Полночная разбойница

16

На следующий день Морган снова привез Дэниелу во Вдовий домик.

Сначала она категорически отказывалась ехать.

– Ты вполне убедил меня вчера, – говорила она, пряча глаза. – Я совершенно не нуждаюсь в дополнительном уроке.

Морган лукаво усмехнулся.

– Но я должен в этом убедиться! Хороший учитель всегда проверяет, насколько хорошо ученик усвоил урок.

– А мне кажется, что под этим предлогом ты просто хочешь сделать меня своей любовницей! – воскликнула Дэниела, не в силах сдержать обиды. – Я же сказала тебе, Морган, я никогда не пойду на это!

В его глазах вспыхнули сердитые огоньки. Вот только на кого он сердился, было не совсем ясно.

– Ты вновь не доверяешь мне, моя отважная леди-разбойница. Если у меня когда-то и были подобные намерения, то теперь я в этом искренне раскаиваюсь. Ты заслуживаешь гораздо большего, моя несравненная Дэниела. Ты заслуживаешь любящего, заботливого мужа, который подарит тебя много детей. И когда-нибудь ты станешь замечательной женой!

«Но не твоей», – с горечью подумала Дэниела, отворачиваясь.

– Я просто хочу быть уверен, – горячо продолжал Морган, словно хотел убедить в этом не только Дэниелу, но и самого себя, – что ты совершенно свободна от прежних страхов. Вчера мне удалось подарить тебе удовольствие. Так почему ты отказываешься? Что изменилось?!

Дэниела заглянула в его глаза и прочла в них обещание. В мгновение ока ее кровь превратилась в жидкий огонь.

Господи! И он еще говорит об удовольствии! Да разве этим невыразительным словом можно описать то райское наслаждение, которое она испытала вчера в его объятиях! Но в одном он прав. Для нее уже ничего не может измениться. Так не все ли равно? Может быть, это будет в последний раз в ее жизни и после этого они навсегда расстанутся... Зачем упускать такую возможность?

Они скакали быстро через лес, подгоняемые предвкушением новых чувственных ласк. И все же, когда они доехали наконец до Вдовьего домика, у них не хватило терпения даже добраться до спальни. Начав срывать с себя и с Дэниелы одежду прямо у порога, Морган увлек ее за собой на ковер возле камина.

– Я не могу ждать, – стонал он, набрасываясь на нее с поцелуями.

На этот раз ему не пришлось долго готовить свою возлюбленную – ее сжигал не менее яростный огонь, чем его. И их соединение было подобно вспышке молнии, потрясшей их обоих своей яркой силой и остротой ощущений.

Много позже, лежа уже в постели наверху в спальне, Дэниела вдруг обнаружила, что Морган, приподнявшись на локте, со странным изумлением изучает ее. Этот взгляд вызвал в ней смутное беспокойство. Она насторожилась.

– Что случилось? Почему ты так на меня смотришь?

Морган нахмурился, но промолчал, тем самым еще больше усиливая ее беспокойство.

– Морган? В чем дело?

– Видишь ли, я никогда еще не встречал ни одной женщины, которая так мгновенно отзывалась бы на мои ласки и которая... вызывала бы во мне такую жажду... такое нестерпимое желание, которое я бы не мог контролировать, – задумчиво проговорил он. – Признаюсь, я просто потрясен этим.

Сердце у Дэниелы упало. Неужели он таким образом дает ей понять, что ему неприятна ее откровенная чувственность! Совсем смутившись, она отвернулась от него и уткнулась в подушку. Все! Теперь-то уж точно все кончено! И он тоже будет считать ее распутной, как и все остальные!

Они молча лежали несколько минут, затем его рука принялась легко поглаживать ее бедра и ягодицы. Он наклонился над ней и, тронув языком мочку уха, тихо прошептал:

– Теперь мы все сделаем медленнее, очень медленно...

Дэниела хотела приказать своему телу не отвечать на его прикосновения, но это было выше ее сил, и уже очень скоро она пылала и стонала, задыхаясь от страсти под его умелыми ласками. Он вновь возвел ее на вершину блаженства, дав испытать новые, ни с чем не сравнимые ощущения.

После этого, утомленная и счастливая, она погрузилась в сладкий сон.

Однако пробуждение было совсем не таким приятным. Когда Дэниела открыла глаза, Морган, полностью одетый, сидел на краю кровати и хмурясь глядел в окно. Он показался Дэниеле бесконечно далеким, словно отгородился от нее непроницаемой стеной. Она совсем упала духом, почувствовав себя отвергнутой и очень одинокой.

– Что случилось? – тихо спросила она.

– Ничего, – бесстрастным тоном ответил Морган, даже не повернувшись к ней. – Нам пора ехать.

Он поднялся и вышел из комнаты, оставив Дэниелу в полном недоумении и растерянности. Она посмотрела в окно. Судя по солнцу, до обеда оставалось по крайней мере еще часа два. Почему же Морган так спешит уехать? Но теперь она и сама хотела уехать отсюда как можно быстрее. В конце концов, она не заслужила такого к себе отношения! Именно он уговорил ее приехать сюда, и она могла поклясться, что все, что между ними происходило, доставляло ему не меньшее удовольствие, чем ей. Так почему он вдруг стал так холоден с ней и даже не пытается скрыть свое раздражение?

Весь путь обратно они проехали молча, погруженные в свои невеселые думы. Морган, казалось, просто перестал ее замечать, а Дэниела была слишком обижена и растерянна, чтобы нарушать напряженное молчание.

Неужели все эти волшебные часы, которые они пережили вместе, ничего для него не значат и он уже начал тяготиться их отношениями? – спрашивала себя Дэниела. А чего, собственно говоря, она ждала? Ведь она знала, что у Моргана было много женщин, и куда более красивых, чем она. И они все быстро ему надоедали. Он ведь ясно дал ей понять, что просто хочет помочь ей, как друг. Он не говорил ей ни слова о том, что испытывает к ней какие-либо иные чувства, кроме желания. А сейчас, видимо, и желание оставило его. Так и должно было быть. Но от этого Дэниеле не становилось менее больно.

Уже подъезжая к поместью, они услышали стук копыт и колес о гравий подъездной дороги.

Морган привстал в стременах, а затем пришпорил лошадь.

– Что там? – спросила Дэниела, стараясь не отстать от своего спутника.

– Кажется, Джером вернулся из Лондона. – И Морган быстро поскакал вперед. Дэниела ехала следом, но все же отстала от него. Морган первым подъехал к дверям и, спешившись и перекинув поводья в руки грума, быстро взбежал по ступеням. Когда Дэниела вошла в дом, то услышала мрачный голос Моргана:

– Так, значит, король отказался даровать мне грамоту?

– Его величество считает, что такое обширное поместье должно принадлежать человеку женатому, и, более того, женатому на особе с безупречной репутацией, подобной жене твоего беспутного кузена. Я ведь тебя предупреждал, что король очень неодобрительно относится к твоим похождениям. Он считал и до сих пор считает, что твой долг – дать миру наследника.

– Какое отношение все это имеет к тому, что я написал в своем прошении по поводу реорганизации работ на шахтах! – взорвался Морган.

Дэниела услышала, как брат похлопал его по плечу.

– Ну-ну, не горячись. Не все еще потеряно. Если ты женишься на особе благонравной, образце добродетели, так сказать, способной подать тебе пример...

– А холостяк ему, значит, не подходит, – мрачно пробормотал Морган.

– Вот именно. Кстати, чтобы угодить королю, тебе лучше бы жениться на монахине, – насмешливо добавил Джером. – Думаю, только в этом случае его величество простит тебе твои бесчисленные похождения и поверит в твое искреннее раскаяние и желание начать благонравную жизнь в роли отца семейства. Любая другая женщина, с его точки зрения, не сможет наставить тебя на путь истинный!

Дэниела замерла на пороге. Если у нее еще и оставалась какая-то, пусть крохотная, надежда, после этих слов она должна была с ней расстаться. Приговор короля лишал ее последней возможности стать женой Моргана. Даже если бы он захотел на ней жениться, что само по себе было весьма сомнительно, теперь это будет для него просто невозможно. Ведь тогда ему придется расстаться со своей заветной мечтой.

И робкий огонек надежды, который горел в душе Дэниелы вопреки обстоятельствам и здравому смыслу, теперь окончательно погас.

За обедом Морган был по-прежнему молчалив и мрачен. Он сидел, погруженный в себя, почти не реагируя на разговоры и односложно отвечая на вопросы, часто невпопад. Дэниела задавалась вопросом, уж не перебирает ли он в уме всех женщин, на которых мог бы жениться и которые отвечали бы высоким требованиям короля. Всякий раз, встречая ее взгляд, он хмурился и отводил глаза.

Когда обед закончился, Морган извинился и, сказав, что хочет побыть один, коротко пожелал всем спокойной ночи и быстро поднялся к себе в комнату.

Дэниела едва сдерживала слезы. Эмоциональное напряжение последних дней сделало ее очень ранимой, и холодность Моргана больно задела ее. «Тебе следовало бы жениться на монахине» – звучал в ее ушах насмешливый совет Джерома.

Она отошла к окну. На улице шел дождь, небо затянули серые тучи. В природе царило такое же уныние, как и у нее на душе. Последние слова Моргана прозвучали для нее как последнее «прости». Она приняла решение. Как ни жалко ей было покидать радушных хозяев «Королевских вязов», как ни полюбилась ей здешняя атмосфера доброжелательности и радушия, она твердо решила немедленно уехать в Гринмонт. Чем дольше она останется, тем тяжелее будет разлука с этими милыми людьми и, конечно, с Морганом. Да и оставаться здесь было все более невыносимо. Постоянно видеть Моргана и знать, что он потерян для нее навсегда, было выше ее сил.

После ее первой попытки уехать прошло довольно много времени. Все забылось, и на конюшне уже не проявляли более прежней бдительности. Дэниела решила, что уедет в полночь. Хорошо бы дождь к этому времени закончился. Хотя и дождь не стал бы ей помехой.

Конечно, мысль о том, что ей вновь придется вернуться домой, к Бэзилу, угнетала ее. Но куда еще она могла пойти? Просить приюта у священника она бы не рискнула – тот слишком зависел от милости Бэзила. Оставалась ее верная подруга, Шарлотта Флеминг. Именно к ней и решила ехать Дэниела.

Дэниеле удалось выскользнуть из дома незамеченной. Дождь, к счастью, прекратился, и ночное небо начало проясняться. Тонкий серп луны давал немного света, но небо было все усыпано звездами, и Дэниеле было этого достаточно, чтобы не сбиться с дороги.

Во избежание неприятностей – одинокая женщина ночью на дороге не могла себя чувствовать в безопасности – Дэниела решила ехать верхом, в своей мужской одежде, в костюме Благородного Джека. Она завернулась в черный плащ и волосы убрала под шляпу. Ей повезло, что удалось найти пистолеты. Почти случайно она обнаружила потайной ящичек в карете герцога. С оружием она чувствовала себя в большей безопасности. Впрочем, она была уверена, что оно ей не понадобится. К тому же у нее отпала всякая охота изображать из себя благородного разбойника.

Если она будет скакать всю ночь, то к утру доберется до поместья Шарлотты, решила она. Но на рассвете Дэниела обнаружила, что уехала не так далеко от «Королевских вязов», как надеялась. Ночью она случайно свернула не на ту дорогу, пришлось возвращаться, и много времени она потеряла зря.

Вскоре она оказалась на развилке. Вдалеке, на высоком холме, высились руины старого замка. У подножия холма, на берегу реки расположился небольшой городок.

Дэниела смертельно устала и была очень голодна. В надежде найти в городке какую-нибудь харчевню, она повернула коня в ту сторону. При въезде в город она прочла название на столбе: «Тэппенхем» – и даже застонала от разочарования и досады. Она-то надеялась, что доехала уже до Уорикшира, а Тэппенхем находился в графстве Нортхемптон. Это значило, что она проехала всего половину пути.

Проехав несколько минут по главной улице, она увидела вывеску «Пекарня Дж. Нолла». Спешившись возле небольшой лавки у пекарни, она вошла внутрь и тут же окунулась в необыкновенно соблазнительные ароматы свежеиспеченного хлеба, так что у нее сразу же потекли слюнки. Ее голодный взгляд остановился на удивительно аппетитных булочках с хрустящей корочкой, только что вынутых из печи.

– Что вам угодно? – раздался рядом скрипучий женский голос. Дэниела оглянулась. К ней подошла хозяйка – высокая плотная женщина с седыми волосами, небрежно подоткнутыми под чепец, маленькими колючими глазками и большим крючковатым носом. Ее острый, подозрительный взгляд так и впился в Дэниелу.

– Я хотел бы купить у вас булку, – стараясь говорить как можно более низким голосом, произнесла Дэниела.

Хозяйка продолжала с подозрением буравить ее взглядом.

– А вы, видать, не из этих мест будете, – заявила она, словно обвиняя посетителя в каком-то неблаговидном поступке.

– Да. Я здесь проездом. Еду в Уорикшир, – вежливо отвечала Дэниела, стараясь не раздражать подозрительную хозяйку, но сама едва сдержалась. Ей-то что за дело! – Сколько стоит эта булка?

– Коллис, иди-ка сюда! – позвала хозяйка, не отрывая глаз от Дэниелы, словно подозревая, что посетитель намерен стащить хлеб и убежать не заплатив.

Из глубины лавки появился молодой парень, очевидно ее сын. Он был очень похож на мать, только во взгляде его вместо подозрения читалось полное безразличие.

– Ну что еще? – недовольно проворчал он.

– Два пенса, – ответила наконец хозяйка Дэниеле и, отвернувшись, что-то быстро зашептала сыну на ухо.

Получив долгожданный хлеб, все еще теплый и ароматный, Дэниела едва удержалась, чтобы прямо тут же не впиться в него зубами. Она заплатила хозяйке два пенса и поспешно вышла на улицу, несколько обеспокоенная странным поведением этой неприятной, подозрительной женщины.

Она отъехала уже довольно далеко от городка, когда ей попалась красивая поляна, заросшая высокими цветущими травами. Поляна спускалась вниз к ручью, и Дэниела свернула с дороги и направилась прямо туда. У ручья она спешилась, напилась воды и дала напиться Черному Джеку.

Солнце поднялось уже довольно высоко, начало припекать. Дэниеле стало жарко в плаще, она сняла его, расстелила на траве и прилегла, решив немного отдохнуть, прежде чем пускаться дальше в путь. Дорога ей предстояла неблизкая. Она легла на спину и прикрыла лицо шляпой, чтобы защититься от солнца. Незаметно для себя она задремала.

Проснулась Дэниела от того, что что-то твердое с силой уперлось ей в бок. В следующее мгновение над самым ее ухом раздался чей-то грубый окрик и шляпа слетела с ее головы. Дэниела зажмурилась от яркого солнца, стоявшего уже довольно высоко. Видимо, она проспала больше часа.

– Да это женщина! – воскликнул рядом с ней чей-то молодой голос. – Глянь-ка на ее волосы!

Дэниела прикрыла ладонью глаза и в ту же минуту почувствовала, как все тот же жесткий предмет больно ткнул ее под ребра.

– А ну не шевелись! – приказал грубый голос. Только тут она увидела, что в ее грудь упирается ствол мушкета.

– Что... что вам от меня надо? – спросила Дэниела, не на шутку испугавшись.

– Поставь-ка ее на ноги, – вновь приказал грубый голос.

Чьи-то руки подхватили ее и дернули. Дэниела встала.

– Будь я проклят! Вот это рост! – произнес более молодой голос.

Дэниела обернулась и узнала Коллиса из хлебной лавки. Второй, тот, что держал у ее груди мушкет, был гораздо старше и выглядел настоящим разбойником. Спорить с таким было опасно.

– Если вы хотите меня ограбить, то у меня почти ничего нет, только немного денег, – поспешно сказала Дэниела.

– Мы-то не грабители! В отличие от тебя, милочка!

– А кто же вы такие?

– Я Хендрикс, констебль из Тэппенхема.

Дэниела понимала, что выглядит достаточно подозрительно – одна, да еще в такой одежде. Но с другой стороны – что они могут поставить ей в вину?

– Так вот, мистер Хендрикс, – произнесла она самым надменным тоном, на который была способна, – я леди Дэниела Уинслоу, дочь графа Крофтона. И сейчас я направляюсь домой, в поместье своего отца в Уорикшире.

– Дочь графа? Ха! – насмешливо фыркнул констебль. – Если вы дочь графа, то я – сын английской королевы! Ни одна леди не станет путешествовать верхом, одна, да еще в таком костюме! Коллис, а ну-ка обыщи ее!

Парень поднял с земли черный плащ Дэниелы и обшарил карманы. Дэниела едва не выругалась от досады, когда он с торжеством вытащил оттуда черную маску. Как она могла забыть о ней?

– Мне кажется, это доказывает, что вы и есть тот самый разбойник, что последнее время не дает спокойно жить честным гражданам!

– Так, значит, мы действительно получим награду, как и говорила моя мать? – взволнованно воскликнул Коллис. Его глаза заблестели от возбуждения.

Констебль молча разглядывал Дэниелу. Он был небольшого роста, почти на голову ниже своей пленницы, и смотрел на нее снизу вверх. В ответ на вопрос Коллиса он лишь пожал плечами и усмехнулся.

– Будь я проклят! – восторженно продолжал Коллис. – Вот бы уж никогда не подумал, что Благородный Джек окажется женщиной!

– Послушайте! Как вы смеете! Говорю вам, я леди Дэниела Уинслоу. – Тон, которым это было произнесено, мог бы принадлежать и королеве. Но на коротышку констебля он не произвел никакого впечатления. – Мой отец, граф Крофтон, и брат, виконт Хоутон, снимут с вас голову, если вы посмеете задержать меня под этим идиотским предлогом!

Хендрикс хмыкнул и с прежней бесцеремонностью выразительно оглядел Дэниелу с ног до головы.

– Если вы говорите правду, то ваш отец прежде всего снимет с вас голову за то, что вы позволяете себе появляться на людях в таком виде!

– А вот это уже не ваше дело!

Констебль задумчиво прищурил глаза. Казалось, он был уже не так уверен в своих действиях, как вначале.

– А с чего бы это графской дочке путешествовать одной, в мужском костюме... как две капли воды похожем на костюм Благородного Джека?

Не зная, что ей придумать, Дэниела пробормотала:

– Я не путешествовала. Я просто гостила у герцога и герцогини Уэстли в «Королевских вязах». Я выехала покататься, но заблудилась и обнаружила, что до Гринмонта мне ближе, чем до поместья герцога. Поэтому я и решила вернуться домой.

Такое объяснение даже для самой Дэниелы прозвучало совершенно неправдоподобно, что уж говорить о констебле. Скептическое выражение его лица ясно сказало девушке, что он не верит ни одному ее слову.

– Хм, так вы не только дочка графа, а может, еще и невестка герцога? – насмешливо спросил он. – Так вот, милочка, я арестую вас как Благородного Джека, а там посмотрим, что на это скажут все эти ваши графы и герцоги. Небось они и слыхом о вас не слыхивали!

– Но какой же из меня разбойник! – в отчаянии воскликнула Дэниела. – Разве леди может быть грабителем! Кто меня станет бояться?

Но констебля переубедить было невозможно. На его лице застыло злое, упрямое выражение.

– И не надейся, что тебе удастся отвертеться. По тебе уже давно виселица плачет. А ну, давай пошли!

И вот тут Дэниела впервые по-настоящему испугалась. Боже мой! Неужели ее и впрямь ждет виселица! А ведь Морган ее предупреждал! Ну почему все так глупо получилось! От страха она едва не потеряла сознание, однако сейчас нельзя было распускаться и терять самообладание.

– Я настаиваю, чтобы вы послали сообщение моему брату, виконту Хоутону, в Гринмонт о том, что вы меня задержали. Предупреждаю вас, он будет в ярости.

Дэниела явно лукавила. Зная отношение к ней Бэзила, она не была уверена, как он отреагирует на такое сообщение. Может, даже обрадуется.

– Никогда не видел леди-разбойниц, – ухмыльнулся Коллис. – Интересно будет посмотреть, как ее повесят!

– Увидишь, – мрачно ответил констебль, – и очень скоро!