Пожиратели стен

Глава 19 ПЛАН ПОБЕГА

На следующий день, собираясь в свой обычный поход по домам, где требовалась починка, Зигрид неожиданно узнала, что Джувия не желает больше ее сопровождать. Эта новость прозвучала для нее смертным приговором. Несколько часов она в одиночестве вскрывала сундуки и подпиливала ножки стульев, тщетно пытаясь подавить свои страхи. Уже совсем вечером, когда она переходила улицу, с порога одного из домов ее окликнула какая-то худая женщина.

— Эй, ты! Ремонтница! Поди-ка сюда. У меня стол на кухне пустил корни, а табуретки вот-вот дорастут до потолка!

Зигрид зашла в ветхую, источенную червями хижину и примостилась на полу возле весело зеленеющей скамейки, чтобы обрезать ее налитые соком свежие побеги.

— Ну что сидишь? — бросила хозяйка, едва только девушка управилась с работой. — Нечего тут торчать, ступай в кладовку, там тебя еще с полдюжины стульев дожидается!

В тесной каморке, где хозяева хранили всякий хлам, царила кромешная темнота. Прикрыв за собой дверь, девушка принялась ощупывать стены в поисках выключателя. Как только ее рука коснулась сучковатых досок, ей на запястье легла чья-то маленькая рука. Она подскочила от страха.

— Тише, не кричи! — шепнул ей в ухо голосок Пампкина.

— А как же женщина? — испугалась Зигрид.

— Она знает, — пояснил мальчик. — Я подкупил ее. Она меня очень боится, принимает за колдуна. Я пообещал ей приворотное зелье, чтобы пробудить любовь одного из солдат, от которого она без ума. Базорак следит за мной днем и ночью, не доверяет мне.

— Тебе все еще удается его морочить?

— Я пытаюсь, но это становится с каждым днем сложнее. Теперь, когда лаборатория готова, моя некомпетентность становится все более очевидной. Мне так и не удалось заставить хоть одно насекомое даже изменить цвет. Базорак теряет терпение. Кажется, он перестал верить в мои безграничные познания. А у тебя как?

— Ничего хорошего, — вздохнула Зигрид. — Тебе известно, что они проводят эксперименты по нейтрализации микрочипов? Я рискую стать одной из следующих подопытных…

— Да, Базорак говорил мне об этом. По его словам выходит, что они добились кое-каких результатов. Все это становится по-настоящему опасно. У тебя есть план?

— Возможно. Мне нужно что-нибудь, чтобы справиться с толстой железной цепью.

— Это просто. У меня в лаборатории есть все, что потребуется. Я принесу кислоту сюда же. Устрой так, чтобы прийти сюда завтра. Но не медли, мое влияние на эту женщину небезгранично, и она может в любой момент передумать помогать нам…

— Ты хорошо ее знаешь?

— Она служанка во дворце. И не должна ничего заподозрить. Завтра вечером она снова позовет тебя, но постарайся управиться поскорее. Мне больше не доверяют. Возможно, ты тоже впала в немилость из-за меня.

Пампкин сжал ладонь девушки.

— Иди! — шепнул он. — Когда все будет готово, оставь для меня здесь записку.

Зигрид вернулась в кухню, и хозяйка без дальнейших церемоний выставила ее за дверь.

В лагере ее ожидала очередная неприятность. Как только она миновала калитку в ограде, где содержали пленников, дежурные надсмотрщики тут же сообщили, что Джувия больше не желает ее общества. И прежде, чем Зигрид успела раскрыть рот, ее впихнули в сарай к остальным заключенным.

Макмо с усмешкой смотрел, как она поднимается с пола.

— Ну что, готова отправиться на операционный стол? — бросил он. — А если тот коновал тебя зарежет, наша людоедка с удовольствием приберет тебя для своего котла!

— Умолкни, — сухо осекла его Зигрид. — Завтра вечером ты избавишься от своих цепей. Теперь тебе придется показать, на что ты способен!

Крепыш тут же перестал смеяться.

— Это правда? — зашептал он. — А ты деловая девчонка, молодец! Но я тебя не разочарую. Завтра сама все увидишь. А пока постарайся поспать, тебе понадобятся силы для побега.

Зигрид молча отвернулась. Большую часть ночи она провела, сражаясь с блохами, которые осаждали ее целым войском, и задремала только на рассвете.

Через некоторое время, когда колонна рабов уже шагала к лесопильной фабрике, Макмо подобрался к ней поближе.

— С этой минуты будь наготове, — сказал он, понизив голос. — Когда доберемся до производственного цеха, я передам тебе кусочек дерева, не больше пробки. Раздели его на части и помести в машину для размножения. Мне понадобится не меньше трех кубометров. Потом пометь их своим крюком, чтобы я легко мог их опознать. Поняла?

Зигрид молча кивнула, хотя язык ей жгли десятки вопросов. Оказавшись в ангаре, Макмо тут же воспользовался неизбежной суетой при дежурном распределении рабочих заданий и отошел в сторонку, притворяясь, что ему нужно помочиться. Но Зигрид заметила, что он украдкой сунул руку между двумя мотками каната и вынул оттуда небольшую глиняную миску с водой. Через минуту в ладони девушки оказался мокрый кусочек дерева. Она быстро разрезала его острым осколком кремня и поместила в камеру множительной машины, куда обычно клали фрагменты древесных побегов, предназначенные для размножения. Подростки-рабочие, обслуживавшие машины, не заметили подмены, и уже через час в баках со средой для ускоренного клеточного роста подоспели первые кубы древесины. С виду они ничем не отличались от обычного дерева, разве только запах от них исходил несколько более резкий, но никто, похоже, не обратил на это внимания. Зигрид истекала потом, летающие в воздухе опилки приставали к ее липкой коже, придавая ей странный «звериный» вид, как будто она вдруг поросла шерстью. Наконец рокот машин затих, влажные от сока кубы древесины извлекли из баков и уложили на конвейерную ленту. Зигрид мимоходом начертила на каждом из них своим погрузочным крюком большой крест. Рядом послышался низкий голос Макмо, и Зигрид поняла, что он обращается к охраннику, который сегодня исполнял роль прораба.

— Начальник, почти все дерево уже высохло! — говорил он. — Нужно убрать часть, чтобы освободить место для свежего…

— Ладно, действуй, — буркнул охранник без особого интереса. — Возьми телегу и развези сколько нужно по складам.

Зигрид скрыла улыбку: она догадалась, что затевает крепыш.

— Эй, ты, синеволосая! — крикнул Макмо. — Иди помоги мне!

Подъехала разболтанная телега, которую тащила за собой тощая, костлявая лошадь. Макмо проследил за погрузкой, устроив так, чтобы среди просохшего дерева оказались и еще совсем сырые кубы, помеченные крестом.

— Ну, поняла? — шепнул он Зигрид, весело подмигивая. — Эти кубы, которые ты только что вырастила — самовозгорающееся дерево! Я уже больше года храню его частицу. Я распределю эти кубы между всеми складами древесины в блоке, запрячу поглубже между остальными. Сейчас они еще совсем сырые от сока, но когда влага испарится, они вспыхнут и вызовут пожары по всем четырем сторонам блока. Чтобы волокна дерева полностью просохли и достигли стадии возгорания, нужно около сорока часов. А после этого мы воспользуемся всеобщей паникой, чтобы сделать отсюда ноги.

Зигрид восхищенно покачала головой; действительно, Макмо изобрел настоящие зажигательные бомбы.

— Только не забудь про цепи! — заключил чернокожий атлет, вспрыгивая на сиденье кучера.

Зигрид смотрела, как он уезжает, и ее сердце наполнялось надеждой.

Она еще немного поработала возле пирамиды, а потом отправилась в свой ежедневный обход с мелкими ремонтными работами.

Когда она уже засобиралась назад, ее снова окликнула со своего порога вчерашняя худощавая хозяйка неумеренно разросшихся стульев. Десять минут спустя Зигрид опять оказалась в каморке со всяким хламом. Тусклая лампа на шатком одноногом столике высветила клочок бумаги, конверт и огрызок карандаша. Нужно было действовать быстро. Смочив кончик грифеля слюной, Зигрид торопливо нацарапала одну строчку: «Завтра в полночь».

Сложив листок, она сунула его в конверт и от души понадеялась, что служанка передаст его Пампкину.

Покончив с этим, она принялась обшаривать кладовку в поисках обещанного пузырька с кислотой и вскоре нашла его под кучей какого-то заплесневелого тряпья. Это была маленькая бутылочка из очень толстого стекла; примерно половину ее заполняла желтоватая жидкость. Полустершаяся надпись гласила: «Серная кислота». Девушка тщательно завернула ее в клочок ткани и сунула в карман, молясь про себя, чтобы никто не толкнул ее по дороге. После этого в хижине ее уже ничто не задерживало.

По дороге в лагерь для пленников она все время посматривала по сторонам, приглядываясь к высоким штабелям древесины, которые громоздились то тут, то там по всему блоку.

На этот раз, перед тем как запереть ее в общей спальне, охранник отобрал у нее сумку с инструментами.

— Они тебе больше не понадобятся! — хмыкнул он, вталкивая ее в загон с рабами. — На тебя есть другие планы! Завтра утром тебя осмотрит доктор. Так что воспользуйся случаем, чтобы помыться!

Макмо ожидал ее на своем тюфяке, как обычно скованный по рукам и ногам.

— Ты принесла то, что нужно? — шепнул он, когда Зигрид присела рядом.

— Да. А у тебя получилось?

— Без проблем. Завтра между полуночью и тремя часами начнется карнавал что надо.

— Ты уверен, что не ошибся со временем?

— В общем, да. Я уже был здесь, когда эти мерзавцы варвары проводили эксперименты со своим самовозгорающимся деревом. Тогда-то я и ухитрился стащить кусочек. День за днем хранил его в воде, ожидая момента, когда оно мне пригодится. Ну а сейчас самый подходящий случай! Отличный праздник будет, моя красавица! Адский фейерверк!

Он так воодушевился, что Зигрид пришлось призвать его вести себя потише.

— А часовые у входа в тоннель, о них ты подумал?

Крепыш пожал плечами.

— Тут все загорится, — ответил он. — Дома, пол, все. Паника начнется жуткая. Охранники первыми бросятся в тоннель, чтобы спастись от пламени, и нам останется только бежать за ними следом.

— Надеюсь, ты прав.

— Конечно, я прав. Поговорим-ка лучше о цепях!

Зигрид показала ему пузырек и объяснила, как им пользоваться. До поры до времени они решили сунуть его в щель между досками паркета и присыпать сверху соломой.

В течение всего следующего дня Зигрид тщетно ждала вестей от Пампкина. Одна мысль, что ее письмо могло не попасть по назначению, приводила ее в отчаяние. Макмо же был непоколебимо спокоен. Накануне он посвятил ее в подробности своего плана действий:

— Как только начнется пожар, беги за своим маленьким колдуном в подсобку того дома, где вы условились встречаться. Собери все что можно из еды и питья, а я постараюсь раздобыть оружие: нож, дубину, все что угодно. После этого каждый будет сам за себя. Не желаю, чтобы меня тормозил какой-то мальчишка, едва ковыляющий на своих слабых ножках. Хочешь тащить за собой младенца — дело твое, и риск тоже твой. Я играть в няньку не собираюсь. Хочу, чтобы все между нами было ясно заранее: я вас ждать не стану!

Зигрид решила, что затевать спор не стоит. Она уже считала часы, то и дело поглядывая на штабеля древесины, которые высились среди домов и заборов, бросая на них длинные тени.

Она еле дождалась наступления ночи. Как только вокруг погасли огни, заговорщики принялись за работу, орудуя пузырьком со всей возможной осторожностью. Едкая жидкость шипела и пузырилась на поверхности металла, испуская горький дым, от которого дети вокруг раскашлялись. Женщины начали громко жаловаться, и Макмо пришлось припугнуть их, чтобы заставить замолчать. Несмотря на повязанный на лицо платок, Зигрид чувствовала, как от кислотных испарений ее горло словно колет сотней иголочек. Глаза слезились, так что она уже с трудом видела, что делает. Макмо чертыхнулся, когда капля кислоты прожгла тюфяк в сантиметре от его руки. От пота его торс отливал бронзовым блеском, грудные мышцы подрагивали от напряжения. Зигрид уже ничего не видела вокруг, кроме этого нервного тика: дрожь сокращающихся под кожей сухожилий гипнотизировала ее. Наконец последнее звено поддалось и лопнуло.

— Чертова дрянь! — злобно пробормотал темнокожий геркулес, опасливо отстраняясь от упавшей на пол цепи, конец которой еще продолжали шипеть и дымиться.

— Который час? — спросила Зигрид.

— Полночь, часовые только что сменились. Раздвинь доски и посмотри, что там творится. Уже вот-вот должно рвануть; ближайший склад менее чем в ста метрах отсюда.

Зигрид принялась осторожно отдирать доски, и вскоре в стене на уровне пола появилась узкая дыра. Улегшись на живот, она осторожно высунула голову наружу. Охранники по ту сторону ограды беззаботно болтали, как обычно, лениво опершись на свое оружие — закаленные в огне колья или копья с костяными наконечниками. У некоторых счастливчиков на поясе висели настоящие стальные кинжалы.

Девушка пролежала так около получаса, борясь с онемением мышц и старательно тараща глаза. Когда плечи окончательно затекли, она вползла обратно. Всеобщий взволнованный шепот в темноте общей спальни сливался в неразборчивый гомон. Почти все женщины проснулись, дети молча сглатывали слезы, не решаясь пожаловаться вслух. Каждый чувствовал, что готовится нечто необычное. Зигрид задумалась на мгновение: что же будет со всеми этими людьми через минуту-другую?

— Возвращайся наблюдать! — скомандовал Макмо. — Ты, как все девчонки, слишком много думаешь!

Она подчинилась, снова улегшись на пол возле дыры в стене. Размышляя о том, какой путь пришлось ей пройти с тех пор, как она покинула разборочный цех на свалке, она почувствовала полный упадок сил. Внезапно ее раздумья были прерваны яростным треском пламени, которое озарило ночную тьму. Похоже было, будто в тлеющий костер бросили гигантскую охапку хвороста: языки огня взвились вверх, облизывая потолок жилого блока. Светло стало как днем; отовсюду выстреливали снопы искр, осыпаясь на окрестные дома дождем кружащихся огоньков. Зрелище было встречено нестройным хором отчаянных криков.

Макмо встал посреди общей комнаты, воздев руки вверх в притворном испуге.

— Огонь! — вопил он. — Пожар! Мы все сгорим! Все к выходу! Скорее к выходу!

Пленники толпой ринулись к выходу, в панике колотя в запертую дощатую дверь. Петли не выдержали напора, и людской поток выплеснулся во двор лагеря, сметая и затаптывая растерявшуюся охрану.

— Давай, сейчас, скорее!

Зигрид со всей скоростью, на которую были способны ее локти, пропихнула себя наружу через дыру в стене. Макмо последовал за ней. Так же ползком они устремились к дому Джувии и проскользнули в него через узкий лаз, который Зигрид проделала еще две недели тому назад. Великанши на месте не было: вооружившись хлыстом, она побежала на помощь охранникам во дворе и теперь старалась сдержать хлесткими ударами поток бегущих рабов.

— Нужно пересечь улицу! — тяжело дыша, прохрипел парень. — Осторожно, у дверей может быть часовой!

Но там никого не было; только что вспыхнул второй очаг пожара, и всеобщее смятение набирало обороты. Дым опускался к земле, стелясь наподобие черного, пропахшего гарью тумана. Видно было едва ли метров на двадцать вперед. Беглецы бросились через дорогу, стрелой мчась к условленному дому. Дверь оказалась не заперта; худощавая хозяйка хижины распростерлась на полу, из-под ее левой лопатки торчала рукоять деревянного ножа. Макмо присвистнул сквозь зубы, видимо, в знак восхищения.

— А он шустрый, этот твой малыш-колдун! — хмыкнул он.

Пампкин вынырнул из кухни, таща две набитых разной снедью сумки.

— Она собиралась позвать охрану, я не мог поступить иначе, — торопливо объяснил он. — Держите, я взял все, что сумел найти. Если экономить, на три дня еды хватит.

На стенах комнаты плясали отблески пламени, искажая очертания лиц и предметов. Пошуровав в кухонных шкафах, Макмо выбрал два костяных ножа. Протянув один из них Зигрид, он махнул рукой в сторону двери.

— Не стоит медлить. Я пойду первым. Дым скроет нас, но старайтесь не отставать. Вход в тоннель в конце улицы… Прямо впереди.

Он подхватил одну из сумок, вскинул ее на плечо и махнул рукой в знак прощания. Прежде чем Зигрид успела хоть что-то сказать, он уже распахнул дверь и исчез в черных клубах дыма, заполнивших весь блок.

— Пошли! — крикнул Пампкин. — Нам тоже пора!

Они выскочили на тротуар, прикрывая лица согнутыми в локтях руками. Жар стоял непереносимый, огонь ревел во всех концах жилого блока, деревянные настилы на улицах пылали, подгоняя перепуганную толпу, которая металась в беспорядке, затаптывая женщин и детей.

— Это ненадолго, — прохрипел Пампкин. — Все дерево напитано соком. Как только склады готовых досок полностью выгорят, пожар начнет утихать.

Он был прав: сыплющиеся на крыши домов головешки уже в основном погасли. Насыщенные влагой древесные волокна не давали пожару распространиться. Надрывая легкие кашлем, беглецы бросились вслед за Макмо.

Зигрид бежала со всех ног, каждую секунду страшась увидеть прямо перед собой грозный силуэт Джувии. Окрестности города захлестнуло настоящее людское море. Погоняемые паникой, жители блока стремились к единственному возможному пути спасения — к тоннелю. Макмо не ошибся: главным было оказаться у тоннеля раньше, чем люди начнут убивать друг друга за возможность попасть в спасительный коридор. Внезапно девушку и мальчика обогнала вчерашняя фабричная лошадь. Бедное животное, совершенно обезумевшее при виде огня, металось во все стороны и брыкалось, как дьявол, стоило кому-то приблизиться к нему. Она остановилась прямо посреди перекрестка, кося на толпу налитым кровью глазом, а затем, пару раз ударив в пол копытом, атаковала первые ряды бегущих. Отпрянувшие создали на улице чудовищную толчею. Мужчины и женщины падали, как кегли, увлекая за собой соседей. Через несколько секунд все, кто еще держался на ногах, покатились в сплошную кучу-малу под громкие ругательства и визг задавленных.

Зигрид отскочила назад, дернув Пампкина за рукав.

— Обойдем через лесопилку! — с трудом выкрикнула она между двумя приступами кашля. — Тогда мы сможем обогнуть эту площадь, не попав в толпу!

Пампкин кивнул. Пока они мчались по какому-то переулку, Зигрид размышляла, успел ли Макмо добежать или увяз в уличном столпотворении, как муха в липком варенье. Потолок над их головами стал равномерно черным, закопченные решетки вентиляторов уже не могли откачивать дым. «Мы здесь все задохнемся насмерть!» — мрачно подумала Зигрид.

Девушка и мальчик бросились к опустевшей лесопилке и вскоре нырнули в здание фабрики, наталкиваясь в густом дыму на углы станков. Балки над ними мерно сотрясались от глухой вибрации, порожденной топотом сотен ног разбегающихся в панике людей. Эта вибрация захватывала и соседние строения, распространяясь, как ударная волна по туго натянутой коже барабана.

Зигрид заметила опасность уже в то самое мгновение, когда пирамида начала оползать. Она даже не успела выкрикнуть предостережение, как груда деревянных кубов превратилась в лавину, сметающую на своем пути тачки, станки и штабели готовых стройматериалов. Разнося в щепки тонкие стены фабрики, лавина с чудовищным грохотом выплеснулась на близлежащие улицы. В воздухе повисло облако опилок, настоящий залп из щепок в клочья изорвал одежду всех, кто оказался в пределах досягаемости. Зигрид рыбкой нырнула под защиту одного из баков для проращивания клеток, даже не успев осознать, что она делает. В голове у нее вертелась лишь одна мысль: «Пампкин!»

Она увидела его сразу, как только пылевое облако немного рассеялось. Над телом мальчика громоздилась целая груда неоструганного бруса, завалив его тоннами древесины. Нетронутыми остались только выступающие из-под завала голова и плечи. Остальное, по всей видимости, было размолото в однородную кашицу. Долгую минуту девушка смотрела на эти останки, не в силах пошевелиться, и тут до ее сознания дошло, что Пампкин зовет ее:

— Зигрид! Скорее! Зигрид!

Она метнулась к мальчику и присела рядом. Его глаза ничуть не утратили живости.

— Зигрид, — произнес он так же четко и ясно, как всегда. — У меня нет времени на объяснения, поэтому не пытайся понять. Просто отрежь мне голову!

Девушка с синими волосами содрогнулась, как будто ее ударило током.

— Умоляю тебя! — настойчиво повторил мальчик. — Возьми свой нож и пощупай мне шею. Под гортанью ты обнаружишь узкий желобок. Это соединительный шов. Воткни туда лезвие и разрежь пластидерму. У меня больше нет тела, это единственный выход.

Зигрид задохнулась, сраженная озарением.

— Так ты… робот!

Мгновение Пампкин пристально смотрел на нее, взмахивая длинными ресницами.

— Да. Андроид последнего поколения, оснащенный всеми возможными средствами симуляции, но сейчас у нас нет времени говорить об этом. Возьми мою голову. Благодаря автономному питанию она может поддерживать свое существование еще двое суток. Я смогу помочь тебе. Скорее, иначе ты так и не доберешься до тоннеля!

В состоянии, близком к трансу, Зигрид вынула из-за пояса костяной нож, который дал ей Макмо. Кончиками пальцев она ощупала искусственную кожу, отыскивая место соединения металлических позвонков. Когда она воткнула в него лезвие, из раны брызнула струйка крови, заливая ее рубаху. Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы не броситься прочь с отчаянным криком.

— Это ничего, — быстро сказал Пампкин. — Обычная базовая симуляция для подкрепления легенды, что я человеческое существо. Кстати, эта кровь — настоящая, и в ней специально поддерживается давление. Как видишь, обман может зайти очень и очень далеко. Поторопись!

Трясущимися руками Зигрид кое-как очертила кинжалом круг по шее мальчика. Голова эльфа с шелковистыми волосами легко отделилась от тела. Стараясь не смотреть, девушка схватила ее двумя руками и сунула в сумку. В душе у нее разрасталась холодная пустота. Робот!

Машинальным движением она вытерла лезвие ножа о рукав. Из окруженного красной лужицей обрубка шеи торчали провода и контакты.

Из сумки послышался немного приглушенный голос мальчика:

— Не задерживайся здесь, я все объясню тебе потом. Я должен во многом тебе признаться и передать одно важное послание. Но сейчас ты должна думать только о том, чтобы выжить!

Зигрид покинула здание фабрики деревянной походкой, не слыша уличного шума и не реагируя на царящую вокруг истерию. Сначала ей казалось, что она уже никогда не сможет заставить себя побежать, но постепенно ее мышцы снова обрели подвижность, и она бросилась в водоворот повального бегства.

Она мчалась вперед, обеими руками расталкивая в стороны всех, кто угрожал замедлить ее бег. С десяток человек пытались усмирить фабричную лошадь, повиснув у нее на поводьях и тщетно стараясь завалить ее на землю, но несчастное животное сражалось изо всех сил, брыкаясь с энергией отчаяния. Без ее неожиданного вмешательства Зигрид ни за что не сумела бы оторваться от общей массы беглецов. Отбившись, лошадь рванулась прочь, широко разинув рот и оглашая окрестности пронзительным ржанием, полным страха и ярости.

В тот же миг девушка увидела наконец отверстие тоннеля, из которого доносилось эхо топочущих ног и искаженные резонансом крики радостного облегчения. Она поднажала из последних сил; ее сердце готово было разорваться, легкие горели огнем. Голова Пампкина тяжело била ее по бедру, из приоткрывшейся сумки выбивались шелковые пряди. Она казалась сама себе убийцей, расчленившей труп и теперь бегущей прочь с кровавой добычей за плечами. Ей хотелось все забыть. Да-да, забыть свое разочарование, подлый обман, жертвой которого она стала, и подступающий страх надвигающегося одиночества. Чем станет для нее отныне этот исполинский термитник без Пампкина? Как она будет бродить по бесконечным темным тоннелям без Пампкина? С кем делить свои страхи и пережитые беды…

Сглотнув горький ком в горле, от которого перехватывало дыхание, она с разбегу прыгнула в тоннель. Отблески пожара окрашивали его закопченные стенки в красный цвет. Девушка врезалась в толпу беглецов, подняв локти и пригнув голову. Тело как будто онемело, она перестала чувствовать его. Ей казалось, что она могла бы бежать так днями напролет, не ощущая усталости и даже не запыхавшись. А тяжелая сумка все билась и билась о ее бедро…