Пока дышу

Глава 17

Прошло пять дней, как я покинул городок с названием Соловки, а мыслями все возвращаюсь туда.

Когда варил эликсир из туманника в лаборатории Эрика, думал, пришибу засранца, тот все под руку лез, выясняя что и зачем, и под конец достал меня так, что я его из собственной лаборатории выгнал. Не знаю, что у него в голове щелкнуло, но после этого он предложил остаться и пойти к нему помощником, ингредиенты для зелий я не перепутаю. Повеселил меня этим.

Ричард тоже предложил остаться и стать его заместителем, правда, он как-то по-другому эту должность назвал. Сижу опохмеляюсь, голова трещит, и тут он выползает из комнаты с Юльхой под ручку и выдает. Я чуть пивом не подавился.

А вот с Ольхой было тяжелей всего, а вспоминать это — как в открытой ране поковыряться, больно.

Честно признаваясь себе, я думал остаться, даже хотел. Была бы семья: я и Ольха, и, конечно же, маленькая Ульха. Можно было бы и домик купить, финансов бы хватило наверно. С работой тоже вопрос решенный — сидел бы у Ричарда в замах, да и у алхимика подрабатывал. Красота, тихо и спокойно, лет двенадцать назад в другом мире, за такую возможность я стальной канат перегрыз бы. Но получилось так, как получилось.

Вроде все хорошо, живи и радуйся. Наслаждайся. А когда начал копать в этом направлении глубже, все позитивные мысли перевернулись, полюса сменились. Пришло понимание того, как все повернется. Может быть год, два или три все будет хорошо или близко к этому. А вот потом мне станет скучно. Работать в страже, разбойников ловить — тоска. У Эрика быть подмастерьем, семена в ступке толочь — тоже. А самое поганое, что это отразиться на Ольхе и на наших отношениях. К тому же невозможность иметь детей даст о себе знать.

От скуки и отсутствия перспектив я свихнусь, а может, водку глушить начну. Но скорей всего просто сбегу. Нет, черт его возьми, не знаю.

Почему сейчас, а не через десять лет? Когда я посмотрю мир, научусь магии. Да в конце концов денег поднакоплю. Чтобы Ольху куда-то в другое место перевезти.

Почему жизнь всегда ставит нас перед выбором. Причем таким, что хоть разрывайся за неимением правильного ответа. Хотя я приучил себя, если выбрал, не оглядываться. А тут вновь смотрю назад. Когда с ней прощались, она в слезах сказала, что будет ждать. А я только смог ей в руки сунуть мешочек с монетами и прошептать, чтобы заботилась о себе. А сердце разрывалось, чувствовал, что оторвал кусок от себя самого.

Я уходил, а она в слезах продолжала говорить, что будет ждать. Самое ужасное, она действительно будет, не месяц и не год. Я это прекрасно понимал, и никого к себе не подпустит, от этого было еще неприятнее и больнее. Эти пять дней все возвращаюсь мыслями туда, ведь там мне было хорошо. Апатия.

Месяц уже шастаю по королевству Каэдвен в основном по проселочным дорогам, изредка захожу в города, да и то небольшие. Работы нет никакой. Люди как люди, все разные: где прогоняют, а где все хорошо. Правило для себя выработал: к усадьбам аристократов не приближаться, два раза к ним подходил, ничего хорошего. Те стражи, которые там дежурят, смотрят как на бродягу, обычно угрожают вздернуть. Ну их на хер.

Каэдвен решил покинуть и перебраться в Темерию, вот только сначала придется заглянуть в Реданию. А там перебраться через реку Понтар — и я буду в Темерии. Почему не хочу поискать работу в Редании? Там позиции ордена Белой розы сильны. Хотя они и в Темерии сильны, но там не так себя нагло ведут и иллюзия законности все же присутствует. К тому же земля слухами полнится, говорят, что орден ищет какого-то ведьмака. Хотя почему «какого-то», думаю, вполне конкретного — меня.

Впереди Тимерия — ура! — я покидаю эту славную землю под властью Эриберта по прозвищу Сварливый. Не понравилось мне в Редании. При переходе границы из Каэдвена пришлось, помимо обычной пошлины, платить подать за магию, так как очкастый бюрократ сообщил, что всем известно, ведьмаки магичат, а у них есть налог на магию, я охренел. Еще момент запомнился, когда стражник мне под ноги плюнул и поинтересовался, когда же мы все передохнем, тут я честно не понял: кто «все»? Ведьмаки или вообще нелюди? В дальнейшем стало понятней, когда он пожалел, что нас всех не перебили. И сообщил, что как только пришел орден Белой розы, стало лучше, и они справляются куда лучше, нежели ведьмаки, и простых людей не обирают. Позже на большаке на вечерней стоянке я спросил об этом у одного купчишки, и тот пояснил. Король ордену земли пожаловал в кормление, причем немаленькие, да и благодарная знать их спонсирует, они же спасители человечества. Он с таким воодушевлением рассказывал о этих «сэрах». Я чуть слезу не пустил от умиления. Псы сутулые, что б понос стал их вечным спутником жизни.

Так что шаг бодрей, ну ее на хер, эту Реданию. О! Впереди слышно реку, а там мост через понтар — и я в Темерии.

А на большаке достаточно оживленно или просто много народу идет в сторону границы?

Толпа купцов с подводами, хотя и крестьян хватает. На большаке и на стоянках стараюсь держаться обособленно и ни с кем в разговоры не вступаю, в основном слушаю, что другие говорят.

Аристократы как одиночками, так и группами разъезжают, пару раз кареты видел, смешные такие, с большими колесами.

Каретам, как по мне, не хватает сверху синих ведерок, и все — вылитый вип-экипаж.

Вот и еще одна пронеслась с гербами намалеванными на дверях, в сопровождении четырех всадников с копьями. Поднимая на дороге пыль. Солнце грело вовсю, так что жарко и дышать трудно. Я осмотрел себя и Бусю: оба в пыли и от нас воняет, — вылитый бродяга. Ладно, на другой стороне в ближайшем притоке Понтара помоюсь, да и устрою купание черного коня. Впереди виднелся пост с большим подворьем и деревянной башней, вот и граница.

Темерия меня тоже не радует, работы нет никакой, ни одного заказа. Брожу вдалеке от большака по сельским дорогам. Казалось, вот где должна быть работа, хренушки. Сейчас понимаю, что все-таки надо держаться на большаке, на главных магистралях королевства. Там люди, а где люди — там слухи и новости. Из которых можно узнать и понять, где есть работа. К тому же из всей еды осталась только крупа. Видеть ее не могу. Да и Буси овса надо, а то на траве живет. В двух последних селах мне отказались дать кров и продать еду. Расисты гребаные, а не люди, на большаке народ как-то культурнее, что ли, в лицо плюнуть мне не пытается. С кулаками не бросается. Так что сейчас споро двигаю в сторону главных дорог.

— Фух, душно, — пробормотал я, глотнув взвара из фляги и скривившись, теплая, аж пить противно, — эх, Буся, сейчас бы пива холодного из погребка, а не это все.

Взглянув на солнце, краем сознания отметил время, полдень. Значит, на пару часов станет еще жарче, а потом жара пойдет на спад.

— Тащиться по проселочной дороге как-то не особо, хоть бы лес вокруг был, тенек, да и родничок бы мог попасться, а, Буся, че молчишь-то?

Конь меня проигнорировал и просто молча шел неспешным шагом, возможно конечно, если бы он ехал на мне, а не я на нем нашел бы, что ответить.

А пейзаж был довольно унылым, вдоль дороги тянулись брошенные пашни, поросшие сорной травой.

Поднявшись на пригорок, я огляделся, впереди все так же тянулись заброшенные поля, а в нескольких километрах левее располагалась деревушка. Присмотревшись получше я понял, что на деревню это не тянет, так, пяток домов вокруг своеобразного пяточка, незастроенного пространства. Среди домов мелькали фигурки людей.

Настроение улучшалось, возможно, смогу едой закупиться да узнаю дорогу до Вызимы. Скоро осень вступит в свои права, а это дожди и слякоть. Не очень хорошая пора для путешествий.

Сначала думал зиму в Вызиме провести, но понял, что это будет слишком дорого, даже в предместьях. Скорей всего, просто посмотрю город и справлюсь о работе, а зимовать поеду в какой-нибудь не большой городок на берегу моря: там и цены ниже, и морепродукты почти даром.

Чем ближе подъезжал к домам, тем больше было у меня сомнений, да и интуиция начала подавать сигналы, что не все так просто.

Постройки несли на себе следы разрухи: провалившиеся крыши, выбитые окна и отсутствующие двери. Лишь о двух крайне правых домах можно было сказать, что они жилые, двери на месте, крыша в порядке.

Площадь же была грязная, заваленная мусором, на ней стояла пара телег со скарбом.

Напротив одного из жилых домов, возле палисадника, стояла лавочка, на которой расположились четверо мужиков.

Причем были они весьма примечательные, заросшие бородами. Да и по внешнему виду на крестьян совсем не тянули, этакие оборваны. Распивали они сейчас какую-то сивуху. Запах шел соответственный. У самого здорового лицо было обезображено оспинами, да и на других шрамов хватало. Как говорится, имели вид звероватой наружности. И сбитые костяшки рук ничего хорошего о них не говорили, так же, как и татуировки на руках в виде кинжалов и голых женщин. Все это заставляло задуматься.

Может, повернуть стоит, ну их на хер, откуда у них жратва нормальная найдется, с другой стороны, дорогу надо спросить, да и что я зря с Буси слез?

Шагая в сторону сидящих мужиков, я увидел, как здоровяк вскинул голову и молча на меня посмотрел, после что сказал что-то своим дружкам — и раздался гогот.

Левой рукой он огладил бороду и встал.

— Глядите, братцы, к нам гость пожаловал, да еще и с подарками пришел, — и походкой гопника из трущоб направился ко мне.

Я же отпустил узду Буси, спокойно наблюдая за спектаклем. Не знаю, возможно, по его мнению, мне испугаться надо, но после тех тварей, с которыми я сталкивался, это не страшнее кружка детсадовской самодеятельности, мило и забавно.

Подойдя, он не спеша высморкался мне под ноги, я же хмыкнул и скрестил руки на груди, его же дружки на лавке сидели и наблюдали, иногда комментируя.

Не дождавшись от меня реакции, он схватил Бусю за узду и притянул к себе, конь всхрапнул. Другой же рукой, причем грязной, полез к нему в рот смотреть зубы.

Я прибывал в недоумении, это что за блядство происходит?

— Хороша лошадка, — и, потрепав Бусю по голове, повернулся ко мне, — че вылупился, выблядок, снимай портки и шуруй от сюда. Мне нравиться твоя лошадка, да и рубашка хороша.

Я молча вздернул левую бровь, чего несет этот болезненный?

— Ты че тупой, а ну снимай портки, — это не особо разумное существо подошло ко мне и замахнулось.

Я ударил справа, без замаха, со всей силы, целился в зубы. Этого индивида откинуло от меня на добрых два метра.

— Достали. Что вы за люди-то такие, блядь?

Меня вся это ситуация вывела из себя, да еще и на улице душно, пить хочется. Рассчитывал получить кров и купить продукты, а меня ограбить пытаются. О времена, о нравы.

Дружки этого гопника соскочили с лавки, двое ломанулись ко мне, а один — к бедолаге, распростертому на земле.

Буся же отошел на пару шагов, давая мне пространство, чудо, а не конь.

Первого бежавшего встретил ударом ноги в грудь и ушел вправо, избегая второго и заставляя притормозить. Он развернулся ко мне лицом. И поймал красивый прямой удар в голову, упав мешком на землю, нокаут.

Четвертый же помог подняться здоровяку, у которого после моего удара весь рот был в крови, и не хватало пары зубов. Так вот этот четвертый заорал во всю глотку: «Наших бьют».

«Может, на Бусю и тикать?» — мелькнула мысль. Из домов выскочили с пяток мужиков с палицами в руках.

Похоже, это все-таки бандитский вертеп, а не деревня добропорядочных крестьян.

А какой был день, просто душно, а сейчас прям жарко стало.

Буся неожиданно всхрапнул, он всегда так делал, когда к нему приближались чужие.

Шаг влево — и мимо меня пронеслись трехзубые вилы, сука, чуть в бок не воткнули.

Схватил их и потянул на себя, удалось вырвать. Развернул, одновременно поворачиваясь сам к подкравшемуся противнику. Воткнул в тело, даже задуматься не успел, как это проделал. И только после удара понял, что это была женщина. Лет сорока на вид, вся в прыщах и в довольно грязном платье. У нее из живота торчали воткнутые мной вилы, а изо рта начала идти кровь.

— Марыся, — повернув голову, я увидел орущего здоровяка, который полез ко мне первым.

Блядь, я только что убил женщину. Первый раз убил человека. Сука. О чем-то жалеть сейчас явно некогда. Пока мужики до меня не добрались, и то хорошо. Я метнулся к Бусе, вытащил стальной меч. Будет бойня.

Развернулся и увидел возле одного из домов мальчонку лет десяти, в ужасе смотрящего на мертвую женщину. Мать, отметил краем сознания, сейчас не до этого.

Первого нападавшего с дубиной в руках, замахнувшегося на меня, рубанул по шее. Мужик выпустил орудие из рук, схватился за рану, пытаясь остановить хлынувшую кровь, бесполезно, ты уже мертв. Встретил следующего уколом в живот кончиком меча, больше и не надо. Сделал шаг вперед, оставляя недобитка за собой. И вот тут сразу трое. Пытаются взять меня в клещи. Рывок вправо — и я один на один с очередным противником, двое его друзей у него за спиной. Он вооружен мечом и пытается меня им проткнуть, слишком далеко руки вытянул. Шаг — и я правее него, прямой удар мечом по рукам — и по ушам бьет крик, а его отрубленные руки летят на землю.

Первая четвертка пришла в себя и, вооружившись чем ни попадя, попыталась меня окружить. Их шесть — я один. Я стоял спокойно, держа меч обоими руками, позволяя им это сделать. Видел улыбки на их лицах. Рывок влево, пропустил над собой удар меча, клинок противника унесло в сторону, заблокировал его руки, а тем временем всадил меч в брюхо. Развернул его спиной к противникам, мельком бросил взгляд на его лицо, и увидел распахнутые в удивлении глаза и открывающийся рот с гнилыми зубами, он даже понять ничего не успел. Отпихнул его на бегущих и успел провести прямой укол в шею еще одному. Четверо, их осталось четверо.

Отпрыгнул назад на пару шагов. Поднял меч и принялся ждать. Они с криком бросились на меня, вскинул левую руку «Аард» — и они разлетелись. Встать никому из них не дал. Просто и без затей проткнул на земле. Правда, последний пришел в себя и попытался отмахиваться от меня топором, пришлось сначала отрубить ему руку, а потом и самого к земле пригвоздить. Несколько живых вовсю выли и матерились, но оказать сопротивление были не способны. Пару ударов — и все.

Приземлившись на лавочку, где раньше сидели эти ребята, я облокотился на меч. И посмотрел на маленькую площадь, где среди мусора лежало десять мертвецов. Бойня.

— Блядь, я же не хотел этого, какого хрена?

Посмотрел на свои руки, они были в крови, да и одежда в каплях и в размазанных пятнах.

— Я убийца, я только что завалил целую ораву людей.

После схваток с монстрами у меня обычно был отходняк. А сейчас нет. Внутри образовалась пустота, да и мысли текли вяло. Посмотрел на свою первую жертву, женщину, которая бросилась на меня с вилами, и которую я же ими проткнул.

— Куда же ты, бабонька, полезла, зачем? — тихо пробормотал себе под нос.

Хотя, если женщина перестает вести себя как слабый пол, бросается на мужчину и пытается ударить, то она как женщина перестает восприниматься. И вполне может схлопотать оплеуху. Правда, потом вой поднимается до небес, типа: да ты не мужчина, да как ты посмел ударить женщину, и все в таком духе.

Вот и здесь она полезла туда, куда не надо, и схлопотала. Плять. Краем глаза справа отметил движение и оглянулся, это был мальчик. Лет десяти, одетый в какие-то грязные лохмотья, он был болезненно худ, так что, возможно, и старше. Пацан шел деревянной походкой, наступая в натекшую кровь и оставляя следы. По лицу бежали слезы, и он тихонько подвывал. Дойдя до женщины, упал на колени, обнял ее, испачкавшись в крови, и завыл как зверь. Я же не мог пошевелиться от этой картины и просто смотрел. Плять, я убил мамку пацана прямо на его глазах. Сука, и что мне делать?

Сколько прошло времени, не знаю, сидел в отупении и смотрел, как ребенок воет по убитой матери.

Собравшись с силами, поднялся со скамейки и пошел к нему, что делать, в голове ни единой мысли. Парень, наконец, обратил на меня внимание и отпрянул, упав на спину. Его лицо было красное, в слезах и соплях. Утершись рукой, он зло и с бешенством на меня взглянул, сжав кулаки.

Поднявшись и отбежав подальше, его трясло.

— Я убью тебя, слышишь, убью, — прокричал он визгливо и истерично.

— Убьешь, значит, попробуй. Меня зовут Рингольд со Скеллиге. Мастер ведьмак, когда будешь готов, найди, — смотрел ему прямо в глаза. — Ты в своем праве, малыш, — я не отрывал взгляд от его лица.

А у самого ко всему этому такое безразличие, плевать на все. Не я это начал. Не я пытался затеять драку, не я первый достал оружие.

Развернувшись, пошел в ближайший дом, надо воду найти и умыться, что ли.

В спину мне раздался крик:

— Я, убью тебя, Рингольд со Скеллиге, слышишь?

Обернувшись к пацану, я бросил:

— Ты сначала вырасти, а потом приходи. Я буду ждать.

Бочку с водой я нашел за одним из домов. Умывшись, совсем не почувствовал облегчения. Пошел обшаривать дома. В них было много разного скарба. Ткани, одежда, причем со следами крови. Кубки медные и пара серебряных и золотых. Связка с оружием. Да и всяких мелочей полно. Все лежало сваленное в кучи, лезть туда и шариться желания не было, хотелось убраться отсюда побыстрей. Грязно было в самом доме, кровати, грубо сколоченные, засаленная одежда. На кухне нашел еду, мешки с крупами, пару кругов сыра, в бочке соленое сало. Вот его брать я не рискнул, выглядело отвратно. Пройдя в другой дом, решил, что вот здесь точно жил атаман со своей дамой: почище чем в предыдущем, большая кровать, застеленная красным атласным покрывалом.

Вот здесь надо и поискать, думаю, чего и найду интересного. И действительно, нашел два кошеля, набитых темерскими оренами вперемешку с новиградскими кронами, а также шкатулку с золотыми украшениями.

Бандиты, скольких они людей положили за эти сокровища. Последние сомнения развеялись, когда в том доме увидел окровавленную одежду.

Оставив один мешочек с монетами на кровати, все остальное забрал себе. Парню может пригодиться, а если не возьмет, то и хрен с ним. Выйдя, скинул сокровища на лавку. Из другого дома притащил мешок с пшеничной крупой. Вот это я возьму с собой, а остальное мне не надо.

Оглянув площадь, заваленную трупами, понял, что негоже их так оставлять. Пройдясь по брошенным домам, остановил свой выбор на крайнем, который стоял подальше от других, в принципе, пожар не должен перекинуться на остальные. Вернувшись к пожиткам снял рубаху. Стаскал трупы в тот дом, все, кроме одного. К женщине я не прикоснулся, хоть парень сейчас и убежал, но, думаю, он вернется и похоронить ее захочет. Отмылся от крови, пока таскал тела, весь перемазался. Поймав Бусю который отбежал подальше и щипал травку, сложил вещи в притороченные мешки.

Вернувшись к дому с трупами, поднял правую руку в сторону стены, и, сконцентрировавшись направил силу, знак «игни» — ударила струя огня. Стоять было самому достаточно жарко, меня припекало, стена дома занялась огнем, и пожар начался разгораться.

Запрыгнув на Бусю и взяв уздечку в руку, я сжал коленями бока: поехали отсюда, поехали подальше.

Это безымянное село я покидал в непонятных чувствах и с внутренней пустотой, может я и не виноват в произошедшем, но легче мне от этого не было.

Шестой день, как я покинул ту деревушку, Шестой день, как я устроил кровавую баню, они даже противопоставить мне ничего не могли в прямом бое. Понятно, что обычные бандиты, возможно, даже крестьяне. Я увидел всю разницу в силе и подготовке между обычным человеком и ведьмаком. Особенно если один на один, преимущество будет на стороне ведьмака. Опять же мы не бессмертны, да сильнее, да подготовленнее и опытнее, в большинстве и те бандиты явно не лучшие бойцы. Так что не стоит гордиться, да и нечем.

Когда уходил из деревни, минут пять стоял и смотрел в лицо женщины, пытаясь запомнить своего несостоявшегося убийцу и мою же жертву. Запомнил. И шестую ночь мне снится ее мертвое лицо в крови, спокойные безмятежные глаза зеленого цвета, смотрящие в небо, и парень в соплях и слезах, грозящийся меня убить. Жалею ли о случившимся, нет. Они заслужено мною убиты, и возможно я спас чьи-то жизни этим поступком. Просто не могу пока выбросить из головы.

Еще день или два — и буду на большаке. Найду таверну, а там холодное пиво и вкусное мясо, горячая ванна и чистая постель, смогу забыться.

А пока спокойная езда по сельской дороге, на которой изредка можно встретить крестьян и другой люд. На право посмотришь — лес, налево — тоже лес.

Дорога сворачивала налево, и, подъезжая к повороту, я расслышал странные звуки, остановив Бусю, прислушался. Кричали и матерились мужики, крики перемежались с каким-то шипением, в общем, звуки были не совсем понятны.

Слез с Буси и вновь прислушался, ничего не понятно. Оглядевшись, решил пройти через лес и посмотреть из-за деревьев, что там происходит. Нет можно, конечно, и напролом пойти, вынестись с мечом наголо, вдруг принцессу насилуют, а тут я весь такой из себя мутант и убийца на черном коне ее спасаю, ага, а потом окажется, что это светлые рыцари, неотличимые от бандитов, выехали с ней на куртуазный пикничок, а я, негодяй, им помешал.

Отличная шутка бы вышла про сказочного долбаеба. Пока в голове мелькали эти мысли, успел снять с Буси мечи и привязать его к ветке.

Зайдя под деревья, пригнулся и стал потихоньку продвигаться, стараясь избежать лишнего шума.

Приблизившись к кромке леса, увидел прекрасный вид на дорогу, она была широкой, две телеги бы свободно разъехались.

Вот как раз на этой средневековой трассе и стояли две груженные телеги, укрытые тканью. У одной отсутствовала лошадь, и болталась разорванная упряжь и кожаные хомуты, сбежала, если не дура и с инстинктами все в порядке. А вот другая лошадка никуда убегать не собиралась, спокойно лежала возле телеги и хрипела с разорванным горлом.

На одной из телег стоял солидный мужчина в кольчуге и отмахивался мечом. На другой — находилось двое людей: один в простой рубахе с небольшой бородой оборонялся копьем, а вот другой был ранен, на груди имелась пара солидных царапин, дублет был разорван, потихоньку пропитываясь кровью. В руках он держал большой деревянный дрын метра на два, он тоже пытался отмахиваться, но выходило не особо, возможно, рана мешала. А пикантность этой картине придавала стая накеров голов в двенадцать, которые активно пытались стащить своих жертв на грешную землю.

Искал работу, а вышло, что она меня нашла. Если ты чего-то просишь у вселенной, она обязательно тебе даст по мордасам. А для всего остального придется поработать.

— И херли мне делать? Можно, конечно, дождаться, пока накеры их перебьют, а потом уже и мне самому их перебить, — рассуждал я вслух. Наблюдая за попытками людей отбиться от чудовищ.

— Судя по всему, это купец, и денег у него нет, все в товаре, — телеги были изрядно нагружены. И что я буду делать с этим товаром? Запрягу Бусю — и в ближайший городок на рынок. Только вопросиков ко мне будет очень уж много. А может получиться вообще смех, если этот товар куплен там, куда я его привезу. И хер докажешь, что не я их порешил.

Вмешаться и надеяться на людскую благодарность, ну можно, конечно, но как-то…

А впрочем, холера его знает, люди разные. Да и мне особого удовольствия не доставит смотреть, как накеры людей жрать будут. О чем я думаю, так и оскотиниться можно.

Хрен с этой людской благодарностью, не быть уродом моральным уже хорошо.

Взяв в руки серебряный меч, начал двигаться к дороге, уже не скрываясь.