Пожиратели стен

Глава 10 ТРОПОЮ МОНСТРОВ

«Ну вот!»

Зигрид подняла лампу-молнию, направив луч желтого света на отверстие тоннеля. Пампкин сморщил носик, уловив поднимающийся из его глубины острый запах кислоты.

— Что это такое?

— Одна из тысячи дорог, ведущих к термитнику! Разве ты не знаешь, что фундамент города изъеден подобными ходами, как пористая губка?

Единственная опасность, которая грозит нам, — это возможность столкнуться с двумя разновидностями врагов: похитителями железа и насекомыми. С другой стороны, никто не отважится последовать за нами в эту преисподнюю.

Мальчик задумчиво покивал.

— Хорошо, — прошептал он. — Это дает нам все-таки больше шансов, чем огонь печи.

Следующий час они провели, собираясь в дорогу. Зигрид хотела прихватить с собой ружье Вальдо, но оружие было надежно заперто в бронированном служебном сейфе с электронным замком, открыть который можно было, только зная секретный код, известный исключительно главному мусорщику. Беглецы натаскали из продуктового автомата кучу бутылок с газировкой, которые составили самую громоздкую часть груза. С едой все оказалось сложнее: запасать скоропортящиеся продукты не имело смысла, так что они ограничились изрядным количеством плиток шоколада, крекеров и сгущенного молока в тюбиках. Под конец Зигрид выгребла все, что смогла найти из осветительных приборов. Опасаясь, что выстилающий тоннель нагар может оказаться едким из-за кислоты, девушка настояла, чтобы Пампкин надел кожаные перчатки Вальдо и обмотал колени тряпками. Сама она сделала то же самое.

Приняв эти меры предосторожности, они полезли в тоннель. Диаметр хода не позволял двигаться в полный рост, поэтому им пришлось ползти на четвереньках. Это было неудобно и довольно тревожно, потому что в случае угрозы быстро спастись бегством они бы не смогли — насекомое с его тремя парами ног догнало бы их в два счета.

— Похоже, что термиты до такой степени изъели перекрытия между некоторыми блоками, что пол отдельных «квартир» не выдержал, — поясняла Зигрид, — и их обитатели разбились о пол нижнего этажа, который тоже оказался поврежден и обрушился в свою очередь. Ну и так далее, четыре или пять этажей сразу! От этих обрушений кое-где образовались непреодолимые пропасти. Если наш тоннель приведет к одной из них, нам останется только повернуть назад… Или прыгнуть.

— Как обнадеживающе! — хмыкнул у нее за спиной Пампкин. — И много у тебя еще таких историй?

Они ползли два часа, потом устроили себе небольшую передышку.

Они сели, привалившись боками друг к другу, и Зигрид погасила лампу, чтобы сэкономить батарейки. От копоти, которая и в самом деле оказалась очень едкой, неприятно щипало лицо, губы распухли и потрескались. Зигрид сгорала от желания расспросить Пампкина о заговоре, о котором он упомянул в самом начале, но поскольку мальчик больше не возвращался к причинам, приведшим его на порог мусоросжигателя, она тоже решила молчать. Может быть, он еще недостаточно ей доверяет?

Чертыхаясь, Зигрид растирала ноющие руки и поясницу. Несмотря на накрученные на ноги тряпки, коленки ужасно болели.

— Размеры города невероятно огромны, — внезапно сказал мальчик задумчивым голосом. — Когда живешь на каком-то одном этаже, этого не осознаешь.

— Это точно, — вздохнула девушка. — Это как нагромождение коробок на складе. Говорят, что этих коробок здесь многие сотни.

Отдышавшись немного, они поползли дальше. Из-за однообразности тоннеля им казалось, что они топчутся на месте, как на движущейся дорожке тренажера: вокруг не было ничего, что отмечало бы их продвижение вперед. Дважды они замирали на месте, прислушиваясь к доносившемуся издалека шуршанию и скрежету насекомых, а потом снова принимались ползти в дрожащем свете фонаря, который Зигрид укрепила у себя на груди. Девушка не решалась даже подумать о том, что случится, если они неожиданно столкнутся нос к носу с термитом, зазубренные клешни которого без труда крошили даже самый крепкий бетон.

Совершенно выбившись из сил, они снова сделали привал.

— А если в конце концов мы попадем в другой жилой блок? — спросил Пампкин.

Зигрид пожала плечами:

— Проскользнуть незамеченными будет очень трудно. Все обитатели одного блока знают друг друга, и сомневаюсь, чтобы нас приняли с распростертыми объятиями. Скорее всего, нас примут за похитителей железа и закидают камнями!

— Отрадно слышать!

— Привычка к изоляции породила в людях страх перед всяким чуждым вторжением, — негромко сказала Зигрид. — Когда я только прибыла сюда, мне объяснили, что эта система замкнутых жилых камер была создана для защиты от смертоносной эпидемии.

— Может быть… Я не знаю. В моем жилом блоке я был принцем, и вся моя жизнь была сплошным праздником, — признался Пампкин, понурившись. — Я был таким беззаботным… Но однажды мне доверили одну тайну, и с тех пор все изменилось. Все вокруг только и думали, как бы погубить меня. Моего мнения никто не спрашивал. Из подросткового кумира я превратился в беглого шпиона. Наверное, я кажусь тебе очень невежественным, но это потому, что я долгое время был всего лишь избалованным ребенком.

— Как бы то ни было, — продолжила Зигрид, — повсюду в городе-кубе появление чужака считается предвестником беды. Так что куда бы мы ни отправились, мы не станем исключением из этого правила.

Она резко умолкла: темнота вокруг снова наполнилась громким скрежетом.

— Оно движется сюда! — ахнула она.

— Да нет, — поправил Пампкин, — это где-то над нами. Близко, но все-таки уровнем выше.

— У тебя хороший слух! — похвалила Зигрид.

Но про себя она подумала: «Хороший слух или высокочувствительный звуковой детектор?» Вопреки ее желанию, Вальдо все же занес в ее душу яд сомнения, который теперь продолжал свою разрушительную работу. Действительно ли Пампкин человек, или же это робот, замаскированный под ребенка, чтобы лучше манипулировать взрослыми? Он был так грациозен и так хорош собой, что Зигрид все труднее было подавлять свои сомнения.

Они ползли еще около часа, а потом разом упали ничком: измученные руки больше их не держали.

Выключив фонарь, Зигрид еще некоторое время поворочалась так и этак, стараясь поудобнее устроиться на ночь. Она слишком устала, даже чтобы поесть.

Они уснули там же, где остановились. Зигрид так и держала руку на выключателе фонаря, готовая зажечь его при малейшем подозрительном звуке.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Они месили золу тоннеля неопределенно долгое время, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться к перемещениям насекомых у них над головой или под ногами. Колени Зигрид ныли уже невыносимо, Пампкин же не выказывал никаких признаков физических страданий. Но он был и значительно моложе…

Неожиданно, когда тоннель постепенно пошел под уклон, темнота вокруг стала как будто не такой непроницаемой. Погасив фонарь, Зигрид увидела, что стены заливает тусклый голубоватый свет…

— Кажется, мы приближаемся к выходу, — прошептала она. — Будем надеяться, что удача окажется на нашей стороне.

У света впереди был какой-то оттенок нереальности, как будто его испускал прожектор с цветным фильтром.

Пять минут спустя они почувствовали, что просто умирают от холода. Зигрид отчаянно стучала зубами; оглянувшись через плечо, она увидела, что ее маленького спутника тоже бьет дрожь. Какую-то секунду ее это ободряло, но позже ее исподволь захватила другая мысль: что, если Пампкин просто подражает ее собственной реакции?

У нее не было времени долго предаваться раздумьям, так как температура снова резко снизилась. Насколько же сильно? - 10°, -20°? Казалось, каждый шаг вперед неотвратимо приближает их к ледяному аду. Зигрид остановилась, задержав дыхание: холод обжигал легкие. С губ слетали облачка пара. Она попыталась согреть ладони, сунув их под мышки, но облекавшая ее кольчуга превратилась в твердый ледяной кокон, крадущий тепло у тела.

— Мы должны двигаться! — простонал Пампкин у нее за спиной.

На стенках тоннеля нарос слой инея, прикрывая копоть белой пеленой. Зигрид поскользнулась и поехала вниз под уклон, как по ледяной горке. Пампкин тут же последовал за ней. Удержать равновесие из-за наледи было невозможно, так что они оба вылетели из тоннеля, как ядра из жерла пушки, и покатились по толстому хрустящему слою инея, покрывающему пол какого-то зала. Неведомо откуда льющийся синий свет придавал ему призрачный, фантастический облик.

— Боже мой! — отдышавшись, выговорила Зигрид. — Где это мы?

Это было похоже на какой-то заснеженный склад, металлический трюм или отделение какого-то исполинского холодильника. Вверх до самого потолка идеально правильными рядами громоздились огромные аквариумы, заполненные каким-то голубоватым желе; между ними пролегали широкие заледеневшие аллеи, скользкие, как каток.

Подойдя поближе, девушка различила в центре каждого аквариума какие-то таинственные темные силуэты. На каждом стеклянном кубе висели картонные таблички; взяв одну из них и стерев рукавом слой инея, Зигрид прочла отпечатанную надпись: Хоботные. Африканский слон. Самец.

Мельком оглянувшись на мальчика, она наклонилась поближе к аквариуму. В его глубине парила какая-то огромная тень, но окружающая ее переливчатая жидкость не позволяла рассмотреть детали яснее.

— Слон, — прошептала Зигрид. — Это такое животное. Мы с тобой попали в зоопарк. Криогенный зоопарк.

— Крио… что? — растерянно пролепетал Пампкин своим тонким голоском эльфа.

— Это такой способ сохранения живых организмов с помощью холода, — торопливо пояснила девушка. — Их погрузили в жидкий азот. До того как загрязнение полностью уничтожило окружающую среду на этой планете, ученые собрали образцы фауны, чтобы сохранить их. Просто позволить им бродить по подвалам города люди не могли, поэтому заморозили их. Посмотри на даты, эти звери находятся здесь уже почти двести лет! В состоянии ледяного сна… Их жизнь отложена на будущее. Это настоящий Ноев ковчег, только замороженный!

Зигрид прошлась немного вдоль аквариумов, стирая изморозь с других табличек. Перед ее глазами проходили незнакомые, ничего не значащие названия: орангутан… Часть слов вообще ни о чем не говорила, другие пробуждали какие-то давние воспоминания о прочитанных в детстве книгах. Когда Зигрид покинула Землю, в возрасте десяти лет, на планете почти уже не оставалось живых существ. Загрязнение уничтожило их практически полностью.

— Я думал, что это все легенды, — проговорил Пампкин потрясенно. — Так ты говоришь, что они все живые?

— Возможно. Сейчас это просто зоологическая коллекция, но она в хорошем состоянии. Может статься, в один прекрасный день их выведут из забытья. По крайней мере, если хоть кто-то еще про них помнит. Ладно, пошли, нам нужно двигаться, иначе мы сами превратимся в ледяные статуи!

Зигрид встряхнулась. Примерно в сотне метров впереди, у самой стены, она увидела какое-то небольшое строение вроде бункера. Схватив мальчика за руку, она торопливо потащила его к укрытию. Девушка успела обратить внимание, что лицо Пампкина посинело, а губы приобрели фиолетовый оттенок.

Строение оказалось чем-то вроде бетонного иглу, предназначенного, скорее всего, для обслуживающего персонала. Каждый предмет внутри был покрыт толстым слоем вековой пыли, однако температура была более или менее приемлемой. В шкафу они обнаружили три стеганых нейлоновых комбинезона, а также шерстяные шлемы с прорезями для глаз.

— Смотри! — воскликнул Пампкин, склонившись над журналом административной инспекции. — Последняя проверка была здесь пятьдесят лет назад. С тех пор больше никто не приходил…

Голубоватый свет, проникающий в помещение снаружи, придавал его лицу совсем уж нереальный вид. Сейчас он еще больше, чем когда-либо, походил на эльфа из волшебной сказки.

«Ему не хватает только заостренных ушей», — подумала Зигрид, испытывая раздражение от того, что красота мальчика производит на нее такое сильное впечатление.

Они переоделись в комбинезоны и натянули на головы вязаные шлемы. Одежда оказалась для них чересчур просторной, но они кое-как к ней приспособились. Порывшись в шкафчике над столом, девушка добыла из него электрочайник и банку растворимого кофе. Правда, надежда попить горячего быстро улетучилась, потому что кран водопровода отказался открываться. Пампкин придумал тогда растопить немного снега, но, увы, едва чайник включили в сеть, он тут же перегорел. Все здесь давно обветшало и пришло в негодность. Зигрид в изнеможении опустилась на стул, обескураженная этой неудачей.

Пампкин же сохранял спокойствие. Устроившись у окна, он задумчиво листал подобранную на столе опись коллекции, как будто у него в руках был журнал с картинками. Через некоторое время он закрыл амбарную книгу и устремил взгляд на высящиеся снаружи стеллажи с аквариумами.

— Целые джунгли, — прошептал он. — Они собрали здесь всю фауну девственного тропического леса. Три тысячи животных, можешь себе представить?

Зигрид безрадостно пожала плечами. Несмотря на толстый комбинезон, ее все еще колотила дрожь.

Они в молчании поели крекеров и шоколада, запили все это ледяной газировкой и забились каждый в свой угол. Голубой свет проникал через щели узких, похожих на бойницы окон и больно бил по глазам в полумраке убежища. Когда Зигрид уже погружалась в забытье, до ее слуха долетел сонный голосок Пампкина:

— А что мы будем делать дальше?

Девушка подавила зевок.

— Пройдем через зал насквозь, — ответила она. — Найдем место, откуда сюда попало насекомое, и продолжим ползти по его ходу. Сегодня должно было стать известно о смерти Вальдо, так что нам нужно оказаться как можно дальше от свалки.

И она уснула, не в силах сказать больше ни слова.

Когда Зигрид проснулась, Пампкин уже был на ногах. Решительно, этот парнишка обладал просто поразительной выносливостью! Эта мысль в очередной раз выбила ее из колеи. Ей не нравилось, что она могла стать орудием в руках робота.

«Что-то я уж очень стала подозрительна, — подумала она про себя. — Зачем бы роботу понадобилась моя помощь? Если бы Пампкин был андроидом, он прекрасно справился бы сам. Его бы запрограммировали так, чтобы он без проблем мог перемещаться по городу-кубу в любых направлениях… Чем ему мог бы пригодиться человек? Наоборот, он только замедлял бы его!»

Они покинули убежище, не обменявшись ни словом, и углубились в проход между двумя рядами аквариумов.

— А почему мы пошли здесь? — спросил мальчик. Каждое слово сопровождалось облачком пара из его рта.

— Потому что, насколько я слышала, термиты предпочитают двигаться прямолинейно, — отозвалась Зигрид. — Они тяжелы и неповоротливы, поэтому разумно ожидать, что, выйдя на простор, насекомое будет тоже продолжать двигаться по прямой. Если бы не этот снег кругом, мы бы увидели следы…

— А если оно умерло от холода до того, как пересекло зал?

— В этом случае мы наткнемся на его труп, и в таком случае нам не позавидуешь. Ведь тогда это значит, что термит не успел прорыть ход, который мог бы стать для нас выходом отсюда…

Они медленно шагали, то и дело оскальзываясь на заледеневшем полу, теряя равновесие и падая. Стены источали мертвящий холод. Не будь у них утепленных комбинезонов, они давно уже замерзли бы насмерть. Зигрид была встревожена: проблема, о которой говорил Пампкин, действительно серьезная. Если насекомое погибло, у них не будет иного выхода, кроме как повернуть назад, а это значит, что они прямиком попадут в руки солдат, брошенных в погоню за ними.

Крик мальчика заставил ее подскочить от испуга. Она резко повернулась, стараясь не поскользнуться. Пампкин на коленях в снегу осматривал стенки стоящих на полу сосудов с жидким азотом.

— Следы! — сказал он возбужденно, когда Зигрид приблизилась. — Что это такое?

Зигрид опустила взгляд. Стенки аквариумов были исчерчены трещинами — параллельными, как будто обугленными трещинами, которые шли через каждые несколько сантиметров… Ее вдруг осенило.

— Кислота! — ахнула она. — Кислота, которую выделяют лапы термитов. Двигаясь по проходу, насекомое обрызгало ею аквариумы!

Пампкин побледнел.

— Она разъела стекло, — прошептал он. — Теперь достаточно любого пустяка, чтобы аквариумы лопнули! Малейшая вибрация, сотрясение… Просто звук наших шагов! Если это произойдет, нас зальет жидким азотом. Мы превратимся в лед за считаные секунды.

Они переглянулись, не решаясь произнести ни слова.

— Нужно уходить отсюда, — сказал наконец Пампкин. — От каждого нашего шага трещины становятся все шире.

Они как можно осторожнее выпрямились и двинулись прочь, шагая медленно и по возможности бесшумно. Несмотря на холод, Зигрид чувствовала, как ее комбинезон напитывается потом. «Если кто-то из нас поскользнется, — подумала она внезапно, — если упадет, этот удар отразится от аквариумов, и тогда…» Она старательно прогнала эту мысль и сосредоточилась на дороге, стараясь избегать особенно гладких и скользких участков. Постепенно высота стен стала уменьшаться, теперь голубые саркофаги стояли не друг на друге, а рядами, как могилы на кладбище, однако опасность по-прежнему сохранялась.

Зигрид казалось, что они идут уже неделю, когда в сотне метров впереди наконец показалась бетонная стена зала. На уровне земли в ней виднелась ровная круглая дыра. Значит, пожиратель стен все-таки вышел отсюда! Когда она поворачивалась, чтобы окликнуть своего маленького спутника, под ее подошвой что-то хрустнуло. Осколок стекла, покрытый изморозью. Кусок аквариума! Она замерла на месте, чувствуя комок в горле. Пампкин кое-как нагнал ее и ухватился за ее плечо. Один из ближайших стеклянных кубов лопнул, вероятно, из-за трещин, вызванных воздействием кислотных выделений термита.

— Вот что могло случиться в любую минуту, — прошептал мальчик.

— Но он пуст, — тоже шепотом отозвалась Зигрид. — Зверь, который в нем хранился… куда он подевался?

Пампкин сморщился.

— Когда азот вытек, наверное, животное могло выйти из состояния оцепенения, — предположил он.

— И кто же это был?

Мальчик нагнулся в поисках таблички. Обнаружив ее, он некоторое время разбирал надпись.

— Тигр, — пробормотал он, — уссурийский тигр. Не знаю, что это такое. Может, какая-нибудь домашняя зверушка?

— Нет, — глухо отозвалась Зигрид. — Это такая огромная кошка, очень опасная и прекрасно приспособленная к низким температурам. Надеюсь, эта авария случилась давно… и она успела умереть с голоду! Пошли, медлить нельзя!

Им пришлось сдерживаться, чтобы не преодолеть оставшиеся метры бегом. Только оказавшись внутри тоннеля, они смогли вздохнуть с облегчением. Им быстро стало жарко, и они были вынуждены снять защитные комбинезоны.

На этот раз коридор разветвлялся. Другое насекомое пересекло его под прямым углом, и оба хода образовали перекресток. Беглецы немного помедлили, глядя на уходящие в разные стороны три неизведанные дороги.

— Ну, которая? — спросил наконец Пампкин, приподняв брови.

— Прямо, — решила Зигрид. — Меньше шансов, что наш пожиратель стен вернется по своим следам назад.

Когда они уже пересекали место разветвления, мальчик вдруг замер, глядя в одну из боковых галерей.

— Там! — воскликнул он, указывая пальцем вправо.

Зигрид приблизилась. На земле валялся деревянный шлем — шлем похитителя железа, снабженный маленькой лампочкой, которая все еще горела. Чуть дальше, в глубине прохода, лежало тело человека — изувеченное, растерзанное мощными когтями. На туловище и конечностях виднелись следы укусов, сорвавших плоть до костей.

— Его наполовину сожрали, — сказала Зигрид. — И это не работа термита. Они не едят мяса. К тому же в этом случае труп был бы обожжен кислотой… Я не понимаю.

Ногти Пампкина впились в ее плечо.

— Тигр, — пробормотал он. — Это тигр. Он жив.