертных всех,

Страдав за нас премного.

Он умер с терном на челе,

Та казнь была позорна.

Предать усопшего земле

Прошу у вас покорно.

— Кто честно речь свою ведет,

Достоин, без сомненья,

На то, чего он с правом ждет,

Обресть соизволенье.

Ты просишь погрести Христа —

Ты мыслишь благородно.

Взойди, сними его с креста,

Коль так тебе угодно.