Пограничник

Глава 10. Nemo praeter nobis

Замок Пуэбло, Юлиус 1382 г. от Основания.

Сегодня важный день. Наверное, важнее в моей краткой истории попаданчества ещё не было. И если подобный будет, то не скоро. А потому ноги немного подкашивались, а колени тряслись. Но тем не менее, глаза боялись, а руки делали — я везде успевал, все проблемные места обходил лично, «тёр» со всеми нужными людьми нужные вопросы, которые сам недавно перед ними поставил. Не знаю, когда вновь окажусь в замке, надо успеть как можно больше. Война в разгаре, и я не про завтрашний поход. Феррейрос это детская прогулка, от этой кампании не жду никаких сложностей и прорывов. Надо просто сломать игру Карлосу Серторию и продемонстрировать новое, не вписывающееся в менталитет местных поведение, вот единственная задача этой кампании. После чего будет мир с сим гадским городом на любых условиях, подстава и возврат к войне, как только они купятся и ударят в спину. Отчего-то не сомневаюсь, ударят.

Затем самое сложное, но не самое важное. Отразить набег орья. Это на самом деле капец какой квест, а потому раньше времени стараюсь просто о нём не думать.

И только после не самое сложное, но САМОЕ важное — удар по мятежным баронам. Потому, что кто не с нами — тот против нас, «ничего личного, просто бизнес, чико». Графству в моём понимании не нужны своевольные вассалы: «Хочу — воюю, не хочу — семечки щёлкаю». Мне нужна полностью подконтрольная многоуровневая армия графства с распределёнными функциями и фронтом работ. Единый ударный механизм. Феодальные понты важнее? Нахрен пошёл!

Кто будет вести ЭТУ войну? Те, кто придёт в Лимессию на поле боя. Против кого? Против ВСЕХ, кто не придёт. Ультиматум как семье Аранды: барона — казнить, остальные пусть выметаются в трёхдневный срок. Сопротивляются? Всех в ножи, замок на разграбление. «Всех» — это всех воинов, разумеется. Людишек отпустить, баб и детишек — семьи воинов — также мне не сдались, пусть валят. А земли баронств — национализировать (слово-то какое, господи, тут нациями не ещё пахнет) и создать префектуры. И так столько раз, сколько потребуется. Главное в этой войне скорость и оперативность, нужно смочь не дать мятежникам собраться в кулак. Для чего потребуются очередные вундервафли, и, к счастью, этот мир не так плох и о них знает.

— То-о-овсь! Ого-о-о-о-онь!

Отрок выбил клин, стопорящий рычаг, и тот пошёл вверх. Ж-ж-ж-ж-ж-ж-пыу! Каменюка, лежащий в кожаной праще, достиг верхней точки, после чего полетел вдаль. Но летел не долго — уже метров через сто грохнулся на землю.

— Слабовато! — заметил стоящий рядом Вермунд.

— А то! — Я смотрел в бинокль. — Что-то не нравится в конструкции, почему камень заворачивает в верхней точке?

Стоящий рядом подмастерье, которого выделили «умилостивить графскую блажь», ибо все мастера заняты, пожал плечами:

— Может над конструкцией пращи подумать? Длиннее сделать, короче, посмотреть, как будет?

— Андроник, кто у нас мастер, ты или я? — не зло, но с укором заметил я.

— Я ещё не мастер, ваше сиятельство!.. — испугано побледнел мальчишка. Сущий мальчишка, лет восемнадцать наших на вид. Но уже — опытный и уважаемый подмастерье. Кстати, из Картагеники, один из тех, что пошёл за призывом Соломона (дедуля мно-ого писем после нашего разговора разослал, по всему Югу). Ибо в своём городе, в своей гильдии, ему и подобным не светит вообще ничего. По отзывам парень башковитый, и что это так — только что убедился. За ночь (!) сколотил мне из говна и палок… Та-дам! Требушет.

Конечно, не монстра вроде описываемых в книжках фэнтези, высотой до девятого этажа. И не реалистичный, этажа до третьего-четвёртого. И тем более не мифический, вроде тех, что показали в фильме «Братва и кольцо», которые запускали целые разрушенные башни и скалы. Нет, это была убогая, сбитая из досок и брёвен «что было под рукой» конструкция, от вида которой становилось тоскливо. Но за ночь его орлы (они теперь все-все свободные, всем вольную дал, работали, старались, не покладая рук) сколотили-таки этот шедевр минимализма, раздобыли у прислуги кожаный отрез для пращи и натаскали с реки камней (там копают, камней — туча!). Утром приходила жаловаться Илона. Не безнадёжная она, зря я так окрысился на сестрёнку в первый вечер. Но отнюдь не пробивная — ждал большего. Посетовала, что кучу верёвок извели, и кожа была подотчётна — для курток для воинов гарнизона шили, на осень, и ещё что-то там. Ну, с сестрёнкой проблемы решил мягко, приказал заткнуться, так как это военная необходимость и это был МОЙ приказ. Послушалась.

Высота конструкции всего три человеческих роста. Камни запускали небольшие, максимум с два кулака — иначе развалит нахрен верхушку. Но эта шняга работает, и её можно использовать — это главное. Дело как обычно за реализацией.

— Орлы, давай ещё пару раз, и пошли на совещание. Скоро полдень, начнётся церемония, а у нас ещё конь не валялся.

«Орлы» вместе с Андроником не спали ночь, глаза у всех красные, но я видел кроме усталости на лицах ещё и… Воодушевление? Им нравилось работать. Им нравилось, что выполняют «графское спецзадание». Это ведь может стать основой карьерного роста! Ведь кто такой был Дорофей? Да кузнец крепостной! Деревенский! А теперь самый охраняемый мастер королевства — обещал Клавдию, что с живого спущу шкуру, если допустит похищение этого сеньора или кого-то из его родни. Клавдий проникся. А Тихон? Замковый кузнец-оружейник, положение повыше Дорофея. Но сколько тысяч этих замковых мастеров по королевству? Для таких данная должность — потолок карьеры. А теперь он — главная шишка будущей гильдии. И этот юноша. Требушеты тут знали, делают, используют, но раз граф Пуэбло лично заинтересовался машиной, то это ой какие перспективы сулит, если справиться с заданием! Вот и пахали хлопцы, как могли, демонстрируя рвение.

Доска. Очередная, писчая. На свежеем воздухе — у нас тут ляпота, солнышко, утренний июльский ветерок. У меня меньше месяца до закладки города, а успеть надо кучу дел! Слуги вынесли на улицу, близ стрельбища, столы с закусками и вином, а также с диковинным лакомством — сливовым компотом с сахаром. Который полюбила Астрид, а раз хозяйке нравится… Но не буду наговаривать, и остальные жители и гости замка оценили продукт по достоинству, пили его с удовольствием за милую душу. А ещё был яблочный компот, но, говорят, яблоки все кончились, ждём урожая, закупать неохота. Я тоже выхлебал целую чашку, ибо запарился немного на солнце с каменюками, закинул в рот чего-то мясного, типа рагу с овощами — с утра ничего не ел, и уверенно подошёл к доске. Взял мел, начал изображать конструкцию замкового народного творчества:

— Смотри, Андроник. Мои мысли, что не так.

Первое — вал. — Изобразил вкратце треугольную конструкцию и поперечник, на котором крепился рычаг. — У вас дерево, нет-нет, не ругаю! — осадил раскрывшего рот в оправданиях подмастерья — как-то он слишком сильно меня боится, тут и сословная разница, и мой ореол ужасности (когда только успел?). — Вы сбили из того, что было. Но теперь для основного вала потребуется железо. Оно прочнее, это главное. Второе, тоже по валу — сюда нужны подшипники. Ну, вы их называете крутилки. Потому, что очень сильное трение, и мы капец сколько силы тратим на преодоление этого трения! Нет, даже полировка не поможет — дерево с металлом всё равно трётся будь здоров. О, Тихон, и ты здесь? — обернулся я к незаметно подошедшему главмастеру замка. Тот увидел, что мы закончили, будет технический совет с разбором полётов (они такое постоянно практикуют, говорят, с моей подачи, и используют именно слово «полётов», хотя я такого не помню) и подошёл послушать.

— Дык, как же без меня-то? — развёл он руками. — Без меня никак.

— Тогда стой и слушай, — удовлетворённо кивнул ему. — Ты прав, никак без тебя. Нужны подшипники. Мощные подшипники. Капец мощные! — округлил глаза. — Из новой стали. Для вала, способного выдержать двести пятьдесят-триста мер по весу. Конечно не зерна, камнями набьём. Но вес будет дай боже.

Тихон думал с минуту, после чего удовлетворённо кивнул.

— Отольём, твоё сиятельство. И вал отольём, и подшипники. Правда придётся в стандарты новый размер добавлять. А под него — новые «пальцы» туда вносить. А перед этим надо с неделю-две на испытания. Но сделать — сделаем, опыт есть.

— Отольём? Мне послышалось? Не скуём, а именно отольём? — Мысли по стандартизации — это замечательно, это самое передовое, что существует в этом мире сейчас в принципе, но привычно уже не обратил на это внимание.

Оказалось, нет, не послышалось.

— Отольём, граф. Сталь же сейчас получается жидкая. Сделаем формы из камня и будем отливать. А потом собирать и полировать. Уже так делали, просто тебе не говорили.

— Сволочи! — Это я тихо, в сердцах. Почему, говорили, и даже показывали, правда, это были маленькие незначительные детальки. Лить цельные панцири Дорофей не сообразил.

Тихон на эпитет не обиделся, расплылся в улыбке.

— Тогда смотри, — продолжил я. — Наша задача — создать шедевр технической мысли, который будет способен кидать камни на восемьсот-тысячу шагов (это наших триста-четыреста метров). — Почему так далеко? А чтобы камнемёты Феррейроса не достали. Да и город немаленький, а надо не только в крайние дома за стенами попасть, но и куда подальше.

Как вы помните закон Архимеда, с увеличением рычага в два раза, — нарисовал рядом простую «качелю» с неравными плечами, — сила рычага увеличивается вдвое. Значит чем длиннее рычаг здесь, куда кладём камень, тем легче его запустить, тем дальше он полетит.

— Обратная зависимость, — продолжил чёркать я другое плечо качели. — Чем дальше от вала прикрепим каменный груз, тем больше будет его вес относительно центра, то есть вала, а значит тем дальше полетит наш камень.

Теперь техническое ограничение. Грузу нужно место для падения и качения. Чем дальше прикрепить его от вала, тем выше от земли этот вал надо расположить, — продолжал чертить я. — А значит, нам нужно увеличить высоту опор требушета.

«Требушет» это выверт Роминого сознания. Здесь эта машина называется… Та-дам! Камнемёт. Просто камнемёт.

Но есть нюанс, тут есть и другие камнемёты. Например те, что стоят на стенах Магдалены и Феррейроса. Согласно функционалу они называются камнемётами, то есть предназначены для метания камней, но по сути своей это баллисты. Огромные луки с ложем для заряда. А в Грандезии, в замке бабули Изабеллы, видел катапульты — ещё один привет из древности. Большие дурынды на стене не установишь, только такие. И это вселяет оптимизм — подобные настенные баллисты стреляют прицельно не более чем метров на двести. То есть если бить на триста-четыреста — тебя не достанут. Кстати я своё «изобретение» так и называю фонетически, «требюше». Пока это слово воспринимают как очередную графскую блажь, но, чую, агрегаты именно моей конструкции, те, что «изобретут» эти ребята, останутся в народе под сим товарным названием, как знак отличия от остальных камнемётов.

— Но увеличивать до бесконечности это расстояние, как и высоту машины, нельзя, — продолжал я. — Ибо — прочность. Рычаг сломается, и будем мы с бесполезной машиной, с кучей выкинутых на неё денег под вражескими стенами, взять которые не сможем, а значит нафига мы пригнали туда бойцов?

— Верно говоришь, — закивал Тихон, поглаживая бородку, это у него признак умственной деятельности.

— Во-первых, надо определить, из чего сделать сам рычаг, — начал писать я на доске текстом под цифрами, обрисовывая задачи. — При его длине и весе камня, и противовесе груза, это бревно не должно сломаться. Тихон, сей юноша только начинающий механик, помоги, посчитайте вместе возможность использования композитов.

— Ком… Чего? — потянул мастер, удивлённо нахмурив брови. — Опять новое слово?

— Композитов, — улыбнулся я, вспоминая корпуса самолётов и лопасти турбин ветряков. Этого джина выпущу без опасений. — Стянутых вместе деревянных палок и металлических прутьев. Металл прочный, но мягкий на изгиб. Дерево сурово на изгиб, не хочет гнуться, но зато ломкое. А что если вместе?

— Эх граф, не был бы ты благородным! — с сожалением вздохнул Тихон. — Такой хороший кузнец пропадает!

Знакомая мантра. Но приятная, я непроизвольно улыбнулся.

— В общем, попробуйте и из цельной балки рычаг сделать, и из композита, и посмотрите, что лучше.

— Здесь, вашсиятельство, понимаю, уже не о деньгах и стоимости речь, а об эффективности? — узрел мастер в корень.

— Здесь — да! — уверенно ответил я, оборачиваясь на уныло стоящую посреди стрельбища огромную, но пока ещё простую в конструкции машину. — Здесь нельзя экономить. Малейший конструктивный недочёт под осаждённым замком нам аукнется гибелью множества хороших парней и срывом всей военной кампании. Нам надо учиться брать города, а без осадной техники это не получится.

Во-вторых, материал опоры. С одной стороны она должна быть прочной, чтобы выдержать вес и груза, и балки. С другой она должна быть транспортабельной, то есть её нужно мочь быстро-быстро разобрать, погрузить на телеги и везти к следующему осаждённому замку.

— Лихо! — почесал Тихон голову.

— Опять же, в средствах не лимитирую. Но этой осенью и зимой мне придётся брать штурмом несколько замков, и нужно, чтобы агрегаты были максимально мобильными. Неделя — и они уже под другими стенами. И их, Тихон, нужно МНОГО. Десятки.

Кажется, он про себя заматерился.

— Ну и последнее из того, что вижу в плане сложностей — это вороты и лебёдки. Требюше нужно перезаряжать БЫСТРО и ЛЕГКО, малыми силами обслуги. Не надо привязывать волов и коней, не надо тянуть верёвки десяткам воинов или крестьян. Придумай лебёдки с блоками, облегчающими усилие за счёт длины, чтобы три-четыре человека, ну, или там с десяток, крутили и перезаряжали за несколько минут.

— Ещё не всё, твоё сиятельство, — задумавшись, покачал головой Тихон. Подошёл, пририсовал пращу к моему художеству. — Вот тут с верёвкой надо будет поколдовать. Длиннее, короче, как и где вязать.

Похлопал ему по плечу.

— Я в тебя верю, друг мой. — Подошёл к Андронику. — И в тебя верю. Справишься, создашь мне требюше, которое в Сентябре уже можно будет волочь… Да хоть к тому же Феррейросу — будешь назначен полковником инженерных войск. А позже — легатом. Это круто, парень, поверь. Но — только если справишься!

— Буду стараться, ваше сиятельство!.. — побледнел и залепетал подмастерье.

— Старайся. — Снова похлопал его по плечу, развернулся и стряхнул мел с пальцев. — Тихон, для понимания, набег степняков это далеко не все наши проблемы. И пока не зачистим врага внутри графства — хрен нам, а не развитие. С арбалетами вы справились, теперь давайте к осадным орудиям переходите. Понимаю, что занят, потому учи. УЧИ, друг мой, смену, чтобы эту работу за тебя сделали другие. — Хлопнул по плечу и его и удалился. В замок — переодеваться и на мероприятие. Самое важное в этом году, а то и вообще в карьере попаданца.

Ах да, не забыть заскочить к Маринкиному отцу. У нас уже есть СТАНДАРТ на трёхлибровые горшки для карамели, десятилибровые, ещё какие-то. Пусть с другими гончарами придумают конструкцию, чтоб можно было заливать внутрь нефть, заливать каким-нибудь сургучом горло, оставляя снаружи подожжённый фитиль. Горшок разбивается, нефть от фитиля загорается…

…Ой, чую, надо ехать в Терра-Бланку, на болота, и ставить там перегонный механизм. Эту… Рефика… Цивика… Короче, колонну Анабель с насадками. Нефть слишком тяжёлая, надо её разделить на фракции полегче, что лучше загорается. Керосинчик, например, в смеси с бензином. А значит не забыть зайти к Анабель до того, как она придёт ночью.

…О, эврика! А тяжёлые фракции, битум то есть, как и у нас можно пустить на дорожное строительство. Асфальт наше всё, и стоимость виа существенно уменьшим. Эх, время, где тебя взять?!!

«И деньги» — шепнуло подсознание.

«И деньги», — вздохнув, мысленно согласился я.

Войско баронов пришло вечером в тот же день, когда состоялось судьбоносное совещание по Феррейросу и наёмникам. И да, с марша в бой идти были не готовы, как и думал. Вчера и сегодня все отдыхают, завтра в поход. Времени мало, и я пытался за эти два дня сделать по максимуму, что только можно.

Поднялся в кабинет. Похвалил стоящих на часах отроков. Из новых, замковый гарнизон, набираемый зятем — мои всё же будут аналогом городового полка, армией, а эти — аналог регулярного ополчения, войска МВД, они же Росгвардия в привычных терминах. Просмотрел восемь лежащих и «сохнущих» пергаментов. «Сохли» они с вечера, а один — с ночи. Этот, самый важный, на который возлагал самые большие надежды, для «бабули», герцогини Солана. Писал его лично, своей рукой. Можно сказать, душу в текст вложил.

Блин, мне нужны ДЕНЬГИ! Много-много ДЕНЕГ! И я даже точно знаю, что отдам. Любую сумму! Но вот как их взять здесь и сейчас? На ЛЮБЫХ условиях, под ЛЮБЫЕ проценты!

Придётся отдавать доли в прибыли, никуда не денешься. Можно ещё замутить концессии, но ну его нафиг, плавали, знаем. Колониальной зависимости от кого-то не хватало. Но предлагать стать совладельцами… Лишь бы прокатило, лишь бы народ правильно оценил и подтянулся. Я уже на всё готов.

Остальные письма были типовые, переписаны клерками Адольфо, аппарат которого разросся уже до четырнадцати человек. С десяток у Прокопия, трудятся в отсутствии шефа в поте лица, и всего семеро у Ансельмо. Ни в какое турне по графству он не поехал — было некогда, но этих парнишек где-то откопал. И они были на самом деле кладом — в глазах звёздный свет, работоспособность как и у шефа за пятерых, и ребята толковые. Наверное, правильно я начал, с создания бюрократии. Папуля мой, вон, боялся бюрократии и роста аппарата как огня, всё на себя запитывал, и не потянул, так как нельзя успеть везде.

А это что такое? На столе были ещё пергаменты, развёрнутые, причём там, где я сижу.

Запрос. На мельницы, по обещанным льготным условиям кредитования. Когда это я обещал? Кто-то сболтнул, а дальше в действии ОБС? Так-так, знаю эти поселения — там мастеровые живут. Тут бондари, тут… Добывают известь. А это просто богатое торговое село. А эти два поселения не знаю. Видимо старосты прохаванные, соображают раньше времени, всё поняли насчёт вольных всем крепостным, создания новых общин, и, прознав, что граф на халяву (в долг) мельницы даёт — прислали запросы. Адольфо, видно, не стал теребить, вчера я был занят, просто подбросил пергаменты куда надо.

Что по мельницам сказать? Рамон молодец, справился. Мельница работает, валы вертятся, крылья летают. Но в серию запускать боязно — вдруг какая недоработка к зиме всплывёт? Пусть ещё пока покрутится.

Сел, придвинул чернильницу, макнул перо. Резолюция:

Что ещё? Пока вроде из архиважного всё. Уставы, договора с мастеровыми гильдиями. Прошение от гильдии ткачей Картагены. Некогда, резолюция:

Блин, зайо… Запариваешься выписывать все эти буковки в качестве цифири! Как бы арабицу внедрить? Ведь куда проще написать «1982» вместо всех этих «MDCCCLXXXII»… Но чтобы это сделать, надо найти умника, который взвалит проблему на себя, а предварительно сам её поймёт. И разработает методологию, как именно внедрять арабицу в массы.

О, идея! Легионеры в большинстве своём — простые крестьянские парни. А значит среди них далеко не все считать и писать умеют. Курсы ликвидации безграмотности для воинов, разумеется, за счёт графства — это ж его воины! И обучить их арабице в качестве цифири «для ведения боевых действий и понимания приказов». Зачем учить воинов? А чтобы в бою команды были однотипные и всем понятные, логично же. Отдать и понять их могут только люди, которые учились понимать что-либо одинаково. А под такую сурдинку можно самого чёрта чему хочешь научить. «Парень, ты хочешь выжить на войне? Тогда надо уметь доложить командиру численность войск во взводе, численность противника и количество припасов. И командир тебя должен понять. А потому учи, сука, легионное счисление, мать твою!» Вот как-то так. А дальше арабица сама пойдёт по планете, ибо она реально проще и легче — это закономерно. Как уже пошёл в массы бокс — слухи из таверн, что в Бетисе во многих городах такую забаву практикуют, дерутся на деньги.

Теперь вопрос с учителями. Сам я не педагог. Хотя… Нет, я слишком для этого занят. Передать знания одному-двум-трём умникам это одно, а вот для внедрения в массы нужен второй Олаф, кто потянет лямку добровольно, и с песней.

Всё, решено. Заеду в Аквилею, поищу педагогов там, поспрашиваю падре и других грамотных ребят. Среди купцов много преподавателей, причём часто крепостных — можно просто выкупить кого-то. А пока…

Оглядел гору свёрнутых в трубку пергаментов на соседнем столике — он так и назвался, «столик для пергаментов». Стало тошно. Скривился, встал, и, мысленно перекрестясь, пошёл на выход.

Замковый двор. Народу — тьма! Слово «тьма» в нашем языке означало всего лишь численность одного тумена, по легенде десять тысяч человек (фактически, разумеется, меньше). Но тут использую «тьма» как аллегорию — полный двор народа. Человек триста или четыреста — всё население замка, гарнизон, все окрестные мастеровые, и из посёлка кто мог прийти. Сегодня даже кандальников на стройку не выпустили, кроме условно вольных бригад, которых я помиловал, за кем не нужен пригляд надсмотрщика. Все были здесь, некому следить.

Для сегодняшней церемонии вчера из подручных средств начали делать помосты — один для высоких гостей, трибуну, и отдельно сцену для выступления. Ну и что, что во дворе замка воняет конским навозом — плевать, ощущение торжественности витало в воздухе, сочилось из всех щелей. Люди приоделись — зелёные, синие, красные одежды. Цветные и белые чепчики дам. Шляпы сеньоров. Ожидание на лицах чего-то клёвого, необычного, но несомненно хорошего. Их граф любит устраивать шоу, народ это дело обожает — в отсутствии телевизора, радио и даже грампластинок куда денешься? Тут даже театра нет — театральные подмостки на откупе у странствующих артистов. Из регулярных развлечений только поход в церковь, где поёт церковный хор, и поверьте, люди относятся к этому искусству очень даже серьёзно, знают всех солистов и крутых вокалистов своего региона. И тут я — развлекуха за развлекухой! Ах да, ещё казни тут считаются культмассразвлечением, но их не практикую. Как, впрочем, их недолюбливал и мой папочка (бать, ты нереально палился!)

С красными глазами стояли не только работяги Андроника, делавшего мне всю ночь требюше. С такими же стояло более полусотни женщин всех возрастов, и замковых, и поселковых, и просто жён и сестёр вольных членов обслуги и спутниц жизни солдат. Этой ночью напряг ВСЕХ, кого нашёл, как недавно в Аранде, когда шил прапора Валуа и Плантагенетов. Сегодня работы было больше, куда больше, и людей требовалось поболее. Но вроде все справились, и полученные прототипы мне с утра зашли.

Поднялся на сцену. В замковом дворе воцарилась тишина. Оглядел стены — на них также собралась тьма народу, но там воины. Мои, замковые и баронские. Для них местное шоу тоже диковинка, которую нельзя пропустить. Потом ведь не простишь себе! Так что на меня смотрело примерно шесть сотен пар глаз, не меньше, если не больше. Со всех ракурсов. Акустика в замковом дворе хорошая, но всё равно надо говорить погромче. И я начал.

— Дорогие жители графства Пуэбло, гости, проезжие путешественники — все-все, кто собрался здесь в этот час! — Одобрительный гул толпы — хорошее начало. — Сегодня я собрал вас всех здесь, чтобы вы стали свидетелями эпохальных событий. Именно так, эпохальных, ибо после них в мире начнётся новая эпоха. Во всяком случае, для нашего графства, богом забытого, но после сегодняшних изменений у нас появится шанс подняться с колен на ноги и занять то место под солнцем, которого мы достойны.

Снова гул, а кое где и рукоплескание. Актуальная тема. Люди устали бояться. Люди устали от безнадёги. Люди устали жить в тотальной нищете и тотальном страхе. Все хотят спокойного будущего, уверенности в завтрашнем дне, и молодой мальчишка в графском кресле, непоседливо рассекающий по окрестностям, что-то делая, строя и местами воюя, показывая врагам мать Кузьмы — их надежда. На защиту и быт, надежду на то, что у них есть будущее. Я должен делать, что делаю, ради них. Ради того, чтобы оправдать блеск надежды в этих глазах. Ради того, чтобы их дети родились и выжили, и стали кем-то, а не были угнаны в степь в рабство. А значит всё, что сделано, сделано правильно.

Получив заряд уверенности, продолжил:

— Сегодня я объявлю о нескольких нововведениях, каждое из которых пошатнёт привычные устои, укрепит наше графство и его способность защитить себя, и, надеюсь, в скором времени сделает нас богатыми и здоровыми, а не бедными и больными.

Снова гул. Моя фразочка про «богатых и здоровых» тоже стала мемом, причём мем этот лихо распространяется по королевству от таверны к таверне.

— Первым делом я учреждаю… — Я затаил дыхание, как конферансье профессиональных спортивных соревнований. — …Легион Пуэбло!

А теперь тишина. Народ не ахал, так как все уже давно об этом легионе знали. Легионеры, кстати, тоже были во дворе замка, но не все — около двух сотен, плюс/минус. Остальных разместили в деревушке, которую я уже переименовал в «Вест-Пойнт» — там будет база академии, резиденция Вольдемара. Тушевались — непривычно всё бывшим крепостным и кандальникам, но уже привыкли к тому, что они как минимум вольные, и требовали относиться к себе с уважением. Но заподлянки всё равно от жизни ждали — привычка вторая натура.

— Жезл! — бросил я в строну, где стояла пацанва «группы поддержки», сегодняшние помощники.

Парнишки и несколько девчонок, все из замковой детворы, члены семей слуг и бойцов, здесь расквартированных. Не мелюзга, постарше, самый возраст для подобных приключений и «мы графу помогали!» Вынесли мне палку с бронзовым, отлитым по спецзаказу мастером Соломоном… Красивым двуглавым орлом. Эскизы отправил ещё из под Картагены, после бегства из Луз-де-ла-Луны, а позавчера полученный прототип утвердил, и он отлил в «чистовом» виде.

— Это — жезл первого легиона Пуэбло, — прокомментировал удивлённо охающей от восторга толпе. Со времён Основания местные забыли о легионных штандартах. Рыцарской коннице они не нужны, не в той мере, а пехота тут — мясо, ополчение для охраны стен. И теперь я возвращаю легенду, подтверждая гуляющий вовсю по замку тезис о возвращении императора.

— Сегодня в консулате графства, — продолжал я, — будет утверждён и подписан устав этого воинского подразделения. Легион будет делиться на когорты — полки, у которых у каждого будет своё собственное боевое знамя. Сейчас же я представляю общий, самый главный легионный символ.

— Также, — продолжил, дав толпе прогудеться, — вызываю сюда сотника Вольдемара.

Наставник спустился с трибуны, перешёл сквозь редкую толпу и оцепление замковых отроков, поднялся ко мне.

— Я, Рикардо, сто семнадцатый граф Пуэбло, назначаю легатом нового воинского подразделения Вольдемара сына Ингвальда по прозвищу Тихая Смерть.

Одобрительный гул. Шаг ожидаемый, про него также все знали. — Но это ещё не всё. — Вытащил меч, вытянул в сторону.

— Наставник? — Тихо, почти шёпотом. Это ж личное обращение.

— Уверен? — нахмурился в сомнении он.

— Это не обязательно, — покачал головой, — но так будет лучше.

— Я был другом твоего отца. Но никогда ему не присягал! Харальд доверял мне больше, чем жизнь, и без присяги.

— Ты можешь отказаться, не неволю, — парировал я. — И это никак не отразится на моём к тебе доверии. Но я создаю КОМАНДУ. И ты станешь её полноправной частью, а не «другом графа».

Раздумья, пауза. Морщинка на лице. И результат:

— Согласен. С этой стороны ты чертовски прав! Ты умеешь убеждать, Ричи, — усмехнулся наставник, после чего неспешно отцепил с пояса меч и кинжал, положив на помост рядом, тут же оставил и шляпу, опустился на колено. Склонил голову. Зритель замер, воцарилась тишина, лишь кое-где проскальзывали женские голоса закоренелых болтушек.

— Падре! — бросил я, и ждущий команды вместе с пацанвой с этой стороны сцены отец Антонио с библией в руках поднялся на помост и встал фронтально к нам. Я же возложил меч на левое плечо наставника.

— Рикардо, граф Пуэбло! — начал он. — Я, Вольдемар сын Ингвальда из Эскалоны, клянусь в верности и препоручаю тебе свою жизнь, члены мои, тело мое, твердыни и владения мои. И да поможет мне в честном служении Господь наш!

— Я, Рикардо, граф Пуэбло, — моя партия, — принимаю твою присягу и обещаю всеми силами, ценою своего доброго имени защищать тебя и твое достояние от всякого незаконного притязания. Я, Рикардо граф Пуэбло, дарую тебе титул ярла, право представлять мои интересы и сидеть со мной за одним столом, и гарантирую справедливую долю в добыче. Всё моё — твоё, всё твоё — моё. И свидетелем мне Господь Бог вездесущий.

— Аминь, дети мои! — поднял библию падре. — Господь свидетель данной клятвы, и преступивший её пред ликом Его будет покаран тем способом, каким Он изберёт эту кару!

Вольдемар встал, после чего я, затем он поцеловали библию в руках у падре. И только после этого зрители зашлись в овациях.

Библия это капец толстая и тяжёлая книга. Пергамент же, блин. Килограмм тридцать весит. Сама кожа, так ещё и оплётка металлическая — чтобы форму держала. Наша семейная книга, уже нанадцать столетий, из поколение в поколение передаётся. Книги тут редкая и очень дорогая штука.

После чего я взял из рук паренька орла и вручил Вольдемару. Тот склонил голову, выпрямился, и, словно сияя, пошёл назад, на трибуну. Единственный вопрос у электората был: «Кто такой ярл?»

— Ярл — это человек в баронском звании, — пояснил я. — Но владение им землёй не обязательно. Сеньор может за свой счёт и со своего стола кормить и одевать войско ярла. Или дать ему в прокорм область, ремесло. На время, ибо земля всегда принадлежит конунгу… Графу. — По Фрейду оговорка, королевскую корону на себя, блин, примерил. Хотя и ярл больше граф, чем барон, но то вопрос терминологии. Ладно, проехали.

— Далее, — продолжил, когда толпа успокоилась и сбавила первый порыв обсудить «что это было». — Сегодня, в этот знаменательный день я объявляю о создании в Пуэбло собственной кузнечно-оружейной гильдии. Гильдия будет называться «Югосталь»! — В местном нет таких оборотов и сокращений, как в русском, на местном это звучало как «Сталь Юга». Но мне по аналогии с «Северсталью» так проще на слух. — Это будет наша собственная гильдия, которая будет производить собственное оружие. А ещё собственные валы, крутилки для них, инструменты и многое другое по уникальным стандартам графства.

Шепот, что такое стандарты люди за два месяца в основном поняли. И особенно почувствовали, своими глазами видя, что можно собрать разные арбалеты из одинаковых частей.

— Представляю вам знамя гильдии с её гербом, её символом. Несите!

Мальчишки вынесли первое из заготовленных полотнищ.

На нас смотрели вышитые золотого цвета нитями на красном фоне… Серп, молот и меч.

— Серп означает нас, наше графство и его главное богатство — зерно, — начал пояснять, дав толпе насладиться видом. — Молот — это символ всех кузнецов, а мы и есть кузнецы.

Гордые возгласы от мастеров, кои встали отдельной немаленькой толпой.

— Ну а меч… Мы же оружейники, сеньоры! — воскликнул я и потонул в рёве толпы, похожим на сметающую лавину. Эмблему приняли. — Меч опущен вниз, это значит, что мы не хотим войны, не желаем нападать на другие земли. Но тот, кто к нам с мечом придёт — от меча и погибнет!

Плагиатить и прогрессорствовать — так по полной. Прости, Александр Ярославич, но мне реально нужно завести народ. Для выживания, не корысти ради.

Разумеется, такой мощный пропагандистский возглас не мог не зайти на ура, ор и овации стояли несколько минут. Когда все подуспокоились, я выкрикнул:

— Мастер Соломон, сын Моисея!

Растерянный литейщик, стоявший в толпе прям рядом со сценой, поднялся на помост, почему-то оглядываясь. Не ждал, что его позовут. Он вообще по прибытию ничего не требовал и не особо на что-то рассчитывал. Зря. В нём отличные организаторские способности пропадают. Тихон и Дорофей — технари, они знают, как СДЕЛАТЬ. Дедуля же, судя по тому потоку подмастерий, что смог организовать, да ещё и не поссориться в итоге с аквилейцами, именно менеджер, организатор. Знает КАК сделать, что для этого нужно, в каком количестве и с кем для этого придётся договориваться. А потому ему и рулить. А мастера пусть мастерят, нечего их от важного отвлекать.

— Предлагаю тебе пост главы моей оружейной гильдии, — посмотрел дедуле в глаза. — Ты согласен?

— Йа-а… — Растерянность, непонимание. Но дедуля всё же собрался и ответил:

— Да, ваше сиятельство. Я согласен. Но… Почему я?

— Потому что я так решил. Да или нет? — сузил зрачки до отметки «сурово».

— Да! — выкрикнул мастер.

— Готов возложить на себя все проблемы и вопросы гильдии, быть представителем во всех её делах?

— Да, ваше сиятельство. — Кивок, дедушка замер с наклоненной головой.

— Тогда на колено.

— Н-но… — Ещё больший испуг в глазах. Впрочем, испуг быстро ушёл, дедуля в голове прокачал ситуацию, даром что ли менеджер, всё понял и на колено опустился, и я положил меч ему на левое плечо.

С помоста мастер Соломон спускался не просто растерянным, он походил на куклу или зомби. Сжимал флаг гильдии, вцепившись мёртвой хваткой, и только эта тряпочка помогала ему держаться хоть как-то уверено. Хорошо, что несколько юрких парнишек из помощников взяли его за руки и повели… На помост для гостей. Теперь ему не по статусу в толпе стоять. Да-да, я произвёл его в благородные (просто благородные, без ярла). Ломать устои — так ломать, тем более скоро это станет мейнстримом. Текст вассальной клятвы ему подсказывал падре.

— Это не всё, — продолжил шоу я. — Кроме всего прочего, сегодня я также учреждаю при нашей оружейной гильдии профессиональное учебное заведение, задача которого — подготовка опытных мастеров и квалифицированных подмастерий. Заведение будет названо коротко и ясно, дабы народ не путался в его предназначении: «Технологический институт». Его задача — преподавать студентам механику, горное дело, кузнечное и железоплавильное дело. А также, возможно, гончарное, каменное, строительное и отдельно — науку конструировать и собирать осадные машины.

А вот теперь гул офигения в толпе. Ибо всё, что было до, как минимум обсуждалось. А тут просто поговорили весной у реки, и всё заглохло.

— Всё это произойдёт не сразу, будет развиваться постепенно, — оговорился я. — Пока же задача института — подготовка кадров для наших мастерских, и немного — кузнецов для остального графства. Этим и займёмся. Мастер Тихон! — рявкнул в толпу.

Тихона я пригласил на трибуну, но он встал среди остальных мастеров. «Мне так сподручнее». Хрен тебе лысого, ты теперь мозг и управленец, не отвертишься!

— Я, твоё сиятельство! — Оружейник подошёл, расталкивая подающуюся в стороны толпу. Отроки стражи ему пошли навстречу и помогли.

— Поднимайся, — помахал ему руками.

Поднялся. Там несколько ступенек, и помост на самом деле невысокий.

— Принимаешь ли ты пост ректора технологического института? — обратился я к нему, но глядя в зал. Он фишку понял и тоже смотрел не на меня, а в зал — главный свидетель наших слов и дел среди людей.

— А делами когда заниматься, вашсиятельство? — наивно развёл мастер руками.

— А вот для того и институт! — парировал я. Препинаний при всех не хватало. — Учи людей, Тихон! Учи! Вначале тех, кто будет учить следующих, а потом и самому легче станет. Передача знаний, передача опыта — это то, что отделяет нас, людей, от глупых животных.

— Дык, раз так, согласен, вашсиятельство. — Йес, не стал устраивать шоу с уламываниями. Сразу б так.

— Тогда на колено! — повернулся к нему и рявкнул — а чтобы сбить настрой противиться, чтобы игру не ломал.

— Н-но… — Вот тут и Тихон охренел. Но в отличие от Соломона долго не думал и опустился. Может суровый приказной тон подействовал?

Текст ему падре также подсказывал, в итоге у меня стало на одного безземельного рыцаря-вассала больше.

— Погоди, — остановил его, когда он, ошеломлённый, собрался было идти назад. — Внесите следующее полотнище.

Мальчишки выбежали и развернули новый флаг. На синем фоне белым вышит был… Требюшет! Он самый. Не точная копия, но контуры узнаваемы. Рычаг с «лопатой» для укладки камня (не праща) на треугольных ногах, груз между ними, и всё это на колёсах.

— Это — флаг с гербом технологического института. И дабы его преподаватели осознавали возложенную на них ответственность, осознавали какая им выпала честь, нарекаю это учебное заведение именем величайшего учёного прошлого, Архимеда из Сиракуз!

Робкие хлопки. Архимеда тут знали единицы, в основном мастера, кому я приводил его в пример, да ещё с моих же слов.

— Да, уважаемые, — закрепил я. — Технологический институт имени Архимеда Сиракузского. Похлопаем!

Волна оваций, но как-то потише, настороженнее что ли. Университеты тут есть, где учат студентов. Но основные дисциплины там всякая риторика, богословие, богословские диспуты, философия, ведение законов… В общем, так себе заведения, не для меня. Единственное что нужно по жизни — это знание законов. Я же уткнулся в чистый функционал, для этого мира нонсенс.

Тихон спустился, а я уже звал следующего:

— Дорофей!

Бывший крепостной кузнец, понимая, что его ждёт, поднимался, как пришибленный.

— Тебе предлагаю пост главы кафедры кузнечного дела при институте Архимеда Сиракузского. Пойдёшь? Принимаешь? — поправился я, также смотря в зал.

— А то! — ответил вдруг этот детинушка без раздумий. — У нас есть чему молодых учить. — Ну слава богу, я вздохнул с облегчением. — И руки рабочие нужны — не хватает, — продолжил он. И с воодушевлением:

— Да, граф, иду, принимаю!

— На колено! — строго припечатал я.

Вассальную клятву Дорофея я начал словами:

— За заслуги перед графством и человечеством. За раскрытие секретов металлургии мастеров Древней Империи. За пытливый ум и жажду знаний… — И только после по тексту. Чтобы народ понимал, это — заслуга за научный подвиг. Награда за изобретение. Чтобы это как флаг стояло перед будущими поколениями мастеров, чтобы сподвигало их на новые открытия и свершения. Падре вновь подсказывал текст клятвы, и я видел, как он довольно улыбается.

— Ну, ещё что, Рикардо? — выкрикнул из толпы знакомый голос, когда ошеломлённый Дорофей также спустился «в народ». Кто-то из десятников.

— Граф, это ж не всё, да? — ещё один голос.

— Не всё, — согласился я. — Мы наградили мастеров, отличившихся в организации кузнечного дела и в поиске технических решений. А кого-то за пытливый ум и раскрытие забытых давно секретов мастерства. — Нефиг народу знать про иномировость знаний, пусть будет «вспомнили старые секреты». К тому же я реально не в курсе, умели ли в Риме плавить железо. Может и правда умели, а потом забыли? Тёмная же эра потом настала — там много чего забыли. А раз могли — моя совесть чиста. — Но мастера — это хорошо, они куют будущего графства у нас в тылу, — с пафосом продолжал вещать я. — А я хочу снова вернуться к тем, кто защищает графство. Вольдемар сын Ингвальда, прошу!

Наставник снова спустился с трибуны и поднялся. Орла оставил Вермунду, консул вцепился в него обеими руками. Почему не сразу? А накал по нарастающей должен идти. Закон любого шоу. Тоже встал боком, лицом к людям.

— Сегодня, в этот день, я хочу основать не только технологический институт, — обратился я к залу. — Сегодня также объявляю о том, что для подготовки кадров легиона, возле замка Пуэбло будет основано военное учебное заведение. А именно — академия командного состава, для подготовки офицеров.

Тишина, ибо народ не понял, о чём я. Гул, но лёгкий, все друг друга переспрашивали, «это что за хрень?»

— Легион, — продолжил я, — может сражаться только при жёсткой дисциплине. Когда каждый легионер знает своё место, знает команды офицера, многократно отрепетировал свои действия на плацу. Только ударив вместе, сообща, как единый механизм, легион может победить. Если не будет механизма, то железный строй непобедимой фаланги превратится в толпу жалких оборванцев.

И всё это завязано на людях, отдающих команды. Людях, которые должны воспитывать личный состав, следить за его боеспособностью и состоянием, учить. Показывать пример. И этих людей, в отличие от конного войска, нужно МНОГО! — я выделил последнее слово. — И их также вначале надо обучить быть командирами.

— А потому я основываю новое для королевства заведение под названием «Военная академия». И присваиваю ей имя величайшего полководца прошлого, грека Александра, рекса Македонии. Академия командного состава имени Александра Македонского, сеньоры! Прошу!

Бурные овации, но всё же несколько пришибленные — от непонимания.

— А чего не Леонида? — Голос из толпы, кто-то из воинов, участвовавших в недавнем походе. Я улыбнулся — ждал вопроса.

— Так ведь Леонид был, конечно, героем, и тоже достоин стать тотемом. Но только Александр, живший позднее, покорил весь известный тогда мир.

— То есть Македонец был сильнее, круче, да? — новый возглас с той же стороны.

— Да, круче. Фуфло не толкаем, сеньоры! Называть академии нужно именами только реально крутых пацанов!

— У-у-у-у-у! — восторженно заревела толпа. А вот теперь по-настоящему восторженно. Такой язык им понятен. А про Александра позже им расскажу, если время будет.

— Принимаешь пост ректора военной академии? — Это повернулся к наставнику.

— Принимаю. — Вольдемар отсалютовал, приложив кулак к груди. Он уже вассал, уже на службе, можно просто отдавать честь. А честь тут отдают именно так.

Флага и герба военной академии пока не придумал, а потому просто отпустил его с миром. И когда сцена опустела, произнёс:

— Ну и ещё одно нововведение. Йорик сын Марио!

А вот и к кульминации подходим. Будущий ярл будущих спецвойск поднялся на сцену. В отличие от остальных, он знал, что будет, и держался уверенно.

— Для начала я хочу рассказать вам о том, что существует в дальних странах у других народов, — начал я. — Да что далеко ходить, вот, у эльфов, например это тоже есть! — Пауза, нагнать таинственности. — А именно — войска специального назначения. Не строевые полки, а ребята, задача которых разведка, диверсии в тылах противника и подрыв его снабжения и коммуникаций.

Снова пауза, дать осмыслить. Все привыкли к «правильной» войне, для большинства то, что говорю, звучит непонятно, а то и дико. Какие-то вопросительные уточняющие выкрики из зала — молчу. Работаю по плану.

— Да, такие войска нужны. Войска, которые мы сможем послать в дальние края, к чёрту на кулички, для отстаивания интересов графства. Чтобы любой, даже очень далёкий от нас сеньор знал — за пакость против Пуэбло ему может прилететь!

Эти войска — не просто строевые части, повторюсь. Это крутые парни, способные на всё. Конный бой. Пеший. Стена щитов. Удержание переправ в тылу врага, дабы не дать ему спалить мост, оставив для снабжения своей армии. Или наоборот, уничтожение переправы, чтоб лишить врага его снабжения. Эти воины должны быть способными на всё, и их главный девиз должен звучать так: «Никто кроме нас!»

Тишина, загрузил. Но сейчас говорил о понятном, что было близко каждому жителю приграничного Юга. Народ оценивал мою мысль, и оценивал положительно.

— Да, «Никто кроме нас», или на языке древней Империи «Nemo praeter nobis». Это — девиз спецвойск, сеньоры. Потому, что эти парни способны сделать то, на что не способен больше никто.

Как сказал основатель такого же подразделения в далёкой стране, грек по имени Василий сын Филиппа: «Сбит с ног — сражайся на коленях! Идти не можешь — лёжа наступай!» (1) И вот таких оторв теперь должны создать и мы. Парней, которыми будет гордиться всё графство. Попасть в ряды которых будет мечтать любой местный мальчишка. И мы назовём эти войска «викинги», они же «варяги».

Тишина. Слова незнакомые. Пояснил:

— На древнем языке это слово означает «гребцы». Но не те гребцы, что прикованы цепью к банке. А те, что возьмут на абордаж любой корабль с любым противником. Те ребята, что приплывут, высадятся на берег и ввалят любому врагу. После чего захватят его укреплённый пункт, уничтожат что надо и благополучно, выполнив задачу, вернутся домой к любимым.

— Да здравствуют викинги! — заорал я, и, следуя крику, закричал весь замок. И гражданские, и военные, и те, что на стенах — ор при замковой акустике стоял неимоверный. А вот теперь народ понял. И проникся. Такие войска да, конечно, нужны.

— Формировать и обучать данное войско будет мой помощник, ярл Йорик сын Марио. Йорик, на колено!

Ещё одна присяга. Которую я также, как и с Вольдемаром, закончил посвящением в ярлы. Когда закончили, опять повернулся к зрителю:

— Данное войско будет формироваться и располагаться в новом городе на Рио-Бланко, который мы заложим первого дня месяца Августа. Основным транспортом его станут корабли, и поначалу это будет военный флот графства, они станут первыми нашими флотоводцами. И поскольку флот — не армия, это особый род войск, ему требуется отдельное знамя. Несите! — это мальчишкам.

Вынесли. Развернули. Снова молчание.

— Это — флагманский стяг, с полной символикой. Белая башня Пуэбло на чёрном фоне щита — наш флот будет защищать нас от врага на воде. И всё это на фоне красного косого Андреевского креста на синем фоне. Давай второй.

Мальчишки развернули второе знамя.

— А это флаг, который будет развеваться на наших кораблях. Всех, кроме флагмана. Красный косой крест на белом фоне. Крест, на котором был распят святой апостол Андрей Первозванный.

Тишина. Никто ничего не понимал, даже падре. Но мне всё равно — я и не собирался пояснять. Флаг Андрея Первозванного, и точка. Красный, ибо бургундский — под ним несколько столетий воевал испанский флот.

…Хотя, а почему, собственно, нет? Рискнуть и попробовать?

И я решился. С места и в дамки:

— Есть такая притча, история. Правда или нет — не ведаю, но история поучительная…

Вздох, приготовились… Боже, пусть рядом не будет больше попаданцев из моей страны, хотя бы прямо сегодня!

— С причала рыбачил апостол Андрей, а Спаситель ходил по воде. Андрей доставал из воды рыбу, а Спаситель — погибших людей. И Андрей закричал: «Я покину причал, если ты мне откроешь секрет!» Но Спаситель ответил: «Спокойно, Андрей, никакого секрета здесь нет…»

Не знаю, к чему это приведёт, но, думаю, хуже не будет. На местном романноиберийском данный текст вообще не в рифму, просто текстовка. «Андрей» — «Адриано». «Спаситель» — «Сальвадор». Что будет — то будет.

— Андрей был первым апостолом, и он был рыбаком, выходил в море, — закончил я «притчу». — А потому косой флаг с его крестом — символ нашего военного флота.

— И мы как он будем по воде ходить! — С весёлой усмешкой бросил кто-то, скорее всего Йориковы варяги.

— Ага. А ещё как и он, будем готовы висеть на кресте за свою Родину, своё графства, своего сеньора и свои убеждения. А потому будем непобедимы. — Надо ж подлить масла в огонь. Но пожалуй всё, хватит, закрыли тему.

— Йорик! Благословляю тебя на создание викингов! С богом! — повернулся к уже стопроцентному ярлу.

К нам подключился падре, и мы прочитали молитву. Все, и кто был в замковом дворе, тоже поддержали. После чего отдал Йорику оба флага.

Но народ понимал, ещё не всё. Да, и правда, не всё. Осталось одно, но самое важное дело.

— Несите.

Парнишки осторожно, словно реликвию, вынесли последний на сегодня сюрприз. Развернули.

Толпа не ахнула только потому, что ничего не поняла. Я бы и сам не понял. Из знакомых местным символов была только белая башня.

— Жёлтая полоса, — показал я на верхнюю из полос триколора, — это золото наших полей.

Пауза. Понимание на лицах. Что это — символика, и очень важный на самом деле сейчас момент. Шепотки поднялись, но тут же стихли.

— Синяя полоса, — ткнул в среднюю полосу, — это синева наших рек, голубизна нашего неба.

Поддерживающие выкрики. Кто б что б ни говорил, люди даже в это космополитичное время любят свою родную землю. Да и как иначе-то?

— Красная, — показал на нижнюю, — это кровь наших предков. Люди отдали много жизней, чтоб получить эти земли. Вся наша жизнь, всё наше богатство покоится на их крови и их жертве на благо потомков. А значит, мы никогда не должны забывать этого.

— Ну и наконец, новый герб Пуэбло, — перешёл я к главному новшеству. — Этот орёл — символ Древней Империи, потомками которой мы являемся. Орёл с двумя головами, смотрит в разные стороны — он всегда начеку! К нему нельзя подкрасться незамеченным, по ему нельзя ударить с тыла. Такой же двуглавый орёл — символ нашего легиона. Этот гордый птиц — мы с вами, люди Пуэбло, способные держать в руках оружие! — повысил я голос. — Мы никому более не позволим не считаться с нами, и не допустим удара в спину. Да!

— А-а-а-а-а-а!!! — заорала массовка, и орала истово.

— Там, где сердце орла, сердце графства, белая башня Пуэбло, герб моих предков, продолжил я. — Белая башня на чёрном фоне, знак, под которым ходили в бой мои отец, дед, прадед и все остальные сто шестнадцать графов этой земли.

Снова поддерживающий рёв. Лидер, сеньор в Средние века — это серьёзно. Это авторитет без относительно личности. А мои предки выжили здесь за столетия набегов, это чего-то да стоит.

— А вот тут, — показал я на пустое место около птицы, чуть ниже, — места, куда будут добавляться все символы вассальных земель, вассальных графств, когда Пуэбло превратится в герцогство. Это место ещё пригодится на будущее.

Молчание. Анализ. Осознание. И, наконец, когда кто-то что-то выкрикнул, новый дружный рёв.

— Да, сеньоры! — произнёс я, подводя итог выступлению, ощущая в душе прилив и облегчение — всё получилось. — Да, сеньоры, это — новый герб Пуэбло! И с новым гербом графство вступает в новый период своей истории, в новую эпоху. И в этой эпохе каждый из нас должен делать свою работу на благо общего процветания. Ибо её не сделает никто, кроме тебя! — тычок в зал. И тебя. И тебя, — тыкал я пальцем в кого попало, не глядя. — И — меня. — А теперь в грудь себе. — Я один из вас.

— Никто, кроме нас!!! — заорал я во всю мощь лёгких.

И ответом стал мощный рёв людей, почувствовавших, что, наконец, мечты сбываются, и завтра могут наступить новые времена. Людей, привыкших рисковать, умеющих делать это, но до сих пор не видевших ни одного чёткого плана, а что собственно нужно делать, чтобы жить лучше.

Теперь — увидели. Не сам план, но того, кто готов придумать его, приводить в исполнение и в этом идти до конца.

Император, которого ждали полторы тысячи лет, наконец, вернулся.