Полдень 23 век. Возвращение Тойво

20 августа 230 года Дача Максима Каммерера Запись с фонограммы

Мы сидели в комнате объятой мягким золотом заката, Аико, Ася, Тойво, Даня Логовенко, Ростислав Нехожин, я и Геннадий Комов, которому пришлось умереть и воскреснуть, там, на площади у Музея Внеземных Культур. Людены, в самом деле, успели как раз вовремя…

Я: Ну вот, друзья, и пришло время нам заполнить лакуны, помните, те, в «Доме Леонида»… Не прошло, как говориться, и тридцати лет…

Тойво: Конечно Биг-Баг, но заполнить лакуны… это, наверное, не самое главное. Пришло время и вам, и Асе и Ростиславу, и Геннадию, и многим многим другим собираться в путь… Ваше человеческое время подошло к концу. Начинается Новая Эра.

Комов: Хорошо, хорошо. Это все патетика. Но мне все же хочется задать лично Даниилу Александровичу тот же самый вопрос, который я задавал ему тридцать лет назад. Что же все-таки такое — метагом, Даниил Александрович? Каковы его цели? Побудительные мотивы? Но только прошу, без этих ваших штучек, как в прошлый раз. Не надо стирать нам память и портить фонограмму…

Логовенко (смеется): Ну, сейчас в этом уже нет необходимости, Геннадий Юрьевич. Надо сказать, что наше отношение к человечеству радикально изменилось за эти тридцать лет по вашему времяисчислению. Ибо в нашем мире, время совершенно другое. Для нас теперь очевидно, что спонтанное появление «третьей импульсной» в человечестве, а значит и возможность перехода значительного числа людей на следующий эволюционный уровень — процесс закономерный и неизбежный. Теперь несомненно, что люден — это эволюционное будущее человека. Но, может быть, сначала дадим слово нашей «новорожденной», Аико. Ибо только ей, и ей одной, мы обязаны тем, что сидим с вами здесь сейчас и беседуем, как ни в чем не бывало. Онэгай симас[30], Аико-сан.

Аико (шутливо-церемонно с улыбкой кланяется по-японски): Ёрокондэ[31]. Вы знаете, Геннадий, когда я оказалась там, в новом теле, первое, что я ощутила — это непередаваемое чувство Свободы, Блаженства, Всемогущества и Бессмертия, которые просто невозможно представить себе на земле. Причем это ощущение охватило каждую клеточку моего тела. В том мире это обычное состояние. Там забываешь, что такое Смерть. Там ее просто нет.

Рассказать человеку о мире люденов так же трудно, как пытаться рассказать рыбе о суше, и обитающих на суше существах. Представьте себе рыбу, которая вдруг вздумала выйти из океана на берег и зажить жизнью амфибии. Это как бы переход из одной среды в другую и резкая смена восприятия… Это похоже на смерть старого тела в старой среде и одновременное рождение нового тела в новой среде. Самое удивительное во всем этом, что этот тот же самый мир, но видимый словно бы с другой стороны… Как бы это сказать… С другой стороны жизни и смерти, как их понимают люди… Меняется именно Восприятие… Обычный земной человек живет в привычной ему среде восприятия… Он воспринимает материю совершенно определенным образом, как нечто внешнее и чуждое по отношению к себе…. Он видит вокруг себя землю, воду, лес, камни… Но для людена, материя выглядит уже совершенно иначе… Она становится прямым продолжением Сознания и собственного тела Людена… Материя становится совсем иной, податливой, сознательной, пластичной и в то же время невероятно прочной, бессмертной, неуничтожимой… Пластичная как мед, но прочная как алмаз, если искать привычные вам аналогии. Мир люденов — это мир сознательной материи. И это непередаваемое Блаженство, быть сознательной Материей. Из нее можно лепить все что угодно, целые миры, целые вселенные, которые будут просто продолжением твоего собственного бессмертного тела…

Я: Ради этого стоит и умереть для старого мира…

Комов: Да, это впечатляет. Но чем же, все-таки занимаются людены, каковы их взаимоотношения друг с другом.

Логовенко: Если ответить очень просто, Геннадий, то людены играют. Но их игры запредельны для человеческого понимания. Представьте себе собаку или обезьяну, которая смотрит на человека, решающего математическую задачу или играющего на скрипке, или рисующего картину или сочиняющего поэму. Понимают ли они, чем занимается человек? Способны ли они понять игры человеческого ума и духа? Примерно та же самая ситуация и здесь. В человеческом языке просто нет слов, понятий и представлений, которыми бы можно было описать игры люденов. Для человека его повседневность — это ум. А для людена повседневность — это Сверхразум. Разум человека видит лишь фрагментарную поверхность вещей. Его мир — это мир конфликтующих, взаимоисключающих истин и точек зрения. Видение же Сверхразума — это глобальное, я бы сказал, сферическое и голографическое видение. Это океанический взгляд, охватывающее все вещи в нерасторжимом единстве, видящий мир со всех точек зрения сразу и примиряющий их в свете одной великой Истины. Каждая вещь для людена является выражением и отражением единства всего Мироздания. Время, пространство, материя — все становится для нас другим и парадоксальным с точки зрения человека. Например, время — это одно вечно длящееся Мгновение. Стирается различие между прошлым, настоящим и будущим. Но это Мгновение богаче событиями, чем тысячелетия человеческой истории. В Пространстве нашего мира нет расстояний. Для людена мгновенно становится доступным то, что находится рядом и на другом конце вселенной, ибо вся Вселенная воспринимается им как продолжение своего собственного тела.

Комов: Да, это уже становится выше моего понимания.

Логовенко: Это другой уровень сознания и существования, Геннадий, поэтому так трудно говорить об этом, пользуясь языком людей. Здесь нужен другой язык. Но не стоит расстраиваться. У вас же есть «третья импульсная», вот и посмотрите скоро на все сами своим глазами… хотя глаза у вас будут уже совсем другие.

Комов: Да вот, боюсь не дожить.

Логовенко (смеется): Ну, ну, если вам было суждено воскреснуть там, у Музея, то теперь уже вы точно умрете не раньше, чем станете люденом. Это я вам обещаю. Беру вас под свою личную опеку, так сказать.

Комов: Спасибо, Даниил. Успокоили, старика. Вот она, ирония жизни. Тридцать лет я боролся против вас, и вот теперь сам готовлюсь стать люденом.

Логовенко: Это потому, что вы слишком много морализировали по нашему поводу. Но Сверхразум «по ту сторону добра и зла». Не стоит прикладывать моральные мерки человека к людену и Сверхразуму.

Комов: Да, похоже, вы правы.

Логовенко: Что касается наших взаимоотношений друг с другом, то их можно было бы определить самым общим образом так: единство в многообразии. Все людены очень разные, и очень различаются их игры, и, тем не менее, все их игры объединены в одну великую, единую Симфонию Мироздания. Я испытываю наслаждение от Игры другого Людена, так же как он испытывает наслаждение от моей Игры. Мы можем участвовать в играх друг друга…

Комов: Но остаются ли в Мире Люденов какие-то аналоги чувств, присущих человеку, такие как любовь, дружба?

Логовенко: Ничто ценное из того, что было в «человеческом», не теряется для людена. Другие людены для меня являются как бы продолжением и расширением меня самого… Остается любовь, но она становится Любовью, объемлющей все Мироздание, остается радость, но она превращается в безупречное Блаженство, остается творческий труд, но он превращается в свободную, бесконечно многогранную Игру, и остается Юмор, но это Улыбка всей Вселенной.

Нехожин: Мне тоже хотелось бы поблагодарить Даниила Александровича и Аико за интересный рассказ о Мире Люденов. Но перед нами сейчас стоят чисто практические задачи. Сотни тысяч людей, имеющих «третью импульсную», ожидают наших действий. И сейчас появились уже миллионы, желающих обрести ее. Что же вы намерены предпринять в первую очередь?

Тойво: Ну, ответ здесь напрашивается сам собой. Мы, с вашей помощью, т. е. с помощью всего человечества, откроем на Земле множество Центров, где будут работать наши «акушеры», которые будут помогать тем, кто имеет «третью импульсную» пройти по спирали психофизиологического развития до окончательной трансформации…

Ася: А это не больно?

Все смеются.

Тойво: Вопрос на самом деле не праздный. Труден первый уровень, пока сильны еще привязанности к Земле, к родным, близким. Любые привязанности здесь могут стать препятствием, вызывая болевые ощущения. Но, по мере продвижения, становиться легче.

Труден так же уровень, когда начинается трансформация тела, меняется физиология, обычные органы заменяются энергетическим центрами… Это немножко похоже на «умирание» и в то же время на «рождение». Но рядом всегда «акушеры», которые тщательно контролируют весь процесс и в любой момент придут на помощь. Я преклоняюсь перед мужеством Аико, которая прошла весь этот путь самостоятельно. Ей суждено было в кратчайшие сроки повторить подвиг первых люденов, Павла и Софии Люденовых.

Логовенко: Кроме того, нам необходимо разработать эффективные методики, позволяющие ускорить процесс формирования «третьей импульсной» в организме тех, кто ее еще не имеет, но стремиться к этому. Насколько я знаю, Ростислав и Аико уже начали эту работу в моей бывшей вотчине, в Институте Чудаков…

Нехожин: Ну что же, основные направления работы определены. Кстати, друзья, вы заметили, как чудесно изменилась общая атмосфера после вчерашнего дня? Словно все вещи стали излучать какую-то мягкую радостью.

Ася: Да… И воздух стал другой. Стало вкусно дышать. Я думала, что это только я чувствую.

Нехожин: Видимо, это не просто субъективное ощущение. Мне сегодня позвонил доктор Протос и сообщил, не без доли юмора, что, похоже, ему тоже «придется переквалифицироваться в людены», так как у него почти не осталось пациентов. Все вдруг неожиданно выздоровели.

Логовенко (улыбаясь): Полагаю, это только начало. Теперь на Земле появилось достаточно много людей, открытых силе Сверхразума, а эта сила оказывает мягкое, гармонизирующее влияние на всю планету и на каждого человека в отдельности. Думаю, что Земля скоро превратится в одну из самых счастливых планет во Вселенной, в мирную колыбель Сверхцивилизации люденов. Полагаю, что это затронет так же Периферию и другие планеты.

Комов: Вот вам и второе Пришествие и Рай на Земле в перспективе, дождались, наконец. И какая вдова ему б молвила «нет»? Но все-таки еще один вопрос, Даниил Александрович. Кто же все-таки те, кого мы называли Странниками…

Логовенко: Это существа с «инфернальных» планов Универсума. На протяжении всей истории человечества они бешено противостояли эволюции, не желая терять свою власть над человечеством. В 20 и в 21 веке они натворили много несчастий и бед на земле. Но теперь, когда мы установили прочную связь между нашими мирами, они тоже подверглись светлой трансформации и более нам не опасны.

Комов: Можем ли мы надеяться услышать ваш более подробный рассказ об этом?

Логовенко: Несомненно… Обязательно расскажу, Геннадий Юрьевич, но если можно не сейчас… Так птички за окном чудесно поют и солнышко светит… А это, знаете ли, уже совсем другая история… О темных временах человеческой истории…

Комов: Ну что же, Даниил Александрович, теперь и я говорю вам: добро пожаловать на Землю.