Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 1

Комментарии

Поэтическому наследию Осипа Эмильевича Мандельштама, по контрасту с личной, была приуготована счастливая судьба. После его ареста семейный архив был спасен Н. Я. Мандельштам, посвятившей остаток жизни его сохранению. Изготовленные ею после смерти Сталина списки стихов 1930-х гг. попали в среду тогда формировавшегося нового поколения читателей, и в нем эта неподвластная времени поэтическая стихия получила новую жизнь. Несколько позднее рядом с вдовой поэта образовался круг филологов, занимавшихся исследованиями мандельштамовских текстов; здесь упомянем лишь Александра Анатольевича Морозова, крупнейшего знатока биографии и творчества поэта, без консультации с которым не обошелся ни один из издателей Мандельштама последних лет, и Ирину Михайловну Семенко, о вкладе которой в мандельштамовскую текстологию еще будет сказано ниже. В конце 1950-х гг. Н. И. Харджиев, давний и близкий знакомый Мандельштамов, начал подготовку тома его стихов в «Библиотеке поэта». Уже на этом этапе мандельштамовская текстология становится предметом острых дискуссий, усиливавшихся по мере выхода очередных изданий. Они отразились в книгах Н. Я. Мандельштам, да и, пожалуй, были одними из существенных стимулов к их созданию. Одновременно выясняется значение других редакций и вариантов, которые в поэтике Мандельштама занимают особое место. Параллельно велись архивные и источниковедческие штудии, заложившие фундамент для последующих изданий — усилиями главным образом Л. Черткова, А. Морозова, К. Азадовского, Г. Суперфина, Р. Тименчика.

Исследование поэтики Мандельштама началось в 1910-е годы статьей В. Жирмунского «Преодолевшие символизм» (Рус. мысль. 1916. № 12). В 1920-е гг. элементы его поэтики исследовались Ю. Тыняновым («Промежуток») и в специальной работе, поныне не утратившей значения, Б. Бухштабом[153]. Затем, после почти полувекового перерыва, исследования возобновились в 1960-е гг. Основополагающими на этом этапе явились труды К. Ф. Тарановского по исследованию подтекстов, вскоре нашедшие последователей как в СССР (Р. Тименчик, Г. Левинтон, Ю. Левин, Т. Цивьян, Д. Сегал, В. Топоров), так и на Западе (С. Бройд, К. Браун, О. Ронен). Отметим также исследования 1960-х гг. Л. Гинзбург и А. Македонова, писавшиеся в качестве вступительных статей к тому «Библиотеки поэта», но увидевшие свет лишь через много лет после их завершения.

Коснемся, в самых общих чертах, подготовки текстов в посмертных изданиях. Тома «Собрания сочинений», выходившие в США в 1955–1981 гг., благодаря настойчивости редакторов Г. Струве и Б. Филиппова, использовавших все возможности для совершенствования, стали в последних выпусках удовлетворительными по состоянию текстов и дали читателю наиболее полный их свод. Однако, по условиям своего времени, издание не было критическим и собственно текстологических задач не ставило. Первое научное издание вышло в «Библиотеке поэта» в 1973 г. (подготовлено Н. Харджиевым). Для своего времени оно было высоким по уровню: здесь был установлен хронологический принцип композиции в книгах поэта, тщательно разработана библиография и, в большинстве, определены основные редакции текстов. Главный недостаток — неполнота и изъяны в редакциях текстов — был обусловлен продолжавшими действовать цензурными условиями. «Воронежские тетради» (1980) были подготовлены В. Швейцер по архиву, но, к сожалению, книга вышла без примечаний, и судить о мотивах выбора текстов в ней невозможно. Новый этап открылся с выходом книги И. Семенко «Поэтика позднего Мандельштама» (1986). В ней были сформулированы и, по большей части, решены наиболее сложные вопросы: прочитаны самые трудные черновики, реконструирован ряд ранних редакций, исправлены ошибки предшествующих изданий[154]. В частности, ею описана индивидуальная манера работы в черновиках, дифференцированы сводные записи наличного текста и др. В 1990 г. вышли «Сочинения» (в 2-х томах), подготовленные П. Нерлером, где было использовано большое количество новых архивных источников[155]. Он же с соавторами подготовил «Собрание сочинений» в 4-х томах (1993–1997). Новые архивные материалы и текстологические решения представлены в вышедшем в 1990 г. издании «Камня» (серия «Литературные памятники») и «Полном собрании стихотворений» в серии «Новая библиотека поэта» (1995). В качестве приложения в настоящем томе помещены избранные переводы.

Стихотворения Мандельштама разделены временем «поэтической немоты», совпавшим с одним из изменений политического климата в стране (1925–1930), на два больших периода. Каждый из них имеет свои текстологические особенности. Первый (1908–1925) представлен многочисленными публикациями, шестью авторскими сборниками, в том числе итоговым — «Стихотворения» (1928), и большим архивным материалом. Второй (1930–1937) — в основном рукописным наследием. Текстологическая характеристика первого периода дана в главке 3 настоящей преамбулы, второго — раздельно по «книгам»[156] — в соответствующих преамбулах к ним; здесь остановимся только на общем для всего тома.

Композиция авторских книг, насколько это удается выяснить сопоставлением авторских сборников и наборных рукописей, тяготеет к чисто хронологическому ряду, однако в сборниках, а также и в рукописных сводах 1930-х гг. он не был выдержан последовательно. Отчасти в этом обнаруживаются причины творческого порядка, отчасти — случайные: в поисках даты поэт не всегда обращался (или не имел возможности обратиться) к своему архиву, иногда не мог ее установить из-за утраты архивных источников. Поэтому в отдельных случаях, когда удавалось уточнить время написания стихотворений прямыми или косвенными сведениями, в композицию вносились соответствующие изменения. Исключение составляют подборки: «Армения», «Восьмистишия», «Из Петрарки».

Даты под стихотворениями 1908–1925 гг., согласно прижизненным изданиям, неполные (только год), под стихотворениями 1930–1937 гг., согласно рукописным сводам, — полные (насколько их удается установить). В тех случаях, когда даты стихотворений устанавливаются по письмам, к которым они были приложены, они указываются в угловых скобках.

Пунктуация в стихотворениях приближена к современным нормам. В ряде случаев, без специальных оговорок в примечаниях, восстановлена пунктуация автографов или первых публикаций.

Раздел «Другие редакции». При определении полного текста каждой редакции необходимо учитывать следующее:

1. Если указываются чтения при номерах строк без других оговорок, то их нужно сопоставлять с основным (т. е. напечатанным в настоящем издании) текстом. При этом если при номере строки имеется помета «первоначально», а данные об «окончательной» редакции источника не приводятся, то это означает, что последняя соответствует основному тексту (и наоборот). Помета «вариант» при номере стиха означает, что он дан наряду с основным текстом.

2. Если вначале приводится одна из редакций источника (первоначальная, промежуточная или окончательная) с собственной нумерацией строк, то приводимые после нее разночтения нужно соотносить с нею, а не с основным текстом, но правила соотнесения те же. Более сложные случаи разъясняются в подстрочных сносках.

В текстах этого раздела сохраняется пунктуация источников (при нескольких источниках — одного из них).

В квадратных скобках указывается зачеркнутый текст (в оговоренных случаях квадратные скобки имелись в источнике текста). В угловых скобках вводятся конъектуры, означаются пробелы (другие случаи оговариваются в сносках).

Особым явлением в поэзии Мандельштама являются «двойчатки» и «тройчатки» — равноправные редакции, содержащие общие строфы (см.: 24, с. 186–189). С ними связаны возникающие подчас затруднения — следует ту или иную редакцию отразить в разделе «Другие редакции» или в разделе «Стихотворения, не вошедшие в основное собрание». В последний из такого рода редакций нами включены стихотворения «Когда держался Рим в союзе с естеством...» и «Когда ты уходишь и тело лишится души...».

Текстологический комментарий начинается со справки, отмечающей этапы изменения текста в печати (через точку и тире), вплоть до источника, дающего основной текст или последнюю авторизованную печатную редакцию. В этом ряду мы стремились, насколько это возможно, установить движение авторской воли, а эта временн`ая последовательность не всегда совпадает с хронологической последовательностью выхода из печати книг и периодических изданий. Так, наиболее ранние редакции некоторых стихотворений конца 1910-х гг. отражены в Т, собранной в конце 1920 — начале 1921 г. (в дальнейшем автор не принимал участия в издании книги), а в их первых публикациях 1921–1922 гг. наличествует следующий этап изменения текста. В некоторых случаях приходится учитывать (в том же плане) и разницу в сроках редподготовки периодических изданий (особенно альманахов). Поэтому в указанной справке первый источник не всегда является первой публикацией, и она в таких случаях оговаривается особо[157]. В справке об изменении текста нами не учитывались заглавия — относительно автономный и менее связанный собственно с текстом элемент, их изменения также оговариваются отдельно. Перепечатки в комментариях, как правило, не указываются[158].

Если первая публикация осуществлялась посмертно, то разночтения с основным текстом для нее не указываются. Не указываются также посмертные издания, в которых впервые был точно приведен основной текст.

В текстологической справке отмечаются все автографы и авторизованные списки, другие источники, если они не содержат разночтений, указываются выборочно. Даты при описании источников раскрываются только в тех случаях, когда они отличаются (большей полнотой) от стоящей под текстом настоящего издания. В некоторых случаях, когда расхождения в датах источников не удается объяснить (например, «декабрь 1920» и «ноябрь 1920»), они не комментируются. Как правило, не раскрываются пометы при датах («Москва», «Петербург», «Воронеж», «Зоологический музей»), так как сведения о месте и обстоятельствах создания стихотворения включены в комментарий. Помимо данной преамбулы, суммарная текстологическая характеристика источников, описок и помет в рукописных сводах и т. п. дается также в преамбулах к соответствующим разделам. Цитаты в текстологической части комментария, печатаемые вподборку с другим текстом, помещаются между одинарными косыми штрихами (/).

Термины. Нами принят термин «основной текст» (синонимы: «сводный», «канонический», «дефинитивный», «аутентичный», «окончательный» текст), применявшийся Б. В. Томашевским и Б. М. Эйхенбаумом. При характеристике архивных источников, кроме общеупотребительных, применяются также термины: «черновик» — для текста, записанного рукой Н. Мандельштам (или другого лица) с последующей авторской правкой; «запись» — для текстов, записанных или под диктовку, или по памяти. Для характеристики стадий становления текста в одном источнике применяются термины «первоначальная», «промежуточная», «окончательная» («завершающая») редакции. «Вариант» — та редакция, которая на протяжении некоторого времени сосуществует с другой, позднее предпочтенной; «версия» — текст, возникший и отброшенный на одном этапе работы в черновике (как правило, относится к словам, словосочетаниям или рифмовым словам в одном-двух стихах).

Ссылки на государственные архивные фонды приводятся в сокращенном виде. Характеристику источников (списки, автографы), если она не дана в комментарии, следует искать в преамбуле к соответствующему разделу. Ссылки на литературу организованы, в большинстве случаев, с помощью «Списка цитированных источников». Без ссылок на источник цитируются: дневник С. П. Каблукова — по изд.: Мандельштам О. Камень. Л., 1990. С. 241–258 (Лит. памятники); письма С. Б. Рудакова к жене — по изд.: Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1993 год: Материалы об О. Э. Мандельштаме. СПб., 1997.

Цитаты текстов О. Э. Мандельштама приводятся по настоящему изданию, как правило, без указания на том и страницу. Стихотворения цитируются по первому тому с указанием названия и даты; проза — по второму и третьему томам с указанием названия; письма — по третьему тому с указанием адресата, даты или номера письма.

В комментарии приняты сокращения: О. Э. Мандельштам — М.; Н. Я. Мандельштам — Н. М.

Выход в свет настоящего Собрания сочинений оказался бы невозможным без щедрой помощи коллег. В организационный период решающий вклад внесли М. Вахтель (M. Wachtel), Г. Г. Суперфин, Л. С. Флейшман, Г. А. Левинтон, Л. Г. Степанова, В. Познер (V. Pozner), А. В. Лавров. Всемерную поддержку оказали Н. Т. Ашимбаева, М. А. Балцвиник, А. О. Большаков, М. Л. Гаспаров, С. Голдберг (S. Goldberg), Н. В. Гордина, А. Ю. Дзевановская, Л. Н. Иванова, Н. Г. Князева, Н. И. Крайнева, Т. И. Краснобородько, Е. Ю. Литвин, Е. И. Лубянникова, М. Б. Мартиросова, Е. Б. Пастернак, Е. В. Пастернак, Н. Л. Поболь, Н. А. Рогинская, В. М. Сергеев, Р. Д. Тименчик, Б. Хелман (B. Hellman). Существенный вклад внесли владельцы частных собраний и семейных архивов А. Ж. Аренс, А. П. Бабенышев, С. И. Богатырева, М. Б. Горнунг, Е. П. Зенкевич, Э. Л. Линецкая, А. А. Мандельштам, Б. И. Маршак, И. В. Платонова-Лозинская; сотрудники ИРЛИ, РНБ, ИМЛИ, РГАЛИ, Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме, Библиотеки Принстонского университета. Всем им приношу глубокую благодарность.

За разрешение использовать в настоящем издании источники из фонда Мандельштама (CO 539) Библиотеки Принстонского университета (обладающего, по завещанию Н. Я. Мандельштам, правом copyright) благодарю куратора Отдела рукописей д-ра Дона С. Скемера.

3. Текстологическая характеристика стихотворений 1908–1925 гг.

В основу подготовки стихотворений 1908–1925 гг. положен последний прижизненный сборник «Стихотворения» (1928), где проведено деление на «книги». В основном по этому сборнику определен состав книг «Tristia» и «1921–1925». В основу книги «Камень» положено издание 1916 г. (К2), дополненное стихотворениями 1908–1915 годов, входившими в последующие сборники.

Композиция и даты. Становление принципа композиции прослеживается по шести авторским сборникам; уже в К2 она приобретает почти строго хронологический характер. Такова тенденция, но последовательно она не могла осуществиться, так как в ряде случаев поэт ставил даты под стихами по памяти и располагал их внутри года (в сборниках — неполная дата, только год) также по памяти; однако, если дата уточнялась, он изменял и местоположение ст-ния[159]. Характерен пример: при расклейке экземпляра К3 во время подготовки С поэт меняет место ст-ния «Когда удар с ударами встречается...», которое попало «не в свой год»; чем ближе ко времени издания сборника, тем точнее хронологический ряд. Искажения возникали и вследствие причин технического характера при работе с наборной рукописью (ИРЛИ. Ф. 124), в которую не менее чем дважды вносились дополнения; одно из стихотворений было перенесено для того, чтобы обойти требования цензуры (см. ниже). Хронологическую подчиненность обнаруживают и рамки книг, которые в С получают окончательно свои временные границы и названия: 1908–1915 гг. для «Камня», 1916–1920 гг. для «Tristia», а 1921–1925 гг. переходят в заглавие соответствующей «книги».

Во время ссылки в Воронеже поэт вносил поправки в экземпляры «Стихотворений». За этот период мы учитываем в основном тексте только поправки стилистического характера[160].

При определении состава книг и редакций текстов стихотворений 1908–1925 гг. возникают проблемы, связанные с разграничением творческой работы и области влияния цензуры. После Октября цензура последовательно и жестко проводила линию борьбы с «контрреволюцией» и «религиозной пропагандой», выявляя и трактуя их «замаскированные формы», однако в сферу ее наблюдения входили и другие вопросы, национальных отношений в частности. Время от времени смягчалась степень жесткости проводимых требований, например в К3 оказалось возможным посвящение Н. Гумилеву («Петербургские строфы»), а в ВК — провести редакцию «Пусть заговорщики торопятся по снегу» («Кому зима — арак и пунш голубоглазый...»); в середине 1920-х гг. с Горлитом, как показывают дневники К. И. Чуковского, еще можно было вести спор за какие-то позиции и что-то отвоевывать; в С явлением компромисса с цензурными инстанциями были купюры (а не полное исключение), например в стихотворении «Прославим, братья, сумерки свободы...». Наконец, следует отметить уже известный факт — первой ступенью цензуры был редактор, который, будучи хорошо знаком с подходом цензоров, стремился учесть этот подход еще до того, как рукопись поступит в Горлит. В основном история отношения цензуры к стихам Мандельштама выглядит следующим образом. Два стихотворения были исключены из харьковского журнала «Грядущий мир» в 1921 г. (см. примеч. «Умывался ночью на дворе...»). Невозможным в Петрограде оказалось печатание книги «Tristia» (см. преамбулу к ней). Из ВК, по свидетельству Н. Мандельштам, цензура исключила стихотворение «В Петербурге мы сойдемся снова...» (49, с. 54). Лучше всего известна, как по издательским материалам, так и по воспоминаниям современников, область цензурных вмешательств в С. Стихотворение «В Петербурге мы сойдемся снова...» было в нем поставлено (без даты) между стихами 1916 г. (в стихи дооктябрьских лет), исключены стихотворения «Царское Село» и «Сыновья Аймона», снято посвящение Гумилеву[161], купированы строки в стихотворениях «— Как этих покрывал и этого убора...» и «Прославим, братья, сумерки свободы...»[162]. Особый случай представляет собой печатная история «Сыновей Аймона». Согласно Н. Мандельштам, этот перевод имел для поэта некое мировоззренческое значение (49, с. 101): поместив стихотворение в К3, поэт добивался его включения и в следующие сборники. Прежде всего упомянем о том, что получили документальное подтверждение свидетельства Н. Мандельштам об исключении его из сборников цензурой. Первый эпизод она относит к истории печатания ВК (49, с. 101), и действительно, как показывают архивные источники ИМЛИ, текст «Сыновей Аймона» был вычеркнут в гранках. Цензурных помет на нем нет — в отличие от наборной рукописи «Стихотворений» (РНБ), которая на тексте «Сыновей Аймона» содержит пометы цензурного характера. В находящемся в том же архиве листе корректуры текст значительно сокращен, а заглавие заменено на /Подражание старофранцузскому/. В чем же причина столь придирчивого отношения цензуры к стихотворению, не содержащему, как кажется, в сюжете или религиозной лексике более того, чем в других стихах книги? Нам представляется, что здесь имел значение тот факт, что оно было заявлено как перевод, к переводам же предъявлялись повышенные требования уже на стадии отбора текстов, а проводились они более жестко. К авторским произведениям считалось необходимым подходить бережнее, чтобы не создавалось впечатления о стеснении свободы творчества; на переводы эти мерки не распространялись — напротив, их выбор должен был иметь желательную «идеологическую нагрузку». Интенция создать иллюзию вольного отношения при переводе этого текста в сносках и подзаголовках, возникающих и меняющихся в ходе редакционной подготовки, диктовалась, очевидно, именно этими обстоятельствами. Очень вероятно, что эта ситуация возникла еще при подготовке первой публикации в журнале «Россия». Стиль перевода, сохраняющий архаический стиль оригинала и совершенно лишенный присущей Мандельштаму метафоричности[163], должен был выглядеть недостатком в глазах редактора; для него должны были иметь значение и ряд неясных, требующих комментария выражений — такого, как «дворец большой руки», например. Не исключено, что эти обстоятельства повлияли и на переделку трех первых строк перевода.

Замысел книги относится к началу 1912 г., времени активного участия М. в Цехе поэтов. О ходе ее подготовки сведений не сохранилось, известно лишь по анонсам в изданиях Цеха поэтов и журн. «Гиперборей» первоначально предполагавшееся название — «Раковина», повторявшее загл. одного из стихотворений. По сообщению Р. Тименчика, осуществившееся название книге дал Н. Гумилев (Памятные книжные даты. М., 1988. С. 186). Автор включил в нее лишь 23 стихотворения; о причине Н. Гумилев в своей рец. писал так: «поэт сравнительно недавно перешел из символического лагеря в акмеистический и отнесся с усугубленной строгостью к своим прежним стихам» (А. 1914. № 1/2. С. 126. Эту и следующие цитированные рец. см.: К-1990, с. 213–240).

Вышел «Камень» в конце марта 1913 г. под грифом изд-ва «Акмэ». В дарственной надписи Анне Ахматовой 12 апр. 1913 г. о стихах книги сказано: «вспышки сознания в беспамятстве дней»[164]. Рец. последовали почти исключительно от соратников-акмеистов. В. Нарбут выделил ритмическое дарование автора, «включение в... поэтический словарь живой повседневной речи» и «тонкую наблюдательность» (Новый журн. для всех. 1913. № 4. Стб. 176). С. Городецкий подметил одно из существенных свойств поэзии М.: «выявление переживаний откровенно, в хорошем смысле этого слова, и честно, чем особенно отличается новейшая поэзия: Мандельштам не прикрашивает и не преувеличивает своего опыта» (Речь. 1913. 17 июня). В. Пяст отметил появление книги среди «литературных событий» года (Отклики: Прил. к газ. «День». 1914. № 1. С. 3). Второе издание было начато подготовкой в первые месяцы 1914 г. в изд-ве М. В. Аверьянова. В его фонде (ИРЛИ) сохранился (не полностью) корпус автографов, дополнявших К1 до состава нового издания. По неустановленным причинам М. прервал сотрудничество с Аверьяновым и выпустил книгу на собственные средства, под грифом изд-ва «Гиперборей», которым руководили его друзья М. Лозинский и Н. Гумилев[165]. По записи С. Каблукова в дневнике от 30 дек. 1915 г., два стихотворения — «Заснула чернь. Зияет площадь аркой...», «Императорский виссон...» — были запрещены военной цензурой. Книга получила большое число откликов. Гумилев, выделив символистический и акмеистический периоды в ней, писал о «полной самостоятельности стихов Мандельштама: редко встречаешь такую полную свободу от каких-нибудь посторонних влияний» (А. 1916. № 1. С. 30). Ему вторил Г. Гершенкройн: «В поэзии современной и прошлой у него нет двойников, и, ничего не заимствуя у других, он настолько силен и независим, чтобы, по слову Готье, чеканить монеты своим собственным штампом» (Одесские новости. 1916. 20 марта). С. Парнок (под псевдонимом «Андрей Полянин») отметила стихи, написанные «под знаком смерти», и «пафос конкретности» Мандельштама; особенность его поэзии она определила как «ваяние из слова» (Северные записки. 1916. № 4/5). М. Волошин, выявляя звучание «голоса» в стихах поэтов, писал: «Голос Мандельштама необыкновенно звучен и богат оттенками и изгибами. Но настоящее цветение его впереди. А этот «камень» пока еще один из тех, которые Демосфен брал в рот, чтобы выработать себе отчетливую дикцию» (Речь. 1917. 4 июня). Перу Н. Лернера принадлежала уничтожительная рец.: «и в самом лучшем, что вышло из-под пера г. Мандельштама, узнаешь лишь слабые отпечатки чужих влияний» (Речь. 1916. 2 мая). Существенным было выступление В. Жирмунского со статьей «Преодолевшие символизм» (Рус. мысль. 1916. Кн. 12). Поэтические достижения Ахматовой, Мандельштама, Гумилева получили в ней хорошую оценку, хотя и не без некоторой односторонности, поведшей к выводам о том, что Мандельштам «такой же реалистический фантаст, как Гофман в сюжетах своих сказок», и о «полном исключении личности поэта из его поэзии». В июле 1923 г. Государственное издательство (Московское отделение) выпустило третье издание «Камня». Судя по пометам в авторском экз. (Книжные фонды ГЛМ), поэт не держал корректур сборника: в этом экземпляре проставлены даты под стихами, исправлены опечатки, восстановлено загл. стихотворения «Notre Dame». Содержательных рец. на это издание не было. Со второй половины 1920-х гг. печатание произведений М. было осложнено тем, что его имя было включено в цензурные списки Горлита. Лишь с помощью Н. И. Бухарина удалось издать С. Раздел «Камень» в них ограничен рамками 1908–1915 гг. В откликах на книгу специально на «Камень» внимание рецензентов не обращалось. В настоящем издании состав стихотворений «Камня» определяется его вторым изданием (1916), дополненным стихотворениями 1908–1915 гг., входившими в следующие авторские сборники: Т, К3, ВК, С; состав дополнен также стихотворениями «Заснула чернь. Зияет площадь аркой...», «Императорский виссон...», исключенными из К2 цензурой. Стихотворение «Собирались эллины войною...» перенесено в раздел «Tristia».

«Звук осторожный и глухой...». К2.

«Сусальным золотом горят...». К2 (без второй строфы). — К3.

«Из полутемной залы, вдруг...». К2 (единственный источник текста).

«Только детские книги читать...». Ковчег. Феодосия, 1920, с пометой /С. Петербург, 1908/. В ст-нии велика конструктивная роль реминисценций из стихов Ф. Сологуба «В поле не видно ни зги...», «Я люблю мою темную землю...», «Качели» и др. (99, с. 288).

«Нежнее нежного...». К2. Авторизованная машинопись с датой (АМ).

* «На бледно-голубой эмали...». Альманахи стихов, выходящие в Петрограде. Пг., 1915. Вып. 1. — К3. КорпАв. Э. Ф. Голлербах в эссе «Поэзия фарфора» (1920-е гг.) писал: «В свое время многим казалось новым и неожиданным, после туманов символизма, это пристальное и бережное внимание к вещи как таковой... Поэт чувствует в работе художника «сознание минутной силы, забвение печальной смерти», т. е. ту, хотя бы призрачную и краткую, победу над темным временем и косным веществом, которая сообщает художественному произведению своеобразную одушевленность» (ГРМ).

«Есть целомудренные чары...». К2.

* «Дано мне тело что мне делать с ним...». А. 1910. № 9. — К1. Под загл. /Дыхание/ в К1. Печ. без загл. согласно К2 и С. Мотивы связаны со ст-ниями Ф. Сологуба «Кто дал мне это тело...» и др. (99, с. 289).

* «Невыразимая печаль...». А. 1910. № 9. — К1. — К2. КорпАв-2. Ранняя ред. ст. 9–12 — в авторском экз. К1 (частное собр.).

* «Ни о чем не нужно говорить...». К2. Первонач. редакция — в беловом автографе с поздней пометой /Heidelberg. Декабрь 1909/ (АМ) и машинописи с датой (АЛ, предназначалась для № 1 «Гиперборея»). В архивных источниках тип строфики — двустишия.

* «Когда удар с ударами встречается...». А. 1911. №5. — К2. — С. Беловой автограф (АМ) с датой.

* «Медлительнее снежный улей...». А. 1910. № 9. — К1. Машинопись с датой (АМ). КорпАв-2. В связи с этим ст-нием В. Пяст в своей книге назвал М., вслед за Тютчевым, «виртуозом ямба» (Современное стиховедение. Л., 1931. С. 103).

* Silentium. А. 1910. № 9. В БП напечатано с поправкой, внесенной в авторский экз. С (СХ). В А и авторизованной машинописи с датой (АМ) — без загл. Ст-ние варьирует тему одноименного ст-ния Тютчева. Гумилев в рец. на К2 определил ст. 13–14 как «колдовское призывание до-бытия», а всё ст-ние — «смелым договариванием верленовского “L’Art poétique”» (А. 1916. № 1. С. 30). Silentium (лат.) — молчание, безмолвие; в ст-нии ему соответствует «первоначальная нем`ота», откуда женский род местоимений в ст. 1, 2. Родственный мотив «тишины» — в ст-нии «Под грозовыми облаками...».

* «Слух чуткий — парус напрягает...». Северные записки. 1913. № 9. — К2 (без строфы 1). — К3. Машинопись с датой (АМ). ККабл. Ст-ние перекликается с тютчевским «Певучесть есть в морских волнах...» (ср. из него «Лишь в нашей призрачной свободе...» со ст. 7) и «О вещая душа моя...» (ср. из него «Твой день — болезненный и страстный...» со ст. 11) (БП, с. 257; 94, с. 14–16).

* «Как тень внезапных облаков...». А. 1911. № 5. В С с купюрой ст. 10–12 (см. в преамбуле к «Воронежским тетрадям» о «гибельных» стихах). Послано Вяч. Иванову из Целендорфа 5 (18) авг. 1910 г. (см. примеч. «Над алтарем дымящихся зыбей...»). Автограф в собр. Е. Г. Эткинда. Автограф и машинопись с датой (АМ). Автограф в верстке С (РНБ. Ф. 474).

* «Из омута злого и вязкого...». А. 1911. № 5. — С. Машинопись с датой (СИ). Автограф в верстке С (РНБ. Ф. 474). В ст-нии осмысливаются автобиографические коллизии, выраженные языком тютчевской историософии, особенно «омут» перекликается с «родимым хаосом» из ст-ния «О чем ты воешь, ветр ночной...» Тютчева; родственный образ — в названии гл. «Хаос иудейский» «Шума времени» и «родимый омут» в ст-нии «Неумолимые слова...».

«В огромном омуте прозрачно и темно...». А. 1911. № 5. Авторизованная машинопись с датой (АМ). Об «омуте» см. в предшествующем примеч. В... омуте... окно. Родственный образ в «Стихах о неизвестном солдате» — «Океан без окна», источник которого, по-видимому, — определение человека как «монады без окна» Лейбницем (81, с. 90). Интерес к философии засвидетельствован у М. начиная с юношеских лет.

«Душный сумрак кроет ложе...». К2 (единственный источник текста). Ст-ние обнаруживает связь с мотивами стихов Брюсова «Мерно вьет дорога...», «Я — раб, и был рабом покорным...», «В сумраке» (98, с. 48).

«Как кони медленно ступают...». К2. Образ «чужих людей» с их «заботой» о поэте вторит рассказу Старика об Овидии в пушкинских «Цыганах» (58, с. 140–141).

«Скудный луч, холодной мерою...». Литературный альманах / Изд. «Аполлона». СПб., 1912.

* «Воздух пасмурный влажен и гулок...». Златоцвет. 1914. № 1. — К3. — БП, где напечатано по С с учетом поправки, внесенной 28 авг. 1935 г. в авторский экз. (СХ). К равнодушной отчизне. Мотивы перекликаются со строками И. Анненского «Я любуюсь на дымы лучей / Там, в моей обманувшей отчизне» («Зимнее небо») и вторят образам «пустого (слепого) неба» собственных стихов М. этих лет (5, с. 138). Двойным бытием. Реминисценция из ст-ния Тютчева «О вещая душа моя...» (94, с. 16).

«Сегодня дурной день...». Г. 1912. № 1. По воспоминаниям А. Гатова, М. назвал это ст-ние ритмическим прообразом «Нашего марша» Маяковского (19, с. 18). В рец. на К2 С. Парнок писала: «Поэт достигает истинной виртуозности ритма — так, например, в стихах «Сегодня дурной день...» передано как бы сердцебиение» (Северные записки. 1916. № 4/5. С. 243).

* «Смутно-дышащими листьями...». К1. — К3. Автограф с поправкой (АМ).

* «Отчего душа — так певуча...». Г. 1912. № 1. — К3. Машинопись с датой (АЛ). Аквилон (лат.) — северный ветер. Орфей — легендарный поэт греческих мифов, наделенный магической силой искусства.

Раковина. К1. Печ. под загл. согласно С. Машинопись с датой /Ноябрь 1911/, без загл. (СИ). В К1 загл. имеется лишь в оглавлении. Как раковина без жемчужин. Реминисценция из «Открытия Америки» Гумилева (57, с. 72).

* «На перламутровый челнок...». Пьяные вишни. Сборник. 2-е изд. Севастополь: «Таран», 1920, под загл. /О пальцы гибкие.../. Печ. без загл. согласно С. Авторизованная Машинопись (АМ) с датой /16.XI.1911/. ККабл (с датой). Авторизованная машинопись (РГАЛИ). КорпАв-2 (автограф).

* «О небо, небо, ты мне будешь сниться!..». Северные записки. 1913. № 9. — К2. Машинопись (АМ) с датой /24.XI.1911/.

* «Я вздрагиваю от холода...». Г. 1912. № 1 (с опечаткой в ст. 13). В БП напечатано с учетом поправки, внесенной в авторский экз. С (СХ). Машинопись с датой (АЛ). КорпАв (с датой). Какая беда стряслась! Реминисценция из пьесы А. Блока «Балаганчик»: «И мы пели на улице сонной: «Ах, какая стряслась беда», / А вверху — над подругой картонной — / Высоко зеленела звезда» (117, с. 69).

* «Я ненавижу свет...». К1. Автограф с правкой и датой (АМ). Противопоставление «света звезд» образам «башни» и «камня» намечают в ст-нии поворот от символизма к акмеизму.

«Образ твой, мучительный и зыбкий...». Г. 1912. № 1. Беловой автограф (АМ) с датой /Апрель 1912/.

«Нет, не луна, а светлый циферблат...». К1. Автограф в альб. К. Чуковского (датирован 15 июля 1914 г.), воспроизведен фототипически: Чукоккала, с. 56. Спесь соотнесена с душевной болезнью Батюшкова — в романтической традиции считалось, что она сопутствует высокому вдохновению. Речь идет о фактах, засвидетельствованных А. Дитрихом, врачом Батюшкова: на вопрос «который час?» поэт отвечал «вечность» (Батюшков К. Н. Соч. СПб., 1887. Т. 1. С. 342). У М. «час» как определитель конкретного исторического времени противопоставляется пространственно-временной нерасчлененности «вечности» — Н. Гумилев писал о ст-нии в рец. на К1: «Этим он открыл двери в свою поэзию для всех явлений жизни, живущих во времени, а не только в вечности или мгновении» (А. 1914. № 1/2. С. 127). Создание ст-ния связывалось с окончательным отходом М. от символизма (рец. Гумилева на К2 и др. источники). В дальнейшем М. испытал сильное влияние поэзии Батюшкова (см. примеч. «Батюшков»).

Пешеход. К1. В К3 без загл. В К1, К3 и С без посвящения. В К3 и С в ст. 10 «листвах» вм. «листах» — вероятно, невыправленная опечатка. Печ. с посвящением согласно К2. Михаил Леонидович Лозинский (1886–1955) во время создания ст-ния — студент Петербургского ун-та, издатель журн. «Гиперборей», друг М.

Казино. Г. 1912. № 3. Беловой автограф (АЛ) с датой /Май 1912/. Здесь и в Г — без загл. Печ. под загл. согласно С. Я не поклонник радости предвзятой. Речь идет об отношении к тезису «радости» («жизнеутверждения») в разрабатывавшейся в это время программе акмеизма (89, с. 29). Душа висит над бездною проклятой. Реминисценция из ст-ния Тютчева «Святая ночь на небосклон взошла...»: «В душе своей, как в бездне, погружен...» (94, с. 16).

«Паденье — неизменный спутник страха...». Г. 1913. № 8. Беловой автограф (АЛ). Ст-ние написано вскоре после того, как М. примкнул к группе акмеистов. Мотивы «пустоты» (неба) и «паденья», образы ст. 3–4, перекликающиеся со ст-нием Тютчева «С горы скатившись, камень лег в долине...», сближают ст-ние со статьей «Утро акмеизма». Ст. 5–11 вызваны воспоминаниями — по свидетельству Н. М., поэт в юности намеревался постричься в монахи.

* Царское Село. К1. В К2 текст искажен военной цензурой («пьяны» заменено на «рьяны»), об этом свидетельствует и М. Цветаева в очерке «Нездешний вечер». В дальнейшем ст-ние в авторские сборники не включалось, как очевидно, по цензурным условиям (см. общую преамбулу). Текст подвергался критике — уланы не стояли в Царском Селе — на что указал в печати Э. Голлербах (22, с. 69), и о том же писала в «Листках из дневника» Ахматова (7, с. 190). В неустановленные годы (до 1927) М. переработал текст стихов 2–5:

Переработанный текст отразился в списке из собр. Е. М. Глинтерн (1927, ныне местонахождение неизвестно), по которому был помещен в БП. Удален из корпуса С в процессе корректуры. Сохранились 2 автографа допечатной редакции с разночтениями (АМ), один из них — с посвящением. Относительно отмеченной выше якобы имевшейся фактической неточности в первой редакции: один из бывших кадетов в своих воспоминаниях о традиционной поездке на Высочайший смотр 17 февраля писал: «Идем через Царское к манежу <...> Казармы эскадрона Уланского полка, —

(Возрождение. Париж, 1926. 8 марта. Процитировано Р. Тименчиком: Ангелы, люди, вещи. М.; Иерусалим, 2016. С. 227–228). Посвящено поэту Георгию Владимировичу Иванову, приятелю М. тех лет.

Золотой. К1. Беловой автограф с датой (АМ).

Лютеранин. Г. 1913. № 5. Беловой автограф (АЛ). Помимо живых впечатлений автора, в сюжете отразилась рефлексия над ст-ниями Тютчева «Я лютеран люблю богослуженье...», «И гроб опущен уж в могилу...» (94, с. 25). Бутоньерка (франц.) — букетик цветов, прикалываемый к одежде или вдеваемый в петлицу. И думал я... не предтечи. По наблюдению Г. Морева (60, с. 100), полемически соотнесено с программным ст-нием Д. Мережковского «Дети ночи»:

Айя-София. А. 1913. № 3. — К3. Машинопись (АЛ) с датой /28 октября 1912 г./. Здесь на авторский текст, соответствующий К3, Гумилев, тогда заведовавший литературным отделом «Аполлона», нанес свои поправки, с которыми ст-ние и было напечатано в журн.: ст. 5 /И всем пример — года Юстиниана/, ст. 9 /Куда ж стремился твой строитель щедрый/. Третья его поправка — /И богомольцев/ вм. «И серафимов» (ст. 19) — в печатном тексте А не отражена. Айя-София — собор Св. Софии в Константинополе, при возведении которого (532–537 гг.) была гениально воплощена идея купольной базилики как типа постройки. В образах отражены детали интерьера храма: в ст. 5–8 — мраморные колонны, взятые по повелению императора Юстиниана из храма Дианы в Эфесе (БП, с. 259), в ст. 15–16 — мозаичные изображения ангелов. Стремление к художественной точности при воплощении реалий входило в программу акмеистов, только недавно сформировавшуюся; в А помещено (вместе со следующим ст-нием) в программной подборке стихов поэтов-акмеистов. Ведь купол твой... к небесам. Свидетельство об этой легенде приводит византийский историк Прокопий Кесарийский в труде «О постройках Юстиниана». Апсиды и экседры — архитектурно оформленные выступы и углубления в здании. Паруса — характерные для этого типа постройки треугольные сферические своды, на которые опирается барабан купола.

* Notre Dame. А. 1913. № 3. В К3 без загл. (восстановлено в авторском экз., см. преамбулу). В АМ автографы: 1) ранней редакции строфы 1; 2) основного текста, без загл., с датой. Машинопись с датой (АЛ). Notre Dame — собор Парижской Богоматери, величайшее сооружение ранней готики, в котором была воплощена идея крестового свода (ср. ст. 2–4). Элементы конструкции стрельчатых сводов, ребра-нервюры, даны образами «нервов» и «ребер» (ст. 3, 14). С программой акмеизма ст-ние связывает упоминание «таинственного и первого» Адама («Другие редакции») — движение вначале имело второе название, «адамизм»; также и в статье «Утро акмеизма» архитектура этого собора декларируется как «праздник физиологии, ее дионисийский разгул». См. предшествующее примеч. Где римский судия... народ. Подразумеваются римские наместники: на острове Ситэ, где стоит Нотр-Дам, находилась Лютеция — колония, основанная Римом. Стихийный лабиринт, непостижимый лес. Источник сравнения собора и леса — роман Ж. К. Гюисманса «Собор» (119, с. 243); лабиринты выкладывались на полу готических соборов.

* Старик. К1. — С. В авторском экз. С (АМ) из печатного текста исключена строфа 5. Сравнение «старика» сначала с Верденом, затем с Сократом основывается на внешнем сходстве последних, отмечавшемся еще при жизни Вердена.

* Петербургские строфы. Г. 1913. № 5. — С. В Г и в автографах (см. ниже) — без посвящения. С посвящением — в К1, К2, К3; в С оно было снято редактором (наборная рукопись, ИРЛИ). В К2 со строкой отточий, означившей опущенный текст (ныне неизвестен). В С исправление «жесткая» вм. «крепкая», как представляется, носило не цензурный, а стилистический характер: порфира — верхняя торжественная одежда императоров, длинный плащ из красного шелка, подбитый горностаем. Печ. по С, с посвящением. Автограф ранней редакции с датой /январь 1913/ (СИ). Беловой автограф (АЛ). Николай Степанович Гумилев (1886–1921) в пору создания ст-ния — основатель акмеизма как течения; заведовал литературным отделом «Аполлона»; был другом М., повлиявшим на становление его поэтического дарования. В годовщину его гибели (1928) М. писал Ахматовой: «я обладаю способностью вести воображаемую беседу только с двумя людьми — с Николаем Степановичем и с Вами. Беседа с Колей не прервалась и никогда не прервется» (наст. изд.). Над желтизной правительственных зданий. Желтый — излюбленный цвет Николая I, предпочитался в эпоху его правления при окраске зданий в Петербурге. Правовед. Здесь: студент Училища правоведения. Склад пеньки. Подразумевается Пеньковый (Тучков) буян. Мотор в современном ст-нию словоупотреблении — автомобиль. Чудак Евгений. М. перенес в современный ст-нию Петербург героя «Медного всадника» Пушкина.

* «Дев полуночных отвага...». Г. 1913. № 5. — К2. Беловой автограф (АЛ). Выстрел пушечный в Петропавловской крепости извещал горожан о наступлении полдня. Подвалы — тюремные казематы Петропавловской крепости.

Бах. Г. 1913. № 9/10. Беловые автографы в АЛ и АМ. Ликуешь, как Исайя. «Исайя, ликуй» — хорал, исполняемый при обряде бракосочетания. Высокий спорщик... ты в доказательстве искал! М. декларировал «смысл», «логику», «доказательство» в противовес «музыке» символистов в статье «Утро акмеизма»: «Логическая связь для нас... симфония с органом и пением... Как убедительна музыка Баха! Какая мощь доказательства!».

«В спокойных пригородах снег...». Рубикон. 1914. № 3, под загл. /Чайная/. Печ. без загл. согласно С. Беловой автограф с датой (АМ).

* «Мы напряженного молчанья не выносим...». Г. 1913. № 9/10. — С (без ст. 12). — БП, где напечатано с поправкой в ст. 12, внесенной 2 янв. 1937 г. в авторский экз. С (СХ), и датой /1912/ по КорпАв. Печ. по БП с восстановлением даты по К2 и С: в первой публ. помещено вместе со стихами 1913 г. В беловом автографе (АЛ) и в Г — с отточиями перед ст. 1. Кошмарный человек. Подразумевается друг М. поэт Владимир Алексеевич Пяст (Пестовский; 1886–1940), читающий «кошмарные» стихи Эдгара По «Улялюм» (Иванов Г. Поэты // Последние новости. 1926. 12 сент.). Имя По и его новелла «Падение дома Эшеров» названы в ст. 9. Значенье — суета... служанка серафима. В. Пяст в рец. на К2 назвал «превосходными» «эти две строки про Эдгара По» (К-1990, с. 218); М. Волошин в статье «Голоса поэтов» ошибочно понял их в противоположном смысле, как декларацию автора (К-1990, с. 238). Речь идет о том, что у По предпочтение отдается мелодии стиха («фонетике»), в ущерб превозносимому М. «значенью».

* Адмиралтейство. А. 1914. № 10. Автографы: а) ранней редакции (АМ) с датой /Май 1913/; б) АЛ; в) строфы 1 (собр. М. С. Лесмана). В книге «Душа Петербурга» Н. Анцыферов писал о ст-нии: «Вполне чистый образ города, свободный от всяких идей, настроений, фантазий передает один О. Мандельштам... Спокойно торжество человеческого гения. Империалистический облик Петербурга выступает вновь, введенный без пафоса, но со спокойным приятием... В «Петербургских строфах» развитие этой темы» (Пб., 1922. С. 208). Мне всё равно, когда и где существовать («Другие редакции»). Соотносится со словами Гумилева о даре художественного воплощения у М.: «Он — свой во всех временах и пространствах» (см.: К-1990, с. 298).

«Заснула чернь. Зияет площадь аркой...». СС 2. Т. 1. Печ. по КорпАв (на листе зачеркнуто загл. /Дворцовая площадь/). Из К2 было исключено военной цензурой (см. преамбулу). Беловой автограф (АЛ). В автографе альб. А. И. Тинякова (РГАЛИ) с написанием /Арлекин/ (с прописной) и датой /12 мая 913/. В автографе, вписанном в экз. К1, принадлежавший С. Каблукову (собр. Е. С. Шальмана), дата записи /11 сент. 1913/. В литературе высказывались разноречивые предположения о прототипах образов «арлекина» (назывались императоры Павел I, Александр I) и «Александра» (назывались императоры Александр I и Александр II), которые не были подкреплены аргументами, почему нет возможности уверенно принять то или иное из них. В связи с вышесказанным остается непроясненным и образ «Зверя».

* «В таверне воровская шайка...». Г. 1913. № 8. Беловые автографы: в АМ, под загл. /Таверна/, и в АЛ.

Кинематограф. Новый Сатирикон. 1914. №22. Беловой автограф (РГАЛИ). Н. М. Зоркая предполагала, что ст-ние было написано под впечатлением от фильма братьев Пате «Шпионка» (Искусство кино. 1988. № 3. С. 70–80).

* Теннис. Журнал за 7 дней. 1913. № 20 (20 июня). — Новый Сатирикон. 1914. № 24. Беловой автограф с датой (РГАЛИ). Аттический — от названия области Греции, полуострова Аттика; здесь означает «эллинский».

Американка. Пьяные вишни. Сборник. 2-е изд. Севастополь: «Таран», 1920. Гранки журн. «Рудин», вместе со ст-нием «Уничтожает пламень...» (РГБ. Ф. 245). В Т — без загл. В строфе 2 ощутимо влияние ст-ния Маяковского «Кое-что про Петербург» (урбанистический пейзаж и рифма трубы / губы (БП, с. 262)). Забыв «Титаника» совет. Намек на широко рекламировавшуюся развлекательную прогулку, закончившуюся трагически: пароход «Титаник» столкнулся с айсбергом и затонул 1 апр. 1912 г. Крипт — ниша в катакомбах для захоронения умерших.

Домби и сын. Новый Сатирикон. 1914. №7 (13 февр.). Датируется по К2, дата «1914» (беловой автограф в РГАЛИ) представляется менее вероятной. К сюжету «Домби и сына» поэт относится вольно, вплетая в ст-ние мотивы других романов Диккенса; такая поэтическая «игра» отвечала его замыслу (21, с. 369).

* «От легкой жизни мы сошли с ума...». Альманах муз. Пг., 1916, с цензурной заменой слова «пьяная» (ст. 4) на «нежная». Печ. по Т, с устранением опечатки и с датой по первой публ. Автограф ранней редакции с правкой, датой /10 ноября/ и зачеркнутым посвящением /Юрочке милому/ (Ю. Юркуну? Г. Иванову?) (АМ). О Ю. Юркуне см. примеч. «“Милая” — тысячу раз повторяет нескромный любовник...». Тот, у кого тревожно-красный рот... челка. По чертам внешнего облика здесь угадывается Г. Иванов, об этом писала также И. Одоевцева (66, с. 147).

«Отравлен хлеб и воздух выпит...». Новая жизнь. 1914. № 1 (янв.). Беловые автографы: АМ (с датой); ИРЛИ. PI. Оп. 17. Ед. хр. 559; Альб. Ю. Юркуна с датой (собр. Л. А. Глезера: Соч., с. 465). Иосиф, проданный в Египет. Поэт уподобляет себя тезке, герою библейского повествования, в одном из его жизненных злоключений (Быт. 37).

«Летают валькирии, поют смычки...». К2. Беловой автограф под загл. /Валкирии/ и датой /1914/ (АМ). Валькирии — девы-воительницы скандинавских мифов; в ст. 1 речь идет об оркестровом пассаже «полет Валькирий» в опере Р. Вагнера «Валькирия» (из цикла «Кольцо Нибелунгов»).

* «Поговорим о Риме — дивный град!..». К2. Датируется по автографу ранней редакции (АМ), с правкой, под загл. /Рим/; в К2 с датой /1913/. Бенедикт Лившиц вспоминал о чтении этого ст-ния автором в салоне Чудовских (Полутораглазый стрелец. Л., 1989. С. 521). Credo (лат.) — символ веры. Авентин — один из семи холмов Рима, был местом обитания плебеев; здесь жил и род Гракхов. Двунадесятые праздники — двенадцать великих праздников христианской церкви. Часть их составляет основу пасхального цикла (пасхалии), не связанного с определенными числами гражданского календаря, — отсюда противопоставление образов в последующих двух стихах, где под строго-каноническими лунами подразумевается гражданский календарь (лунно-солнечный астрономический год в юлианском или грегорианском исчислении), а под календарем — пасхалия (календарь церкви). Форум — см. примеч. «С веселым ржанием пасутся табуны...».

* «На луне не растет...». С. Беловой автограф с датой в наборной рукописи С (РНБ. Ф. 474). В СИ — автограф, под загл. /Приглашение на луну/ и машинопись с правкой, под загл. /У меня на луне/.

Ахматова. Г. 1913. № 9/10. Беловые автографы: АЛ; РГАЛИ. Ф. 13. В автографах и Г — под загл. /Анне Ахматовой/. В С без загл., что объясняется, как и снятие посвящений, цензурными условиями. Ахматова вспоминала, что ст-ние было написано под впечатлением от чтения ею стихов в «Бродячей собаке» (7, с. 193) 3 янв. 1914 г. Мемуаристы приводили по памяти допечатные редакции: ст. 7 — «Так отравительница-Федра», ст. 5 — «Зовущий голос» (К-1990, с. 302). В ст-нии образ Ахматовой уподоблен Федре одноименной трагедии Расина в исполнении великой французской актрисы Элизы Рашель. Ахматова высоко ценила стихи М. с ранних лет их знакомства, по воспоминаниям Г. Адамовича, назвала его «наш первый поэт» (1, с. 185); М. предрек Ахматовой стать «одним из символов величия России» (статья «О современной поэзии»). Сознание общности поэтических задач и исторического значения своей поэтической работы «над преобразованием слова в условиях дислокации культурных моделей» (38, с. 47) ставит их содружество на уровень событий эстетического значения. Горький хмель. В этом образе откликнулись строки Ахматовой: «Как соломинкой пьешь мою душу, Знаю, вкус ее горек и хмелен...» (наблюдение О. Лекманова).

«Ни триумфа, ни войны!..». А. 1914. № 6/7. В беловом автографе с датой (АЛ) и в первой публ. — под загл. /Перед войной/, в К3 и С — под загл. /1913/. Печ. без загл. согласно К2. В авторском экз. С (СХ) зачеркнуто. В прессе публ. вызвала резкую критику за неясность смысла (Голос жизни. 1914. № 3. С. 17 и др.). Вероятно, в сюжете дан отклик на двойственную и выжидательную политику Италии в канун войны: она выступила на стороне Антанты только 11 мая 1915 г. Капитолий — см. примеч. «С веселым ржанием пасутся табуны...».

«О временах простых и грубых...». Голос жизни. 1915. № 14, вместе со ст-ниями «На площадь выбежав, свободен...» и «Посох», под общим загл. /Из цикла «Рим»/. Полностью цикл, вероятнее всего, не был сформирован. С. Каблуков в записи дневника от 6 сент. 1914 г. упоминает «складень» (как называл свои циклы И. Анненский) «Рим»; он же устраивал через З. Гиппиус публ. стихов М. в двух номерах «Голоса жизни» (К-1990, с. 248–249). В ст. 9–12 отразились мотивы «Скорбных элегий» Овидия (кн. 3, элегии 10,12).

* «На площадь выбежав, свободен...». Голос жизни. 1915. № 14 (см. предшествующее примеч.). — К3. В первой публ. с подзаг. /Памяти Воронихина/. Написано в связи со столетием со дня смерти Андрея Никифоровича Воронихина (1759–1814), выдающегося архитектора, утвердившего вместе с Дж. Кваренги классический стиль в архитектуре Петербурга. О лучшем творении Воронихина — Казанском соборе с его торжественной колоннадой, одной из главных архитектурных доминант Петербурга, и сложено ст-ние. Прототипом архитектурного решения был собор Св. Петра в Риме, отсюда сравнения в ст. 5–6. Гиганта, что скалою... прижат. Источник этого образа — стих И. Анненского «В темных лаврах гигант на скале...» («Петербург»), говорящий о памятнике Петру I («Медном всаднике»). Противопоставление ему «маленького тела» храма в строфе 3 основывается, должно быть, на превознесенной поэтом способности храма как архитектурного сооружения «одушевлять» пространство (т. е. быть вместилищем Св. Духа). «Медный всадник», на «скале» (пьедестал), попирающий змею (ее символическое значение связано с «землей» ст-ния), описан как «прижатый к земле»; такая метафорическая игра нередка в стихах М.

«Есть иволги в лесах, и гласных долгота...». К2. Беловой автограф под загл. /Равноденствие/ (АМ). В ст-нии обыгрываются термины стиховедения: долгота гласных (ст. 1) как один из определителей метрической (в ст. 2 неточно: «тонических стихах») системы стихосложения у древних; то же значение имеют «длительность» и «метрика» (ст. 4); «цезура» (ст. 5) — пауза внутри стиха.

* «“Мороженно!” Солнце. Воздушный бисквит...». Новый Сатирикон. 1915. № 26. — К3. В первой публ. под загл. /Мороженно!/, передающем возглас мороженщика-разносчика. С тем же загл. в ККабл (автограф). КорпАв (с датой). С румяной зарею, В молочные Альпы мечтанье летит. Реминисценция из ст-ния Батюшкова «Странствователь и домосед»: «И в Мемфис полетит с румяною зарею...» (наблюдение О. Лекманова). И в тесной беседке... граций. Образы варьируют, с иронической окраской, «Беседку муз» Батюшкова: «Беспечен, как дитя всегда беспечных граций, / Он некогда придет вздохнуть в сени густой / Своих черемух и акаций» (56, с. 17).

«Есть ценностей незыблемая ск`ала...». К2. В Воронеже поэт зачеркнул ст-ние в своем экз. С (СХ), причиной была уничижительная характеристика поэзии Сумарокова в нем. Оценка была поколеблена С. Рудаковым, который доказывал М., что «Сумароков в атмосфере 60-х гг. XVIII в. по-своему аналогичен Гумилеву» (письмо к жене от 8 апр. 1935 г.). В письме к жене от 7 февр. 1936 г. Рудаков заметил, что М. «отрекся» от этого ст-ния. Написано, вероятно, в связи с возобновлением на русской сцене пьесы Владислава Александровича Озерова (1769–1816) «Димитрий Донской» (1914, Театр им. В. Ф. Комиссаржевской). Сумароков Александр Петрович (1717–1777) — поэт и драматург; определение заученная роль относится, вероятно, к его драматургии, ориентированной на немецкие и французские образцы. Театре полуслова И полумаск. Определение современного ст-нию театра, утратившего, по мысли поэта, свое значение. В статье «Художественный театр и слово» (1922) он писал: «Никогда не читали текст. Всегда свои домыслы. Истинный и праведный путь к театральному осязанию лежит через слово, в слове скрыта режиссура. В строении речи, стиха или прозы, дана высшая выразительность. Они этого не знали. Они ошибались, запинались и путались даже в пушкинских стихах, беспомощно размахивая костылями декламации — выразительного чтения». Последний луч трагической зари. О «невозможности трагедии в современном русском искусстве» М. заметил в «Письме о русской поэзии» (1922).

«Природа — тот же Рим и отразилась в нем...». Т. В АЛ — беловой автограф на бланке журн. «Аполлон», в виде цикла со следующим ст-нием, с визой редактора: /Аполлон № 9. Набор — корпус. С. Маковский/. О дате см.: 58, с. 141–147. В ККабл указан вариант (см. примеч. «Когда держался Рим в союзе с естеством...»).

«Пусть имена цветущих городов...». Вечерняя звезда. 1918. 9 марта. В прижизненных публ. без дат. Датируется по тем же основаниям, что и предшествующее ст-ние. Беловые автографы в АЛ и РГАЛИ.

«Я не слыхал рассказов Оссиана...». Наши дни. 1915. № 3. Оссиан — легендарный воин и бард кельтов, под именем которого Д. Макферсон издал обработанные им фольклорные записи (1765). Влияние «Сочинений Оссиана...» испытал и Н. Гумилев (ст-ние «Оссиан»). В рец. на К2 Гумилев писал о ст-нии как намечающем «проблему художественного творчества» — в строфах 3–4 раскрыта идея «вечного возвращения» или «возвратности поэтического слова» (38, с. 72).

* Европа. А. 1914. № 6/7. — К2. Беловой автограф допечатной редакции (АЛ). Беловой автограф в ДнКабл с датой /Сентябрь 1914/. Ст-ние явилось откликом на начало Первой мировой войны. Воззрения, близкие строфам 1–2, отразились в статье «Пшеница человеческая» (1922): «Политическое буйство Европы, ее неутомимое желание перекраивать свои границы можно рассматривать как продолжение геологического процесса, как потребность продолжить в истории эру геологических катастроф, колебаний, характерную для самого молодого, самого нежного, самого исторического материка, чье темя еще не окрепло, как темя ребенка». В строфах 3–4 речь идет о временах Наполеоновских войн и Священного союза — коалиции России, Австрии и Пруссии (1815), составленной с целью обеспечить в послевоенной Европе политическую стабильность. Меттерних К. (1773–1859) — государственный деятель Австрии и дипломат, один из вдохновителей Священного союза. Солнца-короля («Другие редакции»). Речь идет о Людовике XIV, которого называли «король-солнце».

Encyclica. Невский альманах. Пг., 1915. Датируется по беловому автографу (ИРЛИ. Ф. 627); здесь под загл. /К энциклике папы Бенедикта XV/. Беловой автограф (АМ). Бенедикт XV (1854–1922) — папа римский (1914–1922). 8 сент. 1914 года (нов. ст.) Бенедикт XV в своем первом пастырском послании «Ubi periculum», обращенном к католикам всего мира, настойчиво потребовал восстановления мира. Он заявил о строгом соблюдении нейтралитета Святым престолом в условиях противоборства сражающихся сторон. Ст-ние полемически перекликается с одноименным ст-нием Тютчева (и с его ст-ниями «Свершается заслуженная кара...», «Ватиканская годовщина»). Говоривший мне о Риме. Вероятно, подразумевается П. Я. Чаадаев, 20 апр. 1833 г. писавший А. И. Тургеневу о Риме как «безмерной идее» (цитату из этого письма М. привел в статье «Петр Чаадаев»), Е. Тоддес высказал предположение, что здесь имелся в виду умерший 20 авг. 1914 г. папа римский Пий X (94, с. 23–24).

* Посох. Голос жизни. 1915. № 14 (см. примеч. «О временах простых и грубых...»). — К2. — С. В первой публ. и беловом автографе с датой (АМ) — без загл. Автограф двух первых строф (АМ). Список Н. М. (в редакции К2) в наборной рукописи С (ИРЛИ). В ст-нии отразилось увлечение М. идеями «католического универсализма» (К-1990, с. 358), воспринятыми из сочинений П. Я. Чаадаева. Написанное от лица автора, ст-ние варьирует мысли близкой по времени статьи «Петр Чаадаев» (1914): «На Западе есть единство! С тех пор как эти слова вспыхнули в сознании Чаадаева, он уже не принадлежал себе и навеки оторвался от «домашних» людей и интересов»; «У России нашелся для Чаадаева только один дар: нравственная свобода, свобода выбора... Чаадаев принял ее как священный посох и пошел в Рим». Солнцем истины. Здесь под «истиной» подразумевается Иисус Христос, его учение: в автографе (АМ) — с прописной буквы.

* Ода Бетховену. Альманахи стихов, выходящие в Петрограде. Пг., 1915. Вып. 1. — К3. Отточиями в основном тексте были заменены стихи, которые у поэта «не сложились» (см. общую преамбулу). Беловой автограф с датой /6 декабря 1914/ (БП, с. 266, ныне местонахождение неизвестно). Беловые автографы: РГАЛИ (ф. 543), с датой /Дек. 1914/; с той же датой и незавершенными пробами переработки отдельных строф — КорпАв. Образу Бетховена в ст-нии соответствуют высказывания Вяч. Иванова о нем как о «зачинателе нового дионисийского творчества» и «избранном служителе Диониса» (26, с. 65, 80), ср. строфу 4, где под Дионисом подразумевается Бетховен. Обширен круг связей с фактами биографии и творчества Бетховена. Основные: упоминание о глухоте композитора (ст. 3) — «главной трагедии бетховенской жизни и главной основе бетховенской мифологии»; эпизод, когда исполнитель-виолончелист бросил партитуру на пол, отказываясь играть «навязываемую ему чепуху» (ср. ст. 7–8); картина Ю. Шмида «Бетховен на прогулке» (ср. строфу 2 первопечатной редакции) (29, с. 70). Ритурнель. Здесь в качестве названия танца; словарное значение — музыкальное вступление перед началом танца. Скиния — шатер или храм с ковчегом завета у иудеев. Ты указал... на белой славы торжество. Речь идет о «Девятой симфонии» Бетховена, что выясняется из статьи «Скрябин и христианство», где эти слова цитированы; раскрывая образ, поэт говорил о том, что христианское ощущение личности подчиняет себе изначальное дионисийство музыки.

* «Уничтожает пламень...». Рудин. 1916. № 8. В С с неверной датой /1914/. Датируется по ККабл, где записана ранняя редакция. См. примеч. «Американка».

* «И поныне на Афоне...». К2. ККабл, под загл. /Имябожие/, с датой. Авторизованная машинопись с датой (АМ). КорпАв-2, с правкой. Имябожие — признанное постановлением Синода еретическим (намек на это в стихе «Мы судом не спасены» — «Другие редакции») учение афонского монаха Илариона, утверждавшего, что «Имя Бога и Имя Иисус есть сам Бог». Ересь была подавлена карательной экспедицией (1913).

«“Здесь я стою — я не могу иначе”...». С, с неточной датой /1913/. Беловой автограф из наборной рукописи С (ИРЛИ), с той же датой. Датируется по ККабл (здесь без эпиграфа, под загл. /Лютер в Вормсе/). Эпиграф, точным переводом которого является ст. 1, — слова Лютера, сказанные им на имперском съезде в Вормсе в ответ на предложение отказаться от своих взглядов. Эти слова выбиты на постаменте памятнику Лютера в Вормсе (Еськова А. Д. Реформация вместо Преображения? // Филологический класс. 2014. № 2 (36). С. 78–79). В ст-нии выражено отношение автора к католичеству и протестантству («незрячий» дух Лютера над куполом римского собора), восходящее, по-видимому, к статье Тютчева «Папство и римский вопрос», где лютеранство рассмотрено как движение, генетически перенявшее у католичества право на «захват». Ср. также и более позднюю характеристику Лютера как «плохого филолога» («О природе слова»). Ст-ние соответствует периоду увлечения поэта идеями славянофилов, К. Леонтьева в частности (К-1990, с. 358).

* «Вот дароносица, как солнце золотое...». Т. Печ. по этому изд., с исправлением опечатки в ст. 4 («взять» вм. правильного «взят»). Датируется по ККабл (ранняя редакция, под загл. /Евхаристия/). Написано в первой половине года: 24 июня С. Каблуков записал в дневнике о том, что поэт прочитал ему это ст-ние как новое. Евхаристия — таинство Св. Причащения. В ст-нии нашел отражение тот момент литургии (по католическому обряду), когда дарохранительницу (в ст-нии не вполне точно — дароносицу) выставляют для поклонения верующим; перед ней совершают специальные моления — адорации, выражающие чувства верующих, почитающих в эти минуты тело Христово. Дарохранительница — сосуд из драгоценного металла, с вместилищем для освященной жертвы Евхаристии, украшенный многочисленными планками в виде лучей (отсюда сравнение ее с «солнцем золотым»),

* Аббат. К2. — Новый Сатирикон. 1916. № 42. — К3. ККабл (две редакции). В С с неверной датой /1914/. Датируется по К2. Жамм Франсис («Другие редакции») — французский поэт (1868–1938), испытавший сильное влияние католичества. Так птицы на своей латыни Молились Богу в старину. О. А. Ланг сообщала, со слов профессора Д. К. Петрова, об источнике — строке старофранцузского ст-ния «les oiseaux chantent dans leur latin» (66a, с. 52–53), перевод: птицы поют на своей латыни. Источник (или — один из источников) — стихотворный «Роман о Персевале (Парсифале), или Сказание о Граале» Кретьена де Труа: Et cil oisel en lor latin / Docement cantent au matin, указано М. Б. Мейлахом: Язык трубадуров. М., 1975. С. 138, примеч. 5. Перевод: «И птицы на своей латыни сладко поют поутру» (ст.-франц.). В ст. 17–20 — реминисценция из ст-ния А. Блока «Женщина» (1914): «Я извинилась, выражая / Печаль наклоном головы; / А он, цветы передавая, / Сказал: “Букет забыли вы”» (указано М. Л. Гаспаровым).

«От вторника и до субботы...». К3.

* «О свободе небывалой...». К2. Авторизованная машинопись с датой (АМ). Взаимосвязь между «верностью» и «свободой» в ст-нии восходит к статье «Петр Чаадаев»: «Идея организовала его личность, не только ум, дала этой личности строй, архитектуру, подчинила ее себе всю без остатка и, в награду за абсолютное подчинение, подарила ей абсолютную свободу».

«Императорский виссон...». Аргус. 1917. № 4, под загл. /Дворцовая площадь/. Печ. по ККабл. Беловой автограф в альб. А. И. Ходасевич (РГАЛИ), под загл. /Зимний дворец/, с датой записи и пометой /Москва. 30 янв. 1916/. Написано в первой половине года: цитируется в летних записях А. Цветаевой в ее книге «Дым, дым и дым» (М., 1916. С. 236). Исключено из К2 военной цензурой (см. преамбулу). Виссон — дорогая белая или пурпурная ткань, из которой шили облачение императоров. Столпник-ангел — ангел, венчающий Александровскую колонну на Дворцовой площади в Петербурге. В темной арке. Имеется в виду арка здания Главного штаба на Дворцовой площади.

«Бессонница. Гомер. Тугие паруса...». К2. Беловой автограф (АЛ), в подборке со следующими двумя ст-ниями и «— Как этих покрывал и этого убора...». Импульсом к созданию ст-ния было чтение «Илиады» на греческом языке (А. И. Пиотровский. Театр, кино, жизнь. Л., 1969. С. 361). Список кораблей (т. е. «каталог кораблей» научной литературы) — перечисление навархов, приведших свои корабли под Трою («Илиада», песнь 2). Елена — героиня «Илиады», косвенная виновница Троянской войны. Ахейцы. Здесь — греки.

* «Обиженно уходят на холмы...». Борьба. Киев, 1919. № 1. — К3. Предшествующие редакции: 1) в беловом автографе (ИРЛИ. Ф. 562), с датой /Август 1915/; был послан М. Волошину его матерью из Коктебеля 28 авг. 1915 г. «как привет» от М. (35, с. 189); 2) в беловом автографе в АЛ (см. примеч. к предшествующему ст-нию) и ККабл; 3) в первой публ. Образы ст-ния, связанные с историей Рима, создают явственные аллюзии на политическую ситуацию в России (нарастание революционного движения и предчувствие во всех слоях общества неизбежности революции). Создается впечатление о равновесии мотивов: с одной стороны, «им нужен царь и черный Авентин», с другой — «они идут в священном беспорядке». А. Лурье, друг М. в те годы, писал в своих мемуарах о «подлинном, пророческом ощущении мира, как старого и обреченного, так и нового, чаемого, но еще не осознанного» у М. (46, с. 349). Халдеи — кочевые племена 1-го тысячелетия до н. э. в Вавилонии; позднее в России — пренебрежительное название ряженых шутов и скоморохов. Авентин — см. примеч. «Поговорим о Риме — дивный град!..».

«С веселым ржанием пасутся табуны...». К2. Редакция ст. 16 /месяц цезарей/ в С — вероятно, следствие цензурного искажения: в авторском экз. С (СХ) — незавершенная правка окончаний этих слов. Беловой автограф (АЛ) (в составе подборки, см. примеч. «Бессонница. Гомер. Тугие паруса...»). Цезаря... профиль женственный. По скульптурным портретам можно судить о том, что речь идет о Цезаре Октавиане Августе. Капитолий — один из семи холмов Рима, на нем находились крепость и храм Юпитера. Форум — площадь у подножия Капитолия, средоточие общественной жизни древнего Рима. Печаль моя светла — реминисценция строки ст-ния Пушкина «На холмах Грузии лежит ночная мгла...». Волчицею была. Соотнесено с легендарной волчицей, вскормившей основателей Рима. Месяц Цезаря. Название августу было дано в честь Цезаря Октавиана, титул «Август» (священный) был получен им от Сената.

«Я не увижу знаменитой «Федры»...». К2. Написано осенью 1915 г., в одно время со ст-нием «— Как этих покрывал и этого убора...» (см. примеч.). Мотивы в ст. 14–17 перекликаются со ст-нием «Ахматова». Как эти покрывала мне постылы. Цитата из трагедии Расина «Федра» (д. 1, явл. 3). Мельпомена — муза трагедии. Я в этой жизни... мира. Реминисценция из трагедии И. Анненского «Меланиппа-философ»: «Мы ж мира, бог, мы жаждем только мира...» (40, с. 167).

Возможность издать книгу новых стихов представилась М. вскоре после возвращения в Петербург осенью 1920 г. Договор с изд-вом «Petropolis» был подписан 5 нояб. 1920 г. (от изд-ва — его владельцем Я. Н. Блохом). Название книги в договоре — «Новый камень» (РГАЛИ). Осуществившееся название книге дал М. А. Кузмин, входивший в редколлегию изд-ва. При подписании договора М. передал Блоху «110 строк стихов» — приблизительно 8 стихотворений. В начале лета 1921 г. поэт уехал из Петербурга на Кавказ, где пробыл почти до весны следующего года, и в дальнейшем принимать участие в подготовке книги не мог. Издательству же препятствовали затруднения цензурного характера. Анонсы появлялись начиная с августа (Жизнь искусства. 1921. 16–21 авг.), но печатание всё откладывалось. По дневнику П. Н. Зайцева (РГАЛИ, запись 1 янв. 1922 г. — указана нам А. А. Морозовым), «Tristia» была запрещена во время инспекции заведующего Государственным издательством Н. Мещерякова. По свидетельству Блоха, сборник «был набран, но перед выходом в свет запрещен и появился только после переселения издательства в Берлин в 1922 г.» (11, с. 8). Книга вышла в Берлине в июле или начале авг. 1922 г. Появлению сборника «предшествовала хвалебная молва» (см. ниже). Действительно, первые рец. — В. Жирмунского, И. Эренбурга — появились на основе знакомства с рукописью (вероятно, с оттисками набора) еще до выхода книги. Жирмунский писал: «Как всякая поэзия классического стиля, поэзия О. Мандельштама есть творчество прекрасных форм... Мандельштам выражает свои фантастические сочетания разнороднейших художественных представлений в классически строгой и точной эпиграмматической формуле. Математическая фантастика, разгул воображения, опрокидывающий привычные связи представлений, — и высшая сознательность умного зодчего!» (Вестн. лит. 1921. № 4/5. С. 5). Высокую оценку книге дал К. Мочульский: «Поистине, после появления «Anno Domini» Анны Ахматовой книга Мандельштама самое крупное событие русской художественной жизни. Обещанный Петрополисом много месяцев тому назад, предшествуемый хвалебной молвой, этот небольшой сборник стихов появился, наконец, в Берлине... Спиритуализм, раскрепостив слово, освобождает через него мир. Мандельштам невольно обращается к великим освободителям духа — античности и христианству... Немногочисленные стихи о России принадлежат к лучшим созданиям поэта» (Последние новости. 1922. 14 окт.). Из лагеря «левого искусства» вышла рец. Н. Н. Лунина: «Конечно, я уже не знаю, за чтением «Tristia», где кончается старая форма, где начинается новая, но я изменяю всему: новому искусству, динамике, боевым товарищам и пр. перед лицом человека, так глубоко еще владеющего искусством. Перед лицом этого человека слабеет крепость моего «воинствующего духа», прощая ему всё, с чем я никак не могу согласиться и никогда не соглашусь... «Tristia» очень пышный и торжественный сборник, но это не барокко, а как бы ночь формы. Работающие в искусстве... знают ночное и предрассветное состояние сознания, когда свет предыдущего дня, приведший уже однажды мир в порядок, погас и огромные коромысла качаются в пустоте ночи, строя чертежи новой формы» (Жизнь искусства. 1922. 17 окт.). «“Tristia”, как и “Камень”, останется в русской литературе», — заключил свою рец. Г. П. Струве (Рус. мысль. 1923. Кн. I/II. С. 299).

Сразу после возвращения из поездки в Закавказье, 11 мая 1922 г., М. заключил договор с ГИЗом на издание сборника стихов «Аониды» объемом 1800 стихотворных строк (ГАРФ. Ф. 395. Оп. 10. Ед. хр. 53). Нами обнаружен отзыв на рукопись книги политического редактора ГИЗа Кл. Лавровой[166]: «Никаких препятствий с политической стороны не встречается. Если Госуд. Изд. вообще печатает стихи, то, конечно, есть все основания издать книжку Мандельштама», — датированный 27 мая 1922 г. и в тот же день визированный Л. Троцким: «Печатать» (Там же. Оп. 9. Ед. хр. 6). Книга анонсировалась «Известиями» (1922. 5 сент.), «Накануне» (1922. 1 окт. Лит. прил. № 1) и калужским журн. «Корабль» (1923. № 1/2, с названием книги «Слепая ласточка»). Планы изд-ва, вероятно, были скорректированы после того, как Мандельштам начал подготовку «Второй книги» в изд-ве «Круг» (см. далее), и ГИЗ вместо «Аонид» выпустил новое издание «Камня».

25 нояб. 1922 г. в изд-во «Круг» была сдана «Вторая книга», по составу близкая к «Tristia». Она также проходила цензуру с трудом (см. общую преамбулу). По-видимому, вследствие этого под стихами, как и в К3, не были поставлены даты. Вышла книга в конце мая — начале июня 1923 г. с посвящением /НХ/ — Надежде Хазиной (Н. Мандельштам). Рец. на книгу были немногочисленны. Резким диссонансом прозвучала рец. В. Брюсова: «Наиболее крупным «событием» можно признать выступление Осипа Мандельштама, поэта на стихи весьма скупого, но в некоторых кругах весьма прославленного... О. Мандельштам искусный мастер — и это всё. Оторванная от общественной жизни, от интересов социальных и политических, оторванная от проблем современной науки, от поисков современного миросозерцания, поэзия О. Мандельштама питается только субъективными переживаниями поэта да отвлеченными, «вечными» вопросами — о любви, смерти и тому под<обное>, которые в своем метафизическом аспекте стали давно пустыми, лишенными реального содержания» (Печать и революция. 1923. № 6. С. 63). Книгу приветствовали Д. Выгодский (Жизнь искусства. 1924. 1 янв.) и анонимный рецензент «Бюллетеня книги»: «Стихи Мандельштама — лирические признания капризной и глубоко-одинокой индивидуальности... человека, бродящего по миру с одной заботой: «времени бремя избыть»... Мандельштам из тех поэтов, которые требуют от читателя особой одаренности, чтобы пережить вместе с автором его волнения. Не всякий читатель будет очарован музыкальным строем современного Орфея...» (1923. № 9/10. Стб. 72). В названии соответствующего раздела в С поэт вернулся к «Tristia», включив в него только стихотворения 1916–1920 гг. В составе «Tristia» следуем этому разделу, дополняя его ст-нием «Собирались эллины войною...», перенесенным из раздела «Камень» соответственно времени его создания; устраняются цензурные искажения; восстановлена (в ряде мест предположительно) хронологическая последовательность стихов, а также авторская купюра в ст-нии «— Как этих покрывал и этого убора...» (см. примеч.).

* «— Как этих покрывал и этого убора...». Т — ВК — С, где ст. 21 заменен отточиями (см. в преамбуле к «Воронежским тетрадям» о «гибельных» стихах). Печ. по ВК. Завершенные ранние редакции отражены в автографах: АМ, с датой /13 октября 1915/ и АЛ (в составе подборки, см. примеч. «Бессонница. Гомер. Тугие паруса...»). В обоих еще нет ст. 20–21 — третьей реплики Федры. Более поздняя допечатная редакция в ККабл (со ст. 20–21), здесь сделана попытка снять драматическое напряжение финала (наблюдение А. Морозова); один из вариантов записан позднее (ст. 22–29), с датой /1916/ и под загл. /Вариант «Федры»/. Время записи ст-ния в ККабл, приблизительно, февр. 1916 г. — 6 марта оно было послано другу Каблукова Д. Черкесову (ДнКабл). Писалось в одно время со ст-нием «Я не увижу знаменитой «Федры»...»; запечатлело попытку следовать опыту «античных драм» И. Анненского: слова Федры, восходящие к драме Расина (ст. 1–2, 11–12, 20–21), перемежаются репликами хора, непременного участника античной трагедии (у Расина его уже не было). Влияние «Федры» на творчество М. углублялось до 1917 г., завершившись созданием одного из главных образов — «Федры-России» («Скрябин и христианство»), «Акмеистический ветер перевернул страницы классиков и романтиков... Расин раскрылся на «Федре»...», — писал М. в 1922 г. («О природе слова»). Об этом предпочтении акмеистов Г. Адамович заметил: «Через расино-пушкинский водопровод еще струится прохладная и чистая вода античности» (Русская поэзия // Жизнь искусства. 1923. 16 янв.). Федра — в греч. мифе внучка солнца Гелиоса (отсюда в ст. 20 «я солнце запятнала»), вышла замуж за Тесея. Сын Тесея от первого брака, Ипполит, навлек на себя гнев Афродиты, которая в наказание внушила Федре любовь к пасынку. Чтобы избежать позорной огласки, Федра покончила с собой, перед тем в записке оклеветав Ипполита; он погибает, гонимый отцом. Повлияла также статья И. Анненского «Трагедия Ипполита и Федры»: реминисценция из нее — «злая ложь» («Другие редакции»). В 1922 г. М. вновь вернулся к «Федре» Расина («Начало “Федры”»). Трезен(а) — город в Пелопоннесе, родина Тесея.

* Зверинец. Новая жизнь. 1917. 18 июня. — Тринадцать поэтов. Пг., 1917. — Паруса. 1922. № 1. — Т — БП, где учтены поправки в авторском экз. С (СХ) при восстановлении цензурных купюр (ст. 25–26 и 37–40) 3 сент. 1935 г.; эпитет «тяжелый» заменен здесь, по-видимому, как неподходящий для «камня пращи». Ковчег. Феодосия, 1920 — с датой и мелким разночтением, вызванным, вероятно, записью по памяти. В перечисленных периодических изд. — с подзаг. /Ода/. Автограф с правкой (АМ) под загл. /Ода враждующим державам «Мир»/, помечен /11 янв. 1916. Петербург/. Беловой автограф первопечатного текста (АМ). ККабл, с загл. и подзаг. /Миру (ода)/; в ДнКабл об этом запись 12 янв. 1916 г.: «Сегодня Мандельштам читал свой превосходный «Дифирамб миру», вчера написанный (см. прибавление к 2-му изданию «Камня»)». Беловой автограф (РГАЛИ). И. Оксенов в рец. на «Тринадцать поэтов» назвал ст-ние «мудрым произведением, посыпанным едкой аттической солью. Несколько неожиданным является «анархический» дух этой оды в альманахе, как-никак «буржуазном» (не в социальном, конечно, смысле)» (Знамя труда. 1918. 8 марта). Обращение к жанру оды вызвано влиянием Державина, столетие со дня смерти которого отмечалось в 1916 г. М. Цветаева назвала М. «молодым Державиным» («Никто ничего не отнял...»), по-видимому, в связи с этим ст-нием. В ст. 13–16 и 25–28 речь идет о геральдических зверях в гербах Германии, Великобритании, Франции и России. В 1922 г. автор писал: «в цыганском таборе этнографии не место хищным зверям, здесь пляшет ручной медведь и орла привязывают за больную лапу» («Пшеница человеческая»). Италия... через плетень. Подразумевается запоздалое выступление Италии в Первой мировой войне в 1915 г. (отмечено В. Жирмунским в рец. на Т). Пока ягнята... плодились («Другие редакции»). В этой редакции ст-ние читалось М. Цветаевой, которая в экз. Т (ИРЛИ. Ф. 603) записала на поле свою реплику: «Я, робко: О. Э., а волы и ягнята — не плодятся!» — что, видимо, и было учтено автором. И ты, германец, не ропщи («Другие редакции»). Редакция, соответствовавшая новой политической реальности — пробуждению реваншизма в Германии.

* «На розвальнях, уложенных соломой...». Альманах муз. Пг., 1916. — ВК. Автограф первонач. редакции с правкой (АМ) и датой /Март 1916/. Здесь между строфами 3 и 4 — знак вставки (текст не записан); в связи с этим обстоятельством следует упомянуть о том, что Н. М. писала об утраченной строфе «цветаевского» ст-ния М., но относила ее к ст-нию «Не веря воскресенья чуду...» (49, с. 379). Беловой автограф с датой /Март 1916/ (РГАЛИ. Ф. 1190). ККабл, с пометой /СПб. Апр. 1916 г./, сюда М. вписал слово «осыпанных» со сноской: /исправление принадлежит не автору/. Цветаева в экз. Т (см. примеч. к «Зверинцу») также пометила: «было: осыпанных, уложенных — мое»; к словам «в часовне» (ст. 8) — «“кому-то” — первоначальный вариант». Беловой автограф (АМ). Написано, как и ст-ния «Не веря воскресенья чуду...», «В разноголосице девического хора...», «О, этот воздух, смутой пьяный...», под впечатлением от поездок к Марине Цветаевой, вспоминавшей позднее «о чудесных днях с февраля по июнь 1916... когда я Мандельштаму дарила Москву» («История одного посвящения»). Цветаева отвечала стихами, одно из которых — «Откуда такая нежность...» — поместила в том же «Альманахе муз», затем собрала их в «Верстах» (помечены ею в авторском экз., см.: Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана. М., 1989. С. 225), из трех составила цикл «Проводы» (Рус. мысль. Прага; Берлин. 1923. № 1/2). Знакомство поэтов состоялось летом 1915 г. в Коктебеле. Цветаева приехала в Петербург перед Новым 1916 г., выступала с чтением своих стихов в поэтических кружках, 18 января 1916 г. вернулась в Москву, и приблизительно в те же дни (не позднее 23-го) приехал в Москву М., до июня остававшийся там преимущественно. Стихи Цветаевой он с теплотой вспомнил в своей последней критической работе — «Разговоре о Данте» (гл. 5). В сюжете отразилась их прогулка по Москве и поэтическая игра на именах, связанных с историей Москвы. Отправное — Марина Мнишек, с которой отождествляла себя Цветаева, отсюда М. — Димитрий-царевич и Димитрий Самозванец (с его римскими связями). Последний был рыж; его тело сожгли — отсюда соответствующие мотивы строфы 5 (21, с. 280). Ср. в ст-нии Цветаевой «Димитрий! Марина! В мире...» (март 1916). А в Угличе играют дети в бабки. Намек на обстоятельства смерти царевича Димитрия, по официальной версии погибшего во время игры в свайку, по молве — убитого по приказу Бориса Годунова. Три встречи... четвертой не бывать. Отзвуки историософской концепции монаха Филофея «Москва — третий Рим», «четвертому же не бывать» (57, с. 174). Он Рима не любил. Не ясно, ведет ли автор речь о себе в третьем лице; К. Тарановский предполагал в этом образе Иисуса Христа (120, с. 119). Сжигает маслениц корабли («Другие редакции»). Конец Масленицы приходился в 1916 г. на 20 февр.

* «Мне холодно. Прозрачная весна...». Ипокрена. 1918. № 2/3, как 1-я строфа ст-ния (2-я — ст-ние «Не фонари сияли нам, а свечи...», 3-я — «В Петрополе прозрачном мы умрем...»). — Вечерняя звезда. 1918. 4 марта. Первонач. замысел — трехчастный цикл с теми же ст-ниями — в автографах из портфеля «Аполлона» (АЛ, с датой /Май 1916/) и в альб. А. Д. Радловой (ИРЛИ). Тот же цикл под назв. /Петрополь/ — в ККабл (с пометой /Май 1916. СПб/) и в публ.: Свободный час. 1919. № 2. Вне цикла — в автографе из собр. М. И. Чуванова (Соч., с. 476). В Т — в виде цикла со ст-нием «В Петрополе прозрачном мы умрем...». Написано в период встреч с Мариной Цветаевой — вероятно, ее имя дано иносказательно в стихе «Морской воды тяжелый изумруд». Петрополь. Переложение имени Петербурга на эллинистический лад, характерное для русской поэзии XIX в. (встречается у Державина, Пушкина).

«В Петрополе прозрачном мы умрем...». Ипокрена. 1918. № 2/3 (см. предшествующее примеч.). — Вечерняя звезда. 1918. 15 марта. В Т — без разделения на строфы. В Петрополе прозрачном. Эпитет «прозрачный» входит у М. в круг характеристик подземного царства (наблюдение Ю. Левина), ср. «прозрачная весна» в предшествующем ст-нии и др. Прозерпина — владычица подземного царства у римлян (в греч. миф. — Персефона). Афина... сними... шелом. Афина (греч. миф.) — покровительница героев, защитница общественного порядка; изображалась в воинском шлеме. Статуя Афины (Минервы) в шлеме и с копьем венчает аттик Публичной библиотеки в Петербурге.

* «Не веря воскресенья чуду...». А. 1916. №9/10. — Т. В беловом автографе из портфеля «Аполлона» (АЛ) — с отточиями вместо ст. 5–6 и тире перед ст. 3, 23, 25, обозначавшими начало прямой речи, с датой /июнь 1916/. Беловой автограф (ККабл) с той же датой; оставлен пробел на месте слов «овиди степные», которые вписаны позднее (Каблуковым?). Беловой автограф из архива С. Рафаловича, созданный, по данным А. Парниса, летом 1917 г. в Алуште, также с отточиями вместо ст. 5–6 (65, с. 199). Здесь, в автографе АЛ и в А в виде цикла из двух ст-ний (строфы 1–2 и 3–4). По сведениям Н. Харджиева (БП, с. 271), ст. 5–6 в первой публ. были сочинены М. Лозинским (устное сообщение М. в 1932 г.). Считаем это вполне вероятным (см. полемику: 49, с. 379). К. Мочульский, оказавшийся свидетелем попыток адекватного воплощения ст. 5–6, вспоминал: «Я никогда не видел его в таком отчаянии. «Вот я слышу — говорил он:

а перед этим — пустое место, как бельмо на глазу. Ничего не вижу». Простодушно он просил друзей помочь ему, сочинить две строчки. Так они и не сочинились» (64, с. 68). Написано в Коктебеле, под впечатлением от предшествовавшей поездки к М. Цветаевой в г. Александров Владимирской губ. 4 июня (о дате см.: 44а, с. 357). 12 июня Цветаева писала Е. Эфрон о посещении М. (Собр. соч. М., 1988. Т. 2), позднее — в «Истории одного посвящения». В экз. Т (ИРЛИ. Ф. 803) она, зачеркнув ст. 21, надписала /От бирюзового браслета/ — по-видимому, известную ей другую редакцию. См. примеч. «На розвальнях, уложенных соломой...». Каблуков записал в дневнике 2 янв. 1917 г., имея в виду и это ст-ние (очевидно, его ст. 1–2): «Религия и эротика сочетаются в его душе какою-то связью, мне представляющейся кощунственной... Я горько упрекал его за измену лучшим традициям «Камня» — этой чистейшей и целомудреннейшей сокровищнице стихов...». Юродивой слободе. Имеется в виду «юродивое» удаление Иоанна Грозного в Александровскую слободу и отказ от царствования (1564 г.). Где от браслета Еще белеет полоса (ср. также указанную выше редакцию «От бирюзового браслета»). Подразумеваются реальные обстоятельства встречи, ср. мотивы в ст-нии Цветаевой (22 сент. 1915):

Тавриды пламенное лето... чудеса. С 18 мая до начала июня Цветаева была в Коктебеле (77, с. 99). Пересыпаемый песок. У М. этот образ символизирует вечность (ср. в ст-нии «В таверне воровская шайка...»); не исключено, что метафорический план связан с высказываниями Вяч. Иванова о символике «пересыпания песка» (26, с. 273).

«Эта ночь непоправима...». А. 1916. № 9/10. Беловой автограф с датой /Октябрь 1916/, с пометой С. Маковского о наборе и пунктуационной правкой Лозинского (АЛ); здесь ст. 7, 15 предварены тире, обозначающими начало прямой речи. ККабл с датой и пометой /На погребение матери/. Беловой автограф из архива С. Рафаловича, по сведениям А. Парниса, созданный летом 1917 г. в Алуште (65, с. 199). В ст-нии упоминается «отпевание» матери, Флоры Осиповны Мандельштам (ок. 1866–1916), похороненной 28 июля (умерла 26 июля). Обряд совершался в Доме для отпевания умерших еврейского Преображенского кладбища (неточно называемом кладбищенской синагогой). В ортодоксальном иудаизме мертвое тело считается нечистым, и обряда, подобного христианскому, нет; над мертвым читают заупокойные молитвы, но здания, подобные петербургскому Дому для отпевания, не воздвигают — это дань христианской традиции. Черное солнце — один из центральных образов у М.; ему посвящена обширная литература, предположения разноречивы; вероятнее, он символизирует смерть Иисуса Христа (см. примеч. «Скрябин и христианство» в т. 2). Солнце желтое. Желтый — цвет, символичный иудаизму (57, с. 77–105).

* «Собирались эллины войною...». Вечерняя звезда. 1918. 16 февр., с датой. В С под загл. /1914/ и с неверной датой «1914». Автографы: черновой (АМ) и беловой с датой (РГАЛИ). ДнКабл, с разночтением в рифмовых словах ст. 1, 3: «войной»/«рукой» и сопутствующей записью (2 янв. 1917 г.) о том, что ст-ние отразило «его (поэта. — А. М.) нелюбовь, недоверие и неуважение к Англии, которую он считает высокомерной, гордой, самоуверенной и мещански самодовольной нацией-островитянкой, по духу чуждой и даже враждебной Европе (континентальной)». Побудительной причиной явился эпизод военной истории: высадка англо-французских войск в Пирее (Афины) и обстрел Акрополя 18 нояб. 1916 г. Ст. 1–4 говорят о войне другой эпохи — за Саламин между Афинами и Мегарами ок. 600 г. до н. э. О ст-нии как отзвуке борьбы «немецкой» и «английской» партий см.: 32.

* Соломинка. Тринадцать поэтов. Пг., 1917, с датой /Декабрь 1916/. — Ковчег. Феодосия, 1920. — ВК — С. В «Ковчеге» и ВК без загл. В ВК «Соломинка» всюду с прописной. Ранняя редакция — в ККабл, здесь ст-ние I без двух последних строф и с пометой /1916. Осень/. В АМ автографы: два черновых, один из них на обороте листа с черновым автографом ст-ния «Собирались эллины войною...», и беловой ст-ния II с датой /Декабрь 1916/. Беловой автограф в РГБ (ф. С. Абрамова), с разрешительным штампом политотдела ГИЗа 25 апр. 1922 г. — источник публ. в журн. «Москва» (1922. № 7). Соломинка — Саломея Николаевна Андроникова (1888–1982), грузинская княжна (отсюда образ «голубой крови» в ст-нии II), внучатая племянница поэта А. Н. Плещеева. В ее квартире на 5-й линии Васильевского острова (д. 62, кв. 5, см. также: 58, с. 98) собирался кружок друзей (в котором ее называли Саломкой, ср. в ст-нии: соломка), включавший поэтов. К ней обращал стихи С. Л. Рафалович, ее «друг» тех лет (с мужем в это время она была в разводе, см.: 33, с. 10–15). Ее вместе с «блиставшими в тринадцатом году» Ахматовой, Судейкиной, Палладой назвал Г. Иванов в ст-нии «Январский день. На берегу Невы...» (1922). Ахматова обратила к ней ст-ние «Тень»:

М. обратил к ней также «Мадригал» («Дочь Андроника Комнена...»). В огромной спальне. Андроникова вспоминала: «у меня была божественной красоты спальня с видом на Неву, она выглядела как ледяной замок, и Мандельштам обомлел, заглянув в нее» (13, с. 23). Всю смерть ты выпила. Источник этого образа — «трагическая буффонада» В. Хлебникова «Ошибка смерти», изданная в нояб. 1916 г. (БП, с. 272), где Барышня Смерть пьет через соломинку. Саломея. Здесь — соименная Андрониковой виновница смерти Иоанна Предтечи (Мф. 14:6). В юности М. написал стихи о библейской Саломее под впечатлением музыки Р. Штрауса (30, с. 41). Ленор (Линор) и Лигейя — женщины, унесенные ранней смертью, персонажи одноименных ст-ния и новеллы Э. По. Серафита (Серафит) — андрогин, персонаж мистического романа О. Бальзака «Серафита». Перечень этих имен, возможно, восходит к статье Т. Готье о Ш. Бодлере (БП, с. 272). Двенадцать месяцев поют. Источник этого образа, вероятно, — старинные часы со знаками зодиака на циферблате.

* Декабрист. Новая жизнь. 1917. 24 дек. (с опечатками). — Исход. Пенза, 1918, с датой /1917 г. Июнь/. — Т. ККабл (без загл., ранняя редакция). В рец. В. Жирмунский писал о ст-нии: «какие характерные детали воссоздают настроение освободительной войны против Наполеона и зарождающегося русского либерализма: «черные» квадриги нового Цезаря, дубовые рощи просыпающейся Германии, «голубой» пунш в стаканах молодых мечтателей, «вольнолюбивая гитара» — воспоминание рейнского похода» (Вестн. лит. 1921. № 4/5. С. 4). А рядом в шахматы играют. Об источниках сведений о времяпровождении ссыльных декабристов за шахматами см.: Городин Дм. «...А рядом в шахматы играют» // Семь искусств. 2017. № 4 [эл. ресурс http://7iskusstv.com/2017/Nomer4/Gorodin1.php]. Лорелея — дева-сирена Рейна, чаровавшая рыбаков своим пением, а затем губившая их. Глубокомысленная и нежная страна («Другие редакции») — Германия.

* «Золотистого меда струя из бутылки текла...». Т. Впервые: Знамя труда. 1918. 8 июня. Текст сложился окончательно сразу (автограф из архива В. А. Стравинской), но в периодических изданиях воспроизводился с мелкими погрешностями, вызванными записью по памяти и типографскими неисправностями: «пройдешь» вм. «идешь» (первая публ.; Моск. понедельник. 1922. 11 сент.), «надвинуты» вм. «опущены» (Посев. Одесса, 1921; Свиток. М.; Л., 1924. Кн. 3), пропуском строфы 5 («Свиток») и др. Исправный текст впервые в Т. Под загл. /Виноград/ в первой публ. и «Моск. понедельнике». ККабл. Черновой автограф (АЛ). Беловой автограф с посвящением /Вере Артуровне и Сергею Юрьевичу С<удейкиным>/ и пометой /11 августа 1917. Алушта/ в собр. В. А. Стравинской; воспроизведен фототипически в кн.: Igor and Vera Stravinsky. New York, 1982. С. 34, с пояснением Стравинской (цит. в переводе): «Летом 1917 г. мы жили в Алуште. Вдруг появился Осип Мандельштам. Мы повели его на виноградник — нам больше нечего показать вам. И нам нечем было угостить его, кроме чая с медом. Без хлеба. Но беседа была живая, не о политике, но об искусстве, литературе, живописи... 11 августа он пришел снова и принес свои стихи» (текст дневника Стравинской см.: 33, с. 19). По этому автографу текст напечатан в журн. «Орион» (Тифлис. 1919. № 6), с опечатками. В. А. Судейкина (урожд. де Боссе, в первом браке Шиллинг, в третьем — Стравинская; 1888–1982) и художник С. Ю. Судейкин — петербургские знакомые поэта. Струя из бутылки текла Так тягуче и долго. «Мандельштам и его гостеприимные хозяева, будучи в Крыму приезжими людьми, принимали за мед покупаемый ими у местных жителей бекмес — сгущенный виноградный сок, который действительно хранили в бутылках, потому что он не засахаривается» (Казарин В., Новикова М., Криштоф Е. Стихотворение Осипа Мандельштама <...> // Радуга. Киев, 2011. № 9/10. С. 179). Я сказал... порядке. В образах отозвались строки из ст-ния В. Комаровского «Закат»:

(91). Не Елена, другая... вышивала. Елена — героиня «Илиады»; подразумевается Пенелопа, жена Одиссея, обманывавшая женихов тем, что каждую ночь распускала пряжу («вышивала» — поэтическая вольность), основанная на том, что «вышивала» как раз в это время и в этом месте Вера Судейкина — см. Казарин В. и соавт. Цит. соч. С. 187). Ср. в оде М. Кузмина «Враждебное море» (1917):

«Еще далёко асфоделей...». Советская страна. 1919. 3 февр. (с опечатками). Здесь и в многочисленных перепечатках — под загл. /Меганон/ и с таким же написанием слова в тексте. Дальнейшие изменения текста связаны с выяснившимся точным названием мыса между Алуштой, где писалось ст-ние, и Коктебелем — Меганом (близ Судака), однако введение его в стихи (Т, под загл. «Меганом», и С) обедняло соответствующую рифму. В ВК с написанием «Меганон» (без загл.). Печ. по С. Беловые автографы (оба без загл., с написанием «Меганон»): ККабл, с пометой /16 августа 1917. Алушта/; АЛ, в виде цикла из двух ст-ний (строфы 1–2 и 3–4), с датой. А. Морозов поделился с нами предположением о том, что ст-ние было навеяно ожиданием встречи с М. Цветаевой (состоялась в Феодосии в конце сент. — начале окт., см.: 35, с. 193), о чем свидетельствуют перекликающиеся со ст-нием «Не веря воскресенья чуду...» мотивы ст. 7–8, 27–28. Асфоделей... весна. Асфодели (сем. лилий) — в Греции цветы траура: на асфоделевых лугах в Аиде, по греч. мифам, находят приют души умерших; см. примеч. «В Петрополе прозрачном мы умрем...». Душа моя вступает... в легкий круг. Близкие образы в стихах Жуковского, Фета, Блока (117, с. VIII). Ср. у Фета:

(«На корабле»). Персефона. См. примеч. «В Петрополе прозрачном мы умрем...». Черный парус — траурный знак в мифе о Тесее, в строках — перекличка со ст-нием Цветаевой «Ты, срывающая покров...» (26 июня 1916):

«Среди священников левитом молодым...». Страна. 1918. 7 апр., с опечатками. В следующих публ. посвящение не могло воспроизводиться по цензурным условиям, из-за них же в дальнейшем слово «Суббота» воспроизводилось со строчной (правильно — в альм. «Возрождение»: М., 1922. Кн. 1). Написано в нояб. 1917 г.: в ККабл записано перед ст-нием «Кто знает, может быть, не хватит мне свечи...», так датированном. В ККабл под загл. /Иудеям/ и с мелкими разночтениями, вызванными, вероятно, записью по памяти. Антон Владимирович Карташев (1875–1960) — деятель Религиозно-философского общества в Петербурге, один из близких знакомых старшего друга М., С. П. Каблукова (см. примеч. «Убиты медью вечерней...»). С 1 сент. — министр исповеданий Временного правительства. После Октября содержался в карцере тюрьмы Петропавловской крепости. Вместе с Ахматовой М. принимал участие в вечерах в пользу арестованных членов Временного правительства, прошедших в декабре в Академии художеств. Карташеву в те же дни посвятил стихи С. Соловьев:

(«Он не лжет — этот ангел на площади града Петрова...» // Накануне. М., 1918. № 3). Среди священников... оставался. Имеется в виду то обстоятельство, что Карташев, окончив Духовную академию, не принял сана священника, занялся ученой деятельностью и вскоре отошел от государственной церкви, отдавшись строительству «религиозной общественности». Мнение о том, что «под левитом О. М. имел в виду себя» (49, с. 98), не подтверждается сюжетом ст-ния. Ср.: «Называя А. В. Карташева «левитом молодым», О. Э. Мандельштам допускает поэтическую вольность: он как будто бы приписывает философу выполнение каких-то ролей в священной иерархии, чего на самом деле не было, поскольку А. В. Карташев занимал только административные должности. В таком наименовании для О. Э. Мандельштама важным было лишь то, что левиты обладали более низким статусом в иерархии ветхозаветной Церкви, чем священники. В Православной иерархии такую более низкую по сравнении со священником ступень занимает диакон. <...> Такая близость понятий левит и диакон стала причиной для поэтического наименования диакона левитом в языке патристики с IV века» (Кривко Р. Н. Церковнославянская параллель к стихотворению О. Э. Мандельштама «Среди священников левитом молодым...» // Вестник ПСГТУ III. Филология. 2008. Вып. 2 (12). С. 83). Ночь иудейская... Иудеи. У Карташева в «Реформе, реформации и исполнении церкви» речь идет об «иерархах и богословах» православия, воспринявших от иудаизма лишь «религиозный акосмизм» (Пг., 1916. С. 32–36). Храм разрушенный угрюмо созидался. Образ отозвался в ст-нии Гумилева «Память»:

Уж над Евфратом ночь, бегите, иереи. Подразумевается Моисей, взывающий к народу и старейшинам израильским об исходе (Исх. 6:9). Евфрат — река в Передней Азии, здесь поэтическая вольность — подразумевается Египет. Субботу пеленали. См. Ин. 19: 40. Ср. в ст-нии Гумилева «Вечное» (сб. «Чужое небо»): «Но жду Субботы из Суббот...». Н. Струве отметил «особенную любовь» Карташева «к утрени Великой Субботы, стихиры которой даже пелись на его отпевании» (56, с. 24). Семисвещником... Ерусалима ночь. Образ восходит к обряду празднования Пасхи у иудеев, когда перед храмом зажигали семисвечник — менору.

«Твое чудесное произношенье...». Творчество. Харьков, 1919. № 3, без даты. Голос. [Смоленск. 1919. № 1]. Датируется по С. В Т с датой /1918/. Обращено к Анне Ахматовой. «Особенно часто я встречалась с Мандельштамом в 1917–18 г., когда жила на Выборгской у Срезневских (Боткинская, 9) — не в сумасшедшем доме, а в квартире старшего врача Вячеслава Вяч. Срезневского, мужа моей подруги Валерии Сергеевны. Мандельштам часто заходил за мной, и мы ехали на извозчике по невероятным ухабам революционной зимы...» (7, с. 194). Ст. 1–2 навеяны образами ст-ния Ахматовой «Вижу, вижу лунный лук...» (1915):

Я тоже на земле живу. По записи П. Н. Лукницкого со слов М., «фраза эта была сказана А. А. в разговоре с Мандельштамом, и он ее вставил в стихотворение» (45, с. 121).

* «Что поют часы-кузнечик...». Обвалы сердца. Севастополь, 1920. — Т (без даты). — С. В первой публ. под загл. /В горячке соловьиной/, текст идентичен основному. В своем экз. Т Ахматова пометила это ст-ние 1917 г. (Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме). 1-я строфа «обращена», по свидетельству поэта, к Ахматовой (45, с. 121). В мемуарной записи Ахматова раскрыла реалии, за ней стоявшие: «Это мы вместе топили печку; у меня жар — я мерю температуру» (7, с. 195). Черемуха. Образ восходит, вероятно, к «Беседке муз» Батюшкова. Ср. у Ахматовой: «Черемуха мимо / Прокралась, как сон...» («Путем всея земли», 1940). Образ повторяется в «Других берегах» В. Набокова: «и опять в июне... когда весело цвела имени безумного Батюшкова млечная черемуха...» (гл. 1, 4).

«Когда на площадях и в тишине келейной...». Знамя. 1919. № 2. Голос. [Смоленск. 1919. № 1], в обоих под загл. /Рейнвейн/. В последующих публ. — без загл., текст не изменялся. Датируется по Т и С. Рейнвейн. Здесь — напиток, символизирующий потустороннюю печаль. Упрямая подруга. Возможно, подразумевается Ахматова, ср. в ее стихах конца 1917 г.: «И сразу вспомнит, как поклялся он / Беречь свою восточную подругу» («Когда о горькой гибели моей...»).

* Кассандре. Воля народа. 1917. 31 дек. Для публ. в газ. «Свободный час» (1919. № 1) поэт, как можно предполагать по тексту ст. 15–16, предоставил раннюю редакцию. В С — подцензурный текст (только строфа 1, без загл.). В наборной рукописи С — строфы 1–4 (опущена строфа 5, в которой дан образ Керенского), ст. 15–16 представлены контаминированной редакцией: /Лети, безрукая победа, Зачумленная зима/. На этом листе — правка редактора, приводящая к печатному тексту. Местонахождение «автографа первонач. редакции из собр. С. И. Бернштейна», указанного в сигнальном экз. БП 1968 г. (частное собр.), ныне неизвестно. Печ. по первой публ. Обращено к Ахматовой, которая датировала ст-ние декабрем и назвала ст. 9–12 «странным, отчасти сбывшимся предсказанием» (7, с. 194). Кассандра — в греч. миф. дочь Приама и Гекубы. По «Агамемнону» Эсхила, дар пророчества получила от Аполлона, который, когда Кассандра отвергла его любовь, сделал так, что ее пророчествам перестали верить. Один из главных персонажей мифов Троянского цикла. Персонификация основана на многочисленных мотивах стихов Ахматовой (105; 113). Один из мотивов: «Громко кличу я беду: Ремесло мое такое» («Нет, царевич, я не та...», 1915). Ср. в ее собственном признании: «Вы помните вещую Кассандру Шиллера. Я одной гранью души примыкаю к темному образу этой великой в своем страдании пророчицы» — Письмо С. фон Штейну, 1907 (Новый мир. 1986. № 9. С. 203). Я вижу человека... закон. Речь идет об А. Ф. Керенском (см. также примеч. «Когда октябрьский нам готовил временщик...»). «Я вижу человека» — перифраз слов Пилата «Се человек» (Ин. 19:5). Сияло солнце Александра («Другие редакции»), Ахматова видела в этом образе Пушкина: «Так он (Мандельштам. — А. М.) передает мои слова» (7, с. 198). Лучше мотивировано предположение А. Морозова: в этом стихе дан образ императора Александра I (см. также примеч. «Какая вещая Кассандра...»).

«В тот вечер не гудел стрельч`атый лес органа...». Ипокрена. 1918. № 2/3, без разделения на строфы. — Т (с опечаткой). Автограф в альб. В. И. Кривича-Анненского (РГАЛИ), где дате записи /7 мая 1918/ предшествовала зачеркнутая /Янв. 1918/. Автограф в альб. Н. Э. Радлова (собр. Л. Н. Радловой) с неверной датой /1917/ (та же дата в С). В Т с датой /1918/. В альб. Кривича с эпиграфом из ст-ния Гейне «Двойник»: /Du, doppelgänger! du, bleicher Geselle!/ (перевод: Ты, двойник! Ты, бледный спутник!). Автограф в собр. М. Чуванова под загл. /Шуберт/, с разночтением (опиской?) в ст. 5 /Старинной жизни мир/ (Соч., с. 481). По словам поэта (45, с. 121), «посвящено» Ахматовой; написано под впечатлением от концерта певицы О. Н. Бутомо-Названовой (7, с. 194), состоявшегося 30 дек. (установлено Р. Тименчиком), на котором Ахматова и М. были вместе. В рец. В. Жирмунский писал о ст-нии: «такое же проникновение в музыкальную стихию немецкого романтизма — песни Шуберта на слова Гете и Вильгельма Мюллера и характерный для позднего романтизма национальный ландшафт — шум отдаленной мельницы на ручье, запах цветущих лип и песни соловья... В таких синтетических описаниях и характеристиках искусство Мандельштама проявляется прежде всего в выборе деталей. Поэт не стремится к смутному эмоционально-лирическому воздействию; он строит стихотворение свободно и сознательно, как обдуманно и расчетливо... организованное целое» (На путях к классицизму // Вестн. лит. 1921. № 4/5. С. 3–4). См. также главу 1.4.4 в кн.: Киршбаум Г. «Валгаллы белое вино...». Немецкая тема в поэзии О. Мандельштама. М.: НЛО, 2010. С. 111–118. Валгаллы белое вино. В скандинавской миф. Валгалла — жилище (на небе, «в раю») храбрых воинов, павших в битве; белое вино в ст-нии символизирует отрешенность от «земного».

«На страшной высоте блуждающий огонь...». Вечерняя звезда. 1918. 6 марта, с датой /Март 1918/. — ВК. Изменения редакции касались падежных окончаний в ст. 7 (в первой публ. — «воды и неба брат») и замены в ст. 6 «летает» (в первой публ.) на «мерцает», с нашей точки зрения, творческой. Пунктуация в ст. 7 и 15, имеющая существенный смыслоразличительный характер, дается по первой публ. как более точная — по С. Бройду, смысл ст. 7 таков: «О, если ты звезда <а не блуждающий (болотный) огонь>...» (112, с. 63). Пунктуация ст. 14 — по Т. Картина «умирающего», разрушающегося в этот революционный год Петербурга воссоздается также в «Египетской марке» (см. в гл. 7 о «враждебных поколеньях»). Петрополь — см. примеч. «Мне холодно. Прозрачная весна...». Земные сны горят. Стих перекликается с тютчевскими «Как океан объемлет шар земной, / Земная жизнь кругом объята снами...», образ «чудовищного корабля» в ст. 9 — с тютчевским «волшебным челном» (94, с. 29). Прозрачная весна. См. примеч. к ст-нию «В Петрополе прозрачном мы умрем...».

«Когда в теплой ночи замирает...». Жизнь. 1918. 30 июня. В С с опечаткой в ст. 1 («темной» вм. «теплой»), исправленной в авторском экз. С (СХ). Два беловых автографа (РГАЛИ), один из них с пометой /Май 1918. Москва/. Геркуланум — город в Италии, засыпанный вулканическим пеплом при извержении Везувия в 79 г. и потому при раскопках явивший свой исторический, нетронутый облик. Дорический ствол. Здесь — колонны дорического ордера; подразумевается Большой театр в Москве.

Гимн («Прославим, братья, сумерки свободы...»). Знамя труда. 1918. 24 мая, с пометой /Москва, май 1918/. В С с цензурными купюрами (ст. 1–2, 9–10), восполненными в авторском экз. (СХ), и с опечаткой в ст. 5. В первой публ. под загл. /Гимн/; в «Известиях Временного рабоче-крестьянского правительства Украины» (Харьков, 1919. 9 марта) и Т — /Сумерки свободы/. Загл. указывает на жанровую (в историческом аспекте) принадлежность ст-ния (см. также «оды» автора). Имея в виду это ст-ние, Ахматова писала: «Революцию Мандельштам встретил вполне сложившимся и уже, хотя и в узком кругу, известным поэтом... одним из первых стал писать стихи на гражданские темы... слово народ не случайно фигурирует в его стихах» (7, с. 194). Ст-ние «прошло через всю литературную Россию» (Перцов В. Новое в современной русской поэзии: (Письмо из Москвы). Рига, 1921. С. 6). Зачин ст-ния вводит одну из главных тем «Камня» — «свободы», разрабатывая картину ее умаления, «сумерек». «Великолепный финал» Д. Святополк-Мирский сравнил со знаменитыми в древности, вошедшими в пословицу словами из «Фарсалии» Лукана: «Дело победителей было угодно богам, но дело побежденных — Катону» (79, с. 79). По сообщению И. Поступальского, поэт в конце 1920-х гг. говорил, что когда ст-ние писалось, у него были «какие-то ассоциации с «Варягом». Вот и решайте, чего в стихах больше — надежды или безнадежности. Но главное — это пафос воли» (Соч., с. 483). Роковое бремя, Которое в слезах народный вождь берет. Образ исчерпывает мотивы двух библейских цитат из краткой речи патриарха Тихона, сказанной им 5 (18) нояб. 1917 г.: «Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: “Плач и стон и горе”» (Иез 2:10); «Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов... в настоящую тяжелую годину! Подобно древнему вождю еврейского народа — пророку Моисею, и мне придется говорить ко Господу: «И почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего?.. «(Числ. 11:11)» (Вечер. 1917. 13 (26) нояб.), см. подробнее: 58, с. 133–139. Ср. в переводе ст-ния М. Бартеля «Петербург»: «народ, как вождь старинный, Поднимает власти бремя». В ком сердце есть — тот должен слышать, время, Как твой корабль ко дну идет. Подразумевается государство — «корабль времени». Цитируя эти строки, поэт писал: «Время хочет пожрать государство... Сострадание к государству, отрицающему слово, — общественный путь и подвиг современного поэта» («Слово и культура»). Мужайтесь, мужи. Ср. в статье «О природе слова»: «Общественный пафос русской поэзии до сих пор поднимался только до гражданина, но есть более высокое начало, чем “гражданин”, — понятие “мужа”».

* Tristia. Пути творчества. 1919. № 4. — Гермес. Киев, 1919. Сб. 1, со строкой отточий между строфами 2 и 3 (см. примеч. «Всё чуждо нам в столице непотребной...»). — Дракон. Пб., 1921. Автограф строфы 2 с датой записи и пометой /Киев, 27 апреля 1919 г./ — в альб. Мальвины Марьяновой (РГАЛИ). Под загл. /Tristiae/ в «Драконе», /Tristia/ — в Т и С (по которым даем загл.), в ВК — без загл. Печ. также в журнале «Голос» [Смоленск, 1919, № 1]. Адресат ст-ния неизвестен. Н. М. писала: «О ней я почти ничего не знаю. Только то, что она имела какое-то отношение к балету, скучала в Москве по родному Петербургу. Мандельштам видел ее, когда ехал из Грузии в Петербург через Москву, где на несколько дней задержался...» (49, с. 55). Загл. повторяет «Скорбные элегии» Овидия, мотивы которых, особенно элегии 3 (из кн. 1), варьируются в строфе 1 ст-ния, наряду с мотивами элегии 3 Тибулла (из кн. 1) в вольном переводе Батюшкова:

(12, с. 144). Последний час вигилий городских. Вигилии — обходы улиц ночной стражей в древнем Риме; здесь подразумевается последний, предутренний обход. Всё было встарь... узнаванья миг. Объясняя свою поэтическую концепцию, М. писал: «Когда любовник в тишине путается в нежных именах и вдруг вспоминает, что это уже было: и слова, и волосы, и петух, который прокричал за окном, кричал уже в Овидиевых тристиях, — глубокая радость повторенья охватывает его...» («Слово и культура»). Эреб (греч. миф.) — сын Хаоса и брат Ночи; персонификация мрака.

* «На каменных отрогах Пиэрии...». Неделя лит. и искусства. Киев. 1919. № 1 (сент.?), с датой: 10 мая 1919 (сообщено Р. Тименчиком). О второй публ. — в альм. «К искусству!» (Феодосия, 1919. № 1) известно, согласно сообщению В. Купченко, лишь по газетному анонсу. Последующие публ., с изменениями в тексте: Пути творчества. 1920. № 6/7. — Дракон. Пб., 1921. — Т (всюду под загл. /Черепаха/). Печ. без загл. соответственно ВК и С. Стихи, по свидетельству Н. М., писались вскоре после 1 мая 1919 г., которое в их семье считалось «свадебной датой»: «нас благословил в греческой кофейне <Владимир> Маккавейский, и мы считали это вполне достаточным, поскольку он был из семьи священника. Тот же Маккавейский, в той же кофейне, в тот же день, когда мы отдыхали после хорошо проведенной ночи, подсказал Мандельштаму слово «колесо» для наших брачных стихов» (49, с. 98). Ю. Терапиано в воспоминаниях (88, с. 111) писал о том, что два последних стиха были подсказаны Маккавейским, что обоснованно ставилось под сомнение К. Тарановским (57, с. 137,156). В ст. 5–6 запечатлен облик Н. М. (тогда еще не ставшей женой поэта). В ст-нии варьируются мотивы и образы античной лирики, особенно поэтов VII–VI вв. до н. э. Алкея и Сафо, переводы которых, выполненные Вяч. Ивановым, М. читал в 1919 г. в Киеве. Пребыванием на Украине и чтением стихов Шевченко навеяны украинизмы «лирники», «криница» (колодец или родник). Об украинизмах у М. см.: Бунина С. Н. Свое иное слово: об украинизмах в лирике О. Э. Мандельштама // Осип Мандельштам и феноменологическая парадигма русского модернизма: Сб. науч. трудов. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2008. С. 88–100. Пиэрия — область во Фракии, где, по одному из греч. мифов, великан Пиэр дал имена музам. Ионийский мед. Мед — в античной лирике символ поэзии; Иония — область в Древней Греции; подразумевается, по-видимому, ионийский лад (гармония). Черепаха-лира. Первую лиру, по греч. мифу, сделал Гермес из панциря черепахи. Эпир — область в Македонии. Терпандр — греч. поэт (VII в. до н. э.), усовершенствовавший лиру. Святые острова... легко. Образы восходят к «островам Блаженных» Гесиода и «золотого века» у Горация и Вергилия (40, с. 203–204).

«В хрустальном омуте какая крутизна!..». Т. Печ. по Т с исправлением «Палестины» на «Палестрины» по автографу (РГАЛИ. Ф. 3265). В автографе поправка: /часослова/ вм. /псалмопевца/ (вероятно, подцензурного характера). В связи с наличием подцензурной правки в автографе РГАЛИ полной уверенности в правильности выбора «Палестрины» нет, т. к. «Палестины песнь» может означать псалом (псалмы читаются или поются во время православного и католического богослужений), тем самым вписываясь в контекст стихотворения. В С по цензурным мотивам помещена лишь первая строфа, о чем свидетельствует наборная рукопись, где опущенные строфы заменены строкой отточий (РНБ. Ф. 474). Образы ст-ния связаны с коктебельским пейзажем, особенно скалами Кара-Дата (35, с. 194). Сиенские горы — в Центральной Италии. Ср. в высказывании о Тютчеве: «насквозь одухотворенное отношение русского поэта к геологическому буйству альпийского кряжа объясняется именно тем, что здесь буйной геологической катастрофой вздыблена в мощные кряжи своя родная, историческая земля...» («Пшеница человеческая»). Верую (Credo) — раздел мессы. Псалмопевец — царь Давид (ср. в ст-нии «Канцона»). Палестрина Дж. П. (ок. 1525–1594) — выдающийся композитор, реформатор католической церковной музыки; автор музыки к псалмам. Последние составляют основу богослужений в христианских церквах, в католической лежат в основе ряда хоралов в органной (орган упоминается в ст-нии) обработке. Похоронен в соборе св. Петра в Риме, где в надгробной надписи назван «царем музыки».

* «Сестры — тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы...». Ковчег. Феодосия, 1920, с пометой /Коктебель. Март 1920/. — ВК. Печ. также в газ. «Бакинский рабочий» (1923, 3 авг.), здесь с разночтениями случайного характера, см. работу А. Л. Соболева (http://lucas-v-leyden.livejournal.com/93951.html). Автографы: ПС; альб. Д. И. Шепеленко (РГАЛИ. Ф. 2801), с датой записи /6 декабря 1922/ и пометой /Москва/. Вчерашнее солнце на черных носилках несут. Ахматова считала этот образ связанным со смертью Пушкина (7, с. 198), вероятнее, однако, что речь идет о смерти человека вообще, как считала Н. М. (53, с. 145). Время вспахано плугом. Под «плугом» здесь подразумевается поэзия, см. в статье «Слово и культура» (1920): «Поэзия — плуг, взрывающий время так, что глубинные слои времени, его чернозем, оказываются сверху». Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела. Ср. в ст-нии Жуковского «Розы»: «Радость и скорбь на земле знаменуют одно: их в единый / Свежий сплетает венок Промысел тайной рукой...» (117, с. 337). Чем вымолвить слово: любить («Другие редакции»). Редакция стиха была изменена после критических замечаний: Гумилев говорил о ней: «сказано по-негритянски» (45, с. 111) — и подсказал замену (66, с. 144); Н. Оцуп писал о комическом эффекте, который вызывает употребление «неопределенного наклонения вместо изъявительного» (Цех поэтов. Пг., 1922. Кн. 3. С. 71). Образ явился реминисценцией из ст-ния Бальмонта «Гимн огню»: «И устами остывшими слово «любить» / Повторять» (117, с. 90). См. также: Сурат И. З. Слово «любить» // Новый мир. 2016. № 1. С. 169 и след.

«Вернись в смесительное лоно...». Т, без даты. Датируется по С. Обращено к Н. М., которая вспоминала: «Вероятно, наша связь остро пробудила в нем сознание своей принадлежности к еврейству... Евреев же он ощущал как одну семью — отсюда тема кровосмесительства... Как-то ночью, думая обо мне, он вдруг увидел, что это я должна прийти к нему, как дочери к Лоту» (49, с. 193). Эпизод с Лотом и его дочерьми — Быт. 19. Лия — жена библейского Иакова (Быт. 29). Илион — одно из названий Трои. Елена — см. примеч. «Бессонница. Гомер. Тугие паруса...».

«Веницейской жизни, мрачной и бесплодной...». Т — Альманах Цеха поэтов. Пг., 1921. Кн. 2 (первая публ.; без разделения на строфы). — ВК. В предшествующих ВК публ. — с меняющей смысл пунктуацией в ст. 5 /Тонкий воздух, кожи синие прожилки/. Под загл. /Веницейская жизнь/: Т; в записи О. Арбениной на обороте договора с изд-вом «Петрополис» (РГАЛИ, подпись — автограф) и в ПС. Под загл. /Венеция/ — Огонек. 1923. № 7 и в автографе ИРЛИ, с пометой /Коктебель. 1920/ (загл. зачеркнуто). В записи Арбениной и ПС пунктуация ст. 5 соответствует основному тексту. Писалось в Отузах (59, с. 95). После выступления М. в Клубе поэтов 21 окт. 1920 г. А. Блок записал в дневнике: «Гвоздь вечера — И. Мандельштам, который приехал, побывав во врангелевской тюрьме. Он очень вырос. Сначала невыносимо слушать общегумилевское распевание. Постепенно привыкаешь, «жидочек» прячется, виден артист. Его стихи возникают из снов — очень своеобразных, лежащих в областях искусства только. Гумилев определяет его путь: от иррационального к рациональному (противуположность моему). Его «Венеция». По Гумилеву — рационально все (и любовь и влюбленность в том числе), иррациональное лежит только в языке, в его корнях, невыразимое» («артист», «человек-артист» — наивысшая степень оценки у Блока этого периода, см. определение в финале статьи «Крушение гуманизма»). Голубое дряхлое стекло — венецианское стекло. Голубь залетел в ковчег. Благоприятное предзнаменование, по аналогии с возвращением голубя в Ноев ковчег (Быт. 8:11). Тяжелее платины Сатурново кольцо. М. родился под знаком Козерога, «правящей» планетой которого, согласно астрологии, является Сатурн; таким образом, здесь речь идет о предначертанной судьбе поэта. Сусанна старцев ждать должна. Подразумевается библейский сюжет о добродетельной жене, оклеветанной старцами из злобы (Дан. 13). Черный Веспер. Веспер — «вечерняя» Венера.

Феодосия. Т, в виде строф 4–5, без загл., с датой /1919/. — Культура и жизнь. 1922. № 4, с датой /1920–1922/ (первая публ.). О публ. в альм. «К искусству» (Феодосия. 1919. № 1) известно лишь по газетному анонсу. Образы перекликаются с прозаическими из очерка «Бармы закона». «Яблочко» — фольклорные куплеты «Эх, яблочко, куда ты котишься...». Месмерический — от имени основателя учения о «животном магнетизме» Ф. Месмера. Недалеко от Смирны и Багдада. Э. Миндлин записал в Феодосии слова поэта «о... совместной поездке к Босфору. В то время такая поездка из Феодосии не представляла никакого труда — были бы деньги!» (59, с. 93).

* «Когда Психея-жизнь спускается к теням...». Т — Лирический круг. М., 1922. Вып. 1 (первая публ.). — Накануне. 1923. 8 апр. (Лит. прил. № 47), в составе цикла со ст-ниями «Я слово позабыл, что я хотел сказать...» и «Возьми на радость из моих ладоней...» под общим загл. /Летейские стихи/. — БП, где напечатано с поправкой, внесенной 22 марта 1937 г. в авторский экз. С (СХ). Печ. по БП, с устранением искажения в числе (правильно — единственное) и падеже слов «прозрачныя дубравы», возникшего при переходе на новую орфографию (предложение М. Л. Гаспарова). Автографы: ПС; альб. А. И. Ходасевич (РГАЛИ), с датой и пометой /19 дек. 1920. Петербург/; СИ. Список Л. Ландсберга (ИРЛИ. Ф. 562). В указанном выше авторском экз. С вписан вариант последней строфы («Другие редакции»), о нем, по свидетельству Н. Харджиева, поэт сказал, что «Харон в качестве хозяина парома уместен только в пародийных стихах», в связи с чем «этот вариант был отброшен» (БП, с. 278). По воспоминаниям О. Арбениной, с которой поэт встречался в то время, ст-ние — рассказ «о моем представлении... о переходе на тот свет — роща с редкими деревьями...» (6, с. 549). Как показала И. Ковалева, основные мотивы ст-ния следуют сюжету античной «Сказки об Амуре и Психее» — вставной новелле в романе Апулея «Метаморфозы, или Золотой осел» (31а). Психея — олицетворение души (по греч. мифам). Персефона — см. примеч. «В Петрополе прозрачном мы умрем...». Стигийский (греч. миф.) — от названия реки Стикс в царстве мертвых. Дохнет на зеркало. В старину для того, чтобы определить, жив ли умирающий, к его губам подносили зеркало — при дыхании оно мутнело. Лепешку медную с туманной переправы. Подразумевается монета, которую, по верованиям греков, клали в рот умершему; она предназначалась перевозчику Харону как плата за переправу через Стикс.

* «Я слово позабыл, что я хотел сказать...». Т — Дом искусств. 1921. № 1, с датой /Ноябрь 1920/ (первая публ.). — Накануне. 1923, 8 апр. (Лит. прил. № 47), в цикле (см. предшествующее примеч.). — ВК. В Т под загл. /Ласточка/, в ПС — /Слово/. Первонач. черновой набросок (ИРЛИ. Ф. 172), с пометой М. Слонимского: «Черновик стихотворения Мандельштама, которое он писал в моей комнате в Доме Искусств» (о Мандельштаме Слонимский писал также в мемуарах «Старшие и младшие»). Черновой автограф с пометой /Ноябрь 1920. Петербург/ и записью Н. Лернера о том, что автограф получен им от поэта 5 нояб. (23 окт.) 1920 г. (РГАЛИ. Ф. 300; у Лернера описка в числе года). Запись строфы 5, датированная 29 марта 1921 г. (РГАЛИ). В альб. Э. Голлербаха (РНБ. Ф. 207) поэт записал строфы 5–6 (30 нояб. 1920 г.) и строфу 1 (12 янв. 1921 г.), в альб. С. Алянского 27 янв. 1921 г. — ст. 19–20 (9, с. 140). Ст-ние создавалось в Доме искусств, где поэт жил в 1920–1921 гг. (66, с. 139–141). В сюжете ст-ния воплощен сам творческий процесс его создания: мучительные и безуспешные попытки найти точное, единственно нужное слово, которое должно стать в стих, их безуспешность («не выдумать его») — оно должно явиться из подсознания «само». В образах поэт опирается на античные тексты и мифологию — древнегреческие представления о памяти-забвении (последнее функционально приравнивается к смерти, поэтому в ст-нии появляются образы Аида). Образы памяти («легкой Мнемозины») и Антигоны в близком контексте — в статье «Скрябин и христианство». С поиском «слова» связан мотив его «узнавания» (см. также в ст-нии «Tristia»), восходящий к категориям «Поэтики» Аристотеля. Идейной общностью объясняется совпадение мотивов: в одном из «Писем о русской поэзии» Гумилева — «ему была уже закрыта радость узнавания» (А. 1912. № 6. С. 52 — о Вяч. Иванове), «Он хотел вспомнить «невспоминаемое слово», и порою мы действительно верим, что оно уже мучило его губы» (А. 1916. № 1. С. 29 — о М. Лозинском), в ст-нии В. К. Шилейко «Музе» (1914): «И на губах горит гроза / Еще не найденного слова» (наблюдение В. Топорова). Прокинется — украинизм, со значением: проснется, очнется. Антигона — героиня греческих трагедий, заплатившая жизнью за то, чтобы исполнить долг — похоронить тело брата, брошенное врагами на поле битвы. Стигийский — см. примеч. к предшествующему ст-нию. Зрячих пальцев стыд И выпуклую радость узнаванья. Ср.: «Слепой узн`ает милое лицо, едва прикоснувшись к нему зрячими перстами, и слезы радости, настоящей радости узнаванья, брызнут из глаз его после долгой разлуки... Ни одного слова еще нет, а стихотворение уже звучит. Это звучит внутренний образ, это его осязает слух поэта» («Слово и культура»). Аониды — музы.

* «В Петербурге мы сойдемся снова...». Т, с датой /25 ноября 1920/. — С. Здесь, кроме творческой правки, имеется цензурная: замена эпитета «советской» на «январской», отсутствует дата, помещено среди стихов дооктябрьских лет, что, по воспоминаниям И. Поступальского, засвидетельствовано поэтом (73, с. 562). Не вошло в ВК, по свидетельству Н. М., также из-за вмешательства цензуры (49, с. 54). Печ. по С с устранением цензурных вмешательств по наборной рукописи (ИРЛИ. Ф. 124) и Т. Черновой автограф завершенной первонач. редакции, в основном соответствующий тексту Т, — в СИ, с датой /24 ноября 1920/. И. Одоевцева цитировала ст. 14: «Я милиционеров не боюсь» (вероятно, с неточностью — ритмически вернее было бы «Милиционеров не боюсь») и писала, что стих в печати был изменен «для цензурности» (66, с. 348). Сообщение и аргументация Одоевцевой вызывает доверие: проверяли наличие пропуска у ночных пешеходов наряды милиции или матросов, часовые же — только при входе в здание или на закрытую территорию, и никакой опасности для ночного пешехода не представляли. В Петербурге мы сойдемся снова. Комментируя сведения БП о том, что ст-ние обращено к О. Арбениной, Н. М. привела ответ поэта на вопрос о том, к кому обращено ст-ние: не кажется ли ей, что эти стихи обращены не к женщинам, а к мужчинам; ст-ние обращено к друзьям-поэтам (49, с. 54–55). Так же понял их Г. Иванов, откликнувшийся ст-нием «Четверть века прошло за границей...»:

Г. Адамович писал, что в ст-нии «магически выражено» то, что «Петербург помнящие связаны некоей круговой порукой» (Новое рус. слово. 1959. 6 дек.). А. Морозов поделился с нами предположением, что подтекстом первой строфы было, вероятно, ст-ние Т. Шевченко из его петербургского цикла, обращенное к друзьям:

М. читал стихи Шевченко в Киеве в 1919 г. (см. примеч. «На каменных отрогах Пиэрии...»). Ст. 13–14 и театральные реминисценции вызваны встречами с О. Арбениной, которая писала, что эти строки связаны с их ночными, после окончания спектаклей, прогулками по Петербургу, — «у меня был ночной пропуск» (6, с. 549). Словно солнце мы похоронили в нем. Как можно судить по статье «Скрябин и христианство», подразумевается несбывшееся отпевание Пушкина в Исаакиевском соборе: «Пушкин и Скрябин — два превращения одного солнца, два перебоя одного сердца. Дважды смерть художника собирала русский народ и зажигала над ним свое солнце... Мраморный Исакий — великолепный саркофаг — так и не дождался солнечного тела поэта». Блаженное, бессмысленное слово. Возможно, здесь — отзвук поэтической концепции Гумилева, известной по изложению в дневнике А. Блока: «В начале было Слово, из Слова возникли мысли, слова, уже непохожие на Слово, но имеющие, однако, источником Его; и все кончится Словом — все исчезнет, останется одно Оно» (запись 22 окт. 1920 г.). Киприда — одно из имен Афродиты. И блаженных... соберут. Реминисценция из ст-ния Пушкина «Кривцову»:

(61). Хоры сладкие Орфея. Подразумевается, как и в ст-нии «Чуть мерцает призрачная сцена...», опера Глюка «Орфей и Эвридика». Родные темные зрачки. Возможно, образ связан с матерью поэта (49, с. 54). Ночное солнце. Здесь, как и выше, связано с образом Пушкина: «Я вспомнил картину пушкинских похорон, чтобы вызвать в вашей памяти образ ночного Солнца, образ поздней греческой трагедии, созданный Еврипидом, видение несчастной Федры» («Скрябин и христианство»). Грядки красные партера («Другие редакции»). Речь идет об Александрийском театре.

* «Чуть мерцает призрачная сцена...». Т (с опечаткой в ст. 27). — Жизнь искусства. 1921. 9–14 авг. (первая публ.). — Альманах Цеха поэтов. Пг., 1921. Кн. 2, с датой /Декабрь 1920/. — Искусство. Баку, 1921, № 2/3. — ВК. В других публ. в периодической печати — в редакции «Искусства». Под загл. /«Эвридика»/ — в ПС и «Искусстве»; /Театральный разъезд/ — «Обозрение гг. Ростова и Нахичевани-на-Дону». 1922. № 5. Черновой автограф с завершенной редакцией (СИ), с датой /Ноябрь 1920/. Автограф в альб. Ю. Юркуна, с разночтением (Соч., с. 490). В С замена слов «кромешна ночи тьма» на «храпит и дышит тьма» — цензурного характера. В сюжете ст-ния — впечатления от оперы «Орфей и Эвридика» Глюка, шедшей в 1920 г. на сцене Мариинского театра. Отсюда «хоры слабые теней» (хоры теней) и цитата (ст. 30). В связи с ними в строфах 1, 2 возникают картины «старого» театрального Петербурга с образами, близкими ст-нию «Летают валькирии, поют смычки...», и общими для обоих реминисценциями из «Евгения Онегина»: «Еще усталые лакеи / На шубах у подъезда спят... / Еще, прозябнув, бьются кони... / И кучера, вокруг огней...» (гл. 1). Затем мотивами «розы», «итальянской речи» и «ласточки, упавшей на горячие снега» вводится образ итальянской певицы Анджолины Бозио (1830–1859), выступавшей в Мариинском театре и погибшей в Петербурге от простуды, — образ, возникающий также в «Египетской марке» (47, с. 381–382). Названные мотивы восходят к пассажу, посвященному смерти Бозио, из поэмы Некрасова «О погоде»:

Ст. 19–20 звучат как бы репликой на эти строки Некрасова (21, с. 283–285). Другой подтекст, перекликающийся с некрасовским, — пушкинский:

(112, с. 96–97). О судьбе Бозио поэт говорил: «смерть искусства в этом городе» (53, с. 147). Мельпомена — муза трагедии. Плошка — сосуд в виде блюдца с вложенным фитилем; здесь — огни. Эвридика — в греч. миф. жена легендарного певца Орфея, погибшая от укуса змеи. Орфей проник в Аид и звуками своей лиры растрогал Персефону, получив позволение вывести Эвридику; по пути он забыл о поставленном условии — не глядеть на жену до возвращения домой и вновь потерял ее. Родной язык... чужеземных арф родник. Когда поэт писал эти строки, он имел в виду Батюшкова (44, с. 99). «Ты вернешься на зеленые луга» — звучит в хоре блаженных теней из 2-го акта оперы Глюка.

* «Мне Тифлис горбатый снится...». Т — С. Впервые: Цех поэтов: Альм. 1922. Кн. 3. В публ.: Рупор. 1922. № 5 — с мелким разночтением сравнительно с Т: «приятеля» вм. «товарища». Автографы: ПС, под загл. /Тифлис/; 5-й строфы, из наборной рукописи С (РНБ. Ф. 474). Поправки в авторском экз. С 1935 г. (СХ), см. «Другие редакции». В Тифлисе поэт жил в 1920 г. перед возвращением в Петербург. Он писал: «Грузия обольстила русских поэтов своеобразной эротикой, любовностью, присущей национальному характеру, и легким, целомудренным духом опьянения, какой-то меланхолической и пиршественной пьяностью, в которую погружена душа и история этого народа» («Кое-что о грузинском искусстве»). Сазандарь — грузинский певец, аккомпанирующий себе на сазе (тип лютни). Кахетинское и «Телиани» — марки грузинских вин.

«Мне жалко, что теперь зима...». Т, без строфы 6, с датой /Декабрь 1920/. — ВК. Ст. 31 — «В тени от шапочки твоей» — был исправлен автором в экз. Т, подаренном Г. Шенгели в 1922 г. (частное собр.). По-видимому, сделан из Т список Н. М., хранящийся в ГЛМ (ф. 352, подпись — автограф), повторяющий редакцию ст. 31 книги. Авторизованная машинопись с датой /Декабрь 1920/ (РГАЛИ). Обращено к О. Арбениной (см. примеч. к следующему ст-нию). Вечен... и запах апельсинной корки. Эта ассоциация связана с театром, ср. «И слабо пахнет апельсинной коркой» («Я не увижу знаменитой «Федры»...»). Баута — полумаска.

«Возьми на радость из моих ладоней...». Дом искусств. 1921. № 1, с датой /Ноябрь 1920/. В «Накануне» в составе цикла (см. примеч. «Когда Психея-жизнь спускается к теням...»). Список О. Арбениной, с посвящением /Олечке Арбениной/, подпись — автограф (ИРЛИ. PI. Оп. 17). ПС. Список Н. М. (РГАЛИ. Ф. 602). Автограф заключительной строфы с датой /Ноябрь 1920/ из «Чукоккалы» воспроизведен фототипически: Наше наследие. 1989. № 4. Ольга Николаевна Арбенина (наст. фамилия Гильдебрандт, Арбенина — сценический псевдоним; 1897/1898–1980) в это время — актриса Александрийского театра, позднее — художница (см.: Художники группы «Тринадцать». М., 1986). Ее олицетворением стал образ Психеи (ст-ние «Когда Психея-жизнь спускается к теням...»), перешедший в ст-ние М. Кузмина «Сколько лет тебе, скажи, Психея...». Встречи с поэтом, продолжавшиеся в окт. — дек. 1920 г., прекратились после сближения Арбениной с Ю. Юркуном, диалог с которым передан в ее воспоминаниях (6, с. 551): «Наша дружба с М. дотянулась до января 1921 г. Меня оторвало от прежних друзей и отношений — помню, я как-то “собралась” пойти его навестить. — “Зачем Вам?” — “За стихами”. — “Мих. Ал. <Кузмин> напишет Вам не хуже”. — “Может быть, и лучше. Но не то. Это будут не «мои» стихи”». Образы «пчел» и «меда» в античной поэзии и перешедшие в русскую XIX в. символизируют любовь и поэзию (57, с. 123–163). Персефона — см. примеч. «В Петрополе прозрачном мы умрем...». Тайгет — горный массив на Пелопоннесском полуострове.

* «За то, что я руки твои не сумел удержать...». Т, с датой /Декабрь 1920/. — Новый Гиперборей. 1921. № 1, с датой /Ноябрь 1920/ (первая публ.). ПС. Автограф строф 5–6 с датой (записи?) /18 декабря 1920/ — в альб. В. Познера (Соч., с. 491). Беловой автограф с пометой /Петербург. 1920/ (ИРЛИ). Под загл. /Троянский конь/ — в «Новом Гиперборее», /Конь/ — в «Искусстве» (Баку. 1921. № 2/3) и машинописи (РГАЛИ. Ф. 602). Печ. без загл. в соответствии с С. Содержит две строфы, общие со ст-нием «Когда ты уходишь и тело лишится души...». Обращено к О. Арбениной (см. предшествующее примеч.). Личная любовная тема сплетена в ст-нии с образом Елены, олицетворяющей красоту в древнегреческом мифе; отразилась борьба из-за нее ахейцев с троянцами. Снаряжают коня. Речь идет о так называемом «троянском коне» — военной хитрости, из-за которой погибла Троя: внутри этого деревянного сооружения скрылись воины, ночью овладевшие городом, когда конь был туда ввезен. Приамов скворешник — царский дворец в Трое. Приам — троянский царь, отец Париса, похитившего Елену у ахейцев. И падают стрелы... и стрелы другие... как орешник. Ср. у Овидия: «В кровли вонзившись, торчат частоколом на хижинах стрелы» (Письма с Понта, 2:21. Пер. А. Ларина). Стогны — площадь в городе.

«Когда городская выходит на стогны луна...». Всемирная иллюстрация. 1922. Вып. 5. Л. Е. Фейнберг, оформлявший книгу М. в изд-ве «Работник просвещения» (впоследствии не вышедшую), сообщил нам в 1978 г., что в рукописи строфы этого ст-ния «обрамляли» другое, более длинное, — по-видимому, предшествующее ст-ние: по наблюдению М. Гаспарова, оба написаны одинаковым редким размером (18, с. 343).

* «Я наравне с другими...». Т — Кольцо. М., 1922. Кн. 1. Обращено к О. Арбениной (см. примеч. «Возьми на радость из моих ладоней...»). И сам себя несу я... палачу. И. Одоевцева вспоминала: на вопрос, что значат эти строки, поэт ответил: «Дело не в ней (Арбениной. — А. М.), а в любви. Любовь всегда требует жертв. Помните, у Платона: любовь одна из трех гибельных страстей, что боги посылают смертным в наказание. Любовь — это дыба, на которой хрустят кости; омут, в котором тонешь; костер, на котором горишь» (66, с. 159).

* «Я в хоровод теней, топтавших нежный луг...». Кольцо. М., 1922. Кн. 1. — Накануне. 1922. 25 июня. (Лит. прил. № 9) (первая публ.). С певучим именем. Тот же мотив в обращенном к О. Арбениной (см. примеч. «Возьми на радость из моих ладоней...») ст-нии Гумилева «Ольга» (нояб. 1920 г.): «То же звонкое вызванивая имя... / И твое лишь имя, Ольга, для моей гортани / Слаще самого старого вина...». Серафим — ангел; подразумевается его бестелесная сущность.

Состав этого раздела соответствует С, дополнен ст-нием «Сыновья Аймона», исключенным из С цензурой (см. общую преамбулу).

* Концерт на вокзале. Россия. 1924. № 3. — С. Беловой автограф (АМ). Авторизованный список основного текста (1927 года) из собр. Е. Глинтерн (БП, с. 281). Беловой автограф (строфы 1, 2, под загл.) — в собр. М. Чуванова (Соч., с. 493). Реалии, отраженные в ст-нии, восходят к детским впечатлениям от музыкальных концертов в Павловском вокзале, см. образные параллели в гл. «Музыка в Павловске» «Шума времени». На эти концерты подростка водила мать, отсюда предположение Н. М., что с нею связан образ «родной тени» (см. полемику: 120, с. 158). Подтекстами послужили «космические» образы Тютчева и Лермонтова, ср. соответственно: «Душа моя — Элизиум теней...» и «Элизиум туманный... родная тень... милой тени...» (ст. 9, 18, 22); «звезда с звездою говорит» («Выхожу один я на дорогу...») и «ни одна звезда не говорит» (ст. 2) и ряд других (наблюдения К. Тарановского, Е. Тоддеса). Настолько же явственна связь с мотивами Блока, продолжающаяся и в последующих стихах (диалог с Блоком прослеживается и в статьях М. этого периода), это мотивы «музыки» и «железного мира». Ср. также в статье Блока «Ирония»: «Когда властительнее нашего голоса стали свистки паровозов» и ст. 5–6 (117, с. XIX). Рокот фортепьянный. Реминисценция из ст-ния И. Анненского «Он и я»: «Но страстно в сумрачную высь / Уходит рокот фортепьянный» (8, с. 13). Элизиум — загробный мир, царство теней в античных мифах. Павлиний крик. Образ основан на реалиях: в Павловске был павильон с павлиньим вольером (наблюдение Б. Бухштаба, см.: Баевский В. Я не был лишним // Russian studies. 1996. Vol. II. № 1. С. 399). Ночного хора. Образ (повторяется в «Стихах о неизвестном солдате») восходит к строке Лермонтова «хоры стройные светил» («Демон», XV).

«Умывался ночью на дворе...». Фигаро. Тифлис, 1921. 4 дек. В «Накануне» (1922. 18 июня. Лит. прил. № 8) — с мелким разночтением в ст. 7 /грубого холста/, вызванным, должно быть, записью по памяти. Написано осенью 1921 г. в тифлисском «Доме искусств»: «Мандельштам действительно умывался ночью во дворе — в роскошном особняке не было водопровода, воду привозили из источника и наливали огромную бочку, стоявшую во дворе, — всклянь, до самых краев. В стихи попало и грубое домотканое полотенце, которое мы привезли с Украины» (50, с. 49). По письму Л. Ландсберга М. Волошину от 29 апр. 1922 г., это и следующее ст-ния были исключены из № 1 харьковского журн. «Грядущий мир» секретарем ЦК КПУ Д. Мануильским, затребовавшим на просмотр гранки номера: «— Какая соль? При чем здесь топор? Ничего не понимаю! Что Ленин скажет?» (Рус. литература. 2006. № 4. С. 138–139). Близкие образы появились в почти одновременно написанном (авг. 1921) ст-нии Ахматовой:

«Кому зима — арак и пунш голубоглазый...». Россия. 1922. № 1 (авг.), с подцензурной редакцией ст. 17: /Людишки темные торопятся по снегу/; в С другая подцензурная редакция: /Пусть люди темные торопятся по снегу/. Печ. по ВК, текст в которой совпадает со списком Л. Ландсберга (ИРЛИ. Ф. 562) и наборной рукописью С (ИРЛИ. Ф. 124). В апреле 1922 г. ст-ние заверстано в сигнальный экземпляр журнала «Грядущий мир» (1922. № 1, май), на с. 63 с датой «Февраль 1922 г.» (Библиотека Стэнфордского университета, под сигнатурой «Griadushchiv mir; sbornik». Шифр PG3227. G7). В тираже это ст-ние, а также стихи И. Уразова и В. Нарбута заменены переводом ст-ния Анри Гильбо «Карл Либкнехт». Пунктуация в строфе 1, имеющая смыслоразличительный характер, дается по «России». В списке Ландсберга датировано 1921 г. См. примеч. к предшествующему ст-нию. Образы связаны с воспоминаниями о жизни в Феодосии в 1919–1920 гг., ср. в очерке «Старухина птица»: «Старушка жильца держала как птицу, считая, что ему нужно переменить воду, почистить клетку, насыпать зерна... если хлебнуть этого варева притушенной жизни, замешенной на густом собачьем лае и посоленной звездами, — физически ясным становилось ощущение спустившейся на мир чумы...». Арак — виноградная водка. Душистое с корицею вино — глинтвейн.

* «С розовой пеной усталости у мягких губ...». Всемирная иллюстрация. 1922. Вып. 3 (июль), под загл. /Европа/. В следующих публ. и сб. — без загл. Беловой автограф с правкой (АМ) — сохранившийся от полного текста лист со строфами 3, 4 и датой: май 1922. По сообщению Н. М., образы навеяны картиной В. А. Серова «Похищение Европы». В антич. мифе Зевс (Юпитер), влюбившись, похищает дочь финикийского царя Европу, превратившись для этого в быка. Историософский подтекст раскрыт в статье «Пшеница человеческая» (1922): «нынешняя Европа — огромный амбар человеческого зерна... Но каждое зерно хранит память об одном древнем эллинском мифе... как Юпитер превратился в простого быка, чтобы на широкой спине, тяжело фыркая и с розовой пеной усталости у губ, перенести чрез земные воды драгоценную ношу — нежную Европу, и та слабыми руками держалась за крепкую квадратную шею».

«Холодок щекочет темя...». Москва. 1922. № 6. В «Возрождении» (М., 1923. Т. 2) с разночтением в ст. 12 /Как ты нынче шелестишь/. Беловой автограф (ИМЛИ). Обращено к жене, см.: 49, с. 125.

* «Как растет хлебов опара...». Известия ВЦИК. 1922. 23 сент. В «Возрождении» (М., 1923. Т. 2) редакция ст. 9 /Чтобы силою, как лаской/, восходящая к версиям черновиков, вызвана, должно быть, ошибкой памяти при записи. Черновой автограф (АМ). «Хлебная» символика замещает в ст-нии, как и в ряде статей и стихов этих лет, религиозную (96, с. 185–191). Опара — заправленное дрожжами или закваской тесто, начавшее всходить. Софии. Здесь подразумеваются соборы, ср. ст-ние «Айя-София». Слово-колобок. К образу восходит псевдоним поэта — «Колобов». Усыхающий довесок. Подразумевается колобок, по мотивам известной сказки он — «оскребыш». Прежде вынутых хлебов. Подразумеваются те «хлеба», о которых поэт писал в статье «Пшеница человеческая»: «Духовая печь истории, некогда столь широкая и поместительная, жаркая и домовитая духовка, откуда вышли многие румяные хлебы...».

* «Я не знаю, с каких пор...». Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1922. № 1 (нояб.). В цикле со ст-нием «Я по лесенке приставной...»: под загл. /Сеновал/ — в первой публ. и беловом автографе (ИМЛИ); без загл. — в беловом автографе (РНБ. Ф. 625) и журн. «Петроград» (1923. № 8). Печ. с поправкой по черновику 1922 г. в авторском экз. С (СХ), внесенной 3 февр. 1936 г. 3 листа черновых автографов (АМ), в которых зафиксирован текст, общий со следующим ст-нием, и этапы их обособления. Окончат. тексты в черновике соответствуют первопечатным (не завершен ст. 3). В работе над черновиками нами были использованы транскрипции И. Семенко (собр. Ю. Фрейдина). В наборной рукописи ВК (ИМЛИ) текст до правки — с ошибками, вызванными диктовкой по памяти (восходят к редакциям черновиков). Комариный... князь. Сравнение с князем восходит к ст-нию Державина «Похвала комару» (120, с. 47–49). Тмин — травянистое растение с ароматическими плодами.

* «Я по лесенке приставной...». Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1922. № 1 (нояб.). — БП, где дано по авторскому экз. С (СХ), в котором 3 февр. 1936 г. поэт восполнил печатный текст строфой 4 по черновику допечатной редакции. Печ. по БП. См. примеч. к предшествующему ст-нию. Эолийский... строй. Строй — музыкальный термин: то же, что гармония или мелос. В границах эолийского типа мелоса — творчество Терпандра, Алкея и Сафо. Распряженный... воз... торчит. Образ связан, вероятно, с картиной И. Босха «Воз сена», символика которой вызвала литературу истолкований. Лиру строим. «Строим» — в значении «настраиваем»; подразумевается поиск нового «строя» (см. выше); в этом значении выражение «строить лиру» встречается у М. Хераскова, А. Одоевского. Против шерсти мира поем. Использовано обиходное выражение «гладить против шерсти». Словно спешим Обрасти косматым руном. Реминисценция из ст-ния И. Эренбурга, написанного в янв. — марте 1920 г. в Коктебеле (наблюдение О. Ронена):

Звукоряд — музыкальный термин: запись характеристик определенного музыкального строя.

* «Ветер нам утешенье принес...». Абраксас. 1922. № 2 (нояб.). В перепечатках входило в состав цикла (см. примеч. «А небо будущим беременно»). Беловой автограф и список Н. М. (ИМЛИ, в составе цикла). В наборной рукописи ВК (ИМЛИ) зафиксированы две редакции. Н. Эфрос сообщала об авторизованном списке (вероятно, из невышедшего № 2 альм. «Лирический круг»), ныне в РГБ (111, с. 52). В отклике на первую публ. И. Груздев писал: «А что Мандельштам идет к темам космогоническим, и что здесь мы можем предчувствовать новую поэзию большого стиля, на это мы тоже имеем намеки» (Русская поэзия в 1918–1923 гг. // Книга и революция. 1923. № 3. С. 41). В сюжете отразились канун и начало Первой мировой войны, «мы» ст-ния — то же, что в ст-нии «В Петербурге мы сойдемся снова...»). Строфу 1 М. приводит в статье «Девятнадцатый век» (1922) в пояснение следующей мысли: «В жилах нашего столетия течет тяжелая кровь чрезвычайно отдаленных монументальных культур, быть может — египетской и ассирийской». В ст-нии велика конструктивная роль реминисценций из Блока (почти одновременно писалась и статья о нем), ср.:

(112, с. 142). Азраил — ангел смерти; тот же образ в ст-нии Блока «Милый друг, и в этом тихом доме...», ср. «тень люциферова крыла» в «Возмездии». Ассирийские крылья стрекоз. Подразумеваются аэропланы (см. примеч. «А небо будущим беременно»). Ср. об аэропланах у Блока: «Что-то древнее есть в повороте / Мертвых крыльев, подогнутых вниз...» («В неуверенном, зыбком полете...») (112, с. 134).

* Московский дождик. Сегодня. 1922. № 1 (сент.). — Ковш. Л., 1925. Кн. 1. В первой публ. — без загл. Беловой автограф (ИМЛИ). Образные параллели — в очерке «Холодное лето» (1923). Во рту булавок... ворох («Другие редакции»). Держать булавки во рту — в прошлом профессиональная привычка портных.

* Век. Россия. 1922. № 4 (дек.). В «Красной нови» (1923. № 1) с ошибочно повторенным текстом предшествующей строфы в ст. 21–24. Беловые автографы: АМ (с разночтением), датирован 19 окт. 1922 г.; ИРЛИ, альб. Е. П. Казанович, с датой записи 21 мая 1923 г. Лист черновика (АМ) с концовкой (ст. 25–40), с датой /8 окт. 1922/. Список Н. М. (ИМЛИ. Ф. 225. Оп. 1. Ед. хр. 9) относится к наборной рукописи ВК. В БП дано по авторскому экз. С (СХ), в котором 3 февр. 1936 г. текст был дополнен по черновику (см. выше) заключительной строфой. Образ заключительных стихов использован автором в предисловии к роману Лефевра Сент-Огана «Тудиш» (см. т. 3 наст. изд.). По наблюдению Л. Я. Гинзбург, на образности сказалась поэма Маяковского «Флейта-позвоночник». Кровь-строительница. Реминисценция из «Набросков оды» И. Коневского: «Строительница жизни кровь» (117, с. 153). Узловатых дней колена. Вероятный подтекст — в статье К. Эрберга: «Человеческая культура растет как легкий, но крепкий коленчатый тростник... в тех местах, где находится граница между одним коленом и другим, ствол тростника бывает особенно крепок, и можно сказать, что вся крепость тростника — от этих узловых мест его легкого и стройного ствола... Узловые эпохи в искусстве должны быть предметом особого внимания критики» (О догматах и ересях в искусстве // Искусство старое и новое. Пб., 1921).

* Нашедший подкову. Красная новь. 1923. № 2. — Накануне. 1923. 7 окт. (тот же текст в виде ст-ния в прозе). — К3. В перечисленных публ. — с подзаг. /пиндарический отрывок/, который снят в гранках ВК (ИМЛИ). Печ. с мелкими поправками в строфике и пунктуации по С и рукописи (АМ), текст которой представляет собой ст-ние в прозе, с нанесенной разбивкой на стихи. Оттиск из «Красной нови» с авторской правкой (ИМЛИ) относится к наборной рукописи ВК. Подзаг. указывает на древнегреч. поэта Пиндара, автора торжественных од (V в. до н. э.); от него — образы коней и колесниц, мотив «с чего начать?»; редкая у М. форма свободного стиха — от немецких переводов Пиндара. Помимо Пиндара, источниками образов могли быть ст-ния Овидия, Катулла, Алкмана (316, с. 166–168). Пиния — итальянская сосна; произрастает на Кавказе. Вифлеемский мирный плотник. Речь идет о новозаветном Иосифе, муже Марии. Она отмечена среди подруг повязкой на лбу. Этот образ основан на обычае древних греков украшать повязкой в знак отличия; повязку надевали во время торжественного пира отличившиеся воины или победители игр и т. п. (116, с. 19). Неера — океанида, любовница Гелиоса, ее «влажный чернозем» взят в не вполне ясном метафорическом значении; ее имя вызвано, вероятно, обращением к ней в стихах Лермонтова и А. Шенье (117, с. 203). Хрупкое летоисчисление нашей эры подходит к концу. Ср. в статье «Скрябин и христианство»: «Христианское летоисчисление в опасности, хрупкий счет годов нашей эры потерян...». Эра звенела, как шар золотой. Ср. в «Заметках о Шенье»: «Добро, благополучье, здоровье были слиты в одно представленье, как полновесный и однородный золотой шар... Восемнадцатый век утратил прямую связь с нравственным сознаньем античного мира. Золотой сплошной шар уже не звучал сам по себе». См. также: Смолярова Т. Пиндар и Мандельштам // Toronto Slavic Quarterly. 2005. № 13.

Сыновья Аймона. Россия. 1923. № 5. — Наши дни. М.; Пг., 1923. Сб. 3. — К3. Печ. по К3 с отдельными поправками по «Нашим дням» и рукописям. В «России» с подзаг. /Баллада/, без ст. 59–64 и в виде двустиший. В «Наших днях» с примеч.: /В основу положен отрывок из старофранцузского эпоса geste de «Doon de Mayens»/. Из ВК и С было исключено цензурой (см. общую преамбулу). Местоположение в книге устанавливается по верстке С (ИРЛИ. Ф. 124). Датируется по времени работы над переводами старофранцузского эпоса (см. примеч. к ним). В «Рукописи 1» (ИМЛИ) — первонач. редакция из 93 стихов (воспроизведена в Соч.). Здесь ст. 1–3 и 5–6:

Для перевода (А. Д. Михайлов характеризует его как весьма точный — 59а, с. 64; об истории текста см. с. 67–70) Мандельштамом был взят отрывок из обширной поэмы «Четыре сына Аймона», входящей в цикл Доона де Майанс (Майнцского). В ней рассказывается о вражде сыновей Аймона Дордоньского — Ааларта, Рено, Гишара, Ришара — с императором Карлом Великим. Королевский племянник — Бертоле. Меуза — река в Северной Франции. Арденнская земля. Арденны — горный массив на северо-востоке Франции. Выстроили замок. Согласно поэме, братья построили замок Монтессор. Как в трубле Роланд. Здесь намек на эпизод из «Песни о Роланде» (см. в наст. изд.). И темное густое вино, ублюдок старых лет. «Ублюдок» здесь — сорт вина («vin bastart» в романе о Мелузине), соответствует рус. «бастр» (Успенский Ф. Б. Работы о языке и поэтике Осипа Мандельштама. М.: Фонд «Развитие фундаментальных лингвистических исследований», 2014. С. 46–51).

* Грифельная ода. ВК. ВВП печаталось с учетом авторской правки в экз. С (СХ): поэт исключил из печатного текста 8 строк, 2 из которых взял эпиграфом. В «Накануне» (1923. 29 июля) помещен фрагмент — строфа 4. В АМ — черновые автографы и беловой с правкой, приводящей к тексту ВК; датирован мартом 1923 г. Ранняя редакция — в списке Н. М. с правкой автора, под загл. /Грифель/ и датой /8 марта 1923 г./ (РГАЛИ, фонд журн. «Красная новь»). Авторизованный список, с эпиграфом «И звезда с звездою говорит» — в СХ (БП, с. 284). Такой же список в собр. А. М. Эфроса. Подробно об истории основного текста и черновиках см.: 58, с. 153–230. И. Семенко предполагала, что ст. 41 «И как паук ползет ко мне» в ВК и С — с невыправленной опечаткой, поскольку во всех автографах — «по мне» (81, с. 23). Мы считаем это изменение текста авторским: нет аналогий тому, чтобы подобная, важная в смысловом отношении, опечатка осталась не выправленной ни в корректурах, ни в авторских или подаренных экз. книг. Кроме того, в аргументации (81, с. 26) не учтено, что «паук» является у М. лишь в метафорических планах: в сравнении с собором («На площадь выбежав, свободен...»), светом («Может быть, это точка безумия...»). В контексте он вызван варьировавшимся в первопечатном тексте и черновиках образом «памяти» и неявной темой забвения, традиционно связанных в греч. мифологии. Непосредственный источник, по-видимому, — драма И. Анненского «Фамира-кифаред»:

Две первые строки М. цитировал в своей рец. на драму. Причина исключения 8 стихов из первопечатного текста в авторском экз. С (СХ) не выяснена; вероятно, она связана с образом «голоса», который возникает и в черновиках последующих лет, и, таким образом, является следствием изменившихся воззрений автора. Общая конструктивность сюжета определяется неким, в ряде существенных черт общим, мифо-поэтическим космосом русской поэзии XIX в. (Лермонтов, Тютчев, Державин). Основной источник (дан открыто в зачине) — стихи Лермонтова, в которых говорится об «одиноком пути поэта»:

Реминисценция из них повторяется в ст. 61–62 (кремнистый путь из старой песни). Другие подтексты не столь очевидны. Державин представлен, главным образом, наброском оды «На тленность» («Река времен в своем стремленьи...») — последними строками Державина, записанными им вчерне на грифельной доске свинцовой палочкой (доска хранится в РНБ). От них — образы «грифеля», «черновика» (и производные) и всех, связанных с текущей, «учащей» водой (рекой) (21, с. 286). К этим стихам Державина М. обращался и в статьях начала 1920-х гг.: «Время хочет пожрать государство. Как трубный глас звучит угроза, нацарапанная Державиным на грифельной доске... Сострадание к государству, отрицающему слово, — общественный путь и подвиг современного поэта» («Слово и культура»). Ср. Учительствуют хор державе («Другие редакции») — слова, которые, в свою очередь, могут быть соотнесены с выступлением группы «Смена вех». От Тютчева в ст-нии — символика «дня» и, особенно, «ночи» и закономерности их смены («День и ночь», «Видение» Тютчева). Эти образы, вначале взятые как легко узнаваемые, тютчевские, в динамике ст-ния наполняются новым содержанием, вплетаются в темы, связанные с актуальной политической реальностью: конец революции («дня»), начало нового государственного строительства. В основном тексте возвращаются «овечьи» метафоры, прилагаемые к людской массе (ср. ст-ние «Обиженно уходят на холмы...»), а в черновиках, в качестве эквивалентов, пробуются образы «лесов», «дубов», деревьев («слепцов зеленых»), которые вскоре войдут в переводы из М. Бартеля (где будут повторяться также образы «хищных птиц», «стрепета», мотивы смены дня и ночи и др.). Не вполне ясен в ст-нии образ «мела» и производных, особенно в его взаимосвязи с «грифелем». Возможно, имеет значение его «московская» (в противопоставлении «петербургскому») прикрепленность, ср. образные параллели в очерке «Холодное лето»: «Город раздается у Спасителя ступенчатыми меловыми террасами, меловые горы врываются в город вместе с речными пространствами... И дальше Москва пишет мелом». Полусонок. Здесь окказиональное «полусонки» (со знач. «полусны», уменьшит.) в род. падеже. Родник журчит Цепочкой, пеночкой и речью. Здесь «родник» — символ лирической поэзии; «цепочка» и «пеночка» — с аллюзией на одноименные лирические стихи Державина (57, с. 146). Сдвиг. Здесь — ошибка, возникающая при восприятии стихов на слух, например, «со сна» — «сосна» (термин А. Крученых). Проповедует отвес. У М. «отвес» символизирует строительство (см. в ст-нии «Адмиралтейство»: «всюду царь-отвес»). Воздуха... пресыщен всеми. Аналогичные мотивы: «Воздух бывает темным... Воздух замешен так же густо...» в ст-нии «Нашедший подкову». Плод нарывал. Зрел виноград. Образы символизируют некую манящую, но недостижимую утопию, связаны с басней Крылова «Лисица и виноград». Сохранилось, в виде пометы на книге, свидетельство Н. М.: «Любил Крылова» (Philologica. 1997. Vol. 4. № 8/10. С. 173). И в бабки нежная игра. Как и в ст-нии «На розвальнях, уложенных соломой...», этот мотив содержит намек на цареубийство. Стрепет. Здесь: резкий шум. Вложить персты... как в язву. Поговорка, восходящая к евангельскому рассказу о Фоме неверующем (Ин. 20:24–29). О память, хищница моя («Другие редакции») и ночь-коршунница (ст. 27) — реминисценции из поэмы А. Григорьева «Venezia la bella»:

(117, с. 142). Ночь, золотой твой кипяток («Другие редакции»). Подразумеваются звезды: ср. образ «золотой дымной ухи» в ст-нии «Чуть мерцает призрачная сцена...». Из каменного жерла («Другие редакции»). Речь идет о «жерле вечности» из державинской «Реки времен...».

«Язык булыжника мне голубя понятней...». Огонек. 1923. № 14. — С. Под загл. /Париж/, с разбивкой ст. 3–4, 7–16, 19–22, 25–26 на полустишия и с обратной последовательностью ст. 9 и 10 — в беловом автографе (АМ) и в первой публ. Под загл. /Прабабка городов/ и с несколько иной разбивкой стихов на полустишия: Литературно-художественный альманах для всех. 1924. Кн. 1. Авторизованный список Н. М. под загл. /Париж/ — в собр. А. М. Эфроса. Написано в период работы над переводами «Ямбов» О. Барбье; ст. 4 взят из перевода ст-ния Барбье «Лев» (известен только по цитате в статье «Заметка о Барбье»):

Фригийской бабушкой. В образе намек на античное происхождение фригийского колпака — его носили освобожденные рабы в Древней Греции. Здесь клички месяцам давали, как котятам. Подразумевается декретированное в 1793 г. изменение названий месяцев.

* «Как тельце маленькое крылышком...». Лёт. М., 1923, в составе цикла (см. примеч. к ст-нию «А небо будущим беременно»). В С вне цикла, с датой. В АМ — черновой автограф на листе с разработкой указанного цикла и беловой, вырезанный из листа с тем же циклом. Список Н. М. (ИМЛИ), также в составе цикла; относится, вероятно, к наборной рукописи «Лёта». С циклом связаны образы и сюжет (картины «доисторической космологии»). Разрешение — в строфе 3, где страстная просьба об именовании должна пониматься как инстинктивная жажда исторического существования. Всклянь — вровень с краями. Эмпирей — в антич. мифологии и в «Божественной комедии» Данте — наивысшая космическая сфера, объемлющая звезды и солнце; у Данте также и обитель душ. В лазури мучилась заноза. Этот образ в очерке «Холодное лето» (1923) означает «живую, животную прелесть аэроплана».

*1 января 1924. Рус. современник. 1924. № 2. С — БП, где дано с учетом авторской поправки (стилистического характера) в экз. С (АМ) с пометой: /В<оронеж. 19>37/. Машинопись (ИРЛИ. Ф. 172) относится, возможно, к наборной рукописи «Рус. современника». Подкопирочный экз. той же закладки (АМ). Написано в Киеве, куда Мандельштамы приехали на Рождество к родителям жены (48, с. 172). На первую публ. последовала рец. Г. Лелевича: «Насквозь пропитана кровь Мандельштама известью старого мира, и не веришь ему, когда он в конце концов начинает с сомнением рассуждать о «присяге чудной четвертому сословью». Никакая присяга не возвратит мертвеца» (Молодая гвардия. 1924. № 7/8. С. 262). Поднимал... веки. Образ навеян гоголевским «Вием». Ночные травы собирать. Реминисценция из стихов Ф. Сологуба:

(«Ты не бойся, что темно...») (117, с. 263). Щучьего суда. Образ основан на басне Крылова «Щука». Аптечная малина. Подразумеваются цветные стеклянные шары, в т. ч. малинового оттенка, выставлявшиеся в витринах аптек. Присягу... четвертому сословью И клятвы... до слез. Четвертое сословье здесь — разночинцы, поэт вспомнил о революционных увлечениях своей юности (см. гл. «Семья Синани» в «Шуме времени») и клятву (присягу), которую он должен был дать, вступая в партию социалистов-революционеров; о разночинцах поэт говорил и в ст-нии «Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето...». То ундервуда хрящ... щучью косточку найдешь. Сравнение основано на сходстве рычагов шрифта пишущих машинок с рыбьим скелетом (117, с. 171), как и выше, с аллюзией на суд в басне «Щука».

* «Нет, никогда, ничей я не был современник...». Ковш. Л., 1925. Кн. 1, под загл. /Вариант/. Печ. без загл. по С. По устному сообщению Н. М., переданному нам А. А. Морозовым, ст-ние возникло как реакция на слова или печатное выступление какого-то критика, одобрительно отозвавшегося о ст-нии «1 января 1924» и сказавшего, что видит в М. современника; это объясняет загл. в первой публ., ст. 1 и парафразы предшествующего ст-ния в ст. 5–12. Нет, никогда, ничей я не был современник. Ср. в статье «Буря и натиск» (1923): «Блок — современник... своего времени. Хлебников не знает, что такое современник. Он гражданин всей истории, всей системы языка и поэзии». Сто лет тому назад... постель. Этот образ не вполне ясен; по предположению Н. Харджиева, речь идет о Байроне, умершем в 1824 г. в походе во время войны за независимость Греции (БП, с. 285). Века первый хмель. Речь идет о периоде Наполеоновских войн.

* «Вы, с квадратными окошками, невысокие дома...». Ленинград. 1925. № 21, с разбивкой на полустишия. — С. Под загл. /Ленинградская зима/ — Красная газ. 1925. 16 окт. Веч. вып. (публ. «на случай»). Запись Н. М., дата /17 декабря 1924/ — Автограф (АМ). Машинопись с датой /1925/ (АМ). Печ. по С, с исправлением даты (было «1925») по АМ.

* «Сегодня ночью, не солгу...». Ленинград. 1925. № 20. — Новый мир. 1927. № 6, с мелким разночтением. — С. В «Новом мире» под загл. /Цыганка/. Автограф (после 7-го стиха — запись Н. М.) на бланке «Нового мира», в виде цикла из двух ст-ний — строфы 1–3 и 4–5 (ГЛМ. Ф. 49), текст соответствует помещенному в этом журн. Вместо хлеба еж брюхатый. Ср. в прозе одного из знакомых М.: «Потом голодали, хлебец ели вроде молодого ежа... и очень об соли скучали...» (Баршев Н. Прогулка к людям. Л., 1926. С. 27). Гарнец — мера сыпучих тел.

«Я буду метаться по табору улицы темной...». Звезда 1927. № 8, под загл. /«Из табора улицы темной...»/. Печ., согласно С, без загл. Автограф на бланке «Нового мира» (ГЛМ. Ф. 49), текст соответствует публ. Обращено к О. А. Ваксель, в которую поэт был влюблен зимой 1924/1925 г. (см. примеч. «Возможна ли женщине мертвой хвала?..»).

От стихов «старых» их отделяет длительный период поэтического молчания. Вновь стихи «пришли» в Армении (см. примеч. «Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло...»), а не в Тифлисе, как считалось раньше. Темами и образным строем стихов 1930–1934 гг. поэт, как было предрешено в «Четвертой прозе», резко порывал с официальной литературой. Это обусловило и судьбу стихов, и поворот в судьбе поэта. В периодической печати все же удалось осуществить ряд публ.; последняя подборка появилась в «Лит. газете» (1932. 23 нояб.). Обстоятельства, сопутствовавшие печатанию, представляют собой самостоятельные сюжеты, которые, к сожалению, здесь нет возможности затронуть. Известны и неосуществившиеся публ.: подборка /Семь стихотворений/ («Мы с тобой на кухне посидим...», «Не говори никому...», «Куда как страшно нам с тобой...», «Я вернулся в мой город, знакомый до слез...», «Я скажу тебе с последней...», «После полуночи сердце ворует...», «На полицейской бумаге верже...») в «Новом мире», сохранившаяся в АЗ; подборка /Пять стихотворений/ («Мы с тобой на кухне посидим...», «Не говори никому...», «Куда как страшно нам с тобой...», «Я вернулся в мой город, знакомый до слез...», «На полицейской бумаге верже...»; предполагалось дополнить ее ст-нием «Я скажу тебе с последней...», см. примеч.) с визой М. Козакова (17 февр. 1931 г.) о помещении в № 4 журн. «Ленинград» (ИРЛИ. Ф. 364). Подготовленность анонсированной в 1933 г. журн. «Лит. современник» публ. подтверждают, как установил А. Морозов, сохранившиеся в фонде журн. ст-ния «Канцона», «Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето...», «Еще далёко мне до патриарха...» (ИРЛИ). Поэтом создавались и своды написанных стихов. Один из них, хранящийся в ИМЛИ (Ф. 225. Оп. 1. Ед. хр. 8), с относительной полнотой представляет стихи 1930–1932 гг.; его можно предположительно отнести к одному из неосуществившихся проектов издания книг, договоры на которые, с помощью Н. И. Бухарина, были заключены с ГИХЛом в 1932–1933 гг. (РГАЛИ). Должны были существовать такие своды и у друзей поэта. Пока они не выявлены; некоторые были утрачены во время войны, однако обследование архивов нельзя считать законченным. В личном архиве поэта стихи этого периода сохранились хотя и с большой полнотой, но и с неизбежными лакунами. После ареста 1934 г. архив был спрятан, а в 1936 г. привезен в Воронеж. Этому предшествовала начатая С. Рудаковым[167] работа над рукописным наследием М. Вначале стихи записывались по памяти; новый этап начался 15 янв. 1936 г., когда Н. М. привезла из Москвы архив поэта. На его основе был составлен свод стихов 1930–1935 гг. — «Ватиканский список» (ВС), который записан Н. Мандельштам под наблюдением поэта и содержит его пометы. Этот источник взят нами в основу соответствующих разделов («книг») наст. изд. ВС составлялся с намерением и восстановить тексты, и закрепить те из них, которые ранее были отброшены (по иным окончательное решение в свое время не было принято). Сомнения поэта в отношении некоторых стихов (строф) отражены в рукописи помещением последних в прямые скобки[168]. По крайней мере одно ст-ние («Помоги, Господь, эту ночь прожить...») было пропущено из-за того, что его не оказалось в архиве. «Квартира тиха, как бумага...» и «Мы живем, под собою не чуя страны...», естественно, не записывались, для первого из них в рукописи был оставлен пробел; имеются и другие признаки самоцензуры. Существенно, что в распоряжении поэта в то время были не все источники, которые находятся в архиве сейчас; с другой стороны, в то время в нем должны были находиться источники, впоследствии утраченные[169]. В ряде случаев, не располагая текстами окончательных редакций и не припомнив их, поэт фиксировал те, которые имелись в архиве (речь идет, главным образом, об отдельных словах и строках). Когда такие обстоятельства удается выяснить при сравнительном анализе, основной текст устанавливается нами по более ранним (до 1934 г.) источникам[170]. Творческие изменения в стихах 1930–1934 гг. зафиксированы в ВС лишь в отдельных случаях: так, на основе прежних редакций выделены ст-ния «Вы помните, как бегуны...», «Увы, растаяла свеча...», «Друг Ариоста, друг Петрарки, Тасса друг...», «Как из одной высокогорной щели...». Особый текстологический случай описан в примеч. к циклу «Утро 10 января 1934 года». По редакциям стихов 1935 г. устанавливается дата окончания ВС — не позднее 30 мая 1936 г., однако работа над композицией продолжалась и впоследствии: некоторые стихи вырезаны, разрезаны страницы, что, как можно судить по нумерации стихотворений, делалось для восстановления хронологической последовательности[171], и также позднее, предположительно в мае 1937 г., листы ВС были пронумерованы.

В 1937 г. Н. М. переписала для Н. Е. Штемпель стихи 1930–1937 гг. Этот свод был назван «Наташина книга» (НК). По сравнению с ВС, в него вошли не все стихи (нет, в частности, стихов «Первой тетради», пропуски восполнены Н. М. в 1960-е гг.), и они не были авторизованы; однако в ряде случаев НК помогает установить редакции текстов. К решению текстологических задач в наст. изд. привлекаются Списки Линецкой. Сделаны они были в 1940 г. у С. Рудакова (подробнее см.: 58, с. 234–235). Поскольку архив Рудакова в своей основной части утрачен (20, с. 95–97), этот пока единственный из восходящих к нему сводов имеет значение. В них скопированы стихотворения 1930–1937 годов, но не полностью и не всюду в последовательности.

Название «книге» стихов 1930–1934 гг. поэтом дано не было. Мы следуем предложению Н. М. (52, с. 216), несколько его видоизменяя, так как названию «Московские стихи», предложенному ею для этих годов, противоречит наличие большой группы стихов, написанных в Тифлисе и Ленинграде.

Наличие текстов в НК, Списках Линецкой, своде ИМЛИ указываем выборочно.

«Куда как страшно нам с тобой...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС. Списки Н. М. в АМ, архиве М. Шагинян и в подборках (см. преамбулу к «Новым стихам»). Написано, как и остальные стихи окт. — нояб. 1930 г., в гостинице «Ориант» в Тифлисе. Обращено к жене; она вспоминала: «О. М. прочел мне эти стихи позже других из «Армении», но сказал, что оно пришло первое и «разбудило» его» (52, с. 190, 192).

* Армения. Новый мир. 1931. № 4, без эпиграфа, с обратной последовательностью ст-ний 2 и З, 9 и 10, 11 и 12; с подзаг. /Двенадцать стихотворений/ и датой /Ноябрь 1930/. С эпиграфом цикл напечатан: Лит. Армения. 1966. № 1; восстанавливается согласно свидетельству Н. М. о том, что при публ. в «Новом мире» он был снят цензурой (52, с. 193). См. также в ее письме Н. Харджиеву от 15 апр. 1957 г.: «Снял Полонский, чтобы не возмутить Авербаха. Так и сказал... редактор изобразил негодование Авербаха...» (Мандельштам Н. Об Ахматовой. М., 2007. С. 202–203). К такому решению, насколько можно судить, была склонна также И. Семенко (81, с. 42). Порядок ст-ний в цикле дается согласно ВС (совпадает в НК); изменения в порядке цикла готовились после первой публ. и отражены в своде ИМЛИ. Редакции текстов с момента первой публ. изменений не претерпели. Черновики (АМ), где зафиксирована ранняя редакция, общая для ст-ний «Ты розу Гафиза колышешь...», «Ты красок себе пожелала...», «Как люб мне натугой живущий...» и эпиграфа. Поездка в Армению готовилась в 1929 г. с помощью Н. И. Бухарина. Ее практической целью было подыскать для М. работу и тем самым найти материальные источники существования для семьи. Путешествие продолжалось с мая по сент. 1930 г. Мандельштамы остановились в Ереване и оттуда совершали поездки по стране; в июле — авг. отдыхали в санатории на озере Севан. Цикл, за исключением «Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло...», писался в Тифлисе. Напряженность и тревога в образном строе стихов вызвана актуальными политическими событиями: в это время шел процесс «Промпартии» и началось следствие по делу группы Ломинадзе (помогавшего Мандельштамам в Тифлисе) и Сырцова (52, с. 190–191).

Эпиграф. ВВС — в качестве отдельного ст-ния, предшествующего циклу. В черновиках (АМ) — в составе одной из ранних редакций (см. выше), в одном из набросков — вместо строфы 2 ст-ния «Ты розу Гафиза колышешь...». В фонде И. У. Будовница (РГБ) — автограф, на одном листе с предшествующей записью строфы 2 ст-ния «Как люб мне натугой живущий...» (не исключено, что здесь они составляют целое ст-ние). Автограф (АЗ). Бык шестикрылый. Ближайший источник образа — бык в каменной резьбе армянских храмов; вероятно, повлиял и образ «тигра шестокрылата» в видении преисподней из ст-ния «Влас» Некрасова, которое М. цитировал в одной из дневниковых записей 1931 г. (см. т. 2 наст. изд.)

1. «Ты розу Гафиза колышешь...». Черновики (АМ). Ты розу Гафиза колышешь. Роза — повторяющийся образ в стихах великого персидского поэта Гафиза. Ты вся далеко за горой. Подразумевается исторический факт: Арарат и большая часть древней Армении после 1918 г. находились в пределах Турции. Картинка налипла... с водой. Подразумеваются детские переводные картинки — декалькомани.

2. «Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло...». В ВС с датой /21.Х/, взятой, по-видимому, из ныне утраченного черновика. Написано в Армении; в Ереване поэт читал его А. Худавердян и З. Ясинской (104). Раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала. По свидетельству жены поэта, лев был изображен на коробке с карандашами, которой они пользовались в Армении; лев — символ княжеской власти, вырезался (вместе с быком) на стенах армянских храмов; образ повторяется в следующем ст-нии.

3. «Ты красок себе пожелала...». Черновики (АМ), в одном из них с пометой: /Тифлис. 16 окт. 1930/. Москатель — определенный род товаров: краски, клей и т. п. Сардар — военачальник; здесь имеются в виду персидские наместники в Армении XVI–XVIII вв. Где буквы — кузнечные клещи... скоба. Сравнения вызваны начертанием букв армянского алфавита (поэт начал изучать армянский язык). Багряные -уни и -они Натуга великих родов («Другие редакции»). Имеются в виду окончания армянских слов, например: Эребуни, Вазисубани и др.; с родами здесь сравнивается процесс произнесения. В очаг вавилонских наречий... скорей («Другие редакции»). Армянский язык формировался в государстве Урарту, где были распространены языки, родственные нововавилонскому.

4. «Закутав рот, как влажную розу...». Автограф (начало — рукой Н. М.) с датой /25.Х/ (АМ). Осьмигранные соты. Имеются в виду церкви Армении; ее древнейшие храмы в плане представляют собой восьми- или многогранник. Ср. в ст-нии «Всё чуждо нам в столице непотребной...»: «Ее церквей благоуханных соты». Всё утро дней на окраине мира... слезы. Речь идет об исполненной трагизма истории Армении.

*5. «Руку платком обмотай и в венценосный шиповник...». Черновые автографы (АМ). Лепесток соломоновый. Образ навеян «цветочными» сравнениями библейской «Песни песней Соломона».

6. «Орущих камней государство...». Беловой автограф (АМ). К трубам серебряным Азии вечно летящая. Парафраз ст. 6 из XLVI ст-ния Катулла; М. цитировал его в статье «Слово и культура».

*7. «Не развалины — нет! — но порубка могучего циркульного леса...». Автограф с правкой (АМ). Образы навеяны руинами храма Звартноц близ Эчмиадзина.

8. «Холодно розе в снегу...». Два черновых автографа (АМ). Сытых форелей... дне. То же сравнение в гл. «Севан» «Путешествия в Армению». Весь воздух выпила... гора. Подразумевается Арарат (ср. примеч. «Ты розу Гафиза колышешь...»). Окарина — свистковая флейта.

*9. «Какая роскошь в нищенском селеньи...». Черновой автограф; список Н. М. с датой /24 окт. 1930/ (АМ). Нищенское селенье — Аштарак, см. одноименную главу «Путешествия в Армению».

10. «О порфирные цокая граниты...». Примирившие дьявола и бога. Среди курдов распространен езидизм (ветвь зороастризма) — верование, сочетающее поклонение доброму и злому началам.

11. «Лазурь да глина, глина да лазурь...». Свод ИМЛИ.

12. «Я тебя никогда не увижу...». Список Н. М. (АМ).

«На полицейской бумаге верже...». Мосты. 1965. № 11. Печ. по ВС. Списки в составе подборок (см. преамбулу к «Новым стихам»). На полицейской бумаге верже. Верже — качественная бумага с водяными знаками. Н. М. предполагала, что эпитет «полицейский» вызван тем, что такая бумага была подарена поэту в Тифлисском архиве. «Действительно, автограф близкого по времени стихотворения <«Колючая речь Араратской долины...»> написан на бумаге со штампом Тифлисского дворянского заемного банка, со сплошным водяным знаком в виде условных звезд и птиц» (Свод, с. 89). Раппортички. От аббревиатуры «РАПП» (Российская ассоциация пролетарских писателей); навеяно, должно быть, недавними встречами с одним из лидеров РАППа А. Безыменским, иронически обрисованным в «Путешествии в Армению» (гл. «Сухум»); детальнее см.: 101.

«Не говори никому...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС. В составе подборок (см. преамбулу к «Новым стихам»). Птицу, старуху, тюрьму. По наблюдению К. Тарановского (57, с. 189), этот «перечень» восходит к воспоминаниям поэта о Феодосии (см. очерк «Старухина птица»). В строфе 3 отразились воспоминания поэта о своем детстве (52, с. 194).

* «Колючая речь Араратской долины...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС с поправками по беловому автографу (АМ).

«Как люб мне натугой живущий...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС, утраченная часть текста восстанавливается по черновикам в АМ («Другие редакции»). Автограф строфы 2 (см. примеч. к эпиграфу цикла «Армения»).

* «Дикая кошка — армянская речь...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС, датируется по записи Н. М. (АЗ, ранняя редакция); в ВС датировано нояб. 1930 г. Черновики отдельных строф (АМ). Возможно, черновики ст-ния «И по-звериному воет людьё...» («Другие редакции») относятся к ранней общей редакции ст-ний. Образы связаны с «Путешествием в Арзрум» Пушкина (см. примеч. к следующему ст-нию). Моруха. Здесь — изнуряющая болезнь. Подорожная — письменное свидетельство о цели путешествия в XVIII–XIX вв., выдававшееся, как правило, официальным лицам и дававшее преимущества при проезде. Повытчик — чиновник, собирающий оброк (ср. в «Других редакциях»).

* «И по-звериному воет людьё...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС, датируется по НК (в ВС датировано нояб. 1930 г.). Черновики (АМ), где зафиксированы фрагменты строф ранней редакции, предположительно общей с предшествующим ст-нием. Машинопись (АМ) с пометой /Ноябрь 1930. Тифлис/. Черномора... питье. О каком волшебном напитке идет речь, не установлено, — в «Руслане и Людмиле» и «Сказке о царе Салтане» Пушкина сходных эпизодов нет. И. Семенко предполагала связь с шапкой-невидимкой Черномора (Свод, с. 91). Там, где везли на арбе Грибоеда («Другие редакции»). Отзвук «Путешествия в Арзрум» Пушкина: «Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу... — Что вы везете? — Грибоеда. Это было тело убитого Грибоедова...» (гл. 2).

* «Я вернулся в мой город, знакомый до слез...». Лит. газ. 1932. 23 нояб., под загл. /Ленинград/. Печ. без загл. соответственно ВС и остальным источникам текста. Цензурная редакция ст. 13 /И всю ночь напролет ждут гостей дорогих,/; с этой редакцией в подборке ИРЛИ (см. преамбулу к «Новым стихам»). Другая цензурная редакция: /И всю ночь напролет — в перебоях глухих/ в подборке АЗ (см. преамбулу). Черновик (АЗ). «Криминальный» финал (последнее двустишие) опущен в автографе фонда И. У. Будовница (РГБ). Написано в Ленинграде, когда поэт жил (отдельно от жены) в квартире Е. Э. Мандельштама (Васильевский остров, 8-я линия, д. 31, кв. 5). Комнаты были заняты, и ночевать поэта уложили в каморку над черной лестницей (отсюда возникли реалии). Неожиданностью явилась публ. ст-ния. «Оно сильно распространилось в списках, и его, видимо, решили легализовать напечатаньем» (52, с. 196). Вполне вероятно, что публ. бесцензурного варианта имела со стороны редакции провокационный характер. До детских припухлых желез. Речь идет о шейных лимфатических узлах. Ср. в мемуарах современника о Шостаковиче: «Лицо у него было крепко перебинтовано, его мучили железки, те самые ленинградские припухлые железки, о которых вспомнит потом Мандельштам» (Жукова Л. Из книги воспоминаний // Russica — 1981. Нью-Йорк, 1982. С. 302).

«Мы с тобой на кухне посидим...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС. В подборках АЗ и ИРЛИ (см. преамбулу к «Новым стихам»). Список Н. М. (АЗ), с мелким разночтением. Писалось в одно время с предшествующим ст-нием, когда жена поэта жила у своей сестры в каморке за кухней; готовился отъезд в Москву после неудачной попытки получить комнату в Ленинграде. Завязать корзину. Имеется в виду дорожная корзина для клади.

«Помоги, Господь, эту ночь прожить...». СС 1. Т. 1. Печ. по беловому автографу (АЗ). В ВС и НК отсутствует. «Стихотворение... О. М. никогда мне не читал — я его не знала... Гибельных стихов он всё же мне часто не показывал» (52, с. 197).

* «С миром державным я был лишь ребячески связан...». Звезда. 1931. № 4, без разделения на строфы. Печ. и датируется по ВС, где в текст первой публ. внесена поправка («наглее» вм. «наглеет»). Список М. Зенкевича (РГАЛИ). Местонахождение авторизованного списка первонач. редакции (БП, с. 288) не установлено. Ст. 1 перекликается с гл. «Ребяческий империализм» в «Шуме времени». Леди Годива — героиня английской легенды, жена графа Честера (XI в.). Просила мужа отменить наложенный им на жителей Ковентри тяжелый налог. Граф посчитал эту просьбу капризом и предложил в доказательство истинности ее чувства сострадания к народу проехать по городу нагой; Годива исполнила его прихоть. М. легенда была известна, вероятно, по одноименному ст-нию А. Теннисона в переводе И. Бунина (Знание. 1906. Кн. 14).

«После полуночи сердце ворует...». День поэзии. М., 1962. Печ. по ВС, где изменение в тексте ст. 6, по сравнению с автографом (АМ), — «дрожишь» вм. «молчишь», — вероятно, смысловая поправка. В подборке АЗ (см. преамбулу). Ритмом и интонацией близко ст-нию Фета:

Любишь — не любишь — ни с чем не сравнишь. Обыгрывается фольклорное гаданье на лепестках ромашки. Серебристую мышь. Источником образа, вероятно, послужила статья М. Волошина «Аполлон и мышь» (52, с. 199), в которой Волошин писал о том, что «мышь в аполлоновых культах является знаком убегающего мгновения» (Лики творчества. Л., 1988. С. 100).

«Я скажу тебе с последней...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС. Датируется по спискам в АЗ (см. ниже). В АЗ: а) в составе подборки (см. преамбулу к «Новым стихам»); б) авторизованный список Н. М. с эпиграфом из ст-ния П. Верлена «Серенада»: «Ma voix aigre et fausse...» («Мой голос пронзительный и фальшивый...» (франц.). — Ред.) и датой /2.III.31/; в) авторизованный список М. Зенкевича с той же датой. В АМ — два списка Н. М., на одном из них помета автора: /Для «Ленинграда», на 5-е место (перед «На полицейской»)/, свидетельствующая о намерении расширить подборку в журн. (см. преамбулу к «Новым стихам»). По свидетельству Н. М., написано во время пирушки в Зоологическом музее вместе с Б. Кузиным (см. примеч. «К немецкой речи») и его друзьями-биологами. Шерри-бренди. «В смысле «чепуха» — старая шутка, еще из Финляндии, где <он> жил с Каблуковым» (52, с. 199). Ангел мой. Реминисценция из «Серенады» П. Верлена:

(пер. Г. А. Шенгели). Греки сбондили Елену По волнам. Здесь иронически обыгрывается миф о Елене Троянской, умыкнутой Парисом из дома ее мужа. Мэри. Обыгрывается имя персонажа «Пира во время чумы» Пушкина.

«Колют ресницы. В груди прикипела слеза...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС. Датируется по беловому автографу (АМ). Список М. Зенкевича (АЗ). Бушлатник. Здесь — каторжник. Н. М. писала: «Отношение О. М. к русским каторжным песням — он считал их едва ли не лучшими, очень любил» (52, с. 202).

* «Жил Александр Герцович...». Опыты. Нью-Йорк, 1956. Кн. 7. Печ. по авторизованному списку Н. М. (АМ), представляющему, по-видимому, наиболее позднюю редакцию; описка в ст. 8 (было: «Твердил он») исправлена по автографу (АМ) и ВС. Датируется по ВС. С. И. Липкин в воспоминаниях привел строфу ранней редакции («Другие редакции»). Написано в квартире брата, А. Э. Мандельштама, в Старосадском переулке в Москве; Александр Герцович (правильно: Герцевич) был его соседом по коммунальной квартире; в ст-нии обыгрывается отчество — от нем. Herz (сердце). Одну сонату вечную. Подразумевается знаменитая шубертовская (Шуберт назван в ст. 16) песня «Маргарита за прялкой» (по тексту «Фауста» Гете, где во втором стихе встречается слово «Herz») (31, с. 75). Нам с музыкой-голубою... умереть. Обыгрывается поговорка «умирать, так с музыкой».

* «За гремучую доблесть грядущих веков...». Маковский С. Портреты современников. Нью-Йорк, 1955. Печ. по ВС. Беловой автограф с правкой (АЗ). Черновики и беловой автограф с правкой (АМ). Э. Герштейн сообщила о том, что поэт не был удовлетворен последним стихом ранней редакции и «даже склонялся к тому, чтобы отбросить его совсем» (20, с. 21). Из ранних редакций выделились ст-ния «Нет, не спрятаться мне от великой муры...», «Неправда». По наблюдению С. Куняева, мотивы ст. 5, 9–10 вызваны нашумевшим и много раз перепечатывавшимся ст-нием Э. Багрицкого «TBC» (1929):

(Двадцать два. 1980. № 14). Про ст-ние «О. М. говорил, что это вроде романса» (52, с. 200); замысел ясно выступает в ранней редакции, где введен «поющий» — «один кто-то, властный»; источники и смысловое наполнение этого сюжетного хода не исследованы; в общем виде проблема обрисована И. Семенко (81, с. 50–57); она писала, что в одном из замыслов «начатый певцом “романс”... должен был перебиваться репликой “от автора”» (81, с. 54), — имея в виду под «романсом» текст, соответствующий всей строфе 1 основного. Поддерживая это важное для понимания смысла разграничение, выскажем предположение, что к «романсу» относится не вся строфа 1, а лишь ст. 1–2. Золотились чернила московской грязцы («Другие редакции»). Источником, возможно, послужила «сверхповесть» «Зангези» Хлебникова:

Морцы («Другие редакции») — неологизм, смысл неясен; по И. Семенко — от слова «морить» (81, с. 51).

«Ночь на дворе. Барская лжа...». ВП. Альм. 2. Печ. по Своду (в редакции списка Н. М. 1931 г., местонахождение которого ныне неизвестно). В ВС с мелким разночтением; в НК с искажением («храп» вм. «хрип»). Жена поэта, имея в виду ст-ние Б. Пастернака «Красавица моя, вся стать...», писала: «“Ночь на дворе”... ответ на те строки Пастернака, где он говорит, что “рифма не вторенье строк, а гардеробный номерок, талон на место у колонн”» (48, с. 140); это предположение, однако, оценивалось как бездоказательное (102, с. 120). Строфа 2 повторяет мотивы ст-ния «За гремучую доблесть грядущих веков...».

* «Нет, не спрятаться мне от великой муры...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, с исправлением «грозить» (ст. 9) на «грозит» по списку М. Зенкевича (АЗ, ранняя редакция). Выделилось из ранней редакции ст-ния «За гремучую доблесть грядущих веков...». На основании редакций черновиков И. Семенко предлагала исправить «Москвы» на «Москву» как описку, уничтожающую рифму (Свод, с. 99); это предложение не принимаем: по сравнению с черновиками в основном тексте иное строение образа, а точность рифм не соблюдается и в строфе 2. Ст-ние М. прочитал на вечере в редакции «Лит. газеты» 10 дек. 1932 г., о шокирующей реакции свидетельствует реплика поэта С. Кирсанова: «Он назвал нашу Москву курвой!» (устное сообщение Н. Харджиева). «А» и «Б» — кольцевые маршруты московских трамваев.

Неправда. Мосты. 1965. № 11. Печ. по ВС. Список М. Зенкевича (АЗ). Два списка Н. М. (АМ). Мотивы восходят к строке «И неправдой искривлен мой рот...» ранней редакции ст-ния «За гремучую доблесть грядущих веков...». К шестипалой неправде. «О шестипалости — это, конечно, фольклор, но, кроме того, кличка была (у Сталина. — А. М.) и «рябой», и «шестипалый»... И об этом будто в приметах охранки... Впрочем, здесь связь далеко не прямая. Скорее, ход такой: для людей шестипалость — примета зла» (52, с. 203).

«Я пью за военные астры...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС. Список М. Зенкевича (АЗ). Выступивший после ареста М. со статьей «Распад акмеизма» А. Селивановский (Лит. учеба. 1934. № 8) привлек цитату из ст-ния в своей аргументации. Военные астры. Н. М. (устное сообщение) связывала образ с обилием астр в начале войны 1914 г., их дарили уходившим на фронт. За всё, чем корили меня, За барскую шубу. «Шуба из «Астр» связана с забавным инцидентом. В конце двадцатых годов одна вельможная, а потом погибшая дама жаловалась Эмме Герштейн, что Мандельштам всегда казался ей совершенно чуждым человеком, — она, мол, не может забыть, в какой шикарной шубе он разгуливал по Москве в начале нэпа... Мы только ахнули» (48, с. 181). Желчь петербургского дня. Образ отсылает к ст-нию «Я вернулся в мой город, знакомый до слез...». За музыку сосен савойских. Реминисценция из ст-ния Тютчева о Ламартине: «Как он любил родные ели / Своей Савойи дорогой...» (106). Елисейские Поля — бульвар в Париже. Асти-спуманте и папского замка вино («Châteauneuf du Pape») — марки вина.

* Рояль. Новый мир. 1932. № 6, с опечаткой в ст. 17 и отточиями после строфы 3, означившими опущенную строфу; текст соответствует наборной рукописи в архиве журн. (ИРЛИ). Печ. по ВС. В АМ: список Н. М. (первонач. редакция) и машинопись. В образном строе отразились реалии Великой французской революции, параллели из истории которой с актуальной современностью широко использовались во внутрипартийной полемике 1920-х гг. Фронда. Здесь — оппозиция. Гора и Жиронда — противоборствующие лагери во французском революционном парламенте; победа Горы привела в последующем к якобинской диктатуре. Рояль-Голиаф. Обыгрывается франц. этимология слова «рояль» — «королевский»; Голиаф — библейский великан, пораженный Давидом (1 Цар. 17). Мирабо — один из вождей Великой французской революции (ум. 1791); здесь, по-видимому, в значении «узурпатор». Мастер Генрих — пианист Генрих Густавович Нейгауз, с впечатлениями от его игры на концерте связано все ст-ние (52, с. 204). Земная груша. Имеется в виду земляная груша (топинамбур), которую поэт «не переносил» (52, с. 204). Нюренбергская... пружина. Источник образа не установлен. Выпрямляющая мертвецов. Обыгрывается пословица «Горбатого могила исправит». Волны внутренней правоты («Другие редакции»). Те же мотивы — в ст-нии Пастернака «Опять Шопен не ищет выгод...» (1931), также вызванном игрой Нейгауза (102, с. 102).

* «— Нет, не мигрень, но подай карандашик ментоловый...». СС 1. Т. 1. Печ. по беловому автографу с правкой (АЗ). В ВС и НК не записывалось. Черновые автографы в АМ: 1) на обороте следующего ст-ния; 2) среди прозаических записей 1931 г. Об этом ст-нии (пользуясь, вероятно, «домашним» названием) В. Нарбут писал главному редактору журн. «Октябрь» Ф. Панферову: «У Мандельштама есть новые стихи («О пространстве»). Не хотите ли ознакомиться с ними? Ни в «Новый мир», ни в «Красную Новь» давать он их принципиально (в связи со своим отношением к Тройскому и Вс. Иванову) не желает...» (РГАЛИ). Ряд образов ст-ния, как и в предшествовавших, вызван воспоминаниями о детстве и юности (49, с. 385; 62, с. 137). Карандашик ментоловый — ментоловый карандаш, медицинское средство от головной боли (мигрени); им нужно было потереть виски; ныне вышел из употребления. Свист разрываемой марли... карболовой! Карболовая кислота (карболка) — средство для дезинфекции; в образах сказались впечатления от больницы, куда поэт приходил навещать заболевшую жену (49, с. 386).

* «Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, с исправлением «нацелясь» в ст. 10 на «прицелясь» согласно всем источникам текста 1931–1932 гг. (как у И. Семенко в Своде), и раздельного написания наречия «насмерть» (по современной орфографии — слитно). Черновой автограф завершенного текста (АМ). В первой публ. с посвящением А. А. Ахматовой и пометой /Хмельницкая/. Происхождение и смысл пометы не объяснены; о посвящении Н. М. писала: «Само стихотворение... не посвящалось никому. О. М. мне сказал, что только Ахматова могла бы найти последнее не хватавшее ему слово, — речь шла об эпитете “совестный” к “дегтю труда”. Я рассказала об этом Анне Андреевне — “он о вас думал”... Тогда Анна Андреевна заявила, что... он к ней обращается, и поставила над стихотворением три “А”» (52, с. 205). С этим сюжетом устная традиция связывает стих Ахматовой «И мы сохраним тебя, русская речь...» («Мужество»), а в ст. 5 («отец мой») видит, соответственно, обращение к языку (сообщено А. Морозовым). Такие дремучие срубы... опускала князей на бадье. И. З. Сурат указала на ранее неучтенную исследователями реалию — «поруб», древнерусскую земляную тюрьму, куда заключались узники (среди них бывали и князья), в такой «струб» был заключен протопоп Аввакум в Пустозерском остроге (Дремучие срубы // История литературы. Поэтика. Кино: Сб-к в честь Мариетты Омаровны Чудаковой. М.: Новое изд-во, 2012. С. 424–426).

* Канцона. СС 1. Т. 1. Печ. по ВС, с устранением описки в ст. 2 (воспроизводит ст. 2 промежут. редакции), согласно остальным источникам текста (см.: Свод, с. 101). В АМ: а) запись Н. М. с правкой (без загл., с датой), в которой окончат. редакция соответствует основному тексту (с мелким разночтением); б) машинопись ранней редакции с правкой («Другие редакции»), под загл. /География/. Запись Н. М. (начало — автограф) с правкой (ИРЛИ. Ф. 443), с мелкими разночтениями. Машинопись (ИМЛИ). Канцона — букв.: песнь; широко распространенный в средневековой Европе род любовной (в то же время хвалебной, прославляющей) лирики. Зачин связан с намерением вернуться в Армению (49, с. 446); образы — с впечатлениями от поездки в Армению 1930 г. В ст. 3–6 речь идет об ученых Армении (52, с. 206). Гнейс — горная порода слоистого строения, подобна граниту. Прозорливец. Одним из источников образа послужила Библия, где сказано, что в древности так называли пророков (1 Цар. 9:9). Псалмопевец. Таково традиционное (в т. ч. у Пушкина) именование царя Давида, который, по Библии, слагал и исполнял псалмы. «С`ела» — слово, встречающееся в псалмах др.-евр. священных книг «Писания» (Танах); здесь взято в значении «навеки» (установлено Ю. Фрейдиным). Начальник евреев. Подразумевается царь Давид; слово «начальник» здесь взято в редком, но сохранившемся в языке русской православной церкви вплоть до XX в. значении «основатель», «основоположник». До оскомины зеленая долина. Реминисценция из басни Крылова (см. примеч. «Грифельная ода»; установлено И. Семенко). Я люблю военные бинокли. Ср. в «Записных книжках» к «Литературному стилю Дарвина»: «Глаз натуралиста обладает, как у хищной птицы, способностью к аккомодации. То он превращается в дальнобойный военный бинокль, то в чечевичную лупу ювелира» (т. 3 наст. изд.).

«Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето...». Лит. газ. 1932. 23 нояб., с мелкими неточностями в тексте, под загл. /Полночь в Москве/ и с неточной датой /Июль, 1931 г./. Печ. по ВС с исправлением описки в ст. 52 (было: Марь Иванну) по авторизованному списку (ИРЛИ. Ф. 443). Написано, как и «Отрывки уничтоженных стихов», в квартире А. Э. Мандельштама в Старосадском переулке (52, с. 210). 1 июля М. передал в «Новый мир» подборку из 10 ст-ний, из которых для публ. было отобрано лишь настоящее. В связи с этим поэт писал В. Полонскому: «Это стихотворение дает читателю, с которым я и так достаточно разобщен, крайне неполное понятие о последних этапах моей лирики, а потому печатать его обособленно я не могу». 11 июля (в оригинале письмо ошибочно помечено 11 июня). М. Зенкевич, выступавший посредником между поэтом и редакцией, писал В. Полонскому: «О. Мандельштам согласен дать в «Новый мир» уже принятую Вами «Москву» с добавлением хотя бы еще одного стихотворения. Он предлагает «Фаэтонщика» — случай, бывший с ним в Шуше, где ему попался какой-то пьяный, напугавший его возница. Мы оба (я и Багрицкий) находим, что стихи, несмотря на несколько мрачный тон, приемлемы, вместе с «Москвой», разумеется». Публ. не состоялась. Дробот (постукивание, дребезжание) и чоботы (сапоги) — украинизмы. Бим и Бом — «сценические» прозвища популярных в те годы клоунов. См.: «Говорят, что политическую цензуру стали насаждать в Советской России клоуны, братья Бим и Бом... об их остротах осуждающе писали и советские газеты» (Фома. Советский смех // Воля России. 1923. № 10). И в ход пошли... фа-ми-ре-до. Подразумевается ночная проверка трамвайных путей, сопровождавшаяся постукиванием молоточком по рельсам (20, с. 22). Марь Иванна. По устному сообщению Н. М., так называли ручных обезьянок уличных гадателей, они вытаскивали листок с «судьбой» из «кассы». Есть блуд труда, и он у нас в крови. Ср. в «Четвертой прозе»: «Здесь разный подход: для меня в бублике ценна дырка... Настоящий труд — это брюссельское кружево. В нем главное то, на чем держится узор: воздух, проколы, прогулы» (гл. 16).

* Отрывки уничтоженных стихов. СС 1. Т. 1. Печ. по одному из списков Н. М. в ВС, с восполнением пробела между первым и последним словами в ст. 4 фрагмента 2, оставленном из предосторожности, по НК (запись 1960-х гг.). Машинопись (АМ), текст которой отнесен Н. М. к варианту фрагмента 4. Она писала о несохранившемся фрагменте текста, где «была кухня», и привела два стиха: «И пальцы женщин пахнут керосином», «Из раковин кухонных хлещет кровь» (52, с. 211). К истории текста. «Его разругал Б. Кузин. О. М., еще не привыкший, что Кузин враждебно встречает каждое новое стихотворение, порвал листок. Мы считали, что стихи совсем пропали, но в Москве в 1935 г. среди спасенных черновиков я нашла листки с черновыми записями... О. М. <...> попросил записать сохранившиеся строчки... Черновики я отдала Рудакову...» (52, с. 210). В Москве черемухи да телефоны. Реминисценция из ст-ния «Телефон». Щелкай, милый кодак. Образ заимствован у А. Белого: «кодаком» он называл особенность своей памяти, прием запоминания (впервые — в эссе «Ветер с Кавказа», опубл. 1928). Кодак — марка фотоаппарата (по названию фирмы-производителя).

* «Еще далёко мне до патриарха...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС с поправками по авторизованному списку (ИРЛИ. Ф. 443). Датируется по автографу первонач. редакции (АЗ), в ВС с неточной датой /июль — сентябрь 1931/. Ст. 8–12 входили в одну из редакций следующего ст-ния. Ст. 1 перифразирует зачин ст-ния Баратынского «Еще, как патриарх, не древен я; моей...» (БП, с. 289). От чужой квартиры. Имеется в виду квартира брата в Старосадском переулке (см. примеч. «Жил Александр Герцович...»); поэт подразумевает свою бездомность. Целлулоид фильмы воровской. Подразумевается «кусок киноленты», подаренный поэту Б. Лапиным (49, с. 438). Дзенькую, пане! (польск.) — Благодарю, пане! Шах-гора. Имеется в виду муляж, на фоне которого делали снимки уличные фотографы. Асти — марка вина. Кордованская — от Кордова (город в Испании).

* «Довольно кукситься! Бумаги в стол засунем!..». Новый мир. 1932. № 4, без даты. Печ. по ВС. Черновик с датой (АМ), где правка автора по записи Н. М. (первонач. редакция), приводит к основному тексту. Машинопись промежут. редакции (РГАЛИ). Наборная рукопись «Нового мира» (ИРЛИ). Франсуа. С. Липкин предложил поэту точную рифму к слову «обуян» — «Антуан» и был им пристыжен (44, с. 391); причина, по-видимому, в том, что в это время М. вырабатывал новую систему выразительности в стихе, чередуя точные рифмы с неточными (ср. в следующих строфах). Что я еще не умер. Эти слова, как и ст. 1 в ст-нии «Еще не умер ты, еще ты не один...», восходят к письму Кюхельбекера, процитированному в «Кюхле» Ю. Тынянова: «уведомить тебя, что я еще не умер» (41, с. 22).

«На высоком перевале...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (СМ). В НК идентичный текст (загл. приписано в 1960-е гг.). В ВС отсутствует. Машинопись (РГАЛИ). Под загл. /Фаэтонщик/ в первой публ. и БП, со ссылкой на авторизованный список (НК?); под загл. упоминается в письме Зенкевича Полонскому (см. примеч. «Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето...»). Навеяно впечатлениями от поездки в Шушу осенью 1930 г.: город еще не оправился после истребления армянского населения турецкими войсками в 1920 г.: «Мы прошлись по улицам, и всюду одно и то же: два ряда домов без крыш, без окон, без дверей... Говорят, что после резни все колодцы были забиты трупами... Мы решили ехать в Степанакерт... попался нам безносый извозчик, единственный на стоянке, с кожаной нашлепкой, закрывавшей нос и часть лица. А дальше все было точно так, как в стихах, и мы не поверили, что он нас действительно довезет до Степанакерта... После вечера в «Литгазете», где О. М. прочел эти стихи... подошел Кирсанов... и сказал, что у О. М. все мысли старые и все стихи старые и подражательные, и привел в пример «Фаэтонщика» — подражание «Пиру во время чумы». О. М. выслушал с удовольствием» (52, с. 211–213). В образе фаэтонщика исследователи (И. Чиннов и др.) предполагали Сталина. Словно розу или жабу. Реминисценция из ст-ния Есенина «Мне осталась одна забава...» (1923): «Розу белую с черною жабой / Я хотел на земле повенчать...» (Соч., с. 519).

«Как народная громада...». СС 1. Т. 1. Печ. по НК. В ВС отсутствует. Написано после благополучного завершения поездки с «фаэтонщиком» (52, с. 212).

* «Сегодня можно снять декалькомани...». СС 1. Т. 1. Печ. по беловому автографу (АЗ), с учетом поправки, внесенной в ст. 37 в ВС. Авторизованная машинопись (из портфеля «Нового мира»?), датированная рукой Н. М. августом 1931 г., с многочисленными пометами цензурного характера: заключительная строфа помечена, затем вычеркнута построчно (АЗ). Машинопись из портфеля «Нового мира» с резолюцией редактора: «Не печатать» (ГЛМ. Ф. 49). ВС, без последней строфы (приложена ее запись 1950-х гг. рукой Н. М.), с датой /июль — август 1931 года/. К истории текста. Вышеописанные архивные машинописи относятся ориентировочно к 1932 г., дата в одной из них (АЗ), по-видимому, проставлена по памяти и неточна. Цензурные причины исключения последней строфы, по пометам и резолюции, не оставляют сомнения. Вероятно, в АМ отложился подцензурный текст, который был скопирован в ВС (дата в нем, по-видимому, также неточна). Н. М. писала о том, что последняя строфа была исключена из текста по воле поэта (52, с. 215), но вышеизложенная история текста вступает в противоречие с ее свидетельством (см. также Свод, с. 108). Написано после переезда Мандельштамов в комнату в Замоскворечье (20, с. 23). Декалькомани — см. примеч. «Ты розу Гафиза колышешь...». Фисташковые эти голубятни. Образ навеян разноцветными куполами храма Василия Блаженного. В стеклянные дворцы на курьих ножках. Интерпретацию см. у Н. Мандельштам (50а, с. 726–727), а также в ст. М. Безродного: «...в этом образе «соединены черты (1) лондонского Crystal Palace, описанного в четвертом сне Веры Павловны как прообраз архитектуры социалистического завтра и высмеянного в «Записках из подполья» как скучный итог утилитаристских стремлений к общему благу; (2) московского Дома Центросоюза, недавно начатого строительством; (3) избушки на курьих ножках, обозначающей в славянском фольклоре ворота в царство мертвых» (Безродный М. В. Дворцы на курьих ножках... // http://m-bezrodnyj.livejournal.com/443699.html#/443699.html). Бес... кидается в ребро. Ср. в «Записных книжках» к «Путешествию в Армению» (т. 2 наст. изд.): «В январе мне стукнуло 40 лет. Я вступил в возраст ребра и беса. Постоянные поиски пристанища и неудовлетворенный голод мысли». Почасно — т. е. взятый напрокат за почасовую плату.

* Ламарк. Новый мир. 1932. № 6. Печ. по этой публ., датируется по ВС (куда скопировано с утраченного архивного текста). В наборной рукописи «Нового мира» (ИРЛИ) — список Н. М. (ранняя редакция); текст подписан к печати — следовательно, исправления, приводящие к печатному тексту, были сделаны автором в корректуре. Черновик (АМ), датированный 9 мая (запись трех последних строф). ВС, с разночтением в ст. 24 (искажение, вызванное записью по памяти, — текст соответствует редакции черновика). Ст-ние было высоко оценено уже современниками, так, Ю. Тынянов называл его гениальным (20, с. 35). Интерес к учению Ламарка возник при общении с Б. Кузиным (см. примеч. «К немецкой речи»), сторонником неоламаркизма; в эти годы Кузин подвергался преследованиям за свои научные взгляды. Образные параллели — в «Путешествии в Армению»: «Ламарк боролся за честь живой природы со шпагой в руках» (ср. ст. 3–4); «В обратном, нисходящем движении с Ламарком по лестнице живых существ есть величие Данте. Низшие формы органического бытия — ад для человека» (гл. «Вокруг натуралистов»). Поэт воспринял не только идеи, но и образы трудов Ламарка («Философии зоологии» главным образом): «Одним из таких ключевых образов является лестница, другим — спуск, или «деградация», которая выражается в потере важных органов и способностей теми животными, которые находятся на нижних ступенях этой лестницы. М. описывает «деградационные потери» почти словами Ламарка, см. особенно подчеркивание границы между позвоночными и беспозвоночными... так же как и введение красного цвета... Особое внимание М. привлекли идеи Ламарка об отсутствии зрения (глаз) у животных, стоящих ниже насекомых...». Исследователь видит в ст-нии не скрытые политические и социальные аллюзии — в этот период поэт открыто выражал свои взгляды, — а предвосхищение регрессивного, отступательного движения, «которое стало основной темой русского и европейского искусства и эстетической мысли» у С. Эйзенштейна, Р. Кено, Т. Манна (27, с. 5–6). Протей. Здесь с игрой значений: на имени морского бога (греч. миф.), обладающего способностью к перевоплощению, и на получивших от него именование видах животных и микроорганизмов; из названных, вероятнее всего, подразумевается протей из отряда хвостатых земноводных, характерный признак которого — недоразвитые глаза.

* «Когда в далекую Корею...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС. В АМ две записи ранних редакций рукой Н. М.: 1) без строф 3, 6; 2) идентичная, к которой позднее приписана строфа 6 и дата (совпадает с датой ВС). Сюжет основан на воспоминаниях о юности. Когда в далекую Корею... золотой. Подразумевается экономическая политика России на Дальнем Востоке перед Русско-японской войной 1904–1905 гг. Оранжерея — в Тенишевском училище; размещалась в галерее, соединявшей лицевое здание и дворовой флигель; под ней, на внутреннем дворе, где мальчишки во время перемен играли в футбол, складывали дрова. Смешливая бульба. Подразумевается кадык. Петропавловску-Цусиме. «Петропавловск» — флагман русской флотилии, подорвавшийся на мине и затонувший в марте 1905 г.; Цусима — морское сражение (май 1905 г.), поражение в котором предопределило для России исход войны и, во многом, развитие революции 1905 г.; отразилось также в поэме Ахматовой «Путем всея земли». «Ура» на дровяной горе... Здесь отзвук реакции либеральной интеллигенции на поражения русской армии в войне с Японией, отозвавшийся и на политизированных школьниках и студентах. «Они открыто радовались победам японцев. Немецкий журналист Гуго Ганц писал из Петербурга, что общей молитвой либералов было: “Боже, помоги нам быть разбитыми”» (Нефёдов С. А. Как готовили революцию 1905 г. // Вопросы истории. 2015. № 6. С. 73–74). Царевич Хлор — персонаж «Сказки о царевиче Хлоре» Екатерины II, посланный на гору искать розу без шипов (его упоминает Державин в оде «Фелица»).

* «О, как мы любим лицемерить...». Новый мир, 1932. № 4, без даты (промежут. редакция в виде двух первых строф). Печ. по ВС, датируется по наборной рукописи «Нового мира» (ИРЛИ), где представлена ранней редакцией (список Н. М.); текст подписан к печати — следовательно, третья строфа была снята автором в корректуре. В БП ошибочно датировано февр., в ВС — апр. 1932 г. По свидетельству Н. М., Ахматова «опознала» в ст-нии мотивы одного из юношеских стихов М. (49, с. 324); строфа 1 близка по мысли к одной из статей Вяч. Иванова: «Когда отсечен ребенок от матери, как плод от дерева, — обособленный человек подобится новой тени, легкой гостье Аида, только что испившей от летейских струй, от вод Забвенья» (26, с. 394).

* «Вы помните, как бегуны...». Струве-1962. Печ. по ВС (восстанавливается зачеркнутая часть даты). В НК с ошибкой памяти — «холста» вм. «сукна»; в послевоенное время текст зачеркнут и помечен: «Запись по памяти — отсюда ошибки... Н. Мандельштам». Возникло в результате переработки в Воронеже ранней редакции ст-ния, сохранившегося в АМ в двух источниках: 1) машинопись под загл. /Новеллино/, датированная маем 1932 г.; 2) список Н. М. под загл. /Флорентийцы/, датированный рукой поэта 22 мая 1932 г. Этот лист был разрезан, и часть, соответствующая тексту следующего ст-ния, нумерована для включения в подборку (ранее воронежской ссылки). Ст-ние явилось в результате чтения песни XV «Ада» «Божественной комедии», в которой описана встреча Данте с одним из его учителей, Брунетто Латини:

«Около Вероны раз в год устраивались состязания в беге... Победитель получал отрез зеленого сукна...» (перевод и примеч. М. Лозинского). Цитируя эти стихи «Ада» в своем переводе, поэт заметил: «В дантовском понимании учитель моложе ученика, потому что бегает быстрее» («Разговор о Данте», гл. II).

«Увы, растаяла свеча...». БП. Печ. по ВС. См. примеч. «Вы помните, как бегуны...». Источники сюжета, вероятно, — средневековые итальянские новеллы.

Импрессионизм. ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, с устранением описки в ст. 2 («растений» вм. «сирени») по записи жены поэта 1932 г. (АМ). Вызвано впечатлениями от картин импрессионистов: К. Писсаро «Бульвар Монмартр» и «Площадь Французского театра в Париже», К. Моне «Сирень на солнце», которые поэт видел в Музее нового западного искусства в Москве (БП, с. 291). Образные параллели — в «Путешествии в Армению» (гл. «Французы») и «Записных книжках» к нему.

«Там, где купальни-бумагопрядильни...». Новый мир. 1932. № 6. Печ. по ВС, датируется по первой публ. (в ВС ошибочно датировано апр. 1932 г.). Наборная рукопись «Нового мира» (ИРЛИ). Черновой автограф строфы 3 (АМ). Посвящение восстанавливается по указанию Н. М. (52, с. 218). Сергей Антонович Клычков (1889–1937, расстрелян) — поэт; дружба с ним окрепла в 1932 г., когда они оба вместе с семьями жили в Доме Герцена; ему посвящено также ст-ние «Полюбил я лес прекрасный...». Известен вариант стиха без определенного места отнесения: «Сам себя по улицам за руку водил» (52, с. 218). В ст. 4 и 6 обыгрывается название места отдыха москвичей: Парк культуры и отдыха (современное ст-нию) и Нескучный сад (старое). Вывернуто веко. Реминисценция из поэмы И. Сельвинского «Уляляевщина»: «Уляляев був такий: Выверчено віко...».

Батюшков. Новый мир. 1932. № 6. Печ. по ВС с исправлением описки в ст. 1 («бродяга» вм. «гуляка») и др. по остальным источникам текста. Датируется по первой публ. (в ВС — неполная дата). Наборная рукопись «Нового мира» (ИРЛИ). Беловой автограф с датой (ГЛМ. Ф. 49). В НК ст. 1 совпадает с основным текстом, с описками в других стихах и без последней строфы. Константин Николаевич Батюшков (1787–1855) был одним из «вечных спутников» М.; он упомянут в ст-нии «Нет, не луна, а светлый циферблат...» (см. также примеч. «Чуть мерцает призрачная сцена...»). С. Липкин, навещавший М. в 1932 г., писал: «Он рассказывал о Батюшкове с горячностью первооткрывателя... не соглашался с некоторыми критическими заметками Пушкина на полях батюшковских стихов, искал, находил линию Батюшкова в дальнейшем движении русской поэзии, называл при этом Языкова и Веневитинова. Запомнилась (неточно) фраза: “Прекрасно обливаться слезами над вымыслом, а Батюшков и слезы превращал в вымысел”» (44, с. 391–392). Основной источник ст-ния — «Прогулка по Москве» Батюшкова, где рассказывается о «странствованиях... с гулянья на гулянье» (ср. ст. 1), между прочим и по Тверскому бульвару, где писалось ст-ние. Батюшков нежный со мною живет. Помимо переносного, в этом стихе был и прямой смысл — в комнате на Тверском бульваре у М. висела репродукция автопортрета Батюшкова (БП, с. 293). «Нежным» Батюшков назван в ст-нии Баратынского «Богдановичу». Дафну поет. Дафна лишь однажды упоминается у Батюшкова (ст-ние «Ответ Тургеневу»); по-видимому, имеется в виду «Источник» Батюшкова (переложение одноименной «персидской идиллии» Парни), воспевающий Зафну. Этот говор валов. Подразумевается строка Батюшкова «И есть гармония в сем говоре валов» («Есть наслаждение и в дикости лесов...»). Гармонический проливень слез. Образ восходит к стихам («К Дашкову») и прозе («О лучших свойствах сердца») Батюшкова. Оплакавший Тасса. Батюшков написал элегию «Умирающий Тасс». Удивленные брови. Образ вызван, вероятно, обликом Батюшкова на портрете работы Кипренского. Вечные сны. Речь идет о «вечных», т. е. повторяющихся, мотивах поэзии, а также о теме «поэзии как сна» или «сна в поэзии», распространенной у поэтов русского XIX в. В том же значении «блуждающие сны» (ст-ние «Я не слыхал рассказов Оссиана...»). У Батюшкова тема обыгрывается в ироническом «Похвальном слове сну».

Стихи о русской поэзии. СС 2. Т. 1 (с другим распределением строф между ст-ниями цикла), последнее ст-ние с посвящением С. А. К<лычкову>. Отдельно стихи печатались: ВП. Альм. 2; СС 1. Т. 1. Печ. по ВС, с уточнениями (см. ниже). Возможно, цикл был окончательно завершен лишь в Воронеже: в архивных источниках АМ (см. ниже) отразились варианты порядка ст-ний в цикле, но без строф 1–2 первого ст-ния цикла (в копии Н. Е. Мандельштам из архива Е. Э. Мандельштама выделены в самостоятельное ст-ние). В письме к жене от 4 мая 1937 г. поэт сообщал оценку С. Рудакова: «Только что пришло письмо от Рудакова... Он пишет... что... Большое новое идет от стихов о русской поэзии? Да?»

1. «Сядь, Державин, развалися...». Печ. по ВС с поправкой в ст. 17 по копии Н. Е. Мандельштам из архива Е. Э. Мандельштама: редакция ВС /Пахнет потом, конским топом/ воспроизведена по черновикам и не отразила, как представляется, последующую работу над текстом. Сядь, Державин, развалися. Отзвук ст-ния Державина «Гостю»:

(56, с. 248). Ты у нас хитрее лиса. По-видимому, подразумевается то обстоятельство, что Державин, выступавший с обличениями чиновников и высшей знати, все же ухитрялся сохранять расположение императрицы. Дай Языкову бутылку... накал. Образы основаны на мотивах поэзии Языкова, нашедших отклик в поэтических посланиях к нему Пушкина («Языков, кто тебе внушил...») и Баратынского («Языков, буйства молодого...») (БП, с. 293). Гром живет своим накатом. Эта тема, варьирующаяся в следующем ст-нии, и общий аллюзивный строй цикла заставляют предполагать подтекстом аллегорическое и назидательное ст-ние Державина «Гром» (56, с. 249):

* II. «Зашумела, задрожала...». Два автографа с правкой (АМ, первонач. редакция), датированные 2 и 3 июля 1932 г. Машинопись с правкой (АМ). Сюжет продолжает начатую в ст-нии I тему грозы. Как смоковницы листва. Подразумевается евангельский рассказ о бесплодной смоковнице, обреченной засохнуть (Мф. 21:19). И в сапожках мягких ката Выступают облака. Капли прыгают («Другие редакции»). Образы навеяны, по-видимому, державинским ст-нием «Облако», где «каплям» уподоблены временщики.

III. «Полюбил я лес прекрасный...». Посвящение С. А. Клычкову (см. примеч. «Там, где купальни-бумагопрядильни...») восстанавливается в соответствии со свидетельством Н. М.: «Третья часть... понравилась Клычкову... попросил посвятить ему... и О. М. согласился. На чистовиках нет имени Клычкова, чтобы на случай беды не давать начальничкам лишнего имени» (52, с. 225). Черновой автограф; машинопись строф 5–8 (АМ). В образном строе дана картина «русской поэзии». Белок кровавый белки... в страшном колесе. Отдаленные параллели — в статьях «Франсуа Виллон» (гл. 5), где говорится, что Виллон «жил в Париже, как белка в колесе», и «О природе слова», где В. Розанов «щелкает орешки». Там без выгоды уроды... вал. Клычков «сказал про уродов, которые режутся в девятый вал: “Это мы с вами...”» (52, с. 225). Ср. у Клычкова:

И деревья — брат на брата — Восстают. Ср. в статье «Заметки о поэзии»: «В поэзии всегда война... Корневоды, как полководцы, ополчаются друг на друга» (см.: 95, с. 89).

* «Дайте Тютчеву стрек`озу...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС; здесь в квадратных скобках показана строфа 4, скопированная из чернового автографа (АМ), где была зачеркнута («Другие редакции»). Датируется по машинописи из собр. И. Эренбурга (ныне в АМ). Та же дата в машинописной копии В. А. Лифшица, восходящей, по данным А. П. Бабенышева, к редакционному портфелю журн. «Звезда». В ВС датировано маем 1932 г. В БП указан беловой автограф из собр. А. В. Звенигородского, датированный июлем 1932 г. (ныне в Мемориальной квартире Андрея Белого на Арбате). Недатированный беловой автограф в альб. Л. В. Горнунга (Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме). Строфа 1 построена как фольклорная загадка: читатель приглашается «догадаться», о чем идет речь. Дайте Тютчеву стрек`озу. Подразумеваются строки Тютчева:

(БП, с. 292). Веневитинову — розу. Намеки на образы ст-ний Веневитинова «Три розы» и Дельвига «На смерть Веневитинова» («Розе подобный красой, как Филомела ты пел...») (БП, с. 293). Перстень. Здесь — первый по значению «приз»; образ вызван, вероятно, ст-ниями Пушкина «Талисман» и Веневитинова «К моему перстню». Баратынского подошвы... веков. Образ связан, по-видимому, с представлением о пророческом даре Баратынского (его ст-ние «Последняя смерть»). Лермонтов — мучитель наш. Стихи Лермонтова, особенно «Выхожу один я на дорогу...», интенсивно переживались М. с начала 1920-х гг. (см. примеч. «Грифельная ода»), в «Стихах о неизвестном солдате» он обещает «за Лермонтова Михаила... отдать строгий отчет». Одышкой болен Фета жирный карандаш. «Жирный» навеян этимологией фамилии Фета (40а, с. 33); по-видимому, М. знал о карандашной правке Фета в его последнем ст-нии «Когда дыханье множит муки...» (117, с. 61). А еще, богохранима... Хомякова борода («Другие редакции»). Строфа со слишком отчетливой пародийной окраской, почему, вероятно, и не была введена в окончат. текст. Имеются в виду строки Хомякова (БП, с. 292):

* К немецкой речи. Лит. газ. 1932. 23 нояб. Печ. по ВС, загл. и посвящение — по первой публ. В архивных источниках: 1) первонач. редакция — сонет /Христиан Клейст/. Автограф с правкой (АМ), датированный 8 авг. 1932 г., с эпиграфом из ст-ния Клейста «Дифирамбы»:

В переводе К. М. Азадовского: Друг! Пользуйся жизнью: / Ибо годы летят, / И сок виноградных лоз / Не долго еще будет нас горячить! Эв.-Хр. Клейст. (нем.); 2) сонет /Христиан Клейст/, окончат. текст этой редакции. Список А. В. Звенигородского (АМ), датированный 8 авг. 1932 г., с поздней пометой Н. М. мемуарного характера (см. ниже); 3) промежут. редакция. Машинопись первых 4-х строф, под загл. /Бог-нахтигаль/, с правкой рукой Н. М., приводящей строфы к основному тексту (АМ); 4) основной текст, с посвящением (загл. приписано позднее) — запись Н. М. (АМ); 5) Основной текст, с вышеприведенным эпиграфом из Клейста — список Н. М. (архив М. Шагинян). Андрей Владимирович Звенигородский (1878–1961) — поэт, автор двух сборников стихов и литературоведческих работ. Сдружился с М. в июне 1932 г. В анкете отозвался о нем: «Очень талантливый и с большой эрудицией поэт. Полюбил его как человека» (РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. I. Ед. хр. 46). В знак возникшей дружбы М. продиктовал ему стихи (см. упомянутый выше список сонета) и «сказал, что этот вариант он дарит ему и больше нигде стихи записаны не будут» (записано Н. М. в 1957 г. со слов Звенигородского на его списке, АМ). Борис Сергеевич Кузин (1903–1973) — биолог; друг М. Познакомились в Ереване в 1930 г., их дружба продолжалась до конца жизни поэта (34, с. 153–183). М. был вхож в кружок биологов, коллег Кузина, и проникся естественнонаучными интересами, отразившимися в ст-нии «Ламарк» и на страницах «Путешествия в Армению». Кузин, сам писавший стихи, был нелицеприятным критиком, к этому обстоятельству апеллируют ст. 5–6 (см. также примеч. «Отрывки уничтоженных стихов»). После ареста Кузина (в связи с его научными взглядами) М. добивался его освобождения (1933). Эвальд Кристиан фон Клейст (1715–1759) — поэт, выразитель идей раннего немецкого сентиментализма; в ставшей популярной поэме «Весна» призывал отказаться от войн. Служил офицером в прусской армии, погиб от ран, полученных в бою с русскими войсками во время Семилетней войны (ср. ст. 34). Книга стихов Клейста была куплена М. в 1932 г.: «Случайно попался и Клейст-старший. Его судьба поразила О. М.: он был ранен в битве... его узнали русские офицеры и на носилках отнесли в госпиталь» (52, с. 226). Церера (римск. миф.) — богиня земледелия и плодородия; здесь, по-видимому, символизирует мир. Когда я спал без облика и склада. Подразумевается период «поэтической немоты» (1925–1929), из которого поэта вывела дружба с Кузиным. Бог Нахтигаль. Нахтигаль (нем.) — соловей. Образ восходит к ст-нию Гейне «В начале был соловей...», где речь идет о страдающем соловье, искупителе лесных птиц (117, с. 17). Пилад — в греч. миф. верный (и молчаливый) друг Ореста (вошло в поговорку); здесь поэт говорит о своих дружеских чувствах к Кузину. См. также главы 3.2.1–3.2.5 в кн.: Киршбаум Г. «Валгаллы белое вино...». Немецкая тема в поэзии О. Мандельштама. М.: НЛО, 2010. С. 255–301.

* Ариост. День поэзии. М., 1962. Печ. по ВС. К истории текста. Восстанавливая стихи 1933 г. по памяти в июне 1935 г., М. создает «вариант» (см. «Другие редакции»), С. Рудаков писал жене 29 июня 1935 г.: «О. Э. стал пытаться восстановить стихи об Ариосто. И из полузабытых обломков стало нами строиться новое стихотворение... план... мой... Кроме мелочей — последняя, заключительная, строка — моя, мое центральное место (1 1/2 строки) в середине вещи». Впоследствии текст 1933 г. нашелся в АМ и был внесен, наряду с вышеописанным, в ВС. Н. М. настаивала на том, что поэт «собирался печатать оба стихотворения... с общим названием» (52, с. 232), однако, независимо от степени участия Рудакова в работе, отсутствие творческих причин при создании «варианта» не позволяет нам признать его самостоятельным произведением. В БП (с. 296) указан «первоначальный текст... без последней строфы, с пометой: Старый Крым. 4 мая 1933». Из текста выделилось ст-ние «Друг Ариоста, друг Петрарки, Тасса друг...». Написано в Старом Крыму, где Мандельштамы и Кузин, только что освобожденный из-под ареста, жили у вдовы А. Грина. Ариост — Лудовико Ариосто (1474–1533) — итальянский поэт, автор поэмы «Неистовый Орланд», эпизоды которой обыгрываются в ст-нии. Для М. имело значение то, что влияние Ариосто испытали Батюшков и Пушкин. И деве на скале... без покрывала... Реминисценция из ст-ния Пушкина «Буря»: «Ты видел деву на скале... С ее летучим покрывалом?» (БП, с. 296); в какой-то мере, возможно, образ восходит к «Неистовому Орланду», где герой спасает прикованную к скале Олимпию. Феррара черствая! Ариосто, как и его отец, многие годы находился на службе у феррарского герцога, который не считался с его поэтическим призванием.

«Не искушай чужих наречий, но постарайся их забыть...». Струве-1962, без ст. 5–6. Печ. по ВС. Современные ст-нию архивные источники были утрачены при обыске в мае 1934 г. Восстановлено поэтом по памяти в 20-х числах июня 1935 г. (письмо Рудакова к жене от 7 авг. 1935 г.) — сначала, возможно, без ст. 5–6 (так в Списке Линецкой и НК). Не искушай чужих наречий. Как и в ст-нии «К немецкой речи», здесь говорится об «измене» родному языку: в Крыму, где писалось ст-ние, М. читал итальянских поэтов в подлиннике и писал «Разговор о Данте». Получишь уксусную губку... губ. Реминисценция из евангелий о последних минутах жизни Христа (Мф. 27:34; Мк. 15:36).

«Друг Ариоста, друг Петрарки, Тасса друг...». Струве-1962. Печ. по ВС. Выделилось из ст-ния «Ариост» (ср. строфу 8). Упоминается в письме Рудакова к жене от 7 авг. 1935 г.

«Холодная весна. Бесхлебный робкий Крым...». Мосты. 1963. Кн. 10. Печ. по фотокопии из следственного дела 1934 г. (Огонек. 1991. № 1) — запись рукой следователя, помета и подпись автора. Местоположение определяется по пробелу в ВС. Н. М. писала, что в ст. 5 первонач. было: «расстрелянная даль» (52, с. 231). Осенью 1932 г. власти пошли на преступную акцию: чтобы сломить сопротивление крестьян коллективизации, у населения были изъяты запасы зерна, и к зиме начался массовый голод. «Кубань и Украина названы точно — это расспросы людей, бродивших с протянутой рукой. Калитку действительно стерегли день и ночь... чтобы бродяги не разбили саманную стенку дома и не вытащили последних запасов муки» (52, с. 231).

«Квартира тиха, как бумага...». Рус. мысль. 1963. 21 февр., без строф 4 и 8. Печ. по машинописи 1960-х гг. (АМ), ст. 14 — в редакции Э. Герштейн (20а, с. 350). Прижизненные записи, вероятно, не делались. В ВС не записывалось, Н. М. писала об этом (52, с. 235) ошибочно. В НК — запись 1950-х гг., без строф 4 и 8. Текст ст-ния, восстанавливавшийся Н. М. по памяти, по-видимому, неточен, особенные сомнения вызывает текст между строфами 3 и 9 (см. также: 20а, с. 350). В сюжете речь идет о новой квартире в писательском кооперативе (ул. Фурманова, д. 3/5, кв. 26), полученной поздней осенью 1933 г. Поводом послужили слова Б. Пастернака. «Он забежал к нам... посмотреть, как мы устроились в новой квартире. Прощаясь, долго топтался и гудел в передней. «Ну вот, теперь и квартира есть — можно писать стихи», — сказал он, уходя. «Ты слышала, что он сказал?» — О. М. был в ярости. Он не переносил жалоб на внешние обстоятельства... которые мешают работать. По его глубокому убеждению, ничто не может помешать художнику сделать то, что он должен, и обратно — благополучие не служит стимулом к работе» (48, с. 140). В ст-нии отразились реалии. «Дом... был построен халтурно. Стены были проложены внутри войлоком, отсюда тучи моли, летавшей по комнатам. Ее ловили, хлопая руками» (20а, с. 352). Пайковые книги читаю. Подразумевается «разрешенная литература»; обыгрывается «пайковая книжка» — блок талонов на получение продуктов из распределителя (48, с. 113). Ключ Ипокрены (греч. миф.) — источник на горе Геликон, образовавшийся от удара копыт Пегаса; символ поэтического вдохновения.

«Мы живем, под собою не чуя страны...». Мосты. 1963. Кн. 10, с разночтениями. Печ. по фотокопии автографа из следственного дела 1934 г. (Моск. новости. 1989. 9 апр.) с поправкой в ст. 7 по записи Н. М. 1960-х гг. В автографе «глазища» вм. «усища», что, как представляется, явилось результатом описки, воспроизводящей вариант ранней редакции. Так, в записи Б. С. Кузина по памяти этот стих читается: Тараканьи сверкают глазища (Нерлер П. Н. Слово и «дело» Осипа Мандельштама. М., 2010. С. 31). См. также у Ахматовой в листках из дневника: «Из каждого окна на нас глядели тараканьи усища “виновника торжества”» и коммент.: 58, с. 147–148. Еще одна ранняя редакция, по воспоминаниям Н. М., давала чтения ст. 3–4:

В этой редакции ст-ние попало к следователю (48, с. 80). Э. Герштейн сообщила вариант ст. 5: «У него на дворе и собаки жирны» (20, с. 51). Разночтения в публ. восходят к записям (по памяти) Н. М. разных лет и, возможно, воспроизводят варианты редакций. Поэт читал ст-ние друзьям и знакомым. По свидетельству Ахматовой, перед тем как прочитать эти стихи, он сказал: «Стихи сейчас должны быть гражданскими» (7, с. 205). И широкая грудь осетина. По свидетельству историка, «грузины, озабоченные репутацией своей страны, говорят о татарском или осетинском происхождении Сталина» (Конквест Р. Большой террор // Нева. 1989. № 10. С. 116). Фамилия «Джугашвили» (названная в ст-нии «Если б меня наши враги взяли...») буквально значит «сын осетина» (55, с. 425). О связи образов со стихотворениями 1935–1937 гг. см. 58, с. 147–148.

Восьмистишия. СС 2. Т. 1, где напечатаны в последовательности ВС. Отдельные восьмистишия печатались вне подборки (см. примеч. к ним). Печ. по ВС. Тот же порядок в НК (не вошло ст-ние 2). Хотя в ВС нумерацией установлен авторский порядок следования восьмистиший 1–9, Н. М. позднее писала, что порядок «окончательно установлен не был», и, предлагая «идти от семантики стихов», определила другую последовательность ст-ний в подборке (52, с. 236–240). Как представляется, способ, предложенный Н. М., в данном случае не может быть применен. К истории подборки. «Мандельштам никак не хотел собрать и записать восьмистишия. Он долго убеждал меня, что восьмистишия — это просто неудавшееся большое стихотворение... Первая запись... все же состоялась в январе 1934 г. <...> Лишь в Воронеже он «реабилитировал» два последних восьмистишия...» (52, с. 236). В архиве ГИХЛа сохранилась подборка из стихотворений 2, 3, 6, 9 (РГАЛИ), см.: 85а. В Воронеже работа над подборкой велась в первой половине июня 1935 г. (см. примеч. 1).

1. «Люблю появление ткани...». СС 2. Т. 1. Печ. по ВС, с поправкой в дате (в ВС ошибочно «июль» вм. «июнь») согласно письму Рудакова к жене от 18 июня 1935 г., в котором он назвал число восьмистиший — 11; из этого следует, что ст-ние к этому времени было создано. Написано в Воронеже на основе ст-ния 2 и является его «двойчаткой» (равноправной редакцией). Люблю появление ткани. Речь идет о «поэтической материи» («Разговор о Данте», гл. XI). Дугами парусных гонок. «Парусность» в «Разговоре о Данте» — степень оценки, см. замечание о том, что XXVI песнь «Ада» «наиболее парусна» (гл. V).

2. «Люблю появление ткани...». Москва. 1964. № 8. Копия Рудакова в письме к жене от 18 июня 1935 г., под номером «1». В ВС не нумеровано и взято в квадратные скобки, в НК отсутствует; включение в подборку авторизовано общей нумерацией ВС. Дуговая растяжка. В «Путешествии в Армению» этот образ приложен к иллюстрации «теории эмбрионального поля» Гурвича (гл. «Москва»); в ст-нии — усилие, увенчавшееся творческим результатом, ср. в той же главе: «ведь процесс припоминания, увенчанный победой усилия памяти, удивительно схож с феноменом роста».

3. «О, бабочка, о, мусульманка...». Грани. 1961. Кн. 50 (в статье Ю. Терапиано «Мандельштам»). Копия Рудакова (см. примеч. 2), под номером «2». Бурнус — арабский плащ из плотной материи, как правило, белого цвета.

4. «Шестого чувства крошечный придаток...». ВП. Альм. 2. Шестое чувство — особый (малоизученный) род чувствительности, свойственный рыбам и водным амфибиям; его органы («органы боковой линии») находятся в коже. В ст-нии взято в прямом значении, но в соотнесении с тем переносным смыслом, которое это выражение приобрело по отношению к человеку (обладающему пятью чувствами — зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием): так говорят, когда ощущение чего-либо приходит вне посредства пяти его изученных чувств и для него необъяснимо; близко и того же происхождения выражение «почувствовал кожей». Теменной глазок (глаз) — глазоподобный (предположительно, рудиментарный) орган, в т. ч. у ящериц; относится к нервной системе. Реснички — органы некоторых низших животных (например, ресничных червей), выполняющие сложные функции ориентации, движения и чувствительности.

5. «Преодолев затверженность природы...». СС 2. Т. 1. Написано в период работы над циклом «Утро 10 января 1934 года», где также встречается эпитет «голуботвердый».

6. «Когда, уничтожив набросок...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, с учетом поздней поправки Н. М. в ст. 2 (было «спокойно» вм. «прилежно»), внесенной, по-видимому, по современной ст-нию машинописи (АМ).

7. «И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, с учетом поздней поправки Н. М. в ст. 1 (было: «И Моцарт на воде, и Шуберт в птичьем гаме»), внесенной, по-видимому, по современной ст-нию машинописи (АМ). Датируется по этой машинописи (в ВС и Списке Линецкой датировано янв. 1934 г.). Шуберт на воде. Нотная партитура «Баркаролы» Шуберта в оригинале начинается пометой: «На воде петь» (31, с. 68). Существовал жанр «музыки на воде» (одноименное соч. Г. Генделя). Близкий мотив в ст-нии «Там, где купальни-бумагопрядильни...»: «На Москве-реке... играют Шуберта». Моцарт в птичьем гаме. Образ навеян, вероятно, «Волшебной флейтой» Моцарта (31, с. 69).

8. «И клена зубчатая лапа...». СС 2. Т. 1. Айя-София — см. примеч. «Айя-София».

9. «Скажи мне, чертежник пустыни...». ВП. Альм. 2. Геометр... чем дующий ветр. Реминисценция из ст-ния Блока «На островах»:

10. «В игольчатых чумных бокалах...». ВП. Альм. 2. Ст. 4–8 восходят к изречению Гераклита: «Вечность — дитя, играющее в кости, — царство ребенка» (36, с. 230). Влияние Гераклита сказалось в близком по времени «Разговоре о Данте», где вводятся такие образные представления, как «гераклитова метафора» и «Гераклитов танец» (гл. V).

11. «И я выхожу из пространства...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, с устранением описки в ст. 4 (было «самосознанье» вм. «самосогласье») по НК и Списку Линецкой. И я выхожу... В запущенный сад величин. Возможно, здесь сказалась оценка современника. В. Рождественский так ответил на вопрос анкеты Е. Архиппова: «Мандельштама люблю крепко и неизменно... Он похож на садовника, призванного расчистить дикий сад» (РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 46).

«Как из одной высокогорной щели...». СС 2. Т. 1. Печ. по ВС. В Списке Линецкой датировано янв. 1934 г. Выделилось из перевода сонета Петрарки «Когда уснет земля и жар отпышет...». И. Семенко считала ст-ние «вариантом терцетов» (81, с. 80; Свод, с. 133), однако в черновиках подобного варианта нет; включение в «основной корпус» авторизовано общей нумерацией стихов в ВС. По свидетельству Н. М., это ст-ние «Нарбут считал... самым главным. О. М. почти соглашался» (52, с. 241).

Из Петрарки. В «основном корпусе» ст-ний впервые в Своде, согласно ВС. Цикл дается по ВС, с восстановлением нумерации по автографам, под редакционным заглавием. «Эпиграфы» представляют собой тексты первых стихов соответствующих сонетов Петрарки. Работа над вольными переводами велась, вероятно, по изданию, находившемуся в библиотеке поэта: Petrarka F. Il Canzoniere. Milano: Ulrico Hoepli, 1908 (103, с. 238). «Петрарка в «Канцониере»... впервые в европейской лирике осмыслил внутренний мир личности как нераздельное единство «всеобщих» человеческих ценностей и индивидуальных переживаний, как одно целое, имя которому — душевная жизнь... Петрарка всегда воссоздает одну и ту же лирическую ситуацию внутреннего разлада и печали. В первой части «Канцониере» («На жизнь мадонны Лауры») печаль вызвана сознанием собственного несовершенства, двойственности самой природы любви, одновременно чувственной и возвышенно-духовной; во второй части («На смерть мадонны Лауры») — невозможностью примирить смертность плоти с бессмертием духа. В своих 366 сонетах и канцонах поэт с необычайным артистизмом варьирует обстановку, реалии, поэтические «формулы», воплощающие эту единую для «Канцониере» ситуацию. Фантазия Петрарки сосредоточилась именно на изобретении этих бесчисленных вариаций. Он создал богатейший диапазон эмоциональных и «предметных» оттенков в лирике... У Мандельштама нет дуализма, нет того равновесия между «горьким» и «сладким», которое свойственно Петрарке. И потому петрарковскую элегичность он преобразует в трагедийность» (81, с. 106–108). Обращаясь к анализу ранних редакций, И. Семенко писала: «Вольные переводы сонетов Петрарки принадлежат к числу лучших и характернейших произведений Мандельштама... Между тем в семейном архиве поэта есть несколько автографов... позволяющих проследить за переходами от варианта к варианту... Вывод, к которому приводит изучение материала, своеобразен: наиболее ранние из известных нам вариантов — более всего удалены от оригинала (Петрарки). И Мандельштам отказывался от этих проб; однако образы, созданные собственным воображением, он многократно варьировал, пока они не достигали полной завершенности или исчерпанности» (81, с. 59). Во всех сонетах «поражает умение Мандельштама передать подлинное звучание ритмических и смысловых «тактов» оригинала. Он очень редко меняет последовательность строк... Рифмы, согласно оригиналу, только женские, между тем как другие переводчики (А. Майков, Вяч. Иванов, А. Эфрос) перемежали их с мужскими. Более того, Мандельштам часто дает даже близкое итальянским рифмам звучание русских рифм, что особенно важно, так как они занимают те же места в строфе... Все это совсем не безразлично для содержания перевода. Во всем своем объеме содержание лирического произведения включает в себя звуковую инструментовку, имеющую прямое отношение к лирической эмоции. Читатель получает на родном языке «звучащий слепок» иноязычного оригинала» (81, с. 122). В то же время М. лишь в малой степени сохраняет лексику и полностью преобразует смысловой строй Петрарки, повинуясь собственной системе образов. Н. Харджиев свидетельствовал, что лучшим переводом сонета Петрарки М. (в 1934 г.) назвал «Задумчивость» Державина (БП, с. 316). Н. М. высказывала предположение о том, что в переводах отразились воспоминания об Ольге Ваксель (49, с. 204).

* I. «Речка, распухшая от слез соленых...». ВП. Альм. 3. Печ. по автографу из собр. Е. Э. Мандельштама (в БП с ошибкой в дате). В ВС, НК и Списке Линецкой, помимо мелких разночтений, в ст. 1 «разбухшая» вм. «распухшая», что, по объяснению Н. М., вызвано записью «со слуха», как произносил М. (49, с. 241). В АМ: черновой автограф; авторизованный список (рукой А. Э. Мандельштама?), на том же листе — ст. 1–8 следующего ст-ния. Вольный перевод сонета CCCI, из цикла «На смерть мадонны Лауры». Промуравленных. См. следующее примеч. Как бы внутри гранита Зернится скорбь. Сравнение восходит к «Разговору о Данте», где «камень» мыслится как особое функциональное пространство, хранящее в себе память о создавшей его «погоде» (гл. XI). И чести, Исчезнувшей, как сокол после мыта. Реминисценция из «Слова о полку Игореве»: «Коли сокол в мытђх бывает, высоко птиц възбивает, не даст гнезда своего в обиду» (ст. 200); здесь мыто — линька, что означает возмужание сокола; у М., по-видимому, сама соколиная охота. «Честь» в «Слове...» упоминается в ст. 50; у М. обращение к этому понятию мотивировано в «Египетской марке»: «Пропала крупиночка... эта дробиночка именовалась честью» (гл. V).

* II. «Как соловей, сиротствующий, славит...». ВП. Альм. 3. Печ. по беловому автографу из собр. Е. Э. Мандельштама с учетом даты черновика (АМ): 21.XI.33 (верно прочитана в БП, ошибочно — «23.XII.33» в: 81, с. 66). Автограф с правкой (АМ), датирован дек. 1933 г. Авторизованный список (см. предшествующее примеч.). Список Рудакова в его письме к жене от 27 июня 1935 г. В ВС и НК с мелкими разночтениями, вызванными записью по памяти. В Списке Линецкой с датой /январь 1934/. Вольный перевод сонета CCCXI из цикла «На смерть мадонны Лауры». У Петрарки «основной тон задан в первой строфе параллелизмом «поэт» — «соловей», исконным для любовной поэзии, но преобразованным: соловей поет не любовную песнь, а траурную... Во всем сонете, состоящем у Мандельштама из 102 полнозначных слов, всего 8 имеют лексическое соответствие сонету Петрарки... Даже для самого свободного переложения это, конечно, исключительный случай. В то же время тематика и «фабула» не только каждой строфы, но и каждой строчки неукоснительно соответствует оригиналу» (81, с. 112–113). Щекочет. Реминисценция ст. 65 и 31–32 «Слова о полку Игореве» (14, с. 198). Муравит. Не совпадает со своим словарным значением (покрывать поливой посуду) и должно рассматриваться как неологизм (81, с. 67); вобрало в себя значения первоначального «буравит» («Другие редакции»), рифмующего «плавит» (ст. 3), «муровать» (в одной из версий черновика предшествующего ст-ния: «Один я замурован»); производное в предшествующем ст-нии — «тропинок промуравленных изгибы». Богиня. У Петрарки здесь имеется в виду Лаура.

* III. «Когда уснет земля и жар отпышет...». ВРСХД. 1962. № 64. Печ. по беловому автографу из собр. Е. Э. Мандельштама, с изменениями в пунктуации по другим источникам текста. Автограф с правкой (АМ). В ВС и НК с описками. Вольный перевод сонета CLXIV. «Этот сонет (единственный переведенный Мандельштамом из цикла «На жизнь мадонны Лауры») раскрывает противоречия душевной жизни с глубокой лиричностью и в то же время точностью. Ключевое значение имеет формула, ставшая классической в любовной лирике: «сладостная мука». Эта формула у Петрарки относится не только к любви, но и к рефлексии, сильно выраженной в сонете... Хотя многое в переводе стало неузнаваемым, в нем воссоздается и лирическая ситуация в последовательности ее развития, и образная основа сонета Петрарки. Передана парадоксальность любви — одновременное отсутствие и присутствие Лауры... Точно воспроизведены мотивы «источника» («ключа») с разной на вкус водой, тысячекратных «на дню» рождения и смерти» (81, с. 115–116). См. также: Панова Л. Г. «Друг Данте и Петрарки друг» // Verba volant, scripta manent: Фестшрифт к 50-летию Игоря Пильщикова. Славистический сб. 92. Нови сад, 2017.

* IV. «Промчались дни мои — как бы оленей...». СС 2. Т. 1. Печ. по ВС, с исправлением описок по черновику (АМ), в котором представлен промежут. редакцией. В автографе (АМ) первонач. запись с пометой: /8 янв. 34. Закончено после известия о смерти Б. Н. Бугаева/ и последующей правкой. К истории текста. Черновик (см. выше) датирован 4 янв., он предполагает предшествовавший этап работы (81, с. 71). В БП основным текстом избрана завершающая редакция автографа (см. выше); установить, был ли этот автограф в распоряжении поэта в Воронеже, не удается. Работу над ним он не считал завершенной: в письме к жене от 27 июня 1935 г. Рудаков писал: «Посылаю тебе сонет Петрарки (один из 3 1/2)... переведенных О. Э. (3 закончены, 1 черновой)». Соответственно ст-ние отсутствует в НК и Списке Линецкой, а в ВС взято в квадратные скобки. И. Семенко считала вопрос о выборе основного текста спорным (81, с. 70), склоняясь, по-видимому, к выбору текста ВС. Позднее был найден беловой автограф в фонде Яхонтовых (РГАЛИ; с мелкими искажениями, вызванными записью по памяти), который можно предположительно датировать 1937 годом, в нем — текст ВС. Вольный перевод сонета CCCXIX из цикла «На смерть мадонны Лауры». В нем «господствует мысль о бренности земного, решающая в лирике Петрарки. В отличие от большинства его сонетов и канцон, здесь эта тема трактуется не без проповеднической суровости. Лишь первая строфа рисует земное «благо» с элегической нежностью. Вторая строфа моралистически-сурова. Распад красоты дан в образе антиэстетичном, аналитическом до беспощадности («не съединяет в себе кость с жилой»). В двух заключительных строфах — триумф новой, святой Лауры» (81, с. 119). Печаль жирна («Другие редакции»). Реминисценция из «Слова о полку Игореве» (ст. 159): «Печяль жирна тече» (39, с. 52).

* «Голубые глаза и горячая лобная кость...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, с поправками: 1) в ст. 14 по НК и Списку Линецкой (было «излечимая» вм. «уязвимая» — описка, восходящая к редакции черновика); 2) в ст. 16 по Списку Линецкой (было «нужны» вм. «спасают» — описка, восходящая к ранней редакции черновика). Датируется по черновику (АМ). В черновике основной текст занимает положение первонач. записи, озаглавленной /10 янв. 1934/; дата проставлена после окончания работы над завершающей редакцией. В 1934 г. ст-ние было, по-видимому, отброшено; в 1935 г. поэт восстановил его, вернувшись к промежут. редакции. Андрей Белый оценил присущий М. ритмический дар, назвав его (ок. 1910 г.) «пэоннейшим из поэтов» (Встречи, с. 101; пэон — ритмическая вариация ямба). М. ценил работы Белого по теории стиха (статья «Литературная Москва», 1922), о стиле пореволюционной прозы Белого выступал с резко-критическими рец. и отзывами в статьях. Весной 1933 г. М. обсуждал с Белым свой «Разговор о Данте». В ст-нии с необычайной яркостью и экспрессией отразилось восприятие Белого как поэта особого дара. В равной степени это ст-ние о смерти — «высокозначимом явлении» и теме стихов М. начиная с ранних лет (52, с. 245). В ст-нии виртуозно «разыграны» стилевые особенности стихов и прозы Белого: оттенки синего цвета, излюбленные Белым (эпитеты «голубой» и «бирюзовый» в ст. 1 и 6 — вплоть до перехода в черный цвет: «лазурь черна» в следующем ст-нии) (57, с. 17, 34; 71, с. 130–131; 98, с. 53); склонность Белого к ненормативным ударениям, см. «лег`ок (ст. 8), «вьюг`а («Другие редакции») и др. (71, с. 138); самооценки, прозвища и псевдоним (см. ниже). Лобная кость. Источник образа — в подзаг. гл. 6 «Петербурга» Белого — «Лобные кости». Дурак. Основывается на коллизиях юношеской биографии Белого, отразившихся в его мемуарах: в семье из-за писания стихов его считали не вполне нормальным (71, с. 135). Ср. в ст-нии Белого:

(БП, с. 297). Гоголек. Так называл Белого, по его воспоминаниям (Начало века. М.; Л. 1933. С. 323), Вячеслав Иванов (БП, с. 297). Сочинитель, щегленок, студентик, студент, бубенец. Ср. в мемуарах Белого (На рубеже двух столетий. М., 1930. С. 234): «Я — ребенок, отрок, студент, писатель, мировоззритель...» (БП, с. 297). Ледяная... связь. Один из псевдонимов Белого — Леонид Ледяной (117, с. 188). Из горячего черепа льется и льется лазурь («Другие редакции»). Ср. в «Котике Летаеве» Белого (Пг., 1922. С. 33): «Вообразите себе человеческий череп... Он встает перед вами... мощный храм с белым куполом... перед вами — внутренность лобной кости: вдруг она разбивается; и в пробитую брешь... несутся: стены света, потоки...» (71, с. 132).

* Утро 10 января 1934 года. Соч. (в разделе «Разные редакции и наброски»). Печ. по списку Е. Я. Хазина (АМ, частично в схематической записи), представляющему наиболее позднюю редакцию текста, загл. — по списку из собр. В. П. Абрамова (датирован 16–21 янв. 1934 г.). К истории текста. Известны два варианта ранних редакций: 1) в списке Хазина (АМ), датированном 16 янв. 1934 г.; 2) в беловом автографе (СХ, ГМ Амстердама). При одинаковом зачине и объеме текста в них «конкурировали» строфа в середине текста и две финальные. 21 янв. на их основе был создан цикл из трех ст-ний, авторизованный список которого (собр. Абрамова) был дан П. Зайцеву при следующих обстоятельствах: «Через несколько дней после похорон я был... в На-щокинском у О. Э. Мандельштама. Он сказал, что никогда не писал стихов по поводу чьей-либо смерти, а на смерть Андрея Белого написал... Их не удалось опубликовать в то время» (25, с. 590). Хотя Зайцев не упоминает о подобном, по-видимому, это тот самый «автограф», который М. «послал жене Андрея Белого. <Стихи> ей не понравились» (20, с. 50). Эта редакция не была последней: на следующий день, 22 янв., поэт несколько изменяет текст цикла, сохраняя его структуру (список Хазина). В 1935 г. в Воронеже поэт пытался восстановить цикл по памяти; этот этап отражен в Списке Линецкой — два ст-ния, 1-е из которых соответствует одной из ранних редакций, 2-е — ст-нию «Когда душе столь т`оропкой, столь робкой...», оба неточно датированы февр. 1934 г. В 1936 г. поэт продолжил работу, восстановив текст строф всех редакций (ВС), и пытался воссоздать цикл, но не смог сделать этого по памяти (списка Хазина не было в его распоряжении — об этом можно судить по ошибочной дате, соответствующей Списку Линецкой). Последний по времени текст — в НК (1937 г.), соответствует тексту Списка Линецкой. После выхода БП, где текст был дан по автографу СХ, структура цикла вызвала длительную дискуссию (работы Н. М., И. Семенко), но лишь публ. текста из собр. Абрамова (25, с. 590) выяснила авторский план; после нее без труда удалось «дешифровать» схематическую запись Хазина (в Соч.). В фонде ГИХЛа (РГАЛИ) имеется недатированная и неавторизованная машинопись, текст которой совпадает с автографом СХ, под загл. /Памяти Б. Н. Бугаева (Андрея Белого)/, о ней см.: 85а. Материалы к истории вопроса см. также: Наседкина Е. В. Мандельштам в музее Андрея Белого // Мандельштамовские чтения. Материалы Международных мандельштамовских чтений 7–9 ноября 2016, Воронеж. Воронеж: «Кварта», 2017. С. 264–275 (воспроизведены архивные материалы: с. 273–274).

1. «Меня преследуют две-три случайных фразы...». СС 1. Т. 1. Запись Л. Н. Гумилева (АМ), текст соответствует редакции списка из собр. Абрамова (вероятно, один из листов с записью цикла). Печаль моя жирна. См. примеч. «Голубые глаза и горячая лобная кость...». Вежество — ученость, знание, образованность; умение вести себя в обществе. Рахиль гляделась... А Лия пела и плела венок. Источник образов — «Божественная комедия» Данте («Чистилище». XXVII, 97–108).

II. «Когда душе столь т`оропкой, столь робкой...». ВП. Альм. 3.

III. «Дышали шуб меха. Плечо к плечу теснилось...». Сон в оболочке сна. Образ навеян ст-нием Э. По «Сон во сне». Гравировальщик (ст. 5) и гравер («Другие редакции») — Владимир Андреевич Фаворский (1886–1964), сделавший набросок «Андрей Белый в гробу» (БП, с. 299). меднохвойных доск... сквозь воск («Другие редакции»). Здесь отразились детали техники гравирования на меди, о чем поэт расспрашивал Л. Гумилева (его устное сообщение 1974 г.).

«Мастерица виноватых взоров...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, с восполнением пробела на месте слов «Ты, Мария» (так же в Списке Линецкой и НК) по поздним записям Н. М. Пробел оставлялся из этических побуждений, не позволявших назвать имя женщины в этом, по оценке Ахматовой, «лучшем любовном стихотворении XX века» (7, с. 191). Датируется по автографу (архив М. С. Петровых), где, из тех же побуждений, ст. 21 дан в редакции /Наша нежность — гибнущим подмога/. По автографу в основной текст внесено исправление в ст. 7 (в ВС «окающих» вм. «охающих»). В автографе описка: «встреч» вм. «плеч» (ст. 2); указанное в Соч. (с. 537) чтение «не корми» (вм. «накорми», ст. 8) не подтверждается. Обращено к Марии Сергеевне Петровых (1908–1979) — поэтессе. Ходят рыбы. Эта метафора возникла еще в ст-нии «Нашедший подкову»: «Воздух бывает темным, как вода, И всё живое в нем плавает, как рыба...».

«Воронежские тетради» создавались поэтом в ссылке. В Воронеж Мандельштамы прибыли в июле 1934 г., но должен был пройти почти год, прежде чем поэт получил новый творческий импульс. «Первая тетрадь» была написана в основном в апр. — июне 1935 г. 20 апр. Рудаков писал жене: «А 17, 18, 19, 20-го — дико работает Мандельштам. Я такого не видел в жизни... Я стою перед работающим механизмом (может быть, организмом — это то же) поэзии. Вижу то же, что в себе, — только в руках гения, который будет значить больше, чем можно понять сейчас. Больше нет человека — есть Микель Анджело... Для 4 строк — произносятся 400. Это совершенно буквально». Уже в мае из стихов была составлена подборка, которую Н. Мандельштам предлагала для публикации в редакции журналов во время ее поездки в Москву в мае — июне, а затем в дек. 1935 — янв. 1936 года. Письма поэта к ней отразили продолжение работы. К письму от 26 мая 1935 г. поэт приложил ст-ния «День стоял о пяти головах. Сплошные пять суток...», «Еще мы жизнью полны в высшей мере...», «Мне кажется, мы говорить должны...», «Идут года железными полками...». В письме от первых чисел июня (№ 166) М. сообщал: «Посылаю исправленные стихи в начало цикла (№ 2, 3, 4). <...> Готовую рукопись (без добавочного) кончил «Черноземом», сдал Плоткину» (Л. А. Плоткин — секретарь парторганизации воронежского отделения Союза писателей). О «добавочном», то есть не предназначавшемся для печати, косвенные сведения содержатся и в письме Рудакова к жене от 3 июня: «Вечером вчера диктовали машинистке его стихи — это способ подчеркнуть, что стихи кончены... Отпечатана тетрадочка: «О. М. Одиннадцать стихотворений. Воронеж. 1935» + 3 вещи отдельно». В следующем письме (№ 167) находим новые сведения: «В «Подъем» сдал то, что на машинке. <...> К «подборке» прибавь «Стансы» плюс «Железо». Выясни печатание. Для Москвы условие: всё или ничего. Широкий показ цикла. Хорошо бы в Литгазете. Все варианты окончательные. Только в начале «Стансов» могут быть изменения, но давай так». Во время очередной поездки в Москву в дек. 1935 — янв. 1936 г. Н. М. дала «подборку» стихов 1935 г. на просмотр И. А. Марченко, помощнику ответственного секретаря ССП А. С. Щербакова. В ответ на ее сообщение о реакции Марченко поэт 1 янв. 1936 г. писал: «Почему давала без отбора? Я против «Наушников». Марченко прав». В «книгу» стихи «Первой тетради» были собраны, вместе с «Новыми стихами» (см. преамбулу к ним), в ВС, который подвергся окончат. редакции приблизительно в мае 1937 г. Состав и редакция стихов «Первой тетради» отражены в «Ватиканском списке».

«Вторая тетрадь» создавалась в дек. 1936 — первой половине февр. 1937 г. В отличие от «Первой тетради», она начала складываться в «книгу» почти сразу. Об этом свидетельствуют присылки, направлявшиеся в журн. «Звезда» и непосредственно Н. Тихонову (13 янв. 1937 г.), занимавшему пост зам. ответственного редактора журнала, а также К. Чуковскому (28 дек. 1936 г.), содержащие 19 стихотворений — начало «Второй тетради». Заметим сразу, что материалы архива Тихонова, находившиеся в собр. С. В. Поляковой (СП), в ее публ. (Часть речи. 1982. № 2/3; Слово и судьба: Осип Мандельштам. М., 1991) представлены не полностью. Для выяснения авторского замысла в части композиции и редакций текстов особое значение имеет письмо от 13 янв. 1937 г.: «В редакцию «Звезды». Сообщаю вам продолжение моей работы над новой книгой стихов, которую я пишу в Воронеже. Прилагаю «контрольный списочек» стихотворений за декабрь-январь» (СП). В упомянутом «контрольном списочке» означены 19 стихотворений: в наст. изд. от начала до «Дрожжи мира дорогие...» включительно, кроме «Подивлюсь на свет еще немного...», «А мастер пушечного цеха...», «Когда щегол в воздушной сдобе...», «Я около Кольцова...». Приложенные к более раннему письму Н. Мандельштам К. Чуковскому (от 28 дек. 1936 г.) стихи в точности соответствуют приведенному выше списку до стихотворения «Шло цепочкой в темноводье...» включительно. В АМ сохранился также «Список воронежских стихов. Декабрь 1936 — март 1937», заканчивающийся стихотворением «Что делать нам с убитостью равнин...». «Вторая тетрадь» приблизительно в начале марта 1937 г. была послана Б. Пастернаку, и его оценки были законспектированы Н. М. (69, с. 97); эти ее записи также дают материал для реконструкции состава книги. В том же конспекте, по данным Е. Б. Пастернака и Е. В. Пастернак, зафиксированы — насколько нам известно, это единственное прижизненное свидетельство — косвенные данные об авторском происхождении названия книги: «Название новой книги Мандельштама «Воронежские тетради» было вызвано тем, что стихи записывались в школьных тетрадях. Пастернак ассоциировал его со знаменитыми “Шумановскими тетрадями”» (69, с. 97).

«Третья тетрадь» создавалась в марте — апр. 1937 г. Вначале она не была отделена от «Второй», но уже в СМ она представлена нумерованными (№ 2–9) списками восьми стихотворений — от «Стихов о неизвестном солдате» до «Рима»[172]. Стихи в СМ расположены в строго хронологическом порядке, как и в созданной весной 1937 г. «Наташиной книге» (НК) (из «Третьей тетради» в НК записаны только пять ст-ний — «Если б меня наши враги взяли...», «Стихи о неизвестном солдате», «Я молю, как жалости и милости...», «Я видел озеро, стоявшее отвесно...», «На доске малиновой, червонной...»). Заключающим «книгу» стихотворением, по свидетельству Н. М., должно было стать, в авторской редакции, «Как по улицам Киева-Вия...» (52, с. 307). Следующий этап работы, о котором имеются только косвенные данные, — составление корпуса стихов 1930–1937 гг., один из вариантов которого был дан в Союз писателей. Этот этап можно отнести к маю — июлю 1937 г. К этому времени, по-видимому, относится и последнее редакционное вмешательство в ВС (вырезаны ст-ния «Мне кажется, мы говорить должны...» и «Мир начинался страшен и велик...»). Наконец, о работе поэта над корпусом стихотворений в Савелове, Калинине и Саматихе известно лишь по отрывочным свидетельствам в книгах воспоминаний и «Комментариях» Н. М.

После ареста поэта его вдова составляла (по памяти) списки воронежских стихов и давала их на хранение знакомым. Более полный свод (и уже с использованием архива) был составлен ею в военные годы в Ташкенте. Эта работа продолжилась после смерти Сталина и, более интенсивно, после 1965 г., когда Н. М. поселилась в Москве. В это время определенное воздействие на формирование ею корпуса стихотворений и редакций текстов имела И. Семенко, углубленно изучавшая архив Мандельштама. Итоги этой работы зафиксированы в «Комментариях» и в Своде И. Семенко (с небольшими отличиями). Для того чтобы обосновать наш подход, необходимо вернуться к мотивам, влиявшим на состав, композицию и редакции текстов.

1. Наиболее существенным фактором являлось собственно положение ссыльного поэта. И необходимость зарабатывать на жизнь — а здоровье уже не позволяло заниматься иной работой, кроме литературной, — и надежда на освобождение из ссылки, и неистраченная творческая энергия — все вместе побуждало искать компромисса с жизнью. Но «жизнь» требовала от поэта не лояльности, а полной «перековки» сознания. Та двойственность, которая была заложена в его открытых политических стихах, не могла укрыться от искушенных редакторов. Альтернативой был лишь добровольный уход из жизни — об этом они с женой в Воронеже не раз говорили. Приходилось идти по пути «совершенствования» политических стихов — чуждому для поэта «прямому называнию» действительности. Но творческое «я» поэта даже и в «Стихах о Сталине» оказалось неспособным на полное перевоплощение. Внутреннее сопротивление сказывалось и возникновением стихотворений, прямо противостоящих «политическим», — и тем сильнее, что на той же образной основе. Это не было осознанной игрой. Трагический разлад переживался поэтом особенно сильно во время работы над «Первой тетрадью». В письме к жене от 10 мая 1935 г. Рудаков напомнил ей о том, что поэт уничтожил все записи «Стансов» и «День стоял о пяти головах...», а «Надька называла его «мой Гоголь» (в смысле уничтожения порочащих рукописей) и радовалась». Об отношении поэта к ст-нию «Мир начинался страшен и велик...» сохранилось мемуарное свидетельство Я. Рогинского. Закончив чтение, поэт спросил его: «Как вы считаете, Яков Яковлевич, вам было бы приятно, если бы вам сказали, что у вас мозг каменноугольный?» (74, с. 43). Позволим себе высказать также предположение о том, что некоторые «варианты» насильственно возникших стихотворений, известные по устной традиции (как правило, от Н. М), появились вследствие самопародирования. Таково, вероятно, происхождение строки «Будет губить разум и жизнь Сталин» (ст-ние «Если б меня наши враги взяли...»), которую Н. М. отстаивала в качестве бесцензурной редакции; «Смотрит веко могучая веха» в ст-нии «Средь народного шума и спеха...», а также замечательное по выразительности «О будущем советския страны» (ст-ние «Мне кажется, мы говорить должны...»), известное нам лишь по печатному тексту (СС 2. Т. 2)[173]. Позднее, к концу 1936 г., когда поэт убедился, что никакие усилия не помогут ему пробиться в печать, писание «политических» стихов превратилось для него, насколько можно судить, в техническую задачу. Этому позднему этапу соответствует принцип композиции ВС, где, в отличие от «подборок», открывавшихся ст-ниями «Мир начинался страшен и велик...» (АМ), «Стансы» 1935 г. (собр. Е. Э. Мандельштама), «Чернозем» (СМ), в начало попадает резко диссонирующее с перечисленными ст-ние «Я живу на важных огородах...», не входившее, как и ст-ние «Пусти меня, отдай меня, Воронеж...», ни в одну из «подборок». Прежде всего в связи с этим ВС признается нами соответствующим авторскому замыслу. Какой же ответ дает ВС в отношении «политических» стихов «Первой тетради»? В нем вырезаны лишь ст-ния «Мне кажется, мы говорить должны...» и «Мир начинался страшен и велик...» («вырезки» также сохранились в архиве). Сопоставление их текстов с оставленными показывает, что исключенными оказались те стихотворения, в которых имеются прямые именования — «большевик» в ст-нии «Мир начинался страшен и велик...», «ленинское-сталинское слово» в ст-нии «Мне кажется, мы говорить должны...». С той же мерой мы подходим и к стихам «Второй» и «Третьей» тетрадей, исключая из них ст-ния «Когда б я уголь взял для высшей похвалы...» и «Если б меня наши враги взяли...» и сохраняя остальные.

2. Самоцензура по политическим мотивам достаточно явственно отразилась в ВС. Никогда не записывались при жизни поэта или записывались, по свидетельству Н. М., «шифром» стихотворения «Холодная весна. Бесхлебный робкий Крым...», «Квартира тиха, как бумага...», «Мы живем, под собою не чуя страны...», «Это какая улица?..», «Лишив меня морей, разбега и разлета...», не вписывались посвящения; для ст-ния «Как на Каме-реке глазу темно, когда...» была создана «подцензурная» редакция.

3. Третья группа мотивов выясняется из отрывочных и разрозненных упоминаний Н. М. о стихах, которые она называет «гибельными» (52, с. 197; 48, с. 231–232 и др.), — в них предрекается смерть или тяжкая участь себе, герою, близкому человеку; поэт избегал читать их и долго не записывал. Н. М. называла стихотворения «Твоим узким плечам под бичами краснеть...» и «Помоги, Господь, эту ночь прожить...»; взгляд на корпус текстов с этой точки зрения позволяет объяснить, почему лишь в ВС была записана «основная» редакция ст-ния «Я живу на важных огородах...» и третье двустишие ст-ния «Не искушай чужих наречий, но постарайся их забыть...». Эта интенция восходит, по-видимому, к несколько более ранним годам творчества, так как лишь ею можно объяснить купюры в С, которые были сделаны автором в ст-ниях «Как тень внезапных облаков...» и «— Как этих покрывал и этого убора...», — в наст. изд. они восполнены.

4. Настолько же отрывочны мемуарные сведения о характере работы поэта над собственным типом строфы с нечетным числом строк и возникшему у него «особому отношению к числам» (52, с. 300). Уже и первый взгляд на строфику «Воронежских тетрадей» дает подтверждение этим сведениям, в архивных же источниках этой тенденцией можно объяснить объединение двух первых строф «Стансов» в одну (ВС), чем стихотворение превращено из восьми- в семистрофное, а также купирование одной строки в восьмистрочной строфе списка ст-ния «Может быть, это точка безумия...» (см. примеч.).

Проблема состава «Воронежских тетрадей» не исчерпывается наличием «политических» стихов, о чем говорилось выше. Если для «Первой» она в значительной мере разрешается благодаря наличию ВС, то по «Второй» и «Третьей» данные неполны и разрозненны; их реконструкция в настоящее время может быть лишь суммарной, учитывающей данные разновременных этапов. Здесь повышается значение воспоминаний и редакторской работы Н. М.; обратимся к ним еще раз. Ее редакторская работа прошла несколько стадий (о чем также говорилось выше), изученных недостаточно, почему затруднен и критический подход к итогам. В окончательной редакции корпуса «Воронежских тетрадей», составленного Н. М. в 1950-е гг., порядок стихотворений принят хронологический, за исключением двух стихотворений — «Чернозема» и «На доске малиновой, червонной...», ставившихся ею соответственно в начало «Первой» и «Третьей» тетрадей, а в состав введены не встречающиеся в прижизненных сводах стихотворения «Это какая улица?..», «Лишив меня морей, разбега и разлета...», «Подивлюсь на свет еще немного...», «А мастер пушечного цеха...», «Я около Кольцова...», «Еще не умер ты, еще ты не один...», «Как женственное серебро горит...», «Средь народного шума и спеха...», «Заблудился я в небе — что делать?..» (1-е), «Нереиды мои, нереиды!..», и последние пять стихотворений (эти пять — чисто редакционное решение, о чем Н. М. прямо писала). Тексты большинства из них восстановлены Н. М. по памяти. Аргументация ее в одних случаях представляется убедительной, в некоторых — сомнительной; однако до тех пор, пока новые находки в архивах не расширят фундамент текстологии воронежского периода, следует, на наш взгляд, принять эти ее решения в части состава корпуса. Что касается композиции, то сказанное выше о структуре ВС заставляет нас отвести изменение в положении стихотворения «Чернозем», предложенное ею, а вслед за ним — и стихотворения «На доске малиновой, червонной...».

Сказанным выше определяется состав, композиция и, отчасти, редакции текстов «Воронежских тетрадей», принятые в наст. изд. Как и в предшествующих разделах, в текстологическом комментарии полностью перечисляются только авторизованные источники, сведения о других источниках привлекаются соответственно степени сложности обоснования выбора текста. Как и в «Новых стихах», под текстами приводятся полные даты (насколько их удается установить). Помета «Воронеж» при датах, имеющаяся в большей части источников, опущена.

* «Я живу на важных огородах...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС. Редакция последнего стиха из-за названной в нем «смерти» (см. в преамбуле о «гибельных» стихах) имела вариант, отраженный в машинописи (АМ) и авторизованном списке (БП, ныне местонахождение неизвестно). Сюжет связан с местом жительства поэта: в доме за городской чертой, у «обиженного хозяина» (см. ст. 7), агронома Е. П. Вдовина (48, с. 122), с которым у М. была ссора перед переездом на новую квартиру (письмо Рудакова к жене от 17 апр. 1935 г.). Ванька-ключник — герой русской песни, известной М. по «Песням, собранным Киреевским», тома которых были в его библиотеке. По песне — Ванька-ключник был повешен князем за любовную связь с княгиней. По сюжету ст-ния, однако, можно высказать предположение о том, что здесь поэт мог иметь в виду другого фольклорного героя, Ваньку-Каина, — разбойника, которого вынудили стать сыщиком, но втайне продолжавшего заниматься своим разбойным ремеслом. Далёко убегает гать. Речь идет о Придаченской гати, соединявшей город с Придачей, пригородом Воронежа (110, с. 66). Лавочка близка — была видна из окон комнаты Мандельштамов, «на эту лавочку перед домом мы часто выходили посидеть» (52, с. 251).

* «Наушнички, наушники мои...». ВП. Альм. 3. Печ. по ВС. Список Н. М. в подборке (собр. Е. Э. Мандельштама). СМ. В ВС позднее вписано, а затем вычеркнуто загл. /Радиоточка/. Наушнички,наушники мои. Говорится о наушниках радио, одновременно обыгрывается второе значение — доносчик, клеветник (ср. примеч. «Стансы»). Когда Н. М. в дек. 1935 г. доставила это ст-ние (в составе подборки) в Союз писателей, то оно «вызвало бешенство» (Свод, с. 251). Недопитого голос`а Аи. Образ отразил потрескивание в наушниках радио, отчетливое во время пауз и напоминающее звук лопающихся пузырьков в бокале шампанского. Верное ударение в стихе было указано К. Тарановским (120, с. 130). Ну как метро? Подготовка к пуску московского метро (состоялся 15 мая 1935 г.) была злободневной темой печати и кинохроники. Молчи, в себе таи. Отголосок тютчевских стихов «Молчи, скрывайся и таи / И чувства и мечты свои...».

«Пусти меня, отдай меня, Воронеж...». Новый мир. 1961. № 1. С. 142 (в тексте воспоминаний И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь»). Печ. по ВС.

«Я должен жить, хотя я дважды умер...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС. Список Н. М. в подборке (собр. Е. Э. Мандельштама). Ст. 4–5 совпадают со ст. 13–14 ст-ния «Чернозем». Твой Буонаротти. Творческий стиль Микеланджело вспомнился Рудакову, когда он наблюдал за М. в его работе над стихами (см. преамбулу).

«Это какая улица?..». ВРСХД. 1964. № 72/73. Печ. по записи Н. М. (АМ, позднее 1938 г.). Датируется по Своду, с. 141. По свидетельству Н. М., ст-ние считалось шуточным. «Третья строчка второй строфы первоначально была: «Жил он на улице Ленина»... Этой строчки Мандельштам испугался... и мы решили ее «позабыть». Стишок же записывали шифром, так как любую улицу называть своим именем ссыльному было опасно» (52, с. 252). В ст. 6, 8–9 обыгрывается название и местоположение 2-й Линейной ул. (от «линии» железной дороги), шедшей по откосу к железнодорожным путям; другим концом она выходила вблизи ул. Ленина. Во время одного из приездов в Москву Н. М. читала эти стихи С. Клычкову (20, с. 61).

Чернозем. ВРСХД. 1962. № 64. Печ. по ВС. Под загл. /Чернозем/ в беловом автографе (АМ) и подборках (АМ, СМ). Местонахождение белового автографа первонач. редакции (БП, с. 299) ныне неизвестно. Отношение поэта к ст-нию не было неизменным. Рудаков в письме (24 мая 1935 г.) передал жене слова М. о том, что он «написал только «Каму» и «Чернозем», а остальное — чепуха». Другое высказывание приведено Рудаковым 31 мая: «“Чернозем” — вещь реакционная: акмеистическая строфика с обновленной инструментовкой, вещь из “Камня”, источники — “Адмиралтейство” etc. (вещь, угнетающая сейчас Мандельштама). Это вещь 1001-я и прекрасная, а остальное — вещи первые, и после них будут так (по-новому о новом) написаны тысячи. Основное — вещь о Пушкине и Чапаеве». По воспоминаниям Н. Штемпель, ст-ние «было написано под впечатлением распаханных опытных полей Сельскохозяйственного института, где Осип Эмильевич нередко гулял ранней весной. Вплотную к полям подходил Ботанический сад, а напротив была Архиерейская роща. Там в 1879 году собрался съезд «Земли и воли», на котором присутствовали Плеханов, Софья Перовская, Вера Фигнер, Желябов и другие. Не отсюда ли в стихах Мандельштама «комочки влажные моей земли и воли»?.. Мне очень нравилось это стихотворение, и Осип Эмильевич переписал мне его разборчиво тушью на листе хорошей бумаги» (110, с. 65–66).

«Лишив меня морей, разбега и разлета...». ВРСХД. 1964. № 72/73. Печ. по одной из записей Н. М. (АМ, позднее 1938 г.). Датируется по Своду, с. 147. По сообщению Н. М., записывалось шифром (52, с. 257).

* «Да, я лежу в земле, губами шевеля...». ВП. Альм. 2 (контаминированный текст). Печ. по БП, где приведено по беловому автографу (ныне местонахождение неизвестно). В ВС, СМ и других источниках с разночтением в ст. 2 («И то» вм. «Но то»). Список Рудакова (в его письме к жене от 18 мая 1935 г.). Два беловых автографа одной из ранних редакций, датированных маем 1935 г. (АМ). В машинописи из подборки (АМ) представлено промежут. редакцией (первое четверостишие). По письму Рудакова к жене от 8 июня 1935 г., М. раскрывая свою поэтику, говорил: «Сказал «Я лежу», сказал «в земле» — развивай тему «лежу», «земля» — только в этом поэзия. Сказал реальное, перекрой более реальным, то — реальнейшим, потом сверхреальным. Каждый зародыш (росток) должен обрастать своим словарем, обзаводиться своим запасом, идя в путь, перекрывая одно движение другим. Будь форма, ритм... все недостаточно, если нет этого». В ст. 1 — реминисценция из ст-ния Брюсова «Зерно»: «Лежу в земле, и сон мой смутен...».

<Цикл из двух следующих ст-ний>. СС 1. Т. 1. Печ. по ВС. В машинописи (АМ) — в виде отдельных ст-ний. Черновик (АМ), где проставлен номер ст-ния 1 и загл. /Кама/. В ВС датировано маем 1935 г. Во всех автографах и прижизненных списках — в виде цикла из двух ст-ний. «Кама» — «домашнее» название цикла.

* 1. «Как на Каме-реке глазу темно, когда...». Печ. по ВС, где рукой поэта зачеркнут цензурный вариант ст. 7–10 и тем самым авторизована бесцензурная редакция. Последняя, помимо поздних записей Н. М., представлена автографом (АМ, ст. 9 записан в сокращенном виде). В черновике (АМ, см. выше), датированном апр. 1935 г. (записан цензурный вариант), — зачеркнутый черновой набросок продолжения. Два беловых автографа и списки Н. М. (АМ). В ст-нии отразились впечатления от поездки на пароходе из Соликамска в Чердынь, к месту ссылки. См. также примеч. «День стоял о пяти головах. Сплошные пять суток...». Тобол, Обь («Другие редакции») — по-видимому, названия встречных пароходов (Свод, с. 144). Празднуют первое мая враги («Другие редакции»). Возможно, здесь оживились представления поэта 1920-х гг., по которым революция закончилась и перешла в стадию «реставрации», соответственно взглядам Троцкого. См. примеч. «Если б меня наши враги взяли...». Тема «Первого мая» — в близком по времени ст-нии «Тянули жилы, жили-были...».

2. «Я смотрел, отдаляясь, на хвойный восток...». Список Н. М., датированный маем 1935 г. (АМ).

* Стансы («Я не хочу средь юношей тепличных...»). ВП. Альм. 2. Печ. и датируется по ВС. Из сохранившихся редакций самая ранняя — в списке Н. М., датированном маем 1935 г. (АМ), с рядом разночтений и следующим порядком строф: 2, ст. 5–10, выделенные в строфу, 5, 3, 6, 4, 7. Промежут. редакции: 1) СМ — из пяти строф (2, 3, 4, 6, 7), датированных июнем; ст. 5–10, выделенные в самостоятельное ст-ние, датированное маем 1935 г., предваряют «Стансы». Стихам 5–10 (с разночтением в последнем) как отдельному ст-нию соответствуют в АМ список Н. М. и машинописи (одна датирована июлем 1935 г.); 2) в списках Н. М. в АМ и в собр. Е. Э. Мандельштама — отличается от основной лишь тем, что ст. 5–10 выделены в дополнительную строфу. К истории текста. Ст-ние было написано уже к концу мая 1935 г. В конце апр. — первых числах мая поэт уничтожил текст, заключавший 46 строк: «Еще при тебе он выкинул «Стансы». Потом он (с Надей) уничтожил все записи «Стансов» и начатого «Чапаева». Он говорил, что они бред, и покушался на черновики, что у меня (не догадываясь, что они скопированы). Надька называла его «мой Гоголь» (в смысле уничтожения порочащих рукописей) и радовалась» (письмо Рудакова к жене от 10 мая 1935 г.). Однако под влиянием Рудакова текст был восстановлен, хотя и «отвергнут» (письмо Рудакова от 18 мая). В июне в письме к жене (т. 3 наст. изд. № 167), находившейся в Москве и пытавшейся «пробить» стихи в печать, поэт просил включить «Стансы» в «подборку». Детали дальнейшей истории текста неизвестны. Подборка в СМ создавалась позднее ВС, однако в нее могла быть включена более ранняя редакция; она также представляла собой одну из подборок, предназначавшихся для печати (см. в преамбуле к «Воронежским тетрадям»). В связи со «Стансами» Н. М. писала, что «О. М. отчаянно пробивался в печать, считая, что напечатанному ему будет легче выкрутиться» (52, с. 255). По ее свидетельству, ст. 1 имел раннюю редакцию «Я не хочу средь юношей архивных» (52, с. 254); в «архивном юноше» она видела образ Рудакова (там же). Побудительной причиной к ст-нию явились стихи Л. М. Длигача, на которого пало подозрение в доносе на поэта перед арестом 1934 г. (48, с. 83; 52, с. 255), — «Речь о деревне» в «Новом мире» (1935, № 2), которые содержали явственные аллюзии как на стихи самого М. (например, на «Умывался ночью на дворе...»), так и на П. Васильева, Н. Клюева, С. Клычкова (см.: 75а, с. 52–53). Я должен жить, дыша и большевея. «По поводу этого стихотворения О. М. как-то тихонько сказал мне, что в победе в 1917-м году сыграло роль удачное имя — большевики — талантливо найденное слово. И главное, на большинстве в один голос... В этом слове для народного слуха — положительный звук: сам-большой, большой человек, большак, т. е. столбовая дорога» (52, с. 255). См. «большаки» в следующем ст-нии. Поиграть с людьми. Реминисценция тютчевского стиха «Играй с людьми, играй с судьбою...» («Играй, покуда над тобою...»). Клевещущих козлов не досмотрел я драки... Стук дятла сбросил с плеч. Подразумевается обстановка доносительства, в которой поэт находился перед арестом. «Дятел» (как и «стукач») на лагерном жаргоне означает «доносчик». Прыжок. И я в уме. В дороге у М. развился «тюремный» психоз, и в чердынской больнице он выпрыгнул из окна, сломав себе руку; после этого наступило успокоение (48, с. 53–55). Сам-друг. Здесь в знач. «один» («сам себе друг»), словарное знач. — вдвоем. Гребнем Лорелеи. Ср. тот же мотив в черновике («Другие редакции»). Лорелея — см. примеч. «Декабрист». Как «Слово о полку» струна моя туга. Этим М. ответил на последние строки упомянутого выше ст-ния Длигача:

* «День стоял о пяти головах. Сплошные пять суток...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС, где окончательно установлена строфика ст-ния (ст. 9–16 разбиты на двустишия), с учетом поправок Н. М. в исправлении описок: пропуска слова «сжимаясь» (ст. 2) и «чернея» (вм. правильного «чумея» в ст. 5), что соответствует СМ и списку в собр. Е. Э. Мандельштама. Датируется по автографу промежут. редакции (см. ниже) и письму Рудакова к жене от 1 июня 1935 г. (см. ниже). По письмам Рудакова к жене, ст-ние имело «домашнее» название «Чапаев». К истории текста. Ст-ние написано во второй половине апр. 1935 г. Первонач. текст неизвестен; возможно, он включал в качестве вариантов строфы ст-ния «От сырой простыни говорящая...». Первая известная редакция, без ст. 1–8, отражена в машинописи (АМ) и Списке Линецкой (без дат). Вторая редакция (созданная после 8 мая) отражена в беловом автографе (АМ), датированном апр. — маем 1935 г., и в беловом автографе, приложенном к письму поэта к жене от 26 мая. О дальнейшей работе известно по упоминаниям Рудакова в письмах к жене от 26, 27 мая и 1 июня 1935 г. В последнем письме упоминается о том, что поэт исправил редакцию ст. 3 «Сон был больше, чем слух, слух был больше, чем сон — слитен, чуток» в основную. В письме от 31 мая 1935 г. Рудаков передал оценку ст-ния поэтом. Сравнивая его с «Черноземом» (см. примеч.), М. говорил: «Основное — вещь о Пушкине и Чапаеве. Она — говорит о русском фольклоре, о сказке, о стране и впервые — о новом «племени» — о ГПУ, о молодежи, у которой будущее, о пленном времени, вечности, и материально — на основе реального бреда при поездке на Урал, — образы безумного пространства, расширяющегося, углубленного и понятого через «синее море» пушкинских сказок, море, по которому страдает материковая, лишенная океана Россия». Большак — столбовая дорога; здесь с аллюзией на «большевиков» (см. предшествующее примеч.). Двойка... парусами. Здесь поэтическая вольность: двойка — гребная лодка. Образ развился из первоначального «раздвоя конвойного времени» («Другие редакции») (52, с. 257). Трое славных ребят из железных ворот ГПУ и Молодые любители белозубых стишков — конвойные. Н. М. писала о том, что в дорогу к месту ссылки она взяла с собой томик Пушкина, и Оська, старший конвоир и тезка поэта, читал оттуда «Цыган» солдатам-конвоирам, они и стали «адресатом стихов» (48, с. 46–48). Белозубые стишки имеют подтекстом «Разговор о Данте»: «Славные белые зубы Пушкина — мужской жемчуг поэзии русской!» (первая редакция). Об отношении М. к Пушкину см. монографию И. З. Сурат «Мандельштам и Пушкин» (М., 2009). Горой пообедав Поезд ужинал лесом... ушко («Другие редакции»). Здесь отразился один из этапов следования в Чердынь — поездом по узкоколейке из Свердловска в Соликамск (52, с. 257).

* «От сырой простыни говорящая...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС, с учетом поправки Н. М. (было «дыхание» вм. «жужжание») согласно Своду (с. 148). Список Н. М. (АМ). В ст-нии отразились эпизоды из кинофильма «Чапаев», в частности в строфе 2 — «психическая» атака офицеров-каппелевцев на конницу Чапаева (Собр. соч. Т. 1. С. 523). Ст. 9–10 в сюжете кинофильма соответствия не имеют.

«Еще мы жизнью полны в высшей мере...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС. Беловой автограф с датой, приложенный к письму к жене от 26 мая (см. преамбулу); датируется по этому автографу. В списке Н. М. (собр. Е. Э. Мандельштама) под загл. /Стрижка детей/. В письме к жене от 24 мая 1935 г. Рудаков писал о замысле этого ст-ния, в письме от 26 мая — цитировал строфу из него (ст. 9 в цитате — «Еще стрижей довольно в мире и касаток»). Поводом к ст-нию послужило постановление ЦИК и СНК СССР о привлечении несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания, принятое 7 апр. 1935 г. На это и дан намек в словах «в высшей мере» (ст. 1).

«Римских ночей полновесные слитки...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС. Списки Н. М. (АМ, собр. Е. Э. Мандельштама, СМ). Тематически связано с радиокомпозицией «Молодость Гете», над которой поэт в это время работал.

* «Возможна ли женщине мертвой хвала?..». ВП. Альм. 2. Печ. по авторизованному списку (АМ, рукой Н. Штемпель). Список датирован рукой поэта 3 июня 1935 г. — 14 дек. 1936 г.; вторая часть даты, вероятнее, не отмечает времени изменения первонач. редакции в основную (см. ниже), а фиксирует день создания списка. Датируется, соответственно сказанному, по этому списку. ВС, где первонач. редакция была позднее исправлена в основную. Список Линецкой. СМ. 4 июня 1935 г. Рудаков писал жене: «Вчера... он писал новую вещь... Вещь «новая и неожиданная», в его терминологии... Очень интересны к ней варианты, которые, по-моему, живут как 12-строчное стихотворение». В письме речь идет о данном и следующем ст-нии, которое было авторизовано как самостоятельное позднее. Ст-ние воссоздает образ Ольги Александровны Ваксель (1903–1932), в которую поэт был влюблен зимой 1924/1925 г. Увезенная мужем в Осло, вскоре покончила жизнь самоубийством. Воспоминания о Ваксель пробудились у поэта во время работы над радиокомпозицией «Молодость Гете», где введено действие, посвященное женщинам Гете. Повторяющаяся в радиокомпозиции ремарка «Рожок почтальона» явилась реминисценцией в финале ст-ния. Чужелюбая власть. Подразумевается замужество Ваксель в 1932 г., после которого ее муж, вице-консул Норвегии в Ленинграде, увез ее из России (85, с. 164). Стокгольмской постели. Здесь поэтическая вольность — Ольга Ваксель была похоронена в Осло. И прадеда скрипкой гордился твой род. Прадед Ваксель — выдающийся скрипач А. Ф. Львов — был обладателем «редчайшей» скрипки работы итальянского мастера Маджини (31, с. 71–72). Миньона. Букв.: «младшая», «маленькая» («малышка») (франц.); подразумевается героиня романа Гете «Ученические годы Вильгельма Мейстера». Но мельниц колеса зимуют в снегу... почтальона. Здесь соединены образы из вокальных циклов Шуберта «Прекрасная мельничиха» и «Зимний путь» (31, с. 76), первый из них поэт ввел в музыкальное сопровождение названной выше радиокомпозиции.

«На мертвых ресницах Исаакий замерз...». ВП. Альм. 2. Печ. по ВС. СМ. Список Линецкой. См. предшествующее примеч. В ст-нии отразились воспоминания о встречах с Ольгой Ваксель — в гостинице «Англетер», «меблированный» номер, из окон которого был виден Исаакиевский собор (85, с. 168). Шуберта... Движенье, движенье, движенье. Подразумевается песня Шуберта «В путь» (БП, с. 299).

«За Паганини длиннопалым...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС. Датируется по письмам Рудакова (см. ниже); в ВС с неточной датой /апрель-июль 35 г./. Авторизованный список (АМ, рукой Н. Штемпель). Авторизованная машинопись (ГЛМ. Ф. 283), с опечатками. Ст-ние вызвано впечатлением от игры Галины Бариновой. 6 апр. 1935 г. Рудаков писал жене: «Вчера были на концерте скрипачки Бариновой... У нее невероятный цветаевский темперамент, 22-летняя молодость и неартистическая живость. (Когда я это сказал, О. Э. удивился, откуда я могу так угадать действительное сходство с Цветаевой, когда я ее не видел. А ритмы-то стихов!)», далее Рудаков, цитируя финальную и набросок первой строфы, пишет о том, что «это должно стать» шестистрофным ст-нием. Об окончании работы Рудаков сообщил жене в письме от 18 июня 1935 г. Галина Всеволодовна Баринова (1910–2006) была в то время солисткой Московской филармонии. Чемчура. Значение этого слова не вполне ясно; Б. Кац высказал предположение о том, что здесь в затемненном виде содержится намек на скрипача-виртуоза И. Иоакима, автора «Венгерского концерта» (31, с. 74). Марина Мнишек (ок. 1588 — ок. 1614) — дочь польского магната, одна из вдохновительниц похода Лжедимитрия I и его жена; с нею в своих стихах отождествляла себя Марина Цветаева (см. примеч. «На розвальнях, уложенных соломой...»). С кошачьей головой во рту. Эта ассоциация вызвана, вероятно, резной головкой грифа скрипки (31, с. 72).

«Бежит волна — волной волне хребет ломая...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС, пунктуация в ст. 1 — по списку в письме Рудакова (см. ниже). Датируется по тому же письму; в ВС неточно датировано июлем 1935 г. 27 июня 1935 г. Рудаков писал жене: «сегодня вроде оживление. Именно: О. написал 10-стишие. О море и Стамбуле. Первый стих: Бежит волна волны волне хребет ломая. Я в спор о идиоме: «волна волны» (что это такое?), хотя сам факт употребления одного слова троекратно в падежном изменении очень интересен и, в частности, дает интереснейшее ритмическое движение здесь, раскачку... Он ушел чинить сапоги и долго один бродил по городу, терзаем сомнениями. К вечеру сделано: Бежит волна — волной волне хребет etc., т. е. нарушена связь «волна волны», а зависимость с изменением падежа дала смысловую связь между всеми тремя волнами». По Н. М., сюжет ст-ния был связан со слухами, ходившими по Москве после убийства Кирова, их она пересказала поэту после своего возвращения из поездки в Москву в июне (52, с. 259). Хладные скопцы. Реминисценция из ст-ния Пушкина «Поэт и толпа».

«Исполню дымчатый обряд...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС. В ст-нии речь идет о «коктебельских камушках», собранных в 1933 г. и привезенных женой поэта в Воронеж в июне. О них М. писал в «Разговоре о Данте»: «Позволю себе маленькое автобиографическое признание. Черноморские камушки, выбрасываемые приливом, оказали мне немалую помощь, когда созревала концепция этого разговора. Я откровенно советовался с халцедонами, сердоликами, кристаллическими гипсами, шпатами, кварцами и т. д.» (гл. XI).

* «Не мучнистой бабочкою белой...». СС 1. Т. 1. Печ. по ВС, с учетом поправки, внесенной Н. М. в последний стих (см. ниже). СМ. Список промежут. редакции (собр. Е. Э. Мандельштама, рукой Н. М.). Первонач. редакция — в письме С. Рудакова к жене от 20 (?) июля 1935 г. (СХ, ГМ Амстердама); эта редакция была завершена 21 июля 1935 г. В этот день Рудаков писал жене: «Когда Осип пришел — мне поднесены варианты на 7 страничках и напечатанный на машинке окончательный текст. Стало лучше, тверже... Есть, например, стих «Как венок, шагающий в покое...». Всего не посылаю, так как это еще не конец, и вся история текста слишком многообильна». Ст-ние было принято журн. «Подъем» и заверстано в № 6 (1935), но снято в ходе редактуры. Верстка с правкой сохранилась в архиве Рудакова, ныне в СХ, ГМ Амстердама (см.: 35а, с. 143 и след.). О продолжении работы Рудаков писал жене 2 и 6 авг. 1935 г., а 30 мая 1936 г. сообщил, что М. «исправил последний стих последней воронежской вещи» (эта поправка была внесена в ВС, см. выше). Тема — похороны погибших в авиакатастрофе летчиков, которые М. видел в Воронеже (см. также: Свод, с. 262). Продолженье зорких тех двоих («Другие редакции»). Речь шла, по-видимому, о Ленине и Сталине, к которым только и мог быть приложен эпитет «зоркие», — ср. «скрепитель дальнозоркий» (о Сталине, см. примеч.) в ст-нии «Мир начинался страшен и велик...».

* «Из-за домов, из-за лесов...». СС 1. Т. 1. Печ. по авторизованному списку (АМ, рукой Н. М.). Та же редакция во втором списке (АМ), СП, АЧ. С другой редакцией ст. 3 (вероятно, автоцензурной) — в Списке Линецкой, НК и машинописи (АМ). Ночных трудов. Подразумевается труд поэтический.

* Рождение улыбки. СС 1. Т. 1. Печ. по списку (АМ, рукой Н. М.). Предшествующие редакции: 1) датированная 9–11 дек. — в авторизованном списке и в списке без даты (АМ, оба — рукой Н. М.), СП, АЧ, все — без загл.; 2) датированная 9 дек. — 6 янв. 1937 г. — в авторизованном списке (АМ, рукой Н. М.); в СП, с датой /9.XII.36 — 7.I.37/; 3) датированная 8 дек. — 9 янв. 1937 г. — в списке Н. М. (АМ); 4) датированная 9 дек. — 11 янв. 1937 г. — в СП и Списке Линецкой. Печатался, по копии Рудакова с автографа (из собр. Ф. Вигдоровой), текст, соответствующий редакции 4, со следующими разночтениями: ст. 2 /С прививкою и горести и сласти,/; ст. 9 /На лапы задние поднялся материк —/; ст. 12 /Явленья явного в улыбку превращенье;/ и датой /8 дек. 1936 — 17 янв. 1937/ (Часть речи. 1982. № 2/3). Местонахождение копии в настоящий момент неизвестно; исправность даты в ней требует критической проверки. Тема «улыбки ребенка» пришла из раннего ст-ния («Другие редакции», ст-ние «Дождик ласковый, мелкий и тонкий...»).

«Подивлюсь на свет еще немного...». Мандельштам О. Стихотворения. М., 1992. Печатается согласно свидетельству Н. М. о том, что поэт авторизовал строфу из ранней редакции следующего ст-ния в качестве самостоятельного в Калинине или Саматихе (52, с. 267).

* «Мой щегол, я голову закину...». Имена на поверке. М., 1963, под именем Вс. Багрицкого (см. опровержение Л. Багрицкой: Лит. газ. 1964. 5 мая). Москва. 1964. № 8. Печ. по списку Н. М. (АМ). АЧ. НК. Список Линецкой. Предшествующие редакции: 1) датированная 9–13 дек. в авторизованном списке (АМ, рукой Н. М.), Списке Линецкой и СП. Поправку к ней поэт сообщил письмом в журн. «Звезда» от 19 дек. 1936 г. (СП), а Н. М. — в письме того же дня к Е. Я. Хазину (АМ); 2) авторизованный список (АМ, рукой Н. М.), АЧ (при письме Н. Мандельштам К. Чуковскому от 12 дек. 1936 г.) и в исходной записи черновика (РГАЛИ), где запись переработана в основной текст (датирован 27 дек.). Из реалий ст-ния: щегла поэт подарил сыну квартирной хозяйки, Вадику. «Рядом с нами мальчишки ставили силки и вели птичий торг» (52, с. 268).

«Нынче день какой-то желторотый...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). В ст-нии сказались воспоминания поэта о Петербурге. Закончив ст-ние, поэт «сказал: “Блок бы позавидовал”, вероятно, вспомнив “Когда кильватерной колонной вошли военные суда”» (52, с. 268; цитата из ст-ния Блока «Ты помнишь? В нашей бухте сонной...»).

«Не у меня, не у тебя — у них...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). АЧ. НК. Список Линецкой. Первонач. редакция (ст. 1–7) — в списке Н. М., датированном 11 дек. 1936 г. (АМ). Их воздухом поющ тростник и скважист. Обыгрывается образ пушкинского ст-ния «Муза»: «По звонким скважинам пустого тростника / Уже наигрывал я слабыми перстами».

* «Внутри горы бездействует кумир...». ВП. Альм. 2. Печ. по авторизованному списку с правкой (АМ, рукой Н. М.). Список Н. М. (АМ). АЧ. Список Линецкой. Предшествующие редакции: 1) датированная 13 дек. — в авторизованном списке (АМ, рукой Н. М.) и Списке Линецкой; 2) в авторизованном списке (АМ, рукой Н. М.) и АЧ (при письме, датированном 12 дек. 1936 г.). В ст-нии речь идет, по-видимому, о Сталине. Мотивы и темы («горы», «кости») ведут к ст-нию «Когда б я уголь взял для высшей похвалы...». Тема «кумира внутри горы» восходит к архаическим мифам восточного (и кавказского в частности) происхождения, которые М. могли быть известны (55, с. 417–421). Ст. 9–11 связаны, вероятно, с образом индийского божка или Будды со скрещенными на груди руками и сидящего «по-турецки»; в то же время это — поза лежащего в материнской утробе младенца.

«Я в сердце века. Путь неясен...». СС 1. Т. 1. Печ. по НК с исправлением пунктуации в ст. 1 по АЧ. В Списке Линецкой с разночтением (опиской?) в ст. 1 («мира» вм. «века»). Один из списков в АМ поэт превратил в автопародию, подписав его пародийным псевдонимом /Гурий Верховский/ и приписав: /Это для дурней/. Н. М. прокомментировала: «О. М. не мог, не посмеявшись над собой, назвать и посох, и памятник» (52, с. 269).

«А мастер пушечного цеха...». СС 1. Т. 1. Печ. по записи Н. М. в АМ (не ранее 1955 г.). Представляет собой фрагмент утраченного ст-ния, которое, по Н. М., «записывалось шифром». Смысл его неясен, но отчетлива ироническая интонация. Н. М. определяла ст-ние как «памятник»: «В нем предчувствие судьбы («Уж мы сошьем тебе такое») и изготовление памятника предоставляется «мастеру пушечного цеха» и портному. Это пошло от фигуры на памятниках с протянутой рукой и невероятно поднявшимся вслед за рукой пиджаком... Отсюда «памятников швец»...» (52, с. 272).

* «Сосновой рощицы закон...». СС 1. Т. 1. Печ. по авторизованному списку (АМ, рукой Н. М.). Первонач. редакция — СП. Поправку к ней, приводящую к основному тексту, поэт сообщил в журн. «Звезда» 19 дек. 1936 г. (СП). В этом ст-нии, как и в следующем (см. примеч.), запечатлены воспоминания об отдыхе в Задонске (городок в Воронежской обл.) летом 1936 г., где сосновая рощица была перед домом (52, с. 272). На арфу начал гнуть Эол. Эол (греч. миф.) — бог ветров; здесь «разыграно» представление об эоловой арфе — музыкальном инструменте, звучащем от дуновений ветра.

«Пластинкой тоненькой жиллета...». СС 1. Т. 1. Печ. по НК. АЧ. Список Линецкой. Первонач. редакция (без ст. 14–21), датированная 15 дек., — в авторизованном списке (АМ, рукой Н. М.), АЧ (при письме от 16 дек. 1936 г.), СП и в письме Н. М. к Е. Я. Хазину от 19 дек. 1936 г. (АМ). В ст-нии отразились впечатления от Задонска, городка в верховьях Дона. Жиллет — марка шведских лезвий для безопасных бритв; упоминается в «Четвертой прозе» (гл. 6). Рюисдалевых картин. Подразумеваются пейзажи одного из Рейсдалей, голландских художников, — вероятно, Якоба Изакса фон Рейсдаля, самого известного из них.

* «Ночь. Дорога. Сон первичный...». БП, с. 301, в качестве первонач. редакции ст-ния «Эта область в темноводье...» (см. «Другие редакции»). Печ. по списку Н. М. (АМ); в АМ еще два списка ее рукой. АЧ, при письме от 28 дек. 1936 г. Означено в «контрольном списочке» из 19 ст-ний, посланном в журн. «Звезда» 13 янв. 1937 г. К истории текста. Работа над ст-нием началась 23–24 дек., когда была создана ранняя редакция («Другие редакции»), в предшествующих изданиях печатавшаяся как основной текст. В АМ отразились три этапа ее становления: первонач. и промежут. редакции в списке Н. М. с правкой поэта, датированном 24 дек.; завершающая редакция в списке Н. М. с поправкой, время создания которого — не позднее 25 дек. — без труда определяется по указанной поправке, уже учтенной в списке ст-ния «Где я? Что со мной дурного?..» с этой датой. Н. М. безошибочно провела анализ тех же дат архивных источников и установила ошибку Н. Харджиева в датировке этой редакции — 29 дек. (52, с. 275–276). Ошибка эта, однако, основывалась на ее собственной описке в дате НК. 25, 26, 27 дек. эта редакция была переработана в три самостоятельных ст-ния — соответственно «Где я? Что со мной дурного?..», «Шло цепочкой в темноводье...» и настоящее. Неизменность этого авторского решения в дальнейшем удостоверяется с несомненностью 28 дек. (АЧ) и 13 янв. 1937 г. («контрольный списочек», см. выше). Но, по-видимому, сохранялась и копировалась также и ранняя редакция, выигрышная политически (с упоминанием «Воробьевского райкома»), — ситуация, уже отмечавшаяся нами (см. примеч. к «Стансам» 1935 г.), что и повело к тому, что текст закрепился в памяти Н. М. как основной; напомним, что материалы АЧ и СП ни ей, ни И. Семенко, ни Н. Харджиеву во время их текстологических работ не были известны. В ст-нии отразились впечатления от поездки в Тамбов в дек. 1935 г., где поэт проходил курс лечения в санатории, и от командировки в совхозы Воробьевского района летом 1935 г. Из Тамбова он писал жене (26 дек. 1935 г.): «Живем на высоком берегу реки Цны. Она широка или кажется широкой, как Волга. Переходит в чернильно-синие леса. Мягкость и гармония русской зимы доставляет глубокое наслаждение». Анна, Россошь, Гремячье — районные центры Воронежской области. Я люблю ее рисунок... на фанере не сочтешь («Другие редакции»). Речь идет о фанерной карте Воронежской области с подсветкой, висевшей на стене междугородной переговорной станции в Воронеже.

«Вехи дальнего обоза...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). В списке рукой Н. Штемпель (АМ) с разночтением «дальние» вм. «дальнего». Особняк. Санаторий в Тамбове, где жил поэт (см. предшествующее примеч.), размещался в бывшем купеческом особняке. Ср. в письме Рудакова к жене от 13 января 1936 г., где передается рассказ Мандельштама о Тамбове: «Чудный губернский город. Река. Снег далеко-далеко. На нем точечки гужей» (Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома. 1993. СПб., 1997. С. 125).

«Где я? Что со мной дурного?..». НБП, где напечатано как отдельное ст-ние впервые по списку Н. М. (АМ) (см. примеч. «Ночь. Дорога. Сон первичный...»). АЧ. СП. В недатированной записке к М. (вторая половина февр. 1937 г.) Б. Пастернак писал: «В самых счастливых вещах (а их немало) внутренняя мелодия предельно матерьялизована в словаре и метафорике, и редкой чистоты и благородства. «Где я, что со мной дурного...» в этом смысле головокружительно по подлинности и выраженью» (69, с. 97). Где я? Что со мной дурного? Стих явился реминисценцией из ст-ния Гумилева «Звездный ужас»: «Где я? Что со мною?..» (96, с. 212). Это мачеха Кольцова. Подразумевается трудная поэтическая судьба Алексея Васильевича Кольцова (1809–1842), жившего в Воронеже.

«Шло цепочкой в темноводье...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). АЧ. СП. См. примеч. «Ночь. Дорога. Сон первичный...». Из дворянского угодья. До Октября в Воронеже жило много дворян, и он считался «дворянским» городом.

* «Когда щегол в воздушной сдобе...». СС 1. Т. 1. Печ. по АЧ (приложено к письму от 28 дек. 1936 г.), с исправлением описки. Связано с известиями в прессе о последних месяцах жизни Мигеля де Унамуно (1864 — 31 дек. 1936) — писателя и философа, который в окт. 1936 г. декретом Франко был отрешен от всех должностей за выступление, осуждавшее фашистский мятеж; был ректором университета в Саламанке (56, с. 101). Ранее Унамуно выступал против монархии, за что был выслан из Испании (1914), затем — с критикой буржуазной республики. В конце 1936 г. М. начал изучать испанский язык и интересовался, в частности, творчеством поэта и ученого Луиса де Леона (1527–1591), профессора университета в Саламанке, много лет просидевшего в подвалах инквизиции (56, с. 365; ср.: 48, с. 202).

«Как подарок запоздалый...». Москва. 1964. № 8. Печ. по списку Н. М. (АМ).

«Оттого все неудачи...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). СП, при письме Н. Тихонову от 31 дек. 1936 г. М. «надеялся, что Тихонов пришлет денег, получив от ссыльного и нищего товарища стихи про золото и драгоценные камни. Тихонов немедленно ответил телеграммой, что сделает для О. М. все, что сможет» (48, с. 226). Об обстоятельствах создания ст-ния писала Н. Штемпель: «иногда Осип Эмильевич грустно играл с моим котом, хотя играть с ним было мудрено. Кот был злой, дикий, и характер у него, надо сказать, был дьявольский. Он царапался, кусался, даже преследовал осмелившегося его погладить, чтобы вцепиться. Любил он, пожалуй, только меня, остальных, кто бывал у нас, кое-как терпел. Внешность его вполне соответствовала повадкам. Кот был совершенно черный, без единого пятнышка, с огромными изумрудными глазами. Смотрел он на человека всегда пристально, и в глазах был вопрос с оттенком презрения. Мне казалось, что он все понимает, и я не удивилась бы, если бы он заговорил. Было в нем нечто зловещее, ведьмовское, таинственное. Кот очень занимал Осипа Эмильевича, и однажды, придя к нам, он прочитал стихотворение... Видя настроение Осипа Эмильевича, я не восприняла это стихотворение как шуточное, было в нем какое-то тоскливое предчувствие беды, беспокойство» (110, с. 53).

* «Твой зрачок в небесной корке...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). Точность даты подтверждается местоположением в «контрольном списочке» (см. преамбулу); с опиской в дате («февр.» вм. «янв.») — во втором ее списке, с правкой (АМ, дата рукой поэта) и в СП, с припиской Н. М.: «Это стихотворение идет шестнадцатым в списке. Остальные 15 уже отправлены на имя редакции» (подразумевается журн. «Звезда»). Обращено к жене: цвет ее глаз был необычного ярко-голубого оттенка. В связи со ст-нием она писала: «у нас была примета, что вещи, попадающие в стихи, должны пропасть. О. М. самым нелепым образом потерял «белорукую трость»... и щегла съела кошка, и сама потом пропала. Хорошо еще, что я не ослепла. Этого я всегда боялась...» (48, с. 193).

«Улыбнись, ягненок гневный, с Рафаэлева холста...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). Второй список с датой (АМ). НК. В Списке Линецкой датировано (ошибочно?) 2 янв. С Рафаэлева холста. Речь идет, по-видимому, о «Мадонне Конестабиле», где есть «тростинки рощ»; также отразилась «Мадонна Литта» Леонардо да Винчи (52, с. 279), откуда, вероятно, впечатления от облаков, переданные образом «плывет углами неба восхитительная мощь». Ягненок гневный. Подразумевается младенец на руках у Мадонны — «агнец божий»; атрибут «гневный» прилагается в Библии к Богу-отцу. Синель — синее небо; ср. у А. Белого: «Там ряд избенок вьется / В косматую синель» («Поповна»).

«Когда в ветвях понурых...». СС 1. Т. 1. Печ. по авторизованному списку (АМ, рукой Н. Штемпель). Список Н. М. с датой /9–10 янв. 37 г./ (АМ).

«Я около Кольцова...». СС 1. Т. 1. Печ. по одной из поздних (после 1938 г.) записей Н. М. (АМ). Датировано ею, по-видимому, по памяти.

* «Дрожжи мира дорогие...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). НК. Список Линецкой, с датой. Предшествующие редакции: 1) датированная 12 янв. — в авторизованном списке (АМ, рукой Н. Штемпель) и Списке Линецкой; 2) датированная 14 янв. — в авторизованном списке (АМ, рукой Н. Штемпель). Дрожжи мира дорогие... труды. Речь идет о поэтическом творчестве. Звуки. В статье Л. П. Якубинского «О звуках стихотворного языка» (по-видимому, известной М.) приводился пример из варианта «Ангела» Лермонтова:

(Сборники по теории поэтического языка. Пг., 1919. [Вып. 3]. С. 40). Слезы. Ср.: «Творческая бессонница, разбуженность отчаяния сидящего ночью в слезах на своей постели, именно так, как это изобразил Гете в “Мейстере”» («Путешествие в Армению. Записные книжки», т. 2 наст. изд.). Труды. Подразумевается труд поэтический.

«Влез бесенок в мокрой шерстке...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). НК. Список Линецкой. Писалось одновременно с предшествующим ст-нием. «Оба стихотворения вызваны воспоминаньем о монастырской дороге, где после дождя в следы, оставленные копытами, набиралась вода» (52, с. 281). В образах сказались реминисценции из ст-ния Блока «Болотные чертенятки»: «Мы — забытые следы / Чьей-то глубины...».

«Еще не умер ты, еще ты не один...». ВП. Альм. 2. Печ. по беловому автографу из альб. Н. Э. Радлова (собр. Л. Н. Радловой), с исправлением описки в ст. 5 («богатой» вм. «могучей» — что воспроизводило, вероятно, одну из ранних редакций) по списку Н. М. (АМ). Датируется по этому списку (автограф не датирован); список представляет собой запись строф 2, 3 (с разночтением в ст. 11: «беден» вм. «жалок») — вероятно, одну из промежут. редакций ст-ния. Образы ст-ния отразились в письме к Ю. Тынянову от 21 янв. 1937 г. См. примеч. «Довольно кукситься! Бумаги в стол засунем!..». Нищенка-подруга — жена поэта. Спокоен и утешен. По наблюдению Ю. Фрейдина, явилось реминисценцией слов, сказанных Митей Карамазовым в тюрьме (41, с. 22).

«В лицо морозу я гляжу один...». ВРСХД. 1962. № 64. Печ. по списку Н. М. (АМ). НК. Список Линецкой. Десятизначные леса. Подразумеваются леса вокруг Камы — места, о которых поэт вспомнил в следующем ст-нии.

«О, этот медленный, одышливый простор!..». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). Список Линецкой.

«Что делать нам с убитостью равнин...». ВП. Альм. 2. Печ. по НК. Список Линецкой. Н. М. приводила по памяти редакцию заключительного стиха «Народов будущих Иуда?», считая текст НК цензурным вариантом (52, с. 282); И. Семенко выражала сомнение в достоверности этого сообщения (Свод, с. 162). Возможно, то была ранняя редакция; в основном тексте речь идет о пространствах, создаваемых творческим воображением. Образ явился реминисценцией из программного ст-ния Д. Мережковского «Дети ночи»:

«Как женственное серебро горит...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ, без даты). Датируется на основании ее сообщения о том, что ст-ние выделилось из предшествующего, «в его вариантах было и серебро, и плуг» (52, с. 283).

«Я нынче в паутине световой...». Москва. 1964. № 8. Печ. по списку Н. М. (АМ). Список Линецкой. Местонахождение авторизованного списка первонач. редакции (БП, с. 302) в настоящее время неизвестно. НК.

«Как землю где-нибудь небесный камень будит...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ).

* «Слышу, слышу ранний лед...». Струве-1962. Печ. по авторизованному списку (РГАЛИ, рукой Н. М.), с пометой поэта: /Это окончательный текст/. Список ранней редакции (АМ, той же рукой), датированный 21 янв. В ст. 10–14 поэт говорит, по-видимому, о Петербурге. Алигьери — Данте Алигьери.

«Куда мне деться в этом январе?..». ВП. Альм. 2. Печ. по НК. Список Линецкой, с датой. Н. Штемпель писала: «В этом стихотворении я узнавала внешние приметы моего города. Мандельштамы иногда шли к нам не по проспекту Революции, а низом, по Поднабережной, и там, на стыке нескольких улиц — Мясной горы, Дубницкой и Семинарской горы, — действительно стояла водокачка... был и деревянный короб для стока воды, и все равно люди расплескивали ее, кругом все обледенело... Все это правда. Да, да, и «переулков лающих чулки, и улиц перекошенных чуланы» — Суконовки (Левая и Правая, узкие, кривые), Венецкая, Мало-Чернавская... как много их в этом узле. Запутаешься, закружат... Как не замечала раньше!» (110, с. 55).

«Люблю морозное дыханье...». ВРСХД. 1962. № 64. Печ. по списку Н. М. (АМ). «Мы жили на горе, откуда шел крутой спуск к реке. Следы этого пейзажа во многих стихах этой зимы. По этому крутому спуску мальчишки, среди них птицелов Вадик, сын нашей хозяйки, съезжали на саночках к реке. О. М. постоянно гулял на площадке против нашего домика и глядел на мальчишек... По этому стихотворению, говорил О. М., нетрудно будет догадаться, что у него на морозе одышка: “Я — это я, явь — это явь...”» (52, с. 285).

«Средь народного шума и спеха...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (РГАЛИ). Во втором ее списке (АМ) — описки в ст. 2 («площадях» вм. «пристанях») и ст. 27 («кленом» вм. «кедром), а в ст. 3 «века» выправлено из «веко». С последней поправкой И. Семенко предлагала не считаться (Свод, с. 170), однако в этом стихе подразумевается портрет Сталина, и чтение «веко» могло возникнуть лишь в результате пародирования (см. преамбулу). В ст-нии отразились впечатления от поездки по Каме в чердынскую ссылку в 1934 г. Смотрит века могучая веха И бровей начинается взмах. Речь идет о портретах Сталина; о физиогномике лица Сталина в стихах этого периода см.: 55, с. 148–149.

«Где связанный и пригвожденный стон?..». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). НК. Писалось одновременно со ст-нием «Когда б я уголь взял для высшей похвалы...» и связано с ним рядом мотивов и образов, Прометея и Эсхила в частности. Образ Сталина «разыгран» в ст. 9 (ср. «веху» в предшествующем ст-нии) и дан сравнением с Прометеем. К этому образу, вопреки мнению Н. М. (52, с. 286), относятся и «наступающие губы» (чем переносятся некоторые признаки авторского «я», см.: 55, с. 422). Названные в ст. 8 профессии Эсхила (автора «Прометея прикованного») и Софокла, по наблюдению Ю. Фрейдина, являются типично лагерными. Тому не быть — трагедий не вернуть. Здесь отзвук давнего спора: Вяч. Иванов, предвещая «новую органическую эпоху» в истории России, задачу искусства видел в возрождении хорового действа, трагедии (26, с. 189–219); М., коснувшись творчества И. Анненского, писал о «невозможности трагедии в современном русском искусстве» из-за «отсутствия синтетического народного сознания, непререкаемого и абсолютного, — необходимой предпосылки трагедий...» («Письмо о русской поэзии»). Воздушно-каменный театр... не имущих. Ср. в «Молодости Гете»: «на амфитеатр надо смотреть не тогда, когда он пуст, а когда он наполнен людьми. Увидев себя собранным, народ должен изумиться самому себе — многоглавый, многошумный, волнующийся, — он вдруг видит себя соединенным в одно благородное целое, слитым в одну массу, как бы в одно тело... Ветер, веющий с могил древних, проносясь над холмами, покрытыми розами, проникается их благоуханием» (см.: 29, с. 68).

«Как светотени мученик Рембрандт...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). «Картина Рембрандта находилась в Воронеже... О. М. часто ходил ее смотреть» (52, с. 286); речь идет о картине «Шествие на Голгофу» Я. В. де Вета-старшего, тогда атрибутировавшейся Рембрандту.

«Разрывы круглых бухт, и хрящ, и синева...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). Ст-ние вызвано «тоской по Крыму» (52, с. 287).

* «Пою, когда гортань сыра, душа — суха...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). НК. Беловой автограф ранней редакции (РГАЛИ). Ст-ние вызвано воспоминаниями о поездках в Абхазию. Голова глуха. Образ восходит к «Путешествию в Армению», где отмечен корень «глух» в слове «голова» на армянском языке (гл. «Ашот Ованесян»). Песнь одноглазая... Одноголосый дар. Речь идет о традиции одноголосого пения на Кавказе.

«Вооруженный зреньем узких ос...». ВП. Альм. 2. Печ. по НК. АЧ. 6 янв. 1939 г., еще не зная о смерти мужа, Н. М. писала Б. Кузину: «Я рада, что вы полюбили “Ось”. Ося тоже считает их своими лучшими стихами. Мы много смеялись в свое время, играя словами “Осип”, “Оса”» (34, с. 554–555). Тему «земной оси» начал Брюсов, озаглавивший так книгу прозы (М., 1907).

«Были очи острее точимой косы...». СС 1. Т. 1. Печ. по НК. АЧ. Зегзица — кукушка. Одинокое множество звезд. Образ вызван «Спорадами» Вяч. Иванова: «Вид звездного неба пробуждает в нас чувствования, не сравнимые ни с какими другими впечатлениями внешнего мира на душу... Никогда живее не ощущает человек всего вместе как множественного единства и как разъединенного множества; никогда не сознает себя ярче и вместе глуше, сиротливее...» (26, с. 366–367; 117, с. 63).

«Еще он помнит башмаков износ...». СС 1. Т. 1. Печ. по НК. Связано с воспоминаниями о Тбилиси, где М. бывал несколько раз. Моих подметок стертое величье. Этот образ был развернут в «Разговоре о Данте»: «Мне не на шутку приходит в голову вопрос, сколько подметок, сколько воловьих подошв, сколько сандалий износил Алигьери за время своей поэтической работы, путешествуя по козьим тропам Италии» (гл. II). Давид-гора (Мтацминда) доминирует над Тбилиси; на ней расположен монастырь Св. Давида.

* «Обороняет сон мою донскую сонь...». СС 1. Т. 1. Печ. по НК, с поправкой в дате по черновому автографу (см. ниже; в НК датировано 9–11 февр.). Список Н. М. (без даты) и Машинопись (АМ); в машинописи текст зачеркнут. Выделилось из черновика, где исходный текст представляет собой ст-ние, датированное 18 янв. — 3 февр. 1937 г. («Другие редакции»), две строфы которого вошли в ст-ние «Когда б я уголь взял для высшей похвалы...» (не исключено, что это его ранняя редакция). Черновой автограф завершенного текста первонач. редакции, датированный 3 февр. (оба в АМ). Ст-ние было включено в «книгу» и читалось Б. Пастернаку во второй половине февр. 1937 г. (см. преамбулу). Как справедливо отметила Н. М., в этом ст-нии — «победа настроений «Оды» и того болезненного возбуждения, которое она вызвала» (52, с. 288). Разворачиваются черепах маневры. Образ вызван воспоминаниями о парадах на Красной площади (ср. также финальную строфу ст-ния «Как дерево и медь Фаворского полет...»), в которых участвовала военная техника на гусеничном ходу. Рабу не быть рабом... рабой. Перифразируется фраза букваря — «Мы не рабы. Рабы не мы».

«Как дерево и медь Фаворского полет...». ВП. Альм. 2. Печ. по НК, с конъектурой, предложенной Ю. Фрейдиным, в ст. 12 — «Всей этой» вм. «Этой», как было в сохранившихся источниках текста (НК, список Н. М. в АМ, Список Линецкой); в тексте источников — «столкновение» двух «сильных» ударений, что в принятой в этом ст-нии системе стиха невозможно. Необходимость конъектуры определена И. Семенко, которая предлагала в этом месте ввести «Той» вм. «Этой» по неизвестному нам источнику (Свод, с. 170). О Фаворском см. примеч. «Дышали шуб меха. Плечо к плечу теснилось...»; его гравюрами (какими — не установлено) был дан импульс к ст-нию.

«Я в львиный ров и в крепость погружен...». ВП. Альм. 2. Печ. по Списку Линецкой. В НК и двух списках Н. М. (АМ) — с мелкими разночтениями и опиской («роды» вм. «рода»). Н. М. предлагала поправку «Всех наших» вм. «Богатых» (которая представляется недостаточно мотивированной) и приводила (по памяти) раннюю редакцию тех же слов — «Всех белых». Сюжет ст-ния вызван пением Марион Андерсен, выдающейся исполнительницы спиричуэлс (негритянских духовных гимнов), концерт которой поэт слышал в трансляции по радио (52, с. 289). Я в львиный ров... погружен. Реминисценция из спиричуэлс на текст библейской книги пророка Даниила (гл. 6). Таитянок кроткие корзины. Образ навеян, вероятно, полотнами Гогена, писавшимися на Таити.

* Стихи о неизвестном солдате. СС 1. Т. 1. Печ. по «альбому № 2» (см. ниже). История и обоснование выбора текста. Редакции, представленные в прижизненных (до ареста 1938 г.) источниках: 1) список Н. М.[174] (РГАЛИ) — его первонач. текст, без загл., датирован 1 марта 1937 г.[175], с последующей незавершенной переработкой и посвящением /М. Ломоносову/; 2) беловой автограф (АМ), без загл., датирован 3 марта 1937 г.; 3) НК, без загл. с датой /2–7 марта 37/[176]; 4) списки: в СМ и АМ (оба — без загл.), РГАЛИ (фонд журн. «Знамя», под загл. /Неизвестный солдат/); все три датированы 2–10 марта 1937 г.; 5) список, датированный 2 марта — 5 апр. 1937 г., с пометой /«Солдат» № 3/ (ИРЛИ, фонд С. Рудакова), с последующей (незавершенной) авторской правкой; на поле — черновик ст. 48–57. Еще две редакции (датируются нами концом апр. — началом мая 1937 г.) сохранились в схематических планах (АМ). Первый план (список):

I. 3 строфы — сеятель, свидетель (ст. 1–12)[177].

II. Будут люди — ласточка (ст. 13–20 или 13–24).

a> Миллионы убитых (ст. 36–39).

III. Неподк<упное> небо — могил (ст. 40–47).

IV. Виноградины — арав<ийское> месиво — эфир дес<ятично-означенный> — до «светло» (ст. 25–31; 32–35; ст. 20–31 редакции 4).

Переход: И не знаешь откуда берешь (соответствует ст. 12 редакции 1) — пропадая задешево (аналогий в сохранившихся редакциях нет).

V. Череп (ст. 58–69).

VI. Хорошо умирает пехота (ст. 48–57).

Второй план (автограф): 1. Сеятель; 2. Ласточка; 3. Целокупное небо; 4^а. Череп; 4. Свет (Вин<оградное> крошево); 5. Пехота.

Дальнейший ход работы (она продолжалась, согласно воспоминаниям Н. М. и Н. Штемпель, еще в течение года, вплоть до ареста) ныне неизвестен — рукописи были изъяты и, по-видимому, не сохранились. Указанные редакции еще далеко отстоят от двух вариантов последнего прижизненного текста (о них речь пойдет ниже): текст ст. 5–12 и 17–24 вообще не зафиксирован (он лишь отмечен в планах); последние редакции завершают ст. 48–57, а будущая финальная строфа еще имеет другую редакцию (см. редакцию 4) и в более поздних планах не предусмотрена[178]. Отметим существенную деталь — в планах имеется членение текста, аналогичное последующим «главкам». Следующие по времени архивные источники — записи, делавшиеся Н. М. после ареста поэта в мае 1938 г. и до начала войны. Они представлены в «альбомах»[179] и в СМ (второй, недатированный, список). «Альбомы» содержат редакцию из 98 строк, СМ — из 90 строк (без ст. 36–39 и 82–85). При некоторых отличиях их следует охарактеризовать как имеющие высокий уровень идентичности: полностью совпадают последовательность и структура строф (членения на главки в них нет), отсутствует главка из 12 строк, соответствующих ст. 20–31 редакции 4 (от «Сквозь эфир, десятично-означенный» до «От меня будет свету светло»)[180]. Следующий этап изменения текста — в списках, создававшихся в Ташкенте, где Н. М. жила во время войны. В них текст ст-ния расширен, за счет упомянутой главки, до 110 строк. Этот текст и стал известен читателю по печатным изданиям[181]. Для того чтобы обосновать наш выбор текста, вернемся ко времени последнего этапа работы поэта над ст-нием. Н. М. писала: «он решил выбросить «математические строфы» (3-й раздел) и до конца не решил, возьмет ли он их в окончательный текст... Но в то же время он сам удивлялся этой «вести»... от которой «будет свету светло»... Он говорил: «Тут какая-то чертовщина» и «Что-то я перегнул...». Он решил отправить эти строфы «к пророку», то есть выкинуть, как он почти сразу выбросил строчку «Это зренье пророка смертей»... После этого стихотворение стало в своем теперешнем виде, но без третьего раздела. У меня было два чистовых списка — совершенно одинаковых, кроме третьего раздела (один с ним, другой без него). Эти два списка мы взяли с собой в Саматиху вместе с кучкой черновиков к «Солдату», чтобы О. М. окончательно решил судьбу третьего раздела. Он все же склонялся к варианту без него. Кроме того, ему не нравилось, что в стихах — восемь разделов. Он предпочитал, чтобы их было семь (это его отношение к числам). Вопрос о третьем разделе остался нерешенным. Материалы отобраны при аресте» (52, с. 299–300). И. Семенко в своей работе о творческой истории ст-ния пришла к следующим выводам: «Изучение автографов и наиболее авторитетных записей вынуждает относить остальную часть 110-строчного свода к заведомым вариантам. Итак, наиболее вероятный объем, каким он на последнем этапе работы представлялся поэту, — 98[182] строк» (81, с. 86). Эти выводы согласуются с приведенным свидетельством Н. М. и сохраняют свою убедительность доныне. В наст. изд. текст печатается по «альбому» № 2 со следующими исправлениями[183] по прижизненным источникам: «Самым огненным» (ст. 79) на «Полуобморочным»; «Для того ль» (ст. 82) на «Для чего ж»; «Чтобы» (ст. 84) на «Если»; «Слышишь» (ст. 86) на «Чуешь»; «Наливаются» (ст. 88) на «Напрягаются» — все исправления по редакции 6. Сохраняются — как, вероятно, выработанные поэтом на последнем этапе — следующие редакции: «горбатого» в ст. 23 (в «альбоме» начато «сут<улого>», но это написание оставлено); «луч» (вм. раннего «свет») в ст. 35; «придымленный» (вм. раннего «приниженный») в ст. 47.

Тема «Неизвестного солдата» восходит ко времени окончания Первой мировой войны (один из главных театров ее — Верден — упомянут в редакциях 1 и 2), когда на площадях в Риме и Париже были основаны мемориальные захоронения «Неизвестный солдат». В то время М. перевел одноименное ст-ние М. Бартеля. Тема возобновляется в предчувствии Второй мировой войны; назовем ст-ние А. Штейнберга «Могила Неизвестного солдата» (Молодая гвардия. 1933. № 8) и одноименное произведение Г. Монина (1934 или 1935 г.), хранящееся в одной архивной папке журн. «Знамя» с «Неизвестным солдатом» М. (РГАЛИ). Предвестием Второй мировой войны была гражданская война в Испании, события которой «волновали» поэта (110, с. 47). По другую сторону, в СССР, нарастала новая волна репрессий: за день до начала работы над ст-нием, 27 февр., при невиданных обстоятельствах — на заседании пленума ЦК ВКП(б), был арестован покровитель М., Н. И. Бухарин. Отголоски этих событий проходят в главных темах ст-ния. Сама тема «Неизвестного солдата» непосредственно дана лишь в названии, в ст-нии ее лейтмотивом звучит безымянность, массовость, общность судеб, в какой-то степени независимая от той или иной социальной ситуации, — роковая.

В мотивах ст-ния сильнее всего ощутимо влияние «Демона» в преломлении судьбы самого Лермонтова; звездная символика Фета; отголоски физических теорий, связанных со строением космоса, — в нем и развертывается действие. Существенное влияние, как выяснил О. Ронен, оказала популярная в начале века «астрономическая фантазия» К. Фламмариона «По волнам бесконечности». В ней используется представление о том, что свет в космосе, в своих удаляющихся лучах, хранит зрительную информацию о всех происшедших в истории событиях. Поэтому принципиально возможно — в провиденциальном плане — воздаяние и за добрые, и за злые дела. Дух Люмен у Фламмариона, летящий от Земли со скоростью, превышающей скорость света, видит (что закономерно — в обратном порядке) Наполеоновские войны — Ватерлоо, Лейпцигское сражение (Битву Народов), Аустерлиц, Египетский поход, которые отразились как в «отброшенной» главке (главным образом), так и в основном тексте (76, с. 429–431). Вероятна связь с появлением книги Е. В. Тарле «Наполеон», вышедшей летом 1936 г. и «имевшей огромный успех» (24, с. 109). Близкие темы, иногда с религиозным осмыслением, разрабатывались М. в одновременно писавшихся ст-ниях. Посвящение Ломоносову в редакции 1 было вызвано, вероятно, его «Вечерним размышлением о Божием Величестве...» (76, с. 429).

Этот воздух пусть будет свидетелем. Перифраз клятвы «Бог свидетель»; ближе в «Современной оде» Некрасова: «И — беру небеса во свидетели...» (наблюдение Г. Левинтона). Океан без окна. См. примеч. «В огромном омуте прозрачно и темно...». Шевелящимися виноградинами. Аллюзия на басню Крылова «Лисица и виноград» (ср. также в примеч. к «Грифельной оде» и «Канцоне»). Городами украденными. Среди них подразумевается Петербург: отдаленные мотивные переклички — в одноименном переводе из М. Бартеля («Петербург»). Аравийское месиво, крошево. Отзвук сражений Наполеона в Египте, восходящий, как и мотивы ст. 32–37, к книге Фламмариона (см. выше). Гений могил. В этом контексте «гений» и «демон» — синонимы. Хор ночной. См. примеч. «Концерт на вокзале». Над улыбкой приплюснутой Швейка. Швейк был «героем-дезертиром» (108). Череп развиться. Тема разрабатывалась в черновиках ст-ния «Голубые глаза и горячая лобная кость...» (см. примеч.). Чепчик счастья — Шекспира отец. Этот и предшествующие стихи связаны со сценой на кладбище в «Гамлете» (37, с. 201). Чепчик счастья — калька с немецк., образное выражение, аналогичное русск. «рубашке» («в рубашке родиться») (Успенский Ф. Б. Работы о языке и поэтике Осипа Мандельштама. М.: Фонд «Развитие фундаментальных лингвистических исследований», 2014. С. 28 и след.). Чаша чаш и отчизна отчизне... Шекспира отец. См.: Сошкин Е. П. К вопросу о визуальных подтекстах «Стихов о неизвестном солдате» // Новое лит. обозрение. 2014. № 1 (125). С. 209–211. Чуть-чуть красные мчатся в свой дом. Здесь сказались представления поэта об «эффекте Допплера» — смещении спектра в сторону «красного», которое происходит при взаимном движении объектов с космическими скоростями; подразумевается, должно быть, некоторое «искажение» или «непорядок» (37, с. 202). Об этом эффекте имелись популярные статьи, см.: Неуймин Г. Новая проверка теории относительности // Красная газ. Веч. вып. 1925. 5 окт. С. 5. Тара обаянья. Здесь так назван череп (37, с. 203). Истертый Год рожденья. Речь идет о паспорте ссыльного, с которым нужно было систематически являться «для отметки» в милицию (48, с. 113). В холодеющем Южном Кресте («Другие редакции»). Образ связан с антиутопическим романом Брюсова «Республика Южного Креста» (56, с. 365). Глубоко в черномраморной устрице Аустерлица забыт огонек («Другие редакции»). Вероятнее всего, подразумевается гробница Наполеона в Доме инвалидов; по другой интерпретации — «космическая раковина звездной ночи» (76, с. 435).

«Я молю, как жалости и милости...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). По сведениям, приведенным в альм. «Часть речи» (1982. № 2/3. С. 11), было приложено к письму Н. Тихонову от 6 марта 1937 г. Где бурлила, королей смывая... кривая. Речь идет об Июльской революции 1830 г. На шарнирах он куражится с цветочницей. Речь идет об эпизоде из фильма «Огни большого города»; Н. Штемпель вспоминала, что этот фильм они смотрели вместе с поэтом (110, с. 43). С розой на груди... шаль. Подразумевается фасад Нотр-Дам; «роза» — окно фасада; «паутины шаль» — архитектурный декор храма (ср. уподобление собора пауку в ст-нии «Notre Dame»),

«Я видел озеро, стоявшее отвесно...». ВП. Альм. 2. Печ. по автографу (АМ); на верхнем поле автографа помета /Реймс — Лаон/. Было написано после просмотра одного из «архитектурных» альбомов, подаренных поэту (110, с. 31). О Реймсском соборе было сложено ранее одноименное ст-ние. Собор в Лаоне (Лане), в смешанном (готическом и романском) стиле, создавался в XI–XII вв.

«На доске малиновой, червонной...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ, с поправкой). Список Линецкой. В НК с чтением «голландского» (ст. 10) вм. «фламандского». Н. Штемпель вспоминала: «Как-то ранней весной... когда везде еще лежал снег (в том году его было очень много), Осип Эмильевич зашел к нам, и мы пошли гулять. Были уже сумерки. Мы дошли до конца улицы Каляева, на которой я жила, и остановились на крутой горе; улица спускалась вниз, на Степана Разина, а напротив поднималась тоже крутая и высокая гора, так начиналась Логовая. В синих сумерках на горе и внизу загорались огоньки окон... Так запечатлел Осип Эмильевич кусочек моего города в стихотворении, которое он прочитал на следующий день» (110, с. 37).

«Я скажу это начерно, шепотом...». ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ).

«Небо вечери в стену влюбилось...». ВРСХД. 1964. № 72/73. Печ. по списку Н. М. (АМ). СМ. Сюжет ст-ния связан с евангельским событием — Тайной вечерей, импульсом послужила, вероятно, репродукция одной из фресок на этот сюжет. Звезды без глав. Образ вызван ст-нием Тютчева «Летний вечер»:

* «Заблудился я в небе — что делать?..» (1). СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (СМ), время создания которого, предположительно, между летом 1937 г. и 1939 г.; он представляет собой одну из наиболее ранних из известных нам записей окончат. текста. В ст. 11 списка внесено исправление: «расколите» вм. «разорвите». Датируется соответственно дате следующего ст-ния: представляло собой, по-видимому, первонач. его редакцию. Н. М. писала о желании поэта печатать это ст-ние, наряду со следующим ст-нием, в «основном корпусе». Черновой автограф (АМ). Дантовых девять Атлетических дисков. Подразумеваются девять «небес» «Рая» «Божественной комедии» Данте. Флорентийская... тоска. Данте тосковал по родному городу, Флоренции, из которой он был изгнан.

«Заблудился я в небе — что делать?..» (2). ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). Датируется по СМ (в остальных источниках текста датировано 19 марта). АЧ. Список Линецкой. И. Семенко предлагала, с согласия Н. М., конъектуру «вышний» вм. «высший» в ст. 14, однако правомерность этой конъектуры нуждается в дополнительном обосновании, в частности с точки зрения возможной связи с образами «Божественной комедии» Данте; нами не принята.

«Может быть, это точка безумия...». ВП. Альм. 2. Печ. по СМ. Список Линецкой. В датированном списке Н. М. (АМ) — с вырезанным ст. 12, что, вероятно, отразило намерение поэта переработать или исключить этот стих.

«Не сравнивай: живущий несравним...». ВП. Альм. 2. Печ. по Списку Линецкой. Точность даты подтверждается черновиком списка стихов за март 1937 г. (АМ), где ст-ние помещено между ст-ниями «Небо вечери в стену влюбилось...» и «Заблудился я в небе — что делать?..». В недатированной прижизненной машинописи (АМ) с разночтениями в ст. 3 («соглашался» вм. «согласился», как и в позднейших записях Н. М.), и в ст. 7 («плыть» вм. «в путь»). Местонахождение авторизованного списка (БП, с. 302) неизвестно; приводимый в БП текст следует записи Н. М. 1950-х гг. в НК, где датирована 18 янв. Строфа 1 сложилась, вероятно, во время работы над ст-ниями «Еще не умер ты, еще ты не один...», «В лицо морозу я гляжу один...», «Что делать нам с убитостью равнин...», с первыми строфами которых она связана образностью и одной из рифм. Тоскана — область в Италии; ее центр, Флоренция, — родина Данте.

* Рим. ВП. Альм. 2. Печ. по списку Н. М. (АМ). СМ. Список Линецкой. Машинопись (АМ). Н. М. сообщала: «О. М. говорил, что это стихотворение пошло по ложному и простейшему пути, — его удовлетворяли в нем только первые четырнадцать строчек» (52, с. 291). Мост... Ангела. Этот мост через Тибр ведет к замку Св. Ангела, в средние века превращенному в политическую тюрьму; в те времена одно упоминание о нем приводило римлян в ужас. Ночь (на крышке саркофага Джулиано Медичи), Давид, Моисей — скульптурные изваяния Микеланджело. Ямы Форума заново вырыты. Во время диктатуры Муссолини, ориентировавшегося в политической теории на эпоху цезарей, были начаты раскопки на римском Форуме.

«Чтоб, приятель и ветра и капель...». СС 2. Т. 1. (неисправный текст). Основной текст впервые установлен в НБП (исправлены ранее неверно прочитанные слова автографа). Печ. по автографу (РГАЛИ). Редакция из строф 3, 5 (первая публ.: Мосты. 1963. № 10) записывалась Н. М. по памяти после смерти поэта и, вероятнее, не является авторским замыслом (см. также Свод, с. 179). В черновике списка ст-ний за март 1937 г. значится как /Рельеф из Саккара/ (установлено А. А. Морозовым). Саккара — главный некрополь Древнего царства в Египте (вблизи Фив). Цапли, вместе с похожими на них в стилизованных изображениях ибисами и журавлями, часты на рельефах и в росписях египетских гробниц. Бутылок в бутылках. Речь идет, по-видимому, о «короне Осириса» — атрибуте царской власти; близко напоминает бутылку, стоящую в сосуде. Египтян государственный стыд. Поэт считал, что, «если подлинно гуманистическое оправдание не ляжет в основу грядущей социальной архитектуры, она раздавит человека, как Ассирия и Вавилон» («Гуманизм и современность»). Любимец мой кровный — Франсуа Вийон, статья о котором была написана М. еще в молодости. Беззаботного праха истец — Ф. Вийон, подразумевается мотив стихов Вийона — казнь на виселице («беззаботный прах» — висельник), в предвидении которой писались и его «Завещания», см. его «Балладу повешенных». Размотавший на два завещанья... имуществ клубок. Подразумеваются «Большое завещание» и «Малое завещание» Вийона.

«Гончарами велик остров синий...». СС 1. Т. 1. Печ. по машинописи (прижизненной?) с правкой Н. М. (источник, считающийся наиболее ранней фиксацией текста). Текст (после правки) совпадает с ее записями, сделанными в первые годы после смерти поэта (все — в АМ). В машинописи до правки: «громкую» вм. «звонкую»; «дельфиний» вм. «подземных» (ст. 3), «их подземный» вм. «могучих» (ст. 4); «страсть» вм. «глаз» (ст. 8). Н. М. писала: «В последний наш приезд в Ленинград я нечаянно отдала единственный список этих стихов Рудакову. Хватилась в Саматихе. Мы пробовали вспомнить, но вспомнили неточно (в том виде, как оно сейчас записано). О. М. ленился вспомнить поточнее, потому что верил, что Рудаков сохранит. Я знаю, что здесь не хватает двух строф, а кроме того, оно не совсем такое, как было... Первую и четвертую строфу вспомнила я, остальные — О. М.» (52, с. 305). Датируется по местоположению в черновике списка стихов за март 1937 г. (АМ). Как и в предшествующем ст-нии, образы навеяны сюжетами античной расписной керамики, предметы которой были в коллекциях Воронежского музея. Гончарами велик... Крит зеленый. Подразумевается культура крито-микенского периода, одна из древнейших в Средиземноморье; ср. о ней в строках из несохранившегося ст-ния: «Но уже раскачали ворота Молодые микенские львы». Глаз («магический глаз»), как и «летучая рыба» (ст. 19), — мотивы росписи античных ваз. Это было и пелось, синея, Много задолго до Одиссея. Реминисценция из ст-ния Хлебникова «Сыновеет ночей синева...»: «Это было, когда рыбаки / Запевали слова Одиссея» (43, с. 413).

«Длинной жажды должник виноватый...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). Список Линецкой. Ст-ние навеяно сюжетами росписи античных ваз (см. предшествующее примеч.). Мудрый сводник вина и воды — кратер, сосуд для смешивания вина и воды, что было принято в Древней Греции.

* «О, как же я хочу...». ВП. Альм. 2. Печ. по БП, где приведено по авторизованному списку (ныне местонахождение неизвестно); тот же текст в СМ и довоенных (после 1938 г.) записях Н. М. (АМ). Другие редакции: А — в Списке Линецкой (датирована 23 марта), недатированной машинописи (АМ) и во втором авторизованном списке (БП, с. 304), местонахождение которого неизвестно; Б — в авторизованном списке (БП, с. 304), местонахождение неизвестно. По Н. М., существовала четырехстрофная редакция, текст которой был отдан Рудакову (52, с. 303), однако существование этой редакции, записанной ею лишь во второй половине 1950-х гг., вызывает сомнения (в отличие от основного текста, после строфы 2 следует заключительная строфа редакции А). В письме от 7 мая 1937 г. поэт назвал это ст-ние — «звездочка» («домашнее» название ст-ния, ср. строфу 2, обращенную к Н. М.). В ст-нии сказались реминисценции из Фета, в том числе из ст-ния «Вчера я шел по зале освещенной...»:

«Нереиды мои, нереиды!..». СС 1. Т. 1. Печ. по Своду. Текст установлен И. Семенко на основании анализа записей Н. М., сделанных после смерти поэта; в одной из них (АМ) — с разночтением: «вековечной» вм. «средиземной». По свидетельству Н. М., выделилось из 12-строчного ст-ния (52, с. 305). Мотивы навеяны сюжетами росписи античных ваз (см. примеч. «Гончарами велик остров синий...»). Нереиды (греч. миф.) — дочери морского бога Нерея.

«Флейты греческой тэта и йота...». ВП. Альм. 2. Печ. по Списку Линецкой (обоснование см.: 58, с. 140–152). В двух других прижизненных источниках — СМ и списке Н. М. (АМ) — с опиской: «мята» вм. «тэта» в ст. 1 (эта описка восходит к ранней редакции, первый стих которой — /Речи греческой мята и нота/ — известен по черновику списка ст-ний за март — апр. 1937 г. (АМ); см. также: Свод, с. 183) и следующими разночтениями: «размять» (ст. 8) вм. «разнять»; «честолюбивым» (ст. 13) вм. «честолюбивых»; «Вспоминающих топотом» (список в АМ) и «Понимающих топотом» (СМ) в ст. 14 вм. «Вспоминающих шепотом»; «Равноденствие» (ст. 24) вм. «Равнодействие». Ст-ние связано с арестом знакомого М., флейтиста Воронежского симфонического оркестра Карла Карловича Шваба (48, с. 174). Арестован он был по «политическому» делу 28 или 29 дек. 1936 г. и кончил жизнь, по роковому стечению обстоятельств, почти в одно время с поэтом (янв. 1939 г.) в соседнем бараке пересыльного лагеря (3). Флейты... тэта и йота. Вероятно, поэт транслитерировал две буквы слова «флейта» в греческий алфавит. Комья глины в ладонях моря. Образ ассоциирует те обстоятельства, что глина была материалом и для античной керамики, и для одного из видов флейт.

«Как по улицам Киева-Вия...». СС 1. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (АМ). Список Линецкой. Н. Харджиев ссылается на сообщение Н. М. о том, что сказавшиеся в ст-нии воспоминания об оставлении Красной армией Киева в авг. 1919 г. пробудил сборник стихов Н. Ушакова «Киев» (1936) (БП, с. 304). Вий — фантастический персонаж одноименной повести Гоголя. Ищет мужа не знаю чья жинка. В стихах сказались воспоминания поэта о том, как после ухода Красной армии из Киева женщины разыскивали заложников, взятых ЧК. Купеческий — название сада в Киеве (позднее — Пионерский парк), близ Липок. Пахнут смертью господские Липки. Липки — местность в районе Печерска, где жило купечество и знать; особняки были заняты ЧК, и после ухода Красной армии там были открыты захоронения расстрелянных заложников (см. также: 49, с. 24).

«Я к губам подношу эту зелень...». ВРСХД. 1962. №64. Печ. по беловому автографу (АМ). Второй беловой автограф (АМ) с мелким разночтением и опиской в ст. 10 («цепляются» вм. «сцепляются»). Написано, по свидетельству Н. Штемпель, после прогулки в Ботаническом саду (110, с. 40).

* «Клейкой клятвой липнут почки...». СС 1. Т. 1. Печ. по беловому автографу (АМ). Черновой автограф и два списка Н. Штемпель (АМ). Вызвано известием о предстоящем замужестве Н. Штемпель: «Я сказала Осипу Эмильевичу, что выхожу замуж. На другой день Осип Эмильевич прочитал мне стихотворение «Наташа», свадебное стихотворение. Собственно говоря, оно не имело названия. Мы его назвали «Наташа» условно... Был и первый вариант, который мне нравился больше, но Осип Эмильевич изменил его, «потому что он автобиографичен». Так он сказал мне. К сожалению, я его совсем не помню» (110, с. 59). В письме к жене от 2 мая 1937 г. М. писал о ст-нии: «Для общезначимости пришлось приписать Наташе старшего брата и сестру и постулировать характер будущего мужа. Но то, что я ее уговариваю выйти замуж, это вполне реально».

«На меня нацелилась груша да черемуха...». СС 1. Т. 1. Печ. по автографу (АМ). М. послал ст-ние жене, по возвращении из Москвы Н. М. сказала: «Это о нас с вами, Наташа» (110, с. 62).

<Цикл из двух следующих ст-ний>. СС 1. Т. 1. ВП. Альм. 2 (ст-ние «Есть женщины, сырой земле родные...», вне цикла). Печ. по беловому автографу (чернилами) в АМ. Описки и пропуски во втором автографе (карандашом) в АМ объясняются обстоятельствами его создания, известными по воспоминаниям Н. Штемпель: на следующий день после того, как ей был подарен автограф чернилами (см. ниже), она сказала М., что не может «разобрать во вчерашнем стихотворении ни единого слова. Он написал мне тут же эти стихи по памяти разборчиво...» (110, с. 62). Об импульсе к ст-нию и первом чтении Н. Штемпель вспоминала следующее: «я зашла к Осипу Эмильевичу и сказала, что мне по делу надо побывать у Туси, моей приятельницы и сослуживицы. Осип Эмильевич пошел со мной. На обратном пути он меня спросил: «Туся не видит одним глазом?» Я ответила, что не знаю, что никогда на эту тему с ней не говорила, очевидно, не видит. «Да, — сказал Осип Эмильевич, — люди, имеющие физический недостаток, не любят об этом говорить». Я возразила, сказав, что не замечала этого и легко говорю о своей хромоте. «Что вы, у вас прекрасная походка, я не представляю вас иначе!» — горячо воскликнул Осип Эмильевич. На другой день после ночной прогулки я зашла из техникума к Мандельштаму. Надежда Яковлевна была в Москве. Осип Эмильевич сидел на кровати в своей обычной позе, поджав под себя ноги по-турецки и опираясь локтем на спинку. Я села на кушетку. Он был серьезен и сосредоточен. «Я написал вчера стихи», — сказал он. И прочитал их. «Что это?» Я не поняла вопроса и продолжала молчать. «Это любовная лирика, — ответил он за меня. — Это лучшее, что я написал». И протянул мне листок... И я сразу вспомнила нашу прогулку втроем холодной майской ночью, разговор с Осипом Эмильевичем о Тусе и моей хромоте... Осип Эмильевич продолжал: «Надюша знает, что я написал эти стихи, но ей я читать их не буду. Когда умру, отправьте их как завещание в Пушкинский Дом». И после небольшой паузы добавил: «Поцелуйте меня». Я подошла к нему и прикоснулась губами к его лбу — он сидел, как изваяние» (110, с. 60–61).

I. «К пустой земле невольно припадая...». Подругу быструю и юношу-погодка. Речь идет о Тусе (о ней говорилось выше) и Борисе Молчанове, женихе Н. Штемпель. Вешняя погода... праматерь гробового свода. Отголосок мотива «прозрачной весны», связанного с подземным царством (см. примеч. «В Петрополе прозрачном мы умрем...»).

II. «Есть женщины, сырой земле родные...». В ст. 3–4 — ассоциации с двумя Мариями евангельских повествований, присутствовавшими на Голгофе, а затем ставшими свидетельницами Воскресения и Богоявления. В ст. 1–2 сказались реминисценции из рассказа старицы о тождественности Марии-Богородицы и «сырой земли», которую надо напоить слезами, пересказанного Шатову Марией Лебядкиной в гл. «Хромоножка» «Бесов» Достоевского (отмечено Г. А. Левинтоном в устном сообщении в ходе дискуссии на лондонской (июль 1991) конференции «Столетие Мандельштама»).

Данный раздел — не авторский. В него включены три из пяти сохранившихся стихотворений, написанных после воронежской ссылки. Ст-ние «Чарли Чаплин» по устной традиции считается написанным вскоре после приезда в Москву (см. также 52, с. 307–308), остальные создавались в Савелове, поселке на берегу Волги, против Кимр, где Мандельштамы поселились после того, как милиция заставила их покинуть Москву (см.: 48, с. 280).

«Чарли Чаплин». СС 1. Т. 1. Печ. по этому изданию. Копия И. Семенко со списка в АМ (Соч., с. 588) осталась нам недоступной. Машинопись с правкой (АМ), в которой отсутствуют ст. 8–9, а ст. 18 содержит разночтение: «гудит» вм. «чудит». Запись Н. М. второй половины 1950-х гг. (АМ), текст неполный. Образы ст-ния восходят к сюжетам фильмов Чаплина: финалу картины «Новые времена» (ст. 13) и «Скейтинг-ринг» (ст. 16) (наблюдения Н. Зоркой).

* «Пароходик с петухами...». Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 195, где напечатано по копии С. Рудакова (ИРЛИ), с ошибочным чтением в ст. 9 и, как сообщила нам публикатор, с конъектурой в ст. 15 (в копии Рудакова «позволил» вм. «изволил»). В источнике помета /Савелово/, указаны варианты стихов. Печ. по этой копии, с конъектурой Э. Герштейн в ст. 15. С петухами. Здесь — в значении «рано утром».

«На откосы, Волга, хлынь, Волга, хлынь...». Вопр. лит. 1980. № 12. Печ. покопии С. Рудакова (ИРЛИ). Местонахождение копии Рудакова из собр. Ф. Вигдоровой, по которой текст был напечатан в альм. «Часть речи» (1982. № 2/3), в настоящее время неизвестно, в этой публ. с разночтением: «теснины» вм. «тесины» в ст. 2 и посвящением Е. Е. Поповой. В копии ИРЛИ Рудаков также пометил имя Поповой (о ней см. примеч. «С примесью ворона голуби...»). В наст. изд. вносим конъектуру, устраняющую ошибку копии в ст. 18: «И летают по верхам, по верхам», следствие которой — нарушение рифмы, невозможное в принятой в этом ст-нии системе стиха. Причиной ошибки копирования были, по-видимому, редуцированные в автографе, с которого делалась копия (в ней помета Рудакова об этом), окончания слов «по верхи» (при раздельном у М. написании наречий). К близкому выводу пришел В. С. Непомнящий (Соч., с. 590). Тесины новые — возможно, намек на недавно завершенный (17 апр. 1937) канал Москва — Волга, построенный силами заключенных. Мандельштам ездил на осмотр канала (48, с. 42), см. также телеграмму Е. Поповой в т. 3 наст. изд. (№ 217) и примеч., вернулся не позднее 26 июня (см. Летопись 2019, с. 453), ст-ние же датировано 4-м июля. Алексей Михайлыч — вероятно, А. М. Ремизов, автор «Слова о погибели русской земли» и «Заповедного слова русскому народу», живший в то время во Франции; к Франции поэт обращался в ст-нии «Я молю, как жалости и милости...». Поверхи (укр.) — наверху.

«Среди лесов, унылых и заброшенных...». Пробужденная мысль. 1907. Вып. 1. Подписано /О. М./. Это и следующее ст-ние написаны под впечатлением от рассказов о расправе правительственных войск с восставшими крестьянами в Зегевольде (позднее — Сигулда) в начале 1906 г. (М. жил в Зегевольде в том году летом); эти события отразились также в «Шуме времени» (гл. «Эрфуртская программа»). В 1906 или начале 1907 г. М. под влиянием соученика и друга Бориса Синани вступил в партию социалистов-революционеров, выступал агитатором на сходках, печатался в «оппозиционном» журнале училища «Пробужденная мысль» (58, с. 31–48).

«Тянется лесом дороженька пыльная...». Пробужденная мысль. 1907. Вып. 1. Подписано: /Фитиль/. Г. Иванов цитировал два последние стиха по памяти со слов поэта (Новый журн. 1955. № 43. С. 276), что и позволило нам атрибутировать ст-ние. Дело великой любви. Реминисценция из ст-ния Некрасова «Рыцарь на час»: «Уведи меня в стан погибающих / За великое дело любви...».

«О красавица Сайма, ты лодку мою колыхала...». БП. Печ. по автографу (в письме к матери от 7 (20) апр. 1908 г. из Парижа) (АМ). В нем М. писал: «Маленькая аномалия: «тоску по родине» я испытываю не о России, а о Финляндии. Вот еще стихи о Финляндии, а пока, мамочка, прощай». В детстве и юности М. ездил в Финляндию почти ежегодно, несколько раз был и на Сайменском озере. См. гл. «Финляндия» в «Шуме времени». Калевала — карело-финский эпос.

«Мой тихий сон, мой сон ежеминутный...». СС 2. Т. 1. Печ. по беловому автографу (АМ, с правкой). Датируется по ККабл (здесь с описками, часть которых выправлена автором). На листе с автографом поздние (одна — воронежского периода) пометы: /Ранние стихи/ и /Стихи мои старые!/, дата /1909? 8?/.

«В морозном воздухе растаял легкий дым...». Голос жизни. 1915. № 25. Печ. по беловому автографу (АМ), датируется по ККабл.

«Истончается тонкий тлен...». А. 1910. №9. Печ. по КорпАв. Это и два следующих ст-ния М. послал Вяч. Иванову из санатория Монтрё в Финляндии при письме от 13 (26) авг. 1909 г. Рецензируя стихи «Аполлона», В. Пяст провел анализ ритма ст-ния: Gaudeamus. 1911. № 4. С. 10; позднее писал о том, что М. «этим стихотворением, конечно сам того не подозревая... сделал крупнейшее нововведение в русскую метрику, расширив ее пределы», и вспоминал о «титуле», «пожалованном» Мандельштаму Андреем Белым за его ритмический дар — «пэоннейший из поэтов» (Встречи, с. 101–102).

«Ты улыбаешься кому...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 13 (26) авг. 1909 г.

«В просторах сумеречной залы...». ВРСХД. 1970. №97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 13 (26) авг. 1909 г.

«В холодных переливах лир...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному (вместе с автографами еще пяти ст-ний) к письму Вяч. Иванову из Гейдельберга от 22 окт. (4 нояб.) 1909 г., следующего содержания: «Не могу не сообщить вам свои лирические искания и достижения. Насколько первыми я обязан вам — настолько вторые принадлежат вам по праву, о котором вы, быть может, и не думаете». Ранее, во второй половине сент. (ст. ст.), М. послал это и еще четыре ст-ния М. Волошину с просьбой об отзыве, на которую Волошин не откликнулся.

«Твоя веселая нежность...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 22 окт. (4 нояб.) 1909 г.

«Не говорите мне о вечности...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 22 окт. (4 нояб.) 1909 г.

«На влажный камень возведенный...». ВРСХД. 1970. № 97 (по ошибке — как продолжение ст-ния «Озарены луной ночевья...»). Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 22 окт. (4 нояб.) 1909 г.

«В безветрии моих садов...». Вопр. лит. 1987. №7. С. 188. Печ. по автографу, приложенному к письму М. Волошину из Гейдельберга от второй половины сент. (ст. ст.) 1909 г. с учетом поправки, сообщенной Волошину в письме от конца сент. — начала окт. (ст. ст.) 1909 г.: «Простите мне мою мелочность — пятая строка стихотворения: «В безветрии моих садов» читается «В юдоли дольней бытия», вместо ужасной «безвыходности», которая торчит, как оглобля»; первонач. чтение: /В безвыходности бытия/. Мотивы обнаруживают перекличку со ст-нием «Сады души» Н. Гумилева (99, с. 283–284).

* «Бесшумное веретено...». Tartu riikeik Ülikool. 1968. 12 янв. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 22 окт. (4 нояб.) 1909 г. Беловой автограф с разночтением (АМ).

«Озарены луной ночевья...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 22 окт. (4 нояб.) 1909 г.

* «Если утро зимнее темно...». ВРСХД. 1970. №97. Печ. по автографу, посланному Вяч. Иванову 11 (24) нояб. 1909 г. вместе с еще тремя ст-ниями. Написание слова «панно» дается по современной орфографии (в автографе с одним «н»). Автограф с разночтением (АМ).

«Пустует место. Вечер длится...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 11 (24) нояб. 1909 г.

«В смиренномудрых высот`ах...». ВРСХД. 1970. №97. Печ. по автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 11 (24) нояб. 1909 г. Плеяды — звездное скопление на северном небе. Не воплощает ли природа... числ? Идея числа как организующего начала восходит к «Послезаконию» Платона; интерес к философии у М. засвидетельствован уже в юношеские годы.

«Дыханье вещее в стихах моих...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 11 (24) нояб. 1909 г.

«Нету иного пути...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по автографу, посланному Вяч. Иванову из Гейдельберга 13 (26) дек. 1909 г., вместе со следующим ст-нием.

* «Что музыка нежных...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по автографу с правкой (см. примеч. «Нету иного пути...»).

* «На темном небе, как узор...». ВРСХД. 1970. №97. Печ. по автографу, посланному Вяч. Иванову (вместе с вариантом данного ст-ния) из Гейдельберга 17 (30) дек. 1909 г. Машинопись с ошибочной датой «1910» (АМ). Ст-ние М. сопроводил письмом: «Дорогой Вячеслав Иванович! Это стихотворение — хотело бы быть «romance sans paroles» (Dans l’interminable ennui...). «Paroles» — т. е. интимно-лирическое, личное — я пытался сдержать, обуздать уздой ритма... Невольно вспоминаю Ваше замечание об антилирической природе ямба. Может быть, антиинтимная природа? Ямб — это узда “настроения”». Перевод франц. текста: «Песня без слов» (В безбрежной тоске...). «Слова»; в первом названии М. отсылает к книге стихов П. Вердена «Песни без слов», во втором — к ст-нию из этой книги; упоминание «замечания» подразумевает лекции по стихосложению, которые Вяч. Иванов читал молодым поэтам весной 1909 г.

«Сквозь восковую занавесь...». ВРСХД. 1974. № 111. Печ. по машинописи (АМ).

«Здесь отвратительные жабы...». СС 2. Т. 1. Печ. по ККабл.

Пилигрим. ВРСХД. 1974. № 111. Печ. по беловому автографу (АМ), с учетом поздней (воронежского периода) поправки — «Безотчетно» вм. первонач. «Судор`ожно». Датируется по стилистическим признакам.

«Музыка твоих шагов...». ВРСХД. 1974. № 111. Печ. по беловому автографу (АМ). Датируется по стилистическим признакам.

«В непринужденности творящего обмена...». БП. Печ. по беловому автографу (АМ). В рец. на книгу стихов И. Эренбурга «Одуванчики» М. писал: «Он пользуется своеобразным «тютчевским» приемом, вполне в духе русского стиха, облекая наиболее жалобные сетования в ритмически-суровый ямб». Вероятно, под «суровостью» Тютчева (ст. 2) и подразумевается его «ритмически-суровый ямб». Поскольку первые познания М. в стихосложении или, во всяком случае, живой интерес к нему естественно связывать с лекциями Вяч. Иванова в 1909 г. (см. примеч. «На темном небе, как узор...»), то наше предположение может служить для приблизительной датировки ст-ния.

«Листьев сочувственный шорох...». БП. Печ. по беловому автографу (АМ) с поздней (зачеркнутой) пометой /Helsingfors/. Машинопись (АМ).

«Когда мозаик никнут травы...». СС 2. Т. 1. Печ. и датируется по беловому автографу, вклеенному в дневник С. Каблукова, с его пометой: «написано в Лугано в 1910 г.».

«Над алтарем дымящихся зыбей...». СС 1. Т. 2. Печ. по автографу, посланному Вяч. Иванову из Целендорфа (пригород Берлина) 5 (18) авг. 1910 г. вместе с еще 6 ст-ниями (РГБ). Беловой автограф в АЛ (см. следующее примеч.).

«Необходимость или разум...». К-1990. Печ. по автографу, посланному С. К. Маковскому из Гельсингфорса (Хельсинки) 27 июня (10 июля) 1910 г. вместе с предшествующим ст-нием, с просьбой включить их в подборку, готовившуюся к печати в «Аполлоне» (АЛ). Сюжетная линия ст-ния заключает в себе противопоставление «аполлонических» начал в искусстве «дионисийским» (соответствует противопоставлению «мудрецов» «жрецам» в ст-нии) и связана с подспудной борьбой влияний И. Анненского и Вяч. Иванова при формировании идейной программы журн. «Аполлон» в 1909 г. Пэан. Здесь — гимн в честь одного из языческих богов (в Древней Греции). Храм уступают мудрецы... жрецы. Мотив восходит к программному ст-нию И. Анненского «Поэзия»:

«Под грозовыми облаками...». СС 1. Т. 2. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 5 (18) авг. 1910 г. (РГБ). Беловой автограф в собр. Е. Г. Эткинда.

* «Единственной отрадой...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 5 (18) авг. 1910 г. (РГБ). Беловой автограф в дневнике С. Каблукова. Беловой автограф (с разночтением) в собр. Е. Г. Эткинда. Образами и мотивами связано со ст-нием Тютчева «Фонтан» (94, с. 24).

* «Когда укор колоколов...». ВРСХД. 1970. №97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 5 (18) авг. 1910 г. (РГБ). Автограф с правкой вклеен в дневник С. Каблукова.

«Мне стало страшно жизнь отжить...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 5 (18) авг. 1910 г. (РГБ). Как Моисей на высоте... Синая. Подразумевается библейский текст: «И взошел Моисей на гору; и покрыло облако гору. И слава Господня осенила гору Синай...» (Исх. 24:15–16).

«Я вижу каменное небо...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 5 (18) авг. 1910 г. (РГБ). Эреб — см. примеч. «Tristia».

* «Вечер нежный. Сумрак важный...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 5 (18) авг. 1910 г. (РГБ). Автограф с поправкой в дневнике С. Каблукова.

* «Убиты медью вечерней...». ВРСХД. 1970. № 97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 5 (18) авг. 1910 г. (РГБ). Помета и посвящение восстанавливаются по дневнику С. Каблукова (запись 24 окт. 1910 г.), к записи приложен авторизованный список (рукой Каблукова, с разночтением). В Гангё (Финляндия) М. находился приблизительно с 24 июля в течение недели (114а, с. 279). Каблуков Сергий Платонович (1881–1919) — преподаватель математики в средних учебных заведениях Петербурга; деятель Религиозно-философского общества; старший друг М., уже при первом знакомстве (1910) оценивший дарование М. и содействовавший ему на жизненном пути, см. подробнее: К-1990, с. 356–357. К страстному богу воззвать. Речь идет об Иисусе Христе.

«Как облаком сердце одето...». ВРСХД. 1970. №97. Печ. по беловому автографу, приложенному к письму Вяч. Иванову от 5 (18) авт. 1910 г. (РГБ).

* Змей. Литературный альманах / Изд. «Аполлона». СПб., 1912. — К1. В первой публ. и беловом автографе (АМ, с разночтением) — без загл. Я не хочу души своей излучин. Реминисценция из ст-ния Блока «Незнакомка»: «И все души моей излучины...» (БП, с. 306).

«В самом себе, как змей, таясь...». Литературный альманах / Изд. «Аполлона». СПб., 1912. Печ. по беловому автографу (АМ). В машинописи (АМ) и ККабл с неточной датой /1911/.

«Неумолимые слова...». Голос жизни. 1915. № 25. Помета и дата воспроизводятся согласно списку С. П. Каблукова в его дневнике (запись 24 окт. 1910 г.). Сюжет ст-ния основан на евангельских повествованиях о казни Иисуса Христа и его крестных муках. В родимый омут. См. примеч. «Из омута злого и вязкого...».

* «В изголовьи черное распятье...». ВРСХД. 1974. №111. Печ. по беловому автографу (АМ), на листе помета /Каблуков/. 21 февр. 1911 г. С. Каблуков записал ст-ние в свой дневник. «Подводный камень веры» — цитата из ст-ния Тютчева «Наполеон»:

«Где вырывается из плена...». СС 1. Т. 2, где источником текста, предположительно, послужил беловой автограф из собр. Ф. Вигдоровой (ныне местонахождение неизвестно). Печ. по первой публ. Датируется по стилистическим признакам.

«Темных уз земного заточенья...». А. 1911. № 5. Датируется по местоположению в публ. (открывает подборку стихов 1910 г.). Земное заточенье цитирует название раздела в сб. Ф. Сологуба «Пламенный круг» и входящее в него ст-ние «Белая тьма созидает предметы...» (99, с. 286).

«Медленно урна пустая...». ВРСХД. 1974. № 111. Печ. по машинописи (АМ). Машинопись с датой (СИ).

«Когда подымаю...». ВРСХД. 1974. № 111. Печ. по беловому автографу (АМ).

«Душу от внешних условий...». СС 1. Т. 2. Печ. по беловому автографу (АМ).

* «Я знаю, что обман в видении немыслим...». БП. Печ. по беловому автографу (АМ). Машинопись и автограф с правкой (АМ). Когда, овеяно... ветром... И раскрывается неуловимым метром. Реминисценция из ст-ния Баратынского «Рифма»:

В обоих ст-ниях метр — стихотворный размер. Несозданных миров отмститель будь, художник. Реминисценция из ст-ния Д. Мережковского «Дети ночи» (см. примеч. «Что делать нам с убитостью равнин...»).

* «Стрекозы быстрыми кругами...». БП. Печ. по авторизованной машинописи (АМ, с правкой).

* «Ты прошла сквозь облако тумана...». Нива: Ежемес. лит. и попул.-науч. прил. 1914. № 8. Датируется по автографам в АМ (три автографа с правкой и одинаковой датой). Машинопись (АЛ).

* «Не спрашивай: ты знаешь...». БП. Печ. по беловому автографу (АМ, с правкой).

* «Дождик ласковый, мелкий и тонкий...». ВРСХД. 1974. №111. Печ. по беловому автографу (АМ). Два других автографа (АМ), с той же датой; в обоих делались попытки переработки текста (в разделе «Другие редакции» под условными означениями «А», «Б»),

* «В лазури месяц новый...». Рабочая газ. 1922. 31 дек., с поздней, «на случай», редакцией строфы 4. Печ. по авторизованной машинописи (АМ). ККабл.

«[.....] коробки...». ВРСХД. 1974. № 111. Печ. по автографу (АМ), отточиями показана утраченная часть текста. Датируется по стилистическим признакам.

«Довольно лукавить: я знаю...». ВРСХД. 1974. № 111. Печ. по беловому автографу (АМ). Датируется по стилистическим признакам. Строфа 3 перекликается со ст-нием Верлена «Я в черные дни...» в переводе Сологуба:

* «Пусть в душной комнате, где клочья серой ваты...». Г. 1913. № 8. Печ. по беловому автографу (АЛ). КорпАв-2 (автограф). ККабл (с разночтением). В сюжете отразились воспоминания о совместной с Б. Б. Синани поездке в Райволу и обстоятельствах его смерти весной 1911 г., см. наст. изд., т. 2, с. 207, 212, 568. Установлено А. Морозовым: Мандельштам О. Шум времени. М.: «Вагриус», 2002. С. 254. Стклянки — склянки.

* Шарманка. Рубикон. 1914. № 3. Датируется по автографу ранней редакции (АМ, без загл.). Лист с двумя первыми строфами, с разночтением (АМ, автограф).

«Когда показывают восемь...». Г. 1912. №3. Датируется по стилистическим признакам. Список (АЛ).

«Тысячеструйный поток...». Г. 1912. № 3. Датируется по стилистическим признакам. Список (АЛ).

«Развеселился наконец...». СС 1. Т. 2. Печ. по беловому автографу (АМ), на листе помета /Суббота/. Датируется по списку Н. М. (АМ, с пометой автора: /в университете, в семинарии/).

«Я давно полюбил нищету...». Современник. Торонто, 1964. № 9 (в мемуарах И. Одоевцевой «Осип Мандельштам»). В письме из Воронежа 21 мая 1935 г. С. Рудаков сообщал жене: «Пр`оклятый акмеизм в 1912 г. у него выковал такие стихи о бедном художнике, живущем на чердаке и имеющем акмеистические «легкие», «тяжелые», «упрямые» etc. вещи даже в быту

Стихи писались серьезно, но потом отвергнуты и стали анекдотом».

Египтянин («Я избежал суровой пени...»). Заветы. 1913. № 5 (в составе подборки ст-ний поэтов-акмеистов). Написано не ранее осени 1912 г., когда поэт примкнул к группе акмеистов. Ахматова указывала на влияние бесед с В. К. Шилейко (7, с. 189). Можно предполагать также влияние беллетризованного описания быта египетского вельможи из кн. Г. Масперо «Древняя история: Египет, Ассирия», русский перевод которой выдержал несколько изданий в начале века.

«Веселая скороговорка...». Журнал за 7 дней. 1913. № 21 (27 июня).

Песенка. Журнал за 7 дней. 1913. № 22 (4 июля). Датируется по стилистическим признакам.

Летние стансы. Журнал за 7 дней. 1913. № 35 (3 окт.). Датируется по стилистическим признакам.

Американ бар. Аргус. 1913. № 7. Датируется по стилистическим признакам. Американ бар в Петербурге находился при ресторане «Медведь» (Б. Конюшенная, 27). Проводилась параллель ст. 11–12 с предполагаемым живописным источником — картиной Э. Мане «Бар в Фоли-Бержер» (236, с. 513).

* Мадригал («Нет, не поднять волшебного фрегата...»). Рудин. 1916. № 7. Датируется по авторизованному списку (ККабл). Обращено к Л. М. Рейснер (БП, с. 308).

* Футбол («Рассеен утренник тяжелый...»). Златоцвет. 1914. № 4 (янв.). Печатается и датируется по беловому автографу (КорпАв), здесь под загл. /Второй футбол/. Черновой автограф (СИ), общий этому и следующему ст-нию; в нем завершены строфы 1, 2, 3 (последняя соответствует строфе 5 основного текста), за ней следует строфа, соответствующая строфе 4 следующего ст-ния. В БП и всех последующих изданиях до настоящего времени с ошибочным чтением: «мяч... уГловатый». Ошибка выявлена корректором «Нового мира» Н. А. Кайдаловой, см.: Губайловский В. Мандельштам и футбол // Фонд Новый мир (сетевое изд.), 2015. 5 нояб. (http://mobi.novymirjournal.ru/index.php/projects/history/165-mandelstamfutbol). По основательному предположению автора статьи, эпитет связан со шнуровкой покрышки мяча. Ахматова вспоминала: «В годы «Цеха» мы как-то заехали (Коля и я) к Осипу или за Осипом. Он тогда жил в 1-м Корпусе на Васильевском Острове, нанимал комнату у офицера-воспитателя. Он показал нам в окно, как кадеты играют в футбол (тогда это была новинка), и прочел стихи «Футбол» («А на дворе военной школы»)» (7, с. 189). В 1-м кадетском корпусе М. жил в нояб. 1913 г. В. Пяст в рец. на К2 писал: «Нас пленяют, однако, едва ли не более всего, незатейливые гротески... вроде «Кинематографа», «Тенниса», «Аббата», «Домби и сына». Некоторые стихотворения в этом жанре (как, например, два прекраснейших «Футбола») по непонятным причинам не включены автором в книгу» (День. 1916. 21 янв.; см.: К-1990, с. 218).

* Футбол («Телохранитель был отравлен...»). Новый Сатирикон. 1914. № 30. Печ. по этой публ. с учетом поправки, внесенной в беловой автограф (АМ). Датируется по вышеуказанному беловому автографу; в нем загл. /Первый футбол/. Черновой автограф (СИ) (см. предшествующее примеч.). Цитируя ст-ние в своей книге, В. Пяст писал о том, что образ Юдифи был вызван одной из постоянных посетительниц «Бродячей собаки» (Встречи, с. 170); в костюме Юдифи выступала актриса Б. Г. Казароза (93, с. НО). В сюжете — переклички с библейской книгой «Юдифь». Источник ассоциации мяча и отрубленной головы (Олоферна) — вероятно, строка К. Случевского «Казнили. Голова отпрянула, как мяч...» («Казнь в Женеве»); это ст-ние упоминается в «Шуме времени» (гл. «В не по чину барственной шубе»). Возможно, поэту была известна история игры: «Когда в Англии только начали играть в футбол, вместо мяча использовали отрубленную голову» (10, с. 40.)

«Черты лица искажены...». ВП. Альм. 3. Печ. по беловому автографу в альб. А. Ахматовой (РГАЛИ), куда было записано в 1933 г. Ахматова вспоминала: «наброском с натуры было четверостишие «черты лица искажены». Я была с Мандельштамом на Царскосельском вокзале (1910-е годы). Он смотрел, как я говорю по телефону, через стекло кабины. Когда я вышла, он прочел мне эти четыре строки» (7, с. 193).

Египтянин («Я выстроил себе благополучья дом...»). Голос жизни. 1915. № 25. Печ. по журн.: Новый Сатирикон. 1916. № 27. Датируется на основании стилистической близости с одноименным ст-нием. В первой публ. и ККабл с мелкими разночтениями (описками?).

Автопортрет. СС 2. Т. 1. Печ. по КорпАв. В ККабл с датой /1913/. По наблюдению А. Морозова, образы вызваны акварельным портретом М., написанном А. М. Зельмановой в 1914 г. Пятый стих В. К. Шилейко взял эпиграфом к ст-нию «Смущенно думаю о нем...» (Шилейко В. Пометки на полях. СПб., 1999. С. 9). Строфа 2 перекликается со ст-нием Брюсова «Кому-то» (96, с. 208):

Спорт. Новый Сатирикон. 1914. № 28/29 (17 июля). Соревнования между командами Оксфорда и Кембриджа состоялись в марте 1914 г., заметка об этом, «Битва голубых», была помещена в «Речи» (1914. 23 марта) — на этом основании датируется ст-ние.

«Как овцы, жалкою толпой...». СС 2. Т. 1. Печ. по ККабл.

«Когда держался Рим в союзе с естеством...». Петроградское эхо. 1918. 18 янв. Веч. вып. ККабл, в качестве варианта ст-ния «Природа — тот же Рим и отразилась в нем...»; датируется по тем же основаниям.

* Реймс и Кёльн. Петроградские вечера. Пг., 1915. Кн. 4 (вышла в июне). Почти одновременно — в статье Г. Иванова «Военные стихи», с комментарием: «“Реймс и Кельн” Мандельштама грешит риторикой, но последние строки этого стихотворения совсем хороши» (А. 1915. № 4/5. С. 85). Печ. по первой публ., датируется по ККабл (здесь без загл.). Беловой автограф (ИРЛИ. Ф. 289). Беловой автограф ранней редакции (АЛ), с пометой М. Лозинского: «И. Э. Мандельштам, недовольный первой редакцией стихотворения, свел его к восьмистишию». Сюжет вызван актом вандализма: германские войска, оставляя Реймс, 6 (19) сент. 1914 г. подвергли Реймсский собор преднамеренно артиллерийской бомбардировке и разрушили его. Реймсский собор (XIII в., как и собор в Кёльне) — один из шедевров французской готики, национальная святыня французов (в нем происходила коронация французских королей). Во второй отброшенной строфе («Другие редакции») этот акт вандализма ставится в связь с общей тенденцией европейской истории. Об отклике на это событие в произведениях рус. писателей и поэтов см.: Хеллман Б. Реймский собор разрушен! // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia X: «Век нынешний и век минувший»: культурная рефлексия прошедшей эпохи: В 2 ч. Тарту: Tartu hlikooli Kirjastus, 2006. Ч. 2. С. 327–343. Роланд... Олифан («Другие редакции») — см. примеч. «Песнь о Роланде».

Немецкая каска. Биржевые ведомости. 1914. 5 окт. Веч. вып. Датируется по содержанию. Ст-ние связано с посещениями дома литератора Александра Александровича Попова (псевдоним А. Вир), где М. видел «на камине в гостиной» трофейную немецкую каску (сохранились фотографии). По сообщению И. Одоевцевой, М. сказал ей, что написал это ст-ние «для денег» (66, с. 510).

Polacy! Нива. 1914. № 43 (25 окт.). Печ. по беловому автографу (ИРЛИ. Ф. 627). Датируется по ККабл. С первых месяцев войны на захваченной территории германское командование создавало польские воинские части из антирусски настроенных поляков, «безумный подвиг» которых (ст. 2) — несомненно, реальный эпизод — лег в основу сюжета.

«В белом раю лежит богатырь...». ВРСХД. 1979. № 129 (в примеч. А. Морозова к записям дневника С. Каблукова). Печ. по беловому автографу (ИРЛИ. Ф. 627). В ст-нии сказались впечатления от поездки на театр военных действий в дек. 1914 г. — поэт выехал в Варшаву с санитарным поездом (К-1990, с. 249, 362).

«Как черный ангел на снегу...». ВП. Альм. 3. Печ. по беловому автографу (АМ). Датируется по времени создания Ахматовой ст-ния «Как ты можешь смотреть на Неву...» (начало 1914 г.), которое явилось источником образа «черного ангела на снегу». Суждение Ахматовой о ст-нии: «Тогда же (в 1910-е гг. — А. М.) он написал таинственное (и не очень удачное) стихотворение про «черного ангела на снегу». Надя (Н. Мандельштам. — А. М.) утверждает, что оно относится ко мне. С этим «черным ангелом» дело обстоит, мне думается, довольно сложно. Стихотворение для тогдашнего Мандельштама слабое и невнятное... По-видимому, это результат бесед с В. К. Шилейко, который тогда нечто подобное говорил обо мне. Но Осип тогда еще «не умел» (его выражение) писать стихи «женщине и о женщине». «Черный ангел», вероятно, первая проба, и этим объясняется его близость к моим строчкам:

<...> Мне эти стихи Мандельштам никогда не читал» (7, с. 188).

* «Негодованье старческой кифары...». Борьба. Киев, 1919. № 1. Печ. по ККабл. Для первой публ. поэт, возможно, воспроизвел текст по памяти, чем могли быть вызваны разночтения. Перекликается со ст-нием Тютчева «Рим ночью».

«Какая вещая Кассандра...». СС 2. Т. 1. Печ. по ККабл. Представляет собой фрагмент несохранившегося ст-ния, авторизованный в качестве самостоятельного произведения. Кассандра — см. примеч. «Кассандре». Россия Александра. Высказывались разноречивые предположения об образе «Александра»: Пушкин, Александр I, отсылка к обоим именам. Ниже в ст-нии имплицировано имя Александра I, что для истолкования образа «России Александра» — обстоятельство не решающее. Рукопожатье роковое На шатком неманском плоту. Подразумевается встреча Александра I и Наполеона 25 июня 1807 г. на специально сооруженном якорном плоту посредине Немана, которая закончилась мирным соглашением, а после тильзитских переговоров — и союзом с Францией; в результате упразднялась антифранцузская коалиция, куда входили, вместе с Россией, Пруссия и Австрия. Словом «роковое» вводится авторская оценка этого события (негативная), с аллюзией на современную ст-нию войну в союзе с Францией против Германии.

«В разноголосице девического хора...». Альманах муз. Пг., 1916. Печ. по беловому автографу (АМ). ККабл, под загл. /Москва/ и с пометой /1916, февраль/. Беловой автограф с пометой и датой записи /8 августа 1917 г. Профессорский уголок — Алушта/ в альб. В. А. Судейкиной-Стравинской (воспроизведен фототипически в публ. Дж. Боулта: АБГ. Тбилиси, 2002. № 5). В Т слово /Акрополь/ — с прописной. Навеяно, как и следующее ст-ние, впечатлениями от соборов Московского Кремля во время прогулок вместе с Мариной Цветаевой. Ее образ в ст-нии прямо не дан, однако, по наблюдению В. Борисова, «Цветаева» соответствует «Флоренции» как буквальный перевод. Соотношение итальянских и русских мотивов вызвано тем обстоятельством, что Успенский собор был построен итальянским зодчим, но по образцу одноименного собора во Владимире и явился гениальным синтезом византийского, романского, готического и русского искусства. Крюки — нотные знаки в особой (крюковой) нотной записи, которой пользовались в допетровской России.

* «О, этот воздух, смутой пьяный...». Т. Датируется по ККабл; здесь с пометой /Апрель 1916. Москва/. Черновой автограф (АМ). Беловой автограф, под загл. /Соборы/ — в фонде газ. «Воля народа» (ЦГИА СПб). В первой публ. с разночтением /«миръ»/ вм. правильного /міръ/ (в значении «община») по сравнению с рукописными источниками текста, что было, возможно, следствием вмешательства редактора, поставившего слово в той же форме, что и в ст-нии «Зверинец». Вызвано теми же впечатлениями, что и предшествующее ст-ние (см. примеч.). В ст. 7–8 речь идет о колокольне «Иван Великий».

«Не фонари сияли нам, а свечи...». Ипокрена. 1918. № 2/3, как 2-я строфа ст-ния (см. примеч. «Мне холодно. Прозрачная весна...»). — Свободный час. 1919. № 2, в составе цикла. Печ. по автографу (второму, вне цикла) из альб. А. Д. Радловой (ИРЛИ).

«— Я потеряла нежную камею...». Камена. Харьков; М.; Пб., 1918. № 1. ККабл, с пометой/1916. Осень/. Обращено к Тинатине Ильиничне Джорджадзе (в замужестве Танеевой), двоюродной сестре С. Андрониковой, сообщившей: «Мандельштам был у меня, когда пришла, почти в слезах, Тинатина, только что потерявшая камею, мой ей подарок, привезенный из Рима» (СС 2. Т. 1. С. 432).

Мадригал («Дочь Андроника Комнена...»). БП. Печ. по ККабл. Обращено к С. Андрониковой (запись в дневнике С. Каблукова от 2 янв. 1917 г.). См. примеч. к циклу «Соломинка». Андроник Комнин (ум. 1185) — византийский император; его родственные связи вели в Грузию.

«Когда октябрьский нам готовил временщик...». Воля народа. 1917. 15 нояб. На следствии 1934 г. поэт показал: «Октябрьский переворот воспринимаю (в то время. — А. М.) резко отрицательно. На Советское правительство смотрю как на правительство захватчиков, и это находит свое выражение в моем опубликованном в «Воле народа» стихотворении «Керенский». В этом стихотворении... я идеализирую Керенского, называя его птенцом Петра, а Ленина называю временщиком» (Огонек. 1991. № 1. С. 18). В строфах 1–2, по наблюдению А. Морозова, отразилось выступление рабочих в июле 1917 г. Ср.: «Когда в июльские безумные дни и ночи люди разъезжали на броневиках и разыскивали Керенского, слышались крики: — Долой Керенского — наймита буржуазии!..» (Брусянин В. А. Ф. Керенский — Прометей революции // Русская воля. 1917. 12 авг.). Где зданий красная подкова. Речь идет о Дворцовой площади, ставшей ареной победы Октябрьского переворота. Вязать его, щенка Петрова! Реминисценция из «Бориса Годунова» Пушкина: «Вязать Борисова щенка!» (112, с. 30).

* «Кто знает, может быть, не хватит мне свечи...». Страна. 1918. 21 апр. Датируется по ККабл (здесь ранняя редакция). В беловом автографе (РГАЛИ) с мелким разночтением (опиской?) в ст. 4 /На голову мою надену/; разночтения, указанные в Соч. (с. 582), не подтверждаются. В разрушенной Москве. Избрание патриарха происходило в дни штурма Кремля, который удерживали войска, верные Временному правительству (Кремль пал 3 нояб.). Патриарх Тихон был избран 5 нояб. (см. примеч. «Гимн»),

Телефон. ВП. Альм. 4 (в «Листках из дневника» Ахматовой). Печ. по беловому автографу из архива Н. В. Рыковского, сотрудника газ. «Раннее утро» (РГБ); здесь с пометой /Москва/. Чье самоубийство легло в основу сюжета ст-ния — не выяснено. Петел — петух. Валгалла — см. примеч. «В тот вечер не гудел стрельч`атый лес органа...».

«Всё чуждо нам в столице непотребной...». Жизнь. Киев, 1919. № 1 (1–7 сент. ст. ст.) (две первые строфы, в виде восьмистишия, под загл. /Фрагмент/). Полностью: ВРСХД. 1970. № 98, с неверной датой /1916 (1917)/ и мелким искажением («миллионами» вм. «мильонами»); этот текст восходит к архиву А. Г. Габричевского (49, с. 379), местонахождение источника в настоящее время неизвестно. Печ. по тексту ВРСХД, с устранением искажения по первой публ. С. Рудаков писал жене (7 нояб. 1935 г.): «Интересные дополнения. У стихов... «Я изучил науку расставанья...» была строфа (далее цитировался, с искажениями, текст, соответствующий первой публ. — А. М.)». Месту строфы соответствуют отточия в публ. «Гермеса» (см. примеч. «Tristia»), соответственно устанавливается дата ст-ния. Ст. 8 поэт процитировал в очерке «Сухаревка» (1923).

«Где ночь бросает якоря...». ВРСХД. 1970. №98. Печ. по списку в экз. К3 из библиотеки Л. Э. Ландсберга (рукой его жены?), с пометой: «В сборники не вошло» (собр. А. Ж. Аренса); является единственным источником текста. Помета в первой публ. /Коктебель/ — неизвестного происхождения. Образ «сухих листьев октября» вызван, как представляется, политикой новой власти, с первых своих шагов начавшей гонения на церковь; такое понимание находим у Н. М., А. Морозова (он высказал предположение о том, что ст-ние могло быть написано в начале окт. 1917 г.), Н. Струве. Другая, прямо противоположная, точка зрения высказывалась К. Тарановским и некоторыми его учениками: основываясь на образных параллелях с «Двенадцатью» Блока и «Христос Воскрес» Белого, они видели в образе «белое движение».

Дом Актера. Худож. мысль. Харьков, 1922. № 1 (18–25 февр.). Тот же текст: Театр. Одесса, 1922. № 1 (28 марта). При дальнейших перепечатках (Изборник. М., 1922; Трилистник. М., 1922. Альм. 1) — под загл. /Актер и рабочий/, акцентировавшим политическое звучание темы, и с мелкой переработкой. Печ. по первой публ. Э. Миндлин свидетельствовал о том, что ст-ние было поэту «заказано»: «Последним стихотворением, написанным им в Феодосии, было «Актер и рабочий». Группа актеров под руководством Амурского открыла на теннисном корте у моря кафе-кабаре. Мандельштаму заказали стихотворение к этому торжеству. Для его настроений того периода примечателен выбор темы. Почти дерзостью было писать в самый разгар врангелевщины предназначенные для публичного исполнения такие стихи... Стихи были прочитаны одним из актеров с эстрады... в переполненной врангелевцами Феодосии незадолго до ареста Мандельштама» (59, с. 97).

«Когда ты уходишь и тело лишится души...». Печ. по авторизованной машинописи (АМ). В БП определялось как допечатная редакция ст-ния «За то, что я руки твои не сумел удержать...»; машинопись создавалась, вероятнее, для невышедшего сборника стихов (см. примеч. «Когда городская выходит на стогны луна...»).

* «Люблю под сводами седыя тишины...». Т — Накануне. Берлин, 1922. 28 мая. Лит. прил. № 5. Беловой автограф (РГАЛИ). Машинопись (АМ). Обзор литературы о датировке редакций и их интерпретации см.: Минц Б. А. Две редакции стихотворения О. Э. Мандельштама об Исаакиевском соборе: проблемы текстологии // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: «Грамота», 2013. № 6, ч. 1. С. 132–136. В Сети: http://www.gramota.net/materials/2/2013/6-1/35.html. И трогательный чин... отпеванье. Этот образ связан с несбывшимся отпеванием Пушкина в Исаакиевском соборе в Петербурге. В статье «Скрябин и христианство» (1917) М. писал: «Мраморный Исакий — великолепный саркофаг — так и не дождался солнечного тела поэта». 11 февр. 1921 г. по случаю годовщины смерти в Исаакиевском соборе отслужили панихиду по Пушкину; А. И. Оношкович-Яцына записала в дневнике: «Идея панихиды принадлежит Мандельштаму» (Минувшее. 1993. Т. 13. С. 402). Плащаница — ткань с отпечатком тела Христа в том виде, в каком оно было снято с креста и положено во гроб. Плащаницу выносят из алтаря и полагают посреди церкви в великую пятницу. Генисаретский. Относящийся к Галилейскому (Генисаретскому) озеру и местности вокруг него, которые были местом проповедей Иисуса Христа; здесь он явил чудо ловли рыб (Лк. 5) и рассказал притчу о неводе (Мф. 13). Великопостная седмица — неделя Великого поста перед Пасхой. Одичалые порфиры. Образ включает содержание ст-ния Баратынского «Последняя смерть»:

Соборы вечные Софии и Петра. Речь идет о соборах Св. Софии в Константинополе и Св. Петра в Риме. Зернохранилища вселенского добра И риги Нового завета. Существенные образные переклички — в статье «Пшеница человеческая». Зане свободен раб, преодолевший страх. Мотив восходит к «Посланию к римлянам» апостола Павла (8:15). Зане — потому что.

* А небо будущим беременно... Лёт. М., 1923. — Новый мир. 1929. № 4. Авторизованная машинопись (ИРЛИ, фонд «Нового мира»). В первой публ. разбито на четыре самостоятельных ст-ния, с мелкими разночтениями, без загл.; представляло собой цикл (с неисправной нумерацией), который включал также ст-ния «Ветер нам утешенье принес...» (следовало вторым) и «Как тельце маленькое крылышком...» (следовало четвертым). Тот же текст, но с исправной нумерацией и с загл.: Ленинград. 1924. № 5. Список Н. М. в ИМЛИ, — вероятно, из наборной рукописи «Лёта»; здесь после ст. 12 — две зачеркнутые строки, по-видимому, воспроизведенные случайно (соответственно ранней редакции?). Фрагмент списка Н. М. (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 2. Ед. хр. 164). В АМ: а) листы со списками Н. М., на одном из них — черновая разработка ст-ния «Как тельце маленькое крылышком...»; б) автограф ст-ния «Как тельце маленькое крылышком...», вырезанный из записи цикла (от начала следующего ст-ния, под № 3, сохранился ст. 33 с разночтением); в) машинопись основного текста с зачеркнутым загл.; г) список основного текста (рукой неустановленного лица), без загл. Тема ст-ния вызвана актуальными событиями политической жизни Европы, сложившейся геополитической ситуацией и взаимными территориальными претензиями европейских государств; наиболее актуальные события — Генуэзская и Гаагская конференции и Рапалльский мирный договор (1922); приход к власти фашистского правительства в Италии. С. Бройд связывает ст-ние с ультиматумом Дж. Керзона (май 1923), однако к этому времени ст-ние, вероятно, уже было написано («Лёт» вышел в конце июля — авг.). Тема военной авиации, проходящая в сб-ке «Лёт» (стихи Маяковского, Асеева, И. Катаева), связана с «войнами будущего» и строительством авиации в Красной армии (112, с. 121–125). В стилистике и образах явственно влияние Хлебникова («Ладомир») (БП, с. 312) — его своеобразный космизм, опирающийся, в отличие от традиций русской поэзии XVIII–XIX вв., на элементы языческой мифологии и архаическую славянскую лексику. Перекличка со ст-нием «Зверинец» — в образах «древних плоскогорий мира» (112, с. 130) и зверей, символизирующих «доисторическое» прошлое, — волка, тапира (реликтовое вымирающее непарнокопытное, у которого нос и верхняя губа вытянуты в хобот), стервятников, коршунов. Призыв к «чести млекопитающих» (ст. 39) предвещает тему ст-ния «Ламарк». Из традиционных для М. — «тютчевский» образ «холода альпийского» (ст. 45) и мотивы музыки Баха — ср. «разноголосицу» в ст. 1 и ст. 5 ст-ния «Бах» (112, с. 131). Ст. 15–16 имеют параллель в статье «Слово и культура» (1920): «Говорят, что причина революции — голод в междупланетных пространствах. Нужно рассыпать пшеницу по эфиру»; оба опираются на мистическую философию Г. Гюрджиева, с которым М. мог быть знаком в Петербурге или, более вероятно, в Тифлисе (57, с. 35–36; 117, с. 135, 240). Эбеновые. Сделанные из очень прочной и ценной древесины эбенового дерева. Существ коротких, ластоногих. Возможно, связано с образами картин И. Босха (ср. в примеч. «Я по лесенке приставной...»). Победители Кладбища лёта обходили... казнили. Образы связаны, вероятно, с сообщениями в прессе об уничтожении военной техники в Германии (по условиям Версальского договора). Бури яблоко. Речь идет, вероятно, о мифическом «яблоке раздора» Париса (112, с. 153). Камчатная. От названия старинной узорчатой цветной ткани — камки. Брашна — кушанья. Медуница. Здесь — пчела. Как чешуя, многоочитое — реминисценции из Книги пророка Иезекииля: 1, 18: А ободья их — высоки и страшны были они; ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз; 10, 12: И все тело их, и спина их, и руки их, и крылья их, и колеса кругом были полны очей, все четыре колеса их.

«Жизнь упала, как зарница...». СС 1. Т. 2. Печ. по списку Н. М. (ИМЛИ). Обращено к Ольге Ваксель (см. примеч. «Возможна ли женщине мертвой хвала?..»). 20 апр. 1925 г. П. Лукницкий записал со слов поэта в своем дневнике о том, что, в сравнении со ст-нием «Я буду метаться по табору улицы темной...», это являет «новую линию в его творчестве»; однако в С поэт отказался его включить (45, с. 144). Ангел в светлой паутине... плеча. Речь идет о фигурах ангелов на углах фронтона Исаакиевского собора. За куколем дворцовым И за кипенем садовым. Подразумеваются Таврический дворец и Таврический сад, вблизи которых жила Ваксель.

«Татары, узбеки и ненцы...». СС 1. Т. 1. Печ. по записи Н. М. 1950-х гг. (АМ). По ее свидетельству, написано (как и следующее ст-ние) во время работы над ст-нием «Квартира тиха, как бумага...» (52, с. 235).

«У нашей святой молодежи...». СС 1. Т. 1. Печ. по записи Н. М. 1950-х гг. (АМ). См. примеч. к предшествующему ст-нию.

«Откуда привезли? Кого? Который умер?..». СС 1. Т. 1. Печ. по записи Н. М. 1950-х (?) гг. (АМ, «альбом № 5»). Отточиями показана утраченная часть текста (так в источнике текста). Для утраченного текста в ст. 2 первонач. бытовала конъектура /именно/ (так и в первой публ.); И. Семенко предложила конъектуру /будут хоронить/ (Свод, с. 137). Написано во время работы над ст-нием «Голубые глаза и горячая лобная кость...», с которым близко связано образами и мотивами, и, возможно, являлось его отвергнутой редакцией.

«Твоим узким плечам под бичами краснеть...». Подъем. 1966. № 1. Печ. по БП, где дано по списку С. Рудакова (местонахождение в настоящее время неизвестно). Обращено к М. Петровых (см. примеч. «Мастерица виноватых взоров...»), что косвенно подтверждают ее пометы в принадлежавшем ей экз. БП.

«Мне кажется, мы говорить должны...». СС 2. Т. 2. Печ. по ВС. Беловой автограф, приложенный к письму М. к жене от 26 мая 1935 г. (АМ), с мелким разночтением («мне» вм. «нам» в ст. 7) и датой /Апрель — май 35/; машинопись с тем же разночтением (АМ). В первой публ. с редакцией ст. 2 /О будущем советския страны/, источник не установлен; см. преамбулу к «Воронежским тетрадям». Ранняя редакция ст. 4 известна из письма С. Рудакова к жене от 21 мая 1935 г.: «Так, «Войны и мира гнутая подкова» заменено «Воздушно-океанская подкова» (Влияние катастрофы с «Максимом Горьким»), по мне это безлепица, оттеснившая классику. Называется “борьба с акмеизмом”». См. примеч. «Не мучнистой бабочкою белой...».

* «Мир начинался страшен и велик...». Russian Literature. 1977. Vol. V. Iss. 3. Печ. по ВС. Основной текст также в списках Н. М. в АМ и собр. Е. Э. Мандельштама. Ранняя редакция — в списке Н. М. с правкой поэта (АМ), с датой /Апр. — май 35/. В ст. 6–8 имеется в виду Сталин. См. преамбулу к «Воронежским тетрадям». Дальнозоркий. Этот эпитет исполнен смысла: при дальнозоркости человек хорошо видит даль (метафорически — прозревает будущее), но плохо различает близь.

«Ты должен мной повелевать...». СС 2. Т. 4. Печ. по альм.: Часть речи. 1982. № 2/3, где приведено по копии С. Рудакова с автографа (из собр. Ф. Вигдоровой, ныне местонахождение неизвестно). Написано не ранее 4 мая 1935 г. (100, с. 650). В первой публ. с разночтением: «был» вм. «рос» (ст. 4). Обращено к Сталину.

«Тянули жилы, жили-были...». ВРХД. 1976. № 118. Печ. по списку Н. М. (АМ). Сюжет связан, вероятно, с концертом в «летнем» театре в Первомайском саду в Воронеже.

«Идут года железными полками...». ВРХД. 1976. № 118. Печ. по автографу, приложенному к письму жене от 26 мая 1935 г. (АМ). Ст-ние имело «домашнее» название «Железо».

«Мир должно в черном теле брать...». СС 2. Т. 3. Печ. по ВС, датируется по письму поэта к Н. М. (№ 165). В ВС с датой /Июнь 35/; зачеркнуто автором. Уроды. См. примеч. «Полюбил я лес прекрасный...».

«Когда б я уголь взял для высшей похвалы...». Slavic Review. 1975. Vol. 34, № 4. Печ. по авторизованной машинописи (собр. Ю. Фрейдина). Датируется соответственно черновику, четверостишие из которого вошло в данное ст-ние (см. примеч. «Обороняет сон мою донскую сонь...»). Ранняя редакция, без строф 1 и 2 и с другим порядком строк в строфе 3 (АМ, список Н. М.). В корпусе, представленном в Союз писателей в 1937 г., под загл. «Стихи о Сталине» (см. рец. П. Павленко: Огонек. 1991. № 1. С. 20). Политические процессы конца 1936 г. ясно показывали, что шанс сохранить жизнь поэту могли дать лишь такие стихи, которые славословили бы Сталина прямо и были бы одобрены «наверху». В этом М. почти достиг цели: в упомянутой рец. Павленко писал: «Есть хорошие строки в «Стихах о Сталине», стихотворении, проникнутом большим чувством, что выделяет его из остальных. В целом же это стихотворение хуже своих отдельных строф. В нем много косноязычия, что неуместно в теме о Сталине... Советские ли это стихи? Да, конечно. Но только в «Стихах о Сталине» это чувствуется без обиняков, в остальных же стихах — о советском догадываемся». Об этом ст-нии М. позднее говорил Ахматовой: «Я теперь понимаю, что это была болезнь» (7, с. 206). О писании ст-ния см. в гл. «Ода» «Воспоминаний» Н. М. Эсхил. Его трагедия «Прометей прикованный» — первая из дошедших до нашего времени литературная обработка мифа о Прометее. Джугашвили. См. примеч. «Мы живем, под собою не чуя страны...». До выполненной клятвы. Подразумевается клятва выполнять заветы Ленина, которую Сталин дал на собравшемся после смерти Ленина 2-м Всесоюзном съезде Советов. Об амбивалентной образности стихотворения в сопоставлении со стихами 1935–1937 гг. см. 58, с. 148–150.

«Если б меня наши враги взяли...». Лит. Грузия. 1967. № 1 (в статье Г. Маргвелашвили «Об Осипе Мандельштаме»). Печ. по НК. Список Линецкой. Было включено в корпус ст-ний, представленный в Союз писателей в 1937 г. (отразилось в рец. Павленко, см. предшествующее примеч.). В последние годы жизни Н. М. отстаивала в качестве бесцензурной редакцию ст. 23 «Будет губить разум и жизнь Сталин» (52, с. 290), но эта «редакция», вероятнее, возникла в результате самопародирования (см. преамбулу к «Воронежским тетрадям»). Двусмысленность содержится в зачине ст-ния; ее подметил еще К. Чуковский, который говорил, что «последние строки ничуть не вытекают из начала — еще неизвестно, кто это «наши враги», которые могут запереть двери...» (52, с. 290); см. примеч. «Как на Каме-реке глазу темно, когда...».

«С примесью ворона голуби...». Russian Literature. 1977. Vol. V. Iss. 3. Печ. по записи Е. Поповой в ее письме В. Яхонтову. Датируется по содержанию письма (написано между 6 и 9 июня 1937 г.). Второй ее список, с мелкими разночтениями (описками), оба — РГАЛИ. Обращено к Еликониде (Лиле) Ефимовне Поповой (1903–1964) — жене Владимира Николаевича Яхонтова (1899–1945), друга поэта. В указанном письме сообщалось: «Как я провожу время? Большую часть времени у Мандельштамов. Союз их поддерживает, дает деньги... Они очень привязались ко мне («всеми любимая, всеми уважаемая»). Осип Эмильевич, если не ошибаюсь, вздумал «открыть» меня. Но об этом поговорим по приезде, в этом я еще плохо разбираюсь, но, кажется, в ссылке он помолодел лет на двадцать, выглядит хулиганистым мальчишкой и написал мне стихи, которые прячет от Надежды Яковлевны (!!). Если там вековые устои рушатся, то я об одном молю, чтоб не на мою голову. Стихи эти явились в результате нашей прогулки в машине по городу». В. Швейцер писала: «Лиля Попова была необычайно хороша собой: темноволосая, с огромными темными глазами, стройная. Она была и талантлива: рисовала, увлекалась театром, мечтала стать художницей, театральным режиссером. В 1922 г., совсем девчонкой... Лиля приехала с Яхонтовым в Москву — смотреть, слушать, учиться, жить... Она не получила никакого систематического образования; школой стали для нее репетиции Мейерхольда, на которых она постоянно присутствовала все то недолгое время, пока Яхонтов работал в его театре. Жизнь сложилась так, что Попова оказалась режиссером одного Яхонтова, соавтором и соучастником постановок «Театра одного актера». По тому, что я о ней знаю, Попова представляется мне человеком довольно замкнутым, скорее наблюдателем, чем участником той «светской» жизни, в которую была вовлечена как режиссер и жена известного актера. Вот какой она запомнилась Н. Е. Штемпель, побывавшей у Яхонтовых вместе с Мандельштамом в самом начале 1938 г.: «Стол накрывала Лиля, жена Яхонтова. Очень красивая женщина, строго одетая, тихая, молчаливая, совершенно лишенная кокетства. Она даже не включилась в общую беседу. Ее поведение чем-то удивило меня, и в то же время я любовалась ею». В кругу знакомых Мандельштама... Лиля была фигурой довольно необычной. Дочь железнодорожника с Северного Кавказа, она выделялась своим «пролетарским», как тогда говорили, происхождением. Она сформировалась в рабочей среде в годы войны и революции и была одной из тех, кто верил в идеи революции и в происходящем видел их воплощение. Когда Н. Мандельштам иронически пишет о Поповой как «сталинистке умильного типа» — это ирония с дистанции десятилетий, отделяющих события от времени написания ее книг. На самом деле, та безоглядная вера, которой верила Лиля Попова, сегодня производит впечатление одновременно и страшное, и жалкое, и вызывает чувство растерянности: как они могли не видеть, не понимать? Тем не менее, есть в этой вере честность, вызывающая уважение; мне кажется, Лиля не притворялась ни перед другими, ни перед собой; в ее вере была слепота, но не было приспособленческого цинизма, как у многих людей того круга, в котором она жила» (107, с. 78). Эти две родинки смелые. К этим словам Попова сделала помету: «Сцилла и Харибда» (прозвания, данные, возможно, Мандельштамом).

Стансы («Необходимо сердцу биться...»). Синтаксис. 1989. № 25, в статье В. Швейцер «Мандельштам после Воронежа». Печ. по копии Е. Е. Поповой из ее письма к сестре, О. Е. Поповой (РГАЛИ). Обращены к Е. Е. Поповой (см. предшествующее примеч.). Вот с приговором полоса. 12 июня «Правда» поместила приговор по делу военачальников — Тухачевского, Якира и др. (107, с. 82). Футбол для молодого баска. Сборная команда басков, в которой были 9 бойцов-республиканцев, приехала в Москву в июне 1937 г. Дозреют новые плоды. «Новые плоды» — композиция В. Яхонтова, над которой он работал начиная с 1935 г., «о Мичурине и социализме» (107, с. 77).

Шуточные стихотворения М. писал с юношеских лет, и его товарищи по Цеху поэтов, в среде которого культивировались литературные игры, ценили этот его дар. В русской поэзии М. явился основателем жанра «Антология античной глупости» и «Афоризмы житейской глупости»; внес свой вклад, следуя Козьме Пруткову, в корпус «дурацких басен». Молва приписывала ему авторство в изобретении «Гаврилиады», литературной игры в «Гаврилу», образчики которой были использованы И. Ильфом и Е. Петровым в «Двенадцати стульях» (Коваленков А. Хорошие, разные... М., 1966. С. 10).

Исследовательский интерес (немалый), который вызывали шуточные стихи М., ограничивался пока лишь поиском и публикациями — внимания текстологов они не привлекали; между тем те из них, которые не сохранились в автографах или не были напечатаны, а записывались по памяти много лет спустя — эта группа текстов преобладает, — неизбежно несут, как всегда бывает в таких случаях, искажения; некоторые из них непонятны (или малопонятны) из-за лакун в фактическом комментарии, которые еще потребуют исследовательских усилий. Не включаем в корпус шуточных стихотворений сомнительное по точности воспроизведения (без рифм) ст-ние, записанное А. Е. Парнисом со слов Н. К. Бруни, передавшей, в свою очередь, рассказ Л. А. Бруни о посещении, вместе с М., «вечера армянской поэзии», на котором читал свои переводы В. Брюсов (речь идет, по-видимому, о лекции Брюсова 14 мая 1916 г. в Петербурге): «Мне скучно здесь, мне скучно здесь, / Среди чужих армян, / Пойдем домой, пойдем домой, / Нас дома ждет Эдем» (Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. М., 1991. С. 196).

Актеру, игравшему испанца. СС 2. Т. 4. Печ. по копии из фонда С. И. Антимонова (РГАЛИ). Ст-ние написано по сюжету комической пьесы В. О. Трахтенберга «Загадка и разгадка», поставленной в «Кривом зеркале» в 1909 г., в «Привале комедиантов» — в феврале-марте 1917 г. Актер, игравший испанца — Сергей Иванович Антимонов (1880–1954), исполнявший в пьесе роль матадора Фернандо Поганеца (Поганца). О сюжете см.: 93, с. 227–228.

«В половине второго...». Cahiers du monde russe et soviétique. 1974. Vol. XV. Iss. 1/2, в статье: Суперфин Г., Тименчик Р. Письма А. А. Ахматовой к В. Я. Брюсову. Печ. по автографу в альбоме Ф. Фидлера: ИРЛИ. Ф. 649. Оп. 2. Ед. хр. 5. Л. 41. Датируется по окружению в альбоме. Ст-ние писалось на «Башне» Вяч. Иванова в день его именин. По алфавиту Идти к ответу. Подразумевается имевшийся в поэтических кружках обычай читать стихи поочередно в алфавите фамилий.

«Вы хотите быть игрушечной...». ВП. Альм. 3. Печ. по автографу в альб. А. Ахматовой (РГАЛИ). В двух первых стихах обыгрываются слова Ахматовой «А теперь я игрушечной стала» («По аллеям проводят лошадок...», 22 февр. 1911).

«Блок...». Жизнь искусства. 1922. 25 июля, в статье В. Пяста «Отрекшийся претендент», где ошибочно приписано Вас. Гиппиусу. Печ. по автографу (РГАЛИ). Подписано: И. Мандельштам. Датируется по тексту шуточного послания: «Милостивый государь, 10 декабря сего года в ресторане «Вена» Вы избраны королем русских поэтов»; ниже записаны шуточные стихи Е. Кузьминой-Караваевой, Вас. Гиппиуса, В. Пяста и Мандельштама (прозаический текст написан, вероятно, рукой Д. Кузьмина-Караваева). Об обстоятельствах «выборов», на которых два голоса из пяти были поданы за Ф. Сологуба, см.: Встречи, с. 170.

«Но в Петербурге акмеист мне ближе...». ВП. Альм. 4, в «Листках из дневника» А. Ахматовой: «Гумилев рано и хорошо оценил Мандельштама. Они познакомились в Париже (см. конец стихотворения Осипа о Гумилеве. Там говорилось, что Николай Степанович был напудрен и в цилиндре)» (7, с. 190; далее приведен публикуемый «конец» ст-ния). Датируется по содержанию.

«И глагольных окончаний колокол...». Встречи. Париж, 1945. Сб. 2, в статье-некрологе К. Мочульского «О. Э. Мандельштам». Автор вспоминал: «Ему нужно было сдать экзамен по греческому языку, и я предложил ему свою помощь. Он приходил на уроки с чудовищным опозданием, совершенно потрясенный открывшимися ему тайнами греческой грамматики. Он взмахивал руками, бегал по комнате и декламировал нараспев склонения и спряжения. Чтение Гомера превращалось в сказочное событие; наречия, энклитики, местоимения преследовали его во сне, и он вступал с ними в загадочные личные отношения. Когда я ему сообщил, что причастие прошедшего времени от глагола «пайдево» (воспитывать) звучит «пепайдевкос», он задохнулся от восторга и в этот день не мог больше заниматься. На следующий урок пришел с виноватой улыбкой и сказал: «Я ничего не приготовил, но написал стихи». И, не снимая пальто, начал петь. Мне запомнились две строфы (приводится публикуемый текст. — А. М.)» (64, с. 66). Константин Васильевич Мочульский (1892–1948) был в то время студентом университета (романо-германского отделения, на котором учился и М.). Время его занятий с М. устанавливается по сведениям из его писем в сопоставлении с университетским делом М.: между нояб. 1912 и февр. 1913 г. Аорист — форма глагола, обозначающая недлительное действие, полностью отнесенное к прошлому.

«Автоматичен, вежлив и суров...». Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 187–188. Печ. по записи Рудакова (со слов поэта) в его письме к жене от 6 авг. 1935 г., с сопроводительным текстом: «А вот кусочек: осколок забытого сонета Гумилеву (год 1915)». Ст-ние, вероятнее, было написано раньше — в 1913 г. (не ранее осени 1912 г.). Сравнительная характеристика Поля Верлена и Теофиля Готье в ст-нии (ст. 3–4) основывается, по-видимому, на том, что Готье был назван Гумилевым среди имен, составлявших «краеугольные камни акмеизма» (Наследие символизма и акмеизм // А. 1913. № 1. С. 44). Картонный профиль... как вырезанный для китайской тени. Сравнение подразумевает «профили» китайского театра теней (проекция которых на экран давала теневое изображение), популярного в России начала XX века.

«Не унывай...». Дни. 1926. 4 апр., в очерке Г. Иванова «Петербургские зимы», в котором автор относит чтение ст-ния Мандельштамом к 1913 г. (а в книге «Петербургские зимы» — к 1915 г.). С реалиями стихи, по воспоминаниям Г. Иванова, связи не имели.

«Что здесь скрипением несносным...». Русская эпиграмма. Л., 1989. (Б-ка поэта. БС.) Печ. по альб. М. Шкапской (РГАЛИ), куда было записано его владелицей со слов В. Пяста со следующей сопроводительной записью: «Был такой критик Недоброво (писал в «Русской мысли» об Ахматовой), который очень часто цитировал стихотворение Фета “Истрепалися сосен мохнатые ветви...”». Николай Владимирович Недоброво (1882–1919) — член «Общества ревнителей художественного слова» и организатор Общества поэтов (1913–1914). В память о Недоброво М. ввел мемуарную запись о нем в «Шум времени» (гл. «В не по чину барственной шубе»).

«Жоры». О сочинениях в этом жанре писали Г. Иванов и В. Пяст. Первый пояснял: «“Жора”. Особый род стихов, изобретенный В. Шилейко. В каждой строке должно быть сочетание слогов “жо-ра”. Остальное — на вкус автора. Желавшие написать “жору” должны были испрашивать у Шилейко разрешение, даваемое с разбором. Так, у меня Шилейко потребовал письменного согласия родителей. “Но мой отец умер”. — “Это меня не касается”, — ответил изобретатель “жоры” — и не разрешил» (25, с. 228–229). «Форма «жоры», как равно и «хаки», как равно и «боранаут», — все родились в «Собаке». Особенностью первой из них является то, что ею нельзя пользоваться без разрешения Шилейко, — хотя отнюдь не он, а, конечно, неистощимый Мандельштам был автором и изобретателем ее, автором первого стихотворения, написанного этой формой» (Встречи, с. 191).

I. «Свежо раскинулась сирень...». СС 3. Т. 1 (с искажениями; не подтверждается чтение последнего стиха: И Жора мат получит вскоре). Печ. по автографу (АЛ). Под загл. «Жора I». После текста записана «жора» неустановленного лица:

Ора. Здесь — одна из трех богинь времен года.

II. «Воаяжор арбуз украл...». Встречи, с. 191 (с разночтением в первом слове и с другой редакцией последнего стиха: — Ужо расправа будет скоро.). Печ. по АЛ, под загл. «Жора II», на одном листе с предшествующим ст-нием. Первоначальная редакция двух первых строк: Тамбур-мажор арбуз украл / Воаяжера в саквояже.

Антология античной глупости. Лукоморье. 1915. № 6 (7 февр.) — ст-ния 1–4, 8, под загл. и под псевдонимом /Анк Сульпициус/. Датируется на основании мемуарных свидетельств, дат архивных источников и публикаций. Первое принадлежит сыну владельца пансионата в Мустамяках, в котором М. подолгу жил в 1911–1912 гг., Григорию Семеновичу Рабиновичу: «В декабре 1911 г. М. явился в “Бродячую Собаку” и сказал экспромтом: “Господа, я нашел заграницей, в Италии, пергамента неизвестного поэта, Caius’а Stultitius’а и перевел их; они отличаются закругленной античной глупостью...”» (далее цитировались ст-ния 1–3) (ВП. Альм. 3. С. 24). Г. Иванов, публикуя подборку шуточных стихотворений, писал: «“Античные глупости”, “Транхопс”, “Жора” — так назывались эти стихи... Покойный Н. Гумилев чрезвычайно ценил этот жанр, даже переоценивал, пожалуй... Достаточно сказать, что сравнения с такими мэтрами острословия, как Козьма Прутков и Теодор де Банвиль, неизменно делались им — в пользу наших “Античных глупостей”» (28, с. 226–227). Здесь и в последующем Иванов писал о коллективном авторстве этих ст-ний. Однако никто больше не предъявлял прав на соавторство в «Антологии...», и решающим фактом в атрибуции является создание в первой половине 1920-х гг. «Антологии...» в виде рукописной книги (АЛ) (об авторстве М. см. также: Встречи, с. 174). Она представляет собой автограф с правкой М. Лозинского (книга, вероятно, и создавалась по его просьбе); в подборку не вошло ст-ние 6. Правка Лозинского имеет уточняющий смысловой и стилистический характер: так, «кратеры хранил» он заменил на «амфоры берег» (кратер — сосуд для смешения вина с водой, а не для его хранения), «как же живут» в ст-нии 7 на «кто же живет». Вошедшие в рукописную книгу ст-ния печатаются в наст. изд. по ее тексту; поправки Лозинского не учитываются (т. к. в жанре «глупости» точность не обязательна), кроме двух, которыми Лозинский снял пометы над ст-ниями 5 (было: /М. Лозинскому/) и 7 (было: /Шилейка/).

1. Ревность. Лежать в объятьях Морфея — образное выражение, означающее «спать»; Морфей (греч. миф.) — сын бога сна Гипноса и нередко с ним отождествляется.

3. «Катится по небу Феб в своей золотой колеснице...». Феб (греч. миф.) — одно из имен бога солнца Аполлона.

5. «Сын Леонида был скуп, и кратеры хранил он ревниво...». Звено. 1924. 29 сент., в очерке Г. Иванова «Китайские тени». Сын Леонида — М. Л. Лозинский (см. примеч. «Пешеход»), в квартире которого в 1911–1914 гг. проходили редакционные собрания «Гиперборея» и заседания Цеха поэтов. Комизм ст-ния основывается на противоречии — щедрость и дружелюбие Лозинского были общеизвестны. Опальному поэту он помогал материально и в 1937–1938 гг.

6. «Сын Леонида был скуп, и, когда он с гостем прощался...». Встречи, с. 174. В записи ст-ний 4 и 5–6, датированной 17 февр. 1914 г. (АЛ), являлось продолжением ст-ния 5, при этом ст. 1 читался: /Если же гость от него уходил, сердитый, в «Собаку»/.

7. «— Смертный, откуда идешь? — Я был в гостях у Шилейки...». Звено. 1924. 29 сент., в очерке Г. Иванова «Китайские тени». Шилейка — Владимир Казимирович Шилейко (1891–1930) — филолог-востоковед, поэт и переводчик; в это время — студент университета, входил в Цех поэтов. Диалог между «небожителем» и «смертным» имеет источником ст-ние Шилейко:

...на Четвертой Рождественской. На 4-й Рождественской ул. Шилейко стал жить после женитьбы на С. А. Краевской летом 1913 г. (Шилейко В. К. Последняя любовь / Сост. А. и Т. Шилейко. М.: «Вагриус», 2003. С. 303–304).

9. «Тесно обнявшись, чета дивилась огромной звездою...». Соч., где приведено по записи 1920-х гг. из альб. М. Шкапской (РГАЛИ), здесь с пометой /Ю. Юркуну/. Юркун (наст. фамилия Юркунас) Юрий (1895–1938, расстрелян) — прозаик; художник. Жил в Петербурге с 1913 г.; входил в круг поэта М. А. Кузмина и был его интимным другом.

«Барон Эмиль хватает нож...». Искусство Ленинграда. 1989. № 2, в тексте «Воспоминаний» В. С. Срезневской, где рассказывается о портрете М. (работы А. М. Зельмановой), который поэт принес домой для того, чтобы сделать с него фотокопию (сообщено Е. Э. Мандельштамом; фотокопия сохранилась в семейном архиве). Отец поэта (в ст-нии — Эмиль), которому портрет не понравился, пригрозил «разрезать эту мазню на куски» (с. 56). Датируется по времени создания портрета.

«Дабы волос усилить мощь...». С.-Петербургские ведомости. 2001. 13 янв., в тексте воспоминаний С. Г. Вышеславцевой (1890–1975) — искусствоведа и переводчика. Об обстоятельствах создания ст-ния вспоминала: «Еще в дореволюционные годы мы встречались с ним в одном небольшом пансионате в Куоккала зимой или ранней весной, на каникулах. Все гости этого милого пансионата, преимущественно молодежь, увлекались лыжами, совершали большие прогулки в лес, на речку и по окрестностям. Осипа Эмильевича же я помню скорее не скользящим (или летящим) на лыжах, а мерно, не спеша, шагающим в уединении по хорошо утоптанным тропкам и дорогам, погруженным в раздумья, созерцающим красоты зимней природы... Не скажу, чтобы он был не общительным, но разговаривать с ним не всякому хотелось и умелось, ибо самый характер его мышления и все словесные выражения мыслей были нешаблонными, с неожиданными поворотами и ассоциациями; за ним было трудно следить и подавать реплики. Иногда, за общим столом, Мандельштам вставал и в свойственной ему несколько высокопарной манере произносил очередную импровизацию на местные темы, чаще всего шутливого содержания, но облеченную в оригинальную поэтическую форму. Память мне случайно сохранила одну из таких импровизаций, нацеленную на мою соседку по комнате и заставившую ее, бедную, краснеть перед всем нашим обществом... <следует текст ст-ния>. Осип Эмильевич был в те годы студентом Петроградского университета, занимался с увлечением романскими языками и литературами».

«Это есть художник Альтман...». Звено. 1924. 29 сент., в очерке Г. Иванова «Китайские тени». Печ. по тексту, приведенному Г. Адамовичем (Опыты. 1956. Кн. 6). В стихах речь идет о Натане Исаевиче Альтмане (1889–1970), а оценка его живописи восходит, вероятно, к критическим отзывам в среде художников левого направления, собрания которых М. посещал в 1915–1916 гг. (см.: Пунин Н. Квартира № 5 // Панорама искусств. М., 1989. Вып. 12). Ср. характеристику современного исследователя: «Художник реалистического и даже академического толка по своей сути, поспешно испробовавший рецепты различных постимпрессионистических стилей...» (Толмачев М. Ахматова в изобразительном искусстве // Тайны ремесла. М., 1992. С. 160).

«Я связан молоком с языческой Палладой...». Соч. (искаженный текст). Печ. по автографу в альб. Паллады Олимповны Богдановой-Бельской (Гросс, Дерюжинская и др., до замужества — Старынкевич; 1885–1968), хозяйки литературного салона в Петербурге (альб. в собр. Э. В. Гросса). Ниже в скобках поэт приписал к собственной подписи: «гладко выбритый и совершенно не влюбленный», а Паллада вставила перед словом «совершенно» реплику: «эту неделю». Из другой ее пометы явствует, что в Алуште (где в так называемом Профессорском уголке в компании петербуржцев жили Паллада и М.) они брали молоко у одной молочницы. Имя Паллады — одно из имен (эпитетов) Афины в греч. («языческой») миф. Следует учитывать и репутацию Паллады, отразившуюся в «Записках об Анне Ахматовой» Л. Чуковской: «Спросила, слышала ли я о Палладе? — Нет. — Даже не слышали? Это можно объяснить только вашей сверхъестественной молодостью. Она была знаменита. Браслеты на ногах, гомерический блуд. Один раз при мне она сказала своей приятельнице: “У меня была дивная квартира на Моховой. Ты не помнишь, с кем я тогда жила?”» (запись 20 июля 1939 г.).

«Почему ты всё дуешь в трубу, молодой человек?..». Новый мир. 1961. № 1, в мемуарах И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь». Читалось автором в Феодосии; приводя эти стихи, Эренбург писал: «В самые трагические минуты он смешил нас газелами...».

«Не сожалей, что тебе задолжал я одиннадцать тысяч...». Звено. 1924. 29 сент., в очерке Г. Иванова «Китайские тени». Печ. по этой публ.; в дальнейшем Г. Иванов печатал текст с другой редакцией ст. 1: /Если грустишь, что тебе задолжал я одиннадцать тысяч,/. Было вписано в альб. Р. В. Рура (ныне в ИРЛИ), но, как обманувшее ожидания владелицы альбома, тут же ею вырвано и уничтожено (66, с. 348). Роза Васильевна содержала в помещении изд-ва «Всемирная литература» коммерческий киоск, но «не была лишена и эстетических чувств... На всех литературных вечерах ее неизменно можно было видеть в первом ряду...» (74а, с. 203).

«Есть разных хитростей у человека много...». Новый мир. 1978. № 6, в воспоминаниях В. Катаева «Алмазный мой венец», в которых М. выведен под именем «щелкунчик». Катаев сообщал, что, нуждаясь в деньгах, они пошли в Главполитпросвет к Крупской. «Надежда Константиновна... объяснила нам обстановку в современной советской деревне, где начинали действовать кулаки. Кулаки умудрялись выдавать наемных рабочих — батраков — за членов своей семьи, что давало им возможность обходить закон о продналоге... «Кулаков я хитрость выдам, расскажу без лишних слов, как они родни под видом укрывают батраков», — бодро начал я и предложил щелкунчику продолжить, но он с презрением посмотрел на меня и, высокомерно вскинув голову, почти пропел: «Я удивляюсь, как вы с вашим вкусом можете предлагать мне этот сырой, излишне торопливый четырехстопный хорей, лежащий совершенно вне жанра и вообще вне литературы!» После этого он сообщил мне несколько интересных мыслей о различных жанрах сатирических стихов, причем упомянул имена Ювенала, Буало, Вольтера, Лафонтена и, наконец, русских — Дмитриева и Крылова. Я сразу понял, что наше предприятие под угрозой. Между тем щелкунчик, видимо, все более и более вдохновлялся, отыскивая в истории мировой поэзии наиболее подходящую форму. Он высказал мысль, что для нашей темы... более всего подходит жанр крыловской басни: народно и поучительно. Он долго расхаживал по комнате от окна к двери, напевая что-то про себя, произносил невнятно связанные между собой слова, останавливался, как бы прислушиваясь к голосу своей капризной музы, потом снова начинал ходить взад-вперед».

«Юношей я присмотрел скромный матрас полосатый...». ИД, под загл. «Давыдову» и с датой: 1920. Печ. по Собр. произв., где сопровождается следующим примечанием: «Обращено к З. С. Давыдову, сотруднику Ленотгиза. Поводом к сочинению стихотворения послужил вопрос молодожена Давыдова, стоит ли надеть на матрас чехол, на что Мандельштам... посоветовал обратиться к Б. К. Лившицу, который... женат уже второй раз». Известна дарственная надпись ему на кн. «Шум времени» (Летопись 2019, с. 265). Тягунов — владелец фабрики, изготовлявшей кровати и матрасы. Давыдов Зиновий Самойлович (1892–1957) — писатель.

Афоризмы житейской глупости. Соч. (ст-ния 1–3, 6); Лит. учеба. 1987. № 3 (ст-ния 4, 5, в статье П. Нерлера «Осип Мандельштам — читатель Пушкина»). Печ. по записям П. Лукницкого (с пометой: «Из цикла «Афоризмы житейской глупости» — 1925 год. Записано П. Н. Лукницким со слов О. Э. Мандельштама») в его архиве (ИРЛИ. Ф. 754. Коллекция. Альбом XIII-3. Л. 154), откуда приводится и название подборки (перифразирующее «Афоризмы житейской мудрости» Шопенгауэра). Ст-ния 2, 3 с большой долей вероятности, а 5 и 6 несомненно были написаны зимой 1920–1921 г. в Доме искусств, ст-ние 4 — в 1924 или 1925 г., в пору раннего знакомства Мандельштама и Лукницкого.

2. «Эта Анна есть Иванна — Дом-искусства человек...». Анна Иванна — Анна Ивановна Ходасевич (до замужества Чулкова, в первом браке — Гренцион; 1887–1964) жила зимой 1920–1921 г. в Доме искусств в Петрограде вместе с мужем В. Ф. Ходасевичем (оставившим красочное описание упоминающейся в ст-нии ванной в своем мемуарном очерке «Дом Искусств») и сыном от первого брака Гариком (см. ст-ние 3).

3. «Это Гарик Ходасевич по фамильи Гренцион...». Гарик Ходасевич по фамильи Гренцион — Гарик (Эдгар Евгеньевич) Гренцион (1906–1954 или 1957), пасынок В. Ф. Ходасевича, его фамилию не носил. Альциона есть элегия Шенье. Стихов с таким названием или соответствующих по содержанию у А. Шенье нет.

4. «Это есть Лукницкий Павел Николаич человек...». Павел Николаевич Лукницкий (1900–1973) — литератор, биограф Н. Гумилева (с 1924 г. встречался с М., записывая мемуарные сведения о Гумилеве). Павел Николаевич Милюков (1859–1943) — видный историк, лидер партии кадетов и член Временного правительства.

5. «Алексей Максимыч Пешков — очень Горький человек...». Печ. с конъектурой в ст. 1 (в записях Лукницкого начальная буква в слове «горький» — строчная).

6. «Это есть мадам Мария. Уголь есть почти что торф...». Мария Игнатьевна Бенкендорф (урожд. Закревская; 1892–1974) — подруга и личный секретарь А. М. Горького. Эмигрировала в январе 1921 г.

[ПЕРЕВОДЫ ИЗ КНИГИ Ж. РОМЕНА «ОБОРМОТЫ»]. Ромен Ж. Обормоты. Л., 1925. Печ. по этому изданию. Основу сюжета романа (М. был и переводчиком, и автором предисловия к указанному изданию) составляют похождения компании студентов. Начало книги застает друзей в кабачке. Они пьют и забавляются. Случайно среди какого-то хлама им попадается карта Франции, они начинают ее рассматривать. Из названий городов Амбер (главный город департамента Пюи-де-Дом, где делался лучший в Оверни сыр) и Иссуар (близлежащий) рождается игра в буриме на рифмы Амбер — камамбер (сорт сыра) — Иссуар — писсуар (ст-ния 1–7). В дальнейшем друзья едут в эти города и там проказничают; ст-ние «Знай, благородный друг, что в среду, утром росным...» (ст-ние 8) является стихотворным посланием, в котором адресат извещается в слегка затемненных фразах о месте и времени назначенного ему свидания. Притин — см. примеч. «Чуть мерцает призрачная сцена...». Сквер Ремесел и Искусств, по книге, действительно имелся в местечке Мелен.

«Юношей Публий вступил в ряды ВКП золотые...». СС 2. Т. 2. Печ. по авторизованному списку (РГАЛИ. Ф. 1893), рукой А. Е. Крученых (дата — рукой автора), с пометой /Из «Антологии античной глупости»/. Бытовала версия о том, что эти стихи связаны с исключением из ВКП(б) В. И. Нарбута (1928), что вступает в противоречие с датой ст-ния (ее, в свою очередь, также нельзя считать установленной окончательно). ВКП — Всероссийская коммунистическая партия.

«Скажу ль...». СС 2. Т. 2. Печ. по записи А. Крученых (РГАЛИ. Ф. 1893 — записи фрагментов, с пометой: /Из забытой поэмы о двух Гонкурах/) с дополнениями по записи П. Лукницкого (архив Лукницкого, запись неполного текста). Братья Эдмон и Жюль (Жуль) де Гонкур — французские писатели, соавторы. Сюжет ст-ния связан, вероятно, с их «Дневником». Не оказали б им такой французы чести. Вероятно, речь идет об учрежденной в их честь Гонкуровской премии, одной из наиболее престижных во Франции. Редингот — длинный сюртук особого фасона.

«Разве подумать я мог, что так легковерна Мария...». СС 2. Т. 1. Мария — М. М. Шкапская (1891–1952), поэтесса. Пяста в Бруссоны возьми, Франс без халата сбежит. Ж.-Ж. Бруссон был секретарем А. Франса и после его смерти издал книгу «Анатоль Франс в туфлях и халате»; сопоставление основывается, вероятно, на том, что рассказы В. Пяста послужили источником многих записей Шкапской в ее альб. Датируется предположительно по времени выхода в свет русского перевода книги — в февр. 1925 г.

«Кто Маяковского гонитель...». Соч. Т. 1. Печ. по списку (недатированному) Н. М. (СИ), с восполнением замененного семью (соответственно числу букв) отчерками слова в ст. 3 («сатрапа»). Датируется по времени выхода в свет памфлета Георгия Аркадьевича Шенгели (1894–1956) «Маяковский во весь рост» (М., 1927), в связи с которым, по-видимому, и была написана эпиграмма. Ср.: «Очень много повредила Г. Шенгели его ссора с Маяковским, поэтическая среда молодой Москвы подвергла его остракизму» (74а, с. 125). Лахути А. А. (1887–1957) — персидский поэт, участвовал во втором тебризском восстании (1922), после поражения которого эмигрировал в Россию, занимал ответственные посты в издательствах и писательских организациях. Российских ямбов керченский смотритель. Шенгели был выходцем с юга России (в Керчи прошли его гимназические годы), а «ямбы» исследовал в трудах по стиховедению, издававшихся в 1920-е гг.

«У вас в семье нашел опору я...». Соч. Т. 1. Печ. по тексту: Горнунг Б. В. «Экспромт О. Э. Мандельштама “Горнунгам”» (1927 г.)» // Сохрани мою речь. М., 2000. Вып. 3, ч. 2.

«Подшипник с шариком...». СС 2. Т. 1. Печ. по этому изд. В источниках имеются разночтения, напр.:

(Собр. произв. С. 455)

«Помпоныч, римский гражданин...». СС 2. Т. 1. Печ. по этому изд. В машинописном своде П. Н. Лукницкого в его архиве с комментарием: «Панферов употребляет глагол «скукожился», которого нет в русском языке».

«Как некий исполин с Синая до Фавора...». СС 2. Т. 1, под загл.: /Писателю/. Печ. по записи Н. М. в АМ, согласно которой ст-ние обращено к Д. И. Выгодскому (см. примеч. «На Моховой семейство из Полесья...»). В ст. 1 подразумевается библейский Моисей, заключивший с Богом Завет («договор») на горе Синай, а потом подтвердивший его у горы Фасга (Втор. 5); Фавор (священная гора в Палестине) здесь — поэтическая вольность. В ст. 2 подразумеваются издательские договоры.

«“Ubi bene, ibi patria” — говорили прежде древние...». СС 2. Т. 4 (неполный текст). Текст первых двух строк (строфическая форма избрана нами) известен нам от Е. К. Лившиц в устной форме. «Ibi patria, ubi bene». Игра словами «bene» и Бен (имя Лившица «Бенедикт» — латинского происхождения, включает «bene» — благо); подразумевается: «Там отечество, где Бен».

«Один еврей, должно быть комсомолец...». СС 2. Т. 1. Печ. по этому изд. Датируется предположительно. Закладная — не повозка, заложенная лошадьми, а документ о даче недвижимости в залог (под заклад); подорожная — не путь, а документ о маршруте поездки, дающий право на обмен лошадей на почтовых станциях.

«Ох, до сибирских мехов охоча была Каранович...». СС 2. Т. 1. Э. Герштейн вспоминала о жизни М. в комнате на Покровке (1931): «Придя туда, я застала однажды Яхонтова во фраке и в цилиндре. Эта экзотика ничуть не резала глаз... Осип Эмильевич читал вместе с ним свои шуточные стихи. Они были посвящены драматическому положению, в которое попала хозяйка квартиры. Она прослышала, что в Сибири можно дешево купить доху. Именно для поездки туда она сдала свою комнату Мандельштамам... Но Мандельштамы не могли расплатиться» (20, с. 25). Каранович Е. Л. — хозяйка квартиры; бабушка — ее мать, А. М. Фельдман (СС 3. Т. 3. С. 442).

«Скажи-ка, бабушка, — хе-хе!..». Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 45. Второе ст-ние на тему о дохе (см. предшествующее примеч.). Э. Герштейн продолжала: «Затем... оба чтеца без паузы переходили ко второму стихотворению на ту же тему, читая его уже в два голоса... Звонкий и мощный голос Яхонтова звучал со спокойной силой, а Мандельштам нарочно выдрючивался нагловатым козлиным тенорком» (20, с. 25).

«Зане в садах Халатова-халифа...». ИД. Печ. по копии С. Рудакова (источник в архиве Мандельштама позднее утрачен) в письме к жене от 16 янв. 1936 г. Датируется по сюжету: в конце 1930 г. на базе литературно-художественного отдела Государственного издательства и изд-ва «Земля и фабрика» (ЗИФ) было образовано Государственное издательство художественной литературы (ГИХЛ), его первым директором был Василий Иванович Соловьев (1890–1939), видный деятель ВКП(б). Халатов Артемий (Арташес) Багратович (1894–1938, расстрелян) в это время руководил Госиздатом, которому были подчинены в политическом отношении все советские издательства, что подразумевается в словах в садах Халатова-халифа. Дух бытия. Вероятно, имеется в виду первая книга Библии, Бытие; в целом в этом выражении, возможно, подразумевается патриархальный нрав Халатова.

Эпиграмма в терцинах. СС 2. Т. 4. Печ. по записям (две) в альб. из фонда В. А. Меркурьевой (РГАЛИ. Ф. 2209), с уточнением в разбивке на строфы и с исправлением «камерилья» на «камарилья». В альб. — в составе подборки стихов М., вместе со следующими двумя ст-ниями. В недатированном письме Б. С. Кузина к А. А. Морозову (1960-е гг.), озаглавленному «Эпиграммы на Ю. М. Вермеля» автор приводит текст (без заглавия и с мелким разночтением), соответствующий наст. изд. и указывает, что эта эпиграмма была написана Мандельштамом второй по очередности из цикла о Вермеле. Начало циклу положил автор письма эпиграммой «Вермель в Канте был подкован...» (Сохрани мою речь. М., 2011. Вып. 5, ч. 1. С. 176, 175. Публ. С. Василенко). Вермель Юлий Матвеевич (1906–1938, расстрелян) — биолог, соавтор Б. С. Кузина (см. примеч. «К немецкой речи») и Е. С. Смирнова по книге «Очерки по теории эволюции» (М., 1924). Они составляли ядро группы молодых ученых на кафедре зоологии университета (располагалась, вместе с музеем, на Большой Никитской ул., ср. ст. 1). Он ученик Барбея д’Оревильи. Барбе д’Оревильи Ж. А. (1808–1889) — французский писатель, автор книги «О дендизме и Джордже Бреммеле». Кузин вспоминал о книге в связи с Вермелем, его обыкновением одеваться и носить шляпу (тема следующих ниже стихов «о Вермеле») в письме к жене (1942): «Очень рад, что ты достала книжку д’Орвильи о Бреммеле. Я считаю эту вещь одной из самых блестящих, какие мне приходилось читать... Я когда-то дал ее читать бедному Юлию Вермелю, надеясь, что он из нее уразумеет сущность дэндизма и престанет носить сюртук, галстук бантом, широкополую шляпу и плащ. Он прочитал и ничего не понял. Продолжал носить свой безвкусный и претенциозный костюм» (34, с. 471). Дерби (англ., дарби — вариант произношения) — вид скачек.

«Ходит Вермель, тяжело дыша...». СС 2. Т. 4. Печ. по этому изд. с дополнением по ИД. См. предшествующее примеч. В альб. — с пометами: «О брате Ю. М. Вермеля, его жене и его сыне»; «Юлий Матвеевич Вермель — дв<оюродный> брат Д. Усова, зоолог, поклонник нем<ецкой> фил<ософско>-фант<астической> «страшной литературы» (Э. По, Эвера, Гоффман, де Лиль Адан и др.)». Об этом ст-нии Кузин пишет: «Последняя эпиграмма написана по поводу желания Вермеля сделать переплет для книги из человеческой кожи. Сочинили мы ее с О. Э. вдвоем, причем его доля была, кажется, большей» (Сохрани мою речь. М., 2011. Вып. 5, ч. 1. С. 177).

«Счастия в Москве отчаяв...». СС 2. Т. 4. См. примеч. «Эпиграмма в терцинах». В альб. к словам «Он почти что Чаадаев» — примеч.: «Намек на родство с Е. С. Норовой». Норова Евдокия (Авдотья) Сергеевна (1799–1835) — друг П. Я. Чаадаева; была в него влюблена; Чаадаев завещал похоронить себя близ могилы Е. С. Норовой (в Донском монастыре).

«Мяукнул конь и кот заржал...». СС 2. Т. 1. Казак — поэт Павел Васильев (1910–1937, расстрелян); еврей — О. Мандельштам. П. Васильев бывал у М. в Доме Герцена в 1932–1933 гг. Э. Герштейн писала об их встречах: «Осип Эмильевич его полюбил. Васильев платил тем же, часто прибегал, читал свои стихи»; «в кулуарах говорили, что он находится под влиянием Мандельштама» (20, с. 36). Ст-ние может быть понято в одном из двух противоположных смыслов: либо как утверждение о смехотворности пересудов о «подражании» Васильева, или М. мог действительно усмотреть подражание в ст-нии Васильева «Старая Москва» (1932).

«Звенигородский князь в четырнадцатом веке...». СС 2. Т. 1. Князь Андрей — А. В. Звенигородский (см. примеч. «К немецкой речи»). См. зарисовку в дневнике Н. Ашукина (5.2.1925): «Дикий, интересный тип. Бывший князь. Смят революцией. Он живет в Ардатове, почти в нищете, не пьет чая, питается одной гречневой кашей. Развинченный. Полон воспоминаний о прошлом. Читает старых поэтов, поклоняется Пушкину и Фету и сам пишет стихи. В Москву приезжает, “чтобы поговорить”» (Новое лит. обозрение. 1998. № 33. С. 227).

Маргулеты. Впервые: ст-ния 4, 8 — Грани. 1949. Кн. 5, в статье Н. Осипова «Внутренняя эмиграция в СССР»; ст-ния 3, 5, 7 — Мандельштам Н. Вторая книга. Париж, 1972. С. 144–145; ст-ния 1, 2, 9, 10 — Russian Literature. 1977. Vol. V, iss. 3, в статье А. Григорьева и И. Петровой «Мандельштам на пороге 30-х годов», ст-ние 6 — Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 44. Печ. по первым публикациям (в ст-нии 10 учтена поправка И. Д. Ханцин). Маргулис — Александр Осипович (Иосифович) Моргулис (1898–1938, погиб в лагере) был выходцем из Ростова. Окончил Донской университет. С 1919 г. работал в Кавказском отделении Российского телеграфного агентства (РОСТА). Во время операции Красной армии на территории Персии (Ирана) был заведующим Персидским отделением КавРОСТА в г. Решта. В 1923 г. вместе с женой, пианисткой И. Д. Ханцин, переехал в Петроград. По ее свидетельству, М. начал бывать в их доме с 1927 г., и в это время появились первые «маргулеты». В 1931 г. Моргулис получил должность в газете «За коммунистическое просвещение» (орган Наркомата просвещения) и около двух лет жил в Москве; общался с М. вплоть до ареста поэта в 1934 г. В конце 1920-х гг. дебютировал как переводчик. Его фигура отразилась в ряде воспоминаний; Н. М. писала: «Лучшие «маргулеты» пропали. Их законом было — начинать со слов «Старик Маргулис» и получать одобрение самого «старика»...» (49, с. 109).

1. «Старик Маргулис из Ростова...». Бубнов Андрей Сергеевич (1884–1940) — видный деятель ВКП(б), в 1929–1937 годах нарком просвещения РСФСР. Была ли «рекомендация» связана со знакомством — сведений не получено. Писатели А. Е. Островер (1889/1890–1962) и М. С. Живов (1893–1962) находились, в глазах М., судя по иронической ноте в стихах, на периферии литературы. Писатель М. Э. Козаков (1897–1954), по «Путешествию в Армению» (1931), «принес публичное покаяние в том, что был орнаменталистом», и за это «ему уготовано место в седьмом кругу дантовского ада» (гл. «Москва»).

2. «Старик Маргулис на Востоке...». На Востоке. См. преамбулу к «маргулетам». Исторьетта (в знач. «историйка») — неологизм, сочиненный поэтом; подразумеваются исторические экскурсы в сочинениях М. Шагинян.

3. «Я видел сон — мне бес его внушил...». Бубнов. См. примеч. «Старик Маргулис из Ростова...».

4. «Маргулис — он из Наркомпроса...». Из Наркомпроса. Подразумевается служба в газете «За коммунистическое просвещение», органе Наркомпроса. Тигр и Евфрат (обыгрывается созвучие имени Эфрос и названия реки Евфрат) — две великие реки Востока — текут вблизи Персии (Ирана), где Моргулис побывал в 1920 г. в качестве заведующего Персидским отделением КавРоста в г. Решта (Григорьев А., Петрова И. Мандельштам на пороге тридцатых годов // Rus. Literature. 1977. Vol. V, iss. 2. P. 189). Эфрос Абрам Маркович (1888–1954) — искусствовед и переводчик, заведовал в эти годы отделом французской литературы ГИХЛа, и к его «истокам» Моргулис, по-видимому, «путешествовал» в поисках заказа на переводы.

5. «У старика Маргулиса глаза...». Преследуют мое воображенье. Перифразируются стихи Баратынского «Сей поцелуй, дарованный тобой, / Преследует мое воображенье...» («Поцелуй»).

6. «Ах, старика Маргулиса глаза...». Не соответствуют своему назначению. «Назначение» глаз Моргулиса должно было соответствовать, по-видимому, его должности заведующего сектором информации газеты.

7. «Старик Маргулис под сурдинку...». Служба Н. М. в газете (ЗКП — аббревиатура названия «За коммунистическое просвещение»), куда она устроилась по протекции Моргулиса, относится к 1931 г.

9. «Старик Маргулис, примечай-ка...». Николай Корнилиевич Семейко — литератор; писал стихи. Моргулис был знаком с ним, вероятно, по работе в КавРОСТА.

«Посреди огромных буйволов...». Russian Literature. 1977. Vol. V. Iss. 3, в статье А. Григорьева и И. Петровой «Мандельштам на пороге 30-х годов». Записано в 1970-е гг. со слов Виктора Андрониковича Мануйлова (1903–1987), в конце 1920-х гг. — начинающего литературоведа. По его словам, стихи сказаны экспромтом во время встречи с М. в фойе концертного зала. Мануйлов не запомнил точно рифмового слова (Мануйлов или Мануйловов).

«Не средиземною волной...». Соч. Т. 1 (без второй строфы). Печ. по: Сохрани мою речь. М., 2000. Вып. 3, ч. 2. С. 99, в воспоминаниях Ольги Андреевны Овчинниковой. Ст-ние предварялось текстом: «Зная, что я занимаюсь криминальной психологией... и часто бываю в Новинской женской тюрьме, он часто расспрашивал меня о тех типах, с которыми мне приходилось беседовать... После наших бесед он написал мне такой экспромт».

«Я — мужчина-иностранец...». Собр. произв. (неточный текст?). Печ. по тексту воспоминаний М. Ардова «Легендарная Ордынка» (Новый мир. 1994. № 4. С. 31), где приводится в записи устного рассказа Михаила Давыдовича Вольпина (1902–1988): «Осип Эмильевич мне говорит: «Это правда, что вы пишете юмористические стихи?» «Да — отвечаю, — пишу». «Я тоже написал недавно юмористическое стихотворение, — продолжает Мандельштам, — как вам оно понравится?» И прочел такие строки: <следует текст>». В Соч. — под загл. «Песнь вольного казака», дано по списку А. А. Тарковского 1963 г.

«Шапка, купленная в ГУМе...». Рус. мысль. 1991. 28 июня, в статье А. Сотскова «Поэт. Город. Культура». Печ. по автографу (ГЛМ), с поправкой в пунктуации. Автограф — на обороте фотографии, запечатлевшей поэта, вместе с женой и Э. Гурвич, в названной в ст-нии «шапке»; фотография воспроизведена: СС 3. Т. 3, с. 470. ГУМ — главный универсальный магазин. Гляжу — в значении «выгляжу».

«Там, где край был дик...». СС 2. Т. 1. По свидетельству Н. М., обращено на лезгинского политического поэта и революционера Сулеймана Стальского (1869–1937), в 1934 г. получил звание «народного поэта Дагестана».

«Плещут воды Флегетона...». СС 2. Т. 1. Два первых стиха — цитата из ст-ния Пушкина «Прозерпина» (искажение цитаты в публ. возникло, возможно, при записи ст-ния по памяти в послевоенные годы и исправлено в наст. изд.). Поэт В. Пяст в начале 1934 г. некоторое время жил у Мандельштамов в новой квартире. Л. Н. Гумилев, в это время также живший у Мандельштамов во время своего приезда из Ленинграда, сообщил нам (в 1975 г.) о подоплеке ст-ния следующее: «Время было голодное. Всем хотелось есть, но не сладкого — от него на голодный желудок мутит».

«Слышу на лестнице шум быстро идущего Пяста...». СС 2. Т. 1. Написано в то же время, что и предшествующее ст-ние. Семьдесят пятый отрыв. «Отрывами» Пяст называл главы своих поэм; их он читал Мандельштамам (48, с. 18). Чую смущенной душой — реминисценция из ст-ния Пушкина «На перевод Илиады».

«Знакомства нашего на склоне...». Мандельштам Н. Воспоминания. Нью-Йорк, 1970. С. 241, с пояснением: «Однажды Шервинский пригласил О. М. с Анной Андреевной послушать перевод. Вдвоем пускать их не следовало, они чего-то там натворили, пришли с хохотом, и О. М. объяснил: <следует текст ст-ния>». Шервинский Сергей Васильевич (1892–1991), Нилендер Владимир Оттонович (1883–1965) — филологи-античники, переводчики. «Эдип в Колоне» — трагедия Софокла, помещена в их переводе в кн.: Софокл. Трагедии. М.; Л., 1936. Комизм ст-ния — в созвучии слов «в Колоне» и «в колонне» (маршевое построение солдат).

«Мне вспомнился старинный апокриф...». СС 2. Т. 1. Печ. по списку Н. М. (СИ), датируется по содержанию: в это время у М. гостил Л. Н. Гумилев, и оба они ухаживали за М. С. Петровых (20, с. 50). О Петровых см. примеч. «Мастерица виноватых взоров...». С сюжетом какого апокрифа проводит параллель М. — не установлено.

«Уста запеклись и разверзлись чресла...». Собр. произв. Печ. по машинописи (АМ).

«Большевикам мил элеватор...». Собр. произв. Печ. по машинописи: РГАЛИ. Ф. 2883. Оп. 1. Ед. хр. 434. Л. 6. Машинопись с зачеркнутым текстом (АМ). В ст-нии речь идет о Льве Гумилеве во время, когда оба они ухаживали за М. С. Петровых (см. примеч. «Мне вспомнился старинный апокриф...»). Élevé (франц.) — возвышенный (стиль).

«Не жеребенок хвостом махает...». Рус. мысль. 1991. 28 июня, в статье А. Сотскова «Поэт. Город. Культура», по записи Т. Г. Григорьевой, с пометой: «Сочинено Ос. Эм. на концерте Яши Хейфица, где я была с ним». Яша-ребенок снова играет. Крупнейший скрипач Я. Хейфец до 1917 г. жил в России, М. помнил его игру на сольных концертах в детском возрасте; после большого перерыва Хейфец гастролировал в России весной 1934 г.

«Марья Сергеевна, мне ужасно хочется...». СС 2. Т. 1. Печ. по этой публ., с поправкой, внесенной в ст. 8 М. Петровых, которой поэт читал эту стихотворную шутку. Об обстоятельствах ее создания М. Петровых, которая в это время переводила литовских и украинских поэтов, сообщала: «В одно из первых посещений Мандельштама у меня были затруднения с переводами из украинцев — это коварный язык именно из-за своей близости к русскому. Он сказал: “Я тоже не знаю. Всё знает Давид <Бродский>. Спустимся к нему”» (запись 1975 года). О Шенгели см. примеч. «Кто Маяковского гонитель...»; в это время он, по данным В. Перельмутера, заведовал редакцией поэзии народов СССР в Гослитиздате (Ново-Басманная, 19. М., 1990. С. 135).

«Привыкают к пчеловоду пчелы...». ВП. Альм. 3. Печ. по записи П. Лукницкого в его архиве. Датой знакомства Ахматовой и М. считается 14 (1) марта 1911 г. Ахматовой уколы. Здесь обыгрываются строки Ахматовой «Ты давно перестала считать уколы — Грудь мертва под острой иглой» («Отрывок», 1912).

«На берегу эгейских вод...». СС 2. Т. 1. Печ. по записи в архиве П. Лукницкого. Запись Ахматовой ст. 1–5 (РНБ). В архиве Лукницкого (вариант) и в 1-й публ. вм. стихов 4–5: /Поганый промысел его: Продажа личного архива/. Написано после несостоявшейся попытки продать личный архив в Государственный литературный музей в начале 1934 года, датируется по письму М. к В. Д. Бонч-Бруевичу от 21 марта 1934 г., см.: Шумихин С. Судьба архива О. Э. Мандельштама // Вопр. лит. 1988. № 3. См. также т. 3 наст. изд., письмо 160 и примеч.

«Не надо римского мне купола...». Мандельштам Н. Воспоминания. М., 1989. С. 419, в коммент. А. Морозова. Датируется по содержанию. Написано в связи с фотографией, помещенной в газете (не разыскана); Ж.-Р. Блок был ростом намного выше Луппола, отсюда в ст-нии «Луппола под сенью... Блока». Луппол Иван Капитонович (1896–1943) — видный философ-марксист, профессор, в то время директор ГИХЛа. Блок Жан Ришар (1884–1947) — французский писатель, прибыл в СССР на Первый съезд советских писателей. Рецензию М. на кн. Блоха «Destin du siècle» см. в т. 3 наст. изд.

«Источник слез замерз, и весят пуд оковы...». ВТ. Запись Н. М. (АМ). Печ. по тексту воспоминаний Н. Штемпель: «Как-то Мандельштамы пришли к нам. Осип Эмильевич подошел к письменному столу, выдвинул ящик (там лежали особенно любимые книги) и увидел листки розоватой бумаги со стихами, написанными тушью. Почерк ему показался знакомым. Осип Эмильевич без разрешения прочитал их. Сергей Борисович <Рудаков>, уезжая, переписал для меня свои стихи, среди них было одно, посвященное мне. Не знаю, по каким признакам Осип Эмильевич об этом догадался. Называлось оно «Баллада о движении» (в разлив, ранней весной, мы сидели с Сергеем Борисовичем на плоту). В стихотворении были слова «источник слез». Осип Эмильевич ничего не сказал, лукаво улыбнулся и написал эпиграмму...» (110, с. 48).

«Наташа спит. Зефир летает...». ВТ. Печ. по записи Н. М. (два первые стиха — автограф) в АМ. Н. Штемпель вспоминала: «Была еще эпиграмма. Я всегда делала горячую завивку, Осип Эмильевич постоянно говорил, что мне лучше с гладкими волосами, но я оставалась верна своей привычке, тогда он написал эпиграмму...» (110, с. 50). Источник слез. См. предшествующее примеч.

«Искусств приличных хоровода...». СС 2. Т. 1. Печ. по автографу (АМ). Н. Штемпель писала: «Вместе со мной работал мой ровесник... Вадим Покровский. Он имел несчастье писать стихи и даже иногда печатался в Воронежском литературном альманахе. На мое предложение привести Вадима Осип Эмильевич ответил злой эпиграммой» (110, с. 37). Контекст ст-ния полностью не восстанавливается. Покровский Вадим Алексеевич (1909–1987) — впоследствии известный гигиенист, автор учебника (1979). В 1933 г. издал сборник стихов «Славная жизнь». Кроликовод. В. А. Покровский в рамках научных занятий гигиеной изучал течение силикоза на кроликах. Стойчев Стефан (Степан Антонович; 1881–1938) — директор Воронежского пединститута, председатель воронежского отделения Союза советских писателей.

«О, эта Лена, эта Нора...». СС 2. Т. 1. Печ. по записи Н. М. (АМ). Машинопись с разночтениями (АМ). Лена и Нора — сестры, сослуживицы Н. Е. Штемпель. Лена — Елена Яковлевна Маранц, жена знакомого М., Ф. Я. Маранца. Нора — Эпштейн Элеонора Лазаревна — биографических сведений о ней не получено. ИТР — аббревиатура: инженерно-технические работники; официальное обозначение «прослойки» советского общества. К ИТР относилась Нора, жившая в «ИТР-овском доме» в ИТРовском переулке (110, с. 48).

«Пришла Наташа. Где была?..». ВТ. Запись Н. М. с разночтением в ст. 3: /и молвит мать/ (АМ). Н. Штемпель писала: «Особенно потешала Осипа Эмильевича последняя строчка, так как лук я терпеть не могла, да и к вину была совершенно равнодушна. Он читал ее с особым ударением» (110, с. 50).

«Если бы проведал Бог...». СС 2. Т. 1. Печ. по тексту воспоминаний Н. Штемпель, где сопровождается рассказом: «на уроке русского языка во время диктанта на вопрос учащихся, как пишется «в полдень», я ответила «вместе», имея в виду существительное «полдень». Все тридцать человек написали «полдень» слитно с предлогом «в». Что делать? Эта ошибка меняла оценку, я в отчаянии (был первый год моей педагогической работы). Осип Эмильевич рассмеялся и написал две эпиграммы <следуют тексты этого и следующего ст-ния>» (110, с. 38). Запись Н. М. в АМ.

«— Наташа, как писать «балда»?». ВТ. Печ. по автографу (АМ), не учитываются кавычки при слове «да». См. предшествующее примеч.

«Наташа, ах, как мне неловко...». Соч. Т. 1. Печ. по записи Н. М. (АМ).

«Наташа, ах, как мне неловко!..». ВТ. Печ. по автографу (АМ). Загоровский Павел Леонидович (1892–1952) — психолог, профессор Педагогического института в Воронеже; друг Н. Е. Штемпель.

«Эта книжка украдена Трошею с СХИ...». ВТ. Датируется соответственно воспоминаниям Н. Штемпель: «Часто по вечерам от Мандельштамов я спешила к своему дяде, который болел и которого я очень любила. Так возникла шуточная надпись, приложенная к книжке «Стихотворения» издания 1928 года, подаренной мне Осипом Эмильевичем... На книге была совсем другая надпись: «Милая Наташа, не знаю, что и написать. Так мне приятно, что нашлась книжка подарить, хоть и плохая. Обещаю никогда больше таких книг не писать и во всем слушаться — при условии, что и меня будут слушаться. О. М. В<оронеж>. 1/III 37 г.». История подаренной книги такова. Троша, соквартирант Сергея Борисовича, получил путевку в местный дом отдыха... и там ему в библиотеке попалась книжка стихов Мандельштама, о котором он постоянно слышал от Рудакова. Недолго думая, Троша украл книжку и передал Осипу Эмильевичу для получения автографа. Между тем, пока Осип Эмильевич собирался это сделать, Трошу направили на постоянную работу в район. О книжке все забыли. Как-то случайно она попалась на глаза, Осип Эмильевич очень обрадовался: действительно, Вадиной резинкой (это был мальчик хозяйки) по возможности стер надписи и просто грязь, просмотрел все стихи, помню, одно вычеркнул, два дописал, что-то исправил... и подарил мне» (110, с. 49). СХИ — сельскохозяйственный институт.

«Девочку в деве щадя, с объясненьем юноша медлил...». Печ. по автографам (АМ). В автографах пометы и примеч.: в первом двустишии, к слову «старуха» — «в указанный момент юноше было 88 лет, а деве — 86 лет», под текстом: «Перевел с новогреческого О. Мандельштам»; ко второму двустишию: «(найдено в архиве одной греческой старухи)». Н. Штемпель, приводя текст, писала: «Шутка была связана со мной и Павлом Леонидовичем» (110, с. 50). Павел Леонидович — Загоровский, см. примеч. «Наташа, ах, как мне неловко...».

Решенье. СС 2. Т. 1. Печ. по автографу (РГАЛИ, запись на обороте фрагмента ст-ния «Я видел озеро, стоявшее отвесно...»).

«Зевес всех должностей лишил Гермеса...». СС 2. Т. 1, с разночтением в ст. 1: «Гефеста» вм. «Гермеса». Печ. по машинописному сборнику из собрания П. Н. Лукницкого (ИРЛИ). В записи Н. М. (СИ) — с другой («подцензурной») редакцией ст. 1: /Зевес сегодня в гневе на Гермеса —/. В Собр. произв. — с датой «1937» и примеч.: «Написано в связи со снятием А. С. Бубнова с должности наркомпроса РСФСР». Приводим комментарий Г. А. Левинтона из его письма от 18.08.07: «Вариант с «Гефестом» — несомненно, нелепый — был в машинописном списке, который я получил (и частично копировал) в начале 60-х годов от Л. П. Эйзенгардт (вдовы историка Ис. М. Троцкого). Я, кажется, писал Вам, что комментарий услышал от своего отца: речь идет о постоянных снятиях с работы наркомов и директоров как «не справившихся с работой». А тот, кто их назначал на эту должность, оставался ни при чем. Для 30-х очень значимым было слово оказался (в большом количестве рассказов: «оказался шпионом», «оказался врагом народа» — как бесспорная истина), в упомянутом списке, в стихе «Оказывается, он не понимал» первое слово было выделено разрядкой. «Гефест» был, конечно, восполнен грамотным человеком, который решил, что «Гермес» — описка, но явно не понял смысла эпиграммы (что Гермеса назначили управлять кузнечным делом). Между прочим, это стихотворение, — в сущности, единственная собственно эпиграмма на Сталина («Мы живем, под собою не чуя страны...», конечно, эпиграммой не назовешь, хотя многие называли)».

Басни. Некоторые из басен (или «дурацких басен», как определен этот жанр у М. в письме С. Рудакова к жене от 15 июня 1935 г.) печатались при жизни поэта, жанр нескольких из сохранившихся в записях без труда определяется по стилю, ст-ния «Какой-то гражданин, наверное попович...» и «Однажды из далекого кишлака...» отнесены к нему предположительно.

«Однажды некогда какой-то подполковник...». СС 2. Т. 1. «На посту» (1923–1925) — журн. литературной группы «Октябрь», поставившей целью проводить партийную линию в литературе.

Лжец и ксендзы. Смехач. 1924. № 19, с подзаг. «басня». Ксендз — польский католический священник. Партикулярий. Здесь: частный (неверующий или инаковерующий) человек. Акварий. Здесь — аквариум. Викарий — помощник католического священника.

«По нашим временам куда как стали редки...». ИД. Эту басню Б. С. Кузин в письме к А. А. Морозову (Сохрани мою речь. М., 2011. Вып. 5, ч. 1. С. 177) относит к циклу буриме «Стихи о Вермеле» (что противоречит дате цикла: 1931–1932) и цитирует текст третьим по счету, а далее приводит четверостишие, которое называет «вариантом второй строфы»:

По нашему предположению, М. в 1931 или 1932 г. переделал текст ранее написанной басни с тем, чтобы включить ее в цикл о Вермеле, характеристикой которого и является вновь написанная концовка, названная Кузиным «вариантом второй строфы». Вермель — см. примеч. «Эпиграмма в терцинах». См. также: Мец А. Г. Заметки к биографии и текстам О. Мандельштама. 1. Метаморфоза басни // TSQ. 2018. №63. С. 1–2.

Тетушка и Мирабо. Красная газ. 1925. 19 окт. Веч. вып., с подзаг. «басня». Акажу — вид красного дерева. Людовик, рококо — стили мебели. Ж. П. Марат и О. Мирабо — деятели Великой французской революции.

Извозчик и Дант. Красная газ. 1925. 26 окт. Веч. вып., с подзаг. «басня». Печ. по этой публ. с исправлением в ст. 7 «не» на «и» (по-видимому, технической опечатки).

«Какой-то гражданин, наверное попович...». СС 2. Т. 1. Датируется предположительно по содержанию. Ст-ние писалось, вероятно, в конце нэпа, но с какой стороной деятельности Л. М. Кагановича оно было связано, нам не удалось установить.

«Однажды из далекого кишлака...». СС 2. Т. 1. Датируется предположительно.

«Какой-то гражданин, не то чтоб слишком пьян...». СС 2. Т. 4. Печ. и датируется по записи Н. М. (АМ).

«Один портной...». Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 189. Печ. по копии С. Рудакова в его письме к жене от 15 июня 1935 г. (ИРЛИ). Написано на пути к месту ссылки (Чердынь).

«Кушает сено корова...». СС 2. Т. 1. С. 303, в воспоминаниях Г. С. Рабиновича (приятеля М., сына владельца пансионата в Мустамяках, см. примеч. «В девятьсот двенадцатом, как яблоко, румян...»). Коммент. мемуариста: «Из серии анекдотов о графе, написанных Мандельштамом совместно с Г. Ивановым и мной: граф посетил вечер Игоря Северянина, пришел в восторг и написал следующие стихи». Пародируется ст-ние И. Северянина «Дель-аква-тор» (1910), в котором фигурируют «герцогиня» и «шалэ» (небольшой загородный дом).

Пастораль. Natales grate numeras? Сб. статей к 60-летию Георгия Ахилловича Левинтона. СПб., 2008. С. 454. Авторы: М. Лозинский, О. Мандельштам, Василий Владимирович Гиппиус (1890–1942) — поэт и переводчик, в это время член Цеха поэтов; принимал активное участие в писании шуточных стихов. Ст-ние создавалось, согласно помете, в квартире М. Лозинского по адресу: Волховской пер., 2. Написано по впечатлениям от прошедшего в этот день заседания Общего собрания Неофилологического общества при Санкт-Петербургском университете, его в целом обыгрывает 1-я строфа. Об этом заседании К. В. Мочульский писал В. М. Жирмунскому 19 окт. 1912 г., а в письме к тому же адресату от первой половины мая 1913 г. цитировал первую строку ст-ния (64а, с. 141–145; 162). Позаун(ы) — от нем. Posaune — труба (органа); обыгрывается, вероятно, выражение «увеселяемы трубою» из ст-ния Д. К. Петрова (упоминается в том же письме Мочульского: 64а, с. 142, 143). Радлов Эрнест Львович (1854–1928) — философ; на заседании выступил «с возражениями» на доклад Брауна. Браун Федор Александрович (1862–1942) в это время — руководитель романо-германского отделения историко-филологического факультета и председатель Неофилологического общества; на заседании выступил с докладом «Эволюция романтической теории» (название и содержание обыгрываются в последних строках ст-ния). Аничков Евгений Васильевич (1866–1937), «поглощавший», согласно ст-нию, подаваемый чай с печеньем, — приват-доцент по кафедре западных литератур. К`оган Петр Семенович (1872–1932), в то время — приват-доцент по кафедре романо-германской филологии.

Умеревший офицер. Звезда. 1930. № 2. С. 12, в романе О. Форш «Сумасшедший корабль», с разночтениями. Чукоккала, с. 258 (автограф, с пометой: «Соч<инили>: Гумилев, Мандельштам, Г. Иванов. Верно: О. Мандельштам»), Датируется по времени пребывания М. в Петрограде. Согласно И. Одоевцевой, в ст-нии пародируются строки из поэмы Н. А. Оцупа (позднее автором уничтоженной): «И лежит, раскинув руки / Умеревший офицер» (66, с. 504). Согласно комментарию К. Чуковского, поводом стал действительный случай с раздачей протухших яиц в голодном Петрограде; полковник Белавенец, по «Чукоккале», — реальное лицо.

Баллада о горлинках. Чукоккала, с. 196; автограф Б. Лившица, с пометой: «Бенедикт Лившиц вместе с О. Мандельштамом в ночь на 25.XII.1924». Действие происходит во время, когда в результате административного постановления изд-во «Всемирная литература» должно было слиться с Ленинградским отделением Государственного издательства (сокращенно — ГИЗ), см. Чуковский К. Дневник. 1922–1935. М., 2012. С. 178 и след. Горлинки — вымышленное название денежных единиц, от фамилии Александра Николаевича Горлина (1878–1938), главного редактора отдела иностранной литературы ГИЗа. От него зависело получение заказов на переводы, которые являлись тогда основным источником существования как Мандельштама, так и Лившица. Царство Короленки. Подразумевается «Всемирная литература». Ионов Илья Ионович (1887–1942) — литератор, партийный деятель, в это время — заведующий ГИЗом. Гиз — аббревиатура Государственного издательства; с аллюзией на герцога Гиза, боровшегося за французский престол. Авессалом — сын царя Давида, поднявший мятеж против отца (2 Цар. 15). Двум Александрам. Имеются в виду Горлин и Александр Николаевич Тихонов, возглавлявший «Всемирную литературу». С лица... не воду пьем. Обыгрывается пословица «С лица не воду пить». Envoi — заключительное четверостишие средневековой баллады, подводящее итог сказанному.

Сонет. Чукоккала, с. 225, автограф Б. Лившица, с пометой: «Бенедикт Лившиц (сочинено вместе с О. Мандельштамом)». Датируется по времени работы Д. И. Выгодского в изд-ве «Прибой» (входило в Госиздат). Семейство из Полесья — Давид Исаакович Выгодский (1893–1943, умер в лагере) — поэт, переводчик (с испанского) и литературовед, и его жена Эмма Иосифовна Выгодская (1900–1949) — писательница. Они были соседями Лившицев по квартире на Моховой ул. и приятелями Мандельштамов и Лившицев. Ярл — титул родовой знати у скандинавов в раннем средневековье.

«Эмаль, алмазы, позолота...». Наше наследие. 1989. №5. С. 118, в воспоминаниях Э. Герштейн, которая поясняла: «Лева <Гумилев> подарил мне свою фотографическую карточку... На обороте стал писать акростих... Осип Эмильевич выхватил у него перо, быстро переделал “стройный” на “красит” и стремительно приписал: “Аршин трико иль шевиота”».

«Случайная небрежность иль ослышка...». Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 188–189. Печ. по записи С. Рудакова в письме к жене от 15 июня 1935 г. (ИРЛИ), где текст предварялся сообщением: «Сочинили с М. коллективно Басню». Идиом (здесь — то же, что идиома) — неразложимое словосочетание, значение которого не совпадает со значением составляющих его слов.

«Карлик-юноша, карлик-мимоза...». Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 188. Печ. по записи С. Рудакова в письме к жене от 3 апр. 1936 г. (ИРЛИ). Написано совместно с Рудаковым. Карлик-юноша — сосед М. по квартире; журналист, работник редакции воронежской газеты «Коммуна». Елозо Сергей Васильевич (1899–1938) в то время — ответственный редактор газеты «Коммуна» (Воронеж).

В данный раздел не включены ст-ния, ранее атрибутировавшиеся Мандельштаму в Собраниях сочинений и периодических изданиях, для которых позднее установлено авторство других лиц: «Поэма об издательстве», «Печален мир. Всё суета и проза...», «Ах! Матовый ангел на льду голубом...», «Слышен свист и вой локомобилей...». Исключено ст-ние «На теле мраморных колонн...», авторство которого, по сообщению Р. Д. Тименчика, принадлежит К. Эрбергу (К. Э. Сюннербергу).

«В девятьсот двенадцатом, как яблоко румян...». Иванов Г. Непрофессиональная юмористика // Сатирикон. Париж, 1931. № 12. Печ. по этому изд., с исправлением опечатки по второй (неполной) публ.: ВП. Альм. 3, в воспоминаниях приятеля М. юношеских лет Г. Рабиновича, где последний писал о том, что стихи создавались после ссоры с родителями и последовавшей поездки в пансионат его отца в Мустамяках (по воспоминаниям, в нояб. — дек. 1913 г.; по биографическим сведениям — более вероятен 1912 г.). Стихи написаны, как следует из последних строк, о самом Мандельштаме (чему не противоречит то, что поэт любил читать его приятелям), а считать его автопародией, по качеству текста, слишком мало оснований. Святой Мустамиан. Здесь так назван Мандельштам («Мустамиан» — производное от «Мустамяки»). Как яблоко румян. Отсылка к персонажу известной по переводу В. Курочкина песни Беранже «Как яблочко румян».

«Пушкин имеет проспект, пламенный Лермонтов тоже...». ИД, подзагл. «Всеволоду Рождественскому», с датой: 1923? Печ. по Собр. произв. Рождественский Всеволод Александрович (1895–1977) — поэт, в 1921 г. посещал собрания третьего Цеха поэтов в Доме искусств.

[Из тетради Д. И. Шепеленко]. Соч. Т. 1. Печ. по записи Д. И. Шепеленко (РГАЛИ. Ф. 2801. Оп. 1. Ед. хр. 5. Л. 33 об.). Под записью его же подпись и дата. В тетради Д. Шепеленко вносил дневниковые записи, среди них имеются записи о М. и брате М. Александре. В одну из тетрадей М. вписал ст-ние «Сестры — тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы...» (см. примеч.). По этим обстоятельствам некоторая вероятность авторства М. имеется. Шепеленко Дмитрий Иванович (1897–1972) — писатель. Жил в начале 1920-х гг. в Доме Герцена по соседству с М., поставил свою подпись под заявлением М. в Правление ВСП (см. т. 3 наст. изд.). В его кн. «Прозрения» (М., 1925. С. 20–21) содержится дневниковая запись: «Стройно держащий свою лысину Мандельштам осторожно шарит возле меня спичек». Есть у Шепеленки, Что с Агглаидой Вонифатий Совокуплялся без объятий. Обыгрывается запись Шепеленко в тетради: «Страдание Святого мученика Бонифатия. Возжелала Аглаида иметь у себя мученические мощи своего раба-любовника Бонифатия». В Четьих минеях житие Св. мученика Бонифатия излагается следующим образом: Бонифатий раб Аглаиды, живший нечестиво со своей госпожой. Она послала его на восток за мощами мученическими; Бонифатий, прибыв в Таре киликийский, объявил себя христианином и после мук обезглавлен. Спутники принесли тело его в Рим к госпоже его в 290 году. Аглаида, богатая и знатная римлянка, приняла мощи, по извещению во сне Ангела, построила во имя его великолепную церковь в окрестностях Рима и, покаясь в прежних грехах своих, р`оздала имение бедным и стала жить при церкви в смирении, воздержании и великом благочестии и мирно отошла к Господу, удостоясь при жизни дара чудотворений. Св. мученику Бонифатию, по народному верованию, молятся об избавлении от пьянства. Он был роста небольшого с волосами желтыми. В службе канон Иосифа. Память 19 декабря.

«Вермель в Канте был подкован...». ИД. Включено в корпус ст-ний Б. С. Кузина (34, с. 403). Вермель. См. примеч. «Эпиграмма в терцинах». Б. С. Кузин в письме к А. А. Морозову цитирует эту эпиграмму полностью с мелким разночтением и сообщает: «Начало писанию этих эпиграмм положил я. Первой была следующая» (Сохрани мою речь. М., 2011. Вып. 5, ч. 1. С. 175). По приведенным данным, авторство принадлежит Б. С. Кузину.

«Как поехал Вермель в Дмитров...». ИД. Эту эпиграмму Б. С. Кузин в письме к А. А. Морозову цитирует после «Эпиграммы в терцинах» в соответствии с известным текстом и отмечает: «Потом были написаны четыре эпиграммы по принципу буриме. В этом принимали участие О. Э., Е. С. Смирнов, Н. Д. Леонов и я» (Сохрани мою речь. М., 2011. Вып. 5, ч. 1. С. 176). Участие М. в писании ст-ния считаем сомнительным. Вермель, Смирнов Е. П. — см. примеч. «Эпиграмма в терцинах». Леонов Николай Дмитриевич (1897–1958) — приятель Кузина, см. 34, с. 123–152 и по указ. имен.

«Спит безмятежно...». ИД. Эпиграмма записана Б. Кузиным в письме к А. Морозову после «Как поехал Вермель в Дмитров...» без отличий с известным текстом.

«У женщины, как и у обезьяны...». Собр. произв.

«Любил Гаврила папиросы...». Соч. Т. 1., где дано по списку Н. М. (СИ). Как сообщил нам в 1976 г. Н. Харджиев, от которого этот текст и получил распространение, написано без участия М. По его рассказу, это была игра, в которой участники по очереди писали очередную строку; в каждой должно было повторяться имя «Гаврила». Сафо Гаврила обожал. «Сафо» — марка папирос. Эфрос... Абрам... Маркович — см. примеч. «Маргулис — он из Наркомпроса...».

«Спросили как-то воина...». ИД. Печ. по: Полякова С. В. Осип Мандельштам: Наблюдения, интерпретации, неопубликованное и забытое. Ann Arbor, 1992. С. 164. В обеих публ. — без указания источника и даты.

«Поднять скрипучий верх соломенных корзин...». Новый журн. Нью-Йорк, 1957. Кн. 49, в тексте воспоминаний М. Карповича «Мое знакомство с Мандельштамом». Описывая встречи с М. в Париже в 1907–1908 гг., Карпович пишет: «В апреле 1908 г. я ездил на две недели в Италию. Мандельштам принял очень близко к сердцу это мое первое итальянское паломничество и отозвался на него стихами. Но даже из этого, мне посвященного стихотворения в памяти осталась только одна строка <...> (в моем багаже действительно была такая, вывезенная из России, корзина)».

«Я помню берег вековой...». ВРХД. 1979. № 129, в публ. А. А. Морозова «Мандельштам в записях дневника С. П. Каблукова». Печ. по дневнику С. П. Каблукова (РНБ), где сопровождается записью: «Еще он сказал мне, что, живя в Берлине, он хотел ответить на мои письма стихотворением, которое не удалось. Помнит из него три строфы» (К-1990, с. 242). Обращено к С. П. Каблукову, см. примеч. «Убиты медью вечерней...».

«Однажды прапорщик-заика...». Соч., т. 1. Печ. по записи Н. М. в машинописном своде стихов М., принадлежавшем П. Н. Лукницкому (ИРЛИ. Ф. 754. Коллекция. Альбом XIII-3. Л. 150).

«Архистратиг вошел в иконостас...». ВП. Альм. 4, в «Листках из дневника» А. Ахматовой. Печ. по записи Ахматовой (РНБ. Ф. 1073). Приводя стихи по памяти (отточиями указаны лакуны), Ахматова писала: «Легенда о его увлечении Анной Радловой ни на чем не основана <следует текст ст-ния>, т. е. пародию на стихи Радловой — он сочинил из веселого зловредства, а не par dépit, и с притворным ужасом где-то в гостях шепнул мне: «Архистратиг дошел!», т. е. Радловой кто-то сообщил об этом стихотворении» (7, с. 191). Запахло валерьяном. Обыгрывается созвучие в названии успокаивающего средства — настойки корня валерианы (в обиходе называемой «валерьянкой») и имени верного поклонника Радловой — Валериана Адольфовича Чудовского (1882–1938?), в связи с обращенными к нему стихами Радловой из ее сб. «Соты» (1918): «Ты будешь мне Архистратигом сниться...», см.: 33, с. 16.

«[.....] Канделаки...». Мандельштам Н. Вторая книга. Париж, 1972. С. 77, в следующем контексте: «Мы мотались по Грузии на птичьих правах, чужие и непонятные люди, сбежавшие из нищей в богатую и равнодушную страну. Так, должно быть, чувствовали себя беженцы из «Совдепии» в пышном Константинополе. В те дни я узнала, как горек чужой хлеб. Изредка Канделаки, министр просвещения, впрочем, они еще тогда были комиссарами, выписывал грошовую подачку за переводы, но на нее накладывал вето аскет Брехничев, русский уполномоченный при широком и щедром грузине. Про Брехничева говорили, что он расстрига, и не позволяли ему зажимать «своих». От шуточных стихов тех дней у меня осталась строчка: «У него Брехничев вместо цепной собаки», а от предыдущей только рифма — Канделаки...». Канделаки Давид Владимирович (1895–1937, расстрелян) — в 1921–1930 гг. нарком просвещения Грузии. Впоследствии — торговый представитель СССР в Швеции и Германии. По личному заданию Сталина вел секретные переговоры с Гитлером. Брехничев (правильно — Брихничев) Иона Пантелеймонович (1879–1968) — публицист, поэт; в 1921 г. — сотрудник Наркомпроса Грузии.

«Но я люблю твои, Сергей Бобров...». Соч., т. 1. Печ. по СИ. Бобров Сергей Павлович (1889–1971) — живописец, поэт, автор социально-утопических романов; стиховед; автор рецензии на книгу М. «Tristia» (Печать и революция. 1923. № 4). В 1920-е гг. работал статистиком.

«Старик Маргулис на бульваре...». Russian Literature. 1984. Vol. XV, iss. 1. С. 191, в статье А. Григорьева и Н. Петровой «О. Мандельштам: Материалы к биографии». Печ. по записи Н. М. в машинописном своде стихов М., принадлежавшем П. Лукницкому (ИРЛИ. Ф. 754. Коллекция. Альбом XIII-3. Л. 149). См. примеч. к «Маргулетам». Н. М. писала об этой «маргулете» в двух местах книг воспоминаний: «Сам Маргулис был настоящим человеком-оркестром и высвистывал самые сложные симфонии. Жаль, что потеряны самые лучшие «маргулеты» о том, как «старик» исполняет на московских бульварах Бетховена» (48, с. 66); «...любил песенку, как он на бульваре высвистывает с Мандельштамом Бетховена. Эту мне не вспомнить...» (49, с. 134).

«И пропшикал на прощанье...». Впервые в 1-м издании ПССиП (2011, т. 3, с. 876). Из шуточных стихов о партийном и государственном деятеле М. И. Калинине. По устному рассказу Юлии Германовны Каменской, жены тенишевского приятеля М. Юрия Андреевича Каменского, стишок был написан после обращения М. к Калинину с какой-то просьбой, см.: 58, с. 88.

«Осип к Осипу пришел...». Впервые в коммент. к письму С. Б. Рудакова к жене 14 нояб. 1935 г. (с. 111). Сообщено комментатору Л. Н. Гумилевым. Начало шуточного стихотворения о поэте Осипе (Иосифе) Яковлевиче Колычёве (Сиркесе, 1904–1973), приходившем в квартиру М. в Фурмановом пер. со своими стихами.

«И пламенный поляк, ревнивец фортепьянный...». СС 2. Т. 4. Печ. по этому изд. Цитировалось Н. М. во «Второй книге» (Париж, 1972. С. 137). Пламенный поляк — Шопен. Рамо Жан Филипп (1683–1764) — франц. композитор и музыкальный теоретик.

«Убийца, преступная вишня...». Соч. Т. 1. Печ. по записи Л. Гумилева 1960-х гг. (АМ). Писалось во время пребывания Л. Н. Гумилева в Москве в 1933–1934 годах.

«В оцинкованном влажном Батуме...». СС 2. Т. 4. Печ. по этому изд. Цитировалось Н. М. во «Второй книге» (Париж, 1972. С. 87), где пропавшее во время первого ареста ст-ние названо «Наши ночлеги» и дан коммент.: «Из погибших тогда стихов нам не удалось восстановить «наши ночлеги» («Над Курою в ущелье лимонном шили платье у бедной портнихи»). К 13 мая 34 года стихи эти находились в работе, со стола забрали все рукописи, а в Воронеже выяснилось, что ни я, ни он не помним его наизусть».

«Я семафор со сломанной рукой...». Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 187. Печ. по письму С. Рудакова к жене от 17 апр. 1935 г. (ИРЛИ). В апреле Мандельштамы жили в комнате у самой линии железной дороги; у М. за полгода до этого была сломана рука. В то время железнодорожные семафоры имели вид столба с подвижной поперечной планкой.

«И веером разложенная дранка...». Мандельштам Н. Вторая книга. Париж, 1972. С. 447, где отнесено к стихам, написанным в последний год жизни, и прокомментировано: «В погибших стихах страна противостоит губительным силам — своим молчанием и тишиной, своим пассивным сопротивлением, укладом, жертвенной готовностью к любым испытаниям».

«Такие же люди, как вы, с глазами, вдолбленными в череп...». СС 2. Т. 4. Отнесено Н. Мандельштам к стихам, написанным «в последний год жизни в Воронеже» (Книга третья. Париж, 1987. С. 134). Ранее цитировалось в «Воспоминаниях» (1970; гл. «Золотые правила»). Фразу о сапожнике-армянине в письме М. от 26 апр. 1937 г. Н. М. прокомментировала: «ссыльные армяне сапожничал<и>. Это про них “лишенные холода тутовых ягод”» (Philologica. 1997. № 8/10. С. 180).

«В Париже площадь есть ее зовут Звезда...». Мандельштам Н. Вторая книга. Париж, 1972. С. 675 (цитата); СС 2. Т. 4.

«Но уже раскачали ворота молодые микенские львы...». Baines J. Mandelstam: The Later poetry. Cambridge, 1976. P. 36, записано со слов Н. М. В стихе речь идет о Львиных воротах в Микенах.

Мандельштам писал стихи для детей в 1924–1926 годах. С его текстами были изданы четыре детские книжки: Примус. Рис. М. Добужинского. Л.: Время, 1925; 2 трамвая. Рис. Б. Эндера. Л.: Гос. издательство, 1925; Шары. Рис. Н. Лапшина. Л.: Гос. издательство, 1926; Кухня. Рис. В. Изенберга. Л.: Радуга, 1925.

Тексты стихотворений приводятся по перечисленным изданиям. Названия стихотворений, в книге «Примус» замещаемые рисунками, даны в настоящем издании в квадратных скобках. Стихи, включенные в книги, предварительно публиковались в периодической печати: «Чистильщик»; «Полотер», «Кооператив» — Новый Робинзон. 1925. № 4 (под общим загл.: В городе. С рис. Н. Л<апшина>); «Сахарная голова...» — Мурзилка. 1926. № 1; «В нашем кооперативе...» — Искорка. 1926. № 11. В раздел «Стихотворения, не вошедшие в книги» включено стихотворение «Муравьи», опубликованное: Юные строители. 1924. № 18, а также шесть стихотворений из невышедшей книги, подготовленной для издательства «Время», ее наборная рукопись сохранилась в фонде издательства (ИРЛИ. Ф. 42). Эти стихотворения впервые напечатаны: СС 2. Т. 2 и 3.

Шары. На Вербе. Подразумевается Вербное воскресенье.

Первую попытку переводить стихи Мандельштам сделал по совету И. Анненского (что известно по «Листкам из дневника» Ахматовой). Вероятно, к году встречи с Анненским (1909) относится незавершенный перевод «La chair est triste, helas...» С. Малларме:

Но все известные стихотворные переводы, если не считать сонетов Петрарки, включенных в «Новые стихи», были выполнены в сравнительно небольшой трехлетний период с конца 1921 до начала 1925 г. За это время М. перевел около 90 произведений, в том числе две драмы. В 1930-е гг., по свидетельству Ахматовой, «Осип Эмильевич был врагом стихотворных переводов... Мандельштам знал, что в переводах утекает творческая энергия, и заставить его переводить было почти невозможно» (7, с. 202). В 1920-е гг. гонорары за переводы были основным источником бюджета молодой семьи Мандельштамов, и этим объясняется их количество. В издательских условиях и рамках цензуры первых послереволюционных лет у М. еще была свобода выбора, и часть переводов сохранила достаточно яркие параллели к творческой биографии и образному строю собственных произведений поэта. Переводы из Ж. Расина и старофранцузского эпоса — дань памяти тем формообразующим влияниям, которые оказали на поэта романская литература и культура. О переводах из старофранцузского эпоса Н. М. писала: «Москва же была периодом клятв; обет нищеты... дан в «Алексее», и он дополняется тем, что сказано в «Алискансе». Это не просто переводы, и они должны входить в основной текст, как «Сыновья Аймона». В этих вещах... Мандельштам выразил себя и свои мысли о нашем будущем» (49, с. 101). После них М. прибегает, с помощью переводов, к освоению нового революционного опыта (с революционной средой он соприкасался еще в училище, и эти влияния запечатлелись в его юношеских стихах). В этом нисхождении он делает три шага. В стихах О. Барбье революция и пореволюционная фаза даются в контексте историософском, на языке, привычном культурной среде его времени. Затем, в поисках психологии коллективизма, он обращается к творчеству французских поэтов-унанимистов (которое в свое время привлекло внимание также и Гумилева), в частности, к Ж. Дюамелю. Наконец, последней ступенью в постижении «психологии масс» стало обращение к творчеству пролетарского поэта М. Бартеля — наиболее крупной и одновременно завершающей переводной работе Мандельштама над стихами.

Начало «Федры». К3 (единственный источник текста). Датируется по БП, где приведены сведения, полученные от Н. М.: «поэт получил предложение перевести трагедию полностью, но был переведен только отрывок». Обращение к «Федре» Расина прослеживается у М. с 1914 г., см. примеч. «Ахматова», «— Как этих покрывал и этого убора...» и к статье «Скрябин и христианство». В статье «О природе слова» (1922) говорилось: «Акмеистический ветер перевернул страницы классиков и романтиков, и они раскрылись на том самом месте, какое всего нужнее было для эпохи. Расин раскрылся на «Федре»...». Перевод представляет собой диалог Ипполита, сына Тезея (Тесея; см. примеч. «— Как этих покрывал и этого убора...») и его воспитателя Терамена. Узор Трезенских стен всегда меня коробил. Трезен(а) — город в Пелопоннесе, родина Тезея. Где глохнет Ахерон в жилище мертвецов. По греч. мифам, Ахерон — река на северо-западе Греции — отделяла землю от царства мертвых. Эвлида (Элида) — гавань в Беотии. Тенор (Т`енарон) — мыс на юге Пелопоннесского полуострова. Мне рассказала зыбь о рухнувшем Икаре. У Расина речь идет об Эгейском море, где, по преданию, нашел свою гибель Икар. Искатель новых нег. О многочисленных любовных похождениях Тезея сообщал Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях».

Эти переводы были выполнены М. в 1922 г. и явились поздним свидетельством его интереса к культуре романского средневековья, отразившегося и в его стихах 1912–1913 гг. (в 1909 г. в Гейдельбергском университете он слушал лекции по истории средневековой франц. литературы и по интерпретации старофранцузского текста). Свои переводы М. собрал в книгу, договор на издание которой заключил с московским Госиздатом, а несколько позже — с «Всемирной литературой» в Петрограде; «Сыновья Аймона», кроме того, включались в сборники (см. примеч. к этому ст-нию). Представленные в издательства рукописи (списки Н. М.) сохранились и ныне находятся в ИМЛИ; согласно архивным пометам, будем различать их как «Рукопись 1» и «Рукопись 2». Кроме включенных в наст. изд., в них вошли отрывки из «Паломничества Карла Великого в Иерусалим и Константинополь» и «Коронования Людовика», а также поэма «Берта — Большая Нога» в обработке Адене-ле-Руа. В примеч. мы использовали коммент. А. Д. Михайлова (Соч., т. 2).

Песнь о Роланде. Slavica Hierosolymitana. 1979. Vol. 4. Печ. по «Рукописи 2» (ИМЛИ), с исправлением описки в ст. 64 гл. 2 (было: «А уж я отпущу вас...»); опущены означения «Аой», смысл которых утрачен, и, кроме того, в переводе попавшие не на свое место. М. перевел стихи 1–9, 1070–1151, 1978–2023, 2338–2417, 2512–2740, 3705–3733 «Песни о Роланде» (по Оксфордскому списку). Дошедший до нас текст «Песни о Роланде» сложился не ранее XII в., в эпоху крестовых походов, и не имеет почти никакой связи ни с целями, ни с реальными обстоятельствами похода Карла в Испанию 778 года, в котором погиб один из его военачальников, маркграф Хруодланд (Роланд). Прототипы некоторых персонажей «Песни...» действовали в более позднее время, а некоторые имена вообще вымышлены; ниже эти исторические несоответствия, как правило, не оговариваются. Передача личных имен в поэме вариативна: Оливье — Оливьер, Ронсеваль — Ронсево и др. Марсиль (Марсилий) — сарацинский царь. Аполлону рад. В «Песне...» сарацины считаются язычниками, и поэтому им приписывается вера в богов древнегреческого пантеона. Олифант (Олифан) — рог из слоновой кости (откуда и название), принадлежавший Роланду. Дюрандаль («твердый») — меч Роланда. Оливье — по поэме, один из пэров, соратник Карла Великого. Аспрское ущелье — горный проход в Пиренеях; отряд Роланда прикрывает идущее по нему войско Карла (о нем идет речь в следующем стихе). Генелон — по поэме, один из соратников Карла Великого, оказавшийся предателем. Василий-мученик — архиепископ Херсона (в царствование Диоклетиана), принявший мученическую смерть от язычников. Дионисий — святой, считавшийся первосвятителем Галлии и покровителем Франции. Перчатку в знак смирения снял с правой руки. В средние века этот жест был традиционным в отношении вассала к своему сюзерену. Воскресивший Лазаря — согласно Евангелию от Иоанна (гл. 11). Даниила вырвавший из львиных лап — согласно Книге пророка Даниила (гл. 6). Ронсеваль — местность, где произошло сражение. Племянник мой. Речь идет о Роланде. Архиепископ — Турпин, упоминавшийся выше; далее перечисляются погибшие вместе с ним пэры. Князь Наймон — ближайший советник Карла. Шарлемань — Карл Великий. Айс — Аахен, столица Карла. Дог. В оригинале здесь говорится о медвежонке, который, как полагают исследователи, олицетворяет предателя Генелона (см. выше). Бранимонд — жена Марсиля. Оскорбляют его. Здесь и ниже в поэме отразились средневековые представления о нравах мусульман: они бесчестят своих идолов в наказание за собственные неудачи. Терваган — языческое божество. Карбункул — драгоценный камень. Эмир — упоминающийся ниже Балиган, который должен был идти с войском на помощь Марсилю. Вавилон — воображаемая столица сарацин; отождествляется с Новым Вавилоном (Каиром). На верхушках... много карбункулов. Считалось, что драгоценные камни ночью светятся и их можно использовать в качестве фонарей. Марброза и Марбриза — легендарные топонимы. Эбр — река в Испании. Магом — Магомет. Блун. Это имя (между имен других легендарных персонажей) введено переводчиком. Альда — сестра Оливье, невеста Роланда. Хлодвиг — сын Карла, будущий король Людовик Благочестивый.

Алисканс. СС 2. Т. 1. Печ. по «Рукописи 2» (ИМЛИ). Поэма входит в эпический цикл Гильома Оранжского. В ней рассказывается о сражении франков с сарацинами при Алискансе — древнеримском некрополе в окрестностях Арля. В переведенном отрывке рассказывается, как Гильом (Вильгельм) Оранжский после поражения от сарацин и гибели племянника Вивьена приходит в свою столицу, чтобы собрать новое войско. Гибурк — жена Вильгельма (Гильома), сарацинская царевна, до крещения носившая имя Орабль. Курносый — кличка Вильгельма (Гильома): его нос был поврежден в сражении. Бадук и Дерамед — вожди сарацин, Дерамед был отцом Гибурк. Что близ Нейрона убит. Это неточность перевода: в оригинале речь идет об апостоле Петре, который «блюдет Луг Неронов», т. е. Ватиканский холм в Риме, где когда-то находился сад, разбитый императором Нероном. Ураст. Здесь перевод неточен: на самом деле речь идет о сарацинском военачальнике Корсольте из Ураста.

Жизнь святого Алексея. СС 2. Т. 1. Печ. по «Рукописи 1» (ИМЛИ), но без сохранения разбивки стихов на полустишия. Этот список содержит авторские исправления и пробы переработки некоторых стихов. Не удовлетворенный, как представляется, качеством перевода некоторых мест, М. вычеркнул два фрагмента. После «Я годами убелен, серебрят меня седины» следовало:

После «Что она теперь гниет в земле сырой и холодной» следовало:

Исключенные стихи в наст. изд. заменены отточиями. Загл. приводится по «Рукописи 2» как соответствующее оригиналу; в «Рукописи 1» текст озаглавлен (возможно, в предвидении цензуры) /Из повести об Алексее/ и снабжен примеч.: /Один из древнейших памятников французской словесности: зачаток романа и драматического светского повествования/. Оригинал датируется серединой XI в. По легенде, Алексей (Алексий) — Человек Божий родился у дотоле бездетной четы знатных римлян в царствование Аркадия и Гонория (IV–V в.). Он получил наилучшее воспитание и образование; после совершеннолетия родители нашли для него невесту из царского рода. Однако после брачного пира Алексей тайно оставил дом и начал, раздав свои деньги и одежду, странствовать и нищенствовать. Через 17 лет он, вопреки своей воле, снова попадает в Рим и находит, неузнанный, приют в доме своего отца, где прожил еще 17 лет; лишь после смерти Алексея из его письма (см. ст. 1) обнаружилось, кем был нищий.

Над этой группой переводов М. работал в 1923 г. Помимо включенных в наст. изд., он перевел стихотворения Барбье «Бронза», «Джин», «Ирландские холмы», «Шахтеры Ньюкестля». Влияние Барбье проявилось в ст-нии «Язык булыжника мне голубя понятней...». Барбье Анри Огюст (1805–1882) — французский поэт. Сохранился сб. Барбье «Ямбы и поэмы» (1858), с многочисленными пометами М. (в 1980-е гг. — в собр. А. Ж. Аренса).

Собачья склока. Прожектор. 1923. № 13 (15 авг.). Печ. по этой публ. с поправками Н. Харджиева (БП), устранившими мелкие неисправности журнального текста (за исключением поправки в ст. 1 гл. 2, редакцию которой считаем авторской). Перевод ст-ния «La Curée»; загл. является охотничьим термином, не имеющим русского эквивалента, и означает ту часть убитой дичи или зверя, которую дают охотничьей собаке. В статье, предваряющей публ. перевода (см. «Заметку о Барбье» и примеч. в 3 томе наст. изд.), М. писал: «Его поэзия родилась из ощущения контраста между величием пронесшегося урагана и убожеством достигнутых результатов... еще не высохла типографская краска, как имя поэта было у всех на устах. Слава пришла одним ударом, одним стихотворением, потом она надолго померкла». Жуя патроны. Здесь поэтическая вольность: на самом деле жевали войлочный или бумажный пыж для дульной зарядки кремневого ружья. Свобода — это вам... С образом Свободы в ст-нии Барбье традиционно связывается фигура «Свободы на баррикадах» на картине Делакруа. Сен-Жермен — аристократический квартал на левом берегу Сены, против Лувра. Фригийский... колпак — см. примеч. «Язык булыжника мне голубя понятней...». С двадцатилетним вдруг бежала капитаном. Речь идет о Наполеоне Бонапарте; ниже подразумеваются события, последовавшие за Великой французской революцией.

1793. Наши дни. М.; Пг., 1924. № 4. Печ. по этой публ., ст. 2 исправлен по беловому автографу (стихов 1–8) из собр. Е. Э. Мандельштама (в печатном тексте было: /Устал греметь горохом недовольства/). Перевод ст-ния «Quatre-vingt-treize». 1793 год был годом наивысшего напряжения Великой французской революции: на фоне неудач республиканской армии в сражениях против интервентов и мятежников Тулона прошедшие 31 мая — 2 июня выступления парижан привели к власти якобинцев, вскоре установивших режим революционного террора. Народ героев нанизал на реи. Подразумевается термидорианский террор после падения якобинцев в 1794 г. И выстрелил четырнадцатью армий. Во второй половине 1794 года республиканские войска одержали несколько побед на фронтах боев с интервентами.

Мятеж. Звезда. 1924. № 3. Печ. по этой публ., с исправлением опечатки в ст. 9. Перевод вступительной части ст-ния «L’émeute».

Это зыбь. Звезда. 1924. № 2. Печ. по тексту: Накануне. 1924. 9 марта. Перевод заключительной главки ст-ния «La Popularité». Моряна — ветер с моря. Светлана. Здесь — условное поэтическое имя (введено Жуковским). Корибантка — служительница оргиастического культа фригийской богини Кибелы.

Наполеоновская Франция. Пролетарская правда. Киев, 1924. 6 янв. Печ. по тексту: Красный журн. для всех. 1924. № 3. Перевод гл. 3 из ст-ния «L’Idole» (с пропусками). В «Заметке о Барбье» М. упоминает это ст-ние под загл. «Истукан»: «...два последние, направленные против культа Наполеона: «Популярность» и «Истукан». В ненависти своей к Наполеону Барбье одинок во всей романтической школе. Для Наполеона приберегает он самые сокрушительные, дантовские образы. Для него Наполеон еще жив. Яд наполеоновского культа, разлагающий демократию того времени, яд, приготовленный в лабораториях лучших поэтов и художников, он рассматривает как опаснейший токсин». Мессидор — название месяца республиканского календаря (с 19–20 июня по 18–19 июля); в переводе означает «дар жатвы». Ясь — ясность. Овидь — горизонт, самый дальний план обозримого.

Ж. Дюамель (1884–1966) — французский писатель. Входил в группу «Аббатство» (1906), примкнул к унанимистам. М. перевел также книгу его прозы «Письма к моему другу патагонцу» (1927).

Ода нескольким людям. Современный Запад. 1923. № 3. Перевод «Ode à quelques hommes» из сб. «Спутники» (1912).

М. Бартель (1893–1975) — немецкий поэт. Родился в рабочей семье (был сыном каменщика). С четырнадцати лет работал, вступил в социалистический союз рабочей молодежи; бродяжничал по странам Европы. Четыре года сражался на фронте солдатом. Со стихами выступил в 1916 г. В 1918 г. вступил в коммунистическую партию Германии и участвовал в ноябрьской революции в Штутгарте; после подавления революции пять месяцев провел в тюрьме. В 1920 г. совершил длительную поездку по России. М. в 1924 г. перевел 50 его стихотворений из четырех сборников и издал их книгой под названием «Завоюем мир!» (Л., 1925), предварив ее своим предисловием: «На примере Бартеля мы видим, как историческая необходимость создает классового поэта из чуждого материала, перерабатывая в горниле классовой борьбы идеалистическую психологию, преодолевая символизм и заставляя служить интересам масс весь арсенал буржуазной поэтики... Тоска по обетованной стране культуры, которую должен завоевать пролетариат, напоминает у Бартеля тягу старших немецких поэтов к Италии, к блаженному югу. В его «Утопии» — жгуче-синее небо, растут лавры и т. п. Это — классовый романтизм культуры, оправданный временно противоречием в самом существе положения германской рабочей массы. В лице Бартеля германская поэзия, насыщенная музыкой и мощным чувством природы (чувством космическим), пошла на службу революции. Интересно, как пульсируют у Бартеля самые обычные «поэтические» образы: так, например, лес неоднократно становится у него, с глубокой внутренней логикой, воплощением коллективной мощи и действия... Когда читаешь Бартеля, нельзя забывать огромное значение песни в общественной жизни Германии. Певческие союзы... в буржуазных студенческих и рабочих кругах Германии — политическая сила, агитационные аппараты. И Бартель своими стихотворными брошюрками... обращается не просто к массе, а к поющей массе. Формально — выученик германского символизма, исторически — ученик войны и русской революции, он пытается претворить ее в кровь и голос германского пролетариата».

Все тексты в наст. изд. печатаются по книге «Завоюем мир!»; она является единственным источником текста для тех ст-ний, первая публ. которых не указана ниже в примеч. В примеч. использовались данные из статьи Х. Мейера (115) и кандидатской диссертации А. В. Бассель (2017) (http://dissovet.udsu.ru/dissertation/o-e-mandelshtam-i-m-bartel-sbornik-zavoyuem-mir-kak-hudozhestvennoe-edinstvo. Перейти по ссылке: посмотреть).

Петербург. Красная газ. 1924. 12 окт. Перевод ст-ния «Petersburg». Наш ноябрь — свистун германский. Подразумевается неудача ноябрьской (1918 г.) революции в Германии.

«Кто я? Вольный бродяга я...». Перевод ст-ния «Der Wind».

«Если мы уж собрал`ись...». Перевод ст-ния «Erleuchtung». Стрепет — степная птица.

«Тюремные братья, в весенние дни...». Перевод ст-ния «Der Mond», сб. Revolutionäre Gedichte (1921). Некар. Вероятно, в переводе М. буквально заимствовал слово «necker» (дразнить, подтрунивать).

Птицы. Красный журн. для всех. 1924. № 7; Молодая Германия. Харьков, 1926 (другая редакция). Перевод ст-ния «Die Vögel», сб. Revolutionäre Gedichte (1921).

«Ты сейчас блуждаешь где-то...». Перевод ст-ния «Liebeslied».

Неизвестному солдату. Перевод ст-ния «Alles Schwere, was auf meinen Händen lastet...».

«Янтарных персиков румянец...». Перевод ст-ния «Die zarte Glut».

«Простерла руку жизнь над нами...». Перевод ст-ния «Der Liebende».

Колосья. Перевод ст-ния «Gras».

Гроза права. Перевод ст-ния «Wald und Berg».

«На заре румяной...». Перевод ст-ния «In der Morgenfrühe».

«Хоть во сне — с тобой да побуду!..». Перевод ст-ния «Lied in der Schweiz».

Верден. Красный журн. для всех. 1925. № 3. Печ. с восстановлением редакции последнего стиха по первой публ. (в книге «набег» вм. «на бег»). Перевод ст-ния «Verdun».

Утопия. Звезда. 1925. № 2 (автором ошибочно указан Э. Толлер). Перевод ст-ния «Utopia».

Деятель. Перевод ст-ния «Der erste Traum».

Призыв. Звезда. 1924. № 5, под загл. /Клич/. Перевод ст-ния «Der Aufruhr».

Пробуждение города. Перевод ст-ния «Erwachen der Stadt».

«Проснулся день, враждебный музыке и снам...». Перевод ст-ния «Uberschlag».