Полет Сорок

Глава 7

Его доставили в участок на Кэннон-стрит. Сержант, проводивший заключение под стражу, записал его имя и адрес, потом его отправили во двор для задержанных – открытое пространство, окруженное решеткой. Там было невыносимо холодно, так, что дыхание вырывалось клубами. Во дворе было человек двадцать, видимо, ожидающих суда, или, может статься, их водворили сюда, чтобы избавиться от них, как и от него самого. Ни с кем из них он не хотел бы оказаться в закрытом помещении. Многие из них поглядывали на него. Маленький человечек в дорогом пальто… Стивена прежде никогда не арестовывали, но он ясно представлял, что последует дальше.

Закон Совета гласил, что он может использовать свои силы против необученных, только если его безопасности угрожают. Это фактически означало, что он должен позволить ограбить себя, лишь бы никто не пострадал. У него было всего лишь несколько шиллингов в кармане, и он мог позволить себе потерять их. Тем не менее…

«Через мой труп», - подумал Стивен. Он проскользнул за крупным мужчиной мимо стола из сосновых досок, где парочка потертых индивидов резалась в карты из засаленной колоды, делаясь неприметным при ходьбе, так закручивая эфир вокруг себя, что взгляд отклонялся, и внимание само по себе переключалось на что-нибудь другое. Он не становился от этого невидимым, и если бы кто-нибудь из его сокамерников, бросающих алчные взгляды, пригляделся бы, то его бы увидели.

«Это их выбор, - безжалостно подумал Стивен, - и они отвечают за последствия».

Он взгромоздился на скамейку и подтянул колени к подбородку, обхватывая их руками, чтобы стать маленьким и неприметным, как он умел. И спрашивал себя, что же делать. Он не хотел обращаться к Голдам за залогом. Если уж Дэн не явился на смерть Ханта, на это должна была быть чертовски веская причина. Он вздрогнул от мысли о том, что приходится выносить Эстер, отгоняя этот образ. В любом случае, думай об этом или нет, но Рикеби не захочет выпускать его под залог.

Адвокаты Крейна вытащили бы его под залог, понравилось бы это Рикеби или нет. Хэннефорд и Грин были самой бешеной юридической командой в Лондоне, агрессивные сторожевые псы со стальными писчими ручками вместо клыков, и у него был карт-бланш на то, чтобы использовать их по своему усмотрению. Одна записка - и он будет свободен.

При условии, что у него есть право позвать их, учитывая, как он бросил человека.

Нет. Крейн не будет возражать, если воспользуется услугами его юристов. Даже если он оттолкнул его слишком сильно в этот раз… он не будет, не будет. Люсьен простит его, даже если он просто извинится… но даже если Люсьен больше не захочет видеть его, он сможет воспользоваться его адвокатами. Стивен в этом не сомневался. Однако если бы сомневался, Рикеби сказали бы. Стивен предположил, что залог свяжут скорее с именами Хэннефорда и Грина, чем лорда Крейна, но даже при таком раскладе, вероятность обнародовать свою связь с любовником заставляла его нервничать. По той же причине он подавил искушение послать записку Крейну, чтобы дать ему знать, где он, почему до сих пор не вернулся, что он очень сожалеет. Риск, что Рикеби приказал бы прочитать это, был слишком велик.

А в это время Крейн гадает, где он. А может быть, и нет. Может быть, Стивен перегнул палку в испытании его терпения.

Эти мысли Стивен тоже отодвинул. Он просидит тут несколько часов, теряя время, но не даст Рикеби оружие против себя. Он ни на минуту не вообразил, что того художника будет легко найти, но если вдруг… что ж, он предупредил Рикеби, свои обязанность он выполнил. Это уже от инспектора зависит, прекратит ли он валять дурака, а Стивен должен просто переждать.

Не желая больше ни о чем думать, Стивен обратился мысленно к трем мертвецам и художнику.

Он проторчал во дворе для задержанных где-то уже пару часов, замерший, уставший, скучающий, когда двери открылись в пятый раз. Стивен взглянул, просто на случай, если Рикеби передумал, но это был просто еще один заключенный. На мгновение он вернулся к своим мыслям, прежде чем осознал, что прибывший целенаправленно шагает к нему.

Стивен посмотрел вверх и увидел человека среднего роста и атлетичного телосложения, лет двадцати пяти, с темно-синими глазами, массу темных спутанных волос с одной стороны эффектно нарушала приметная белая полоса. Только одна черта не совпадала с описанием прохиндея-воздухоходца мисс Ноддер, да и раньше ее не было, когда Стивен видел его в свете фонарей, флиртующим с Крейном.

- Я убью его, - произнес Стивен вслух, до него начало доходить. Он вскочил на ноги, руки его покалывало от нарастающей злости. – Джона Пастерн. Иди сюда!

Пастерн торопливо отступил, когда Стивен двинулся на него.

- Подождите, мистер Дэй!

- Зачем!? – Стивен закрутил эфир вокруг Пастерна, отрезая его, ощущая отпор впечатляющей силы, ужесточил хватку, заставляя сдастся. Он взглянул на воздухоходца. – Вы или пойдете в Совет, или приползете туда на коленях. Сваляете дурака, и я вас стреножу. И не вздумайте меня провоцировать.

- О, господи, вы меня арестовываете, - сказал Пастерн. – Очаровательно. Вы сами под арестом, помните?

- Так же, как и вы. Дважды, - огрызнулся Стивен, имея в виду тюремный двор.

- А, ну, арестовывайте, - отмахнулся Пастерн. – Ну и нудятина, я не слишком переношу это. Мне нужно с вами поговорить.

- Что? Почему?

Пастерн улыбнулся ему почти заигрывающе.

- У меня ваше кольцо.

Стивен набрал воздуха, чтобы закричать, что он и так это знает, но он поперхнулся, когда до него дошло, что имеет в виду Пастерн.

- Мое кольцо? – повторил он, чтобы потянуть время.

- Кольцо Повелителя Сорок, то, что ваш любовник лорд Крейн подарил вам. Которое, принимая во внимание… - он склонил голову набок, и оглядел Стивена сверху донизу. – Без обид, но, должно быть, в постели вы настоящая зажигалка.

Стивен послал ему яростную вспышку через эфирную сцепку, выбив из Пастерна стон боли.

- Рот закрой!

- Больно! – Вид у Пастерна был уязвленный. – Я просто говорил…

- Не надо.

- Ваше кольцо, мистер Дэй. Оно у меня.

- Так верните его.

- Я бы с удовольствием, - слова Пастерна позвучали вполне искренне. – Мне не нужна это проклятая вещь. Вы посмотрите, что она со мной делает! – Он указал на белую полосу, ярко блестевшую в его черных волосах. – Я лишь раз надел его, и она появилась. И с каждым днем становится все хуже. Я выгляжу на десять лет старше.

- Оно убьет вас, если продержите его у себя, - сказал Стивен. – Рак, возможно. Может быть, чахотка. Оно не ваше, и потому приносит вам вред.

Пастерн вздрогнул, явно готовый поверить любой выдумке.

- Все больше причин избавиться от него. Присядем, мистер Дэй? Вы должны выслушать меня.

Стивен сцепил руки.

- А почему мне не заставить вас признаться, где кольцо находится, и не оттащить вас в Совет? И не посмотреть, как вас бросят в тюрьму для воров?

- Я работаю на леди Брютон, - слова вылетели поспешно и казались необдуманными, но они заставили Стивена остолбенеть. Пастерн продолжил. – Если вы хотите узнать об этом, то вы должны выслушать меня.

Стивен смотрел на него. Пастерн смотрел в ответ, темно-синие глаза были полны искренности.

Ловушка? Обман?

Неважно. Ему надо знать.

Он ослабил эфирную хватку на Пастерне, и они зашагали к краю двора, игнорируя любопытные взгляды других сидельцев. Пастерн уселся на скамью и приглашающе похлопал по ней. Стивен остался стоять.

- Продолжайте. И будьте убедительны.

Пастерн сплел пальцы за головой и откинулся назад.

- На самом деле, все просто. Леди Брютон – жуткая гарпия, скажу я вам – приказала мне украсть кое-что в Лондоне, чтобы можно было инкриминировать это мисс Сейнт. В частности, убедиться, что ваше кольцо у меня, и чтобы вы думали, что это сделала мисс Сейнт. Предпочтительнее забрать его из жилища лорда Крейна. Пришлось попыхтеть, чтобы все это сладилось, скажу я вам. Леди Брютон знает о вас и о его светлости, конечно же, - Пастерн посмотрел перед собой и вздохнул. – Он действительно нечто. Эти скулы. Эти татуировки.

- Откуда вы знаете о татуировках?

- Невероятно доминирующий. И вдвое крупнее вас, от этого можно затрепетать. Я и в самом деле люблю больших напористых мужчин. Как и вы. Господи боже, он заставляет вас вопить.

С некоторым усилием до Стивена дошло, что хотя обычно не затягивать шторы на окнах квартиры Крейна на четвертом этаже вполне безопасно, но это вряд ли применимо к тем, кто может разгуливать по воздуху.

- Заткнитесь! – в бешенстве выпалил он. – Вернемся к сути вопроса. Почему вы делаете за леди Брютон ее работу?

- А вы как думаете? Потому что она не оставила мне выбора, конечно же, - в голосе Пастерна неожиданно появилась горечь. – Она держит меня на поводке, и она намного более могущественна, чем я, у меня ни одного шанса против нее. Но это не значит, что я хочу работать на нее.

- И?

- И я думаю, что мы с вами можем прийти к соглашению. Я все еще не отдал ей кольцо. Я бы хотел – из-за своих волос – и она, конечно, тоже, по крайней мере, она так говорит, но она так и не пришла за ним. Я думаю, что она напугана им.

- Она и должна. Оно чуть не убило ее.

- Она знает, что может достать меня в любой момент, и поэтому ей не жаль, что оно у меня. Так что она оставила его мне и это означает, что я могу вернуть его вам, - он поднял брови и зовуще посмотрел на Стивена. – За определенную плату.

- Какую? – Стивен охотно пустил бы на это дело деньги Крейна. Особенно с намерением вернуть их обратно как-нибудь на досуге после того как он получит свое кольцо.

- Избавьте меня от нее, - в улыбке Пастерна не было и намека на веселье, только оскал. – Она по вашу душу. Вашу и лорда Крейна. Ваша парочка сделала ее вдовой, и не самым лучшим образом. Она жаждет сил Повелителя Сорок и верит, что они принадлежат ей, и она жаждет мести за то, что вы натворили. Вам придется убить ее. Сделайте это сейчас, быстро, и кольцо ваше.

- Я – юстициар, а не убийца.

- Вы убиваете черных магов. Она – чернокнижница.

- Вы все еще не объяснили мне, почему я не могу заставить вас рассказать мне, где кольцо, и оттащить вас в Совет, - напомнил Стивен.

- Потому что, если я скажу Совету, что те ограбления были совершены мною, а не мисс Сейнт, а потом я расскажу им все про вас и ваше благородное любовное гнездышко. Любовное гнездышко с Крейном. Это довольно мило. Журавли вьют гнезда? (1)

- Это же птицы, конечно, они… Заткнитесь! Расскажите Совету что хотите - и можете катиться к черту. Я не позволю себя шантажировать!

Глаза у Пастерна сузились, потом он присвистнул.

- Верю, что так и есть. Какое самопожертвование! И, конечно же, проблема в том, пока на вас будут орать в Совете или упекут в другую тюрьму, кто приглядит за лордом Крейном?

- Что?

- Леди Брютон жаждет его крови. Так же, как и вашей. И раз вы будете устранены, что помешает ей заняться им на досуге?

Стивен ощутил, как кровь прилила к его щекам.

- Что она делает? – спросил он.

- Она не совсем готова предпринять решительные действия. Но сомневаюсь, что она долго будет колебаться. Все выстроилось один к одному. И если бы не вы, я бы не тратил свое время. Найдите ее, убейте ее. Вам это нужно.

- Что вы знаете? – бросил вызов Стивен, пальцы его скрючились.

- Ничего о чем бы я вам не мог рассказать, - Пастерн поднял руку. – Посмотрите на это с моей точки зрения. В идеале, вы выдернете меня из хватки леди Брютон. Я постараюсь помочь вам сделать это. Но если я помогу вам, и она обнаружит это… нет. Следующим вариантом для меня будет, если она убьет вас и вашего трахаля, и будет так счастлива от этого, что позволит мне уйти, - он сверкнул улыбкой. – Можете все поубивать друг друга, лишь бы я мог уйти. Потеря лорда Крейна будет огорчением, но есть еще множество других привлекательных мужчин. На самом деле, мне плевать.

Стивен чувствовал, как у него от ярости закружилась голова. Он разорвет эту сволочь на куски и черт с ними с последствиями.

- Слушай сюда! – он обратился и ощутил, как его рука врезалась во что-то твердое в воздухе, возможно, это была стена.

- Неа! – сказал Пастерн. – И не подумаю. Я не дурак. И знаю, что вы можете заставить меня силой воздействия рассказать, где кольцо. Я заранее предпринял меры предосторожности, о которых я вам рассказывать не буду, но я обещаю, что если вы вытяните информацию о кольце силой, то вы его больше не увидите. Если хотите получить его обратно, то разберитесь с леди Брютон.

- Черт бы побрал это кольцо! – зарычал Стивен и взмахнул рукой, но эфирный барьер Пастерна поднялся на критические несколько дюймов. Встряхнул рукой еще раз, сменил фокус, но это стоило ему секундной потери концентрации и в эту секунду Пастерн взмыл вверх из положения сидя и слегка отскочил назад, вскарабкавшись прямо вверх по стене, как какая-нибудь ящерица.

У Стивена вырвался сдавленный тревожный крик, полный ярости, и он бросился за Пастерном. Эфир неожиданно отозвался на его вызов, бешеный удар, намного более мощный, чем он предполагал. Солома, мусор, пыль вздыбились, поднимаясь с земли, собираясь в облако, посрывало шляпы под хор криков, а игральные карты затрепетали в хаотичном треске клееного картона.

Слишком сильно. Слишком сильно и слишком поздно, потому что воздухоходец добрался до верха стены, забранного проволочным канатом, и перемахнул через него в невероятном акробатическом трюке.

- Что за хренова чертовщина? – выдохнул чей-то голос, и Стивен оглянулся, чтобы увидеть с полдюжины остальных заключенных, которые глазели и указывали на невыполнимый побег. Кое-кто уже ощупывал стену, чтобы понять, что именно он использовал для упора рук. Другие хлопали по себе, отряхиваясь от пыли, которая покрыла их с головы до ног.

- Я ничего не видел, - сказал Стивен резко и зашагал к воротам, чтобы попросить адвоката. Ему срочно понадобились услуги Хэннефорда и Грина.

Пока Стивен сидел в тюрьме, Крейн был в гимнастическом зале.

Он не входил ни в одно из спортивных сообществ, где его можно было бы ожидать. Тот спарринг, который предпочитали они с Мэрриком, не имел ничего общего с маркизом Куинсберри (2) , все заключалось в том, чтобы выжить, используя все доступные средства, и, возможно, именно поэтому они были отвергнуты любым приличным атлетическим обществом. Он не стыдился этого, но и не собирался объяснять свой жестокий, дробящий стиль любопытным членам своего класса. Они с Мэрриком были, несомненно, менее заметны обнаженными по пояс в местах, где большая часть присутствующих тоже была с татуировками.

Он по большей части посещал заведение для рабочих в Хаундздитче, удобно расположенном между Лаймхаузом и Стрэндом. Викарий, державший это место, был из тех мускулистых христиан, что веруют в спасение путем физического здоровья и упражнений, вбухивал свое жалкое жалование в обеспечение клуба и снабжение его книгами и периодикой, чтобы воодушевить и на умственное самосовершенствование. Крейн записался как мистер Водри, заплатил стандартный взнос и щедрое пожертвование, которое уберегло его от неудобных вопросов, и преуспел в том, чтобы стать частью ландшафта, настолько, что привлекал глазеющих на него зевак, которые надолго останавливались ради этого. Он еще должен был терпеть крики всяких остряков: «Доброе утро, мистер Сорока!», но это была небольшая цена.

Крейн отрабатывал удары на груше. Он бы предпочел спарринг, спарринг с Мэрриком, страстно этого желал, и именно поэтому его не было. Если бой превратиться в настоящую драку, ему придется найти другой зал для этого после того, как их вышвырнут отсюда, а он хотел настоящей драки. Он посмотрел на Мэррика, который был в другом углу комнаты, с голой грудью, за исключением маленького кожаного мешочка на ремешке на шее. Этот шаманский талисман был у него уже много лет, он носил его для защиты или по привычке. Крейна так и подмывало удушить его им. Если бы не эта чертова катавасия с Сейнт…

Он заставил себя вернуться к упражнениям, выкидывая мысли из головы. Пот стекал по его голой спине, пока он дубасил грушу со всей силой, какую мог контролировать. Он наносил удар за ударом правой рукой, выплескивая злость на Стивена, и на себя, и на Мэррика, и на Англию, мышцы плеча пели от усилий, голова гудела от злости, которая и не думала утихать с прошлой ночи.

Чертовы шаманы. Чертовы вруны. Чертов Стивен. Неужели между ними не было достаточно любви, преданности, спасенных жизней, чтобы Стивен не говорил ему правду, хотя бы иногда? Что бы он услышал? Что он должен перестать нести ответственность за весь богом проклятый мир и передать часть ее Крейну?

Он поменял руку на левую, выбивая разочарование. Стивен держался на нервах, становясь все менее работоспособным и эффективным. Они едва ли могли поговорить, не скатываясь в ссору. Это сводило с ума.

И это беспокоило. Стивен был нервным, взвинченным, у него было хроническое переутомление от работы, но он никогда не жалел себя и не потакал своим прихотям. Он был одним из самых справедливых людей, которых Крейн когда-либо встречал. Но и у него были свои слабые стороны – сам Крейн, его команда юстициаров, его чрезмерное чувство ответственности – и все эти слабые стороны сейчас оказались под ударом одновременно. И когда, казалось бы, им нужно выступить единым фронтом, давление на Стивена разметало их.

Крейн остановился, позволил мешку покачаться несколько раз взад-вперед, а потом принялся молотить его в ровном темпе – левой, правой, левой, правой.

Он месяцами сдерживался, уважая независимость Стивена, приструнивая свое природное стремление взять под контроль любую ситуацию, в которой оказался. Да чтоб ее, эту игру оловянными солдатиками. У Стивена сейчас неприятности, он идет ко дну, и пора бы Крейну перестать нарезать круги вокруг гордости строптивого педика и вытянуть его из этих неприятностей, нравится ему это или нет. Ему бы заставить Стивена слушать, и исправлять проблему, не считаясь с расходами, чего бы или кого бы это не стоило, заставить бы его прекратить работать, украв Стивена и силой перевезя его через Ла-Манш. Его тошнило от юстициарства Стивена – кулак бешено врезался в кожаный мешок – тошнит от Совета – еще один свирепый удар – тошнит от притеснений, необходимости скрываться и ебаного постоянного страха…

Крейн впечатал хук правой в грушу, и она практически взорвалась.

Он отпрянул, испуганный, пока конский волос сыпался на пол. Располовиненный кожаный мешок яростно болтался на цепи. Он понял, что весь зал притих и все пялятся на него.

Мэррик оказался за его спиной и схватил его за локоть, голос у него был тихим и решительным.

- Ты. Сейчас же. Убираешься отсюда!

- Я должен заплатить…

- Выметайся, еб твою налево! – Мэррик жестко ткнул его костяшками пальцев по почкам, подкрепляя свои слова. – Шевелись!

Крейн зашевелился. С голой грудью Мэррик снова стал собой, как в старые времена, когда не изображал из себя слугу в черных одеяниях, как ему нравилось теперь, он снова был туго стянутой в узел массой мускулов, покрытой татуировками, рубцами и агрессией, который яростно сопротивлялся в боевых клетках в Шанхае. В прошлые годы он несколько раз все дерьмо выбивал из своего номинального хозяина, когда требовалось преподать урок юному Люсьену Водри. Крейн увидел то же выражение лица у него сейчас и потому подчинился.

- Что так срочно? – спросил он, пока они шли в раздевалку. Все, мимо кого они проходили, уставились на них, некоторые с открытыми ртами. – Это все лишь груша, должно быть, она износилась…

- Надо бить, а не убивать, - огрызнулся Мэррик. – А так срочно потому, что пока ты ебашил этот несчастный мешок, твои сороки принялись летать по твоему телу, что твои марионетки в ебаном балагане.

- Они что!?

- А теперь смотри, - Мэррик подтолкнул его к заляпанному зеркалу в раздевалке. Крейн посмотрел и отпрянул.

Магическая татуировка лежала неподвижно, словно прямо там ее и набили – левые щека и глаз были полностью скрыты под белым и черным, хвост пересекал его рот и переходил на другую сторону.

- Господи боже, нет!

- Потому что, если эта ебанина останется здесь…

Крейн вцепился в свою рубашку.

- Нет! Они всегда возвращаются на свои места.

- За исключением той, что осталась у мистера Дэя.

- Мне нужен Стивен. Найди Стивена.

- Тебе нужно отправиться домой, прежде чем тебя кто-нибудь еще увидел в таком ебаном виде, - Мэррик быстро одевался. Молодой человек, просунувший голову в раздевалку, быстро ретировался при виде рыкнувшего на него помощника. – А я тебе говорю, что с этой грушей все в порядке. Ты просто лупил по ней чересчур сильно. Ты лупил ее, как Джен лупит по своим штукам. Как шаман.

- Это магия. А я не маг.

- Да? Скажи это викарию. Только не сейчас потому, что ты выглядишь, как царек с каннибальских островов, и каждый чмошник здесь знает, что, когда ты пришел, у тебя на лице не было сороки. Пошевеливайся, нам надо убираться отсюда.

(1) Crane – журавль.

(2) Джон Шолто Дуглас, 9-й маркиз Куинсберри (англ. John Sholto Douglas, 9th Marquess of Queensberry; 20 июля 1844, Флоренция — 31 января 1900) — шотландский аристократ. Репутация у него была тоже не самая лучшая из-за любви к грубым развлечениям вроде запрещённого тогда бокса, для которого он даже придумал правила (от 1867 года).