Пока дышу

Глава 13

Войдя в корчму, я обнаружил полную тишину, словно люди все вымерли, и это было странно.

А нет, за парочкой столов сидели какие-то мутные, на мой взгляд, личности и негромко о чем-то шептались.

Направившись в свою комнату, я уже подошел к лестнице, когда из каморки вынырнул трактирщик, с таким удивлением уставившись, словно не ждал встречи. Я отметил это краем сознания, поднимаясь на второй этаж, эх, покимарю часа два. Еще и подумать следует, с чего начать охоту. Хотя время еще есть, так что лучше сегодня отдохну. В комнате меня ожидал сюрприз.

— Комната есть и даже ключ подошел, значит, жилье мое и кровать та же, а вот вещей нет, — я был поражен случившимся.

— Прогулялся, называется, со стражниками, а вещей нет. — тут вспомнилось, как на меня вылупился трактирщик, и все встало на свои места.

Разминая костяшки пальцев, я направился на свидание со столь чудесным человеком, дабы скрасить этот прекрасный вечер интеллектуальной беседой о праве собственности во времена смутного средневекового времени.

Однако мои ожидания на скорую встречу не оправдались, в зале голубка не наблюдалось.

— Ну, значится, подождем, — и я прислонился к одной из стенок.

Ожидание продлилось недолго. Я как раз еще раз все обдумал, дабы не наломать дров. Хотя пытался оправдать столь чудного человека тем, что вряд ли это сделал он, не мог мужик так со мной поступить. Хочется верить в людей, хочется. Но, кроме него, других кандидатов не наблюдалось, к тому же и стражникам вероятно он сдал и видел, как меня уводят, вот и предположил, что не вернусь. Пришел и забрал вещи, даже если не он это сделал, какая разница? Таверна его? Его, вот он и должен обеспечивать порядок. И отвечать за отсутствие оного. В любом случае он знает, где мои вещи и кто это сделал.

Увидев знакомое лицо у входа в зал, я сделал несколько быстрых шагов и, схватив то самое нехорошее лицо рукой, внес хозяина корчмы обратно.

Мы с ним оказались наедине в какой-то кладовке, здесь и пообщаемся по душам.

— Что вы себе позволяете, какое право имеете? Я стражу позову, — начал кричать корчмарь, начав с визга и перейдя на крик.

Пока я осматривался, он успел прийти в себя. Кричит, надеется, что услышат и вмешаются.

Решив продолжить с ним более плотное общение, я приблизился к этому потомку Бориса Моисеева, он этого не оценил и попытался оказаться подальше от меня, не помогло.

Легкий удар под дых— и он уже согнулся и зашелся в кашле, слабенький какой-то, может, в детстве молоко не давали.

Схватив его за волосы и подняв голову, влепил оплеуху. Держи дорогой, мне не жалко. Бедолага аж к стене отлетел, нет, малыш, мы еще не закончили. Продолжая держать его за волосы, нагнул вниз и нанес удар коленом в лицо, тот пришелся в нос, раздался хруст, и мигом закапала кровь, пришлось его отпустить его.

Перестарался, ничего разговорчивей будет. Трактирщик лежал на полу, прикрываясь рукой, другой зажимал расквашенный нос. В его глазах был страх. Схватив тряпку со стеллажа, я кинул ему:

— Вытрись.

Взяв дрожащими руками серую тряпку, он зажал нос руками и обратился ко мне:

— Что вам надо, что вы хотите? — его голос дрожал.

Схватив его за шкварник и приподняв одной рукой, я прошипел:

— Где мои вещи? — Теперь настало время разговора, а то, что за люди сразу в крик и в визг, никакой культуры, хам, однозначно.

— Где вещи из моей комнаты, любезный?

— Какие вещи? Я ничего не знаю, — заскулил не самый прекрасный образчик человечества, пришлось приложить его об стену разочек и вновь повторить вопрос.

Он сжался и задрожал:

— Я не знаю никаких вещей, я ничего не знаю, — верещал хозяин таверны.

Он реально тупой или меня за такого держит?

Вытащив кинжал, приставил лезвие к шее индивида, ласково на ушко прошептал, словно любимой девушке, комплимент:

— Я тебя и любого в этом городе на лоскуты порежу, курва. Где мои вещи, у тебя последний шанс, а потом я начну резать, думай голубок, думай хорошенький.

После чего раздался поросячий визг, и он попытался вырваться, ну я и отпустил, так, что он еще головой об пол приложился. Вот теперь его пробрало, мужик покрылся потом и мелко задрожал, а кровь из носа все продолжала бежать, даже тряпку перестал прижимать.

— Только не убивайте, я все отдам, — и махнул в сторону другой двери, — они там, в дальней кладовке, я покажу.

— Конечно, покажешь, куда ты денешься, — схватив его снова за шкварник, потащил за собой.

Пройдя пару помещений, оказался в каком-то закутке, а жертву своей неприкрытой агрессии кинул в угол.

Окинув закуток взглядом, увидел, что вдоль стен стояли открытые стеллажи, другие были задрапированы тканью, но по силуэтам угадывались все те же стеллажи.

На одном и лежали мои мешки, причем все были открыты. При осмотре стало понятно, что их обыскали, и на первый взгляд не хватало некоторых мелочей, да и мечей своих я не заметил.

Повернувшись, нагнулся к скулящему и вздрагивающему трактирщику и потрепал его за щеку.

— Милейший, а где остальное: шкатулка деревянная и мои мечи? Али успел продать? — И без замаха дал ему подзатыльник, в ответ услышал новый скулеж. — Ну, говори, я же жду. Время тут с тобой трачу, а мог уже отдыхать.

Дрожащее и сжавшееся возле стенки существо, ну не могу я его уже за нормального человека считать, вытянуло руку и указало на стеллаж, задрапированный тканью:

— Там.

— Вот и молодец. — Пройдя к стеллажу, я одернул шторку и увидел мечи и шкатулку на нижней полке. Отрыв, удостоверился, что все зелья на месте. Собрал вещи и перед тем как пойти в конюшню пару раз двинул ногой корчмаря, причем душевно бил и приговаривал:

— Чужое брать нельзя, тебя в детстве не учили?

В конюшне отирался конюший, которому я приказал оседлать коня.

И через пару минут выходил на улицу уже в сопровождении Буси, лишней минуты здесь не хотелось задерживаться.

— Не везет мне что-то в местных отелях, да Бусичка? — и погладил свой транспорт по голове. — Ничего щас найдем новый ночлег, еще лучше.

А на улице уже вовсю смеркалось.

— Надо с поисками поторопиться, если на улице не хочу ночевать, хотя, в крайнем случае, можно и в стражницкую наведаться, авось Ричард не прогонит.

Побродив по городу, на одной из крайних улиц увидел костер и молодых ребят, сидящих возле открытых ворот на лавочке и распивающих, судя по запаху, пиво из большого кувшина.

Подойдя поближе, услышал часть разговора:

— К Маришке свататься хочу, да отец против, грит голытьба они, приданого за нее не дадут, а хер ли мне-то приданое, коли у нее такая жопа, — сокрушался один из ребят, прикладываясь к кружке.

Да, миры разные, проблемы похожие.

— Ребят, а где здесь таверна поблизости, чтобы переночевать? — обратился я к отдыхающим.

Крайне сидящий окинул меня взглядом, да и я его рассматривал, на вид парню было лет пятнадцать, волосы черные, подстрижен по последней моде, под горшок.

— Ты че совсем ослеп и ни черта не видишь, вон вывеска, — указал он на забор, на котором действительно была вывеска, причем старая, ее в потемках, если не присматриваться, и не видно, — а вон таверна, — он махнул себе за спину.

Хамят ребята, хамят.

— А повежливей нельзя? — не хотелось хамство без ответа оставлять, раз уж день у меня так заканчивается, да и настроения спускать все на тормозах уже не было.

Нахамивший парнишка поднялся, оглянулся на своих друзей, задрал подбородок вверх и чуть вправо и с вызовом и апломбом ответил:

— А ты че мне мамка, вежливости учить?

Во ребята дают, хамят вооруженному мужику и не бояться. Да за меньшую наглость глотку перерезают или у них спермотоксикоз так проявляется, что мозг совсем не работает?

Так я щенят уже резать собрался? Совсем с катушек слетел. Однако проучить их надо, если полезут. Поднял руку, обтянутую печаткой и осмотрел, на тыльной стороне была куча стальных заклепок. Один удар в лицо— и на долгие годы пластический хирург станет лучшим другом. Придется щелбанами щенков разгонять, ладно попробуем без этого обойтись, хватит на сегодня приключений. В это время сидевшие парни подскочили с лавки и подошли к своему дружку.

Хмыкнув и улыбнувшись, я ответил:

— Батька не мамка, может и вьебать, — и следом засмеялся. Парни растерялись и несмело переглянулись, а после начали подхихикивать.

Просмеявшись, я протянул руку и представился:

— Меня зовут Рин.

Хамивший мне парень как-то застеснялся и несмело пожал ладонь.

— Меня зовут Горшак, а это Хевин и Вослав, — и он поочередно указал на парней.

Один из ребят указал пальцем на меч:

— А ты что воевый, что ли?

Воевый, и что это значит, воин, наверно?

Погладив рукоять клинка, я даже немного его вытащил и ответил с той же улыбкой:

— Воевый.

И тут ребят как прорвало, и понеслись вопросы, а надолго ли в городок, а где бывал? А по делу или проездом? А дам ли мечи подержать? И буду ли пиво?

Надо было прервать поток красноречия, а то не заткнешь любопытных.

— Пиво буду, — и с ожиданием посмотрел на одного из парней. Тот быстро наполнил кружку и протянул мне.

Выхлебав ее в пару глотков, я крякнул:

— Эх, хорошо, — и протянул обратно.

— В городок на пару месяцев и по делу, мечи посмотреть дам, но с утра, сегодня уже поздно, и есть хочу. Удачи, парни.

Развернувшись пошел во двор таверны.

— Э, Рин, погодь, мы ж здесь работаем, — и парень шагнул ко мне, протянув руки к уздечке. — Обиходим как надо. — Я передал повод ему в руки, сам же снял притороченные мешки со своими вещами.

— Это, Рин, ты осторожней, — Горшак кивнул в сторону таверны, — сегодня там наемники с купцом и дюже злые, даже Хевина пнули, из-за того что он долго ворота открывал. Мы сперва подумали, что ты с ними. А ты походу не с ними.

— Спасибо, Горшак, я действительно не с ними, — и тепло ему улыбнулся, шагнул в сторону таверны.

Зайдя внутрь, я застыл на пороге, очень уж много там народа было, кто пил, а кто уже песни орал, кто-то курил трубку, по залу сновали симпатичные разносчицы. А за одним из столов сидели наемники во главе с купцом. Четверо вооруженных мужиков в кожаных куртках с металлическим накладками, пятым был купец в синем камзоле с большой золотой цепью на груди, лысоватый с немного раскосыми глазами.

Пройдя к барной стойке, за которой стоял толстоватый бородач, я оперся о столешницу и спросил:

— Комнаты есть свободные?

— Есть. Вам только комнату, али еще чего? — бросил он на меня взгляд.

— Помыться бы еще не мешало, — даже не задумываясь, ответил я.

— Тогда с вас четыре марки, ежели кушать изволите, то это уже отдельно.

— Ага, давай, — подцепив из кошеля четыре монеты, положил на стойку.

Трактирщик кликнул парнишку, который ошивался рядом, на вид лет четырнадцати, долговязый, одетый в простую рубаху, подпоясанную обычной бечевой.

Протянул ему ключ и, что-то шепнув на ухо, обратился ко мне:

— Господин, вот Мишко вас проводит до комнаты и насчет ванны позаботится.

Зайдя в комнату вслед за мальцом, я остановился в дверях, до того был удивлен, это что «вип»-номер этой гостиницы? Пол устилали вязаные дорожки и коврики разных цветов и оттенков, это создавало уют. Возле стены стоял платяной шкаф и комод, покрытый темным лаком, а посередине комнаты возвышалась большая двуспальная кровать, выполненная из массива, простенькая, без изысков, справа располагалось большое двухстворчатое окно с чистыми стеклами, а под ним массивный сундук, окованный железом, с навесным замком, из которого торчал ключ. Подойдя к кровати, обратил внимание на матрас, нет, даже не матрас, а полноценная перина. Укрытая полноценным постельным бельем, нет, не белоснежной простынкой, а отбеленной и достаточно мягкой тканью из льна, а сверху была такая же укрывная простыня, после же шло само одеяло из какой-то грубой и толстой ткани.

— Господин, — окликнул меня мальчонка, не смея отвлекать, пока я с изумлением изучал столь шикарное ложе, — сейчас воду нагреют и наполнят бадью.

— Спасибо, а много займет по времени, и бадью сюда принесут? — окинул взглядом помещение, не хотелось бы все залить и спать в такой комнате.

— Нет, господин, для омовения у нас э-э-э… «предесметроно»… э-э-э есть отдельное место, как будет готово, я вам сообщу и провожу, там котел уже топится, сегодня много людей так, тятька заранее озаботился.

— Хорошо, спасибо, я как раз отдохну. — Он лишь молча поклонился и покинул помещение, прикрыв за собой дверь.

Пройдя к сундуку, с грузил туда свои мешки и, сняв мечи, расположил там же.

Оставив на поясе кинжал и спрятанный засапожный нож. Сняв кожаную бронь и поддоспешник, остался в простой рубахе и таких же подштанниках, аж полегчало. Жарко в доспехе и не совсем удобно, но со временем привыкаешь, становится словно вторая кожа, но все же устаешь. Безопасность — наше все.

Приготовив чистые вещи, кинул их сверху сундука и прилег. А спустя пару минут на мягкой перине уже уснул сладким сном.

Сон был чуткий, это уже въелось в привычку, и когда по коридору кто-то проходил, скрепя половицами, я просыпался, прислушивался и вновь засыпал.

В этот раз кроме скрипа половиц открылась дверь, и на пороге комнаты застыл Мишко, видимо, принял меня за спящего и боялся разбудить.

Немного помявшись, парень решился, сделав пару шагов в мою сторону, он остановился и помял край рубахи, волнуясь.

— Господин, вода готова, — его голос был тих и скромен.

— Я уже проснулся, Мишко, — и ловко соскочил с кровати, потянувшись всем телом, вроде и немного поспал, однако успел отдохнуть. Пройдя к сундуку, захватил чистые вещи и обратился к мальцу: — Ну, веди, Сусанин, что ли.

— Конечно, господин, — мальчишка подпрыгнул и побежал из комнаты, даже не оглянувшись. Вот постреленыш.

Выйдя вслед за ним, я закрыл дверь на ключ, а мальчишка был в другом конце коридора, с нетерпением дожидаясь и притопывая ногой.

Подходя к нему, я увидел справа небольшую лестницу вниз. Мальчишка начал спускаться, и через пару минут я уже находился в помещении с купелью.

Комната была небольшой, квадратов десять, с купелью посередине и лесенкой, чтобы удобней было забраться.

Рядом с купелью стоял обычный деревянный табурет на четырех ножках. В самой комнате было достаточно тепло и немного душно, а от воды шел видимый пар. Я огляделся в поисках мыла или чего-то подобного, но, увы, не обнаружил.

— Мишко, а мыла и полотенца не будет? — обратился к парню, стоящему возле двери.

— Э, я попрошу, щас кого-нибудь из служанок принесет, только папке не говорите, что я забыл, а то заругает, — потупился паренек.

— Конечно не скажу, зачем его беспокоить такими мелочами, — ответил я Мишко и бросил чистые вещи на табурет, а парень меня даже не дослушал, уже умчался.

Пройдясь по помещению, подошел к окну, завешенному серыми шторками, вид был шикарный, на огород, в котором произрастала зелень.

Вернувшись к купели, пощупал воду, теплая, даже горячая, это хорошо, отмоюсь, и можно будет просто полежать в горячей воде, это же счастье.

Стянув с себя рубашку, бросил ее на табурет.

В это время кто-то постучал и, не дожидаясь моего ответа, открываясь, скрипнула дверь, я обернулся посмотреть, кто это меня побеспокоил.

На пороге стояла молодая девушка в платье, а если быть точнее, в простой рубашке белого цвета с большим вырезом, а уж сверху платье, напоминающее сарафан, зеленоватого оттенка. Волосы темны, но со светлым оттенком, прямо спадающие за спину. Между прядей торчали ушки вполне милые и человеческие. В красивых глазах голубого цвета пробегали искорки, нет, не искры огня. А искры электричества как минимум под триста восемьдесят вольт, а возможно, и выше, напряжение тока я на взгляд не определяю, только на ощупь.

Не зря говорят, глаза — это зеркало души, и это зеркало к себе притягивало.

Носик был интересной формы вроде бы простой и прямой, но в тоже время что-то в нем и от курносого, немного загнутого вверх, и от формы небольшой картошки. Когда девушка наклонила голову вниз, стал виден небольшой второй подбородок. По отдельности эти черты лица не представляли ничего особенного, возможно, даже не особо красиво, но вот все вместе придавали определенный шарм. И девушку можно было смело назвать весьма симпатичной и милой. А вот ее движения оказались женственны и плавны, притягивали взгляд.

Пока я ее разглядывал, она смело подошла и положила на табурет принесенное мыло и полотенце.

— Вот, я тут принесла, — и указала на уже лежащие вещи рукой, голос был обычный, немного звонкий и тягучий.

— Это замечательно, — отвлекся я, разглядывая горшочек с мылом, скорее напоминающим жир. В это время девушка провела рукой по моим плечам, аж мурашки побежали по телу.

Обойдя купель с другой стороны, она опустила руку в воду:

— Может тебе спинку потереть? — и посмотрела на меня глазами, в которых я уже не смог разобрать, что происходит.

Хм, на обычную таверную шлюху она не похожа, значит здесь что-то другое. Не много подумав пришел к выводу, что девчонка флиртует.

Однако, мир другой, времена другие, а женщины такие же. Игра началась.

Мной заинтересованы и сейчас определяют, насколько я интересен как мужчина и самец, каков мой ранг. Инстинкты наше все, причем любая девушка делает это неосознанно с любым представителем мужского пола. Мы играем с ними в шахматы, логика и разум, а они с нами в покер, блеф и обман наполовину с поддавками.

И делают они это инстинктивно, такова их природа, причем в этой игре они изначально сильнее мужчин, как бы ни хотелось это отрицать. Просто за счет инстинктов. Вот только не все так просто, и у мужчин есть от этого защита, жаль, не у всех, тут от ранга зависит. Она или врожденная у так называемых высокоранговых, заточенная подо все эти женские манипуляции, или приобретенная за счет разума, логики и просчитывания таких ситуаций, тогда уже мужчина в глазах женщины становится как раз высокоранговым и интересным для чего-то большего, чем просто флирт и ничего не значащего общения.

Жаль только, не всем это дано, и тогда под влиянием дамы мужчина превращается во что-то среднее: и не мужик, и не женщина. Тогда он и себе не нужен и своей второй половинке не интересен, перестает нести функции, заложенные природой, а зачем такой нужен. Хотя кому-то и нужен, ведь тряпкой так легко руководить, исполняются все капризы. Как поется в одной замечательной песне «приди, лесной олень, по-моему хотенью, неси меня, олень, в свою страну оленью».

Вроде это все отображает дам в не очень хорошем свете. Все же я их люблю, они такие, какие есть. Главное, не вестись на провокации и вести себя достойно. Хотя там много от ситуации зависит, и граней этого очень много.

Бывало просто интересно поиграть, меняя в глазах дамы свое поведение и перестраивая, вот тогда у них рвется шаблон, и инстинкты дают сбой. Она продолжает с тобой общаться по-старому, так, как уже привыкла, и это не работает, к тому же внутренние инстинкты орут уже совершенно другое.

Поговорка даже есть интересная про некоторых мужчин: он может управлять страной, но не способен управлять женщиной.

Пока я придавался философии, девушка обошла купальню и встала напротив меня.

— Так спинку потереть, господин? — и опустила руку в воду, поигрывая пальцами по поверхности.

— Хм, — как и думал, заинтересовал, а теперь пошла игра, а может, я себя накручиваю, и девчонка хочет заработать пару монет. — Как тебя звать-то? — и я облокотился на край купальни.

Вытащив руку из воды, она повторила мой жест и нагнулась, так что в вырезе показалось кое-что интересное. А это было и вправду интересное, я бы даже сказал, великолепное, размера эдак третьего, может, даже четвертого, с родинкой на правой груди, шикарный бюст. Руки прям зачесались пройти по ее телу и всем достоинствам, а если честно, не только пройтись.

— Ольха, — и мило улыбнулась девушка, и у нее появились ямочки на щечках.

Улыбнувшись в ответ, опустив руку в воду.

— Тогда тебе придется снять платье? — улыбку до конца с лица не убрал, немного притушил, делая лицо более серьезным, и посмотрел прямо в глаза, ожидая ответа.

На ее лице сначала отобразилось легкое недоумение, но прошло очень быстро.

Девушка потупилась и покраснела, а затем несмело мне улыбнулась и посмотрела в глаза:

— А зачем платье-то снимать? — мила и женственна.

— Замочишь, — и с этими словами обрызгал ее водой, в ответ раздался игривый смех, она обошла купель и, когда проходила рядом, вновь провела рукой по моим плечам. Аж мурашки по коже пробежали. После наклонилась к моему уху и, почти прикасаясь к нему губами, томным голосом произнесла: — Я подумаю. — Ее волосы пахли хвоей, а платье жареным мясом, и эти запахи смешивались. После она неспешным шагом направилась к двери. Спрашивая своим медленным шагом, что же ты сделаешь, что предпримешь.

Я же молча начал стягивать сапоги и штаны, не оглядываясь, ее же шаги ускорились, не дождавшись от меня реакции.

Как только дверь закрылась, я выдохнул и опустил голову в воду, чтобы остыть.

Вынырнув и убрав капли с лица, не смог сдержаться и произнес:

— «Спартак» — хорошая команда, но болеем за «Динамо».

Раздевшись полностью, я погрузился в купальню, какое же счастье просто полежать в горячей воде и помыться, почувствуй себя человеком, о девчонке уже и думать забыл.

Сколько времени провел в ванной, даже не скажу, сначала просто отлеживался, а мылся уже остывшей воде.

Чистый и довольный я поднялся в номер и плюхнулся на кровать, но, пролежав с десяток минут, понял, что ужасно хочу есть. Поднявшись и закрыв дверь на ключ, спустился в залу. А там дым стоял коромыслом, кто-то пьяный уже храпел на столе, а кто-то орал похабные песни. Наемники все так же сидели, иногда бросая что-то в рот, и по виду были почти трезвые, а вот купец находился уже в изрядном подпитии.

Разместившись за свободным столиком, я наблюдал за вечерним гулянием народа, заодно ожидал, может, кто подойдет, да и накормит голодного постояльца.

Спустя десяток минут ко мне приблизилась девушка в платье какого-то темного оттенка с внешностью, отдающей чем-то восточным, черноволосая, с прямым носом и карими глазами. С улыбкой прямо по книге Корнеги с легкой фальшью. Осмотрев меня, она повернулась в другую сторону, при этом скривившись, и когда вновь удостоила взглядом, у нее была та же натянутая улыбка. Видимо, не по нраву пришелся, какая печаль и грусть. Может, пойти утопиться в ближайшей луже, а то вона кривятся при виде меня. Ну, что же, скорей всего, лицом не вышел или статью, прям бя-яда-а. Хотя кого я обманываю, мне это абсолютно фиолетово. В общем, оба были не в восторге, но ты, девочка, на работе, так что соси леденец и улыбайся.

— Чего желает господин? — было произнесено с какой-то издевкой, пришла, мол, свинья в их куртуазный общепит и ее королевишну от дел отвлекает.

— Хм, господин желает жар-птицу, фаршированную помидорами, под трюфельным соусом, а также свежеепойманную золотую рыбку с зеленью, вина с зеленых лугов Ковира в запечатанном кувшине и черной икры с блинами, а заодно гренок с майонезным соусом и морс, — положив руки на стол, я с удовольствием смотрел, как меняется лицо девчонки по мере перечисления пунктов моего заказа.

— У нас из всего, что вы назвали, есть только морс, — произнесла мадам с удивлением.

— А кроме морса, есть еще что-нибудь? — мой голос был весьма скучающим, я даже не смотрел в ее сторону, она мне не интересна.

— Суп с потрошками, — начала перечислять дивчина и загибать пальцы, — жаркое из ягненка, каша коричнева с мясом, похлебка мясная с овощами, пироги с грибами, ребрышки жареные бараньи, рыба копченая, как и мясо, заяц жареный еще остался.

— Мне и этого выбора хватит, так, дорогуша, мне суп давай и жаркое, еще ребрышки, так же морсу кувшинчик и треть кувшина водки, и чтоб холодной, про хлеб не забудь, — взглянув на девушку, улыбнулся. — Тебя звать как? — я положил локоть на стол, ладонью подпер подбородок и с интересом взглянул.

— Юльха, — раздался ее голосок, и на лице вновь появилась та же фальшивая улыбка с примесью какой-то эмоции.

Вас тут что, по именам подбирали?

Как только она отошла от стола, я задумался, в какой момент девушка становится женщиной? Когда она познала первого мужчину или когда родила? Хотя если девушка родила, то она становиться матерью, тогда девушка превращается в женщину после познания мужчины, и неважно, сколько ей лет.

Блин, о чем я думаю, о бабах, еще и философствую, мда сколько времени прошло, а все смотрю в их сторону с интересом. Хотя, если честно признать, тут дело в инстинктах, которые я подавляю, и в том, что тело молодое, гормональный взрыв.

У меня есть занятия куда интересней и важней, изучение этого мира и магии, сохранение своей жизни, оттачивания мастерства владения мечом. А девушки — это приятное дополнение и, так сказать, бонус. Как специи. С ними вкусней, это да, но и без них замечательно. И я впервые задумался о том, почему раньше так себя так вел, мне было интересно, как можно больше девушек попробовать. Да это была с моей стороны месть на предательство. Два года копил на квартиру, пахал как проклятый, а в итоге та заработанная квартира осталась пуста, я и сорвался. И потерял ориентир, которого у меня и не было, вру, был он у меня, слишком я вкладывался в те отношения. Перестал быть собой, как итог, стал неинтересен, меня просто использовали как ресурс, а когда был найден ресурс поинтересней, я был выкинут и забыт. А сейчас у меня есть цели, и они увлекают в разы больше, чем просто охота за женской благосклонностью, и, черт возьми, это воодушевляет. Да и, говоря честно, есть и другие специи для моего эго, ничуть не хуже, а в не которых моментах даже лучше.

Отвлекшись от своих дум, я лениво поблуждал взглядом по залу таверны, в которой все так же отдыхали и кутили люди. О, вон и мой ужин несут, его подала совсем другая девушка, не женщина. Лет тридцати, одетая в платье из крашеной материи, на поясе висело что-то, напоминающее фартук. У Женщины была фигура, как у груши: узкие плечи и большая задница, — причем и остальная внешность была примечательна, а точнее, разрез глаз. Было в нем что-то азиатское. Она, молча разместив мой ужин на столе вместе с выпивкой, удалилась.

Приступив к еде, я наслаждался и периодически опрокидывал стопочку водки, холодной и весьма качественной, хотя организму поначалу было непривычно, даже возникло желание обратно выплюнуть. Ага счас такой продукт, к тому же за него еще денег попросят.

Во время ужина неоднократно прислушивался к чужим разговорам: в основном крестьянским, о погоде, об урожаях и, естественно, о бабах. Нет, иногда мелькало и интересное о дороге, на которой охотился монстр, и в словах слышался страх, так что такие разговоры быстро закругляли. Получалось что-то вроде: раз мы об этом не говорим, значит, этого и нет, чушь и глупость.

Насытившись, я откинулся на спинку стула и наблюдал за залом из-под прикрытых век. А тут было на что посмотреть, купчик, уже поддатый, со смехом ухватил Юльху за задницу и посадил к себе на колени. А та улыбалась все так же фальшиво, мол, мне это нравится, продолжай. Вон и со стола уже давай еду поклевывать, а купчик тем временем уже и руку под вырез платья запустил, рожа его покраснела, сидит довольный.

Один из ближайших наемников толкнул купца в плечо и заговорил, я же напряг слух, уж очень любопытно стало.

— Фасир, ты уверен, что стоит задерживаться? — кинул на Юльху и похабно улыбнулся, вот местные бают, на дороге завелся кто-то, ехать опасно, а мы так только после полудня выдвинуться сможем.

Купец сморщился от его слов, как будто съел красный перчик, но, взглянув на Юльху, поцеловал ее со всем смаком, после опрокинул в себя чарку.

— Я вам плачу, чтобы мы только по безопасным дорогам, что ли, ездили, али как? К тому же я слышал, город ведьмака нанял, так что не переживай, договорюсь, сопроводит он нас, я чай не дурак, да и возраст уж не тот себе приключений искать. Так что пей, отдыхай и веселись, — махнул он на стол.

И уже не обращая внимания на своего сторожа, вновь полез к Юльхе под платье.

Лениво оглядывая зал и примечая разные курьезы, я насыщался и культурно выпивал, в общем, тихо и спокойно отдыхал, еще бы компанию хорошую, и совсем вольготно стало бы.

Неожиданно кабатчик выкатил бочонок и потащил его в центр зала, его сопровождал смущенный Мишко, который теребил какую-то небольшую палку. Установив бочку посередине зала, кабатчик подхватил мальца под руки и усадил сверху. После чего пошел к стойке своего средневекового бара. Мишко поерзал на бочке, явно устраиваясь поудобней, что-то прошептал, прикрыв глаза, несмело улыбнулся всему залу, смотрящему на него, и поднес свою палочку к лицу. Это оказалась не какая-то палка, а флейта или дудочка, возможно, даже иной духовой инструмент, мне неизвестный.

Как только полилась музыка, многие притихли, хотя в зале по-прежнему было шумно. Пара окриков и зуботычин сделали свое дело — наступила тишина. В которой Мишко выводил свою мелодию. Возможно, на чей-то искушенный взгляд он играл неумело и не всегда попадал в ноты. Однакомне нравилось, да и музыки я много лет не слыхал, не сильны в этом ведьмаки, к сожалению. Но вот та страсть, с которой играл юный музыкант, энергетика, которая шла от него, зацепили меня за душу. Прикрыв веки, я облокотился о стену и отдался на волю мелодии, для меня она была великолепна. В общем, ушел в себя, наслаждаясь музыкой.

Очнулся, когда народа в зале осталось немного, Мишки не наблюдалась, служанки убирали со столов. Опрокинув в себя последнюю чарку, я решил, что надо бы выпить еще, но продолжить уже в комнате. Спустя пару минут ко мне, чтобы убраться на столе, подошла Ольха, было заметно, что она подустала.

— Как вам игра нашего мальца, господин? — сгружая тарелки на деревянный поднос, спросила девушка.

— С душой парень играет, с душой, принеси еще два кувшина пива и морс ко мне в комнату и захвати еще две кружки.

— Господин желает еще выпить, а господин выдержит? — с ехидным смешком поинтересовалась аппетитная дама.

Хмыкнув в ответ:

— Господин еще не то сможет, ты, главное, приходи, — я поднялся со стула.

— Хорошо, сейчас уберусь на столах и принесу ваше пиво. — И, раскачивая бедрами, направилась в сторону кухни с подносом грязной посуды.

Я же отправился на улицу освежиться, да и лишнее скинуть, так сказать. Постояв, полюбовался на звезды, красивое здесь небо. Правда, за столько лет так и не смог привыкнуть: не мое, не родное. Не мой мир это, не мой, смотришь на звезды и особенно четко это понимаешь. Люди здесь такие же, как и дома, да и не только люди. Со своими слабостями, страхами и желаниями. Природа очень похожа, что здесь, что в Африке береза есть береза. Нет, есть различия во флоре, но чтобы точно сказать, большие они или нет, надо быть в этом деле специалистом. А вот в фауне есть разница, я сам тому яркий пример, да и та животинка, за которой выйду на охоту, ну, или она за мной, иллюстрирует степень различий. Вдохнув еще раз прохладный свежий воздух, я направился в свои апартаменты.

Зайдя в комнату и оставив дверь приоткрытой, стянул с себя ремень с ножнами, вытащив нож, убрал его под кровать со стороны подушки, пускай полежит там. Вдруг колбаску среди ночи захочу порезать.

Пододвинул комод к кровати. И тут дверь распахнулась: вот и мое пиво пожаловало вместе с Ольхой. В руках девушка держала поднос с закусками. Поставив его на комод, провела рукой по волосам:

— Ох, господин, как я устала. А что же вы в темноте сидите, как вы пить-то собрались, давайте я хоть свечи принесу.

Присев на кровать, я пробормотал:

— Хм, свечи. Свечи — это хорошо. Только кто их держать будет?

Удивленно подняв бровь и сморщив носик, Ольга спросила:

— А зачем свечи держать?

М-да шутка не зашла.

— Да так, Ольха, да так, неси быстрей, я как раз пиво разолью.

Как только за Ольхой закрылась дверь, я выдохнул.

— М-да, шутка явно не минутка, другие времена — другие нравы. И как тут за барышнями-то ухаживать? В высшем обществе-то вроде понятно, куртуазность и так далее. А тут, в селе, как? Стихи явно не зайдут, а может, и зайдут. Ага, как у Шекспира: «быть или не быть, вот в чем вопрос». А девчонка-то хороша, хороша. Такая сладкая, эх, мне бы такую.

А вот и она, в комнате появилась Ольха, держа в руках две зажженные свечи, которые сразу разогнали темноту.

— Вот и все, ладно я пошла. — Девушка поставила свечи на сундук и, мило улыбнувшись, не спеша, она сделал шаг к выходу.

— Куда ты торопишься-то? Давай посидишь немного, стаканчик выпьешь да пойдешь, мне компанию составишь, а то я весь вечер в одиночестве пью, нехорошо как-то.

— Хм, — Ольха, хихикнув в кулачок и сузив глаза, посмотрела на меня, — с удовольствием, да дел дома много, поздновато, и муж будет против.

Вроде девушка не против выпить, а там как дело пойдет, главное, уговорить, найти те самые заветные слова. А вот найти их бывает непросто.

— Муж — это да, муж — это конечно, но ведь главное, чтобы ты не против была.

И протянул наполненную кружку с пивом.

Девушка задумалась, осмотрела меня, как будто взвешивала за и против, и, улыбнувшись, протянула руку за кружкой:

— Ну, если только одну и недолго.

— То, что недолго, обещать не могу, — и опрокинул в себя кружку с пивом.