Покажи язык

17

Брюки у Джо Уиндера были мокрыми до колен. Нина долго смотрела на него, потом спросила:

— Опять рыбачил?

— Да.

— В разгар рабочего дня?

— Рыба ушла, — сокрушенно пожаловался Уиндер, — с тех пор, как снесли бульдозером всю растительность.

Нина сидела на корточках на полу. На ней были шорты из джинсовой ткани и розовая блузка. Такой же наряд был на ней, когда Джо встретил ее в первый раз. Она работала тогда в летнем казино. В тот день она была крупье за столиком, где играли в бинго. Джо Уиндер пришел в казино, чтобы встретиться с индейцем, которого звали Сэмми-Олень. Индеец собирался продать ему парусную лодку, но, как назло, он забыл об их договоренности и уплыл на выходные во Фрипорт. Таким образом, Джо Уиндер оказался, сам того не желая, в компании трехсот белых женщин, которые играли и курили одну за другой сигареты. Уже выходя из казино, у дверей, Джо услышал голос Нины, выкрикивающей номера в партии бинго. Он обернулся только для того, чтобы посмотреть, так ли она хороша, как её голос. Оказалось — полное соответствие. Она сообщила ему, что работает здесь на полставки, а по ночам беседует по телефону с озабоченными клиентами. Он сообщил ей, что собирался купить лодку и отправиться в небольшое путешествие. После первого свидания он изменил свои планы.

Судя по едва заметным жестам, Джо Уиндер понимал теперь, что Нина уже не испытывает к нему прежних чувств. На коленях у нее лежал блокнот, она постукивала шариковой ручкой по голой коленке.

— Как твоя важная встреча? — спросила она. — Почему ты не на работе?

Он притворился, что не расслышал вопроса.

— Они сбросили в залив тонны грязи, — сказал он, — вперемешку с корнями деревьев. — Он снял с себя брюки и повесил их на веревку. — И все это, разумеется, противозаконно. Фактически они разрушили великолепный морской заповедник.

— Тебя выгнали с работы, так я понимаю, — сказала Нина.

— Мы расстались по взаимному согласию, — признался Уиндер. — Не скажу, что при этом мы испытывали симпатию друг к другу. — Уиндер уселся на пол рядом с Ниной, он понял, что сейчас ему будут читать лекцию.

— Хоть брюки надень, — сказала Нина.

— А что такого?

Нина спросила, почему у него синий язык, и он рассказал ей про фальшивых манговых полевок. Она не поверила ни одному его слову.

— Но Чарли фактически во всем признался!

— Мне на это плевать. — Нина перестала стучать ручкой по колену и отвернулась.

— В чем дело, Нина?

— Слушай, я больше не могу. — Она посмотрела на него, и Уиндер увидел, что она плачет. — Все было так хорошо, — всхлипывая, сказала она.

Уиндер был поражен. Неужели она на самом деле так переживает из-за денег?

— Нина, пойми, умер человек. Я не могу работать на убийцу!

— Перестань! — Она сунула блокнот ему в лицо. — Знаешь, над чем я сейчас работаю? Дополнительные тексты. Девчонкам так они нравятся, что они готовы покупать их у меня по два-три в неделю. Двадцать пять долларов за штуку, вот уже и прибавка к зарплате.

— Великолепно! — Он на самом деле гордился ею. Нина никогда бы в это не поверила, но он действительно был горд, что рядом с ним живет такая женщина.

— Я написала один сюжет. Что-то вроде души, улетевшей от тела. Словно ты умер и паришь над своим телом, но при этом еще сохраняется шанс, что тебя спасут. Только у меня это сюжет про любовь, про живых людей. Вот, слушай. «Поднявшись вверх, я посмотрела на кровать и увидела, как там, внизу, содрогается мое тело, мои ногти впиваются в кожу на твоей спине». Я дала этот сюжет нашей новой девчонке, Аде, она стала читать его в пятницу ночью. Какой-то мужик перезванивал ей потом одиннадцать раз.

— Это что, новый рекорд?

— Да, вот так бывает. Но дело в том, что вскоре я смогу вообще больше не работать на телефоне, а только писать тексты. Просто сидеть дома и писать — что может быть лучше?

— Конечно, это здорово. — Уиндер попытался ее обнять. — У тебя наверняка получится.

— Но только в том случае, если дома не будет тебя. Тебя и твоего дурацкого Уоррена Зевона.

— Ничего, я найду себе другую работу.

— Боюсь, Джо, что опять все будет то же самое. — Она освободилась из его объятий и поднялась с пола. — Я не могу писать, когда кругом сплошные проблемы. Мне нужен покой. Стабильность, наконец.

Уиндер почувствовал себя оскорбленным.

— Да, Господи, Нина, я тоже понимаю кое-что в писательском труде. И здесь достаточно спокойное место, уверяю тебя.

— Здесь очень неспокойно, — хмуро сказала Нина, — и не надо это отрицать.

— Но для писателей напряженность — это стимул для творчества. Вспомни По, Хемингуэя, Майлера, наконец, — они же все в молодые годы жили очень непросто. — Он надеялся, что Нина будет польщена тем, что она включена в такой список, но она словно не обратила на это внимание. Он раздраженно бросил: — К тому же это вовсе не великая проза, а всего лишь порнушка.

— Порнушка? Ну, спасибо тебе, Джо, — вспыхнула Нина.

— Так оно и есть, с этим ничего не поделаешь.

Она скрестила руки на груди и прислонилась к стене.

— Все равно это творчество, а творчество — всегда тяжкий труд. Так как я собираюсь заниматься им всерьез, мне нужно место, где я могла бы трудиться. Мне нужно спокойствие.

— Если ты беспокоишься о том, кто будет нас кормить, то можешь не волноваться, это я беру на себя.

— Где ты найдешь другую работу, на которой столько платят? — воскликнула с отчаянием в голосе Нина.

Уиндер не мог поверить своим ушам. С чего она на него взъелась? В чем он-то виноват? Если бы у него не было столь серьезной причины для ухода с работы, он, наверное, на самом деле почувствовал бы себя виноватым.

— Дело даже не в деньгах, просто мне нужна опора в жизни, человек, который заботился бы обо мне, — сказала Нина.

— Разве я тебя подводил?

— Нет, но это возможно в ближайшем будущем.

Уиндер промолчал, потому что она была абсолютно права — его ближайшие планы ей бы не понравились.

— Я же тебя знаю, — добавила Нина печально. — Если ты во что-то влез, ты этого уже не оставишь.

— Да, ты права.

— В таком случае я делаю вывод, что мы с тобой движемся в противоположных направлениях. Я думаю, что дело закончится для тебя тюрьмой, а может быть, даже смертью.

— Будем надеяться на лучшее, — сказал Уиндер.

— Это не так просто. — Нина прошла к стенному шкафу, открыла дверцу. — Куда ты положил мой чемодан?

В середине семидесятых Флорида избрала своего нового губернатора. Его звали Клинтон Тайри. Ветеран вьетнамской войны и — в прошлом — звезда американского футбола, он пришел к победе на выборах с грандиозными планами. При росте шесть футов шесть дюймов он был самым высоким губернатором в истории штата. Кроме того, он был самым честным. Когда одна очень агрессивная компания, занимающаяся застройкой побережья, попыталась его подкупить, он записал телефонный разговор на кассету и отправил эту кассету в ФБР. Он даже согласился быть свидетелем на суде. Выступив публично против таких всемогущих сил, Клинтон Тайри превратился в народного героя штата Флорида. О нем узнали и за его пределами. Его фигура привлекла внимание национальных средств массовой информации, журналисты из Нью-Йорка устремились во Флориду и закрепили за Тайри место в новом политическом авангарде.

К несчастью, в этом авангарде оказался лишь один человек — Клинтон Тайри. Его энтузиазм приводил в ужас его коллег-политиков. В то время как они кричали об экономическом буме во Флориде, он говорил о приближающейся экологической катастрофе.

Пересыхали озера, умирали коралловые рифы. Озеро Окичоби было отравлено промышленными отходами. Коллеги Тайри называли Флориду тропическим раем, а он именовал ее ядовитым болотом среди пальм. В популярном радиошоу он призывал туристов воздержаться от поездок во Флориду в течение ближайших двух лет. Он говорил не о том, чтобы снизить до разумных пределов поток туристов, а о том, чтобы совсем перекрыть поток. Это, как он заявлял, был единственный способ спасти умирающую природу.

К тому времени, когда Клинтон Тайри красовался на обложках журналов, наиболее влиятельные силы, имеющие особые интересы во Флориде — банкиры, застройщики, подрядчики по строительству автотрасс, сахарные бароны, разработчики месторождений фосфатов, — объединились с одной целью: выключить нового губернатора из игры, обойти его, словно он был куском собачьего дерьма на богатом хозяйском ковре.

Обойти Клинтона Тайри было не так уж трудно, для этого нужна была только одна вещь — деньги. Уже через несколько месяцев всех, кто мог быть скомпрометирован, запуган или куплен, взяли в оборот. Губернатор почувствовал, что от него отреклась даже его собственная партия, ей был невыгоден его радикальный курс, так как это отпугивало богатых спонсоров. Спасать Флориду? Но зачем? И от кого? Поддержка Клинтона Тайри рядовыми избирателями ничуть не помогла ему, в собрании штата ему не удалось провести ни одного своего указа. Тот факт, что Тайри поддерживали средства массовой информации, тоже ничего не значил, его противники просто прибегли к более тонкой игре. Вместо того чтобы устраивать нападки на законопроекты, предлагаемые Тайри, депутаты просто игнорировали их. Вслух о молодом Клинтоне говорили только самые прекрасные слова — о его участии в войне, о его идеалах. Любой журналист, приезжавший в штат за материалами, мог набрать целый блокнот хвалебных цитат. Судя по их обилию, новичок вполне мог бы подумать, что Клинтон Тайри уже мертв, впрочем, в каком-то смысле так и было на самом деле.

В то утро, когда правительство штата приняло решение закрыть заповедник дикой природы и передать его земли крупным застройщикам, тот единственный человек, который проголосовал против, покинул здание правительства и исчез навсегда с политического горизонта.

Поначалу власти предполагали, что губернатор стал жертвой похищения или какой-то другой грязной истории. Поиски исчезнувшего губернатора были прекращены лишь тогда, когда было получено официальное письмо с просьбой об отставке. ФБР проверило почерк и признало его идентичным почерку Клинтона Тайри. Этот сумасшедший губернатор сказал, что с него хватит, и исчез.

Журналисты, писатели и сценаристы устремились во Флориду в надежде получить эксклюзивные права на повествование о губернаторе, но никто из них не смог его обнаружить. В силу этого ничего даже близко похожего на правду об этой истории написано не было.

А правда заключалась в следующем: Клинтон Тайри вот уже пятнадцать лет жил под кличкой Ящерица в глухом болотистом месте, где его никто не тревожил, в полной безвестности и покое.

Джо Уиндер хотел поговорить о том, что случилось тогда в Талахасси, в правительстве штата Флорида.

— Я читал все, что было написано по этому поводу, — сказал он, — специально пошел в библиотеку и поднял все архивы.

— Тогда ты знаешь все, что следует знать. — Ящерица сидел на корточках у костра и ворошил угли. Уиндер старался не смотреть на то, что жарится у Ящерицы на сковородке.

— Прошло столько времени, а они так и не смогли найти тебя, — задумчиво произнес он. Они как-то незаметно перешли на «ты».

— Да, в какой-то момент они прекратили поиски, — сказал Ящерица. В бороду к нему попал пепел, он погасил его двумя пальцами. — Обычно я не ем этих черепах, — сообщил он.

— Я тоже их не ем, — сказал Джо Уиндер.

— Мясо у них как резиновое, но на вкус неплохое.

— Да уж, — согласился Уиндер и пересел на другую сторону костра.

— Твой отец был неплохим человеком, но он занимался паршивым бизнесом, — донесся до него голос Ящерицы.

— Он так и не понял, что в этом бизнесе плохого, — согласился Уиндер. — Не понимал и того, почему я так настроен против него. Так и не понял до самой смерти.

Ящерица попробовал черепаху вилкой.

— Еще десять минут, не меньше, — заключил он.

— Уникальный день у меня получился. Не прошло и двух часов, как я потерял и работу, и подружку. — Уиндер все-таки заставил себя рассказать об этом.

— Подумаешь, какая потеря!

— Работа, точно, была дерьмовая. Но я надеялся, что Нина меня поймет. Таких, как она, раз, два и обчелся.

— Любовь, — высказался Ящерица, — это когда поцеловались и разбежались.

«Я просто теряю время на эти разговоры. Ему нет никакого дела до моих проблем», — подумал Уиндер.

— Я пришел спросить, что же делать. Я долго ломал себе голову, ничего не мог придумать, — сказал он.

— Пошли, я тебе кое-что покажу. — Ящерица выпрямился, и его ярко-оранжевый плащ громко захрустел. Он надел на голову капюшон и быстро пошел в чащу леса. На небе к западу появились грозовые тучи.

— Иди за мной след в след, — посоветовал через плечо Ящерица.

Уиндер проследовал за ним на то самое болото, где стоял «кадиллак» с трупом Спеаминта. Теперь в багажнике машины было пусто. Уиндер даже не спросил, куда делось тело, ему было все равно.

Ящерица повел его дальше через свалку, здесь вперемешку валялись старые холодильники, распоротые диваны, ржавые жаровни, полуразобранные кондиционеры. Наконец они дошли до очень старого ржавого автобуса «плимут». Его остов без колес и стекол был когда-то выкрашен в ярко-желтый цвет. Над передней его частью был раскрыт огромный пляжный зонтик, он защищал от дождя и от солнца. Ящерица забрался в автобус и пригласил Уиндера присоединяться.

В старом «плимуте» были аккуратно расставлены сотни томов. Ящерица уселся на переднее сиденье и, повернувшись спиной к рулю, облокотился на него.

— Вот сюда я прихожу читать, — сказал он. — Хочешь верь, хочешь нет, но в автобусе до сих пор горит свет, аккумуляторы еще не сели.

Уиндер провел пальцем по корешкам книг и невольно улыбнулся разношерстному подбору: здесь были Черчилль, Гессе, Сандберг, Стейнбек, Камю, Пейн, Уайльд, Воннегут, де Токвиль, Сэлинджер, Маркес и даже Гарри Круз.

— В это время года я гоняю двигатель по два-три часа в день. Проклятая плесень житья не дает.

— Так в баке есть бензин? — спросил Уиндер.

— Конечно.

— Но нет колес.

— Да мне вроде и ехать некуда, — пожал плечами Ящерица.

В салон автобуса ворвался порыв холодного ветра, зонт над крышей шумно захлопал. Упали первые тяжелые капли дождя, начался ливень.

— Эх, черт! — выругался Ящерица. Он высунулся из двери автобуса и крикнул Уиндеру: — Эй, пресса, идешь со мной или остаешься?

Ливень бушевал вовсю. Костер, конечно, уже давно залило, зато черепаха зажарилась на славу. Ящерица жевал заднюю часть черепахи и часто-часто моргал своим здоровым глазом, другой у него был пустым и потухшим, как разбитая фара у машины. Струи дождя стекали по его бронзовым щекам на бороду. Молния сверкнула совсем близко — в воздухе запахло озоном, Уиндер пригнул голову, а Ящерица словно не замечал буйства природы.

Он просто поправил капюшон, чтобы вода не залила его напичканный электроникой ошейник.

— Говорят, он водонепроницаемый, а там кто его знает, — сказал он.

Уиндер почти не слышал своего собеседника из-за непрекращающихся раскатов грома и шума дождя. Снова сверкнула молния — он инстинктивно закрыл глаза.

— Слышал о новом гольф-клубе? — повысив голос, крикнул Ящерица.

— Я видел то место, где они собираются его строить.

— Нет, — прокричал Ящерица, — я про другое. Знаешь, кто стоит за всем этим? Этот чертов Кингсбери!

Ветер задул еще сильнее. Ящерица руками придерживал свою разлетающуюся бороду.

— Мать твою, ты слушаешь меня или нет? С этим вообще все связано.

— Что, например? Смерть Кучера?

— Все — Ящерица умолк, пережидая очередной раскат грома. — Вся эта чертовщина.

Теперь Уиндеру многое стало понятно. Ведь получается, что любой скандал в парке развлечений бьет не только по бизнесу, он еще может нарушить планы Кингсбери по проекту «След Сокола». Если выяснится, что Кингсбери врал про полевок, «подвергающихся уничтожению», то федеральные власти могут спутать ему все карты. Департамент охраны природы, Министерство внутренних дел — все они замотают Кингсбери по судам.

— Надо всегда смотреть шире, — сказал Ящерица, счищая вилкой остатки мяса с панциря черепахи. Ветер уже начал стихать, вскоре прекратился и дождь, лишь отдельные капли шуршали по листьям. Появилось солнце. Сразу потеплело.

Ящерица отложил в сторону сковородку и вытер рот рукавом плаща.

— Хорошо здесь, — заметил он, — легко дышится.

— А мы не опоздали? — спросил Уиндер. — Они ведь уже начали расчищать площадку под строительство.

— Я знаю, — Ящерица был явно разгневан. — На днях они уничтожили орлиное гнездо. Два птенца погибли. Убил бы на месте этих негодяев.

— Ты видел, как…

— Нет, я пришел туда позже, — вздохнул Ящерица. — Если б я застал их там…

— Так как ты думаешь, мы не опоздали?

— Ты играешь в эти игры или нет? Вот что мне надо знать в первую очередь.

— Играю, — сказал Уиндер. — Конечно, играю. И я верю, что мы выиграем.

Ящерица улыбнулся своей лучезарной улыбкой, той самой, которая помогла ему победить на выборах много лет назад.

— Не задавайся раньше времени, парень, — сказал он. — Через суд мы их никак не сможем задавить. Но кровь им попортить точно в состоянии.

Он сунул руку за пазуху и вытащил ее. У него на ладони поблескивал сталью пистолет.

— Не беспокойся, малыш, — сказал он, — для тебя тоже найдется такая штука.

Женщина, которая называла сама себя Рэчел Ларк, принимала сеанс изысканного массажа, когда раздался звонок от Фрэнсиса Икс. Кингсбери. Она ждала его звонка с тех пор, как в «Вашингтон пост» появилась заметка о похищении манговых полевок из парка раз влечений во Флориде. Первой ее мыслью было, что Кингсбери попытается потребовать с нее часть денег. Рэчел Ларк приготовилась к худшему, когда села голая на кушетке и попросила массажиста подать ей телефон.

— Неужели я говорю с моей рыжей красоткой? — раздался в трубке голос Кингсбери.

— Перестань, — промолвила Рэчел Ларк, хотя надо упомянуть, что это было не настоящее ее имя.

— Ты не поверишь, крошка. У меня свистнули мои сокровища.

— Твои деньги я уже истратила, — сообщила ему Рэчел. — Но даже, если бы они у меня были, то ничего не вышло бы. Сделка есть сделка.

Вместо того чтобы протестовать, Кингсбери сказал:

— Согласен. Свои деньги я тоже подрастратил.

— Значит, ты просто так звонишь?

— Не совсем. Ты там одна, детка?

— Со мной очень любезный молодой человек. Зовут его Свен.

На Кингсбери нахлынули воспоминания. Рэчел была притягательной женщиной, слегка грузной, но очень пылкой. Они встретились впервые в приемной прокурора Кэмденской тюрьмы. И тот и другая собирались заключить с правосудием сделки, которые избавили бы их от длительных сроков тюремного заключения. Фрэнки Кинг решил выдать правосудию братьев Зубони, а женщина, которую сейчас звали Рэчел Ларк (в то время она была еще Сарой Хант), собиралась заложить своего бывшего дружка, который незаконно импортировал в страну четыре сотни фунтов слоновой кости. Двое полицейских информаторов в тот день вволю наговорились о своем житье-бытье. Позже они обменялись телефонными номерами и пообещали друг другу, что будут поддерживать отношения и в дальнейшем.

Рэчел стала специалисткой по дикой природе, и Кингсбери позвонил ей вскоре после того, как открыл свой парк развлечений. До этого он не слышал про Закон об охране природы и не представлял себе, что федеральное правительство запросто выделит грант в двести тысяч долларов за сохранение жизни двум жалким грызунам. Рэчел Ларк взяла на себя поставку животных и необходимых документов. Кингсбери был настолько ошарашен — даже не размером гранта, а открывающимися перспективами в области рекламы парка, — что не потрудился выяснить, существуют ли на самом деле синеязычковые манговые полевки.

Чек от правительства пришел вовремя, деньги они поделили пополам. Фрэнсис Икс. Кингсбери перестал обращать внимание на полевок, а посетители парка стали замечать, что язычки у животных становятся не такими синими, как раньше. Настал момент, когда любопытные дети стали мучить экскурсоводов вопросами, почему зверьки называются синеязычковыми. Тогда Кингсбери велел Педро Лузу достать пищевой краситель и подкрашивать время от времени язычки животных. К несчастью, Педро не обладал способностями ветеринара, и во время одной из процедур придушил несчастную самку. Опасаясь, как бы его не выгнали с работы, Педро никому не сказал об этой утрате. Он просто заменил погибшую самку на хомячка, купленного за девять долларов в зоомагазине. Хомячок оказался с характером и пугал не только зрителей, но и самца полевки, который пытался приближаться к нему. Он был так агрессивен, что Педро Лузу пришлось нанять ночного сторожа для надзора за клеткой.

Дело еще больше осложнилось после того, как в парке появился инспектор из министерства и потребовал подробную программу работ с редкими животными. Он почему-то считал, что за зверьками закреплен «менеджер проекта» — знающий специалист. Такого, естественно, не имелось, а все исследования сводились к тому, что утром сторож проверял, живы ли еще грызуны. После того как вопросов накопилось слишком много, Чарлз Челси, не долго думая, объявил конкурс на замещение вакантной должности. Результатом этого конкурса и стало появление Уилла Кучера в «Стране Чудес и Развлечений».

Кингсбери решил, что не стоит посвящать Рэчел в детали трагической гибели исследователя, к тому же это не относилось к теме предстоящего разговора.

— О деньгах забудь, — сказал Кингсбери.

— Но ты должен мне рассказать, что произошло.

— Нет, обойдешься.

— Так чего же ты хочешь?

— Мне нужны еще полевки.

— Ты шутишь.

— Мои посетители сходят с ума по этим зверькам. Подавай им редких животных, и баста.

— Извини, помочь ничем не могу, — огорчила его Рэчел, — это была одноразовая сделка. — Она оставила этот бизнес после того, как продала по паре «редких» животных в зоопарк в один из штатов Среднего Запада и на ферму в Южной Каролине. Эти сделки не принесли больших денег, а после заметки о полевках в «Вашингтон пост» она стала бояться огласки.

— Слушай, я понимаю, что манговых полевок у тебя больше нет, — умоляюще произнес Кингсбери.

— Приятель, их и не было никогда.

— То есть ты хочешь сказать, что мы надули правительство?

— Быстро ты догадался.

— Интересно, — сказал Кингсбери, — что за зверей я тогда купил. Просто любопытно.

— Поверь мне, Фрэнк, это действительно были полевки, — сказала Рэчел, — обычные полевки.

— Не находящиеся под угрозой уничтожения?

— Да их миллиарды.

«Ничего себе, — подумал Кингсбери. — Здорово она придумала с этими синими язычками».

— Так все равно, достань мне несколько штук, — попросил Кингсбери, — мы назовем их банановыми полевками или как-то еще. Название не имеет значения, лишь бы они были приятными на вид.

— Слушай, я конечно, могу достать тебе редких животных, но таких, которые не находятся под угрозой полного уничтожения, — сказала Рэчел. — Мой тебе совет — держись пока подальше от федеральных властей. Если ты будешь претендовать на еще один грант, тебя начнут проверять так, что не обрадуешься.

Кингсбери снова согласился безо всяких возражений.

— Так что у тебя есть, какие животные? — все-таки спросил он.

— Я бы посоветовала тебе взять ящериц. — Рэчел легла на живот и знаком показала массажисту, чье настоящее имя было Рэй, чтобы он продолжал массировать ей спину.

— Пошла ты к черту, кому нужны твои ящерицы! — возмутился Кингсбери. Он хотел иметь что-то вроде медведей коала или панд. — Мне нужно что-нибудь такое, ну, ты сама понимаешь, пушистое, мягкое. Такое, чтобы нравилось детишкам.

Рэчел попыталась объяснить ему, что в Южной Флориде живет не такое уж большое число млекопитающих, и неожиданное появление нового вида вызовет настолько пристальный интерес со стороны научных кругов, что парку развлечений и его владельцу не поздоровится.

— Мне все равно нужны хоть какие-нибудь редкие животные, пусть даже это будут не панды.

— Про панд забудь, они сдохнут у тебя от теплового удара через пять минут.

— У меня тут такие проблемы — ты просто представить себе не можешь! — В голосе Кингсбери слышалось отчаяние. Он едва не рассказал своей собеседнице о грабителях, затеявших против него шантаж.

— Если ты возьмешь ящерицу, все обойдется. У вас же там тропики, верно?

— Рэчел, я же только что говорил тебе, ящерицы мне не подходят. От них посетители будут только шарахаться.

Рэчел Ларк тихо застонала, когда массажист всерьез взялся за мускулы на ее спине.

— Мой тебе совет, — проворковала она, — держись подальше от млекопитающих и птиц — это слишком рискованно. Вот насекомые — другое дело. Каждый год ученые открывают десятки новых видов. Кузнечики, лесные клопы, их очень много, и тут сам черт ногу сломит.

На другом конце линии молчали. Наконец Кингсбери произнес:

— Ладно, поговорим о ящерицах. Так что они?

— Бывают очень живописные экземпляры, — начала Рэчел.

— Учти, уроды мне не нужны. Уроды отпугивают детей.

— Не все рептилии уродливы, Фрэнки. Бывают очень даже милые экземпляры.

— Ладно, — сказал Кингсбери, — посмотрим, что ты сможешь предложить.

Женщина, которую звали Рэчел Ларк, положила трубку и закрыла глаза. Когда она проснулась, массажист уже ушел, а в дверь стучался человек из Сингапура. В одной руке у визитера был букет желтых роз, а в другой «дипломат» с крупной суммой денег — оплатой за поставку редких скорпионов-альбиносов. Скорпионы-альбиносы были настоящими.