Погоня

Сердце тьмы

Когда сопровождавшие меня девушки упали навзничь, я осталась с лисом один на один. Он совершенно внезапно заговорил со мной на вполне себе человеческом языке:

- Наконец-то мы можем поговорить без лишних ушей.

- К чему весь этот спектакль?

- А к чему твой спектакль?

- Я не понимаю, о чём ты...

- Ты умираешь, Элл.

- Я плачу соразмерную цену за свой интеллект. Форсированный мозг даёт мне большие преимущества.

- И долго не проживёт. Ведь буквально расплавиться внутри твоего черепа.

- Это я знаю и без тебя.

- Сколько тебе осталось?

- Несколько лет... при удачных обстоятельствах.

- Поэтому ты так торопишься... Но что можно успеть за это время? Даже ребёнка не заведёшь, чтобы он продолжил твоё дело.

- Мне это ни к чему. Да и это не в моём стиле.

- За то, вполне в стиле твоего отца. Забавное он тебе наследие оставил, да?

- Он не знал...

- Не знал того, что ты умрёшь от его подарка? Возможно.

- Откуда ты вообще всё это знаешь?

- Наблюдения, моя милая. Мне нравиться смотреть за вашей цивилизацией, ведь она так похожа на ту, из-за краха которой я был рождён. И не то чтобы мне хотелось тебя спасать. Я предпочитаю не вмешиваться в закономерный ход вещей дальше, чем обычным разговором, сеющим сомнения. Хочу внушить их и тебе.

- Зачем?

- Это уже ты сама можешь догадаться или просто тыкнуть пальцем в небо. Любой вариант, что придёт к тебе в голову будет верным. Так что, ты хочешь услышать то, что я хочу сказать?

- А если я сейчас откажусь?

- Пожалуйста, ты вольна делать что хочешь.

- То есть ты устроил шоу, чтобы задать мне вопрос и после моего отказа просто уйти? Это всё как-то совсем по-идиотски звучит.

- А что не звучит "по-идиотски"? Что вообще не является идиотским? Дурак найдёт дурость во всём.

- Если ты пытаешься задеть мою гордость...

- Я не пытаюсь. Я вёл лишь к тому, что я сам - главный и единственный дурак на этой планете. В основном потому, что больше здесь нет живых. Да и я не то чтобы живой, в привычном понимании этого слова. Разве это не дурацкое положение дел? Центр высокоразвитой межпространственной империи был выжжен, пытаясь особо технологичным способом изменить погоду на своей планете. Конечно, вместо обычного контроля погоды, они решили воздействовать на саму ткань пространства-времени, но делает ли это ситуацию менее глупой?

- Хорошо... Говори то, о чём хотел...

- Я всегда ценил в людях любопытство. Это ещё одна черта, которая объединяет вас с вульпинами. Ещё одна черта, которая кружит вас в вальсе по змеиным головам. Собственно, танец со смертью и любопытство, сыграли немаловажную роль в том, чтобы привести тебя сюда. Думаешь, ты сможешь обмануть смерть при помощи их технологий?

- Если нет, то я хотя бы приближу воплощение своего замысла. Мне не так уж много времени осталось на то, чтобы всё провернуть.

- Из-за этого тебе приходиться действовать жестоко и решительно. Но на самом деле тебе бы этого не хотелось, верно?

- Разве можно действовать иначе? Если времени мало, а люди слишком глупы, чтобы увидеть тот же свет, что вижу я?

- Вот об этом ты его и спросишь.

- Кого "его"?

- Того, кто скрывается в недрах разрушенных лабораторий. Я думаю вы найдёте о чём поговорить. Например о твоём наивном плане продления жизни...

---

Когда я окончила сеанс связи с Карповым, то убрала рацию обратно в карман халата. Это единственный прибор, который уцелел после падения потолка. Так что, нельзя сказать, что мне повезло. Идти дальше без хоть какого-нибудь фонаря, не слишком простая задача. Пусть рядом с обвалом, ввиду наличия огромной дыры в крыше, и есть свет, дальше, в глубинах комплекса, стояла кромешная, нерушимая темень.

Я взглянула на Вивьен, напряжённо разбрасывающую обломки:

- У нас нет на это времени.

- Мы не можем её здесь бросить! - огрызнулась она.

- Скорее всего, она уже мертва. Это бессмысленно.

- Люди выживают и под более страшными завалами. - она на секунду остановилась, и вдруг начала копать ещё более активно.

Уже вскоре, из-под камней показалась израненная Эрмелина. Она истекала кровью и еле-еле дышала.

- О, богиня! Ты жива! - Вивьен, кажется, была очень рада находке и прижала обессиленную девушку к себе.

- Кут... - лиса отхаркнула кровь, - Он покидает моё тело...

- Нет-нет-нет, так не пойдёт! Ты так просто не умрёшь! Сейчас... сейчас Глиммер тебя подлатает и ты будешь как новенькая! Ты только держись, прошу... - Ришар беспорядочно суетилась, отказываясь принять данность.

- Ещё раз повторю: "Это всё пустая трата времени". - сказала я, пытаясь донести до неё факт, что здесь уже ничего не поделаешь.

- Но ты же можешь её спасти! Ты же умеешь! - не унималась Вивьен, чуть ли не со слезами на глазах.

- Даже, если бы у меня были время, условия и инструменты, я всё равно бы не смогла ей помочь. Я не умею лечить вульпин. Более того, я не могу вернуть душу в тело. Хоть я и знаю человека, который мог бы.

- Но ты же не можешь её вот так оставить!

- Послушай её, Виви... - прохрипела Эрмелина, - У меня множественные внутренние кровотечения, мне недолго осталось. Но я рада, что нашла себе новую стаю. А ещё мне приятно умереть на Родине. Даже не думала, что после всего я смогу всего этого достичь.

Ещё немного похрипев под истерический плач Вивьен, девушка закатила глаза и обмякла. Её путь оборвался. Вместе с этим, расстегнулся и её нерушимый ошейник, оставляя после себя кровавые отметины на бледной шее. За какие бы грехи её не изгнали, теперь они все были отпущены.

Сразу за этим, тело лисы рассыпалось в пыль, развеявшись прямо из рук Ришар. Теперь, кроме символа наказания, от неё осталась только одежда и кулон в виде чёрного солнца. Последний, Вивьен сжала в своём кулаке, не прекращая рыдать.

Дело принимало слишком уж драматичный и времязатратный поворот. Я положила руку на плечо своей спутницы:

- Пойдём, это всё потеряло всякий смысл.

Вивьен одёрнулась и развернулась, рыча:

- Неужели для тебя всё это пустой звук?

- Когда чужая смерть стала чем-то заслуживающим внимания? Я бы ещё поняла, если бы ты стенала во время собственной гибели. Но в этом случае твои слёзы ничего не исправят и ни на что не повлияют. Буду честной, тут ничего бы не помогло. Просто такова жизнь.

- Как ты можешь! - она ткнула меня в грудь рукой со сжатым талисманом, - Ты и правда не понимаешь, что все эти символы для неё означали? Неужели ты не чувствовала, как она к тебе относилась? Неужели ты не чувствуешь, как все мы к тебе относимся? А я уж было даже начала верить в твою ложь.

- Ложь? Где я лгала?

- Ты пытаешься всем показать, что ты не чудовище.

- Я и правда не чудовище. Как может быть "чудовищем" тот, кто старается спасти всё человечество? Я готова играть во все ваши глупые социальные игры и поддерживать ваш моральных дух до тех пор, пока это приносит пользу глобальной цели. Но когда доходит до дела, надо отбросить сантименты. Чего стоит одна жизнь перед множеством других? Особенно сейчас, когда мы, возможно, стоим на пороге решения всех наших проблем.

- И опять ты врёшь. Или ты думаешь, что никто не заметил, как у тебя кровоточат глаза? Думаешь, никто не заметит, что ты борешься за жизнь с собственным телом? Теперь я окончательно убедилась, что ты пытаешься спасти только себя. Какая же ты эгоистка...

- Я, вроде бы, не спрашивала твоего мнения насчёт моих действий. И оправдываться я не собираюсь. Любой дурак поймёт, что прежде чем спасать других, надо бы спасти себя. И, если уж тебе так важны все эти дурацкие бессмысленные символы, а не здравый смысл, то на, забирай!

Я достала из кармана копию подвески, которую Эрмелина мне подарила, и швырнула её Вивьен. Талисман приземлился прямо у её ног, подняв небольшое облачко пыли.

Вивьен посмотрела на меня, будто бы разочаровавшийся ребёнок. Хотя я и не знаю, во что такое во мне, после всего пережитого, она могла верить. Да и не в её компетенции было во что-то верить. В конце концов, эта девушка - просто очередной инструмент, который не должен позволять себе многого. И которому, я почему-то это многое и позволила.

- Хватит распускать сопли и бросаться обвинениями, о которых ты можешь пожалеть. Мы идём дальше. Прямо сейчас.

- Знаешь что, Глиммер? Иди нахуй. Надеюсь ты там сдохнешь.

Она бесцеремонно развернулась и довольно резво поднялась вверх по куче обломков, вскоре исчезнув в дыре на потолке. Я снова, как и много раз до этого, осталась в полном одиночестве. И мне вновь предстояло спуститься в самое сердце тьмы. Тянуть было нельзя. Я развернулась и пошла вглубь здания, записав очередное предательство у себя на подкорке.

Всем воздастся соразмерно тому, что ими было посеяно.