Покори меня

ГЛАВА 4 ХОРОШИЕ ДЕВУШКИ, ПЛОХИЕ ПАРНИ

ТРИП

Поворачиваю голову и смотрю, как Холли входит внутрь. Складываю руки на груди и разочарованно выдыхаю сквозь сжатые губы. Нехорошо.

— Она не ненавидит тебя, если ты об этом думаешь, — говорит мне парень, с которым она разговаривала. Перевожу взгляд в его сторону, и он протягивает мне правую руку.

— Меня зовут Макс.

Крепко пожимаю её.

— Трип.

Макс кивает.

— Да, я уже в курсе.

Задаю вопрос, который не дает мне покоя с тех пор, как я понял, что именно этот парень оттащил от меня Холли прошлой ночью.

— Ты ее парень?

Макс морщится и качает головой, как будто я только что оскорбил его.

— Боже, нет. Мы просто друзья.

С «просто друзьями» я могу работать. Должно быть, он гей. Любой натурал с гордостью бы признался, что трахает такую задницу, как у Холли, но… неважно.

Я так рад, что она не стала моим случайным трахом прошлой ночью, хотя, держу пари, она была бы в десять раз лучше, чем та цыпочка, которую я в итоге получил.

Черт возьми.

Я должен перестать думать о Холли в таком ключе. Она не какая-то случайная цыпочка, которую я никогда больше не увижу. Здесь нет варианта «трахнуть и забыть». Мне нужна её помощь, чтобы освоиться здесь, в этом месте. Я вижу, что Холли — ключ к тому, чтобы сделать успешным это деловое начинание.

Оглядываюсь в сторону Холли и смотрю, как она складывает стопку папок на стойку. Девушка даже не поднимает взгляд в мою сторону.

— Почему ты так уверен, что она меня не ненавидит?

Макс улыбается шире, чем чеширский кот.

— Я был там вчера вечером. Моя девочка не позволяет каждому парню прикоснуться к ней губами. Если бы ты ей не нравился, она бы ударила тебя коленом по яйцам в тот же момент, как ты к ней подошел. Конечно, прошлой ночью она была пьяна и сейчас переживает кое-что, но она все же позволила тебе себя поцеловать.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Ты кажешься ужасно заботливым. Уверен, что она тебе не нравится?

Макс качает головой.

— Она моя лучшая подруга, и я забочусь о ней. Мне не нравится, когда ей причиняют боль, потому что она хороший человек и заслуживает лучшего, чем то, что с ней делали в последнее время. Холли жесткая женщина, но при этом милая и чувствительная. Если ты не искренен в своих намерениях по отношению к ней, прошу тебя отступить. Она не готова к еще большему разочарованию.

Я открываю рот, чтобы спросить, что именно он имел в виду, когда Холли окликает меня:

— Трип, ты идешь или как? У меня не так много времени.

Макс делает пару шагов назад.

— Уверен, мы еще увидимся.

Я киваю, когда его предупреждения проносятся у меня в голове.

— Увидимся, приятель, и спасибо.

— Без проблем. Удачи. — Он смеется, запрыгивает на свой грязный байк и заводит мотор.

Внутри офиса душный воздух трудно игнорировать, но теперь я понимаю, почему они не включают кондиционер. Их бизнес терпит крах и нужно экономить каждый пенни. Сдергиваю бейсболку и вытираю пот со лба тыльной стороной запястья. Во всем штате Аризона жарко, как в аду.

Взгляд Холли скользит по моим волосам, губы кривятся.

— Ты красишь волосы? Прошлой ночью я не заметила, насколько они темные.

Холли перегибается через стойку, чтобы достать расписание. И пока она не видит, я оценивающе взираю на ее задницу, покрытую джинсовыми шортиками. Если девушка поймает меня за тем, что я трахаю ее глазами, она выбьет из меня все дерьмо, но риск стоит того. Я с удовольствием укусил бы эту классную задницу.

Провожу рукой по волосам, убирая их с лица, прежде чем снова надеть бейсболку.

— Ага. Мне нравится черный. К тому же это помогает людям различать меня и моего брата-близнеца.

Холли наклоняет голову и опирается на стойку напротив меня.

— Вы так похожи?

Я киваю.

— Ага, если не считать волос. У него, скорее, песочно-русый цвет.

— Хм. — Судя по выражению ее лица, она пытается понять, почему я крашу волосы. Или, что еще хуже, она раскусила меня.

— О чем задумалась?

— Ну… в общем-то, мне интересно кое-что.

— Что именно?

Она откашливается.

— Я понимаю, что хочется выделяться из толпы в детстве, чтобы помочь людям отличить тебя, но почему ты чувствуешь необходимость делать это, будучи взрослым?

Я вздыхаю с облегчением. Я уже был готов к тому, что она спросит меня о «Черном Соколе».

— Мы работаем вместе.

Холли хмурится.

— Он тоже работает на того же инвестора?

Черт. Паника захлестывает меня, когда я осознаю свой промах. Быстро пытаюсь скрыть ошибку.

— Нет. Я работаю на инвестора в качестве одолжения. Мы с ним друзья. У нас с братом собственный бизнес.

— Какой?

— Мы, гм… — Я замолкаю, пытаясь придумать правдоподобную ложь. — Наша семья владеет… — я оглядываю прилавок, и мне на глаза попадаются леденцы в виде коровьих хвостов, — фермой.

Она вздрагивает, и в то же время мне хочется ударить себя по лицу за то, что я сказал такую нелепость.

— Что это ферма?

Я ни хрена не знаю о сельском хозяйстве. Какого хрена я это сказал?

Холли выжидающе смотрит на меня, и я откашливаюсь.

— Коровы. Мы разводим коров.

Я хочу, блядь, покончить с собой.

— Неужели? — Холли поднимает бровь. — Вроде молочной фермы? Я никогда раньше не видела фермера, похожего на тебя.

Я киваю. Молоко — да. Это то, что я знаю. Я видел по телевизору, как люди доят коров, не говоря уже о том, что я ем тонну хлопьев с молоком.

— Да, точно. Молочная ферма. Каждое утро мы ходим вручную доить коров.

Она смеется.

— Хорошая попытка. Ты почти подловил меня. Я знаю, что их подключают к доильным аппаратам. Видела в кино. Не знала, что у тебя есть чувство юмора.

Я тоже смеюсь, но звучит чертовски фальшиво, и я молюсь, чтобы она не услышала нервозность в моем голосе.

— Тебя не проведешь.

Холли перегибается через стойку с ухмылкой на красивых розовых губах. Сама того не осознавая, она открывает мне прекрасный вид на свои сиськи.

— За этой привлекательной внешностью скрывается блестящий ум, дорогая, — говорит Холли, понизив голос, чтобы подражать мне.

Вау. Теперь она швыряет мне в лицо мои же собственные реплики, выставляя меня полным идиотом.

— Вот и отлично.

Холли выпрямляется и похлопывает ладонью по стопке черных папок. В каждой достаточно бумаг, чтобы заполнить телефонную книгу.

— Ну же, гений. Нам нужно просмотреть много отчетов.

Я смотрю на стопку и хмурюсь.

— Это все на бумаге?

Она кивает.

— Папа не умел работать на компьютере, когда основал этот бизнес, и не успел перевести все отчеты в электронный вид. Кроме того, компьютеры стоят больших денег.

Я провожу рукой по лицу.

— Это займет целую вечность.

Она пожимает плечами.

— Знаю, так что нам пора начать. Чем быстрее мы пройдем через все это, тем быстрее сможешь убедить своего босса, что это отличное место для инвестиций.

Холли требуется по меньшей мере час, чтобы объяснить, как организованы все бумажные документы, а затем еще час, прежде чем я могу даже начать понимать их систему. Неудивительно, что этот бизнес идет ко всем чертям. Нет даже точного способа отслеживать расходы. По-видимому, существуют и обувные коробки, полные квитанций, которые Билл так и не удосужился добавить в бюджет. Это плохо. Обновление одних только компьютеров в этом месте обойдется в копеечку. Я могу только представить, как выглядит трасса. Надо будет завтра этим заняться.

Холли сцепляет пальцы и вытягивает руки над головой, позволяя серой форменной рубашке, которая на ней надета, задраться, тем самым предоставив мне хороший обзор на ее подтянутый живот.

— Мне нужен перерыв. А тебе?

Я переворачиваю страницу книги, которую изучаю, и тру глаза.

— Умираю с голоду. Где здесь можно поесть?

— Если поедешь в город, там есть несколько приличных мест.

Я наклоняю голову.

— Хочешь поехать со мной?

Девушка отрицательно качает головой.

— В доме есть все необходимое для приготовления бутербродов с арахисовым маслом.

Я в замешательстве хмурюсь.

— Бутерброды с арахисовым маслом на ужин?

— Почему бы и нет? Это дешево и сытно, — возражает она.

Я встаю, обнаружив, что моя задница вспотела от долгого сидения на черном пластиковом стуле.

— Ты не будешь это есть. Поднимай свою задницу и поехали ужинать.

Она хмурится.

— Я правда не поеду. Не могу себе этого позволить.

Теперь я чувствую себя полным ослом.

— Я угощаю. Я вел себя с тобой как придурок с тех пор, как приехал сюда. Самое меньшее, что могу сделать — угостить тебя ужином. Мы можем поехать куда угодно.

Она опускает взгляд на стойку, обдумывая это.

— Ладно. Но это не меняет того, что я сказала ранее. Я все равно не буду спать с тобой.

— Я ведь не просил тебя об этом, правда?

— Ну… не словами, а действиями.

Хватаю ее за руку и поднимаю со стула.

— Как я уже говорил, если бы я собирался трахнуть тебя, ты бы об этом знала. А теперь хватит болтать чепуху и пошли. Я так голоден, что готов отгрызть себе руку.

Я не оставляю ей особого выбора. Во мне просыпается пещерный человек и я тащу ее за собой.

Солнце, опускающееся над горным склоном, помогает остудить сильную сентябрьскую жару, но радикально ничего не меняет. Теперь вместо сорока градусов — благоухающие тридцать. Тот, кто сказал мне, что высокие температуры в Аризоне отличаются от жары в Кентукки, был чертовски сумасшедшим. Сорок градусов — это, блядь, сорок градусов. Так чертовски жарко, что кажется, будто прямо на тебя дует из печи, а твои яйца прилипают к ноге. Чертовски неудобно.

Я продолжаю тащить Холли, пока мы не добираемся до черного «Мустанга», припаркованного позади здания.

— Вау! Сколько ты зарабатываешь, работая на этого инвестора? Эта машина прекрасна. — Холли вырывается из моей хватки и начинает медленно обходить машину. — Это что V8 две тысячи четырнадцатого?

Она проводит рукой по капоту, лаская гладкую краску.

— Думаю, да. Она не моя. Взял в аренду. Я не большой фанатик автомобилей. Пока она быстрая, мне нравится.

Холли, распахнув глаза, резко поворачивает голову в мою сторону.

— Большинство парней не позволяют никому прикасаться к своей малышке, но, поскольку технически она не твоя, ты позволишь мне вести её? Мне всегда хотелось испытать одну из таких малышек.

Блеск в ее глазах такой же, как у меня, когда я получаю новый набор барабанов или нахожу горячую цыпочку. Когда то, что вы действительно хотите, находится в пределах вашей досягаемости, легко получить выражение благоговения на лице. Черт меня дери. Я и представить себе не мог, что ее заведет машина. Впервые вижу, как женщина возбуждена и взволнована из-за тачки.

— Конечно. — Бросаю ключи на капот, и она ловит их быстрыми, ловкими пальцами. — Все, что угодно, лишь бы избавить тебя от дамского стояка.

— Из-за этого замечания я бы назвала тебя извращенцем, но раз уж ты позволяешь мне вести эту прекрасную машину, оставлю это замечание при себе. — Искренняя улыбка играет на ее губах, и приятно чувствовать, что мы действительно можем быть друзьями. — Не могу поверить, что ты позволяешь мне вести эту машину. Ты знаешь, сколько она стоит?

Я открываю рот, чтобы сказать, что деньги для меня не имеют большого значения, но быстро закрываю его, вспомнив, что это та самая девушка, которая не хотела идти со мной обедать, потому что у нее нет денег на нормальную еду.

Пожимаю плечами и сохраняю спокойствие.

— Понятия не имею, но у меня есть страховка. Кроме того, если поцарапаешь её, я смогу найти для тебя более творческие способы отплатить мне.

Холли закатывает глаза и открывает водительскую дверцу.

— Если хочешь прожить следующий месяц с целыми яйцами, советую завязывать с этой ерундой и прекратить пытаться залезть ко мне в штаны.

Плюхаюсь на пассажирское сиденье и смотрю в ее сторону, пока Холли заводит мотор. Я, конечно, знаю, что она права — между нами никогда ничего не может случиться, но это не сдерживает мои обычные, чрезмерно сексуальные выпады. Просто я всегда так общаюсь с женщинами. А они всегда реагируют так, как я хочу.

Ну, обычно они так и делают.

Холли — совершенно новая для меня порода женщин. Она не так легко поддается моим дерьмовым репликам, что одновременно расстраивает и интригует. Не помогает и то, что она чертовски красива, и я уже попробовал на вкус эти идеальные губы.

Откидываю голову на подголовник и позволяю взгляду проследить за каждым дюймом ее тела, пока она заводит мотор и переключает передачи.

— Ты можешь водить механику. Я впечатлен.

Холли смотрит на меня.

— Почему?

— Думаю, механическая коробка передач подходит для езды на треке и все такое, но большинство горячих девушек не могут ей управлять. Наверное, боятся сломать ноготь или еще что-нибудь.

Шины визжат, встречаясь с асфальтом основного участка дороги.

— Только не я. Я люблю все быстрое.

Голая кожа на ее бедрах, когда шорты задираются, пока она работает сцеплением, почти сводит меня с ума. У неё очень загорелые и подтянутые ноги. Я представляю, как она оборачивает их вокруг моей талии, и мне приходится сдерживаться, чтобы не укусить себя за костяшки пальцев и не выдать: «Черт возьми».

Холли замечает, что я смотрю на нее, и переводит взгляд на меня.

— На что ты пялишься?

Я ухмыляюсь, думая о том, чтобы сказать ей правду и попытаться еще раз залезть ей в штаны, но потом вспоминаю, что слишком люблю свои яйца, чтобы подталкивать ее еще сильнее. Поэтому делаю то, что сделал бы любой уважающий себя парень на моем месте — лгу:

— Просто интересно, почему у такой девушки, как ты, нет парня?

Холли хмурит брови и кривит прелестные розовые губки.

— А кто сказал, что у меня его нет?

Я хихикаю.

— Никто и не должен был мне ничего говорить. Очевидно, что нет.

Она резко поворачивает голову вправо.

— Да… то есть нет. Да, кто-то должен был сказать тебе, потому что нет, это не очевидно.

Я ее взволновал. Может, я действительно смогу понять, что движет этой девушкой. Было бы неплохо найти точки соприкосновения и сделать отношения с ней немного приятнее. В конце концов, если мне придется иметь с ней дело неопределенный период времени, я бы хотел, чтобы мы, по крайней мере, стали друзьями.

Пожимаю плечами.

— Я знаю, что нет, по двум причинам. Во-первых, я провел с тобой большую часть дня, и ты не получила ни одного телефонного звонка или сообщения от парня. — Холли открывает рот, чтобы возразить мне, но я обрываю ее: — Поверь, если бы у меня была такая девушка, как ты, я бы звонил все время. А во-вторых, ни один парень в здравом уме не согласится отпустить свою девушку куда-нибудь со мной. Женщины беззащитны перед моей сексуальностью. Ты уже и так это знаешь.

Она смеется.

— О. Боже. Мой. Ты слишком высокого о себе мнения. Я никогда не встречала никого, похожего на тебя. Если бы я не была пьяна прошлой ночью, ты бы не зашел со мной так далеко.

— Обманывай себя сколько хочешь, сладкая. Тебе понравилось, — ухмыляюсь я. — Что касается замечания насчет встречи с кем-то вроде меня, я приму это как комплимент.

— Не стоит, потому что я не имела в виду ничего подобного.

— Ну, как бы то ни было мне нравится выделяться. Ты разговариваешь с парнем, который красит волосы именно для этого, помнишь?

Холли улыбается и кивает.

— Туше. Что верно, то верно.

Мы едем молча еще несколько минут, и мои мысли возвращаются к Холли и ее парню. Знаю, что она в некотором роде стерва, или, по крайней мере, любит выглядеть таковой, но я не могу себе представить, чтобы один из этих местных деревенщин не мог забить на это, чтобы регулярно трахать ее прекрасную задницу. Это сводит меня с ума.

— Серьезно, я должен знать. Почему у тебя нет парня?

Холли вздыхает.

— Был до недавнего времени, но он превратился в засранца. Так что теперь я жду, пока не найду парня, который соответствует всем требованиям моего контрольного списка.

— О черт. Ты же не одна из тех сумасшедших цыпочек, которые ждут мужчину мечты и отвергают каждого приличного парня, который подходит к тебе, потому что он не врач, не адвокат и не знаменитость с кучей денег? — Такие женщины худшие из худших, а некоторые из них пытались вцепиться в меня своими когтями. Будь я проклят, если когда-нибудь позволю этому случиться.

— Точно нет. Я просто хочу настоящего мужчину, который не является полным болваном и ценит меня. Меня не волнуют деньги, а что касается славы, то я никогда не встречалась бы со знаменитостью.

— А что плохого в знаменитостях?

— А что хорошего? — Она издает саркастический смешок. — Они эгоистичны, красивы и знают это. Изменяют тебе при любой возможности. Знаешь, настоящие себялюбивые типы. — Она бросает на меня многозначительный взгляд. — Вроде тебя.

Не знаю почему, но мое сердце проваливается в желудок. Не то чтобы я когда-нибудь хотел встречаться с ней, но слышать, как она утверждает, что ни за что не станет встречаться с такой знаменитостью, как я — сокрушительно.

Нервно смеюсь и делаю все возможное, чтобы сбить ее со следа.

— Ну, могу тебе пообещать, что я просто обычный парень. Но не буду спорить о том, что я красивый. Дамы любят меня, особенно пумы. Они без ума от этого. — Я делаю вид, что хватаю свое барахло.

— Фу. Ты такой мерзкий, — бормочет она.

Смеюсь над ее острой реакцией.

— Не суди. Все дело в опыте. Я лакомый кусочек для Пум, и ценю женщину, которая хорошо скачет на члене.

Холли качает головой.

— У тебя нет лоска.

Глубокий смех вырывается из моей груди.

— Лоска? Кто сейчас употребляет это слово?

Она пожимает плечами.

— Я. Не понимаю, как ты это делаешь. Занимаешься сексом с людьми, будто это ничего не значит, особенно с кем-то, кто намного старше тебя. Ты ведь понимаешь, что большинство таких отношений — это просто секс. Вот почему я не могу представить, что встречаюсь с мужчиной постарше.

— А кого ты считаешь постарше?

— Ну не знаю, лет на десять старше меня.

— Ты думаешь, я слишком стар для тебя? — спрашиваю я.

Холли поднимает правую бровь и изучает мое лицо.

— Тебе не может быть больше двадцати четырех. Это не так уж страшно.

Я прочищаю горло.

— На самом деле, мне двадцать пять.

— Неужели?

— Почему это тебя удивляет?

— Не знаю. Мне показалось, что двадцать пять слишком великодушно сказано. Иногда ты ведешь себя как подросток.

Сжимаю губы в тонкую линию.

— Мне следовало бы оскорбиться, но я не обижаюсь. Я могу быть серьезным, если нужно. Жизнь слишком коротка. И я предпочитаю получать от неё удовольствие.

Холли кивает.

— Думаю, могу понять эту философию.

Холли подъезжает к одному из сетевых стейк-хаусов и спрашивает, устраивает ли меня. После того, как говорю, что все в порядке, она сворачивает на стоянку и переводит механическую коробку передач в нейтральное положение.

Она усмехается и в последний раз газует, прежде чем заглушить двигатель.

— Никогда раньше не встречал девушку, которая увлекается автомобилями.

— Это потому, что большинство девушек — избалованные принцессы, которые не понимают кайфа от быстрой езды. — Холли открывает дверцу машины и выходит, в то время как я делаю то же самое.

Опираюсь на машину и кладу руки на крышу, чтобы посмотреть на нее с другой стороны.

— Ты адреналиновый наркоман?

Огонек в ее голубых глазах выдает ее еще до того, как она признается в этом.

— Точно.

Я люблю все быстрое и опасное. Именно это и привлекло меня в мотокроссе. Эта горячая маленькая шалунья похожа на женскую версию меня — за исключением того, что она, похоже, не любит случайный секс. Вот тут-то мы и расходимся.

— Значит, ты ездишь на треке?

— Ездила.

Холли кивает на дверь ресторана, перед которым припарковались, и мы одновременно захлопываем дверцы машины.

— Тебе это просто надоело или что? — спрашиваю я, шагая рядом с ней.

— Больше нет страсти.

Я придерживаю для нее дверь.

— В этом нет никакого смысла. Если ты так увлекаешься скоростью, я бы подумал, что трудно отказаться от катания. Я имею в виду, ты рядом каждый день. Неужели тебе не хочется запрыгнуть на байк?

Холли не отвечает, только пожимает плечами. Она проходит в дверь, и я невольно смотрю на ее задницу в обтягивающих джинсовых шортах. Искушение шлепнуть по ней вызывает у меня зуд в руке, и я крепче сжимаю дверную ручку.

Хостесс в джинсах и фиолетовой футболке перебрасывает каштановые волосы через плечо и улыбается мне.

— Сколько вас?

Я поднимаю два пальца.

— Двое.

Брюнетка окидывает Холли взглядом и кривит губы. Холли не упускает из виду реакцию девушки и поднимает брови, призывая ее что-то сказать. Девушка не делает этого, она просто снова встряхивает волосами и говорит:

— Следуй за мной.

— Ну и стерва. Если бы мы действительно были вместе на свидании, я бы обиделась.

Не могу не посмеяться над всей ситуацией.

— Это может быть свиданием, если хочешь.

Холли отрицательно качает головой.

— Хм, нет.

Хостесс ведет нас в угловую кабинку и кладет на стол пару меню.

— Ваш официант сейчас подойдет. — Она поворачивается ко мне и подмигивает, когда я проскальзываю в кабинку напротив Холли. — Дайте знать, если вам что-нибудь понадобится.

— Хорошо, — я наклоняюсь, глядя на ее бейджик и идеально круглые сиськи, — Джули. Так и сделаем.

Расплываюсь в кривой усмешке — той, что сводит женщин с ума — и подмигиваю в ответ. Она хихикает и играет со своими волосами, поворачиваясь на каблуках, чтобы вернуться в том направлении, откуда нас привела.

— Фу, — говорит Холли. — Ты можешь быть еще аморальнее? С таким же успехом мог бы заняться с ней сексом прямо у меня на глазах.

Я смеюсь.

— Ревнуешь, что не получаешь моего безраздельного внимания? Ты совершенно ясно дала понять, что тебя это не интересует. Не жалуйся теперь, когда я пробую новые акватории.

— Пожалуйста. — Она закатывает глаза. — Мне все равно, что ты делаешь.

Холли открывает меню вверх ногами и пытается игнорировать меня. Я протягиваю руку через стол и переворачиваю его.

— Для той, кому все равно, ты ужасно рассеянна.

— Заткнись.

Я смеюсь, беру свое меню и пытаюсь отпустить ситуацию, прежде чем разозлю ее еще больше.

Этот ресторан ни в коем случае не шикарный — по полу разбросаны арахисовые скорлупки — но достаточно неплохой. Здесь уютно и напоминает мне о доме.

Сегодня, проезжая через Тусон, я видел мало мест, где можно поесть. Это большой город, не типичный переполненный мегаполис, к которому я привык: где требуется час, чтобы добраться куда угодно. И я рад, что у меня есть местный житель, чтобы показать мне окрестности. Давненько у меня не было приключений в одиночестве.

Холли изучает меню.

— Здесь самый лучший «Луковый цветок». Тебе такое нравится?

Я киваю.

— Конечно, просто не часто ем жареное. Это тело — храм. Я стараюсь держать его в форме.

Холли качает головой.

— Я бы ела их каждый день, если бы могла, но не могу позволить себе приходить сюда. Последний раз я была здесь прошлой осенью, когда мне исполнилось девятнадцать после возвращения из колледжа.

— Девятнадцать? Ничего себе, да ты еще ребенок. — И для меня почти незаконно иметь грязные мысли о ней.

— Вообще-то вчера был мой день рождения. Поэтому я и была в баре. Официально оставила позади свои подростковые годы.

— Ну что ж, с запоздалым днем рождения. Я рад, что смог дать тебе почувствовать вкус двадцатилетия. — Улыбаюсь, а она сердито смотрит на меня. — Может, тебе стоило позволить мне сделать тебе настоящий подарок вчера вечером?..

Холли качает головой, но не может скрыть румянца на щеках.

В глубине души знаю, что ей нравится, когда я говорю ей непристойности. Я умею читать людей.

Мне нужно сменить тему, прежде чем продолжу размышления о том, что хотел бы сделать с ней.

— Ты учишься в колледже?

— Училась. Я бросила все, чтобы вернуться домой и помочь отцу на треке. Он больше не мог платить сотрудникам. — Я замечаю, как она хмурится, и мне это не нравится — такое красивое лицо никогда не должно быть грустным. Я хочу немедленно все исправить.

— Ну, может быть, когда придет мой приятель-инвестор, ты сможешь вернуться?

Она переводит взгляд на меня.

— Я бы с удовольствием. Это просто отстой, что все мои школьные друзья теперь будут впереди меня.

— Ты еще молода. У тебя появятся новые друзья, — замечаю я. — А что ты изучала?

— Психологию.

Мои брови взлетают вверх.

— Вау! Это впечатляет. Умная и сексуальная. Довольно крутая комбинация.

Холли хихикает.

— Спасибо. Хотела бы я, чтобы больше парней так думали. У многих из них проблемы с женщинами, которые серьезно относятся к учебе.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я совершенно сбитый с толку. — Я люблю умных женщин — вообще всех женщин.

— Мне не очень везет с мужчинами.

Досадно. Я кладу локти на стол и наклоняюсь вперед.

— Может, ты просто встречалась не с теми парнями?

Когда мы смотрим друг другу в глаза, между нами возникает жар. Я знаю, Холли тоже это чувствует, потому что легкий румянец ползет по ее шее к щекам, заставляя меня задуматься о том, как она будет выглядеть после оргазма. Того, который я хотел бы подарить ей сию же минуту, погрузившись между ее сладкими, сливочными бедрами и вылизывая ее до беспамятства.

Образы того, что скрыто под этой одеждой, и то, каковы её губы на вкус, играют с моим мозгом, и мой член дергается в предвкушении.

Я открываю рот, чтобы сказать ей: «К черту ужин. Давай уйдем отсюда, и я дам тебе то, чего ты жаждешь», когда чересчур бодрая официантка со светлыми волосами подходит к нашему столу.

— Что я могу предложить вам выпить?

Я сбрасываю с себя оцепенение, пытаясь очистить свой помешанный на сексе мозг от мыслей о трахе с Холли. Как мне вынести столько пыток?

— «Бад Лайт».

— Колу, пожалуйста, — говорит Холли.

Как только официантка уходит, Холли постукивает указательным пальцем по столу и обращает свое внимание на всех присутствующих, кроме меня. Она как будто боится снова взглянуть на меня. Я признаю — притяжение между нами трудно отрицать, но мы оба знаем, что должны бороться с ним. Между нами никогда не может быть ничего, кроме невинного флирта, и вчерашнюю ночь нужно держать под замком.

Смешивать приятное с полезным — плохая идея. Даже я это знаю.

Прежде чем успеваю начать разговор о треке, глаза девушки расширяются, и она пытается спрятать лицо за руками.

— Что ты делаешь, Холли? Ты выглядишь как сумасшедшая.

— Не произноси моего имени, — резко шепчет она, наклоняясь и хватая меню.

— Что? Почему? — Я поворачиваюсь на своем месте и замечаю парня, стоящего у стойки бара и шутящего с хорошенькой грудастой барменшей.

Он примерно моего роста, не меньше метра восьмидесяти, и покрыт татуировками, как и я. Его голова выбрита, как и лицо. Холли не может прятаться от этого парня. Я оборачиваюсь и вижу, как она прячется за меню, которое у нее в руках.

— Что происходит? Не хочешь, чтобы парень в баре заметил тебя?

— Да. Пожалуйста, дай мне знать, когда он уйдет.

Если бы я не был так озадачен нехарактерным отклонением от нормального поведения Ледяной королевы, которое видел до сих пор, это было бы смешно. Но моя забота о ней перевешивает веселье. Что, черт возьми, этот парень с ней сделал?

— Сначала скажи мне, кто он.

Холли драматично вздыхает, и я готов поспорить, что, если бы мог ее видеть, она бы закатила глаза.

— Это Джексон Круз. — Судя по тону ее голоса, мне должно быть ясно, кто этот парень.

Я смотрю в потолок и пытаюсь мысленно разобраться, почему это имя звучит так знакомо. И тут до меня доходит. Я знаю это имя. Видел его в одном из журналов по мотокроссу, которые читал в самолете по пути из Кентукки сюда. Еще раз смотрю на парня, а затем спрашиваю ее:

— Он звезда мотокросса, верно? За которым сейчас охотится вся пресса?

— Да, — шипит она.

Я откидываюсь на спинку сиденья.

— Разве ты не хочешь поговорить с этим парнем, чтобы заставить его продвигать ваш трек?

Холли роняет меню и смотрит мне в глаза.

— Нет. Он последний человек на земле, с которым я хочу говорить.

Я кладу руки на стол и наклоняюсь.

— Почему? Я не понимаю.

Холли сжимает губы в тонкую линию.

— Он мой бывший.

Теперь понятно.

— Ясно. Как давно расстались?

— Две недели назад.

Ох.

Киваю.

— Я так понимаю, все закончилось не очень хорошо?

— Нет. Он изменил мне. Судя по тому, что я слышала от парней на треке, которые не сказали мне ни слова, пока мы были вместе, он уже некоторое время спал со всеми подряд. В прошлом году, когда я была в колледже, он попал в профессиональный круг, и думаю, спал со всеми распутными девками, которые ежедневно бросались на него за моей спиной.

Эта история слишком задевает меня за живое, и я ловлю себя на том, что сжимаю руки в кулаки на коленях.

— Дай угадаю, ты была ошеломлена, когда поймала его?

Девушка отрицательно качает головой.

— Он сам признался в этом после того, как забыл о двухлетней годовщине, которую мы должны были отпраздновать вместе.

Я оглядываюсь назад, прищуриваюсь, глядя на Джексона и говорю Холли:

— Похоже, он высокомерный говнюк, которому надо надрать задницу.

Ее мягкие губы кривятся, будто она борется со слезами.

— Может, и так, но даже после всего, что он со мной сделал, я не желаю ему никакого физического вреда.

Я знаю Холли не так уж давно, и это безумие — чувствовать необходимость ее защитить, но я точно понимаю, через что она проходит. Быть обманутым — отстой, особенно когда человек, которого ты любишь, ударяет исподтишка.

Как этот придурок посмел так поступить с этой красивой, заботливой девушкой, которая явно его любит? Она — гребаный приз, и если мудак не смог этого понять, то не заслуживал её.

— О боже. Он идет сюда. Не обращай на него внимания, — приказывает она.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Джексон останавливается у нашего столика.

— Холли? Как дела?

Холли смотрит на него и улыбается.

— Привет, Джексон. Все хорошо.

Его взгляд скользит по ее телу и задерживается на груди под белой майкой.

— Ты отлично выглядишь.

Он хочет сказать, что ее сиськи выглядят отлично — факт — но после того, как он обращался с ней, Холли не должна доставлять ему удовольствие смотреть на них. Ей следовало бы сказать ему, чтобы он отвалил, но она этого не делает. На самом деле, девушка хлопает глазами, и улыбаясь, говорит, что он тоже хорошо выглядит.

Я, блядь, вообще не понимаю цыпочек. Совсем.

Этот мудак поступил с ней неправильно. Почему она так к нему добра? В одну минуту она его ненавидит, а в следующую — он держит ее под каким-то чертовым заклятием, которое превратило самую дерзкую цыпочку, которую я знаю, в… ну… она ведет себя в точности, как фанатки, которые пытаются привлечь мое внимание. Почему она вообще хочет, чтобы придурок вернулся после всего, что он натворил?

Это нехорошо. Разве она не знает, что с такими фанатскими замашками станет для него еще одной легкой добычей? У него на уме будет то же самое, что и у меня, когда дело касается женщин — трахать их и бросать — а Холли слишком хороша для этого. Она не какая-нибудь случайная девка, которая хочет поразвлечься. Я был рядом с ней достаточно долго сегодня, чтобы знать, что она верная и пылкая и заслуживает гораздо большего.

И я прослежу, чтобы так оно и было.

Я протягиваю руку через стол и переплетаю свои пальцы с ее.

— Кто это, детка?

Холли пытается вырваться, но я сжимаю пальцы, удерживая ее на месте. Маленькое прикосновение срабатывает. Взгляд карих глаз Джексона останавливается на наших руках, и я ухмыляюсь Холли.

Ей требуется пара секунд, чтобы понять, что я помогаю ей, и она улыбается мне в ответ.

— Это мой друг Джексон.

Я отпускаю ее руку, встаю из-за стола и протягиваю руку для рукопожатия.

— Как дела, приятель? Я Трип.

Джексон смотрит на меня оценивающим взглядом, рассматривает мои бицепсы, прежде чем позволить ухмылке пробраться на его лицо. Он уверен в себе и думает, что лучше меня. Если он не будет осторожен, я сотру эту ухмылку с его лица.

— Думал, что знаю всех друзей Холли.

Я продолжаю трясти его руку, сжимая чуть крепче.

— Я знаю ее уже некоторое время, она действительно особенная. — Смотрю на Холли сверху вниз и подмигиваю.

Джексон отпускает мою руку и сгибает пальцы. На этот раз настала моя очередь изобразить дерьмовую ухмылку.

Он поворачивается к Холли.

— Знаю, что сейчас мы не в лучших отношениях, но я бы с удовольствием заглянул на трек. Ты не против?

Ее лицо светится.

— Ну конечно! Мы будем рады тебя видеть.

— Отлично. Договорились. Я буду там завтра, — отвечает Джексон с усмешкой, прежде чем снова повернуться ко мне. — Приятно познакомиться, Трип. Уверен, мы еще увидимся.

Я киваю.

— Можешь не сомневаться.

Я сажусь и качаю головой, пока Холли смотрит, как Джексон выходит за дверь.

— Что ты в нем нашла?

Она снова поворачивается ко мне.

— Ничего я в нем не нашла.

Я закатываю глаза.

— Да брось. Если бы я не спас твою задницу, ты бы расплылась в лужицу по всему полу. Если хочешь, чтобы такой парень, как он, ревновал, тебе нужно стать для него вызовом. Ты не должна бросаться на него.

— Я не бросалась на него.

Я указываю на стол.

— Да, так и было. Поверь мне. Я знаю, о чем говорю. Если хочешь, чтобы этот парень заметил тебя и пожалел о том, что упустил, тебе понадобится моя помощь. Ты должна заставить его приползти обратно. Он должен страдать за то, что сделал тебе плохо, чтобы у него больше никогда не возникло желания поступить так снова.

Холли скрещивает руки на груди.

— Зачем ты вообще это предлагаешь? По большей части я вела себя с тобой как редкостная стерва. Что тебе от этого?

Я пожимаю плечами.

— Хочу, чтобы мое пребывание здесь прошло как можно более гладко. Я бы хотел, чтобы мы были не только коллегами, но и друзьями. Я чувствую себя дерьмово из-за того, как обошелся с тобой в клубе, и надеюсь, что это поможет тебе встать на мою сторону. Дружба с тобой сделает мою работу веселой. Это маленькое соглашение обеспечит мне развлечение, пока я здесь, а ты получишь кое-что взамен. Я бы сказал, это беспроигрышный вариант для нас обоих.

Холли играет с прядью своих светлых волос.

— То есть ты хочешь сказать, что если мы создадим священный союз, то единственное, что я должна сделать, это быть с тобой вежливой? И больше ничего не хочешь от меня взамен?

Я отрицательно качаю головой.

— Больше ничего. Клянусь. Мне нужна только твоя дружба и возможность помочь тебе заставить изменника заплатить. Я не люблю изменников. Не понаслышке знаю, сколько гребаных проблем может вызвать измена в отношениях.

Холли прищуривает голубые глаза.

— И ты будешь хорошо себя вести?

— Да. Обещаю, что буду держать свой член в штанах, когда дело касается тебя. Ты начинаешь мне слишком сильно нравится, чтобы трахать тебя. — Я говорю ей чистую правду, потому что теперь знаю, она — тип девушки, созданной для отношений, а это не то, что мне сейчас нужно.

Я не хочу притворяться и завязывать отношения, потому что не позволю себе играть с ней только ради секса. Не смогу отшвырнуть ее, как делаю со всеми остальными. Она слишком классная, чтобы поступать так.

— В этом нет никакого смысла. Я тебе слишком нравлюсь, чтобы спать со мной? Это очень странно, но неважно. Сделка кажется довольно простой, и я хотела бы дать Джексону попробовать его собственное лекарство и заставить его ревновать. Было бы неплохо доказать ему, что я тоже могу найти кого-то другого.

— Насколько я понимаю, Холли, если мой приятель войдет в бизнес с твоим отцом, мы будем часто видеться. Мне бы хотелось, чтобы мы были в хороших отношениях. Я, вероятно, буду время от времени появляться здесь после того, как мой месяц здесь закончится, и хотел бы, когда войду в ваш офис, чтобы ты приветствовала меня улыбкой, а не хмурым взглядом. Ты весьма хорошенькая, чтобы портить злостью это прекрасное лицо.

Она прикусывает нижнюю губу.

— Полностью с тобой согласна. Я тоже не хочу плохих отношений с тобой. Думаю, объединиться с тобой будет весело, но больше не флиртуй со мной.

— Джексон должен поверить, что мы вместе, так что нам придется сыграть свою роль. Будет много флирта. Только так это будет выглядеть правдоподобно.

Холли откидывается на спинку дивана и грызет ноготь большого пальца, взвешивая варианты.

— Часики тикают, — говорю я. — Тебе лучше принять решение. Он придет к тебе завтра. Ты можешь либо позволить мне заигрывать с тобой перед Джексоном, заставляя его безумно ревновать, либо снова возненавидеть меня. Выбор за тобой.

Ее взгляд смягчается.

— Я никогда не говорила, что ненавижу тебя.

— Действия говорят громче слов, сладкая. Сегодня от тебя было не так уж много добрых слов для меня. — Я протягиваю ей руку через стол. — Что скажешь? Мы договорились?

Девушка наклоняется вперед и кладет свою руку в мою.

— Договорились. И я обещаю, что начну вести себя лучше по отношению к тебе.

Похоже, мое пребывание здесь стало намного приятнее. Я улыбаюсь и пожимаю ей руку. Это похоже на начало прекрасной дружбы.