Полночь в Москве. Мемуары с передовой войны России против Запада

Мы с доктором Донфридом покинули МИД, разочарованные беседой с Рябковым и скептически настроенные на то, что во второй половине дня мы услышим от Козака что-нибудь более обнадеживающее. Мы заехали в посольство, чтобы отнести проекты договоров и перевести их на английский язык. В Вашингтоне было слишком раннее утро, чтобы информировать кого-либо в Госдепартаменте или Белом доме по телефону о том, что произошло с Рябковым, поэтому мы написали электронные сообщения для наших коллег дома и приготовились отправиться в офис Козака.

Во время нашей встречи Чеширский кот был таким же улыбчивым и непостижимым, выдувая дым из своих сигарет с золотым фильтром в лицо помощнику секретаря и пускаясь в длинные солилоквиты о злом и вероломном режиме в Киеве. Он не предложил ничего нового, повторив свое предыдущее наставление о том, что Соединенные Штаты должны вмешаться и направить своих "вассалов" - его слово и любимое среди высокопоставленных российских чиновников в Киеве - на переговоры с лидерами сепаратистов на Донбассе. Единственным новым событием, которое я заметил, было то, что когда дискуссия неизбежно переходила на тему, выходящую за пределы границ Украины, Козак останавливал разговор и заявлял, что не может продолжать, поскольку не уполномочен обсуждать европейскую безопасность, которая является исключительной прерогативой МИД.

Это был классический случай бюрократической ошибки, а не серьезная попытка дипломатии доброй воли. Представление о том, что Украина и европейская безопасность могут быть разделены на два отдельных силоса и не обсуждаться вместе на одной встрече, было фактически, юридически и политически нелепым и полностью противоречило заявленной Россией приверженности "неделимой безопасности" Европы, которая, конечно, включает Украину. Но для них это был инструмент, позволяющий избежать реальных переговоров, пытаясь при этом создать видимость дипломатии. Мы с доктором Донфридом ушли со встречи с Козаком такими же разочарованными, как и с предыдущей встречи с Рябковым. Более того, из-за длинных диатриб Козака в адрес киевского правительства помощник секретаря опоздала на самолет из Москвы.

Мы вернулись в посольство поздно вечером, и у нас наконец-то появилось время прочитать переведенные проекты договоров, которые нам представил Рябков. Каждый документ был коротким; проект договора с Соединенными Штатами занимал чуть больше трех страниц и состоял из восьми статей. В первых трех статьях содержались банальности, обязывающие обе страны придерживаться "принципов неделимой, равной и ненанесенной ущерба безопасности", а также обязательство не "предпринимать действий, не участвовать и не поддерживать деятельность, затрагивающую безопасность другой стороны", будь то "самостоятельно или в рамках международной организации, военного союза или коалиции".

Статья 4 проекта договора с Соединенными Штатами дошла до самой сути путинского стремления к гарантиям безопасности, уничтожив ключевое положение Североатлантического договора, на основе которого было создано НАТО. Этот проект статьи обязывал Соединенные Штаты "предотвратить дальнейшее расширение НАТО на восток" и "отказать во вступлении в Альянс государствам бывшего Союза Советских Социалистических Республик". Кроме того, Соединенным Штатам будет запрещено "создавать военные базы на территории государств бывшего Союза Советских Социалистических Республик, не являющихся членами" НАТО, использовать "их инфраструктуру для любой военной деятельности или развивать с ними двустороннее военное сотрудничество".

Следующая статья проекта договора резко ограничивала развертывание американских вооруженных сил по всему миру, в том числе в поддержку договорных обязательств НАТО и в защиту союзников по договору, таких как Япония и Южная Корея. Статья 5 проекта запрещала Соединенным Штатам "развертывать [свои] вооруженные силы и вооружения, в том числе в рамках международных организаций, военных союзов или коалиций, в районах, где такое развертывание может быть воспринято другой стороной как угроза ее национальной безопасности". Это будет включать запрет на "полеты тяжелых бомбардировщиков, оснащенных ядерным или неядерным вооружением, или развертывание надводных боевых кораблей любого типа, в том числе в рамках международных организаций, военных союзов или коалиций, в районах за пределами национального воздушного пространства и национальных территориальных вод соответственно, откуда они могут атаковать цели на территории другой стороны".

Статьи 6 и 7 были направлены на ограничение развертывания Соединенными Штатами ядерного оружия и охватывали расширенное сдерживание их "ядерного зонтика" для защиты Японии, Южной Кореи и всех союзников по НАТО. Проект договора запрещал Соединенным Штатам размещать "ракеты наземного базирования средней и меньшей дальности за пределами [своей] национальной территории, а также в районах [своей] национальной территории, из которых такое оружие может атаковать цели на национальной территории другой стороны". В более широком смысле, Соединенным Штатам будет запрещено размещать любое "ядерное оружие за пределами своих национальных территорий", и они будут обязаны "вернуть такое оружие, уже размещенное за пределами своих национальных территорий" в США, что отменит десятилетия политики США в области ядерной обороны.

Проект договора с НАТО был немного короче, но состоял из девяти статей и был практически идентичен по содержанию и тону проекту договора с США. Статья 4 проекта договора с НАТО декларировала, что Россия и члены НАТО "по состоянию на 27 мая 1997 года... не будут размещать на территории любого из других государств Европы военные силы и вооружения в дополнение к силам, размещенным на этой территории по состоянию на 27 мая 1997 года". Проекты статей 6 и 7 исключали расширение НАТО, "включая вступление Украины, а также других государств", и запрещали "военную деятельность НАТО на территории Украины, а также других государств в Восточной Европе, на Южном Кавказе и в Центральной Азии".

В совокупности два проекта договора, которые представил Рябков, полностью подорвали бы отношения США с союзниками по договору по всему миру и их военную поддержку. Русские, по сути, предлагали переписать Североатлантический договор, чтобы уничтожить основополагающие обязательства по взаимной обороне в этом историческом соглашении , принятом более семидесяти лет назад, во время администрации Трумэна, после войны. Например, на территории союзников по НАТО, которую Россия "воспринимала" как угрожающую, не могли быть размещены американские военные силы, не проводились тренировочные миссии бомбардировщиков, а корабли ВМС США не заходили в порты. Проекты договоров также отменяли политику "открытых дверей" НАТО, закрепленную в статье 10 Североатлантического договора, согласно которой союзники НАТО "могут, по единогласному согласию, пригласить любое другое европейское государство, которое в состоянии содействовать реализации принципов настоящего Договора и вносить вклад в безопасность Североатлантического региона, присоединиться к настоящему Договору".

Совокупный масштаб предлагаемых изменений в давней оборонной политике США, установленной после Второй мировой войны, поражал воображение. Ни один президент США никогда не согласится со многими, если не с большинством предложений, содержащихся в проектах договоров, и русские это прекрасно понимали. Это были не серьезные проекты, которые должны были обсуждаться дипломатами и военными экспертами. Это были необоснованные публичные требования, которые использовались исключительно для введения в заблуждение и дезинформации. Позднее New York Times процитировала слова Сэмюэля Чарапа, эксперта по России из корпорации RAND, о проектах договоров, обнародованных российским МИДом: "Дипломатия требует компромисса и гибкости. Обычно она предполагает отказ от публичных ультиматумов. По сути, это не дипломатия. Это противоположность дипломатии".

После того как мы с доктором Донфридом ознакомились с двумя проектами, мы организовали телефонный разговор с нашими коллегами из Госдепартамента и Белого дома, чтобы рассказать о встречах с Рябковым и Козаком и высказать свои соображения по поводу предлагаемых договоров. Мое мнение заключалось в том, что надуманная атмосфера кризиса, абсурдный график встречи в Женеве, предложенный Рябковым, игра в подкидного дурака, в которой Рябков и Козак отказались от полномочий вести переговоры по разным аспектам неделимой проблемы, и возмутительно завышенные гарантии безопасности в двух проектах договоров в совокупности сделали взаимодействие России с Соединенными Штатами по этому вопросу оскорбительно несерьезным. Я прибег к нецензурному выражению и сказал, что Путин только что показал президенту Байдену палец и велел ему совершить над собой противоестественный акт. Это была "противоположность дипломатии".

Соединенные Штаты не будут встречаться с русскими по предложенному ими графику менее чем через сорок восемь часов, чтобы рассмотреть проекты договоров. Вместо этого мы предложили альтернативные встречи на трех различных форумах для обсуждения Украины и европейской безопасности в середине января. Президент Байден говорил с Путиным 30 декабря, и Белый дом сообщил, что помимо "настоятельного призыва к России снять напряженность в отношениях с Украиной", Байден "также выразил поддержку дипломатии, начиная с начала следующего года с двустороннего диалога по стратегической стабильности, в НАТО через Совет Россия-НАТО и в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе".

Рождественские и новогодние праздники для меня и моих коллег в посольстве были относительно мрачными. Я был вынужден оставаться на своем посту из-за темпа и серьезности событий, связанных с Украиной и нашим взаимодействием с русскими. Это было второе Рождество подряд, которое я не проведу со своей семьей, и ни Грейс, ни я не были этому рады. Но у меня было мало времени на раздумья, потому что русские согласились на три встречи, которые Байден обсуждал с Путиным, и подготовка к каждой из них уже шла полным ходом.

Первая встреча состоялась в Женеве 10 января 2022 года в продолжение диалога по стратегической безопасности между Россией и США в стандартном двустороннем формате, начатого после саммита в Женеве. Американскую делегацию возглавил заместитель госсекретаря Шерман, а российскую - Рябков. Два дня спустя в Брюсселе состоялось заседание Совета Россия-НАТО, на котором США снова представлял заместитель госсекретаря Шерман, а россиян возглавлял Александр Грушко, заместитель министра иностранных дел, отвечающий за НАТО в МИДе. Грушко был опытным дипломатом, ранее занимавшим пост постоянного представителя России при НАТО. Наконец, 13 января представители США и России в ОБСЕ приняли участие в заседании Постоянного совета этой организации в Вене.

Три встречи на трех разных форумах с тремя разными высокопоставленными российскими дипломатами, и, к сожалению, результат каждой из них был одинаковым. Никакого прогресса: переговоры зашли в тупик. На каждой встрече русские зачитывали свои тезисы и не вступали в реальный диалог "спина к спине", поскольку не были уполномочены на это (хотя и не говорили об этом публично). Они сказали, что ожидают письменных ответов на два проекта договоров, предоставленных МИДом. В этих проектах Путин изложил свои требования безопасности, и его дипломаты не собирались отступать от них. Однако для Соединенных Штатов и других членов НАТО многие ключевые положения предложенных договоров были абсолютным нонстартером. Еще одной проблемой было нежелание Соединенных Штатов и НАТО вести переговоры о безопасности Украины без того, чтобы Украина была представлена на этих переговорах.

Над всеми этими сложными вопросами стояла дилемма проведения любых переговоров в условиях угрозы российского вторжения на Украину. Вознаградит ли Запад воинственные угрозы России уступками в вопросах безопасности в Европе? Устав ООН, в приверженности которому признавались русские, четко запрещал "угрозу силой или ее применение против территориальной целостности или политической независимости любого государства". Как могли Соединенные Штаты, да и любая другая страна, позволить одному из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН грубо нарушить основное положение международного права, лежащее в основе мира во всем мире?

Хотя Соединенные Штаты продолжали вести дипломатические переговоры с русскими в тщетной надежде предотвратить войну, мы также тесно координировали свои действия с союзниками и готовили санкции, меры экспортного контроля, а также военную, экономическую и гуманитарную поддержку Украины в случае российского вторжения, которое казалось все более вероятным. К середине января на границе Украины находилось более ста пятидесяти тысяч российских военнослужащих, а также мобильные ракетные комплексы и ударные самолеты, в Черном море было размещено множество российских военных кораблей, включая десантные корабли, перевозящие войска. Одним из наиболее показательных событий стало перемещение российских войск в Беларусь, начавшееся 17 января, номинально для проведения военных учений, но на уровне, который редко, если вообще когда-либо, наблюдался ранее.

Президент Байден затронул эту опасную ситуацию на пресс-конференции в Белом доме 19 января, посвященной первому году его правления. Ему задали несколько вопросов о российской угрозе Украине, в том числе о том, почему он считает, что любые слова или действия Соединенных Штатов могут заставить Путина задуматься о планировании вторжения в Украину. Байден ответил,

Во-первых, потому что он никогда не видел санкций, подобных тем, которые, как я обещал, будут введены, если он переедет.

Во-вторых, идея о том, что НАТО не будет единым, мне не нравится. Я разговаривал с каждым крупным лидером НАТО. У нас был саммит НАТО-Россия. У нас были другие встречи - ОБСЕ и так далее.

И поэтому я думаю, что в случае вторжения Россия будет привлечена к ответственности. И это зависит от того, что она сделает. Одно дело, если это будет незначительное вторжение, и тогда у нас начнутся споры о том, что делать и чего не делать, и так далее.

Я был в Спасо-Хаусе, смотрел пресс-конференцию по телевизору в маленькой столовой наверху после позднего ужина. Как только я услышал, что президент сказал "незначительное вторжение", я понял, что его высказывания создали проблему, с которой нам придется считаться". В ответ Зеленский написал в Твиттере: "Мы хотим напомнить великим державам, что не бывает незначительных вторжений и малых государств". Я мог только представить, как Путин и кремлевское руководство интерпретировали это замечание. Оно не только свидетельствовало об отсутствии решимости противостоять российской агрессии на любом уровне, но и ставило под сомнение нашу приверженность принципам и ценностям, а также нашу волю и способность противостоять "крупному вторжению" со стороны России. В восприятии русских сразу после афганского фиаско это стало еще одним доказательством того, что Соединенные Штаты, по выражению Маргарет Тэтчер, "пошатнутся", если дело дойдет до столкновения с Украиной.

На той же пресс-конференции президент Байден еще больше ободрил Путина и подорвал моральный дух украинцев, когда одобрил военную доблесть России и ее неоспоримую способность завоевать Украину: "Со временем они смогут одержать верх, но это будет тяжело, это будет реально, и это будет иметь последствия.... военном отношении у них подавляющее превосходство, и в том, что касается Украины. Но они заплатят жесткую цену - немедленно, в ближайшей перспективе, в среднесрочной и долгосрочной перспективе - если сделают это". Многие согласились с этой оценкой, в том числе и я, но я никогда бы не сказал об этом публично. Одно дело - сенатор, который на протяжении десятилетий, как это делал Байден, пространно рассуждает о глобальных делах на сайте . Совсем другое дело, когда президент Соединенных Штатов свободно высказывается из Белого дома, не процеживая свои слова через стратегические интересы нации.

Сотрудники Белого дома и сам президент пытались прояснить его высказывания в последующие дни, но в подобной ситуации не бывает "промахов" или "муллиганов", поскольку темп развития событий неизбежно обгоняет любые попытки исправить запись. Секретарь Блинкен встретился с министром иностранных дел Лавровым в Женеве 21 января, через два дня после пресс-конференции Байдена. И снова не было достигнуто никакого прогресса в решении существенных разногласий между Соединенными Штатами и Россией по вопросам Украины и безопасности в Европе. На своей пресс-конференции после встречи Блинкен косвенно коснулся замечания Байдена о "незначительном вторжении", заявив, что "если какие-либо российские военные силы перейдут границу Украины, то это будет новое вторжение", которое "встретит быстрый, жесткий и единый ответ со стороны Соединенных Штатов, наших партнеров и союзников".

Блинкен также рассмотрел жалобу России на то, что ни Соединенные Штаты, ни НАТО не дали письменного ответа на подготовленные Россией проекты договоров. Это была общая причина, которую русские предлагали на предыдущих встречах, чтобы не вступать в предметные дискуссии по вопросам, затронутым в проектах. Блинкен сообщил Лаврову, что после консультаций с союзниками и партнерами в ближайшие дни "мы сможем поделиться с Россией нашими озабоченностями и идеями более подробно и в письменном виде на следующей неделе. И мы договорились о дальнейших обсуждениях после этого. Мы также согласились, что дальнейшие дипломатические дискуссии были бы предпочтительным способом продвижения вперед". Лавров сказал, что он доволен тем, что Россия наконец-то "пришла к соглашению о том, что мы получим письменные ответы на все наши предложения на следующей неделе".

Работа над письменным ответом США началась задолго до встречи в Женеве 21 января, и я вместе со многими коллегами из разных подразделений правительства США просматривал и редактировал этот документ. Тем временем подготовка к войне продолжалась, и Соединенные Штаты теперь спешно готовят себя и своих союзников к нападению России. Соединенные Штаты объявили о новом пакете помощи Украине в размере 200 миллионов долларов на обеспечение безопасности, а 24 января НАТО привела войска в боевую готовность и направила военные корабли и самолеты на для укрепления своего восточного фланга. На следующий день вблизи Украины начались российские военные учения с участием более шести тысяч военнослужащих и шестидесяти военных самолетов.

Наблюдая за развитием событий из посольства в Москве, я убеждался, что война неизбежна, потому что русские не ведут добросовестных переговоров, а их военные ведут все приготовления к полномасштабному вторжению в Украину. Конечно, это не освобождало меня и Соединенные Штаты от обязанности продолжать работу, чтобы остановить его, но Путин и его правительство не собирались отступать, если президент Байден не пойдет на компромиссы, на которые никогда не шел и не пойдет ни один американский президент.

26 января письменный ответ Соединенных Штатов был готов; НАТО представит свой аналогичный ответ в письме. Госдепартамент направил окончательный вариант американского документа в посольство, и я должен был представить его российскому правительству. В записке из Вашингтона, сопровождавшей документ, мне предписывалось представить ответ как есть, ничего не меняя. Тон препроводительного документа показался мне несколько снисходительным - за все годы работы заместителем секретаря или послом я никогда не получал подобных указаний. Я, конечно, понимал, что не имею права редактировать важный документ, одобренный столькими высокопоставленными чиновниками. Не было необходимости напоминать мне об очевидном, но я оставил этот вопрос без внимания.

Несмотря на наставления из Вашингтона, юрист во мне не смог удержаться и перечитал ответ еще раз, чтобы убедиться в его безупречности. В середине документа я обнаружил пропущенное слово - и не просто слово. Слово "не" отсутствовало в одном из предложений, и его отсутствие полностью, на 180 градусов, меняло смысл предложения, а в какой-то мере и смысл всего ответа. Это была очевидная опечатка, которую я бы исправил, не задумываясь, но я получил письменное указание не вносить в документ никаких изменений. Возможно, мне просто следовало внести правку, и никто бы не заметил и не побеспокоился. Но я взял себя в руки и решил отправить в Вашингтон остроумное послание с просьбой разрешить мне от имени посла вставить недостающее слово "не" в подходящее место . Моих коллег из посольства позабавили унизительные извинения и искренняя благодарность, выраженная в немедленном ответе, разрешающем внести изменения.

Окончательный документ не подлежал огласке и, по сути, был засекречен с исключением для передачи его России. Однако позиция США и НАТО, выраженная в их ответах, полностью соответствовала предыдущим заявлениям секретаря Блинкена и других высокопоставленных руководителей Вашингтона (и позже была обнародована российским правительством). Соединенные Штаты и НАТО отвергли любые ограничения политики "открытых дверей", предусмотренной статьей 10 Североатлантического договора, и, в частности, отвергли требование России о том, чтобы Украина никогда не вступала в НАТО. С другой стороны, США и НАТО были готовы обсудить с Россией будущие переговоры по контролю над ядерными вооружениями и возможные меры, касающиеся статуса и развертывания обычных вооруженных сил и учений, включая взаимные ограничения на некоторые виды военного развертывания США и России на территории Украины. Также были выдвинуты предложения по улучшению коммуникаций и повышению транспарентности в военных вопросах и вопросах безопасности. Однако и США, и НАТО в своих ответах ясно дали понять, что никакой прогресс в дискуссиях с Россией невозможен до тех пор, пока Россия угрожает военным вторжением на Украину. Остается только надеяться, что Кремль все еще заинтересован в продолжении разговора.

Я договорился о встрече в МИДе, чтобы передать ответ США на проекты договоров примерно в 19:30 по московскому времени 26 января. В министерстве сообщили, что заместитель министра иностранных дел Грушко встретится со мной и примет ответ. Когда я приехал в министерство, было пасмурно, шел снег и температура воздуха составляла 21°F. На ступенях, ведущих к главному входу в здание, который был закрыт и темный, лед. Большая группа представителей СМИ с камерами стояла неподалеку, ожидая моего приезда. Когда я вышел из машины и вместе с двумя своими коллегами вошел в министерство, там уже вовсю сверкали вспышки фотокамер. Единственной мыслью, пронесшейся в моей голове, была молитва к Богу, чтобы я не поскользнулся и не упал на лед на глазах у собравшихся СМИ. ФСБ была бы в восторге от такой фотографии.

Охранник пропустил меня в министерство, которое представляло собой внушительное здание - одно из исторических "Семи сестер", построенных Сталиным и завершенных в 1953 году. Даже в солнечный летний день в министерстве никогда не было гостеприимства. Темной, холодной, снежной ночью в январе, когда надвигалась война, здание с погашенным светом казалось прямо-таки зловещим.

Меня проводили в конференц-зал на верхнем этаже для встречи с Грушко, к которому присоединились четыре сотрудника МИД. Я вручил Грушко несколько копий ответа США объемом в несколько страниц, причем оригинальная версия была на английском языке, а копии любезно переведены на русский. Я рассчитывал, что вечером у меня состоится диалог с Грушко по поводу ответа после того, как он его прочтет.

Заместитель министра и его коллеги не спеша прочитали оригинал и перевод документа, отметив несколько незначительных исправлений в переводе. Когда они закончили, Грушко улыбнулся и сказал, что он мог бы ответить, пересказав свои обычные тезисы, которые я уже много раз слышал, но поскольку час уже поздний, он пощадит нас обоих. И снова никакой предметной дискуссии с русскими не будет. Они ответят в письменном виде в свое время. Встреча в МИДе закончилась менее чем через час, и я вышел на снег и лед московского зимнего вечера, чтобы вернуться в посольство.

Фотография, на которой я прибыл в министерство иностранных дел с американским ответом, за одну ночь широко разошлась по международным СМИ. Когда Грейс увидела ее, она позвонила мне, чтобы сказать, что погода была ужасной и что мне повезло, что я не поскользнулся и не упал на заднюю часть перед собравшимися камерами. Я рассмеялся и рассказал ей о молитве, которую я прочитал, когда шел на служение. Даже после столь долгой разлуки мы по-прежнему думали одинаково.

Министр иностранных дел Лавров быстро ответил на письменные материалы США и НАТО в письме на имя секретаря Блинкена 28 января. Лавров посетовал, что в обоих документах неверно охарактеризован "принцип равной и неделимой безопасности, который является основополагающим для всей архитектуры европейской безопасности". Лавров сослался на ряд предыдущих соглашений ОБСЕ, к которым присоединились США, члены НАТО, Россия и Украина - Хартию европейской безопасности (1999) и Астанинскую декларацию (2010) - и на которые опирались США и НАТО, утверждая "право каждого государства-участника на свободу выбора или изменения своих механизмов безопасности, включая союзные договоры, по мере их развития".

Лавров утверждал, что "коллективный Запад", как россияне называли США и их союзников, ошибается, опираясь на это "право", утверждая, что Украина может принимать собственные независимые решения по вопросам национальной безопасности и выбирать вступление в НАТО. Лавров утверждал, что "право", закрепленное в соглашениях ОБСЕ, напрямую обусловлено "обязательством каждого государства не укреплять свою безопасность за счет безопасности других государств". Это и есть лавровский принцип "неделимой безопасности". По его мнению, если Россия становится небезопасной - по ее собственной субъективной оценке - в результате решения о безопасности, принятого другой европейской страной или группой стран, то это решение является нелегитимным и недопустимым.

Но были непреодолимые проблемы с легалистской конструкцией "неделимой безопасности" Лаврова, которая, по его словам, означает, что "есть безопасность для всех или нет безопасности ни для кого". Это клише не может отменить или подорвать суверенное право нации принимать решения по обеспечению собственной национальной безопасности. Если бы это было так, то наступил бы хаос. Любая страна могла бы сослаться на собственную субъективную незащищенность, чтобы возразить против решения другой страны. Более того, русские никогда не позволят другой стране применять этот стандарт к России. Согласится ли Лавров с тем, что украинская, польская, румынская, датская или испанская небезопасность дает любой из этих стран право возражать против решения Москвы в области безопасности? Конечно же, нет. Украина четко заявила о своей понятной неуверенности, вызванной решениями и действиями России. Заставило ли это Россию изменить свою воинственную позицию? Конечно, нет.

Письмо Лаврова от 28 января было дипломатической путаницей, придуманной лишь для того, чтобы оттянуть время и избежать реальных переговоров и дипломатии. Лавров потребовал четкого ответа на вопрос о том, как "наши партнеры понимают свое обязательство не укреплять собственную безопасность за счет безопасности других государств на основе приверженности принципу неделимой безопасности". Это была чистая софистика. Представьте себе, если бы Лаврова спросили, как Россия планирует выполнять свое обязательство не укреплять свою безопасность за счет безопасности Украины. Он бы рассмеялся, потому что посчитал бы вопрос абсурдным. Но без ответа на свой вопрос - "без полной ясности по этому ключевому вопросу ", по словам Лаврова, - дальнейшие переговоры ни к чему не приведут. Лавров сказал, что ему необходимо "понять степень способности наших партнеров оставаться верными своим обязательствам, а также перспективы общего прогресса в деле снижения напряженности и укрепления европейской безопасности".

В тот же день, когда русские доставили письмо Лаврова в Блинкен, я принял участие в виртуальной пресс-конференции, организованной Брюссельским медиацентром Госдепартамента. Я рассказал о "чрезвычайном" наращивании военного присутствия России на границах Украины, включая необычное размещение российского военного персонала и техники в Беларуси. Комментируя продолжающиеся переговоры с россиянами, я отметил, что своим наращиванием военной мощи они создают кризисную атмосферу и что, садясь за стол переговоров на фоне такой военной угрозы, они кладут "оружие на стол". После пресс-конференции, которая показалась мне рутинной и несерьезной, я закончил свои дела на день и вернулся в Спасо-Хаус.

Расслабляясь с ведром попкорна и пивом в ту пятницу вечером, я включил новости и увидел, как Джон Кинг из CNN представляет тревожный сегмент о растущей вероятности войны в Украине. Он с изумлением сказал: "Послушайте, что сказал сегодня посол США в Москве, и тут на экране телевизора появился я, который заявил, что своим массированным военным развертыванием, угрожающим Украине, русские ведут переговоры, положив "оружие на стол". Это был сюрреалистический момент, когда я сидел один в огромном особняке и думал, почему кто-то в Соединенных Штатах может счесть мои слова необычными или заслуживающими внимания. С моей точки зрения, это была просто констатация факта. Но потом я понял, что моя перспектива изменилась: теперь я находился в Москве, за линией фронта, накануне войны.

Часть

IV

. Конфлаграция

Глава 12. Агрессивная война

Попытка дипломатии Соединенных Штатов с русскими в течение шести недель после того, как они представили свои проекты договоров, не привела к снижению риска войны. Более того, этот риск возрос, поскольку российские официальные лица продолжали нагнетать атмосферу кризиса, выдвигая дико нереалистичные требования к Соединенным Штатам и НАТО. На встрече за встречей они без конца зачитывали стандартные тезисы, которые были равносильны ультиматумам. Русские даже не пытались притвориться, что ведут переговоры, что в сочетании с продолжающимся развертыванием российских войск, перемещением кораблей и самолетов и масштабными материально-техническими приготовлениями только укрепило мой вывод о том, что российское вторжение в Украину практически неизбежно.

В результате в феврале 2022 года мои приоритеты сместились от все более тщетных попыток договориться с русскими к предупреждению всех, кто готов слушать, о неизбежности войны. Я продолжил начатую во время пандемии практику регулярных видеотелеконференций с членами AmCham в Москве. Для меня было важно поддерживать тесный контакт с лидерами американского бизнеса в России - ключевым электоратом для любого посла США, а в моем случае это было еще важнее, поскольку коммерческие отношения были одной из немногих связей, оставшихся между Соединенными Штатами и Россией. Во время нашей видеотелеконференции 4 февраля я прямо предупредил членов AmCham о том, что, по моему мнению, должно произойти. Я ссылался на огромное наращивание военного потенциала России, включая переброску войск в Беларусь, отсутствие добросовестной дипломатии со стороны МИД и постепенный отзыв российских дипломатов из Украины, начавшийся в январе. Я сказал членам AmCham, что они должны быть готовы к войне, ссылаясь на недавнюю публичную оценку президента Байдена о том, что Путин "начнет действовать. Он должен что-то сделать".

Моя аудитория из почти двухсот членов AmCham, многие из которых имеют десятилетний опыт работы в России, была настроена скептически, и их комментарии и вопросы ко мне во время видеотелеконференции и последующих телефонных разговоров с отдельными членами отражали их сомнения. Общее мнение заключалось в том, что Путин угрожает войной только для того, чтобы получить рычаг давления на переговорах по Украине и расширению НАТО, и угроза должна быть убедительной, поэтому только кажется, что русские собираются воевать. Но фактическое вторжение на Украину, с этой точки зрения, не произошло бы, потому что это было бы иррационально, а Путин - рациональный, хотя и безжалостный лидер. Ущерб, нанесенный России и ее народу войной за Украину, намного превысил бы любые потенциальные приобретения украинской территории; одни только огромные затраты для экономики были бы ошеломляющими. Несколько членов AmCham призвали меня не преувеличивать риск войны, чтобы не заставлять бизнес предпринимать ненужные действия из-за необоснованного страха.

Члены AmCham были не совсем неправы. С точки зрения рационального западного бизнес-лидера, расширенная война в Украине была бы иррациональной, подрывая ту самую безопасность, к которой якобы стремилась Россия. Именно по этой же причине Грейс считал, что я преувеличиваю риск войны, когда вернулся в Москву в ноябре.

Основная ошибка в этом анализе, к сожалению, заключалась в убеждении, что Путин мыслит и действует как рациональный западный лидер. Это, безусловно, не так. Он был чекистом, чьи имперские амбиции в отношении России в мире после холодной войны западным людям было трудно понять. Рациональный анализ затрат и выгод привел его к иному выводу по вопросу войны и мира, чем большинство западных наблюдателей.

В тот же день, когда я проводил видеоконференцию AmCham в Москве, Путин прибыл в Пекин, чтобы встретиться со своим "дорогим другом" председателем Китайской Народной Республики Си Цзиньпином. В феврале КНР принимала XXIV зимние Олимпийские игры - очень важное событие для страны и лично для Си. Путин отправился на старт Олимпиады, и ему был оказан пышный прием. Его визит был особо отмечен КНР, поскольку многие западные лидеры отказались от посещения игр после дипломатического бойкота, объявленного Соединенными Штатами в начале декабря в связи с нарушениями прав человека в КНР. Находясь в Пекине, Путин провел продолжительную "встречу на высшем уровне" и обед с Си, а также посмотрел церемонию открытия.

На неделе, предшествовавшей визиту Путина, КНР поддержала позицию России по Украине. Во время телефонного разговора с секретарем Блинкеном 27 января министр иностранных дел Ван И повторил российские тезисы, настаивая на том, что "безопасность одной страны не должна обеспечиваться за счет безопасности других, а региональная безопасность не должна гарантироваться путем укрепления или даже расширения военных блоков". Он сказал секретарю, что "разумные" опасения России по поводу безопасности" должны быть "серьезно восприняты и решены" Соединенными Штатами. Четыре дня спустя КНР присоединилась к России, став единственным членом Совета Безопасности ООН, который проголосовал против заседания Совета, организованного Соединенными Штатами для обсуждения военной угрозы России для Украины. Хотя русские на протяжении нескольких месяцев упорно работали над созданием "кризисной" атмосферы вокруг Украины, они заявили, что попытка США организовать заседание Совета Безопасности по этому вопросу была не более чем "нагнетанием напряженности".

После встречи Путина и Си 4 февраля Россия и КНР опубликовали пространное совместное заявление, посвященное двусторонним отношениям и международным отношениям в целом. В этом необычном документе две страны заявили, что "новые межгосударственные отношения между Россией и Китаем превосходят политические и военные союзы эпохи холодной войны. Дружба между двумя государствами не имеет границ". Я, как и дипломаты всего мира, с большим интересом прочитал совместное заявление, которое было переполнено обычными фактическими искажениями и дезинформацией, которые я привык ожидать от правительств обеих стран. Некоторые части совместного заявления были просто абсурдными. Я громко рассмеялся, когда узнал, что "Россия и Китай... имеют давние традиции демократии". Это было бы новостью для Романовых, Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева, Андропова и Черненко.

Но совместное заявление не было просто пропагандой. Россия и КНР подробно изложили общие позиции по важнейшим вопросам глобальной безопасности и, в частности, по Украине. Обе страны "выступают против дальнейшего расширения НАТО и призывают Североатлантический альянс отказаться от идеологизированных подходов времен холодной войны, уважать суверенитет, безопасность и интересы других стран", то есть России. КНР подчеркнула это, заявив в совместном заявлении, что она "с пониманием относится к предложениям Российской Федерации по созданию долгосрочных юридически обязывающих гарантий безопасности в Европе и поддерживает их". Косвенно ссылаясь на Украину и Тайвань, совместное заявление также заявило, что "Россия и Китай выступают против попыток внешних сил подорвать безопасность и стабильность в их общих прилегающих регионах, [и] намерены противостоять вмешательству внешних сил во внутренние дела суверенных стран под любым предлогом".

Неясно, какую часть своих планов действий в отношении Украины Путин раскрыл Си во время их февральской встречи на Олимпиаде. Каковы бы ни были масштабы этого непубличного брифинга Путина, публичная поддержка КНР России в ее противостоянии с Украиной была безоговорочной - "никаких ограничений". Окрыленный этими объятиями Си и КНР, Путин вернулся в Москву и продолжил усиливать давление на Украину и завершать подготовку России к войне.

Давление было вызвано усилением кибератак, которые начались в Украине в середине января. Сначала атаки были направлены на украинские правительственные сайты и серверы, а затем распространились на более широкий круг целей. 15 февраля крупные кибератаки, которые Белый дом публично приписал российскому ГРУ, поразили Министерство обороны Украины и два крупнейших банка Украины - ПриватБанк и Ощадбанк. Хотя пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков отрицал, что Россия несет ответственность за любую из атак, возросшая кибер-активность дополнила наращивание военного потенциала России, которое не прекращалось.

10 февраля Россия и Беларусь объявили о десятидневных военных учениях на белорусской территории. Более тридцати тысяч российских военнослужащих принимали участие в крупнейшем со времен холодной войны развертывании российского военного персонала в Беларуси. Ощущение военной лихорадки нарастало. Президент Байден в интервью NBC News, последовавшем за объявлением о масштабном развертывании российских войск в Беларуси, предупредил американцев, чтобы они покинули Украину: "Американские граждане должны уехать. Уезжать немедленно. Мы имеем дело с одной из крупнейших армий в мире. Это совсем другая ситуация, и все может быстро сойти с ума".

Российское правительство продолжало отрицать, что собирается вторгнуться в Украину. В поддержку этой публичной позиции Министерство обороны России 14 и 15 февраля заявило, что некоторые военные учения на юго-западе России завершились и что часть войск возвращается на свои базы вдали от границы с Украиной. Однако это была откровенная дезинформация, и 16 февраля генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявил, что "мы не наблюдаем никакой деэскалации на местах. Напротив, похоже, что Россия продолжает наращивать военные силы".

МИД России вновь назвал предупреждения США и НАТО "антироссийской истерией", хотя факты на местах в Украине говорили о другом: дальнейшее военное вмешательство России не за горами. В дополнение к участившимся кибератакам 17 февраля усилились обстрелы вдоль линии соприкосновения на Донбассе. Лидеры сепаратистов Донецка и Луганска, под чутким руководством Москвы, также объявили о начале эвакуации жителей своих территорий в Россию. 15 февраля Государственная Дума подавляющим большинством голосов приняла резолюцию с просьбой к Путину признать независимость от Украины Донецкой народной республики и Луганской народной республики. Это совпало с усилением риторики российского правительства, обвиняющего Украину в жестоком обращении с этническими русскими и русскоязычными жителями Донбасса.

Обвинения в том, что украинское правительство преследует русских, были привычным элементом кремлевской пропаганды с 2014 года, оправдывая незаконную аннексию Крыма и оккупацию восточного Донбасса. В своих диатрибах против Киева российские националисты часто ссылались на призрак геноцида. Когда в 2015 году Украина попыталась изолировать сепаратистов на Донбассе и прекратить поставки газа, сам Путин сказал: "Представьте себе, что эти люди останутся зимой без газа. Мало того, будет голод.... Это попахивает геноцидом". В декабре 2021 года Путин повторил это обвинение в интервью российским СМИ: "Мы с вами знаем, что происходит на Донбассе. Это, конечно, похоже на геноцид".

Теперь, два месяца спустя, риторика Путина немного, но существенно изменилась. Он больше не двусмысленно заявлял, что действия Украины "пахнут" или "выглядят" как геноцид украинского правительства против русских. Путин пришел к твердому выводу, заявив 15 февраля на сайте , что "то, что происходит сегодня на Донбассе, - это геноцид". Это подстрекательское заявление было усилено российскими государственными СМИ, которые часто передавали сообщения о том, что невинные русские на Донбассе спасаются от насилия, направленного против них Киевом.

Президент Байден совершенно справедливо и решительно ответил: "Российские государственные СМИ также продолжают делать фальшивые заявления о геноциде, происходящем на Донбассе, и выдвигать сфабрикованные утверждения, предупреждая о нападении Украины на Россию без каких-либо доказательств". Но в заявлении президента была упущена важная деталь: эти "обвинения" делали не только российские государственные СМИ. Это был сам Путин, президент Российской Федерации, заявивший о своем окончательном выводе, что Украина занимается геноцидом. Российские государственные СМИ часто выступали с дикими, ничем не подкрепленными обвинениями, которые игнорировались большинством остальных стран мира. Безоговорочное официальное заявление президента России о геноциде, напротив, носило принципиально иной характер и вскоре должно было привести к значительным последствиям.

В середине февраля меня занимал вопрос не о том, вторгнется ли Путин в Украину, а о том, как он мог не вторгнуться после своего заявления о геноциде, в сочетании с эскалацией насилия, организованной Кремлем на Донбассе, и всем тем, что Россия вложила в подготовку к дальнейшей военной интервенции. Как бы чекистский защитник Русского мира объяснил свое бездействие в этом тяжелейшем (пусть и самодельном) кризисе? Как сказал ранее президент Байден, Путин должен был что-то сделать. Мы могли только наблюдать и ждать, когда он сделает свой ход.

Слабый огонек дипломатии окончательно погас после шквала бесплодных телефонных звонков и встреч в первые три недели февраля 2022 года. Президент Макрон отправился в Москву 7 февраля на пятичасовую встречу с Путиным один на один, в ходе которой был создан причудливый образ двух президентов, сидящих по обе стороны абсурдно длинного белого стола (из-за чрезвычайной предосторожности Путина Covid-19), но никаких ощутимых результатов по продвижению мира на Донбассе. Тем не менее Макрон упорно продолжал дипломатию в многочисленных телефонных разговорах с Путиным до самого конца.

12 февраля президент Байден провел свой собственный телефонный разговор с Путиным, в ходе которого, как позже сообщил Белый дом, президент предупредил (в очередной раз), что в ответ на дальнейшее вторжение России в Украину Соединенные Штаты, их союзники и партнеры "предпримут решительные ответные меры и нанесут России быстрые и серьезные потери". Президент "вновь заявил, что дальнейшее вторжение России в Украину приведет к массовым человеческим страданиям и снизит авторитет России". Предупреждения Байдена о санкциях, страданиях и авторитете подействовали на Путина не больше, чем все аналогичные предупреждения, сделанные Соединенными Штатами за предыдущие три месяца. Чем больше их повторяли, тем слабее казались предупреждения.

В другом телефонном разговоре с Лавровым, состоявшемся через несколько дней после беседы двух президентов, госсекретарь Блинкен предложил русским последний шанс на то, что Госдепартамент назвал "дипломатическим решением кризиса, который спровоцировала Москва". Лавров, в свою очередь, заявил, что Россия представит официальный письменный ответ на документ, который я передал в МИД в конце января с ответом на проекты российских договоров. Днем 17 февраля меня вызвали в министерство и вручили документ, который был назван "письменной реакцией России на ответ США по поводу гарантий безопасности". Этот документ должен был стать последним письменным словом российского правительства о будущем войны и мира в Украине и Европе.

В ответе МИД утверждалось, что Соединенные Штаты "не дали конструктивного ответа на основные элементы разработанного Россией договора с США о гарантиях безопасности". Ответ США не был конструктивным, поскольку они не согласились с российскими требованиями: "отказа от дальнейшего расширения НАТО, отмены... перспективного членства в НАТО Украины и Грузии, отказа от создания военных баз на территории" государств, входивших в состав СССР и не являющихся членами НАТО, "включая использование их инфраструктуры для ведения любой военной деятельности, а также возвращения военного потенциала НАТО, включая ударные возможности, и инфраструктуры НАТО к состоянию на 1997 год". В случае отсутствия согласия США на требования России переписать Североатлантический договор и перевести часы на двадцать пять лет назад, "Москва [будет] вынуждена ответить, в том числе путем реализации определенных военно-технических мер".

В ответе МИДа конкретно отрицалось, что вторжение на Украину входит в число рассматриваемых "военно-технических мер" (выделено мной): "Никакого "российского вторжения" на Украину [то, что официальные лица США и их союзников предсказывали с осени прошлого года] не происходит и не планируется", - говорилось в ответе, который я получил в тот день. Таким образом, 17 февраля МИД письменно изложил то, о чем высокопоставленные российские чиновники неоднократно говорили с момента встречи Бернса в Москве в начале ноября. Россия не только не будет вторгаться на Украину, но и не планирует этого делать. Конечно, массированные военные действия России и многие другие действия, такие как кибератаки, начиная с ноября, полностью опровергли это утверждение. Недолго осталось ждать, сдержит ли Россия данное ею слово.

Что касается более широкого вопроса безопасности в Европе, то в ответе МИДа четко сказано, что российские требования не подлежат обсуждению. "Предложение России является пакетным и должно рассматриваться в целом, а не по пунктам". Действительно, как и проекты договоров, представленные в декабре, "пакетное предложение" было публичным ультиматумом со стороны России. Это была полная противоположность дипломатии. На мой взгляд, решение было принято.

Президент Байден согласился. На пресс-конференции в пятницу, 18 февраля, на следующий день после того, как МИД передал мне ответ России, его спросили, считает ли он, что Путин принял решение о вторжении. Он ответил: "На данный момент я убежден, что он принял это решение. У нас есть основания так считать". Тем не менее, Байден был готов допустить продолжение дипломатических переговоров с русскими до того момента, когда Путин начнет войну, заявив, что "пока он этого не сделает, дипломатия всегда остается возможной". Секретарь Блинкен принял приглашение Лаврова встретиться 24 февраля, если только война не начнется до этого.

Секретарь позвонил мне с Мюнхенской конференции по безопасности в субботу, 19 февраля, чтобы узнать, как дела, и поделиться мыслями о том, что должно произойти. Я сказал ему, что, по моему мнению, мы неизбежно движемся к войне в Европе, и это будет агрессивная война со стороны России без всяких оснований, подобно войне, которую Германия начала своим вторжением в Польшу в 1939 году. Вопрос только в том, когда она начнется.

Я относил себя к тем, кто считал, что Путин начнет войну только после завершения зимних Олимпийских игр в Пекине в воскресенье, 20 февраля. Я полагал, что он не захочет отвлекать внимание мировой общественности от столь важного события для своего "дорогого друга" Си, от которого он становится все более зависимым. Но не все с этим согласились. 11 февраля Джейк Салливан заявил в Белом доме, что "мы продолжаем наблюдать признаки российской эскалации, включая прибытие новых сил к украинской границе", и что вторжение может начаться "во время Олимпиады", что означало, возможно, в течение выходных - в том числе во время нашего с секретарем выступления. В итоге Олимпийские игры завершились без начала новой войны в Европе.

Предсказать дату вторжения с какой-либо уверенностью было сложно, поскольку оценки разведки быстро менялись. Тем не менее Соединенные Штаты смогли использовать ту достоверную информацию, которой они располагали, в своих интересах. Использование рассекреченной разведывательной информации администрацией Байдена, действительно, сыграло ключевую роль в информировании американской общественности и всего мира о том, что Россия планирует сделать в Украине. Конечно, из-за предыдущих провалов американской разведки к этому относились скептически, но использование рассекреченных разведданных администрацией Байдена оказалось инновационной и эффективной стратегией. Кроме того, ее реализация заняла много времени и была непростой из-за требований процесса рассекречивания, направленных на защиту источников и методов, с помощью которых Соединенные Штаты собирают разведданные.

Использование рассекреченных разведданных было не просто публикацией информации о военных передвижениях. Репортажи включали в себя раскрытие планов Кремля по инсценировке провокаций или ложных операций, направленных против россиян по обе стороны границы с Украиной, которые могли бы быть использованы для оправдания вторжения. Публичное раскрытие информации об этих операциях заблаговременно помешало их осуществлению русскими и их пользе. Секретарь Блинкен дал интервью CNN в воскресенье утром, 20 февраля, и рассказал о продолжении российских военных учений и массировании войск на границе с Украиной, заключив, что "все это, наряду с ложными операциями, которые мы наблюдали в выходные, говорит о том, что разработанная нами программа действий продвигается вперед".

По мере того как в выходные 19-20 февраля ускорялся темп развития событий, ведущих к войне, президент Макрон провел последнюю серию телефонных переговоров с Путиным и Байденом, пытаясь добиться встречи на высшем уровне между двумя президентами , за которой должны последовать более масштабные встречи для обсуждения новых мер безопасности в Европе. В итоге дипломатия Макрона оказалась тщетной. Было слишком поздно, и, что еще более важно, Путин и Кремль никогда не были заинтересованы в дипломатии или переговорах. У русских были требования, которые либо будут удовлетворены Соединенными Штатами и НАТО, либо будут достигнуты с помощью других "военно-технических мер".

Последняя полная неделя февраля 2022 года была для меня физически и эмоционально изнурительной, поскольку война, о которой я предупреждал в течение нескольких месяцев, казалось, наконец-то наступила. В посольстве я и мои коллеги круглосуточно следили за событиями в российском правительстве и сообщали о них в Вашингтон, а Комитет чрезвычайных действий (КЧД) посольства регулярно собирался для оценки нашей безопасности и операций. В Москве в начале недели стояла относительно мягкая по российским меркам погода, и движение на улицах города было оживленным, поскольку москвичи занимались своими повседневными делами. Прогуливаясь или проезжая за стенами посольского комплекса, невозможно было предположить, что через несколько часов начнется масштабная война.

Реализация российского плана вторжения в Украину началась с необычного заседания Совета безопасности России в богато украшенном кремлевском зале в понедельник, 21 февраля. Заседание было созвано Путиным и транслировалось (якобы в прямом эфире, хотя детальное изучение часов, которые носили некоторые участники, позволило предположить, что оно было снято ранее) по государственному телевидению. На повестке дня стоял вопрос о признании независимости самопровозглашенных "народных республик" в оккупированных районах Донецка и Луганска.

Государственная Дума ранее рекомендовала Путину сделать это, а лидеры сепаратистов Денис Пушилин и Леонид Пасечник, требуя признания своих "народных республик", предложили заключить с Россией договоры, включающие военное сотрудничество. Еще более тесная связь с Россией заключается в том, что с 2019 года более семисот тысяч украинских жителей двух сепаратистских регионов Донбасса получили российское гражданство и паспорта (многие против своей воли, под принуждением) в рамках процесса , названного "паспортизацией", который еще больше подрывает суверенитет Украины.

Путин руководил заседанием Совета безопасности, сидя за большим белым столом в одном конце большого зала, а все его высокопоставленные сотрудники службы безопасности - в том числе Медведев, Патрушев, Лавров, Козак, премьер-министр Мишустин, директор ФСБ Бортников и министр обороны Шойгу - расположились в креслах, расставленных по другую сторону пещерного помещения, окруженного высокими белыми колоннами. Обстановка напоминала путинскую изоляцию в Ковид-19. Каждого чиновника вызвали к небольшой белой трибуне и попросили дать Путину ответ на вопрос, должна ли Россия признать независимость двух "народных республик" на Донбассе. Единогласным ответом было записанное "да".

Это не был диалог. Приемлем только один ответ. Выглядя усталым и временами скучающим, барабаня пальцами по столу, за которым он сидел, Путин обрушил свой гнев на директора СВР Сергея Нарышкина, который не смог ответить на поставленный вопрос, сказав, что "поддержит" признание двух "народных республик". Путин прервал его: "Поддержит или не поддержит? Скажите прямо". Когда взволнованный Нарышкин попытался ответить, Путин рявкнул на него: "Говорите прямо!". Это заставило Нарышкина занервничать еще больше, и он снова оговорился, сказав, что поддерживает вхождение двух "народных республик" в состав Российской Федерации. Расстроенный Путин поправил его: "Мы не об этом говорим. Мы говорим о том, признавать их независимость или нет". В полном унижении Нарышкин, наконец, заикаясь, ответил утвердительно на вопрос о признании, и Путин позволил ему сесть.

Заседание Совета безопасности России 21 февраля было театральной постановкой, организованной Путиным для того, чтобы установить и зафиксировать коллективную ответственность присутствующих чиновников за решения по Украине, которые Путин объявит после заседания. Позже в тот же день Путин подписал два указа о признании независимости Донецкой народной республики и Луганской народной республики, а также договоры с ними "о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи". Затем Россия объявила, что направляет "миротворцев" в две новые "республики", якобы для защиты мирных жителей от насилия со стороны украинского правительства.

В тот вечер Путин выступил в эфире с обращением к российскому народу, в котором объяснил, что он решил, исходя из "ситуации на Донбассе, которая достигла критической, острой стадии". Почти час усталый и заметно рассерженный Путин повторял свои обычные аргументы и претензии к Украине, Соединенным Штатам и НАТО. В перерывах между тяжелым дыханием и периодическими вздохами он начал со своей дискредитированной альтернативной истории Украины, которая, по его словам, не была независимой от России страной. По его мнению, Украина существовала как отдельная нация только благодаря "политике большевиков, и ее можно по праву назвать Украиной Владимира Ленина". Он проникался презрением к неблагодарным украинцам, которые с тех пор "переворачивают памятники Ленину в Украине. Они называют это декоммунизацией". Он угрожающе заявил: "Вы хотите декоммунизации? Очень хорошо, это нас вполне устраивает. Но зачем останавливаться на полпути? Мы готовы показать, чем обернется для Украины настоящая декоммунизация".

В конечном итоге именно другой российский коммунист, Михаил Горбачев, по мнению Путина, совершил "роковую" ошибку, которая отделила Украину от ее законного места в Русском мире. В 1989 году Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза под руководством генерального секретаря Горбачева утвердил политику, согласно которой республики СССР, включая Украину, "обладают всеми правами, соответствующими их статусу суверенных социалистических государств", и каждая из них "имеет свое гражданство, которое распространяется на всех ее жителей". В результате появилась независимая Украина - теперь под контролем "радикальных националистов", "неонацистов", коррумпированных олигархов и государственных чиновников, - которая, по словам Путина, представляет собой экзистенциальную угрозу для России. "Как мы знаем, сегодня уже было заявлено, что Украина намерена создать собственное ядерное оружие", - провозгласил он, и "западные покровители Украины могут помочь ей приобрести это оружие, чтобы создать еще одну угрозу для нашей страны".

Настоящими злодеями в извращенной истории Путина были "западные покровители Украины" в НАТО:

При этом они снова и снова пытаются убедить нас в том, что НАТО - миролюбивый и чисто оборонительный альянс, который не представляет никакой угрозы для России. Опять же, они хотят, чтобы мы поверили им на слово. Но мы прекрасно понимаем реальную ценность этих слов. В 1990 году, когда обсуждалось объединение Германии, Соединенные Штаты пообещали советскому руководству, что юрисдикция или военное присутствие НАТО не расширится ни на дюйм на восток и что объединение Германии не приведет к распространению военной организации НАТО на восток. Это цитата.

Вопреки этим якобы данным обещаниям, с горечью заметил Путин, НАТО расширилась на восток, выдав "множество словесных заверений, которые оказались пустыми фразами". Соединенные Штаты говорили "нам, что вступление в НАТО стран Центральной и Восточной Европы только улучшит отношения с Москвой". Но "произошло прямо противоположное. Правительства некоторых восточноевропейских стран, спекулируя на русофобии, привнесли в Альянс свои комплексы и стереотипы о российской угрозе и настаивали на наращивании потенциала коллективной обороны и развертывании его в первую очередь против России".

Текущий кризис, как Путин изложил его российскому народу в тот понедельник вечером, заключается в том, что НАТО находится на грани поглощения Украины и перемещения своей "военной инфраструктуры" еще ближе к границам России. Тем временем в Киеве "захвативший власть агрессивный и националистический режим" "не признает сейчас никакого иного решения проблемы Донбасса, кроме военного". По этим причинам, заключил Путин, "необходимо принять давно назревшее решение и немедленно признать независимость и суверенитет Донецкой народной республики и Луганской народной республики".

Действия Путина и его речь 21 февраля стали серьезной эскалацией, вбившей последний кол в сердце дипломатии. На следующий день министр Блинкен отменил запланированную на 24 февраля встречу с Лавровым. Соединенные Штаты, а также НАТО и ЕС осудили признание Путиным двух "народных республик"; США и ЕС объявили о санкциях, направленных на эти территории.

Однако гамбит Путина, хотя и оказался фатальным для дипломатии, не имел того масштаба российской операции, который я предсказывал. Либо это был лишь первый шаг в более масштабной военной кампании, либо это будет больше похоже на "незначительное вторжение" , о котором президент Байден размышлял в январе. Несомненно, ввод российских "миротворцев" в сепаратистские регионы Донецка и Луганска еще больше нарушил суверенитет Украины, но это само по себе не было крупной сухопутной войной в Европе, о которой я с уверенностью говорил секретарю Блинкену.

Любая мимолетная неуверенность в том, что произойдет, исчезла, когда 22 февраля Совет Федерации единогласно проголосовал за то, чтобы удовлетворить просьбу Путина о разрешении на размещение российских военных за пределами страны для поддержки сепаратистов в Донецкой народной республике и Луганской народной республике. На следующий день пресс-секретарь Кремля Песков заявил, что лидеры двух сепаратистских республик попросили Россию о помощи "в отражении агрессии украинских вооруженных сил". К 23 февраля МИД выслал из Украины всех российских дипломатов, а над посольством в Киеве больше не развевался российский флаг.

Когда ночь 23 февраля превратилась в раннее утро четверга, 24 февраля, я находился в Спасо-Хаусе и с трудом мог заснуть. Я ждал телефонного звонка от адмирала Фила Ю, атташе по вопросам обороны в посольстве, с кодом, вдохновленным Шварценеггером, который предупредит меня, если (или, скорее, когда) начнется война Путина.

Роковой звонок раздался через несколько часов после полуночи, когда я дремал, и я отправился в свой кабинет в канцелярии, где до шести утра смотрел обращение Путина к российскому народу, объявившее о начале "специальной военной операции" против Украины.

Повторив многие темы своего выступления 21 февраля после признания двух "народных республик", Путин призвал к войне на основе вероломства США ("империи лжи") и НАТО: "Они нас обманули, или, проще говоря, разыграли", стремясь "разрушить наши традиционные ценности и навязать нам свои ложные ценности, которые подточат нас, наш народ, изнутри". Путин заявил, что Соединенные Штаты достигнут своих целей по "сдерживанию" и "уничтожению" России путем "расширения инфраструктуры Североатлантического альянса" через "военный плацдарм" в Украине.

Неприемлемым результатом этой экспансии для Путина стало то, что на украинской территории, "прилегающей к России, которая, должен отметить, является нашей исторической землей, формируется враждебная "анти-Россия". Полностью контролируемая извне, она делает все, чтобы привлечь вооруженные силы НАТО и получить самое современное оружие". Для России это "вопрос жизни и смерти, вопрос нашего исторического будущего как нации.... Это не только очень реальная угроза нашим интересам, но и самому существованию нашего государства, его суверенитету". Путин пообещал, что Россия устранит эту экзистенциальную угрозу и не будет ждать, пока станет слишком поздно: "Мы действуем для того, чтобы защитить себя от угроз, созданных для нас, и от более страшной опасности, чем та, которая сейчас происходит".

Он заверил страну, что Россия полностью способна защитить себя, потому что "даже после распада СССР и потери значительной части своего потенциала сегодняшняя Россия остается одной из самых мощных ядерных держав". В действительности, как и Патрушев в ноябре, Путин сказал Бернсу, что Россия сильнее своих противников, имея "определенное преимущество в ряде новейших видов вооружений". В этом контексте ни у кого не должно быть сомнений в том, что любой потенциальный агрессор столкнется с поражением и зловещими последствиями в случае прямого нападения на нашу страну".

Переходя к острой проблеме "ситуации в Донбассе", Путин подчеркнул, что преследование русских там правительством "ультраправых националистов и неонацистов" в Киеве, которое "стало невозможно терпеть". Россия "должна была остановить это злодеяние, этот геноцид миллионов людей, которые там живут и которые связывают свои надежды с Россией, со всеми нами. Именно их чаяния, чувства и боль этих людей были главной движущей силой нашего решения о признании независимости народных республик Донбасса".

Именно "в этом контексте, в соответствии со статьей 51 (глава VII) Устава ООН, с разрешения Совета Федерации России и во исполнение договоров о дружбе и взаимной помощи с Донецкой Народной Республикой и Луганской Народной Республикой, ратифицированных Федеральным Собранием 22 февраля", Путин принял "решение о проведении специальной военной операции". Он заявил:

Цель этой операции - защитить людей, которые вот уже восемь лет сталкиваются с унижениями и геноцидом, осуществляемыми киевским режимом. Для этого мы будем добиваться демилитаризации и денацификации Украины, а также привлечения к суду тех, кто совершил многочисленные кровавые преступления против мирного населения, в том числе против граждан Российской Федерации.

Путин также сделал грозное предупреждение "тем, у кого может возникнуть соблазн вмешаться" в "специальную военную операцию". "Они должны знать, что Россия ответит незамедлительно, и последствия будут такими, каких вы не видели за всю свою историю.... Надеюсь, что мои слова будут услышаны". Это было первое бряцание ядерной саблей "одной из самых мощных ядерных держав" - и тактика, которую Путин будет повторять в будущем.

Пока я наблюдал за речью Путина, десятки тысяч российских войск, танков, самолетов и ракет пытались захватить Украину с трех направлений: с юга из Беларуси, с запада из России и с севера из Крыма. Происходило массированное, скоординированное вторжение, о котором российское правительство менее чем за семь дней до этого заявило, что его не будет и даже не планируется. Война, война России, началась.

Хотя я был уверен, что Путин начнет масштабную войну в Европе, я был также уверен, что Украина не сможет долго сопротивляться российскому вторжению. Таково было общее мнение военных и разведывательных экспертов, с которыми я консультировался в правительстве США и за его пределами на протяжении многих месяцев. Российское руководство, начиная с Путина, Патрушева и далее, было столь же уверено в своей способности подчинить себе Украину. Их позицию подтверждали неоспоримые факты. Огромные размеры России и ее вооруженных сил (как сказал Байден, "одна из крупнейших армий в мире") по сравнению с Украиной и ее вооруженными силами были настолько превосходящими, что я не мог себе представить, что Зеленский и демократически избранное правительство в Киеве смогут выжить.

Я ожидал исхода, подобного операции "Дунай" - вторжению Варшавского договора в Чехословакию ("братская помощь", по тогдашнему советскому выражению) 20 августа 1968 года, положившему конец Пражской весне. Советский премьер Леонид Брежнев отдал приказ сотням тысяч солдат и тысячам танков - на тот момент это была крупнейшая военная акция в Европе со времен Второй мировой войны - вторгнуться в страну и отменить либеральные реформы, начатые чешским лидером Александром Дубчеком. Я думал, что лучшее, на что можно было надеяться лично Зеленскому, - это судьба Дубчека, которого арестовали и отправили в Москву для "переговоров", а затем вернули в Прагу и в конце концов сослали в Братиславу для работы в государственном лесном ведомстве. Зеленскому должно было повезти, считал я. Российские военные нацелились на него и его правительство: большая бронированная колонна танков двигалась на юг из Белоруссии, а воздушный десант должен был захватить Киев.

Сидя 24 февраля в своем кабинете в посольстве в Москве, за сотни миль к северо-востоку, я находился в безопасности за линией фронта конфликта. Мои коллеги из миссии США на Украине, находившиеся по другую (гораздо более опасную) сторону линии фронта, были окончательно эвакуированы в Польшу за несколько дней до начала вторжения. Хотя я внимательно следил за поразительно ужасными событиями в Украине, моей первоочередной обязанностью была безопасность миссии США в России, поэтому сейчас мое внимание было обращено именно на этот насущный вопрос.

После просмотра речи Путина и анализа кабельного трафика в Вашингтон и из Вашингтона за ночь я созвал в 9:30 утра заседание комитета по чрезвычайным действиям с участием старших руководителей посольства, чтобы проанализировать наши операции и угрозы для миссии и американцев в России. Ситуация в посольстве была напряженной. Здесь было меньше дружеских шуток и больше беспокойства о семьях и детях, живущих на территории комплекса. Я внимательно следил за нашей безопасностью, хотя за пределами комплекса не было ни демонстраций, ни других необычных действий, направленных против нас, помимо обычных проверок и преследований со стороны ФСБ. Мы решили сохранять бдительность и регулярно собираться в ближайшие дни.

Вскоре в посольство стали поступать просьбы от американских граждан о помощи в выезде из России. 20 февраля мы выпустили последнее предупреждение для американцев, находящихся в стране, о повышенных угрозах, и шок от начала войны побудил некоторых сомневающихся уехать. Один из членов AmCham, который скептически отнесся к моим предыдущим предупреждениям о вероятности и масштабах новой войны в Украине, позвонил мне по дороге в аэропорт и сообщил, что он покидает Россию в обозримом будущем. Я не почувствовал никакого удовлетворения, когда он сказал мне, что я был прав. Ситуация была слишком ужасной, и в моей голове проносились мысли обо всем, что мне нужно было сделать, и обо всех ужасных вещах, которые еще могли произойти и к которым я должен был быть готов: нападения на американских граждан или американских дипломатов, бурные протесты у посольства или мое изгнание с поста посла.

Посол ЕС в России д-р Маркус Эдерер пригласил меня и всех послов стран-членов ЕС в Москве, а также посла Великобритании Дебору Броннерт на встречу в своем посольстве в 15:00. Это была большая группа из почти тридцати послов, которые до этого не встречались вместе за все время моей работы. В тесном конференц-зале ощущались эмоции и гнев по поводу того, что сделали Путин и Россия. Я и все остальные послы говорили, некоторые со слезами на глазах, выражая возмущение тем, что Россия, постоянный член Совета Безопасности ООН, решила начать завоевательную войну в Европе после ошеломляющих масштабов смертей и страданий на континенте во время последней такой войны. Некоторые предположили, что изоляция Путина в Ковиде-19 усилила его паранойю и манию величия, но кто может сказать, что на самом деле подтолкнуло его к этому бесчинству. Я покинул встречу с уверенностью в том, что Европа решительно выступит единым фронтом против вопиющего российского насилия и агрессии против другой европейской страны.

Я вернулся в посольство, чтобы проследить за развитием событий, и получил приглашение принять участие в защищенной видеотелеконференции, организованной СНБ в Белом доме, которая должна была начаться в 16:30 по восточному времени, что означало 12:30 по Москве. Именно тогда я понял, что не могу продолжать жить в Спасо-Хаусе. Понятные требования, предъявляемые ко мне моими коллегами в Вашингтоне каждый день в любое время, означали, что я должен находиться в посольстве круглосуточно, чтобы быть доступным по защищенным каналам. На следующий день я переехал в пустой и просторный трехэтажный таунхаус на территории комплекса и больше не возвращался в прекрасный особняк, в котором прожил более двух лет.

В первые дни войны я установил регулярный порядок проведения внутренних совещаний EAC с руководством посольства по вопросам безопасности и операций; общих собраний со всем сообществом посольства, чтобы предоставить информацию и успокоить всех - дипломатов, морских пехотинцев, сотрудников, подрядчиков и членов семей, - кто жил на территории комплекса; и ежедневных (часто несколько раз в день) SVTC с Вашингтоном. Кроме того, дважды в неделю я встречался с послами других стран "четверки" (Великобритании, Франции и Германии) в безопасных условиях, а раз в неделю - с послами так называемого разведывательного альянса "Пять глаз" (Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии). Для нас, послов близких союзников, было важно оказывать взаимную поддержку, в том числе в вопросах материально-технического обеспечения, поскольку все наши посольства находились под давлением со стороны МИД России, а также обмениваться информацией и своими взглядами, чтобы сохранять тесную согласованность в наших оперативных решениях и публичных заявлениях.

Мои близкие отношения с послами стран НАТО и ЕС в Москве отчасти стали отражением единства, проявленного этими многосторонними организациями в яростном противостоянии "специальной военной операции" Путина. Члены НАТО (за исключением Турции) и ЕС сразу же ввели жесткие экономические санкции и экспортный контроль против России в начале войны. Санкции ЕС оказались сильнее и были введены быстрее, чем я мог себе представить. Страны, не входящие в ЕС, также ввели санкции, включая Швейцарию (что стало сюрпризом для русских), Японию, Южную Корею, Сингапур и Тайвань. Способность западных стран действовать быстро при введении санкций стала результатом многомесячного руководства и напряженной предварительной работы со стороны Соединенных Штатов.

Подавляющее противодействие Запада войне Путина в дни после 24 февраля выходило за рамки жестких санкций и экспортного контроля. Возникло всепроникающее чувство разрыва с прошлым и неудачными попытками приспособиться к гиперагрессивной и опасной России. Этот момент был запечатлен канцлером Германии Олафом Шольцем в речи перед Бундестагом 27 февраля. В речи, получившей название "Zeitenwende" (немецкое слово, означающее "поворотный пункт"), канцлер заявил, что "специальная военная операция" стала "переломным моментом" и

После этого мир уже не будет таким, как прежде. В основе всего этого лежит вопрос о том, можно ли позволить силе превалировать над законом. Позволим ли мы Путину повернуть время вспять, в XIX век и эпоху великих держав. Или у нас хватит сил держать в узде таких поджигателей войны, как Путин.

После этих воодушевляющих слов канцлер Германии объявила о значительном увеличении расходов на оборону, выделив 100 миллиардов евро на модернизацию бундесвера, и о готовности предоставить Украине военную технику и поддержку.

Главной причиной решительных действий Германии и других западных стран в отношении санкций, расходов на оборону и поддержки Украины были, конечно же, масштабы и жестокость российского вторжения. Другой причиной стало мужественное сопротивление Украины и ее народа. Президент Зеленский обратился к лидерам ЕС по видеосвязи в ночь на 24 февраля, умоляя о поддержке и заключая, что "возможно, это последний раз, когда вы видите меня живым". Вместо того чтобы попытаться бежать, он остался в Киеве, в то время как на него обрушилась вся мощь российских вооруженных сил, а по городу разрывались баллистические и крылатые ракеты. СМИ сообщали, что в ответ на предложение США о помощи в эвакуации Зеленский заявил: "Бой идет здесь, мне нужны боеприпасы, а не поездка".

Позднее велись споры о том, действительно ли Зеленский произнес эти слова, ставшие легендарными, но его физическое присутствие на защите Украины в ставшей уже легендарной оливково-зеленой толстовке и брюках-карго, а также все его публичные комментарии полностью соответствовали этому эпическому заявлению. Зеленский проявил удивительное мужество и патриотизм, противостоя русским и оставшись в Киеве, когда практически все (включая посла США в Москве) считали, что у него нет шансов выжить. Человек и момент совпали, вдохновив украинцев, а также лидеров и простых людей по всему Западу на противостояние российской агрессии.

В более широком смысле поступок Зеленского стал отражением героизма миллионов украинцев, которые решили бороться против российского вторжения и не сдавать свою страну Путину. Широкую огласку получило событие, произошедшее в первые часы войны, когда флагман российского флота в Черном море, крейсер "Москва", по радио предупредил превосходящих по численности украинских солдат на острове Змеиный о необходимости сдаться. Один из украинских пограничников на острове ответил: "Русский военный корабль, идите на х**", что мгновенно напомнило мне исторический ответ американского бригадного генерала Энтони Маколиффа - "NUTS!" - на требование немецкого генерала сдаться 101-й воздушно-десантной дивизии в Бастони в декабре 1944 года.

Первые героические рассказы о сопротивлении по всей Украине показали, как народ сплотился и объединился в своей защите. На меня произвело впечатление вирусное видео на YouTube от 25 февраля, которое олицетворяет украинскую решимость и противостояние вторжению. На нем безоружная украинская женщина, которую некоторые СМИ назвали бабушкой, противостояла вооруженным российским солдатам в первый день вторжения в Геническе, украинском городе на Азовском море, к северу от Крыма. Она спросила их: "Какого хрена вы делаете на нашей земле?". Она кричала: "Вы оккупанты, вы фашисты", а затем предложила солдатам положить в карманы по горсти семечек подсолнуха, "чтобы они росли на украинской земле после вашей смерти".

Это была незабываемая сцена и невероятный акт храбрости, если учесть, что впоследствии мир узнает о готовности российских военных совершать военные преступления, включая убийства безоружных гражданских лиц. Я попросил других сотрудников посольства прийти ко мне в кабинет и посмотреть видео. Я отметил, что если все украинцы отреагируют на "специальную военную операцию" так, как это сделала женщина на видео, то Путину будет гораздо сложнее одержать верх над Украиной. Его планы основывались на том, что многие славянские братья и сестры в Украине примут его предложение о "братской помощи" в советском стиле. Это предположение было одной из многих ошибок России при планировании и проведении "специальной военной операции", которые со временем будут раскрыты.

Реакция большинства правительств мира на войну Путина была почти такой же враждебной, как и реакция украинки в Геническе. Организация Объединенных Наций была наиболее подходящей площадкой для выражения этого осуждения, хотя действия в отношении Украины в Совете Безопасности были заблокированы правом вето России как постоянного члена. 2 марта Генеральная Ассамблея ООН одобрила резолюцию "Агрессия против Украины", получив поддержку 141 из 193 государств-членов ООН. Миссия США в ООН, возглавляемая послом Линдой Томас-Гринфилд, умело работала над тем, чтобы заручиться этой подавляющей поддержкой.

Резолюция ГА ООН, ссылаясь на статью 2 Устава ООН, которая запрещает "применение силы против территориальной целостности или политической независимости" любого государства, "осуждает" российскую "специальную военную операцию" и "самым решительным образом выражает сожаление по поводу агрессии Российской Федерации против Украины в нарушение" Устава ООН. Резолюция "требовала, чтобы Российская Федерация немедленно прекратила применение силы против Украины" и "вывела все свои вооруженные силы с территории Украины". Резолюция описывает "специальную военную операцию" как "такую масштабную, какой международное сообщество не видело в Европе за последние десятилетия", для которой "необходимы срочные меры, чтобы спасти это поколение от бедствий войны".

Большое количество стран, проголосовавших за резолюцию, в том числе многие из стран, не входящих в НАТО и ЕС, стало ошеломляющим осуждением России. Только четыре страны (Беларусь, Сирия, Эритрея и Северная Корея) проголосовали вместе с Россией против. Тридцать пять стран отказались поддержать Россию и воздержались, включая КНР, Иран и Кубу, а двенадцать стран не голосовали. К сожалению, в отличие от резолюций Совета Безопасности, резолюции Генеральной Ассамблеи не имеют обязательной юридической силы. Это был символический упрек, который, как предсказывал президент Байден, "уменьшит авторитет России", но не остановит масштабные убийства и массовые разрушения в Украине. Путину просто было все равно.

Резолюция была в незначительной степени полезна в плане создания фактологического предиката для рассмотрения в будущем смежных важных вопросов, включая военные преступления. Так, в резолюции выражалась "серьезная озабоченность сообщениями о нападениях на гражданские объекты, такие как жилые дома, школы и больницы, и о жертвах среди гражданского населения, включая женщин, пожилых людей, инвалидов и детей". Резолюция также осудила "решение Российской Федерации повысить боеготовность своих ядерных сил" и выразила сожаление по поводу принятого 21 февраля 2022 года "решения Российской Федерации, касающегося статуса некоторых районов Донецкой и Луганской областей Украины, как нарушения территориальной целостности и суверенитета Украины" в нарушение Устава ООН.

Организация Объединенных Наций продолжила отказ от путинской войны решением Международного суда (МС), который является судебным органом ООН, расположенным в Гааге, от 16 марта. МС ответил на заявление Украины, утверждавшей, что "Российская Федерация ложно заявила, что в Луганской и Донецкой областях Украины имели место акты геноцида", и что в ответ Россия "провела специальную военную операцию против Украины с явной целью предотвратить и наказать предполагаемые акты геноцида, не имеющие под собой никаких оснований". Украина обратилась в Международный Суд за помощью в соответствии с Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 года.

Пятнадцать судей Международного суда проголосовали 13-2 в пользу Украины. Суд постановил, что "не располагает доказательствами, подтверждающими утверждение Российской Федерации о том, что на территории Украины был совершен геноцид". Более того, даже если бы такие доказательства имелись, "сомнительно, что Конвенция... разрешает Договаривающейся стороне в одностороннем порядке применять силу на территории другого государства с целью предотвращения предполагаемого геноцида или наказания за него". Поэтому суд обязал Российскую Федерацию "немедленно приостановить" "специальную военную операцию".

Это был еще один символически значимый проигрыш для России. Двое несогласных судей представляли Россию и КНР. Среди большинства из тринадцати судей, проголосовавших за Украину, было семь представителей стран, не являющихся членами НАТО или ЕС: Бразилия, Сомали, Индия, Уганда, Ямайка, Ливан и Марокко. Однако, как и Генеральная Ассамблея, Международный Суд не обладал правоприменительной властью, независимой от Совета Безопасности, где Россия имела право вето, чтобы блокировать действия против него.

После прочтения заключения Международного суда я потратил время на то, чтобы мысленно проанализировать и раскритиковать обоснования Путина для развязывания войны, а также попытаться найти исторические прецеденты. У России было два основных обоснования войны: одно было направлено против украинского правительства, а другое - против США и НАТО. Ни одно из них не имело под собой ни фактической, ни юридической основы.

Украинское оправдание основывалось на заявлении Путина о том, что "специальная военная операция" была начата для "защиты людей, которые уже восемь лет сталкиваются с унижениями и геноцидом со стороны [киевского] режима" и для "демилитаризации и денацификации Украины, а также для привлечения к суду тех, кто совершил многочисленные кровавые преступления против мирных жителей". Решение Международного суда ООН, а также принятая ранее резолюция ГА ООН , поддержанная 141 страной, перечеркнули возмутительное обвинение Путина в том, что "геноцид миллионов людей" на Донбассе был совершен нацистским правительством в Киеве. Геноцида не было, и когда России была предоставлена возможность представить доказательства этого утверждения, она не сделала и не смогла сделать этого. Спасение украинцев от геноцида не является оправданием для развязывания войны против Украины.

Защита русских была вторым оправданием войны, основанным на давнем утверждении Путина об экзистенциальной угрозе для России со стороны НАТО и ее расширения на восток под руководством США. Это обоснование проистекало из лжи - чистой дезинформации - о том, что Соединенные Штаты нарушили данное "советскому руководству торжественное обещание, что юрисдикция или военное присутствие НАТО [не] расширится ни на дюйм на восток и что объединение Германии не приведет к распространению военной организации НАТО на восток".

Такого обещания не было. Два человека, возглавлявшие переговоры о воссоединении Германии в 1990 году между Соединенными Штатами и Советским Союзом, - бывший госсекретарь США Джеймс А. Бейкер III и бывший генсек Горбачев - категорически отрицают, что Советы получили какие-либо гарантии того, что НАТО никогда не будет расширяться на восток. Бейкер публично назвал этот аргумент "нелепым" и повторил это в частном разговоре со мной, спустя десятилетия после переговоров. У меня не было возможности напрямую спросить об этом Горбачева, когда я служил в Москве, из-за ухудшения его здоровья во время пандемии. Тем не менее, он согласился с Бейкером и в 2015 году официально заявил, отрицая наличие обещания: "Тема "расширения НАТО" вообще не обсуждалась, и в те годы она не поднималась".

Все это было вполне логично, потому что не было ни одного документа, который отражал бы якобы достигнутое Соединенными Штатами или Советским Союзом понимание относительно расширения НАТО. В "Договоре об окончательном урегулировании в отношении Германии", согласно которому были воссоединены Восточная и Западная Германия, этот вопрос не упоминался. Как могли стороны в течение нескольких месяцев вести переговоры, чтобы достичь соглашения по письменному договору и не включить в него столь важное положение, которое переписало бы Североатлантический договор? Как сказал в одном из интервью министр Бейкер, "это просто не имеет смысла". Было ли это секретное побочное соглашение? Даже печально известный секретный протокол пакта Молотова-Риббентропа от августа 1939 года был оформлен в письменном виде.

Нет, единственное соответствующее обещание в отношении Украины, которое было нарушено, - это обязательства России в Будапештском меморандуме, международном соглашении, подписанном лидерами Российской Федерации, Украины, Великобритании и Соединенных Штатов в декабре 1994 года. Согласно этому соглашению, в обмен на отказ Украины от ядерного оружия и присоединение к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве государства, не обладающего ядерным оружием, Россия, США и Великобритания обязались "уважать независимость и суверенитет, а также существующие границы Украины" и "воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной целостности или политической независимости Украины". Это письменное обещание России, к сожалению, не повлияло на решение Путина вторгнуться в Украину.

На решение повлияло то, что Путин рассматривал "расширение НАТО на восток" как угрозу самому выживанию России. Я считаю, что НАТО, как и всегда, остается оборонительным альянсом и что страны Восточной Европы, присоединившиеся к НАТО за предыдущие двадцать три года - начиная с 1999 года, когда в НАТО вступили Польша, Венгрия и Чешская Республика, - были мотивированы собственными соображениями безопасности, в основном в отношении их большого соседа на востоке, Российской Федерации, после четырех десятилетий советского господства в годы холодной войны. НАТО не завоевывала эти страны и не принуждала их к вступлению; они сами подали заявление о приеме в НАТО. Не НАТО расширялось на восток, а народ и избранные правительства стран Восточной Европы обращались к западу, чтобы присоединиться к оборонительному альянсу.

Однако на этом дискуссия не закончилась. Оставалось достаточно места для дебатов, дипломатии и серьезных переговоров. Соединенные Штаты были готовы обсуждать с российским правительством все аспекты военного присутствия НАТО в Восточной Европе, которые оно считало угрожающими. Собственно, в этом и заключался смысл ответа США на российские проекты договоров. Что не подлежало обсуждению, так это либо полный пересмотр Североатлантического договора, который более семи десятилетий служил опорой западной безопасности, либо согласие с тем, что Путин может принимать решения по безопасности украинского народа - как он выразился, чтобы защитить и успокоить "его чаяния, чувства и боль этих людей". Согласно Уставу ООН, Россия не может принимать решения за суверенную Украину.

К сожалению, именно этого хотел добиться Путин, и его позиция не подлежала обсуждению. Он попытался создать ощущение срочности и кризиса после того, как ноябрьский визит Бернса привлек внимание к его планам, но никакого кризиса не было. Если бы он был, Путин поднял бы этот вопрос с Байденом в Женеве или в последующих телефонных разговорах. Вместо этого осенью он спокойно готовился начать войну по собственному выбору. Он принял это решение без какого-либо убедительного обоснования, поскольку в его аргументах о спасении украинцев или защите русских не было никаких оснований.

Вместо этого решения и заявления Путина о "специальной военной операции" в феврале 2022 года стали реинкарнацией старой "доктрины Брежнева", которую советский лидер разработал во второй половине 1968 года для оправдания вторжения Варшавского договора в Чехословакию. В речи 13 ноября 1968 года Брежнев заявил, что хотя социалистические страны "должны иметь свободу в определении путей продвижения вперед", никакие их решения "не должны наносить ущерб ни социализму в их стране, ни коренным интересам других социалистических стран". Если социалистическая страна ошибается в своем "подходе к вопросу о суверенитете", Советский Союз и его социалистические союзники исправят эту ошибку. В случае с Чехословакией Советский Союз и страны Варшавского договора, "выполняя свой международный долг перед братскими народами Чехословакии,... должны были действовать решительно, и они действовали против антисоциалистических сил в Чехословакии".

Новая доктрина Путина была прямым наследником доктрины Брежнева: каждая страна на периферии России, ранее входившая в состав Советского Союза, будучи номинально суверенной, не могла "наносить ущерб ни безопасности своей страны, ни фундаментальным интересам безопасности [бывших] социалистических стран" СССР, особенно России. Если, по исключительному мнению Российской Федерации, страна, подпадающая под действие "доктрины Путина", ошиблась в осуществлении своего суверенитета и заставила Россию чувствовать себя "небезопасно", то Россия должна выполнить свой "долг перед братскими народами" этой страны и "решительно действовать", чтобы исправить ошибку. Таково было обоснование вторжения Путина на Украину; подражание советскому угнетению распространилось и на использование эвфемизма для войны: "специальная военная операция", а не старомодная "братская помощь" советской эпохи.

Разделяя наследие доктрины Брежнева, путинская война была в некотором смысле даже более зловещей, поскольку, по крайней мере, Брежнев и его советские товарищи якобы руководствовались общей коммунистической идеологией. Путин же не имел никакой другой идеологии, кроме гипернационализма в своем стремлении собрать русские земли в империю, достойную Русского мира. Специальная военная операция" по своей сути была "агрессивной войной", как этот термин использовали союзники в 1945 и 1946 годах при создании Международного военного трибунала в Нюрнберге и преследовании высокопоставленных чиновников нацистской Германии, ответственных за вторжение в Польшу 1 сентября 1939 года. Я был уверен, что история будет судить Путина и его приспешников столь же сурово.

Глава 13. Легких дней не бывает

Разрушенные российские цистерны и бронированные автомобили, дымящиеся корпуса вдоль дорог, ведущих в Киев, - вот что осталось в моей памяти от первого месяца вторжения в Украину, за которым я ежечасно следил из посольства в Москве. Массированное наступление началось в тот момент, когда Путин объявил о начале "специальной военной операции" перед рассветом 24 февраля. Российские баллистические и крылатые ракеты поразили цели по всей стране, а взрывы прогремели в исторических городах Киев, Харьков и Одесса. Это была российская попытка "шока и трепета", направленная на критически важную инфраструктуру и командные центры. Преднамеренное нападение на гражданских лиц стало ясно только позже.

В то же время российские военные подразделения одновременно выдвигались с плацдармов в России, Крыму и Беларуси с непосредственной целью охватить восточную половину Украины. Самое главное, что российские спецслужбы - в первую очередь ФСБ, чья Пятая служба принимала активное участие в подготовке вторжения, - должны были сыграть ключевую роль в реализации планов по смене режима в Украине, которых требовал Путин. В качестве поддержки Зеленский утверждал, что в стране, в том числе в самом Киеве, действует спецназ ГРУ, и объявил военное положение, официально разорвав дипломатические отношения с Россией и отдав приказ о всеобщей мобилизации украинских мужчин.

Вооруженные силы, участвовавшие в российском вторжении, также включали неконвенциональные элементы, контролируемые Кремлем, что в сочетании с усилением роли ФСБ сигнализировало мне об особом и особенно жестоком типе войны, которую будет вести Путин. Часть российского боевого порядка - это ополченцы и нерегулярные войска Донецкой народной республики и Луганской народной республики на оккупированных территориях Донбасса. Рамзан Кадыров, пламенный и жестокий лидер Чеченской Республики в России, объявил, что кадыровцы - верные ему чеченские военизированные подразделения с заслуженной репутацией беспредельщиков - будут направлены для ведения боевых действий в Украине. Также появились сообщения о том, что киллеры из группы Вагнера пробрались в Украину, чтобы убить Зеленского. Все это указывало на то, что агрессивная война Путина не будет обычным конфликтом, ведущимся в рамках международного права или с учетом цивилизованных норм и защиты невинных жизней.

Наблюдая за началом вторжения, мое внимание было приковано к северо-центральной части Украины. Битва за Киев в феврале и марте была стратегическим фокусом путинской кампании по "денацификации" и демилитаризации страны и должна была стать решающей для дальнейшего хода войны. Захват украинской столицы и обезглавливание правительства Зеленского (а возможно, и самого Зеленского), согласно российскому плану, дезориентировало бы и нарушило командование и управление украинскими вооруженными силами. Это, в свою очередь, ослабит волю украинцев к сопротивлению в масштабах страны и облегчит формирование режима в Киеве, а также местных органов власти, особенно в восточной и южной частях страны, которые могли бы контролироваться Кремлем через лидеров, уже выявленных и проверенных ФСБ. Задачи по ослаблению правительства Зеленского и подготовке нового руководства, ориентированного на Москву, были одной из важных ролей ФСБ в путинской войне.

Основным сухопутным маршрутом российского наступления на Киев было 140-мильное продвижение на юг от белорусской границы через Чернобыльскую зону отчуждения - закрытую территорию площадью в тысячу квадратных миль вокруг Чернобыльской атомной электростанции, на которой в апреле 1986 года произошел печально известный и катастрофический взрыв ядерного реактора. Русские захватили станцию и заброшенные города Чернобыль и Припять в первый же день вторжения. Бронетанковая колонна длиной более сорока миль двинулась из Белоруссии по существующей сети дорог и недавно проложенному шоссе, чтобы атаковать Киев с западной стороны Днепра. Создав "клещи", русские войска также двинулись на юго-запад из России и Белоруссии в направлении Чернигова, города в девяноста милях к северо-востоку от Киева на реке Десна, и на запад из России через пограничный украинский город Сумы.

Ключевым компонентом плана по захвату Киева был воздушный десант российских ВДВ на международный аэропорт Антонов под Хостомелем, расположенный менее чем в десяти милях к северо-западу от Киева. Быстрый захват огромного аэродрома десантниками и стаями вертолетов ВДВ позволил бы русским создать "воздушный мост" и перебросить большое количество солдат, техники, транспортных средств и тяжелого вооружения прямо из России и Белоруссии к порогу Киева. Российская бронетехника и солдаты, перебрасываемые по суше из Белоруссии, поддержат ВДВ и войска и технику, переправляемые в аэропорт Антонов и другие аэропорты региона, в финальной атаке на Киев. Российские войска, движущиеся на юго-запад от Чернигова и на запад от Сум, завершат окружение столицы и отсекут значительные украинские военные формирования на востоке на существующей линии соприкосновения в Донбассе.

В основе российских планов лежала скорость, как и в случае с победами американских военных над иракскими войсками в феврале 1991 года и в марте-апреле 2003 года. Российские планировщики рассчитывали, что Киев падет за несколько дней, а основная боевая часть "специальной военной операции" в Украине будет завершена менее чем за две недели. Однако заметным отличием от предыдущего американского опыта и критическим препятствием для успеха российских военных планов с самого начала стала неспособность российских Воздушно-космических сил (ВКС) - несмотря на подавляющее численное преимущество над украинскими военными - добиться господства в украинском воздушном пространстве. В первые дни войны русские потеряли неожиданное количество самолетов ВКС от украинских ПВО и собственного дружественного огня. В результате пилоты и экипажи самолетов ВКС стали неохотно летать над Украиной.

Битва за Киев в конечном итоге была решена яростным украинским сопротивлением и ошеломляющей российской некомпетентностью, что полностью разрушило план Кремля по захвату города. Российским вооруженным силам потребовалось два дня, а не несколько часов, чтобы вырвать у украинцев контроль над аэропортом Антонов, но разрушительная битва за аэродром сделала его непригодным для использования в качестве воздушного моста. Российская бронетанковая колонна из Белоруссии медленно продвигалась к Киеву, страдая от плохого планирования и организации, нехватки топлива, неисправной техники и частых засад. Вышедшие из строя бронетранспортеры и танки (некоторые взорванные, а у других просто закончился бензин или требовалась помощь механика) блокировали дороги и еще больше задерживали продвижение на юг. На YouTube появились видеозаписи этого провала, которые я смотрел с немалым удовольствием, ужиная в одиночестве в своем таунхаусе на территории посольства.

К середине марта бронетанковая колонна остановилась и так и не продвинулась ближе чем на двадцать миль от центра Киева. Как только российские солдаты наконец достигли окраин города, они встретили упорное сопротивление украинских военных и военизированных формирований, которые отбросили российское наступление в ряде боев за небольшие города и поселки вокруг Киева, такие как Макаров, Гостомель, Ирпень, Бровары и Новая Басань. Российские военные понесли тяжелые потери, сражаясь с противником, которого они сильно недооценили, и так и не взяли столицу.

Поражение России в битве за Киев было полным. В Москве 29 марта Министерство обороны публично объявило, что оно "коренным образом... сократит военную активность на направлении [Киева] и Чернигова". Я был несколько удивлен этим заявлением, поскольку российское правительство при Путине редко намекает на то, что одна из его программ или начинаний, особенно такая важная для Путина, как "специальная военная операция", пошла не по плану. С другой стороны, факты на местах скрыть было невозможно.

Ко 2 апреля украинское правительство заявило, что все российские вооруженные силы были выведены из Киевской области (большой области, окружающей столицу, которая простирается через Чернобыльскую зону отчуждения на север до белорусской границы). В начале апреля российские вооруженные силы также полностью покинули обширные Черниговскую и Сумскую области, не захватив ни одного из осажденных городов этих областей, которые были целью вторжения в начале войны. Таким образом, была освобождена огромная территория северо-восточной Украины.

Киев, Чернигов и Сумы, а также многие близлежащие небольшие города, поселки и деревни, которые русским удалось ненадолго занять, пока их не пришлось оставить, уцелели, но были сильно разрушены и разграблены: здания, дома, школы и инфраструктура. Уходя, русские оставляли после себя погибших, значительное количество уничтоженной и брошенной военной техники, а также опасные мины и мины-ловушки, которые еще долго будут приносить потери украинцам. Они также оставили убедительные доказательства совершенных ими ужасных военных преступлений и собственных стратегических и тактических ошибок при реализации плана по захвату Киева.

Большое количество трупов мирных жителей (мужчин, женщин и детей) на украинской территории, оставленной русскими в конце марта - начале апреля 2022 года, стало одним из самых ужасающих доказательств их военных преступлений. Более чем несколько трупов просто оставили лежать на улицах; другие были найдены в кучках со связанными руками, каждый из которых был застрелен в затылок. В Буче была обнаружена братская могила с телами сотен казненных мирных жителей. Со временем накапливающиеся свидетельства очевидцев, фотографии, видеозаписи и другие доказательства доказали, что русские солдаты намеренно расстреливали бесчисленное количество безоружных гражданских лиц по всему региону в таких местах, как Хостомель, Перемога и Новая Басань. Русские также использовали сотни мирных жителей в качестве живого щита, загоняя их на российские военные объекты для сдерживания украинского огня, в одном случае в селе Яхидне в течение почти целого месяца во время наступления на город Чернигов.

Обширные и неопровержимые доказательства военных преступлений привели к тому, что впоследствии Комиссия ООН по правам человека в ходе "первого этапа расследования", посвященного событиям в феврале и марте 2022 года, установила, что "военные преступления и нарушения прав человека и международного гуманитарного права совершались в Украине с 24 февраля 2022 года. Российские вооруженные силы несут ответственность за подавляющее большинство выявленных нарушений". В шокирующем заключении ООН говорится, что "дети стали жертвами всего спектра нарушений, расследованных Комиссией, включая неизбирательные нападения, пытки и изнасилования, и страдают от предсказуемых психологических последствий".

Насколько российские военачальники были беспечны в отношении международного права вооруженных конфликтов и своих юридических и моральных обязательств по защите гражданского населения, особенно детей, настолько же они были не готовы поддерживать войска, которые они посылали в бой. Широко распространенная нехватка продовольствия, топлива и боеприпасов среди российских вооруженных сил в Украине озадачила меня, поскольку, как я хорошо знал, русские уже давно готовились к вторжению. Это была не экстренная операция, собранная по первому требованию.

Мне было трудно понять, как они не смогли должным образом спланировать логистику путинской войны, особенно когда я увидел первые поразительные сообщения о том, что российские солдаты страдают от обморожений из-за отсутствия снаряжения для холодной погоды. Как могла российская армия - самопровозглашенная наследница Красной армии времен Великой (и холодной) Отечественной войны - не быть готовой к холодам? Это был всего лишь один из нескольких моментов, которые заставили меня задуматься, когда я внимательно следил за агрессивной войной Путина в Украине.

Еще одним примером стали передвижения и поведение российских военных в Чернобыльской зоне отчуждения, что стало очевидным после их поражения под Киевом. Во время последующей эвакуации в Беларусь российские военные колонны и бронетехника взрыхляли облученную почву в зоне отчуждения и предсказуемо повышали уровень радиации, но при этом российские солдаты не надевали защитное снаряжение в этой зоне. Что еще более катастрофично, российским солдатам было приказано рыть траншеи и окопы в облученной почве. Поэтому следовало ожидать последующих сообщений об острой лучевой болезни среди россиян, находившихся в зоне отчуждения.

Как могли российские военные не подготовиться к радиационной опасности в Чернобыле? Как война в Украине в феврале требовала холодного снаряжения, так и война в Чернобыльской зоне отчуждения требовала осторожности и специального снаряжения (и ее вообще следовало избегать). Единственным возможным объяснением было то, что военное руководство не заботилось об изнурительных обморожениях и лучевой болезни среди своего персонала. Мне вспомнился вывод, сделанный двумя годами ранее, во время пандемии, о том, что российское правительство гораздо больше заботится о связях с общественностью, чем о здоровье населения. Только теперь жизни россиян обменивались на украинскую территорию.

Первый месяц войны, завершившийся отходом российских войск от неудачного наступления на Киев, многое рассказал о "специальной военной операции" Путина. Объявляя о выводе войск в конце марта, Министерство обороны России не ссылалось на свое сокрушительное поражение воротах Киева, а вместо этого заявило о желании "повысить взаимное доверие и создать условия для дальнейших переговоров" с Украиной. Это была ссылка на безрезультатные переговоры в марте между российскими и украинскими представителями в Турции после неудачных предыдущих раундов в Беларуси. Правительство Зеленского добивалось прекращения огня и гарантий своей безопасности в обмен на отказ от стремления вступить в НАТО, но не хотело уступать территории, включая Крым. Это не устроило Путина, который никогда не сдаст земли, на которые Россия претендует как на свои собственные, особенно Крым, и который действительно связал себе руки в этом вопросе. (Вспомните пересмотр российской конституции в 2020 году, согласно которому уступка российской территории другой стране считается незаконной).

Дискуссии между представителями России и Украины продолжались и в начале апреля. 1 апреля у меня состоялась встреча с послом Ушаковым для рассмотрения вопросов, касающихся работы посольства США, и я использовал эту возможность, чтобы обсудить с ним статус переговоров с Украиной. Он сомневался, что удастся достичь урегулирования. Я считал, что перспективы "взаимного доверия", ведущего к прекращению огня, исчезающе малы - и это было до того, как масштаб российских военных преступлений против Украины стал более широко известен. После того как в апреле эти зверства, особенно массовое захоронение в Буче, были раскрыты с большей ясностью, а хищное российское вторжение на восток и юг Украины не прекращалось, понятия "взаимное доверие" и "прекращение огня" стали просто нежизнеспособными.

Количество тел мирных жителей, казненных российскими вооруженными силами во время неудачного киевского наступления, росло, и почти ежедневно обнаруживались новые могилы и жертвы. Я начал терять чувствительность к регулярным, однообразным и безличным репортажам, обобщающим информацию о насилии, развязанном российскими вооруженными силами в отношении невинных украинских граждан. Сидя в своем офисе в Москве, за сотни миль от сцен жестоких разрушений в Украине, российская жестокость становилась почти рутиной. Так было до тех пор, пока смертоносный ракетный удар по железнодорожной станции в Краматорске, небольшом городе на стороне украинских военных на линии соприкосновения в северном Донецке на востоке Украины, окончательно не высветил для меня невыразимый ужас агрессивной войны Путина. Мои взгляды на его войну уже никогда не будут прежними.

В полдень 8 апреля я получил электронное письмо от своей коллеги Кристины Квиен, поверенного в делах посольства США в Киеве, с предупреждением о том, что она собирается отправить следующее письмо с тревожными изображениями только что произошедшей российской ракетной атаки в Донецке. Она отправила это предупреждение, потому что изображения были настолько жуткими. Я никогда не получал подобных предупреждений по электронной почте и уже видел чрезвычайно графические изображения с войны в Украине. К началу апреля в результате российских обстрелов, бомбардировок ВКС и ракетных ударов по жилым домам, школам, больницам и другим гражданским объектам погибли тысячи невинных украинцев.

Многие российские атаки привели к массовым жертвам, как, например, бомбардировка 16 марта Донецкого академического областного драматического театра в Мариуполе, в подвале которого в качестве бомбоубежища находилось до двенадцати сотен мирных жителей, включая детей. Как позже установила ООН, на театре были "таблички с четкой надписью CHILDREN, видимые с неба". Оценки количества тел, извлеченных из разбомбленного театра, исчислялись сотнями. Другие российские атаки имели более символическое значение, например, смертоносный ракетный удар по Киеву 1 марта, в результате которого был поврежден Мемориальный центр Холокоста "Бабий Яр", самый священный мемориал Холокоста в Украине. Были и такие города, как Бородянка, расположенная к северу от Киева, которая подверглась обстрелу и бомбардировке и была оккупирована российскими вооруженными силами во время наступления на Киев. После того как в начале апреля русские отступили из Бородянки, в обломках разрушенных жилых домов и в могилах, вырытых местными жителями во время оккупации, были найдены сотни тел мирных жителей.

Я внимательно следил за зверствами русских в Украине и привык видеть откровенные фотографии и видео последствий их насилия. Поэтому мне пришлось задуматься о том, что именно отправляет Кристина и насколько плохими могут быть эти изображения. Когда я открыла письмо и увидела, что к нему прилагается, я поняла, о чем она предупреждала. Инцидент в Краматорске отличался тем, где находились жертвы (массовое скопление гражданских лиц на улице) и какое оружие было использовано против них (противопехотное). Эта ракетная атака предназначалась только для убийства большого количества людей, а не для разрушения зданий, в которых случайно оказались люди.

В файлах, присланных мне по электронной почте, содержатся фото- и видеосвидетельства кровавой бойни, устроенной двумя российскими ракетами, каждая из которых была начинена кассетными боеприпасами, упавшими в районе железнодорожного вокзала Краматорска примерно в 10:30 солнечным весенним утром. Тысячи людей (по оценкам украинского правительства, до четырех тысяч) ждали на вокзале, почти все они толпились под открытым небом, чтобы сесть на поезда, спасаясь от обстрелов со стороны наступающих российских вооруженных сил в регионе. Краматорск был одним из самых восточных городов Донецка, откуда еще ходили поезда на запад, в относительную безопасность, и стал ежедневным центром эвакуации. Как и тысячи гражданских лиц на вокзале 8 апреля, миллионы украинцев были изгнаны из своих домов российским вторжением и превратились в беженцев, бегущих в другие страны, или внутренне перемещенных лиц, живущих в таких городах, как Киев, Черновцы и Львов в центральной и западной Украине.