Погоня

Лагерь «Улыбка»

Место: Новокачинск

Дата:16.30 28.06.1985

До Крайовы: 5600 км

Отечественный грузовичок ритмично тарахтел, то и дело подскакивая на широких ямах. Каждый такой подскок слегка встряхивал крытый кузов с деревянными, где мы с делегацией расположились. Ну как с делегацией, нас было всего трое: Я, Халлер и Глиммер.

Просёлочные сибирские дороги конечно не сахар, особенно учитывая, что по ним нам придётся добираться и обратно, но всё-таки летний ветер и свежий лесной воздух делали эту поездку довольно приятной. По крайней мере для меня. Халлер был вполне доволен тем, что мы ехали забирать его людей, да и в целом сложил у меня впечатление достаточно непритязательного человека.

А вот Глиммер, изнеженная интеллигентка, явно не привыкла к таким поездкам. И всю дорогу жаловалась:

- Чёртовы кровососы! Карпов, почему вы не предупредили меня, что здесь будет столько комаров?

- Я думал вы знали, чего стоит ожидать от местных лесов. Вы же эксперт по всяким жучкам-паучкам.

- Разве я должна знать, где и сколько их водится? Я, по-вашему, эколог, а не биоинженер?

- Ну это же Тайга. Все знают, сколько обычно тут комаров, особенно летом.

- Все, да не все. До сего момента, в ваших дебрях мне бывать не приходилось. К слову о дебрях, почему все эти ваши лагеря расположены где-то в лесах? Нельзя было исправлять преступников в городской среде, где их проще снабжать и контролировать?

- Ну, вообще в этом довольно много рационализма. В Тайгу можно легко убежать и даже раствориться в ней, но вот, чтобы выйти из неё, надо быть настоящим богом выживания. Особенно без специальных средств. Это, знаешь ли, сдерживает лучше любых стен. Да и полезного, изнуряющего труда здесь гораздо больше, чем в городе. Кто по твоему Сибирь осваивает? Заключённые и осваивают.

- Как по мне этим всегда занимались и продолжают заниматься герои, и не важно то военные и трудяги, самое главное, что то окрылённые авантюризмом первопроходцы. Но можешь думать як хочешь, если считаешь преступников достойными членами общества, считай.

- А что же, пани Глиммер, вы наверное думаете, что все сидящие в местных лагерях, сидят за дело? - внезапно вмешался Халлер, - Может и мои ребята, которых мы едем вызволять отбросы общества?

- Разумеется. Я никаких симпатий к нарушителям общественного спокойствия не испытываю. И мне вполне понятно, почему вы или Софи, считаете, что заключённые могут быть вполне приятными и полезными людьми, но всё же не могу с вами согласиться. Бешеных собак надо изолировать, особенно буйных, пристреливать без жалости. По крайней мере, если их невозможно исправить. Что, пока я за них не взялась, действительно невозможно.

- Как жестоко. Вы, пани, видимо не были на самом дне, раз считаете, что вас, участь попасть под карающую руку закона, никогда не настигнет. Привыкли, видимо к протекции высших чинов.

- Не была на дне? Да я там родилась. И уж поверьте, достаточно насмотрелась на людскую жестокость, чтобы понять, насколько необходимо менять всё человеческое существо, чтобы исправить ситуацию. Разве у животных есть преступность? Есть вообще законы? Нет. А потому, можно сделать вывод, что всё это неестественно и является одной большой эволюционной ошибкой.

- Ох, отступитесь! Терпеть не могу все эти заумные разговоры. Оставьте философию и давайте поговорим о чём-нибудь другом, а то голова уже пухнет, ей-богу.

- Я же даже не начинала... Но ладно, давайте поговорим о другом. Андрей, скажи, а почему это, кхм, «учреждение» называется «Улыбка»?

- О, тут довольно тривиальная история. Император издал указ, согласно которому на всей территории Империи запрещались трудовые лагеря. В тот же день, чтобы не потерять свой традиционный политический инструмент, Сибирский Конгресс, сформировал Главное Управление Центров Оздоровления Населения, также известный, как «ГУЦОН». Для того, чтобы, так скажем, отправлять граждан в «оздоровительные путёвки».

- И что же ни у кого не было претензий? Никто даже не заподозрил, что в этих центрах совсем не здоровьем занимаются?

- Нет, ничуть. Что может быть здоровее работы на свежем воздухе? Особенно если она выгодна и самой Империи. Всё-таки весь лес и камень с таких лагерей льготно отправляется в имперские же корпорации. Тем более, у них нет претензий, ввиду того, что чисто формально, все кто там находиться, прибыли на бессрочное оплачиваемое лечение.

- И им действительно платят?

- Да, пару золотых в месяц, в качестве пособия. На пачку сигарет может и хватит. Это всё равно гораздо выгоднее, нежели нанимать нормальных рабочих.

Внезапно, автомобиль дёрнулся и остановился. Кажется, приехали. Вся «делегация» наконец выдохнула и один за другим, мы выгрузились из кузова. Перед тяжёлыми, слегка ржавыми стальными воротами нас уже ждал начальник лагеря, одетый по форме, вместе со свитой из ВОХРа (военизированной охраны). Помахав нам и широко улыбнувшись, он весело произнёс:

- Добро пожаловать в лагерь «Улыбка»! Рад представиться, Личёв Владлен Владленович.

- Очень приятно, я Капитан Карпов, ну это, вы верно и так знаете. - ответил ему я.

- Да, разумеется, вы можно сказать наша, сибирская знаменитость. Тем паче, о вас крайне хвалебно высказывался мой начальник, Сергей Павлович, воевода Новокачинский.

- Пан Острухин? Неудивительно, мы с ним хорошие друзья.

- О, ну раз так, я просто обязан предложить вам попить чайку у меня в кабинете, заодно и обсудим все детали в приятной обстановке. А пока, может познакомите меня со своими спутниками?

Я начал с генерала:

- Это вот, Ян Халлер, тот самый генерал, людей которого мы и приехали забрать. А это вот, - я указал на Элл, - Доктор Глиммер, формально руководитель вот этого вот процесса.

- Очень приятно пани Глиммер!

Владлен было потянулся поцеловать её руку, как это принято в несколько старомодном аристократическом обществе сибиряков, однако наткнулся лишь на колкий холодный взгляд девушки. Она явно бывла не в большом настроении, чем я, после нашей "приятной поездки". Тем не менее она, своим обыденно ласковым голосом, к которому я уже даже стал привыкать, вежливо ответила:

- Извините, но я не слишком люблю все эти любезности и ухаживания.

- Что же, ваше право. А теперь, пройдёмте во внутренний двор.

Произнеся это, он развернулся и отправился в сторону лагерных ворот. Мы послушно отправились следом. Когда мы прошли пропускной пункт и были практически на середине лагерного плаца, нас нагнал взъерошенный секретарь:

- Владлен Владленович! У нас беда!

- Так, что случилось?

- Тех лагерных, кого сегодня планировали освободить, буквально пару часов назад отправили на выездные!

- Ну так возвращайте их! Чего ты ко мне то пришёл?

- За личными номерами. Я не смогу их забрать, если не буду знать, кто вам нужен. Не всех же с выездных вывозить.

- Хорошо, возьми ключи на проходной, открой архив и найди там личные дела с отметкой «чехословак», это как раз те, кто нам нужен. Ну и с отметкой «коммуняка», тоже набери с десяток. - тут он обратился к Халлеру, - Вам же не принципиально кто именно это будет?

- Нет, не слишком.

- Хорошо, - он вновь обратился к секретарю, - тогда набери штук тридцать тех, кто выглядит безобиднее.

- А что насчёт конвоя? Выделять ВОХР? - спросил тот.

- Нет, не думаю, что это необходимо. - ответил вместо Владлена, Ян, - Они всё-таки домой едут, нет смысла их держать.

Кивнув, растрёпанный бюрократ побежал в сторону КПП, пока мы продолжили свой путь к кабинету Личёва. Им оказался скромный одноэтажный деревянный домик, обставленный на манер охотничьей избы. Усадив нас за расписной кедровый столик, он сразу же направился к маленькому холодильнику:

- Будете пить? У меня есть местная медовуха, наливка из голубики, вино из одуванчиков, домашний самогон...

- Мне стопку наливки и дуже хватит. - сказал я.

- А есть чего безалкогольное? - поинтересовался генерал, - А то у меня, после вчерашней старки, печень колит.

- Могу предложить сбитень, морс, лимонад, холодный чай и такой же холодный кофе.

- А что такое сбитень?

- Напиток традиционный, там мёд, пряности и травы, ну в целом довольно приятный.

- Ну, давайте его.

- А вам, пани Глиммер?

- Чай.

- Уверены? У меня тут очень хороший алкоголь.

- Чай.

- Хорошо-хорошо...

Расставив всем по стальной кружке и налив напиток соответственно запросам, Личёв, присоединился к нам за столом и сразу же начал разговор:

- Вы, капитан Карпов, не так давно прославились в ДРР?

- И вы про ту газетную статью...

- Да ладно вам! Я то вас не осуждаю, просто интересуюсь чем вы так насолили Республиканцам. Если тот студентик и получил от вас, то явно за дело. Просто, видите ли, в последнее время, они пытаются выискать все наши проступки. Да и мы в долгу не остаёмся. Мне кажется, всё и вовсе идёт к большой войне. Нам только катализатор нужен, вот вместе и ищем.

- Как же это, к войне? И Сибирь, и Дальний Восток неотъемлемые части Босгора!

- Вы, пан, кажется отстали от жизни. Века этак на два. Ибо тогда это действительно было так. А сейчас, ну... посмотри вокруг! Какая Империя? Они свои то «коронные» территории еле контролируют, что уж говорить о нашем захолустье. А нас только подтолкни и мы, с восточными коммуняками порежем друг друга за судьбу Сибири. Зуб даю, умрёт старик Анжей и всё, зальётся Тайга кровью.

- Какой поразительно откровенный сепаратизм! И нестрашно такое говорить офицеру имперской гвардии?

После таких крамольных слов, я было даже стал потихоньку закипать от гнева, но Владлен быстро пояснил свою позицию.

- А чего я то? Просто рассказываю, что думают местные воеводы. Тут же, понимаете, всякие говоры ходят. Вон, некоторые, в том числе и господарь Острухин, считают, что после победы над ДРР, мы отправимся наводить порядок в самой Империи. Ну, если подходить объективно, то они, может и правы. Это будет всяко лучше, нежели отдавать столь большое государство кронпринцу Вяздо. Он же абсолютно никудышный правитель!

- А вы уверены, что победите? - внезапно в разговор вмешалась Элл.

- Ну, всегда хочется верить в победу своей страны, а там, как богиня даст. Всё равно этой войны избежать не получится. Но лично за себя я не переживаю, мне то всяко на фронт ехать не придётся, да и работы на время боевых действий будет предостаточно.

- А если фронт откатиться до этих мест, войска условной ДРР освободят заключённых и те захотят с вами поквитаться?

- С чего бы им совершать вендетту? За что? За лучший эрзац-хлеб из самых лучших опилок и вкуснейших отрубей? Может за постоянные физические тренировки на свежем воздухе? Которые, к слову, позволяют им приносить пользу обществу, которое их отвергло. Может за бесплатное проживание в утеплённых бараках? Некоторые лагеря даже таких условий не могут обеспечить. А тут их даже не гоняют почём зря! Да и вообще, у меня здесь даже смертность крайне низкая. Я свою маленькую коллекцию изображений смертей пополняю, дай богиня, раз в пару месяцев.

- Простите, какую коллекцию? - с каким-то нездоровым интересом спросила Глиммер.

- Ну, если что-то происходит, какой-нибудь несчастный случай или вроде того, в результате которого кто-нибудь умирает, то я это фотографирую и складываю в альбом. И даже не думайте меня за это осуждать! Я никого специально не замучиваю для этих целей! Какой же будет интерес, если это произойдёт неестественно?

- А можно на неё взглянуть? - в глазах Элл загорелся огонёк энтузиазма.

- Конечно. - ответил Владлен, выудив, с находившегося рядом со столом, шкафа, увесистый альбом и передав его доктору.

Та с большим интересом стала переворачивать страницу за страницей, осматривая фотографии, которые тут же комментировал сам начальник лагеря:

- Этот вот пытался сбежать и замёрз в лесу в нескольких метрах от лагеря. Этот не выдержал нагрузки и покончил с собой. Вот этот попытался перебраться через забор, запутался в колючках и истёк кровью. О, а вот этот напал на охранника и был застрелен. А на следующей странице тот охранник, на которого он напал. А вот эти двое были убиты неизвестным во сне. Ну а это... венец моей коллекции! Некий диверсант из интербригады, который хотел выпустить заключённых, попытался закинуть гранату мне в хижину, но с ней в руке запнулся, упал и так и подорвался. Замечательный случай!

- А у вас осталось какое-нибудь из этих тел? Вот того или ту, тут не очень понятно, из интербригады, например?

- Нет, что вы, пани, у нас всё цивильно! Мы все тела сжигаем в лагерном крематории.

- Очень жаль, тут вполне есть достойные кандидаты...

- Кандидаты на что? Вы случаем мумификацией не увлекаетесь? А то я как-то пробовал делать чучела, но так и не смог научиться создавать их правильно. Может, могли бы меня научить?

- Нет, не занимаюсь. А вот научить бы могла, если бы не экспедиция. Там ничего сложного, но нужно много практики...

- Может вы прекратите говорить о трупах за столом? - тут в разговор вынужден бы вмешаться уже я, - Встретились два безумца, понимаешь...

- В желании осмыслить и сублимировать смерть нет ничего безумного! - доктор возмутилась, - Особенно если человек не причиняет вреда живым и нарушает только устаревшие законы религиозной этики в отношении усопших. Разве вы, капитан, никогда не пытались понять погибель, придать ей формы?

- Чего тут понимать? После смерти ничего не будет, а вот жизнь здесь и сейчас. И если кто-то умирает, то это прежде всего влияет на чувства родных и друзей, а соответственно и на их жизнь. А потому нельзя глумиться над телами, вот этими вашими жутковатыми развлечениями, ведь кому-то из-за них может стать горько.

- И давно, капитан, вы так за чужие чувства ратуете? Не с тех ли пор, когда смертельно обидели Софи?

- Я до сих пор не понимаю, чем же я её так задел! Тем что оставил в живых? Когда это жалость и гуманизм стали преступлением? Или что, мне нужно было оставить её там? В горящем здании без половины туловища? Неужели справедливый военный трибунал за конкретные преступления и гуманное заключение в обычной тюрьме - невиданная жестокость?

- А с чего вы вдруг решили, что ей нужно это ваше милосердие? Она желала только одного - героической смерти ради общего дела. А вы, мало того, что искалечили её, так и лишили права уйти с честью. У арберов самопожертвование ради общего блага это важный культурный элемент, а вы, пан Карпов, растоптали его. Впрочем, чему я удивляюсь, у всех узколобых существуют только одни верные ценности - их собственные.

- Я думал, что делаю хорошее дело...

- А в итоге оказал медвежью услугу.

- Думаю, мне стоит с ней поговорить, когда мы вернёмся. Может, так и следовало поступить сразу.

- Ну по крайней мере, вы, может, наконец перестанете собачиться по чём зря. А то всего-ничего постреляли друг по другу и всё, злейшие враги на всю жизнь.- Глиммер обратилась к Владлену,- Извините, что в гостях наш старый конфликт поднимаем.

- Да нет, ничего, всё в порядке. Знаете, может я скажу тост, на тему разговора? Я, конечно, не большой мастер их говорить, а потому он будет лаконичным.

Сказав это он встал, держа свою металлическую кружку в руке и постукивая по ней средним и большим пальцем. А затем, с молчаливого одобрения всех присутствующих, начал:

- Нас всех, всю землю, ждёт ещё множество потрясений: войны, катаклизмы, бедствия. Так выпьем же за то, чтобы у всех нас, в этот период потрясений, между смертью и бесчестьем всегда была возможность выбрать первое!