Политология (проблемы теории)

§ 1 Политическая теория и проблемы международных отношений

Теория международных отношений — важная и неотъемлемая часть современной политической науки. Так же как и политология, теория международных отношений анализирует прежде всего реалии современного мира, но опирается на теоретический фундамент, созданный многовековым развитием политической мысли. Первые внешнеполитические концепции возникли одновременно с появлением государств. Большинство суждений о внешней политике и межгосударственных отношениях, высказанных древними мыслителями, сегодня звучат весьма наивно. Однако нельзя отрицать того, что некоторые из этих концепций вплоть до нынешнего столетия использовались в реальной внешнеполитической практике отдельных государств.

Например, внешняя политика традиционного Китая на протяжении веков в значительной степени вдохновлялась идеями, берущими свое начало в двух основных течениях древнекитайской политической мысли — конфуцианстве и легизме. Конфуцианство породило представление об исключительном положении Китая по отношению к соседним странам и народам, его превосходстве над ними и привело впоследствии к изоляционизму. В основе внешнеполитической концепции легизма лежал прагматический принцип выгоды и пользы отношений Поднебесной с теми или иными «варварами» (под которыми понимались все остальные народы). Поскольку легизм делал ставку на принуждение и насилие как наиболее эффективные средства управления людьми, постольку и во внешнеполитической сфере он ориентировался прежде всего на силовые методы. Об этом свидетельствует выдвинутая легистами теория прямой зависимости могущества государства от его военных успехов. По существу, это было одно из первых в истории теоретических оправданий агрессивных войн. Проблема войны и мира оказалась центральной для всех без исключения направлений внешнеполитической мысли с момента ее возникновения. В античной политической философии наиболее обстоятельный анализ причин военных конфликтов и роли силового фактора во внешней политике государства сделал древнегреческий мыслитель Фукидид.

Однако более или менее систематическое представление о внешней политике и международных отношениях стало формироваться в Новое время. Одним из первых мыслителей этого периода, обратившихся к изучению проблем международных отношений, был Никколо Макиавелли. Он считал, что война является неизбежной спутницей человеческой истории в силу изначальной склонности людей к насилию. Поэтому при принятии решения о начале военных действий руководитель государства не должен быть связан никакими ограничениями. Главную задачу любого государства на внешнеполитической арене Н. Макиавелли видел в достижении выгоды, защите своих интересов, при этом он считал вполне возможным и необходимым игнорировать и моральные, и правовые нормы. В мирное урегулирование конфликтных ситуаций Н. Макиавелли не верил, полагая, что только сила является реальным фактором политики.

Прямой противоположностью взглядам Н. Макиавелли была внешнеполитическая концепция голландского гуманиста Эразма Роттердамского, который видел в мире, а не в насилии и войне высшую человеческую ценность. Для предотвращения войн он предлагал ввести принцип неизменности границ, поскольку территориальные споры выступают основной причиной военных конфликтов. Другой голландский мыслитель Гуго Гроций вошел в историю как один из первых теоретиков международного права. Его научная деятельность была посвящена вопросам правового регулирования международных отношений. Творчество Г. Гроция имело явную антивоенную направленность. Он первым пришел к выводу о необходимости коллективной борьбы за поддержание мира. Ему же принадлежит одна из первых классификаций справедливых и несправедливых войн.

Поиски путей установления прочного мира, устранения войны как способа решения межгосударственных споров отличают творческое наследие представителей французской политической мысли XVII XVIII вв. Э. Крюсе и Шарля Ирине де Сен-Пьера. Э. Крюсе, невзирая на различия между нациями, рассматривал человеческое общество как единое целое. Поэтому цель политики он видел в поддержании и расширении согласия между народами. Важным направлением международного сотрудничества Э. Крюсе считал развитие международной торговли, усматривая тесную связь между уровнем экономического взаимодействия между государствами и степенью конфликтности в их отношениях. Э. Крюсе первым высказал предложение о создании универсальной международной организации, которая стала бы гарантом сохранения мира. По его замыслу, в эту организацию на правах полного равенства независимо от размеров территории, численности населения и географического положения должны войти все государства Европы, Азии и Африки. Возглавлять эту организацию должен Совет, состоящий из избираемых ее членами представителей. В компетенцию Совета входило бы разрешение спорных вопросов, выработка рекомендаций о методах урегулирования межгосударственных разногласий. В проекте Э. Крюсе специально оговаривалось, что ни одно государство не должно предпринимать никаких действий в конфликтной ситуации, пока не изучит соответствующие рекомендации Совета.

Созвучные с идеями Э. Крюсе мысли высказывал его соотечественник Ш.-И. де Сен-Пьер. Он также считал, что государства должны заключить договор о создании международной организации. Но предлагал в значительной степени ограничить суверенитет отдельных государств и строить эту организацию на конфедеративных началах, что уменьшит риск возникновения военных конфликтов. Коллективные органы такой конфедерации предполагалось наделить довольно широкими полномочиями. Кроме этого, Сен-Пьер считал необходимым учредить международный судебный трибунал с правом применения обязательных для членов организации постановлений и создать «армию» (говоря современным языком, коллективные миротворческие силы) для использования в тех случаях, когда отдельное государство будет оказывать сопротивление общей воле конфедерации. По существу Сен-Пьер стоял на позиции создания мирового правительства. Эта идея неоднократно высказывалась в истории социально-политической мысли.

Сторонником создания мирового правительства был и такой известный мыслитель, как Т. Гоббс. Как общеизвестно, он считал, что естественному состоянию общества соответствует «война всех против всех». Такое положение может быть преодолено только посредством заключения общественного договора и образования государства. Но в сфере межгосударственных отношений естественное состояние сохраняется и после этого. Как и Н. Макиавелли, Т. Гоббс видел в силе главный регулятор международных отношений. В естественном состоянии государства не связаны какими-либо ограничениями и стремятся к своему усилению, поэтому войны между ними неизбежны. Однако, в отличие от Макиавелли, Гоббс осуждал войны с морально-этической точки зрения и призывал к устранению их причин. А возможность прочного мира Т. Гоббс допускал только при условии функционирования мирового правительства, стоящего над властью отдельных государств.

На рубеже XVIII-XIX вв. развернутый план перестройки международных отношений предложил английский мыслитель, один из основоположников либерализма И. Бентам. В этом плане предусматривалось создание универсальной международной организации, международного суда, коллективных вооруженных сил. И. Бентам опередил свое время, предложив полностью отказаться от колоний, поскольку они являются для метрополий бременем, а не источником прибылей, как полагали тогда многие. Международные отношения, по мнению И. Бентама, должны носить демократический характер, строиться на принципах полного равенства государств и исключать господство одних народов над другими.

Почти одновременно с И. Бентамом свой план достижения вечного мира, вытекающий из его общефилософских взглядов, выдвинул И. Кант. Поскольку И. Кант отдавал приоритет морали перед правом и политикой, то он полагал, что отношения между государствами должны регулироваться теми же простыми моральными нормами, какими регулируются отношения между людьми, а сами моральные нормы станут нормами права. Эффективность и результативность любой политики будет зависеть от того, насколько она учитывает эти нормы и принципы.

Идеи И. Канта о вечном мире оказали влияние на К. Маркса и Ф. Энгельса. Правда, основоположники марксизма связывали его наступление не с моральным совершенствованием человека и общества, а с победой мировой революции. Несомненной заслугой марксизма было внимание к экономическим и социальным факторам политического процесса, в том числе и международного. Но марксисты недооценивали значение иных факторов и, как следствие, игнорировали наличие объективных национально-государственных интересов, не зависящих от общественно-политического строя. Это обусловило существующий в марксизме идеологизированный подход к международным отношениям.

На рубеже XIX-XX вв. стало формироваться совершенно новое направление в исследовании международных отношений — геополитическое. Идея о существовании зависимости между политической жизнью государств и народов и географической средой высказывалась задолго до XX столетия. В Новое время подобные взгляды были характерны для Ш. Монтескье. В конце XIX в. идеи географического детерминизма широко распространились в общественных науках, что стало непосредственной предпосылкой возникновения геополитики.

У истоков этого направления внешнеполитической мысли стояли немецкий географ Фридрих Ратцель и шведский правовед Рудольф Челлен. Заслуги последнего в основном заключаются во введении в научный обиход самого термина «геополитика». А Ф. Ратцель сформулировал положение о пространстве как о непосредственной политической силе. Он полагал, что пространство — это не просто территория того или иного государства, а важнейший элемент его силового потенциала.

Особое место в истории геополитических исследований занимают идеи английского ученого X. Маккиндера. X. Маккиндер исходил из предположения, что страны, контролирующие определенные участки континентального пространства, обладают преимуществом перед другими. В 1904 г. в статье «Географическая ось истории» X. Маккиндер назвал главным, «осевым» регионом мировой истории и политики внутреннее пространство Евразии. Государство, обеспечившее себе господство в этом регионе, могло бы, по его мнению, претендовать и на мировое господство.

В последующем геостратег ввел понятие Мировой остров, под которым он понимал сплошной континентальный пространственный пояс, состоящий из Европы, Азии и Африки. Осевой регион получил название Хартленда, то есть Сердцевинной земли. В 1919 г. в книге «Демократические идеалы и реальность» X. Маккиндер сформулировал свой знаменитый постулат: тот, кто контролирует Восточную Европу, господствует в Хартленде; тот, кто господствует в Хартленде, господствует над Мировым островом; тот, кто правит Мировым островом, господствует над миром. Позиция X. Маккиндера отражала интересы Великобритании того периода, опасавшейся чрезмерного усиления двух континентальных держав — Германии и России и особенно возможного союза между ними.

До Первой мировой войны X. Маккиндер считал Германию большим злом по сравнению с Россией. После окончания войны и победы русской революции он стал автором идеи «санитарного кордона», суть которого состояла в необходимости образования в Восточной Европе группы буферных государств, разделяющих Россию и Германию. «Санитарный кордон» должен был, с одной стороны, изолировать большевистскую Россию, а с другой стороны, препятствовать господству в ключевом регионе как России, так и побежденной в войне Германии.

В конце своей жизни X. Маккиндер достаточно точно спрогнозировал некоторые тенденции мирового политического развития второй половины XX в., одновременно пересмотрев свою прежнюю геополитическую концепцию. Он обозначил Северную Атлантику как Средиземный океан, являющийся опорной точкой всей Земли. И далее предположил, что прибрежные страны этого океана смогут сбалансировать могущество державы, доминирующей в Хартленде.

Германская геополитика, так же как и английская, пыталась дать теоретическое обоснование внешнеполитического курса своей страны. Поскольку цели внешней политики кайзеровской, а затем гитлеровской Германии, носили откровенно агрессивный, захватнический характер, такой же характер имели и германские геополитические концепции. Уже Ф. Ратцель, исходя из принципов социал-дарвинизма, считал жизнеспособными только те государства, которые расширяют свои территории. Эти идеи развил Карл Хаусхофер, ставший центральной фигурой германской геополитики после Первой мировой войны.

К. Хаусхофер ввел понятие «жизненного пространства» и рассматривал его расширение как условие существования всякого динамичного государства, претендующего на положение великой державы. Он воспринял идею противостояния континентальных и морских государств и сделал из нее вывод о том, что главным врагом Германии как континентальной страны является Великобритания.

И хотя К. Хаусхофер видел возможность расширения жизненного пространства Германии на Востоке, он был сторонником союза России и Германии в рамках направленного против океанских держав евразийского блока Несмотря на то, что многие концепции этого геополитика оказали влияние на внешнеполитическую деятельность национал-социалистов, их пути, в конце концов, разошлись. В конце Второй мировой войны К. Хаусхофер был заключен в концлагерь, после освобождения из которого закончил жизнь самоубийством.

Во второй половине XX столетия центр геополитических исследований переместился в Соединенные Штаты Америки. Основателем американской школы геополитики был адмирал А. Мэхэн. В отличие от немецких и английских геополитиков он считал, что основой силового потенциала государства является его морская мощь, поэтому морские державы имеют преимущество перед континентальными. А. Мэхэн полагал необходимым для США поддерживать контроль над мировыми морскими путями, что определялось географическим положением этой страны. Американская внешняя политика на протяжении нынешнего столетия практически подтвердила эти выводы.

Особое место в американской геополитике середины XX в. принадлежит Н. Спайкмену. В отличие от X. Маккиндера, он считал ключом контроля над миром не Хартленд, а Римленд. Под Римлендом Н. Спайкмен понимал евразийский пояс прибрежных территорий, или так называемый «маргинальный полумесяц», включающий в себя морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Индию, Юго-Восточную Азию и Китай. Этот пояс действительно охватывает Евразию с Запада на Восток и дает тому, кто его контролирует, немалые преимущества. Поэтому Н. Спайкмен заменяет формулу X. Маккиндера своей: кто контролирует Римленд — господствует на Евразией; кто господствует над Евразией — контролирует судьбы мира. По мнению Спайкмена, географическое положение Соединенных Штатов весьма выгодно по отношению и к Хартленду, и к Римленду. США одновременно обращены двумя своими побережьями к разным оконечностям Римленда, а через Северный полюс — к Хартленду, и таким образом имеют возможность контролировать баланс сил во всей Евразии. Концепция Н. Спайкмена, выдвинутая еще во время Второй мировой войны, теоретически обосновала переориентацию внешней политики США на активное вмешательство в политические процессы за пределами западного полушария.

Дальнейшим развитием идей Н. Спайкмена стала концепция другого американского геополитика — С. Коэна, поделившего весь мир на геостратегические и геополитические регионы. Геостратегическими им были названы те регионы, которые играют определяющую роль в мировой политике и экономике. С. Коэн выделил всего два таких региона: мир зависящих от морской торговли океанических держав и евразийский континентальный мир. Ядром первого геостратегического региона является территория самих США с прямыми выходами к трем главным океанам — Атлантическому, Тихому и Северному Ледовитому.

Сердцевина второго геостратегического региона — российский промышленный район, включавший европейскую часть тогдашнего СССР, Урал, Западную Сибирь и Северный Казахстан. Страны морского побережья Западной и Северной Европы так же входят в состав первого геостратегического региона, как и континентальный Китай в состав второго, но занимают в них периферийное положение. Нетрудно заметить, что данная геополитическая концепция отражала мировые реалии периода «холодной войны» с присущей ему биполярной структурой международных отношений.

В годы «холодной войны» геополитическая ситуация во многих регионах оставалась относительно стабильной. Окончание же «холодной войны» вызвало, помимо всего прочего, серьезнейшие геополитические сдвиги, породившие нестабильность в прежде более или менее спокойных регионах. Эти изменения обусловили большой интерес к геополитическим исследованиям во всем мире, в том числе и в нашей стране. Такой интерес вполне закономерен, поскольку геополитика отражает объективно существующую взаимосвязь между географическими факторами и внешней политикой государства. Но следует помнить, что геополитика — лишь одно из направлений в исследовании мировой политики и международных отношений и строить реальный политический курс, учитывая только геополитический аспект, было бы ошибочным.

В процессе становления современной политической науки сформировалось несколько направлений теории международных отношений. Во многом они связаны с предшествующей историей социально-политической мысли. Первоначально основная дискуссия в области теории международных отношений развивалась между представителями политического идеализма и политического реализма. Первое направление воспроизводило подходы, характерные для таких мыслителей, как Г. Гроций и И. Кант. Сторонники политического идеализма надеялись добиться отказа от насильственных, военных способов в разрешении конфликтов между государствами, опираясь исключительно на правовые и моральные регуляторы. Особая роль отводилась международным организациям, силе общественного мнения, системе коллективной безопасности. Примером политического идеализма являются идеи и практическая деятельность президента США Вудро Вильсона, пытавшегося после окончания Первой мировой войны на основе принципов христианской морали добиться такой перестройки международных отношений, которая бы исключила в будущем войну как общественное явление. Практически следствием идей и деятельности В. Вильсона стало создание первой универсальной организации — Лиги Наций. Однако в целом политика, основанная на идеалистическом подходе, не достигла провозглашенных целей и вызвала глубокое разочарование в самих США.

Одним из результатов этого разочарования было формирование в молодой американской политологии направления политического реализма. Данное направление основывалось на традиции, восходящей к Н. Макиавелли и Т. Гоббсу и постепенно превратилось в ведущее. С точки зрения политического реализма, на международной арене постоянно идет противоборство государств, стремящихся к увеличению своего влияния. По мнению одного из основоположников политического реализма, известного американского политолога Г. Моргентау, цели внешней политики должны определяться в терминах национального интереса и поддерживаться соответствующей силой.

Политический реализм имеет точки соприкосновения с геополитикой, основывается на ее подходах и категориях, но, конечно, не идентичен ей. Среди представителей американской школы политического реализма можно отметить таких известных политологов и политических деятелей, как Р. Нибур, Дж. Кеннан, Г. Киссинджер. В европейской политической науке наиболее видным представителем политического реализма был французский социолог, социальный философ и политолог Р. Арон. Разделяя общие подходы политического реализма, Р. Арон считал, что в своих взаимоотношениях государства еще не вышли из естественного состояния, поэтому нормой является конфликт в межгосударственных отношениях. В условиях индустриального общества войны становятся нерентабельными, так как потери и разрушения не компенсируются, как раньше, выгодой от завоеваний. Но пока естественное состояние в межгосударственных отношениях не преодолено, возможность войн сохраняется. Р. Арон обосновал необходимость социологического подхода к изучению международных отношений. Главную задачу этой отрасли знания он видел в исследовании экономических, социальных, социокультурных и морально-этических детерминант, лежащих в основе внешней политики государств.

Социологический подход в области теории международных отношений сближает Р. Арона с таким направлением этой теории, как модернизм. Данное течение сформировалось прежде всего в американской политологии на рубеже 50-60-х гг. нашего столетия. К числу сторонников модернистского направления причисляют обычно таких известных политологов, как К. Дойч, М. Каплан, К. Райт, Дж. Розенау.

Модернисты полагали, что традиционный взгляд на международные отношения страдает абстрактностью. Некоторые их них подвергали сомнению краеугольный камень политического реализма — концепцию объективности национальных интересов. Они обращали внимание на чисто человеческие факторы в сфере мировой политики и предлагали использовать методологические подходы социологии малых групп и социальной психологии в исследовании механизмов принятия внешнеполитических решений. Продолжая позитивистские традиции, модернисты также широко привлекали математический аппарат и методы точных наук. Представителям модернистского направления не удалось создать общей политической концепции международных отношений, да они к этому и не стремились. Тем не менее модернисты внесли существенный вклад в разработку важных теоретических и практических проблем мировой политики и международных отношений.

Постепенно различия между модернистами и реалистами сглаживаются, но и роль этих направлений становится меньше. Одновременно появляются новые течения международно-политической мысли. Одно из них — транснационализм — критиковал приверженность политического реализма этатистской парадигме, принижающей или отрицающей роль негосударственных акторов международных отношений. Термин «транснациональный» означал расширение числа реальных участников международных отношений вплоть до включения в них отдельных индивидов и частных субъектов хозяйственной деятельности. Родоначальниками данного направления считаются американские политологи Дж. Най и Р. Коохейн.

Разносторонняя критика основных постулатов политического реализма заставила его приверженцев изменить свои позиции. В результате этого в конце 70-х гг. возник неореализм, у истоков которого стоял американский исследователь К. Уолц. Разделяя присущие классическому политическому реализму представления о естественном характере международных отношений, национальном интересе как движущем факторе внешней политики, силе как основном средстве достижения целей, К. Уолц одновременно сделал шаг навстречу другим направлениям внешнеполитической мысли. Так, неореализм уже видит в государстве не единственного и ведущего актора международных отношений, а элемент глобальной международной системы, которая и является главным объектом политологического анализа.

В последние десятилетия, особенно после крушения «реального социализма» в Восточной Европе и бывшем СССР, резко упал авторитет марксизма как методологической основы исследования мировой политики. Однако во внешнеполитической мысли существует течение, которое, с определенной оговоркой, можно было бы назвать неомарксистским. К представителям неомарксизма обычно причисляют П. Барана, С. Амина, И. Уоллерстайна. Наиболее известен Иммануил Уоллерстайн. Хотя его концепция существенным образом отличается от ортодоксально марксистской, однако с марксизмом ее сближает приоритет экономического фактора в анализе системы современных международных отношений. С точки зрения И. Уоллерстайна, за последние столетия эта система принципиально не изменилась. Государства, занимающие в ней центральное место, имеют преимущества перед расположенными на ее периферии. Такое неравенство основано на перераспределении ресурсов внутри системы и постоянно воспроизводится в любую историческую эпоху.

Основные направления в сфере исследования проблем мировой политики и международных отношений сложились в период «холодной войны». Несколько десятилетий система международных отношений оставалась неизменной при всех политических, экономических и технологических сдвигах, происходивших в мире. Крушение прежней системы оказалось для большинства политологов неожиданным и вызвало в их среде некоторую растерянность. Тем не менее предпринимаются попытки объяснить новые политические реалии, определить ведущие тенденции современного мирового политического процесса. Примером таких усилий стала дискуссия по поводу статьи американского политолога С. Хантингтона о грядущем столкновении цивилизаций. Именно в этом столкновении С. Хантингтон видит причину нынешних и будущих международных конфликтов. Сегодня можно констатировать, что накануне нового тысячелетия теория международных отношений вступает в новый этап своего развития, который, несомненно, потребует иных методологических подходов и теоретических концепций.

§ 2 Структура и система международных отношений

Современная политическая наука рассматривает в качестве основных участников (акторов) международных отношений суверенные государства, межгосударственные объединения и международные (правительственные и неправительственные) организации. Важнейшим признаком государства как участника международных отношений является государственный суверенитет. Суверенитет означает, что данный социальный субъект не признает в отношении себя никакой другой власти, кроме собственной, никаких других обязательств, кроме тех, которые были взяты им на себя добровольно или под воздействием объективных обстоятельств.

Следует различать понятия государственного и национального суверенитета. Национальный суверенитет — совокупность прав нации, позволяющая ей сохранять свое существование, свою национальную самобытность и обеспечивать благоприятные условия для своего развития. Для осуществления национального суверенитета не обязательно образовывать национальное государство. Национальный суверенитет может быть реализован в таких формах, как национально-культурная автономия, федеративное или конфедеративное государственное устройство.

Наряду с отдельными национальными государствами в международных отношениях принимают участие также различные коалиции государств, блоки, интеграционные группировки, т. е. межгосударственные объединения, участники которых не теряют своей самостоятельной роли в системе межгосударственных отношений. В межгосударственном объединении могут возникать специальные механизмы для координации внешнеполитического поведения его участников. Функции таких механизмов состоят как в простом обмене информацией, так и в согласовании отдельных элементов внешнеполитической идеологии, политики и стратегии на международной арене, в совместной разработке и совместном осуществлении внешнеполитических акций.

В прошлом основным видом межгосударственных объединений были коалиции, создававшиеся, как правило, лишь для подготовки и ведения военных действий. После второй мировой войны возникли различные военно-политические союзы: НАТО, ОВД, СЕАТО, СЕНТО, АНЗЮС и некоторые другие. Большинство этих союзов распалось еще в ходе «холодной войны», а Варшавский договор прекратил свое существование после ее окончания. Сохранился лишь Североатлантический договор — НАТО, но эта организация в современных условиях меняет стратегию и приспосабливает функции к новой международной действительности, одновременно расширяя число своих членов.

Сегодня возрастает значение интеграционных группировок иного характера, ярким примером которых может служить Европейское Сообщество, преобразовавшееся в ходе экономической и политической интеграции в Европейский Союз. Фактически и Содружество Независимых Государств на сегодняшний день представляет собой межгосударственное объединение, правда, рыхлое, аморфное, с неясными перспективами.

Близким, но не тождественным к понятию «межгосударственное объединение» является понятие «международная организация». Международные организации во второй половине XX столетия стали важным фактором международных отношений. Основными признаками международной организации могут быть названы следующие: объединение государств на основе организационно-правового единства его членов; объединение, образованное в силу межгосударственного соглашения — учредительного акта — для достижения провозглашенных целей; объединение, осуществляющее в соответствии с учредительным актом и другими правилами организации установленные функции и полномочия в международном общении через посредство своих органов и выступающее во взаимоотношениях с сувереными государствами и другими субъектами международного общения от своего имени. Положение о том, что международная организация выступает исключительно от своего имени, во-первых, отражает тот факт, что она проявляет тем самым свою волю, во-вторых, позволяет отличать международную организацию от наднациональной организации.

Каждая международная организация — это форум государств-участников межгосударственных отношений, где проходят интенсивные переговоры по общим и специальным вопросам, изыскиваются пути решения спорных вопросов между ними, устанавливаются и развиваются их отношения. Международная организация играет относительно самостоятельную роль, вступая в межгосударственные отношения от своего собственного имени и в то же время представляя все участвующие в ней государства в своих решениях, в заключаемых ею международных договорах и соглашениях с другими государствами или международными организациями. Подобная организация межгосударственного характера признается субъектом международного права. Как субъект межгосударственных отношений, а следовательно, и международного права, международная организация призвана играть конструктивную роль в развитии и упрочении международной законности, в укреплении взаимопонимания, в развитии взаимовыгодных отношений между государствами, в решении спорных вопросов, в поддержании мира и безопасности. Такая роль международной организации делает ее важным элементом системы межгосударственных отношений как отношений мира и мирного сосуществования. Международные организации играют стабилизирующую роль, способствуя усилиям миролюбивых сил в сохранении и развитии позитивных тенденций в международных отношениях.

Международные организации отражают объективную тенденцию усиления взаимосвязи и взаимозависимости всех явлений и процессов в современных межгосударственных отношениях. Будучи порождением таких объективных закономерностей развития межгосударственных отношений, как мирное сосуществование государств, международное разделение труда, интернационализация мирохозяйственных и иных связей государств, международные организации, в свою очередь, оказывают влияние на реализацию этих закономерностей, создавая для этого более или менее благоприятные условия.

Вместе с тем международные организации действуют и развиваются, подчиняясь своим собственным законам. К их числу, в частности, можно отнести необходимость соответствия структуры и принципов создания и деятельности международных организаций общепризнанным принципам и нормам международного права, целесообразность функционирования именно в той области международных отношений, рамки которой определены уставом данной организации.

В научной литературе предлагается несколько принципов классификации международных организаций. При этом наиболее существенным является их деление на межгосударственные и неправительственные (т. е. на основе характера членства). Наряду с этим делением существует целый ряд международных организаций смешанного типа. В них участвуют как правительства или государственные ведомства, так и общественные организации.

Особое место в современном мире, несомненно, принадлежит Организации Объединенных Наций. Созданная в 1945 г., ООН замышлялась как универсальный инструмент поддержания всеобщего мира и безопасности. Однако начавшаяся в период «холодной войны» конфронтация между крупнейшими державами, их попытки использовать ООН в собственных интересах подорвали эффективность деятельности этой организации в целом. В новых условиях возродилась надежда на то, что цели и задачи, провозглашенные Уставом ООН в момент ее создания, не будут больше просто декларацией.

С деятельностью Организации Объединенных Наций связаны сегодня и надежды на решение ряда проблем, обострившихся в последние десятилетия. Это относится прежде всего к одной из наиболее значимых и перспективных областей деятельности ООН — проблемам состояния мирового хозяйства и многостороннего экономического взаимодействия.

ООН, безусловно, не может подменить собой сеть многосторонних организаций и институтов, осуществляющих регулирование международных валютно-финансовых отношений, но через ООН можно было бы приступить к устранению возрастающих диспропорций в глобальной экономике и к ликвидации бедности и нищеты в различных районах мира. В последнее время выдвигается множество предложений об улучшении структуры самой ООН, повышении эффективности отдельных ее органов и пересмотре Устава ООН.

Ставится вопрос о расширении Совета Безопасности, причем речь идет не только об увеличении числа его непостоянных членов, но и о введении в состав Совета Безопасности новых постоянных членов. Предлагается реформировать и деятельность Генеральной Ассамблеи ООН. В частности, сократить общее число принимаемых резолюций, делать упор на реально выполнимые, исходить при этом из критериев приоритетности решаемых задач, их практической значимости. Предлагается также усовершенствовать структуру Генеральной Ассамблеи за счет активизации уже существующих в ее рамках вспомогательных органов и, возможно, создания ряда новых в целях предметного рассмотрения приобретающих особую актуальность проблем.

Все межправительственные организации подразделяются на организации системы ООН и региональные организации. Международные региональные организации могут действовать только в соответствии с принципами Устава ООН и призваны решать вопросы сотрудничества и безопасности государств определенного региона. По данным Центра исследований международных организаций в Брюсселе, количество региональных организаций составляет примерно 80% от всех межправительственных организаций.

Таким образом, система международных организаций прочно вошла в структуру системы межгосударственных отношений как важный элемент, без которого функционирование этой системы практически невозможно, особенно сегодня, когда совместных усилий требует решение глобальных проблем, когда существует объективная необходимость коллективной безопасности. Роль данного элемента системы международных отношений будет, очевидно, возрастать.

По своему характеру международные отношения подразделяются на политические, экономические, научно-технические, идеологические, культурные, военные. Среди этих отношений на первом месте, несомненно, стоят международные политические отношения. Политические отношения определяются в принципе тем, что это отношения государств. Любая проблематика межгосударственных отношений, ставшая предметом государственной политики, в том числе и внешней, пройдя сквозь механизм и процесс разработки и осуществления этой политики, приобретает политический характер, воплощается в межгосударственных политических отношениях. Экономические, научно-технические, идеологические, культурные и военные отношения воздействуют на политические отношения, преломляясь через внешнюю политику, через процесс формирования и реализации внешней политики государств.

Любые внутриобщественные явления становятся объектом межгосударственных политических отношений лишь тогда и постольку, когда и поскольку они опосредованно становятся объектом внешней политики государств, воплощаются во внешнеполитические цели, внешнеполитическую деятельность.

Различные виды отношений не только в субъективном плане, через политику государств, в которой они, как в тигле, переплавляются в политические, но и объективно являются политическими. В силу свойств самой системы межгосударственных отношений она концентрированно выражает различные отношения государств как в их политическом содержании, так и в специфической политической форме. Отделить собственно политические отношения государств, иначе говоря, отношения по поводу конкретно-исторических проблем — в отличие, например, от экономических, научно-технических, культурных и т. д. — весьма трудно, а порою невозможно. Всякое такое «отделение» носит условный характер и предполагает постоянный учет реального взаимодействия собственно политических проблем с другими.

В каждый отдельный промежуток времени складывается определенный характер взаимодействия между основными участниками международных отношений. Эти отношения приобретают особую для каждого периода структуру, которую принято называть системой международных отношений или международной системой.

Существуют несколько вариантов моделирования систем международных отношений. Один из вариантов предложил американский политолог М. Каплан. Под международной системой он понимает варианты расстановки сил на основе некоторого набора участвующих организаций, государств или групп государств. Всего им выделено шесть типов международных систем: система «баланса сил», свободная биполярная система, жесткая биполярная система, универсальная система, иерархическая система и система вето. Затем были предложены различные модификации отдельных систем.

В системе «баланса сил» основными факторами являются только национальные государства с широкими военными и экономическими возможностями. Это система, в которой не существует дифференциации ролей; если в ней насчитывается менее пяти государств-акторов, то система может оказаться неустойчивой. Если имеется пять или более таких государств, то они проявляют заинтересованность в том, чтобы не допустить устранение других государств как основных акторов системы, сохранив их как будущих союзников.

В то же время каждый из акторов стремится максимально обеспечить свою безопасность путем получения больших, чем равные, возможностей в системе. Поэтому они образуют союзы и вступают между собой в войны. Но войны эти носят локальный характер, а союзы быстро меняются.

Возникающие коалиции чаще всего направлены против акторов, претендующих на господство или обладающих преимуществами, способными дать им господствующее положение. Любое из союзных государств-акторов может быть приемлемым партнером, ибо только таким образом оно в состоянии обеспечить себе оптимальную вероятность того, что будет членом победившей коалиции или не слишком пострадает от поражения, если окажется в проигравшей коалиции. Такая система является устойчивой.

В свободной биполярной системе роли дифференцированы. Она состоит из акторов различных типов: отдельных государств, блоков государств, лидеров блоков, членов блоков, неприсоединившихся стран и универсальных организаций. Устойчивость такой системы возрастает в том случае, если лидеры блоков обладают монополией на атомное вооружение. Союзы создаются на базе постоянных общих интересов. Войны имели бы тенденцию к превращению из локальных в тотальные, если бы не сдерживающее влияние огромной разрушительной силы ядерного оружия, а также посреднической деятельности неприсоединившихся стран и универсальных акторов. Такая система менее устойчива, чем система «баланса сил».

Жесткая биполярная система, в принципе, имеет много общего со свободной биполярной системой. Отличие состоит в том, что в жесткой системе упраздняется роль неприсоединившихся государств и в значительной степени атрофируется роль универсальной организации. В случае возникновения такой системы она характеризовалась бы очень высоким напряжением.

Универсальная система носит чисто предположительный характер. Она могла бы, по мнению М. Каплана, возникнуть в том случае, если бы ряд политических полномочий был передан универсальной организации. Такая система потребовала бы от части своих членов переориентации, поскольку предпочтение было бы оказано коллективным и международным ценностям.

Иерархическая система выглядит как некая модификация универсальной. Предполагается, что она могла бы возникнуть вследствие изменения масштабов международной организации или установления единоличной власти какого-либо одного актора.

Система вето — это система государств-акторов или блоков-акторов, в которой каждый актор располагает значительным запасом атомных вооружений. Члены такой системы не склонны к образованию союзов. Они стремятся к тому, чтобы вероятность войны не увеличивалась, но при этом сохранялось бы напряжение, порождающее относительную неустойчивость. Эта система менее устойчива, чем свободная биполярная система.

В годы «холодной войны» реальная система международных отношений видоизменялась между жесткой и свободной биполярными моделями по схеме М. Каплана. В 50-е гг. тенденция развития шла в сторону жесткой биполярной системы, поскольку противоборствующие сверхдержавы стремились вовлечь в орбиту своего влияния как можно больше стран и количество нейтральных государств было невелико.

Жесткая конфронтация США и СССР фактически парализовала ООН. США, располагая большинством голосов в Генеральной Ассамблее ООН, использовали ее как послушный механизм для голосования, чему СССР мог противопоставить только свое «право вето» в Совете Безопасности. В результате Организация Объединенных Наций объективно не могла играть возложенной на нее роли.

С конца 50-х гг. система международных отношений эволюционировала в направлении мягкой биполярной модели. За счет новых независимых государств Азии и Африки увеличилось количество нейтральных стран, многие из которых составили Движение Неприсоединения. Несколько повысилась результативность деятельности ООН и других международных организаций. Но одновременно усилилось соперничество противоборствующих блоков в «третьем мире», что стимулировало возникновение региональных конфликтов.

Исчезновение Советского Союза как одной из двух сверхдержав разрушило прежнюю международную систему. Пока рано говорить о каких-либо окончательных контурах новой системы международных отношений. Ряд государств, в том числе и Россия, высказываются в пользу многополярного мира или, иными словами, за такую систему международных отношений, в которой несколько центров силы взаимодействовали бы между собой и с международными организациями, включая ООН, с целью сохранения мира и поддержания стабильности.

Важнейшим регулятором всех международных отношений выступает международное право. Решая поначалу вопросы простого разграничения сфер власти отдельных государств, регулирования их связей, международное право постепенно выходило на путь ограничения произвола, сужения сферы применения права на войну. В результате принятия Устава ООН оно поднялось на качественно новую ступень, поставив вне закона применение силы, нормативно закрепив идею сотрудничества государств. Это составило основу для создания разветвленной системы договорных и иных документов нового поколения.

К основным принципам современного международного права можно отнести следующие:

• суверенное равенство, уважение прав, присущих суверенитету;

• неприменение силы или угрозы силой;

• нерушимость границ;

• территориальная целостность государства;

• мирное урегулирование споров;

• невмешательство во внутренние дела;

• уважение прав человека и основных свобод;

• равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой;

• сотрудничество между государствами;

• добросовестное выполнение обязательств по международному праву.

Нормативная база международного права постоянно обновляется и дополняется. В этом находит свое отражение развитие структуры и системы международных отношений в целом.

§ 3 Международные конфликты и международная безопасность

Центральной проблемой теории международных отношений является проблема международных конфликтов. И это вполне оправданно, если иметь в виду цель, которая объективно стоит перед всем человечеством последние десятилетия, — это выживание, предотвращение глобальной термоядерной катастрофы.

Поскольку любое вооруженное столкновение есть лишь крайнее выражение политического конфликта, его высшая стадия, постольку изучение причин конфликтов и способов их урегулирования, особенно на тех стадиях, когда это еще сравнительно легко осуществить, имеет не только теоретическое, но и огромное практическое значение.

Международный конфликт — это непосредственное или косвенное столкновение интересов двух или нескольких сторон (государств, групп государств, народов, политических движений) на основе имеющихся между ними противоречий объективного или субъективного характера. По своему происхождению эти противоречия и порожденные ими проблемы в отношениях между государствами могут быть территориальными, национальными, религиозными, экономическими, военно-стратегическими, научно-техническими и т. д. Но в целом конфликт всегда принимает политическую форму, поскольку эти противоречия осознаются и разрешаются государствами с присущей им внутренней, внешней и военной политикой через механизм формирования и осуществления этой политики.

Возникновение и развитие международного конфликта связано не только с объективными противоречиями, возникающими в отношениях между государствами, но и с такими субъективными факторами, как внешняя политика самих государств. Конфликт вызывается, «подготавливается», разрешается именно сознательной целенаправленной внешней политикой государств, но нельзя игнорировать и такой субъективный фактор, как личные характеристики и качества причастных к принятию решений политических деятелей. Иногда личные взаимоотношения между лидерами могут оказать существенное влияние на межгосударственные отношения, в том числе и на развитие конфликтных ситуаций.

Политическая наука и практика международных отношений знает различные типы и виды международных конфликтов. Однако единая, признаваемая всеми исследователями типология международных конфликтов отсутствует. Наиболее часто в классификациях международных конфликтов встречается их разделение на симметричные и асимметричные. К симметричным относят такие конфликты, которые характеризуются примерно равной силой вовлеченных в них сторон. Асимметричные же конфликты — это конфликты с резким различием потенциала конфликтующих сторон.

Интересную классификацию конфликтов предложил канадский политолог А. Раппопорт, использовавший в качестве критерия форму протекания международного конфликта. По его мнению, конфликты бывают трех видов: в форме «сражения», в форме «игры» и в форме «дебатов». Наиболее опасным для мира и безопасности является конфликт, развивающийся в форме «сражения». Само название его говорит о том, что стороны, вовлеченные в конфликт, изначально настроены воинственно по отношению друг к другу и стремятся нанести противнику максимальный урон, невзирая на возможные последствия для себя.

Поведение участников такого конфликта можно определить как иррациональное, так как они ставят перед собой зачастую недостижимые цели, неадекватно воспринимают международную ситуацию и действия противоположной стороны.

Напротив, в конфликте, который разворачивается в форме «игры», поведение участников определяется рациональными соображениями. Несмотря на внешние проявления воинственности, стороны не склонны доводить обострение отношений до крайности. Решения принимаются на основе учета всех факторов и обстоятельств, на основе объективной оценки ситуации.

Для конфликта, развивающегося как «дебаты», изначально присуще стремление участников разрешить возникшие противоречия путем достижения компромиссов.

Международный конфликт может рассматриваться как относительно самостоятельное явление в системе международных отношений. Субъектами международного конфликта могут быть государства, межгосударственные объединения, международные организации, включая ООН, организационно оформленные общественно-политические срлы внутри государства или на международной арене. В ходе конфликта может меняться степень и даже характер заинтересованности сторон в конфликте, может меняться и место конфликта в иерархии целей каждого из участников, может расширяться или уменьшаться само число участников, может произойти подмена одних непосредственных или косвенных сторон другими.

Исследование процесса развития международного конфликта дает возможность установить многие его существенные для анализа исторические и причинно-следственные аспекты, а изучение его системы и структуры выявляет главным образом структурно-функциональные стороны конфликта. Нельзя воспринимать эти аспекты международных конфликтов изолированно друг от друга. Анализ последовательно меняющихся фаз развития конфликта позволяет рассматривать его как единый процесс, обладающий различными, но взаимосвязанными сторонами.

Фазы развития международного конфликта — это не произвольные, абстрактные отрезки времени, в которых развивается данный конфликт, они реальны, определяются историческими и социальными причинами.

Эти причины проявляются в конкретных признаках, относящихся к изменению внутренних характеристик государств-участников конфликта, общим политическим и конкретным интересам, целям, средствам, внешним союзам и обязательствам участников конфликта, масштабам и интенсивности развития самого конфликта, вовлечению новых участников с присущими им и применяемыми в данном конфликте средствами борьбы, союзам и обязательствам, международным условиям, в которых конфликт развивается.

В зависимости от сущности, содержания и формы данного конфликта, конкретных интересов и целей его участников, применяемых средств и возможностей введения в действие дополнительных средств, вовлечения новых или выхода имеющихся участников и общих международных условий развития конфликта, он может проходить через самые различные, в том числе и необязательные по схеме, «нестандартные» и непредсказуемые заранее фазы.

Некоторые фазы могут полностью выпасть, создать «брешь» в типовом развитии того или иного конкретного конфликта. Могут появляться «неожиданные» фазы, деформируя устойчивую картину. Фазы конфликта могут и спрессовываться во времени, сливаться друг с другом или, наоборот, растягиваться во времени, распадаться на более дробные части.

Международный конфликт в своем развитии способен в считанные дни и часы совершать скачок через фазы, но может развиваться медленно, как бы растягиваться. Развитие его может идти от фазы к фазе по нарастающей, но способно также и к «топтанию на месте», повторению фаз, «отступлению», «снижению» уровня. В каждом конкретном случае высокий уровень развития конфликта может быть различным.

Первая фаза международного конфликта — сформировавшееся на основе объективных и субъективных противоречий, экономических и политических интересов сторон, сталкивающихся на международной арене, принципиальное политическое отношение и соответствующие ему экономические, идеологические, правовые, военностратегические, дипломатические отношения по поводу данных противоречий, выраженные в более или менее острой конфликтной форме.

Вторая фаза — субъективное определение конфликтующими сторонами своих интересов, целей, стратегии и форм борьбы для разрешения объективных и субъективных противоречий с учетом своего потенциала и возможностей применения мирных и немирных средств, использования внешних союзов и обязательств; оценка общей внутренней и международной ситуации. На этой фазе сторонами определяется или даже частично реализуется система взаимных практических действий, носящих характер борьбы и сотрудничества, с целью разрешения противоречия в интересах той или другой стороны или на основе компромисса между ними.

Третья фаза — использование сторонами в конфликте широкого диапазона экономических, политических, идеологических, психологических, моральных, правовых, дипломатических и военных (но не в форме прямой вооруженной борьбы) средств, вовлечение в той или иной форме в борьбу непосредственно конфликтующих сторон других государств — индивидуально, через блоки и договоры, через ООН — с последующим усложнением системы политических отношений и действий всех прямых и косвенных сторон в данном конфликте.

Четвертая фаза — нарастание борьбы до наиболее острого политического уровня — международного политического кризиса, который может охватить отношения непосредственных участников, государства данного региона, других регионов, крупнейших мировых держав, ООН, а в ряде случаев и весь мир, перерасти в мировой кризис, что уже содержит угрозу развязывания вооруженной борьбы. На этой фазе возможен сознательный, вытекающий из интересов, целей и стратегии какой-либо стороны (или из действий другой стороны, или обстановки) переход к практическому применению военной силы в демонстративных целях или в ограниченных масштабах, для того чтобы принудить к удовлетворению интересов государства, использующего меры военного воздействия.

Пятая фаза — международный вооруженный конфликт, начинающийся с ограниченного конфликта и способный развиваться до более высокого уровня вооруженной борьбы с применением современного оружия, вовлечением союзников и крупнейших мировых держав, расширением территории.

Изучение закономерностей развития международных конфликтов весьма важно для их предотвращения и урегулирования. В случае возникновения конфликта необходимо стремиться к его локализации, консервации на начальных фазах.

Особое место занимает такая фаза, как международный политический кризис. Его опасность заключается в том, что он вплотную подводит конфликтующие стороны к вооруженному столкновению. В период международных кризисов очень быстро меняется ситуация, возрастает активность и роль военных, которые вольно или невольно могут подтолкнуть участников конфликта к использованию силы. Серьезную опасность представляли международные политические кризисы периода «холодной войны», поскольку могли повлечь за собой мировую термоядерную катастрофу. Наиболее известным кризисом того периода был Карибский кризис 1962 г., называемый ракетным кризисом. Столкновение интересов СССР и США по поводу утверждения власти Ф. Кастро на Кубе, очень быстро пройдя начальные фазы конфликта, привело к всеобъемлющему кризису не только в их отношениях, но и к глобальному кризису.

Анализ событий того периода показывает, что причиной такой ситуации были ошибки руководителей обоих государств, неверные оценки намерений и действий противоположной стороны. Большая доля вины за Карибский кризис лежит на тогдашнем советском лидере Н. Хрущеве, который недооценил потенциал молодого американского президента Д. Кеннеди, посчитав его неопытным в международных делах. Н. Хрущев принял ряд решений, не опиравшихся на объективный анализ ситуации и не адекватных вытекавшим из этой ситуации задачам. Однако в последний момент и Н. Хрущев, и Д. Кеннеди сумели остановиться перед пропастью и нашли пути к урегулированию конфликта вокруг Кубы.

Очень многие конфликты периода «холодной войны» подпитывались соперничающими блоками, за некоторыми из них прямо стояли две сверхдержавы: СССР и США. С окончанием «холодной войны» открылся путь к разрешению части из этих конфликтов, но в то же время возникли новые очаги напряженности. Во многих регионах планеты про олжает литься кровь, не исчезла полностью и угроза глобального вооруженного столкновения. Поэтому по-прежнему актуальной остается проблема обеспечения всеобщей безопасности.

В традиционном понимании международной безопасности упор делается на два, во многом взаимоисключающие, момента.

Во-первых, на задачу физического выживания государства и на его право и возможность вести себя в международной системе, руководствуясь прежде всего своим суверенитетом. На практике это стимулирует сильного к нарушению международной безопасности в пользу собственных интересов.

Во-вторых, на задачу гарантированного поддержания мира в отношениях между государствами в пределах некоего политического пространства. При этом не ставится вопрос о том, на какой объективной основе, кроме стремления участников, будет поддерживаться мир и как он может быть гарантирован на протяжении длительного времени.

В мире непрерывных войн даже несколько лет передышки казались счастьем, а долгий мир — недостижимой мечтой. Сегодня перед мировым сообществом встали новые задачи, без эффективного решения которых международная безопасность не будет ни стабильной, ни долговременной. Одна из них — предотвращение распространения оружия массового поражения. В связи с этим особое внимание привлекают так называемые пороговые государства, в которых существуют предпосылки для создания собственного ядерного оружия. Если это произойдет, то будет нарушен баланс сил на региональном, а возможно и глобальном уровне.

Чрезвычайно актуальна проблема борьбы с международным терроризмом, так как последствия террористических актов на атомных электростанциях, химических предприятиях и подобных им объектах способны привести к серьезным катастрофам.

В современном мире все большее значение приобретают экономические и информационные аспекты обеспечения безопасности. Экономические кризисы в условиях глобализации мировой экономики могут в считанные часы дестабилизировать народное хозяйство стран, расположенных друг от друга за тысячи километров. Трудно представить себе и возможные последствия сбоев в функционировании информационных сетей, поскольку информация становится важным экономическим, политическим и социальным ресурсом. Нерешенные глобальные проблемы современности — экологическая, энергетическая, продовольственная — также наполняют новым содержанием понятие международной безопасности.

Изменились и общественно-политические условия, в которых должны решаться принципиально новые задачи в системе международных отношений в целом и в сфере международной безопасности. Если раньше у государства были две четко разграниченные области деятельности — внутренняя и внешняя, и безопасность в них обеспечивалась весьма различными способами, то на рубеже XX и XXI вв. эта грань размывается. Раньше государство, добившись внутренней стабильности, было вполне уверено, что сможет постоять за себя и вовне. В наше время международная сфера может в принципе сломать любое, внутренне сколь угодно стабильное государство, даже не обнаруживающее никаких признаков внешней агрессивности (например, в случае мировой ядерной катастрофы были бы «попутно» уничтожены десятки нейтральных стран). С другой стороны, международная сфера может стать мощным фактором внутренней безопасности государства, недостижимой по каким-либо причинам иными средствами.

Международные отношения пока в большей степени распутывают проблемы, доставшиеся человечеству от прошлого, чем пролагают путь в будущее. По существу, сегодня лишь закладывается основа для международной безопасности. Наличие же международной безопасности будет определяться не отсутствием войн и вооруженных конфликтов, не сохранением всевозможных статус-кво и не поддержанием военно-стратегического равновесия, а способностью мирового сообщества в целом предвидеть и своевременно осуществлять назревшие перемены.

§ 4 Россия в системе международных отношений

Для того чтобы оценить реальное положение современной России в системе международных отношений, следует определить ее внешнеполитический потенциал. Под внешнеполитическим потенциалом понимают совокупность факторов, которые в той или иной степени способствуют достижению целей внешней политики государства. Сущность внешнеполитического потенциала выражается такими понятиями концепции политического реализма, как «сила государства» или «национальная сила». Уже упоминавшийся родоначальник данного направления Г. Моргентау определил это понятие исходя из восьми критериев: 1) географическое положение государства и величина его территории; 2) природные ресурсы; 3) экономическое развитие и прежде всего промышленный потенциал; 4) уровень военной подготовленности; 5) численность населения; 6) особенности национального характера; 7) аморальный дух населения и армии; 8) искусство дипломатии.

Сегодня эти критерии отчасти устарели, в них не учтены в качестве самостоятельных позиций и составляющих национальной силы научный, технологический и образовательный потенциалы, роль которых на современном этапе нередко выше, чем, скажем, такого фактора, как наличие тех или иных видов природных ресурсов. Но в целом формула Г. Моргентау дает основание для оценки реального внешнеполитического потенциала любой страны.

Применяя эту формулу к Российской Федерации, можно заметить, что роль нашей страны на международной арене не осталась той же, какой была в недавнем прошлом у СССР. Это обусловлено не только тем, что Россия утратила часть имевшегося у Советского Союза потенциала, но и тем, что политический и экономический кризис в стране негативно сказывается на морально-нравственном климате в обществе. Россия, где не прекращаются политические междоусобицы, где значительная часть населения находится в стрессовом состоянии, не может, безусловно, играть прежнюю роль «сверхдержавы». Вместе с тем сохранение части советского военного могущества (прежде всего в области стратегических вооружений) и наличие богатейших природных ресурсов дает основание полагать, что в случае преодоления экономического и морально-политического кризиса Россия способна стать одним из важных центров силы в мировой политике.

Для определения внешнеполитической доктрины и внешнеполитической стратегии Российской Федерации первостепенное значение имеет формулирование ее национально-государственных интересов. Тем более, что в недавнем прошлом проблема национальных интересов фактически полностью игнорировалась. Внешнеполитическая линия Горбачева-Шеварднадзе строилась на основе «нового политического мышления», одним из принципов которого был приоритет «общечеловеческих интересов». В свое время «новое политическое мышление» сыграло положительную роль, поскольку помогло сбросить идеологические оковы с внешней политики Советского Союза, способствовало оздоровлению международной обстановки во второй половине 80-х гг. и, в конечном счете, окончанию «холодной войны». Но теоретики и практики «нового мышления» обходили стороной вопрос о том, насколько их акции соответствовали национально-государственным интересам СССР, а из этого проистекали и ошибочные или поспешные решения, негативные последствия которых сказываются до сих пор.

Ранняя российская дипломатия унаследовала от «перестроечного» руководства недооценку такого фактора формирования внешней политики, как национальногосударственные интересы. И это проявлялось на протяжении первых лет недолгой еще истории существования России как самостоятельного субъекта международных отношений. Неудивительно, что ее внешняя политика и деятельность российского МИДа подвергались, в связи с этим, резкой критике с разных сторон. Хотя, наряду с конструктивной критикой, имели место и спекуляции и некомпетентные суждения, особенно со стороны так называемых национал-патриотов.

Для того чтобы объективно решить проблему национально-государственных интересов России, необходимо прежде всего уяснить содержание этой категории. А традиционная интерпретация государственного интереса широка и связана, в основном, с достижением таких целей, как существование нации в качестве свободного и независимого государства, обеспечение роста экономики и национального благосостояния, предотвращение военной угрозы или ущемления суверенитета, сохранение союзников, достижение выгодного положения на международной арене и т. д. Конкретное же выражение государственный интерес находит в постановке целей и задач внешнеполитического курса страны.

В формировании национально-государственных интересов большое значение имеет геополитический фактор. Прежде всего это — протяженность границ, расположение и пространственная протяженность одного государства относительно другого, наличие выхода к морю, народонаселение, рельеф местности, принадлежность государства той или иной части света, островное положение государства, наличие природных ресурсов и т. п. Из множества факторов, влияющих на деятельность людей, географический менее всего подвержен изменениям. Он служит основой преемственности политики государства, пока его пространственно-географическое положение остается неизменным.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что основным национально-государственным интересом и главной внешнеполитической задачей России на обозримый период, по-видимому, является сохранение своей традиционной глобальной геополитической функции как объединяющей и стабилизирующей силы центра Евразии. Способность реализовать эту задачу зависит, во-первых, от того, насколько это позволят материальные ресурсы, а, во-вторых, от политических условий внутри России — политической воли руководства, стабильности социальных и межнациональных отношений.

Более конкретно задачи российской внешней политики, обеспечивающие ее национально-государственные интересы, таковы: самоутверждение в качестве главного преемника прав и обязанностей СССР, его продолжателя в мировых делах и сохранение статуса великой державы; сохранение территориальной целостности Российской

Федерации на основе учета интересов всех народов и регионов, мира, демократии и реализма; обеспечение внешних условий, способствующих свободному включению страны в мировую экономику и политику; защита экономических, социальных и гуманитарных прав своих граждан, равно как и русской диаспоры на всех территориях бывшего СССР; сохранение и укрепление оборонного потенциала в пределах, необходимых для защиты национальной безопасности страны. Все эти задачи диктуют необходимость по-разному строить отношения с отдельными странами.

Для бывшего Советского Союза традиционно приоритетными были отношения с Соединенными Штатами Америки. Это было вполне понятно, поскольку речь шла об отношениях между двумя основными «полюсами» биполярного мира. Во времена «холодной войны», при всей их конфронтационности, советско-американские отношения представляли собой все же отношения между приблизительно равными партнерами. Оба государства располагали сопоставимой военной мощью, большим количеством союзников, оба играли главную роль в противостоящих друг другу Варшавском Договоре и НАТО. В период «перестройки» двухсторонние советско-американские отношения продолжали оставаться отношениями двух сверхдержав, причем главным вопросом этих отношений был вопрос ограничения и сокращения накопленных в предшествующие десятилетия огромных запасов ядерных и обычных вооружений. По инерции сходная ситуация сохранялась вплоть до недавнего времени, но на данном этапе все возможные рубежи в «гонке разоружения» были достигнуты.

Сейчас складывается новая ситуация, США и Российская Федерация не являются больше равноценными субъектами. Для Соединенных Штатов значение отношений с Россией будет снижаться по сравнению с «советским периодом», а для России на смену заботам сверхдержавы приходят менее глобальные, но не менее острые проблемы, связанные с новой геополитической ситуацией, сложившейся после краха СССР. Но у российского руководства и российской дипломатии не появилось понимания нового фона российско-американских отношений, отсюда проистекали попытки заменить прежнюю доктрину всеобщей конфронтации с Америкой доктриной такого же всеобщего сотрудничества и партнерства. Это привело к фактическому следованию в фарватере американского внешнеполитического курса, дублированию целого ряда внешнеполитических решений Вашингтона. Конечно, сотрудничество с Соединенными Штатами важно и необходимо, но по объективным причинам оно не может быть столь же всеобъемлющим, какой была конфронтация. Совпадение интересов России и США по целому кругу проблем не означало, что всегда и во всем эти интересы будут тождественны.

Действительность последних лет полностью это подтверждает. Между Соединенными Штатами и Россией обнаружились разногласия и по вопросам расширения НАТО на восток, и по ситуации в ряде регионов мира, и по экономическим проблемам. В самих Соединенных Штатах есть влиятельные политические силы, которые продолжают видеть в России потенциального врага номер один. Эти силы выступают за активное противодействие России на всех направлениях, в том числе и на постсоветском геополитическом пространстве. Сохраняются антиамериканские настроения и среди российской политической элиты, а также на уровне массового сознания. В таких условиях возникает опасность новой российско-американской конфронтации в чрезвычайно невыгодных для нашей страны условиях. Такая конфронтация не отвечала бы долговременным интересам ни России, ни США. Для того чтобы предотвратить подобное развитие событий, необходимо выработать новую модель отношений этих двух стран, полностью исключающую прежнее противостояние, но в то же время основанную на принципах, позволивших бы России сохранить свое внешнеполитическое лицо и роль в международном сообществе.

Не менее важны сегодня для нашей страны отношения с развитыми государствами Европейского Союза и с объединенной Германией. Но было бы ошибочным полагать, что Россия в обозримом будущем сможет присоединиться к процессам европейской интеграции в той же степени и в той же форме, что и небольшие государства Центральной Европы, которые пребывают в эйфории лозунга «возвращения в Европу». Ни Европейский Союз, ни Российская Федерация к такому повороту событий не готовы.

Следует выделить и проблему взаимоотношений России с Японией. Сегодня Япония претендует на повышение своей роли в мировой политике до уровня, соответствующего ее нынешнему экономическому и научно-техническому потенциалу. Известно, сколь высоки достижения этой страны в экономике за последние десятилетия. Для России, особенно для дальневосточного ее региона, сотрудничество с Японией имеет большое значение, но на его пути стоит проблема так называемых «северных территорий». Сегодня обе страны ищут пути выхода из этой ситуации.

Конечно же, Российская Федерация сохранит разносторонние связи со многими развивающимися странами, но должна будет строить их исходя из иных принципов, чем те, которыми руководствовался СССР. Главным из них должен быть принцип взаимовыгодности отношений.

Сложнее наладить новый тип отношений с бывшими социалистическими странами Восточной Европы. Хотя процессы, происходящие в них и в России, схожи и однонаправленны, эти государства стремятся полностью переориентироваться на Запад, а общественное мнение в них до сих пор переносит на новую Россию все прежние грехи бывшего Советского Союза. Нечто похожее происходит и в отношениях с рядом государств «ближнего зарубежья». Но здесь, несомненно, имеются реальные перспективы для сохранения более тесных связей с государствами СНГ.

Сегодня новая Россия ищет свое место в международном сообществе, соответствующее ее статусу, уровню развития, потенциалу и новым задачам, стоящим перед ней.

ЛИТЕРАТУРА

1. Баланс сил в мировой политике: теория и практика / Под ред. Э. А. Позднякова. М., 1993.

2. Введение в социологию международных отношений / Под ред. П. А. Цыганкова. М., 1992.

3. Гаджиев К. С. Геополитика. М., 1997.

4. Геополитика: теория и практика / Под ред. Э. А. Позднякова. М., 1993.

5. Кукулка Ю. Проблемы теории международных отношений. М., 1980.

6. Международные отношения как объект изучения / Под ред. П. А. Цыганкова. М., 1993.

7. Мурадян А. А. Современные буржуазные теории международной политики. М.. 1988.

8. Мурадян А. А. Самая благородная наука. Об основных понятиях международной политической теории. М., 1990.

9. Национальные интересы: теория и практика / Под ред. Э. А. Позднякова. М., 1991.

10. Петровский В. Ф. Американская внешнеполитическая мысль. М., 1976.

11. Рогенау Дж. Мировая политика в движении. Теория изменений и преемственности. М., 1992.

12. Система, структура и процесс развития современных международных отношений / Отв. ред. В. И. Гантман. М., 1984.

13. Системный подход: анализ и прогнозирование международных отношений / Под ред. И. Г. Тюлина. М., 1991.

14. Современные буржуазные теории международных отношений / Отв. ред. В. И. Гантман. М., 1976.

15. Уткин А. И. Американская футурология международных отношений в XXI веке. М., 1990.

16. Цыганков П. А. Международные отношении. М., 1996.

17. Aron R. Paix et guerre entre les nations. Paris, 1984.

18. Kaplan M. System and Process in International Politics. New York, 1957.

19. Morgentau H. Politics among Nations. The Struggle for Power and Peace. New York, 1955.

20. Waltz K. Theory of International Politics. New York, 1979.