Покори меня

ГЛАВА 9 ОНА БУДЕТ ЛЮБИМА

ХОЛЛИ

Смотрю в зеркало, замечая, как голубое платье обтягивает мои изгибы. Не совсем похоже на наряд «мы просто друзья», но он идеально подходит для того, чтобы еще немного помучить Джексона. Мне почти стыдно играть с ним в эту игру, но — когда вспоминаю о том, что он спал с другими женщинами за моей спиной, — чувство вины исчезает, и я ощущаю безразличие.

— Мне нравится цвет этого платья, — говорит лежащий на моей кровати Макс, поднимая взгляд от журнала. — Синий твой цвет. Он идеально подходит к твоим глазам. Но мне бы не хотелось, чтобы ты использовала его с целью произвести впечатление на этого придурка.

Я разглаживаю платье.

— Думаешь, это неправильно — нарочно заставлять кого-то ревновать?

— Если ты о том, чтобы заставить Джексона ревновать, то уже знаешь мой ответ. Ты в курсе, как я к нему отношусь.

Кладу руки на бедра.

— А если и так? Как это повлияет на твой ответ?

Макс закрывает журнал и бросает его рядом.

— Этот засранец не заслуживает твоей энергии. Он изменил тебе, Холли. Потом сказал, что не любит тебя. Не позволяй ему морочить тебе голову только потому, что у тебя что-то происходит с новичком. Джексон достаточно долго трахал тебе мозги. Он всегда тянет тебя за собой. Пора двигаться дальше, и, возможно, Трип тот парень, с которым можно это сделать.

— Мне казалось, ты говорил, что он мне не подходит. Что за внезапная перемена?

Макс перекидывает ноги через край кровати.

— Я видел вас двоих вместе. Как вы смотрите друг на друга… не знаю… это было странно, как будто между вами есть какая-то связь. Думаю, что ошибался на его счет. Кроме того, мне очень не понравилось, как Джексон угрожал надрать мне задницу, если я не расскажу ему все, что знаю о Трипе. Этот придурок гребаный грубиян. Не могу понять, что ты в нем нашла.

— Мне жаль, что он так с тобой поступил. Я знаю, иногда он ведет себя как мудак. — Я сажусь рядом с Максом, и на сердце тяжело от того, что я скрываю от друга кое-что насчет Трипа. — Если я тебе что-то скажу, обещай не кричать на меня.

Он наклоняет голову.

— Когда это я на тебя кричал?

Я смеюсь.

— Ладно, может, ты и не кричишь, но тебе определенно нравится пытаться переубедить меня, когда думаешь, что я делаю что-то глупое.

— Только потому, что люблю тебя, Холл. И да, я твердо верю, что, если бы ты чаще прислушивалась к моим советам насчет мужчин, ты была бы счастливее.

Я вздыхаю.

— Знаю, и именно поэтому мне сейчас нужен твой совет.

Макс кривит губы.

— Я весь внимание.

Сцепляю руки на коленях.

— На самом деле мы с Трипом не встречаемся.

Макс хмурит брови.

— Что ты имеешь в виду? На прошлой неделе ты сказала, что Джексон и Трип поссорились, потому что Джексон ревнует, что ты встречаешься с Трипом. Не понимаю.

Делаю глубокий вдох.

— Да, я так сказала, но правда в том, что мы вроде как притворялись парой.

Макс откидывает голову назад и стонет.

— О нет. Скажи мне, что ты не пытался заставить Джексона ревновать.

Я морщусь.

— Это была идея Трипа.

— И ты подумала, что это хорошая идея? Когда вы заключили эту маленькую сделку?

— На следующий день после нашей встречи в баре.

— Значит после того, как ты его поцеловала?

Я киваю.

— Да. — Макс смеется, и я шлепаю его по ноге. — Что смешного?

— Ты действительно думаешь, будто вы двое можете притворяться, что нравитесь друг другу, не испытывая настоящих эмоций? — Я открываю рот, чтобы ответить, но друг обрывает меня: — Я видел вас двоих в баре, помнишь? Это влечение, детка, и ты можешь бороться с этим сколько угодно. Однажды чувство взорвется у тебя перед носом.

— Значит, ты считаешь, что мы с Трипом совершаем ошибку?

Макс отрицательно качает головой.

— Нет. Я думаю, что пытаться вернуть Джексона — ошибка. Трип, кажется, действительно заинтересован в тебе. Я бы предпочел, чтобы ты посмотрела, к чему это может привести.

— С чего это вдруг? Разве не ты пару недель назад предостерегал меня от него?

— Да, но это было до того, как я увидел вас вместе.

— Даже если бы я думала, что у меня могут быть чувства к Трипу, он скоро уезжает, так что они не имеют никакого значения. Я не хочу испытывать чувства к парню, который даже не собирается оставаться рядом.

— Ты этого не знаешь. Возможно, он захочет остаться здесь, если все получится.

— Это бред какой-то, Макс. Я знаю о нем только самое основное. Знаю, что он из Кентукки, у него есть брат-близнец и его родители все еще женаты. Кроме этого, я ничего о нем не знаю. Даже не в курсе, есть ли у него настоящая работа.

— А почему бы тебе не спросить у него?

— Думаешь, все так просто?

— Да. Да, я знаю это. Сегодня вечером ты должна пойти на свидание с Трипом, а не с Джексоном. Он тебе нравится. Признай это и познакомься с ним поближе.

— Я говорила тебе, что у нас с Джексоном не свидание. Он знает способ помочь треку, так что это деловой ужин.

Макс потирает подбородок.

— Тогда почему он не велел тебе взять с собой отца?

На самом деле у меня нет ответа. Справедливый вопрос.

— Не знаю. Может, ему удобнее сначала поговорить об этом со мной?

Макс поднимает бровь.

— Он знает твоего отца с тех пор, как пришел на этот трек. Посмотри правде в глаза. Джексон — избалованный малыш, который не любит делиться своими игрушками. Если бы он действительно любил тебя, Холли, не потребовалось бы внимание другого мужчины, чтобы заставить Джексона вспомнить об этом. Люди хотят того, чего не могут иметь. Было бы умно с твоей стороны помнить об этом.

В его словах есть смысл, но любопытство посмотреть, что Джексон может предложить для спасения трека, побеждает.

— Наверное, ты прав, но мне все равно нужно идти.

Макс тянется ко мне и кладет мою руку себе на колени.

— Просто будь осторожна, ладно? Не хочу, чтобы мне надрали задницу, когда я попытаюсь избить этих двух придурков за то, что они причинили тебе боль. Хочешь верь, хочешь нет, но я очень хрупкий.

Я смеюсь и похлопываю его по руке.

— Ты хороший друг.

Макс ухмыляется.

— Для этого и нужен лучший друг.

После того как я дважды проверяю себя в зеркале, мы с Максом спускаемся вниз. Божественный аромат шипящего стейка наполняет нижний этаж дома. Папа крепко спит, свернувшись калачиком под одеялом в кресле, а Трип хлопочет на кухне. Я изучаю своего отца, он выглядит намного старше, чем пять лет назад. Мне грустно, что он не заботится о себе лучше. Он — единственный, кто у меня остался, и я хотела бы, чтобы папа хотя бы постарался выздороветь ради меня.

— Вы двое как раз вовремя. Еда почти готова. Надеюсь, вам, ребята, нравятся стейки средней прожарки, если нет, я могу поджарить их еще немного, — говорит Трип, оглядываясь через плечо. — Можешь принести мне тарелку, Холли?

Мои каблуки стучат по деревянному полу, когда я иду к шкафу. Протягиваю ему тарелку.

— Это так мило с твоей стороны.

Трип пожимает плечами.

— Мы празднуем.

Я поднимаю бровь, потому что мое любопытство убивает меня.

— О? Что именно?

Трип шлепает бифштексы на тарелку и улыбается.

— У «Скоростной трассы «Маунтин Тайм» есть инвестор!

— Серьезно?! — Я взвизгиваю и бросаюсь ему на шею. — Это потрясающая новость!

Трип смеется и ставит еду на стол, прежде чем повернуться и обнять меня за талию. Выражение его лица становится серьезным, как только он замечает мой наряд.

— Выглядишь потрясающе. Ты куда-то собралась?

Я киваю.

— У Джексона есть идея, как помочь спасти трек, поэтому я встречаюсь с ним за ужином, чтобы поговорить об этом.

Трип сжимает губы.

— Позвони и отмени. Тебе больше не нужна его помощь.

— Трип… я не могу этого сделать. Твой друг-инвестор подписывает контракт и это здорово, но нам нужны способы наладить бизнес. Я должна услышать, что скажет Джексон. Нам необходима вся помощь, которую мы можем получить. — Трип открывает рот, но быстро закрывает его, когда снаружи дважды гудит клаксон. — Это он. Поговорим позже.

Я наклоняюсь и целую его в щеку, прежде чем выбежать за дверь и сесть в машину Джексона.

Знакомый запах кожи и древесного одеколона атакует мой нос, как только я закрываю дверь, оставшись с Джексоном. Раньше мне нравился этот запах. Сидение напоминало о том времени, когда проводить время с Джексоном было очень приятно, вместо того напряжения, которое я чувствую, находясь рядом с ним сейчас. Я не могу не задаться вопросом, сколько других женщин сидело на этом самом месте за моей спиной, и смесь печали и гнева омывает мое сердце.

— Вау! Классное платье, Холл. Идеально во всех нужных местах, — говорит Джексон, оценивая мой наряд.

Обычно такой комплимент заставлял меня хихикать как идиотку, но сейчас он меня раздражает, как будто все, что интересует Джексона — это мое тело. Я помню, что раньше такие замечания были чуть приятнее. То есть до того, как я узнала, что он использовал их на каждой другой девушке в округе.

Я оттягиваю подол платья вниз, чтобы лучше прикрыть бедра.

— Спасибо.

Джексон выезжает со стоянки и поворачивает в сторону центра Тусона, прежде чем взять меня за руку.

— Я так рад, что ты решила встретиться со мной сегодня. На этот раз все будет хорошо, Холли. Я обещаю.

Вырываю руку.

— Я согласилась поехать с тобой только ради трека, Джексон. Это просто бизнес.

Парень выпрямляется в кресле, глядя прямо перед собой.

— Значит, бизнес.

Ни один из нас во время поездки не произносит больше ни слова. Напряжение витает в воздухе, но я не буду той, кто его развеет. Он попросил меня пойти с ним и знает, что мы не вместе, так что нечестно с его стороны думать, будто я сдамся просто так, став легкой добычей.

Как только мы садимся за маленький столик в ресторане, Джексон говорит:

— Вышло неловко. Возможно, это было ошибкой. Мы можем уйти.

Паника захлестывает меня, когда я понимаю, что он не поможет, если я немного не уступлю.

— Давай начнем сначала. Я хочу, чтобы мы были друзьями.

Джексон играет вилкой.

— Друзья, да? Знаешь, в ту ночь в твоей комнате я надеялся, что мы расстанемся друзьями, чтобы я смог жить дальше без угрызений совести, но, услышав, как ты говоришь это сейчас, мне больно.

Я вздыхаю.

— Джексон… это ты решил покончить со мной.

— Знаю, и я здесь, чтобы сказать, что совершил ошибку. Я хочу, чтобы ты приняла меня обратно, Холли. Ты знаешь, как хорошо нам было вместе. Мы можем вернуться к тому, что было раньше, и я могу помочь вам организовать соревнования по мотокроссу, чтобы привлечь толпу на трассу.

Качаю головой.

— Я не хочу возвращаться к тому, что было.

Парень выгибает бровь.

— Разве ты не хочешь снова быть вместе?

Это тот момент, которого я так хотела: чтобы Джексон приполз обратно, признав, что был неправ — так почему же я не чувствую радости от победы? Я делаю глубокий вдох, и лицо Трипа всплывает в моей голове, что чертовски озадачивает. Почему я думаю о нем в такой момент?

Как будто Джексон умеет читать мои мысли, он спрашивает:

— Это из-за Трипа?

Мои глаза расширяются от его самоуверенности.

— Нет. Ну, я имею в виду, немного да, но главная причина, по которой я не хочу принимать тебя обратно, связана с тобой.

— Со мной? — спрашивает Джексон с удивлением на лице. — Я признал, что совершил ошибку, изменив тебе, и мне очень жаль. Разве мы не можем просто отпустить это?

Я отрицательно качаю головой.

— Ты не понимаешь? Дело не только в том, что ты мне изменил — это только одна из причин. Ты солгал мне. Держу пари, это продолжалось гораздо дольше, чем я думаю. Наверное, тебе просто надоело постоянно скрывать это. — Он открывает рот, чтобы возразить, но я не даю ему такой возможности, и причины, по которым я не хочу, чтобы он вернулся ко мне, свободно вылетают из моего рта: — Ты никогда не поддерживал идею моего отъезда в колледж, хотя я всем сердцем хотела этого. И мне не нравится, как ты обращаешься с Максом.

Он прищуривается.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне не нравится, что ты наезжаешь на моего друга. Макс сказал, что ты угрожал ему, если он не расскажет тебе, почему Трип здесь.

— Я сделал это только потому, что беспокоился о намерениях этого парня. Мне не нравится, когда тебе причиняют боль.

Я саркастически смеюсь.

— Как забавно. Значит, ты можешь причинять мне боль, но никто другой не может?

Челюсть Джексона напрягается.

— Знаешь, что, Холли, с меня хватит.

— Хватит? Что это вообще значит?

— Это значит, что я сошел с ума, думая, будто хочу вернуть тебя. Скажи Трипу, что он выиграл и пусть забирает твою стервозную задницу. — Он встает из-за стола.

— Куда ты собрался?

— Я ухожу. Сама найдешь дорогу домой. — Джексон бросает на стол двадцатку. — Этого должно хватить на еду.

У меня отвисает челюсть, когда я смотрю, как он поворачивается и выходит из ресторана. Не могу поверить, что этот придурок оставил меня здесь. Макс был прав. Я начинаю размышлять о том, что вообще нашла в этом парне.

К столику подходит миниатюрная светловолосая официантка.

— Вы хотите заказать напитки или ждете кого-то еще?

Я роюсь в сумочке и протягиваю ей свое поддельное удостоверение.

— Буду только я, и я хотела бы начать с чего-нибудь из бара.

ТРИП

Когда Холли выскочила отсюда, мое сердце сжалось в груди. Я знаю, что ее цель — вернуть Джексона, а я тупица, потому что начинаю переживать о девушке, которая любит кого-то другого. Но я хотел бы, чтобы она передумала насчет этого мудака. Мысль, что он прямо сейчас может целовать ее сладкие губы, заставляет мою кровь кипеть. Я пробовал эти губы на вкус, и все, что я делал за последнюю неделю — думал о том, как сделать это снова.

Протыкаю стейк перед собой вилкой и энергично начинаю разрезать его, представляя самодовольную физиономию Джексона.

— Ого. Что эта штука тебе сделала? — спрашивает Макс.

Я пожимаю плечами.

— Ничего. Просто задумался.

— Насчет Холли и Джексона, — подсказывает Макс, прежде чем откусить кусочек.

Я перевожу взгляд на парня, но не отвечаю. Мне не нужно, чтобы он знал о моих делах.

Макс делает глоток воды и ставит стакан.

— Мне никогда не нравился этот парень.

— Почему? — спрашиваю я и откусываю еще кусочек, прежде чем взглянуть на Билла, который все еще спит в кресле. — Я думал, вы друзья или что-то в этом роде.

— Или что-то в этом роде… — говорит Макс. — Джексон Круз — узколобый гомофоб, который разговаривает кулаками.

— Вы двое уже сталкивались раньше?

Макс кивает.

— О да, много раз.

Я поднимаю бровь.

— И Холли осталась с ним. Я думал, что девичий кодекс гласит: если парень и лучший друг не ладят, парень долго не протянет.

Макс пожимает плечами.

— Я ей никогда не говорил.

— Почему?

— Может, я и гей, Трип, но у меня есть гордость, как у любого другого мужчины. Я не хочу, чтобы все знали, что мне надирают задницу каждый раз, когда я оборачиваюсь, особенно моя лучшая подруга, которая относится ко мне как к мужчине больше, чем большинство людей здесь.

— Я думал, никто не знает твоей… сексуальной ориентации.

— Я никогда официально не объявлял, если ты это имеешь в виду, но люди уже давно строят догадки.

Я делаю глубокий вдох.

— Тебе все равно следовало бы рассказать Холли, каким придурком был с тобой Джексон.

Макс отрицательно качает головой.

— Я хотел, чтобы она сама увидела, какой он мудак. Холли упряма, и если бы я попытался рассказать ей о Джексоне то, что она не была готова услышать, она бы не поверила. Холли из тех девушек, которые должны увидеть все собственными глазами. Как гласит старая поговорка — любовь слепа.

— Да, я слышал. — Я проглатываю последний кусочек еды и откидываюсь на спинку стула, думая обо всем том безумном дерьме, через которое прошел «Черный сокол» с Ноэлем и Риффом и их женщинами. Эти двое никогда не прислушиваются к моим советам в сердечных делах. Как будто они слишком поглощены собственной драмой, чтобы понять причину.

Телефон Макса вибрирует на столе, и я отчетливо вижу имя Холли на экране. Беру трубку, не спрашивая его разрешения, и отвечаю, отмахиваясь от его руки.

— Как твое свидание?

— Трип? Почему ты отвечаешь на звонки Макса? — Замешательство отчетливо звучит в ее голосе.

— Мы здесь наслаждаемся восхитительными стейками. Где ты? — Она шмыгает носом в трубку, и я понимаю, что она плачет. Застываю на стуле. — Что случилось? Джексон сделал тебе больно?

Сжимаю телефон в руке в тот самый момент, когда Макс отталкивается от стола и направляется к двери. Я смотрю в окно, вижу, как он садится в машину и выезжает с подъездной дорожки. Наверное, мне следовало спросить, куда он направляется, но что бы это ни было, это его дело.

— Нет. Он не причинил мне вреда, но оставил здесь, в «Пауло». Ты можешь попросить Макса приехать и забрать меня?

Сердце бешено колотится в груди. Мысль о том, что Холли осталась одна и попала в беду, больно бьет по мне. Плохие вещи могут случиться с женщинами, оставшимися в одиночестве в уязвимом состоянии. В следующий раз, когда увижу Джексона, он труп.

— Я приеду и заберу тебя. Оставайся в ресторане, — приказываю я.

— Хорошо, — соглашается она и отключает телефон.

Кладу телефон Макса на стол и достаю из кармана свой. Ищу адрес ресторана в своем телефоне, а затем подключаю его к GPS-навигатору. Через две минуты я уже в пути, следуя указаниям цифрового голоса.

Подъезжаю к ресторану и глушу мотор. В небольшом мексиканском ресторанчике намечается вечеринка. Диджей в углу крутит лучший поп-хит недели, и на небольшом танцполе собираются люди.

Джексон привез ее сюда, чтобы обсудить дела трека? Очевидно, ему на самом деле наплевать на «Маунтин Тайм». Что за чертов придурок.

Я вхожу и оглядываюсь, пока не замечаю Холли в одиночестве за угловым столиком на двоих, потягивающую напиток. Она хмурится, наблюдая за всеми вокруг. Девушка сидит в полном одиночестве в комнате, полной людей, которые хорошо проводят время, и у меня возникает внезапное желание поднять ей настроение.

В тот момент, когда я подхожу к ее столику, из динамиков звучит песня Smooth группы «Сантана», и я вспоминаю, как впервые увидел Холли и как весело она проводила тот вечер в баре. Я хочу сделать все, чтобы снова увидеть ту улыбку.

Протягиваю руку, и взгляд ее голубых глаз скользит вверх по моей руке, пока не встречается с моим взглядом.

— Потанцуй со мной.

Холли ставит бокал на стол и кладет свою руку в мою, позволяя мне поднять ее и отвести на танцпол. Звучит сексуальная гитарная мелодия, когда я без разрешения притягиваю Холли к себе. Девушка обеими руками обвивает мою шею, и я скольжу руками вниз по ее спине, прежде чем остановиться на стройных бедрах. Мы раскачиваемся в такт ритму, наши взгляды прикованы друг к другу, никто не произносит ни слова, в то время как наши тела говорят все.

Девушка приоткрывает рот, когда я сдвигаю руки чуть ниже и сжимаю ее задницу. Я ожидаю, что Холли отстранится и бросит на меня злобный взгляд, но она этого не делает. Вместо этого шокирует меня, облизывая губы в предвкушении.

Пресвятая богородица.

Эти губы. Они все, о чем мечтаю я, но не хочу подталкивать Холли к тому, чего не хочет она.

Холли приподнимается на цыпочки и шепчет мне на ухо:

— Твое приглашение с первого танца отвезти меня домой все еще в силе? Я устала думать о Джексоне. Заставь меня забыть о нем.

Холли облизывает мочку моего уха, прежде чем пососать. Мои глаза закатываются. Она понятия не имеет, как сильно заводит эта хрень. У меня не так много самоконтроля.

Отстраняюсь и смотрю ей в глаза. Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что она выпила несколько рюмок. Холли не настолько пьяна, чтобы полностью потерять рассудок, лишь слегка расслаблена. Я чертовски хочу ее, но желаю, чтобы она хотела меня по правильным причинам, а не потому, что ей одиноко и она нуждается в ком-то.

Почувствовав мою нерешительность, Холли нежно берет в ладони мое лицо и тянет вниз, чтобы поцеловать в губы.

— Если ты хочешь, чтобы я сказала «пожалуйста», я скажу. Я знаю, как ты любишь, когда женщины умоляют.

Мой член дергается, и я стону, поглаживая ее задницу.

— Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу.

Холли покачивает бедрами, трется о мой член и улыбается.

— Думаю, у меня довольно хорошее представление.

Этого маленького озорного блеска в ее глазах достаточно, чтобы мой мозг сказал: «К черту все логические аргументы за то, чтобы не дать ей то, о чем она просит». Я запускаю пальцы в ее волосы и прижимаюсь губами к ее губам. Холли открывает рот и позволяет моему языку проскользнуть внутрь, углубляя наш поцелуй.

Охрененно сильно хочу ее. Знаю, что не должен, — я боролся с этим с тех пор, как узнал, кто она, — но с того дня, как в последний раз попробовал ее вкус на диване, это все, о чем я думал. Просто не хотел показаться назойливым мудаком, поднимающим этот вопрос, тем более что Холли изо всех сил делала вид, будто между нами ничего нет.

Я отстраняюсь и смотрю в ее полные похоти глаза, прежде чем снять ее руки с моей шеи и вывести из ресторана. Не могу больше ждать.

Как только мы подходим к «Мустангу», я разворачиваю Холли и прижимаю спиной к машине. Опускаю свой рот на ее. Её вкус даже слаще, чем я помню, и это чертовски затягивает.

Я прокладываю поцелуями дорожку вниз по линии ее подбородка и покусываю чувствительную кожу под ухом. Холли откидывает голову назад и стонет, когда я возвращаюсь к ее рту.

— Я хочу тебя, Трип. Отвези меня домой, — говорит она хриплым голосом.

Притягиваю ее к себе и тянусь вперед, открывая дверцу машины.

— Залезай, — приказываю я.

Всю пятнадцатиминутную поездку Холли, отстегнув ремень безопасности, перегибается через консоль, поглаживая мое бедро и дразня меня поцелуями. Мы въезжаем на подъездную дорожку, и фары освещают дом. Черт. Я не могу отвести ее наверх, пока ее больной отец лежит внизу и вынужден это слушать. Я не настолько неуважителен.

Словно прочитав мои мысли, Холли шепчет мне на ухо:

— Пойдем в офис.

Выскакиваю из машины и бегу к пассажирскому сиденью, чтобы выпустить Холли. Она переплетает свои пальцы с моими и ведет меня в офис. Делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться, когда девушка открывает дверь и втягивает меня внутрь. Сегодня все зависит от нас двоих. Я хочу показать ей, что она может доверять мне и как хорошо нам может быть вместе.